Текст книги "Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков"

Автор книги: Лев Симкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Действующие лица

Почетные гости

Анри Барбюс (1873–1935) – французский писатель, член Французской коммунистической партии. Посетил СССР в 1927, 1932, 1934 и 1935 годах. Автор биографии Сталина, ему принадлежал слоган «Сталин – это Ленин сегодня».

Сидней Джеймс Вебб (1859–1947) – английский экономист и политический деятель. Беатриса Вебб (1858–1943) – социолог, экономист. В 1932 году супруги посетили СССР, после чего опубликовали книгу «Советский коммунизм – новая цивилизация?»

Хьюлетт Джонсон (1874–1966) – британский религиозный деятель, проповедовал коммунизм с амвона Кентерберийского собора. В 1937 году посетил Советскую Россию, свои впечатления о «величайшем социальном эксперименте» изложил в книге «Советская держава. Социалистическая шестая часть мира».

Теодор Драйзер (1871–1945) – американский писатель. В 1927 году приглашен в СССР для участия в праздновании десятой годовщины Октябрьской революции. После поездки опубликовал книгу «Драйзер смотрит на Россию».

Андре Поль Гийом Жид (1869–1951) – французский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Посетил Советский Союз летом 1936 года.

Эмиль Людвиг (1881–1948) – немецкий писатель, автор биографий Гете, Бисмарка. Брал интервью у Сталина в декабре 1931 года.

Ромен Роллан (1866–1944) – французский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе, приезжал в Москву в июне 1935 года.

Герберт Джордж Уэллс (1866–1946) – английский писатель, автор известных научно-фантастических романов. Дважды приезжал в Москву, в сентябре 1920 года встречался с Лениным, в июле 1934 года был принят Сталиным.

Лион Фейхтвангер (1884–1958), один из наиболее читаемых в мире немецких писателей, автор исторических романов. По приглашению Советского правительства в 1937 году два месяца провел в СССР, был принят Сталиным.

Джордж Бернард Шоу (1856–1950) – ирландский драматург, лауреат Нобелевской премии в области литературы, самый цитируемый писатель мира. Посетил СССР в июле 1931 года.

Литераторы

Вальтер Беньямин (1892–1940) – немецкий писатель и философ, посетил Москву в декабре-январе 1926–1927 годов.

Бертольт Брехт (1898–1956) – немецкий драматург, поэт, театральный деятель. Посетил Москву весной-летом 1935 года.

Иржи Вайль (1900–1959) – чешский писатель, в 1933–1935 годах работал в Москве журналистом, после убийства Кирова отправлен в ссылку в Казахстан.

Ян Валтин (Рихард Кребс) (1905–1951) – немецкий писатель, агент Коминтерна. Автор книги «Из мрака ночи».

Джордж Сильвестр Вирек (1884–1962) – немецко-американский поэт, журналист. Посетил Советский Союз в июле 1929 года. Автор книги «Пленники утопии. Советская Россия глазами американца».

Дьюла Ийеш (1902–1983) – венгерский поэт, в 1934 году приезжал в СССР, посетил проходивший в Москве антифашистский Международный конгресс писателей в защиту культуры, автор книги «Россия. 1934».

Панаит Истрати (1884–1935) – французский писатель, в 1927 году посетил СССР. Автор книги «К другому пламени. После шестнадцати месяцев в СССР. Исповедь для побежденных» (1929).

Мирослав Крлежа (1893–1981) – хорватский писатель. Посетил СССР в 1926 году. Автор книги «Поездка в Россию».

Артур Кёстлер (1905–1983) – британский писатель и журналист, в середине 30-х гг. год прожил в Советском Союзе. Автор романа «Слепящая тьма».

Куусинен Айно (1886–1970), финская писательница, сотрудница Коминтерна, агент военной разведки. Автор книги «Господь низвергает своих ангелов».

Курцио Малапарте (1898–1957) – итальянский писатель, посетил СССР в 1929 году. Автор романа «Бал в Кремле».

