Текст книги "Штурм и буря"
Автор книги: Лей Бардуго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
ГЛАВА 7
Ветер потеплел, а вода сменила сероватый оттенок на лазурный. «Волк волн» нес нас на юго-восток к Равке. Экипаж Штурмхонда состоял из матросов и беглых гришей, работавших сообща, чтобы путешествие проходило гладко. Несмотря на распространившиеся слухи о мощи второго усилителя, на нас с Малом почти не обращали внимания. Хотя иногда кто-то все же приходил посмотреть, как я тренируюсь на корме шхуны. Я была очень осторожна, стараясь не переусердствовать, и всегда взывала к свету днем, когда солнце ярко светило в небе и никто не мог заметить мои лучи издалека. Мал все еще был настороже, но я сказала ему правду: сила морского хлыста теперь часть меня. Она оживляла меня, вызывала восторг. Я ее не боялась.
Гриши-отшельники мгновенно меня очаровали. У каждого из них была своя история. У одного была тетка, которая предпочла увезти его, чем отдать на службу Дарклингу. Другой дезертировал из Второй армии. Третья спряталась в погребе, когда к ней приехали экзаменаторы-гриши.
– Мама сказала им, что я погибла от болезни, охватившей нашу деревню прошлой весной, – поведала проливная. – Соседи отрезали мне волосы и выдавали за своего умершего сына-отказника, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы уехать.
Мать Толи и Тамары была гришом, служившей на южной границе Равки, где и познакомилась с их отцом – шуханским наемником.
– Когда она умирала, – рассказывала Тамара, – то взяла с папы обещание, что он не позволит им забрать нас во Вторую армию. На следующий день мы уехали в Новый Зем.
Именно туда бежало большинство отшельников. За пределами Равки это было единственное место, где они могли не опасаться, что над ними будут ставить эксперименты шуханские ученые или что их сожгут фьерданские охотники на ведьм. Тем не менее, они все равно не могли открыто использовать силу. Гриши – ценные рабы, и недобросовестные керчийские торговцы частенько ловили их и продавали на тайных аукционах.
Именно эти угрозы побуждали многих гришей искать защиты в Равке и присоединяться ко Второй армии. Но отшельники думали иначе. Для них жизнь в постоянном страхе преследования и переездах с места на место была предпочтительней жизни на службе у Дарклинга и равкианского короля. Я понимала их выбор.
Спустя несколько монотонных дней на шхуне мы с Малом попросили Тамару показать нам пару земенских боевых приемов. Это помогало отвлечься от однообразия жизни на корабле и беспокойства по поводу возвращения в Западную Равку.
Команда Штурмхонда подтвердила жуткие слухи, которые дошли до нас в Новом Земе. Попытки пересечь Каньон прекратились, и его границы начали разрастаться. Окрестные жители спасались бегством. Первая армия была близка к бунту, а ряды Второй сильно поредели. Больше всего меня испугала новость о культе святой заклинательницы Солнца во главе с Апратом. У него становилось все больше последователей. Никто не знал, как ему удалось сбежать из Большого дворца после неудачного переворота Дарклинга, но он объявился в одном из монастырей, разбросанных по Равке.
Старик пустил слух, что я погибла в Каньоне и воскресла в качестве святой. Поначалу это казалось смешным, но ночью, когда я перелистывала кровавые страницы «Истории святых», я не могла выдавить из себя и усмешки. Я вспомнила запах Апрата – неприятное сочетание ладана и плесени, – и плотнее закуталась в пальто. Это он дал мне красную книжку. Хотела бы я знать, зачем…
Несмотря на бесчисленное количество синяков и ушибов, тренировки с Тамарой помогали мне заглушить неотступную тревогу. Девушек призывали в армию короля в том же возрасте, что и юношей. Я видела много девчачьих боев, пока проходила подготовку. Но мне еще никогда не доводилось видеть, чтобы кто-то дрался так, как Тамара. У нее была грация танцовщицы и безошибочный инстинкт – она всегда знала, каким будет следующий шаг противника. Ее любимым оружием были топоры с двусторонними лезвиями, которыми она орудовала в тандеме. Их лезвия блестели как блики на воде, но не менее ловко она управлялась с саблей и пистолетом, была хороша и в кулачном бое. Только брат мог посоревноваться с ней в ловкости, и когда они с Толей устраивали тренировочный бой, посмотреть на это собиралась вся команда.
