Текст книги "Алые паруса. Алкогольно-романтическая трагедия"
Автор книги: Лейтенант Дегре
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
«А вы, батенька Иван Алексеич, поменьше водки пейте».
Апокрифическая телеграмма автора «Сахалина» будущему автору «Парохода „Саратов“
Предисловие от автора
Художественное произведение создает свой мир ради одной-единственной истории. Вот история закончилась, и вместе с ней остановилось время в том искусственно созданном мире. Замысел исполнен. Сказочке конец. Занавес пора опускать. Дальше ничего не будет. Зрителям пора расходится. За свои деньги они уже получили отмеренную порцию эмоций и переживаний. Испытали «светлые чуйвства». Казалось бы, чего еще вам, собакам, надо? Но есть, есть категория зрителей, которым голых эмоций почему-то оказывается недостаточно для отключения остальных мозговых функций. Эти уроды упорно ищут соответствия выдуманного авторского мира своему реальному миру. У них появляются недоуменные вопросы: «А что это такое было?», «А что, так правда бывает?», «А если бы так было на самом деле, то что было бы потом?»,
А если чужое произведение читает другой автор, то у него возникаю свои особенные вопросы:
Почему читатель должен захотеть поверить и внутренне согласиться с некоторыми художественными условностями? Ведь понимают же все вокруг, что «про неправду все написано»!
А откуда автор узнал то, о чем повествует? Он всеведущий? Он присутствовал там в образе бесплотного духа, залезал в головы людям, о которых рассказывает, и читал их мысли?
Когда мне приходят любые сообщения, я всегда для начала задаюсь вопросами:
Кто сообщает? Что именно сообщает: факты или оценочные суждения? С какой целью сообщает? Верит ли источник в свое сообщение сам? Обманывает ли сознательно?
И, наконец, главный вопрос: а как бы я рассказал такую историю?
Такая привычка, знаете ли. Умственная гигиена. Вроде мытья рук перед едой.
Некоторым авторам значение придала их известность, а не мастерство. Некоторым – случайность. Бывает, что, несмотря на очевидные художественные недостатки, произведение застряло в головах миллионов, и инерцией общественного мнения продолжает засовываться в головы новым миллионам с помощью школьной программы. Идейной заразой, как дурной вакциной, насильно ежегодно травятся детские неокрепшие мозги.
Но, предположим, мы поверили такому автору в содержательной части его повествования. Теперь включим собственное критическое мышление, отфильтруем голые факты, сообщаемые самим же автором, от их привычных интерпретаций, и поразимся, как смысл послания меняется на противоположный!
Настройте свой собственный внутренний интерпретатор, чтобы вылавливать истинные смыслы!
Эта короткая повесть покажет вам пример борьбы с некоторыми ментальными миазмами.
Пролог. Краеведческий очерк о Гринландии
Дальним своим краем Мировой Океан через множество внутренних средиземноморских морей и проливов, узким рукавом сквозь цепь островов и полуостровов, уже почти на излете чуть-чуть дотягивался до берегов степных и горных окраин нашей великой Империи. По соленой воде вглубь континента издавна к нам приходит тепло и связь с остальным миром. Империя всегда жадно тянулась к этой естественной отдушине и за обладание ею пролила немало крови, своей и чужой. В ходе Восточной войны Британия вместе с объединенной Европой существенно ограничили притязания нашей Империи на моря, но приморские земли все-таки остались за не вполне побежденной нашей Империей. Там и сложилась область под названием Гринландия, которую ни в коем случае не следует путать с островом Гренландия.
Название свое область получила, очевидно, от немецких колонистов, называвших свою новую родину «зелеными землями». Чудесный климат Гринландии в сочетании со свободными землями магнитом притягивали людей. Дома там строились просто и дешево – из пиленого известняка, которого тут было много, и по причине мягкого климата часто без фундаментов.
Порядка в тех местах прежде никогда не было. Шла нескончаемая война всех против всех. Сильный отнимал у слабого, сильного грабил еще более сильный. Вместе с Империей пришел порядок. Сильная национальная администрация вкупе с техническим прогрессом добралась до практически свободных прежде земель. Туда пришли вода, уголь, керосин, лес, машины, военные, полиция, землемеры, телеграф, деньги… Торговля русским хлебом благотворно сказалась на развитии Гринландского края.