Поль Моран (1888–1976) – французский писатель, в 1924 году посетил СССР, автор повести «Я жгу Москву» (1925).

Витезслав Незвал (1900–1958) – чешский поэт, живописец и композитор, в 1934 году был делегатом I съезда советских писателей, автор книги «Невидимая Москва» (1935).

Джон Дос Пассос (1896–1970) – американский писатель. В 1928 году провел несколько месяцев в СССР.

Гвидо Пуччо (1894–1980) – итальянский журналист, в 1928 году посетил СССР.

Уильям Сароян (1908–1981) – американский писатель армянского происхождения, посетил СССР в 1935 году.

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961), французский писатель, посетил Советский Союз в 1936 году.

Виктор Серж (1890–1947) – французский и русский писатель, в Париже примкнул к анархистской банде, грабившей банки, в 1913 году осужден, в 1919-м обменян на французского офицера, задержанного петроградской ЧК. В СССР работал в Коминтерне, в 1933 году за участие в оппозиции выслан из Москвы, в 1936 году Сталин разрешил ему покинуть СССР.

Памела Линдон Трэверс (1899–1996) – австралийская писательница, автор книг о Мэри Поппинс. В 1932 году совершила путешествие в Советскую Россию, после чего выпустила сборник эссе «Московская экскурсия» (1934).

Сигрид Унсет (1882–1949) – норвежская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе. В апреле 1940 года эмигрировала из оккупированной Норвегии в США (через территорию СССР).

Бруно Ясенский (1901–1938) – французский, польский и советский писатель, с 1929 по 1937 годы жил в СССР, автор романа «Я жгу Париж».

Журналисты

Коррадо Альваро (1895–1956) – итальянский писатель, журналист, провел лето 1934 года в Советском Союзе и написал серию репортажей для газеты «La Stampa», из которых позднее составилась книга «Творцы потопа. Поездка в Россию».

Уолтер Дюранти (1884–1957) – американский журналист британского происхождения, руководитель московского бюро The New York Times (1922–1936). Лауреат Пулитцеровской премии 1932 года за написанную в 1931 году серию очерков о первой сталинской пятилетке.

Юджин Лайонс, урожд. Евгений Натанович Привин (1898–1985) – американский писатель, журналист. В 1928–1934 годах работал корреспондентом United Press International в Москве. Автор книги «Командировка в утопию» (1937).

Томас Малкольм Маггеридж (1903–1990) – английский журналист. В 1932 году приехал в Москву, без разрешения властей совершал поездки на Украину и Кавказ и рассказал об увиденном там массовом голоде в своих статьях, пересылаемых дипломатической почтой, избегая цензуры.

Луис Фишер (1896–1970) – американский журналист, с 1922 по 1934 годы московский корреспондент еженедельника The Nation.

Дипломаты

Джозеф Эдвард Дэвис (1876–1958), посол США в СССР (1936–1938), автор книги «Миссия в Москву» (1942).

Жозеф Дуйе (1878–1954) – бельгийский дипломат. Жил в России и СССР с 1891 по 1926 год, автор книги «Москва без вуали».

Карлис Озолс (1882–1941) – посланник Латвии в СССР в 1923–1929 гг. Автор книги «Мемуары посланника».

Иноспециалисты

Хоней Франк Бруно (1895–1979) – американский механик, работавший на Сталинградском тракторном заводе и помогавший рабочим освоить американскую технику. Автор книги «Я уехал из Америки».

Зара Виткин (1900–1940) – американский инженер, работал в СССР в 1932–1934 гг. Автор книги «Американский инженер в сталинской России».

Рудольф Волтерс (1903–1983) – немецкий архитектор, разработчик шпееровского плана перестройки Берлина, в 1932–1933 гг. работал в Советском Союзе. Автор книги «Специалист в Сибири».

Джон Литтлпейдж (1894–1948) – американский горный инженер, работал в СССР в 1928–1937 гг. Автор книги «В поисках советского золота».