Великан говорил мало и проводил большую часть времени, патрулируя корабль или распугивая всех своим видом. Но порой он предлагал помощь в наших тренировках. Учитель из него был так себе. «Двигайся быстрее!» – вот и все, что я от него слышала. Из Тамары вышел инструктор получше, но занятия стали менее продуктивными после того, как Штурмхонд заметил нас на носовой части шхуны.
– Тамара! – упрекнул он ее. – Прошу, не повреди наш груз.
Та мгновенно подобралась и отчеканила:
– Да, капитан!
Я хмуро на него покосилась.
– Я тебе не багаж, который надо доставить, Штурмхонд.
– Очень жаль, – сказал он, вальяжно прогуливаясь по кораблю. – Багаж не болтает и остается там, где его оставили.
Но когда мы начали тренироваться на рапирах и саблях, даже корсар не смог сдержаться и присоединился к нам. Мал оттачивал свое мастерство с каждым днем, хотя капитан пока еще с легкостью побивал его. Но Мала это нисколько не огорчало. Он воспринимал каждый проигрыш с долей юмора, а вот я не могла с собой совладать. Ненавижу проигрывать!
– Как вы с Толей научились пользоваться своими способностями? – спросила я Тамару однажды, когда мы сидели на палубе и наблюдали за спаррингом Мала и Штурмхонда на притупленных мечах. Девушка нашла мне такелажную свайку и пыталась научить меня завязывать узлы и сплетать концы тросов, пока не наступит ее черед надирать мне зад.
– Держи локти! – ругал Мала Штурмхонд. – Хватит размахивать ими как цыпленок!
Мал начал очень убедительно кудахтать.
Тамара вздернула бровь.
– Твой друг, похоже, любит веселиться.
Я пожала плечами.
– Он всегда был таким. Бросьте его в лагере фьерданских убийц, и через час они вынесут его на плечах. Этот цветочек расцветает везде, где бы его ни посадили.
– А ты?
– А вот я сорняк, – сухо ответила я.
Тамара ухмыльнулась. В драке она была расчетлива и беспощадна, но в другое время мне с легкостью удавалось вызвать у нее улыбку.
– Мне нравятся сорняки, – сказала она, отталкиваясь от перил и сматывая веревку. – Они умеют выживать.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь в ответ, и спешно вернулась к работе над узлом. Проблема в том, что мне нравилось быть на борту корабля Штурмхонда. Мне нравились Толя, Тамара и все остальные члены экипажа. Нравилось трапезничать с ними, нравились звуки мелодичного тенора Петра. Нравились вечера, когда мы учились стрелять, ставя пустые бутылки из-под вина в ряд и делая шутливые ставки.
Это немного напоминало жизнь в Малом дворце, только без грязной политики и постоянной борьбы за статус. Команда общалась между собой легко и открыто. Все они были молоды, бедны и провели большую часть жизни в бегах. Они обрели дом на корабле и приняли нас с Малом в семью без лишних формальностей.
Я не знала, что нас ждет в Западной Равке, и вообще считала, что возвращаться туда – верх безумия. Но на «Волке волн», под раздуваемыми ветром белыми парусами, трепещущими на фоне ясного голубого неба, я забывала о будущем и своих страхах.
Стоило признать, я также прикипела и к Штурмхонду. Он дерзкий и нахальный, и всегда использует десять слов вместо двух, но меня впечатляли его капитанские навыки и то, как умело он управлял командой. Он не утруждал себя трюками, которыми пользовался Дарклинг, но все следовали за ним безоговорочно. Люди уважали его, а не боялись.
– Как Штурмхонда зовут на самом деле? – спросила я Тамару. – Какое его равкианское имя?
– Без понятия.
– Ты никогда не интересовалась?
– А с чего бы мне это делать?