После Восточной войны Империя временно утратила право содержать военный флот в Гринландии. Долгое отсутствие на море сильного военного флота позволило осуществляться там не всегда законным частным коммерческим операциям. Инициативные торговцы, моряки и контрабандисты удваивали и утраивали состояния. Только примерно через тридцать лет после Восточной войны флот Империи вновь обрел контроль над побережьем Гринландии.
Публика самая разношерстная и разноплеменная, привлеченная теплым климатом и новыми экономическими возможностями, потянулась в Гринландию как из самой Империи, так и со всей Европы. Там никого не притесняли. Администрация успешно не допускала вспышек межплеменной вражды. Национальные диаспоры быстро размывались под натиском денег, торговых выгод и подвижности населения. Рабочие руки были востребованы. Грамотные и умелые работники были востребованы еще больше. Иноземцы там быстро обрусевали, русские успешно оморячивались.
Официальным языком гринландцев является русский. На нем говорят и пишут чиновники, его учат в государственных школах и гимназиях. Им все объясняются в полиции и на таможне. На рынках и между собой население говорит на причудливом гринландском суржике, смеси двунадесяти языков. Грамматика в нем была в основном русская, а лексика – самая разнообразная, с заимствованием из множества языков и профессий.
Важнейшая река Гринландии – Лилиана – впадает в море, образуя широкий лиман. Судоходна только самом в нижнем течении.
Важнейшие порты Гринландии – Лисс, Зурбаган, Кассет и Дубельт. Дубельт назван так в честь русского адмирала, много сделавшего для развития этого порта. В удобных бухтах Дубельта сейчас базируются наши военные корабли. Торговые порты Лисс (на месте древнегреческого поселения Элисса) и Зурбаган (бывший татарский поселок Джурба-Хан), несмотря на выгодное географическое положение, по грузообороту значительно уступают Ростову и Одессе, что вызвано отсутствием железнодорожного сообщения Гринландии с центральными областями Империи. Подробные сведения и статистические данные Гринландского края можно почерпнуть в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона за 1885 год.
Глава 1. Подозрительные алые паруса
В одиннадцать с половиной часов утра, или по-морскому, на семи склянках, вахтенный легкого крейсера «Богатырь», осуществлявшего патрулирование побережья, заметил у охраняемых берегов в районе лимана Лилианы странный парус и доложил командиру. Командир приказал изменить курс и досмотреть необычное судно. Через два с четвертью часа хода до трехмачтовой шхуны с невиданными прежде алыми парусами оставалось около шести кабельтовых. Одно из орудий произвело сигнальный залп, а на мачте крейсера взвился флаг – косой белый крест на синем фоне. Шхуна послушно легла в дрейф. Крейсер сбросил ход до самого малого. Лейтенант, командовавший досмотровой партией, упросил командира воспользоваться случаем: вместо обычной при этих обстоятельствах разъездной весельной шлюпки спустить новый паровой катер, дабы лишний раз произвести учения для машиниста и кочегара. Командир дал добро. Заскрипели шлюпбалки, и с крейсера спустили катер. Пока катер разводил пары, командир долго наблюдал в бинокль необычное судно:
– Черт знает что, – процедил он наконец, – цыгане какие-то, а не моряки! Шелк шатров и музыканты на палубе! Не иначе, плавучий бордель.
* * *
Шхуна «Секрет» едва-едва двигалась под слабым ветром, несмотря на то, что поставлены были все паруса – необычного доселе алого цвета. На палубе седоусый помощник капитана Пантен еще с полудня с тревогой следил за приближающимся дымом и силуэтом военного корабля. Остальным членам команды, казалось, ни до чего не было дела. Капитан с блаженной полуулыбкой сидел в лонгшезе под тентом на палубе и покуривал трубку. От трубки поднимался сладковатый дымок. Пантен отвернулся и в сердцах сплюнул за борт. На полубаке репетировал оркестр – две скрипки, тромбон, фанфары, кларнеты и барабанщик. Дирижировал известный всему Лиссу уличный скрипач Циммер. Вокруг музыкантов собрались все свободные от вахты матросы. Когда оркестр замолкал, разноплеменные матросы по очереди горланили свои привычные песни. В перерывах между еврейскими мелодиями уже исполнили «Пьяного моряка», «Моряцкую волынку» и «Санта-Анну». Настала очередь петь русского по прозвищу Летика. Похабным голосом парень с серьгой в ухе заорал куплеты:
«Вы матросы-моряки,
Алы ваши губки,
Вы возьмите меня с собой,
Сяду в одной юбке.