Роберт Робинсон (1906–1994) – американский инженер-механик, в возрасте 23 лет покинувший США. Жил в СССР с 1930 до 1974 года. Автор книги «Черный о красных: 44 года в Советском Союзе».

Томас Сговио (1916–1997) – американский художник, бывший коммунист, жил в СССР в 1935–1960 гг. Автор книги «Дорогая Америка».

Джон Скотт (1912–1976) – американский рабочий, участник строительства Магнитки, провел в Советском Союзе с 1932 по 1941 год. Автор книги «За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали».

И примкнувший к ним бизнесмен – американский мультимиллионер Арманд Хаммер (1898–1990), создатель одной из крупнейших нефтяных компаний США Occidental Petroleum, жил в СССР в 1922–1930 гг.

Это лишь те иностранцы, кто оставил свои свидетельства, а были еще те, кто ничего не оставил, не успел или не захотел, но они упоминаются в мемуарах других, так что их глазами мы тоже кое-что увидим. Ну что ж, начнем!

Глава первая
Пыль в глаза

Сталин любил и умел пускать иностранцам пыль в глаза.

Валентин Бережков

Кому, как не сталинскому переводчику, было этого не знать! Правда, особого опыта общения с иностранцами у Сталина поначалу не было. Как утверждал в одном из интервью Троцкий, «Сталин не знает ни иностранных языков, ни иностранной жизни». Ну не то чтобы совсем не знал языков, на этот счет были и другие свидетельства. Но, в отличие от большинства большевистских вождей, Сталин не жил в эмиграции, до революции ездил за границу в основном на партийные съезды, а после – практически никуда не выезжал.

Легче всего ему было общаться с зарубежными единомышленниками. Восемьдесят делегатов из одиннадцати стран, приехавших на празднование десятой годовщины Октябрьской революции, разговаривали со Сталиным 5 ноября 1927 года на протяжении шести часов. На их вопросы он отвечал, как говорили в ту пору, с большевистской прямотой.

– Почему в СССР нет свободы печати?

– Для какого класса – буржуазии или пролетариата? – мгновенно парировал Сталин. – Если речь идет о свободе печати для буржуазии, то ее нет у нас и не будет.

– Верно ли, что нынешние вожди предали рабочих в руки контрреволюции?

– Правда, – отвечал Сталин с доброй улыбкой, – как и то, что большевики решили возвратить капиталистам фабрики и заводы, а также перейти «к питанию человеческим мясом», национализировать всех женщин и «ввести в практику насилование своих же собственных сестер».

Общий смех – гласит стенограмма.

Шутить на таком уровне с западными интеллектуалами вряд ли было возможным. Тем более с наиболее именитыми из них, а других Сталин не пускал в свой кремлевский кабинет. Вот список «допущенных» – Бернард Шоу и Эмиль Людвиг (1931), Герберт Уэллс (1934), Анри Барбюс (1932 и 1934), Ромен Роллан (1935) и Лион Фейхтвангер (1937). Тут сплошь знаменитости, нобелевские лауреаты или в крайнем случае те, кто не мог ими стать, будучи автором всего лишь «жанровой литературы». Как выяснилось из рассекреченных архивов Нобелевского комитета, Герберт Уэллс номинировался несколько раз, но был отвергнут как «слишком популярный».

Встречи с ними позволили Сталину гораздо лучше подготовиться к череде встреч с главами западных государств во время Второй мировой войны. Как справедливо заметил историк Леонид Максименков, «добытые …навыки общения со свободными людьми, а не с крепостными подчиненными Сталин будет мастерски применять в беседах с иностранными политическими деятелями». Речь о будущих встречах с Черчиллем и Рузвельтом в Москве, Тегеране и Ялте, с Трумэном и Эттли в Потсдаме.