– Но где именно он жил в Равке?
Она, прищурившись, посмотрела на небо.
– Хочешь отработать несколько приемов с саблей? У нас еще есть время перед началом моей смены.
Девушка всегда меняла тему, когда я упоминала ее капитана.
– Он же не мог просто рухнуть с неба на корабль! Разве тебя не волнует, откуда он взялся?
Тамара подняла сабли и передала их Толе, служившему судовым оружейником.
– Не особо. Он позволяет нам плавать и драться.
– И не заставляет переодеваться в красные шелка и разыгрывать из себя диванного песика, – поддакнул Толя, снимая связку ключей с шеи.
– Из тебя вышел бы отвратительный песик, – рассмеялась Тамара.
– Это лучше, чем прислуживать какому-то напыщенному идиоту в черном, – проворчал он.
– Но ты прислуживаешь Штурмхонду, – заметила я.
– Только когда он в хорошем настроении.
Я подпрыгнула на месте. Штурмхонд стоял прямо у меня за спиной.
– Попробуй помыкать этим быком и увидишь, что будет, – сказал корсар.
Тамара фыркнула, и они с Толей принялись уносить оставшееся оружие.
Штурмхонд наклонился ко мне и прошептал:
– Если хочешь что-то узнать обо мне, милая, просто спроси.
– Я всего лишь любопытствовала, откуда ты родом, – сказала я в свою защиту. – Вот и все.
– А ты откуда родом?
– Из Керамзина. Ты это знаешь.
– Да, но откуда ты?
В голове вспыхнуло несколько смутных воспоминаний. Маленькое блюдце с вареной свеклой, то, как она скользит между пальцами, окрашивая их в красный цвет. Запах яичной каши. Я сижу на чьих-то плечах – возможно, отца – и мы движемся по пыльной дороге. В Керамзине любое упоминание о родителях считалось изменой. Мол, мы предаем доброту князя и вообще ведем себя неблагодарно. Как только мы попадали в поместье, нам тут же наказывали никогда не говорить о своей прошлой жизни, и, в конце концов, большинство воспоминаний просто стиралось из памяти.
– Ниоткуда. Деревня, в которой я родилась, была слишком маленькой, чтобы носить какое-то название. А что насчет тебя, Штурмхонд? Откуда ты?
Корсар ухмыльнулся. И вновь у меня возникло чувство, что с его лицом что-то не так.
– Моя мать была устрицей, – подмигнул он. – А я – жемчужина.
Затем он пошел прочь, фальшиво насвистывая какую-то мелодию.
* * *
Две ночи спустя я проснулась от того, что меня трясла за здоровое плечо Тамара.
– Пора идти, – сказала она.
– Сейчас? – сонно пролепетала я. – Который час?
– Начало третьего.
– Утра? – я зевнула и свесила ноги с гамака. – Где мы?
– В пятнадцати милях от побережья Западной Равки. Пойдем, Штурмхонд ждет тебя.
Девушка была полностью одета, за плечом у нее висел небольшой брезентовый мешочек.
У меня не было никаких пожитков, поэтому я просто натянула сапоги, похлопала по внутренним карманам пальто, убеждаясь, что книга на месте, и последовала за Тамарой за дверь.
Мал стоял на палубе с небольшой группой членов экипажа. Я на секунду смутилась, увидев Приета в броском сюртуке Штурмхонда. Самого капитана я бы ни в жизнь не узнала, не выкрикивай он команды в этот момент. Он закутался в объемную шинель с поднятым воротником и плотно надвинул на уши шерстяную шапку.
Дул холодный ветер. Звезды ярко сияли в небе, а над линией горизонта висел серп луны. Я перевела взгляд на залитые лунным светом волны и прислушалась к равномерным вздохам моря. Если земля и была поблизости, я ее не видела.
Мал потер мои руки, пытаясь согреть.
– Что происходит? – поинтересовалась я.
– Будем швартоваться, – я слышала настороженные нотки в его голосе.
– Посреди ночи?