Если хочешь быть моей,
Поедем со мною.
Я на платье тебе дам,
Будь моёй женою.»
Пантен тревожно оглянулся на капитана. Тот продолжал блаженно улыбаться в клубах конопляного дыма, и Пантен решил пока не прерывать певца.
Когда приближающийся крейсер дал сигнальный залп, капитан попытался подняться из лонгшеза и закричал матросам:
– Братцы, нас не обстреляют, не бойтесь: они просто не верят своим глазам.
– Капитан, – не выдержал Пантен, – нам следует ложиться в дрейф и немедленно! Военные не любят шутить.
– Они просто приветствуют нас! – улыбнулся капитан.
– Они подняли сигнал нам остановиться, – терпеливо пояснил Пантен и тихо добавил, – взгляните на флаг.
Капитан стал вглядываться вдаль, потом беспомощно оглянулся на помощника и громко скомандовал:
– Лечь в дрейф!
Пантен с облегчением скомандовал рулевому поворот на ветер, а матросам – по местам для уборки парусов. Шхуна легла в дрейф. Капитал снова безмятежно заснул.
* * *
Досмотровый катер пришвартовался к шхуне лагом. С обоих судов сбросили на борта кранцы, завели на «Секрет» кормовой и носовой, и перекинули трап. На борт шхуны резво поднялся офицер в белом двубортном кителе, белой фуражке с черным околышем и в белых перчатках. На золотых погонах у него было три звёздочки. Ремень оттягивала кобура с тяжелым револьвером. Следом за ним один за другим проследовали пятеро матросов в белой летней форме, с четырехлинейными винтовками с примкнутыми штыками. Матросы выстроились у борта в шеренгу в ожидании приказаний. Из-под черных бескозырок с золотыми буквами и георгиевскими лентами глядели суровые усатые лица. На черном ремне у каждого висела патронная сумка. У старшего на погоне желтели три лычки.
При ближайшем рассмотрении шхуна оказалась в образцовом порядке, если не считать странных парусов. Палуба надраена, блестели начищенные медяшки. Матросы, одетые в чистые белые штаны и новые робы, двигались проворно. Пантен, успевший натянуть свой белый китель, застегнул последнюю пуговицу, поправил на голове фуражку, подошел к офицеру и представился:
– Старший помощник капитана шхуны «Секрет» Иван Яковлевич Пантен.
Офицер коротко наклонил голову и, в свою очередь, тоже представился:
– Лейтенант Дегре, начальник досмотровой партии крейсера «Богатырь». А кто здесь капитан судна? Почему вы представляетесь вместо него?
Пантен чуть замялся:
– Капитан и владелец судна – господин Артур Грей. Он в настоящее время… не совсем здоров. Точнее, здоров, но… он отдыхает, – Пантен кивнул в сторону капитана, который блаженно спал в лонгшезе, – но я полагаю, что я смогу его для вас заменить.
Лейтенант удивленно посмотрел на капитана – улыбающегося во сне молодого человека лет двадцати с небольшим, с тонкими чертами лица и длинными темными волосами, выбивающимися из-под капитанской фуражки. Свисающая рука еще держала дымящуюся трубку. Лейтенант с сомнением переспросил:
– Вот тот юноша и есть ваш капитан?
– Точно так. Капитан, он же владелец судна, господин Артур Грей.
Лейтенант подозрительно взглянул на Пантена и кивнул:
– Добро, – и тут же он обратился к старшему из своих матросов, – боцманмат, командуйте!
Старший усач зычным голосом громко скомандовал:
– Нечипоренко – у трапа. Калинчук – на рулевой пост. Остальные – за мной.