Визит с дамой (июль, 1931)

В июле 1931 года в Москву прибыл знаменитый драматург, нобелевский лауреат Бернард Шоу. Встречали его на границе как важного гостя (по его словам, как «самого Карла Маркса»). Приехал Шоу не один. «Лорд и леди Астор, …землевладельцы огромного масштаба», – так он представил своих спутников, выступая в Колонном зале, где праздновалось его 75-летие. И добавил, подмигнув публике: «Не ругайте их за это. Это – не их вина. Это вина британского пролетариата, пролетариата всего мира, только он может освободить их от этого положения».

Так, подтрунивая над своими попутчиками, Шоу знакомил представителей советского пролетариата с образцами английского юмора. Неизвестно, насколько его остроты были понятны аудитории, возможно, что ею слова Шоу были восприняты всерьез. Собственно, своего рода шуткой было уже то, что с собой в поездку он пригласил аристократов.

Впрочем, в любом случае десятидневный визит Шоу в СССР в 1931 году был великой победой советской пропаганды. Еще бы, всемирно известного писателя уговорили отпраздновать его семьдесят пятый день рождения в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, по соседству с которым, в Октябрьском зале, спустя пять лет пройдут показательные Московские процессы над видными большевиками, объявленными троцкистами и «правыми» оппозиционерами. Выступления солистов Большого театра и русского народного хора перемежались здравицами в честь «друга советского народа». Луначарский сравнивал Шоу с Джонатаном Свифтом и Салтыковым-Щедриным. Шоу, в свою очередь, славил советскую власть. «Англичане должны стыдиться», – говорил он, – поскольку не совершили столь великой революции, да и «все народы Запада должны испытывать это чувство стыда».

Бернард Шоу

29 июля 1931 года, спустя три дня после юбилея, гостей принял Сталин. «По пути в кабинет мы прошли три или четыре комнаты, – пишет Шоу, вспоминая этот день. – В каждой из них за письменным столом сидел чиновник». После чего иронически добавляет: «Как мы догадывались, в ящике письменного стола он держал наготове пистолет».

О вооруженной до зубов охране Сталина на Западе много писали. 13 января 1933 года Драйзер обратился с подобным предложением к председателю Амторга Богданову: «Мне бы хотелось получить написанное Сталиным выступление на любую тему, в 500, 600 или 700 слов. Например, на тему о том, что живет он крайне просто, а не в роскоши, и что его не охраняют с пулеметами, как ходят слухи».

Гости шли по второму этажу Первого корпуса Кремля (до революции он назывался Сенатским), построенного в 70-е – 80-е годы XVIII века архитектором Матвеем Казаковым. Рабочему кабинету Сталина предшествовала просторная приемная (в ней сидели начальник личной охраны вождя В. Н. Власик и его помощник А. Н. Поскребышев) и так называемый предбанник, где дежурили офицеры охраны, которые предлагали посетителям сдать оружие, если таковое имелось.

Окна сталинского кабинета выходили на Арсенал.

В 1933 году по указанию Сталина в здании сделали перепланировку, изменили интерьеры: стены обили дубовыми панелями со вставками из карельской березы, двери установили дубовые. Ковровая дорожка вела к большому письменному столу, заваленному книгами, и столу для заседаний, покрытому зеленым сукном. На столе – телефон и ручка, чернильница, графин с водой, стакан с чаем, пепельница. В углу – печь, которую топили дровами.

Стенограмма двухчасовой встречи ни тогда, ни после не была обнародована – видно, Бернард Шоу наговорил чего-то такого, что Сталина никак не устраивало. А может, и не он, а леди Астор – первая женщина, ставшая депутатом Палаты общин, известная своим острословием. «Если бы я была вашей женой, Уинстон, – сказала она однажды Черчиллю, – то подсыпала бы вам яд в кофе. – А если бы я был вашим мужем, – ответил тот, – то выпил бы его».

Сам Шоу в своих воспоминаниях пишет, что беседа началась с яростной атаки леди Астор, которая сказала, что большевики не умеют обращаться с детьми. Сталин на мгновение опешил, а потом произнес «с презрительным жестом»: «В Англии вы бьете детей».