– «Волк волн» поднимет мое знамя, когда мы приблизимся к фьерданским берегам, – отозвался Штурмхонд. – Пока что Дарклингу не нужно знать, что ты уже вернулась в родные пенаты.
Когда капитан переключился на разговор с Петром, Мал увлек меня на левый борт шхуны.
– Ты уверена, что нам стоит это делать?
– Не вполне, – призналась я.
Он опустил руки мне на плечи.
– Алина, если нас найдут, меня, скорее всего, арестуют. Ты, может, и заклинательница Солнца, но я – обычный солдат, ослушавшийся приказов.
– Приказов Дарклинга.
– Не имеет значения.
– Значит, я сделаю так, чтобы это имело значение. Кроме того, нас никто не найдет. Мы причалим к Западной Равке, встретимся с клиентом Штурмхонда и решим, что делать дальше.
Мал притянул меня к себе.
– Почему с тобой всегда так много проблем?
– Мне нравится думать о себе как о восхитительной девушке с невероятно сложным характером.
Когда он наклонился меня поцеловать, в тишине раздался голос Штурмхонда:
– Может, оставим нежности на потом? Я хочу прибыть на место до рассвета.
Мал вздохнул.
– Когда-нибудь я надеру ему зад.
– Я помогу.
Он взял меня за руку, и мы вернулись к остальным.
Штурмхонд передал Петру конверт, запечатанный каплей бледно-голубого воска, и похлопал его по спине. Может, дело было в лунном свете, но первый помощник капитана выглядел так, будто готов расплакаться. Толя и Тамара перелезли через перила, крепко держась за свисающую с борта шхуны лестницу.
Я выглянула за борт, где ожидала увидеть обычную шлюпку, но была очень удивлена, разглядев суденышко, подпрыгивающее на волнах подле «Волка волн». Никогда еще мне не доводилось видеть такую лодку. Два ее корпуса выглядели как пара полых ботинок, скрепленных между собой палубой с гигантской дырой в центре.
Мы с Малом последовали за остальными, осторожно ступив на один из изогнутых корпусов. Затем прошли вдоль него и спустились на центральную палубу, где между двух мачт гнездился притопленный кубрик. Штурмхонд прыгнул за нами, после чего взобрался на возвышение за кубриком и встал за штурвал.
– Что это такое? – спросила я.
– Я зову ее «Колибри», – ответил он, поглядывая на какую-то карту, которую мне было не видно, – но подумываю сменить имя на «Жар-птицу». – Я резко втянула воздух, но Штурмхонд просто ухмыльнулся и отдал приказ: – Срезать якорь!
Тамара и Толя развязали узлы на кошках, цепляющих нас к «Волку волн». Анкерная линия, как змея, скользнула по корме «Колибри», а затем бесшумно упала в море. Я-то думала, что якорь нам понадобится, когда мы прибудем в порт, но Штурмхонду было виднее.
– Ставь паруса!
Паруса раскрылись. Хоть мачты «Колибри» были значительно короче, чем у шхуны, ее двойные паруса оказались огромными прямоугольными полотнищами. Понадобилось по два человека у каждого, чтобы поставить их.
Подул легкий ветерок, и мы отошли от «Волка волн». Штурмхонд наблюдал за исчезающей вдали шхуной. Мне не было видно его лица, но что-то подсказывало, что он мысленно прощался с ней. Затем капитан встряхнул головой и крикнул:
– Шквальные!
Гриши заняли позиции на каждом корпусе судна. Они воздели руки, и вокруг нас засвистел ветер, наполняя паруса. Штурмхонд скорректировал курс и потребовал увеличить скорость. Шквальные повиновались, и странное суденышко рвануло вперед.
– Вот, возьмите, – сказал капитан и кинул нам с Малом по паре очков. Они напоминали те, что носили фабрикаторы в мастерских Малого дворца. Я огляделась. Вся команда, включая Штурмхонда, натягивала такие же на головы. Мы последовали их примеру.
Секундой позже я была благодарна, что нам выдали очки, поскольку корсар вновь потребовал увеличить скорость. Паруса забились в такелаже над нами, и я почувствовала укол беспокойства. Куда он так торопится?