Началась обычная процедура. Пантен приказал боцману Атвуду построить свою команду для досмотра, а сам протянул проверяющему офицеру заранее приготовленные судовые документы и доложил:
– Следуем в Лисс. На борту семнадцать членов экипажа, включая капитана и меня – старшего помощника – и пятнадцать матросов команды. А также двенадцать пассажиров. Из них семеро музыкантов и пятеро парусных артельщиков. Иностранных подданных нет. Груза на борту не имеем.
– Следуете в Лисс. А откуда?
– Тоже из Лисса. Заходили в устье Лилианы.
– С какой целью?
– Смена такелажа и парусов.
– С какой целью?
Пантен чуть смутился:
– По распоряжению капитана… В этом же нет ничего противозаконного.
– А это мы сейчас установим, – с угрозой в голосе произнес лейтенант и зашагал по палубе. Немного погодя он подозвал своего боцманмата:
– Дорошенко, докладывай!
– Значит так, ваше благородие, – начал боцманмат, – пассажиры у них все как есть бесписьменные. В трюме у них – несколько ящиков с безакцизным вином. И еще целая бочка, запечатанная, тоже с безакцизным вином. В этом они сами признались. А самое главное, паруса все шелковые, а грузовых документов на шелк нет. Не иначе, как контрабанда, ваше благородие!
– Полный набор нарушений в сочетании с невменяемым капитаном. Что вы на это ответите? – провернулся лейтенант к Пантену. Тот в ответ грустно улыбнулся:
– Господин лейтенант, вы ведь не служите в таможне или в корпусе пограничной стражи?
– Боже упаси, – поморщился лейтенант, – как у нас говорят, никого нет гаже пограничной стражи. Кроме, разве что, таможни.
– В таком случае, что вам за дело до наших мелких нарушений. А поскольку вы не из полиции, то что вам до наших бесписьменных пассажиров? Хотя со своей стороны могу дать вам ручательство, что все они на самом деле никакие не бесписьменные, а мирные обыватели города Лисса, только по рассеянности и в силу крайней спешки они вышли с нами в море без документов. Каюсь, по той же причине я не внес их в реестр пассажиров.
– Господин Пантен, вы же сами понимаете, что я не могу отпустить ваше судно просто так без объяснений всех подозрительных странностей? Включая сюда также и явную невменяемость капитана.
Пантен обвел взглядом собравшихся вокруг матросов, внимательно прислушивающихся к разговору, и предложил:
– Господин лейтенант, я готов дать вам объяснения. Не угодно ли пройти в каюту капитана? Там нам будет удобнее.
Глава 2. Капитан Артур Грей
Каюта капитана оказалась убрана роскошными персидскими коврами и дорогой мебелью. На стене висели многочисленные гравюры с изображением парусных кораблей. Пантен усадил лейтенанта в мягкое кресло, сам сел напротив и повел свой рассказ:
– Господин лейтенант, я заранее прошу прощения за некоторую сумбурность и многословие своего рассказа, но я вынужден начать издалека, иначе вы не поймете всех обстоятельств. Все странности нашего корабля проистекают из личности нашего капитана. Он человек по-своему несчастный, но по-своему и счастливый, смотря с какой стороны посмотреть. И мы, со своей стороны, вынуждены мириться и считаться с его странностями. Он фактический владелец судна и, формально, имеет право назначить себя капитаном. У него есть капитанское свидетельство, подписанное другими уважаемыми капитанами. Согласно имеющимся бумагам, он прошел весь курс мореходных наук. Он безумно любит море. Но к большому сожалению, ключевое слово в этой фразе – «безумно». И как ни странно, море его до сих пор терпит. Как и все мы. Его зовут Артур Грей.
– У него английское имя. Он англичанин?
– И да, и нет. Родился он здесь. Его отцом был сумасшедший англичанин Лионель Грей. Мать его звали Лилиан Грей. Кто она и откуда, никто толком не знает, но, судя по имени, скорее всего, она из местных, с берегов реки Лилианы.
– А почему вы назвали его отца сумасшедшим?