Вот, оказывается, откуда у нас пошла эта манера – отвечать на обвинение обвинением – «а у вас негров бьют».

О встрече со Сталиным есть еще одно свидетельство, согласно которому леди Астор фактически назвала вождя убийцей, задав ему такой вопрос, который переводчик сперва даже не решился перевести. «Когда вы прекратите убивать своих подданных?» – спросила она. На что Сталин ответил довольно-таки уклончиво: «В нашей стране идет борьба с нарушителями конституции. Мир наступит, когда нарушения прекратятся».

Спустя три года Сталин принимал Герберта Уэллса. Согласно опубликованной стенограмме их беседы, вождь заметил (сознательно, зная об их давнем соперничестве с Шоу): «Не для того, чтобы вам польстить, а совершенно искренне должен сказать вам, что разговор с вами мне доставил большее удовольствие, чем разговор с Бернардом Шоу». Уэллс не замедлил с ответом: «Наверное, леди Астор никому не давала слова сказать».

…Приведу еще один пример, когда Шоу огорошил сопровождавших его лиц неожиданным парадоксом. «Вы, наверное, с ума сошли, что прославляете восстание теперь, когда революция – это правительство? – сказал он своим спутникам при посещении Музея революции. – Вы что, хотите, чтобы Советы были свергнуты? И разве благоразумно учить молодежь, что убийство Сталина будет актом бессмертного героизма? Выбросьте отсюда всю эту опасную чепуху и превратите это в музей закона и порядка».

«Русские не так глупы…»

Вернувшись в Лондон, Бернард Шоу не преминул сообщить послу СССР в Великобритании Ивану Майскому, что был принят в СССР как «королевская особа», а для публики прочел полуторачасовой доклад о поездке, где рассказал о том, что ему еще понравилось. «В России нет парламента или другой ерунды в этом роде. Русские не так глупы, как мы».

За десять лет до того Шоу ровно за то же самое расхваливал Ленина. «В данный момент есть один только интересный в самом деле государственный деятель Европы, – писал он в статье “Ужасы Советской России”. – Имя его – Ленин». А все потому, что «в России нет выборов. …Нет никакого смысла ждать, пока большинство народа, очень мало понимающее в политике и не интересующееся ею, не проголосует вопроса…».

«После лондонской лекции, – писал тогда же американский журналист Генри Уодсворт Лонгфелло Дан, – говорили, что после многих лет представления других дураками Шоу наконец и себя выставил дураком».

Может, и выставил, но дураком в практическом смысле он никак не был. Во всяком случае Сталин приказал перечислить Шоу в Англию гонорар за изданные в СССР сочинения – 10 тысяч фунтов стерлингов. И это при том, что СССР не присоединился к Бернской конвенции 1886 года об авторском праве и авторское вознаграждение зарубежным писателям не платили.

Первое интервью по возвращении из СССР Шоу дал еще в Берлине. Отвечая на вопрос, верны ли слухи по поводу голода в СССР, Шоу заметил: «Помилуйте, когда я приехал в Советский Союз, я съел самый сытный обед в моей жизни!» Фактически он повторил то, что говорил в Колонном зале, рассказывая, как всхлипывающие родственники собирали его в дорогу, нагружая корзинами еды, подушками и палатками, и что все это пришлось выбросить за ненадобностью.

В это самое время в стране массового голода и вправду не было – еще не было, – но два года спустя, в его разгар, в 1933 году, Шоу в открытом письме в газету The Manchester Guardian вновь утверждал, что никакого голода там нет и в помине. Он отрицал, что «Россия на хлебе и воде», и славил коллективизацию как «превращение шахматной доски с малюсенькими квадратиками захудалых хозяйств в огромную, сплошную площадь, дающую колоссальные результаты».