«Колибри» мчалась по морю, два ее полых корпуса скользили с волны на волну, едва касаясь поверхности воды. Я крепко держалась за сиденье. Мой желудок выворачивало при каждом толчке.
– Ладно, шквальные, – скомандовал Штурмхонд, – поднимайте нас. Матросы, к парусам! По моему сигналу!
Я повернулась к Малу.
– Что значит «поднимайте нас»?
– Пять! – крикнул Штурмхонд.
Экипаж начал двигаться против часовой стрелки, натягивая веревки.
– Четыре!
Шквальные развели руки шире.
– Три!
Между мачтами раздался гул, паруса расправлялись во всю длину.
– Два!
– Поднимайте! – закричали матросы. Шквальные широко взмахнули руками.
– Один! – заорал Штурмхонд.
Паруса вздулись вверх и вбок, резко раскрывшись над палубой, как два гигантских крыла. Мой желудок сжался, и случилось немыслимое – «Колибри» взлетела.
Я вцепилась в сиденье, бормоча старые молитвы себе под нос. Ветер так сильно обдувал мне лицо, что пришлось закрыть глаза. Мы поднялись в ночное небо.
Штурмхонд хохотал как обезумевший. Шквальные по очереди перекрикивались друг с другом, чтобы убедиться в стабильности восходящего потока. Казалось, сердце готово выскочить у меня из груди.
«Ради всех святых, – подумала я. – Это невероятно!»
– Алина! – пытался перекричать потоки ветра Мал.
– Что? – выдавила я, крепко стиснув зубы.
– Алина, открой глаза! Ты должна это увидеть!
Я быстро покачала головой. Именно этого я видеть не должна!
Мал взял меня за окоченевшую ладонь.
– Ну же, хоть попробуй.
Я прерывисто вдохнула и заставила себя открыть глаза. Нас окружали звезды. Наверху паруса растянулись двумя широкими дугами, как натянутая тетива луков.
Я знала, что делать этого не стоит, но не удержалась и вытянула шею над краем кубрика. Рев ветра оглушал. Далеко внизу, освещаемые луной волны покрылись рябью, выглядевшей как яркая чешуя медленно плывущего змея. Если бы мы упали, то разбились бы о его спину.
У меня вырвался восторженный и истерический смешок. Мы летим. Летим!
Мал сжал мою руку и издал ликующий клич.
– Это невозможно! – закричала я.
Штурмхонд гикнул.
– Когда люди говорят «невозможно», чаще всего они имеют в виду «маловероятно».
В очках, отражающих лунный свет, в развевающейся вокруг ног шинели он походил на полного безумца.
Я отчаянно старалась дышать. Ветер уверенно нес нас вперед. Шквальные и экипаж выглядели сосредоточенными, но спокойными. Мало-помалу тяжесть в моей груди начала убывать, и я расслабилась.
– Откуда взялась эта штука? – крикнула я Штурмхонду.
– Я сам ее придумал и построил. Правда, не обошлось без аварий на нескольких прототипах.
У меня перехватило дыхание. Последнее, чего мне хотелось, это разбиться вдребезги.
Мал склонился над краем кубрика, пытаясь лучше рассмотреть крупные пушки, расположенные на переднем крае корпусов.
– Эти пушки многоствольные!
– И они самозарядные. Не нужно тратить время на перезарядку. Делают двести выстрелов в минуту.
– Это…
– Невозможно? Их единственный минус: перегрев, но этой модели он не страшен. Я нанял земенского оружейника, чтобы он решил эту проблему. Они, конечно, маленькие ублюдочные варвары, но умеют пользоваться оружием. Сиденья вращаются так, что можно стрелять с любого угла.
– И обрушить огонь на врага! – радостно воскликнул Мал. – Если бы у Равки были такие…
– Неплохое преимущество, не так ли? Но тогда Первой и Второй армии пришлось бы работать вместе.
Я вспомнила слова Дарклинга, сказанные когда-то давно: «Эпоха гришей подходит к концу». Его выходом было обратить Каньон в оружие. Но что, если такие люди, как Штурмхонд, могут изменить силу гришей? Я посмотрела на палубу «Колибри», на матросов и шквальных, работающих плечом к плечу, на Толю с Тамарой, сидящих за этими грозными пушками. Это возможно.