– Англичане все сумасшедшие, – улыбнулся Пантен, – только у них на острове это не так заметно, как нам хорошо известно от могильщиков из «Гамлета». Вот судите сами. Лионель Грей был из семьи аристократов, которые возводят свой род не то к Вильгельму Завоевателю, не то к королю Артуру, не то к лошади Юлия Цезаря, на которой тот ездил во время римской высадки на Альбион. Замков и денег у таких семей, должно быть, как грязи. Вот они и сходят с ума, ибо уже не знают, чего и пожелать. Во время Восточной войны сей отпрыск гордых римлян, бриттов или норманнов воевал с нами в составе британского экспедиционного корпуса. И здесь его, видно, что-то крепко стукнуло по голове. Не иначе, как сверзнулся он с лошади под Балаклавой и крепко башкой приложился. Он так влюбился в места своей боевой славы, что после войны перебрался сюда со всеми чады и домочадцы, и даже с прежней английской челядью. Купил землю и выстроил себе здесь поместье – копию своего прежнего замка, с парком, с башнями и подземельем для пыток пленников, все как у них положено. Перевез много чего из прежнего убранства. Денег не пожалел. И назвал свое новое пристанище Парадизом. И надо сказать, с полным правом назвал!
– Да, весьма необычно. Может, он хотел здесь заработать? На хлебной торговле? Или на железных дорогах?
– Нет, здесь другой случай. Видите ли, у них в семье есть наследственная блажь. Пунктик. Все их семейные предания крутятся вокруг вина. Предка какого-то утопили в бочке с вином. Другой предок сам умер возле бочки с вином… В общем, куда не кинь – все к вину сводится. От вина все с ума посходили. А климат туманного Альбиона виноделию совсем не благоприятствует. Вот сэр Лионель и решил, что нашел у нас здесь подходящий климат для страстно чаемых им занятий виноградарством и виноделием. И надо сказать, он до некоторой степени преуспел! Замок его теперь было бы правильнее называть «шато», потому что у него получились прекрасные виноградники, а подземелье замка за неимением пленников успешно заполнялось винными бочками. Кстати, не желаете ли попробовать его вин? Капитан возит с собой бутылки из своего подвала, а так как человек он щедрый, я полагаю, он не будет возражать, если я вас угощу.
Лейтенант не стал отказываться и снял перчатки, тогда Пантен разлил из пыльной бутылки по бокалам рубиновую жидкость и объявил:
– За здоровье капитана!
– За здоровье капитана!
Оба выпили, и лейтенант одобрительно покачал головой. Пантен продолжил:
– Капитан мне много рассказывал про свое детство. Рассказывал весело и романтично. Он рос счастливым ребенком. Точнее, чувствовал себя счастливым. И все это правда. Но у меня счастливого рассказа не получается. Родители толком им не занимались. Отец целиком ушел в свои занятия виноделием, потом – в постоянные тяжбы с родственниками по различным наследственным делами, и, похоже, совсем забывал про сына. Мать оказалась существом бесхребетным и потакала всем его детским капризам. Хуже того, склоняла к тому же и отца. В школу мальчика не отдали, так как считалось, что потомку лордов подобает домашнее обучение. Читать-писать его худо-бедно выучили, и английскому языку тоже. С этим у него все в порядке, благо у них был целый дом английских слуг. А вот дальше пошло не очень. Вы знаете эту новомодную английскую манеру предоставлять детям полную свободу? Это как раз про нашего Артура. Он рос на воле: ходил, куда хотел, делал, что хотел, играл, во что хотел, но всегда был в одиночестве. Отец хотел воспитать из него лорда и поэтому во избежание дурных влияний, так сказать, приказал удалить из замка даже детей своих слуг, чем совершенно изуродовал характер своего сына. Учиться тот не любил, родителей не слушался. А с кем ему прикажете общаться, когда вокруг не было никого, кроме слуг? Тяга к общению нашла свой выход, и мальчик стал проводить время на кухне и на конюшне среди слуг. А потом вместе с теми же слугами он повадился в замковый подвал, где те регулярно, подолгу и помногу проверяли, насколько исправны краны у хозяйских бочек. И мальчик пристрастился там к тому же! Детский алкоголизм – страшная вещь, спросите любого доктора или судебного следователя. Но дело на этом не кончилось!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