В том же интервью он заметил, что Сталин – «очень приятный человек, гигант», тогда как «все западные деятели – пигмеи». Мог ли Шоу не понять, что перед ним диктатор, или это у него такой английский юмор, когда иронические замечания высказываются с совершенно невозмутимым лицом? И то и другое возможно, ведь он давно уже разочаровался в парламентской демократии и потому видел в «коммунистическом эксперименте» спасение от «коллапса и распада» цивилизации. И не только в коммунистическом. «Проблемы решают» диктаторы, – говорил он, – путь к утопии лежит через диктатуру. В 1933 году Шоу назвал Гитлера «выдающимся и очень способным человеком». «Я сужу о Муссолини, Кемале, Пилсудском, Гитлере …по их способности обеспечить товары, а не по представлениям о свободе. Сталин обеспечил товары так, как еще десять лет назад было невозможно; и я снимаю перед ним шляпу».

Не только Шоу вернулся домой поклонником Сталина, но и сам стал сталинским любимцем. Спустя несколько лет, после заключения пакта с Германией, Сталин напишет передовую для «Известий» (9 октября 1939 года), в которой процитирует статью Шоу, где тот призывает английское правительство «заключить мир с Германией и со всем остальным миром». «Следует признать, – напишет Сталин, – что Бернард Шоу во многих отношениях прав». И особенно в том, что критиковать нужно не нацистскую Германию, а «“демократические” правительства Запада». Именно так, не надо критиковать Германию Гитлера…

Крамольные вопросы (декабрь, 1931)

«Сталин производит впечатление человека, который находится на своем месте». В октябрьском выпуске журнала Esquire за 1933 год был опубликован очерк Эмиля Людвига под названием «Человек по имени сталь». Он описывает Сталина с явной симпатией, что, возможно, отчасти объясняется своего рода стокгольмским синдромом. «…Несмотря на то что он обладал властью, которая позволила бы ему в любой момент бросить меня в тюрьму, – пишет он, – меня не оставляло желание ему помочь».

Эмиль Людвиг, оказавшийся 13 декабря 1931 года в сталинском кабинете, – автор популярных биографий Наполеона, Гёте и Бисмарка, – на рубеже 30-х годов пользовался европейской популярностью. Ему охотно давали интервью европейские лидеры. До Сталина он брал интервью у Ататюрка и Муссолини, который к разговору с ним настолько основательно подготовился, что даже прочел его книги. Зато Геббельс называл его книги «вульгарными еврейскими выдумками».

Эмиль Людвиг

«Эмиль Людвиг, опасавшийся встретить в Кремле надменного диктатора, на самом деле встретил человека, которому он, по собственным словам, готов был бы “доверить своих детей”, – так Троцкий писал о нем в очерке “Сталин”. – Не слишком ли поспешно? Лучше бы почтенному писателю этого не делать».

Впрочем, интерес представляют не столько его оценки, сколько то, что он задал вождю довольно-таки острые вопросы, такие, которые мог задать Сталину только иностранец, и тому пришлось на них отвечать.

«Людвиг. Мне кажется, что значительная часть населения Советского Союза испытывает чувство страха, боязни перед советской властью и что на этом чувстве страха в определенной мере покоится устойчивость советской власти.

Сталин. Вы ошибаетесь… Неужели вы думаете, что можно было бы в течение 14 лет удерживать власть и иметь поддержку миллионных масс благодаря методу запугивания, устрашения? Нет, это невозможно».

Только что я процитировал стенограмму их беседы, опубликованную в 13-м томе собрания сочинений Сталина.

Еще более крамольным было упоминание Людвигом, хотя и вскользь, прошлого самого Сталина. «В Европе вас изображают как кровавого царя или как грузинского бандита», – сказал Людвиг вождю. Вопрос был вызван упорными слухами о его причастности к знаменитой Тифлисской экспроприации. В июне 1907 года в Тифлисе два фаэтона с деньгами, двинувшиеся от здания почты к банку, подверглись нападению группы террористов во главе с Симоном Тер-Петросяном, известным как Камо. В перестрелке погибли трое казаков, среди раненых были 16 (!) случайных прохожих.