«Он корсар, – напомнила я себе. – И вполне может опуститься до спекуляций на войне». Пушки Штурмхонда подарили бы Равке преимущество, но с той же легкостью их могли бы использовать наши враги.
От грустных мыслей меня отвлекли яркие огни порта. Огромный маяк залива Алхем. Мы почти на месте. Если вытянуть шею, я могла рассмотреть мерцающие башни гавани Ос Керво.
Штурмхонд решил двигаться не напрямую, а зайти с юго-запада. Я предположила, что мы сядем где-то неподалеку от берега. Мысль о том, что придется сойти на сушу, вызвала у меня тошноту. Несмотря на все уговоры Мала, я все же закрыла глаза.
Вскоре луч от маяка затерялся вдали. Как далеко на юг Штурмхонд хочет завести нас? Он говорил, что хочет достичь берега до рассвета, а до него оставалось максимум часа два.
Мои мысли затерялись в звездах и облаках, скользящих по простору неба вокруг нас. Ночной воздух покалывал лицо и проникал под тонкую ткань пальто.
Я опустила взгляд и едва подавила крик. Мы летели уже не над водой, а над сушей – твердой и неумолимой землей.
Я дернула Мала за рукав и отчаянно замахала руками, указывая на сельскую местность, простирающуюся под нами, окрашенную луной в черные и серебристые оттенки.
– Штурмхонд! – крикнула я, не скрывая паники. – Что ты делаешь?
– Ты сказал, что везешь нас в Ос Керво! – воскликнул Мал.
– Я сказал, что везу вас на встречу с клиентом.
– Забудь об этом! – взвыла я. – Где мы приземлимся?
– Не беспокойтесь, – ответил капитан. – Я подумываю об одном прекрасном маленьком озерце.
– Насколько маленьком? – пропищала я. Но затем увидела, как Мал вылезает из кубрика. Его лицо исказилось от ярости. – Мал, сядь на место!
– Ты лживый, бесчестный…
– Я бы на твоем месте не двигался. Не думаю, что ты хочешь метаться по палубе, когда мы залетим в Каньон.
Мал замер. Штурмхонд начал фальшиво насвистывать ту же мелодию, едва доносившуюся до нас сквозь рев ветра.
– Ты же шутишь?!
– Обычно да. Оретцев, под твоим сиденьем спрятано ружье. Возможно, оно тебе пригодится. Возьми на всякий случай.
– Ты не можешь полететь на этой штуке в Каньон! – заорал Мал.
– Почему? Насколько я понимаю, мы путешествуем с единственным человеком, который может гарантировать нам безопасность.
Я сжала кулаки. Мой страх сменился необузданным гневом.
– Может, мне позволить волькрам полакомиться тобой и твоей командой в качестве позднего ужина?!
Штурмхонд, держа одной рукой руль, достал другой из кармана хронометр.
– Скорее раннего завтрака. Мы сильно отстаем от графика. Кроме того, до земли далеко падать. Даже для заклинательницы Солнца.
Я переглянулась с Малом, увидев на его лице отражение своей ярости.
Пейзажи под нами сменялись с устрашающей скоростью. Я встала, пытаясь понять, где мы находимся.
– Всемогущие святые… – выругалась я.
Звезды, луна и мир живых остались позади нас. Впереди ждала пустота. Он действительно собирался это сделать. Он вез нас в Каньон.
– Канониры, по местам! – приказал Штурмхонд. – Шквальные, держать строй!
– Штурмхонд, я убью тебя! – крикнула я. – Разверни нас сейчас же!
– Увы, но не могу. Боюсь, если ты жаждешь моей смерти, придется подождать, пока мы спустимся на землю. Готова?
– Нет!
В следующий миг мы погрузились во тьму. Такой ночи мир еще не видывал – непроглядная, густая, неестественная чернота, которая сдавливала нас в своей удушающей хватке. Мы оказались в Каньоне.