«Людвиг. В Вашей биографии имеются моменты, так сказать, “разбойных” выступлений. Интересовались ли Вы личностью Степана Разина? Каково Ваше отношение к нему, как “идейному разбойнику”?

Сталин. Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др. …Но, конечно, какую-нибудь аналогию с большевиками тут нельзя проводить».

Таким образом, судя по стенограмме, Сталин проигнорировал вопрос о своем «разбойном» прошлом. Сам Людвиг в своей книге «Три диктатора» (о Муссолини, Сталине и Гитлере) описывает эту часть беседы чуть более подробно. Он объясняет, почему заговорил со Сталиным об этом – «поскольку вся эта история замалчивалась в официальной биографии Сталина, хотя и было достаточно определенно установлено, что он имел прямое отношение к ограблению».

Кем и когда установлено? Об участии в экспроприации Сталина на Западе стало известно от бывшей большевички Татьяны Вулих, покинувшей Советскую Россию в начале 20-х годов. Но точных сведений об этом, насколько я понимаю, не имеется. Некоторые современные исследователи полагают, что начиная с 1906 года он был «главным финансистом» тайного большевистского центра, созданного Лениным, и занимался, помимо грабежа банков, рэкетом и похищением людей.

Людвиг ожидал, что Сталин «многословно будет отрицать данный факт». Однако если верить ему, все вышло иначе: «Сталин начал тихо смеяться, несколько раз моргнул и встал, впервые за все наше трехчасовое интервью. Он прохаживался своей неторопливой походкой и взял написанную на русском языке свою биографию, но, конечно, в ней ничего не было по вопросу, который я поставил. “Здесь вы найдете всю необходимую информацию”, – сказал он». «Вопрос об ограблении банка был единственным, на который он не ответил, – написал Эмиль Людвиг. – …Его манера уклоняться от ответа по-новому высветила мне его характер. Он мог бы отрицать это; мог бы признать это; он мог бы изобразить все это дело как легенду. Но вместо этого он действовал как настоящий азиат…». Итак, Сталин не стал отрицать своего участия в ограблении банка.

Тогда Людвиг принялся расспрашивать об отношении вождя к другим историческим деятелям.

Из стенограммы: «Людвиг. Считаете ли Вы себя продолжателем дела Петра Великого?

Сталин. Ни в каком роде. Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна».

Почему вопрос, вроде бы вполне лояльный, вызвал у Сталина отрицательную реакцию? Петр Великий, по его мнению, был недостаточно жесток с боярами. «Петруха недорубил», – проронил он однажды. Другое дело – Иван Грозный, его чуть позже, к концу 30-х годов стали считать не тираном и душегубом, как прежде, а «прогрессивным царем».

«Сравнение с Иваном Грозным не должно пугать, – пошутил по этому поводу несколько десятилетий спустя писатель Зиновий Паперный. – Как доказали в свое время наши историки, Иван Грозный был не грозным, а милым, добрым, отзывчивым человеком. Правда, он был вспыльчив, но отходчив – что видно из картины Репина “Иван Грозный убивает своего сына”».

И еще одно, важное: «Когда я спросил, сколько людей верит в будущее нового государства, он ответил “восемьдесят пять процентов” со спокойной уверенностью человека, привыкшего принимать решения, полагаясь на цифры».

Какое там – «полагаясь на цифры», если 85 процентов взяты с потолка? Цифра знакомая – уже в XXI веке постсоветская власть любит на нее ссылаться, именно такой процент населения, по ее уверениям, поддерживает начальство. Вопрос лишь в том, соответствует ли это действительности. Или же здесь просто аналогия с наиболее вероятным прогнозом погоды, сбывающимся в 85 % случаев – он состоит в том, что завтра будет погода такая же, как сегодня. Или же это проявление «принципа Парето» – 80/20, часто встречающегося в самых разных областях. Например, в разные времена во многих сообществах оказывалось, что 20 % людей обладают 80 % капитала. Но этот принцип – вовсе не закон природы с конкретными числовыми параметрами.