355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лев Ошанин » Избранные стихи и песни » Текст книги (страница 1)
Избранные стихи и песни
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 16:07

Текст книги "Избранные стихи и песни"


Автор книги: Лев Ошанин


Жанр:

   

Поэзия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Лев Иванович Ошанин

Содержание:

А у нас во дворе есть девчонка одна

Актриса

Баллада о безрассудстве

Бирюсинка

Верблюд

Вновь залаяла собака...

Волжская баллада

Гимн демократической молодежи мира

Гроза

День

Дороги

Дочь

Если любишь – найди

Есть покладистые люди...

Ехал я из Берлина

И волосы рыжи, и тонки запястья...

Их было столько, ярких и блестящих...

Как хорошо вдвоем, вдвоем...

Кем я был на войне?..

Корни

Кто такой коммунист?...

Ленин всегда с тобой

Начальник района прощается с нами

Огоньки от звезды проплывают к звезде...

Олененок

Он год в моих дружках ходил...

Песня любви

Песня о тревожной молодости

Пусть всегда будет солнце

С кем я ездил в Испанию

Сколько лет, вагонных полок...

Снится мне, что я усталый конь...

Спасибо тебе

Течет Волга

Ты ждешь любви всем существом своим...

У лиловой картины

Это будет вот так...

Я люблю эту девочку в шарфике тонком...

Дороги
 
Эх, дороги...
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Знать не можешь
Доли своей:
Может, крылья сложишь
Посреди степей.
Вьется пыль под сапогами -
                    степями,
                        полями,-
А кругом бушует пламя
Да пули свистят.
Эх, дороги...
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Выстрел грянет,
Ворон кружит,
Твой дружок в бурьяне
Неживой лежит.
А дорога дальше мчится,
                   пылится,
                     клубится
А кругом земля дымится -
Чужая земля!
Эх, дороги...
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Край сосновый.
Солнце встает.
У крыльца родного
Мать сыночка ждет.
И бескрайними путями
                степями,
                   полями -
Все глядят вослед за нами
Родные глаза.
Эх, дороги...
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Снег ли, ветер
Вспомним, друзья.
...Нам дороги эти
Позабыть нельзя.
 

1945

Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995.

Как хорошо вдвоем, вдвоем...
 
Как хорошо вдвоем, вдвоем
Прийти и выбрать этот дом,
Перо и стол, простой диван,
Смотреть в глаза, в окно, в туман
И знать, и знать, что мы живем
Со всеми – и совсем вдвоем...
Накличут коршуны беду,
Трубач затрубит под окном.
Я попрощаюсь и уйду,
Ремень поправив за плечом.
И мы пойдем из края в край.
Но книг моих не убирай
И спи спокойно.
В поздний час
Я постучу в твое окно.
Соленый след морской воды,
Песок и пыль чужих дорог
Я принесу на сапогах.
Я запах боя принесу
И песня, звавшую на бой,
И сердце, полное тобой.
И встретят в комнате меня
Мои глаза, совсем мои,
И детский, теплый запах сна.
Как хорошо, что мы вдвоем
Решили выбрать этот дом,
Перо и стол, простой диван,
В глаза смотрели, в смерть, в туман
И твердо знали, что мы живем
Со всеми – и совсем вдвоем.
 

Песнь Любви. Стихи. Лирика русских поэтов. Москва, Изд-во ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия», 1967.

Ты ждешь любви всем существом своим...
                   1
 
Ты ждешь любви всем существом своим,
А ждать-то каково? Ведь ты – живая.
И ты идешь с чужим, недорогим,
Тоску свою любовью называя.
Один не тот. Потом другой не тот.
Оглянешься, а сердце-то остыло.
Когда ж в толпе единственный мелькнет,
Его окликнуть не достанет силы.
 
                   2
 
Не шаля с любовью, не балуя,
От живого чувства не беги.
Береги, девчонка, поцелуи.
Да смотри – не пере-бере-ги!
А не то, с ноги поднявшись левой,
Щуря потускневшие зрачки,
Вдруг проснешся нудной старой девой,
Полной злобы к людям и тоски.
 

1959-1960

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Песня о тревожной молодости
 
Забота у нас простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот!
 И снег, и ветер,
 И звёзд ночной полёт..
 Меня мое сердце
 В тревожную даль зовёт.
Пускай нам с тобой обоим
Беда грозит за бедою,
Но дружба моя с тобою
Лишь вместе со мной умрёт.
Пока я ходить умею,
Пока глядеть я умею,
Пока я дышать умею,
Я буду идти вперёд!
И так же, как в жизни каждый,
Любовь ты встретишь однажды,-
С тобою, как ты, отважно
Сквозь бури она пройдёт.
Не думай, что всё пропели,
Что бури все отгремели.
Готовься к великой цели,
А слава тебя найдёт!
 И снег, и ветер,
 И звёзд ночной полёт..
 Меня мое сердце
 В тревожную даль зовёт.
 

1958

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

Их было столько, ярких и блестящих...
 
Их было столько, ярких и блестящих,
Светящихся в пути передо мной,
Манящих смехом, радостью звенящих,
Прекрасных вечной прелестью земной!..
А ты была единственной любимой,
Совсем другой была, совсем другой,
Как стрельчатая веточка рябины
Над круглою и плоскою листвой.
 

1958

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Огоньки от звезды проплывают к звезде...
 
Огоньки от звезды проплывают к звезде,
Так на Волге плывут огоньки по воде.
Так в степи, пропадая потом без следа,
Огоньками сверкая, бегут поезда.
Все как прежде – и степи и веточки рек,
Просто на небе светится нынешний век.
Просто движутся люди от нас или к нам
По своим человеческим добрым делам.
 

1959

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Гроза
 
Была гроза. Гроза как наводненье.
Без отдыха. Все миги, все мгновенья -
Одна сплошная молния ребром.
Один непрекращающийся гром.
Я, столько лет глядящий на природу,
Такой грозы еще не видел сроду.
Казалось, это день и солнце встало,
Казалось, это море грохотало.
Казалось, этот гром и это пламя,
Нечеловечьей злобой рождены,
На землю низвергаются стволами
С затучной марсианской стороны.
Никто не спал. Собака жалась к людям
И вздрагивала вогнутой спиной.
Соседи шебуршали за стеной.
Качались ветви, как от тяжкой боли,
Казалось, содрогался шар земной!
А сын, шельмец, устав на волейболе,
Спокойно спал...
 

1961

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Актриса
 
Она стареет. Дряблому лицу
Не помогают больше притиранья,
Как новой ручки медное сиянье
Усталому от времени крыльцу.
А взгляд ее не сдался, не потух.
Пусть не девчонок, не красавиц хлестких,-
Она еще выводит на подмостки
Своих эпизодических старух.
И сохранилась старенькая лента,
Едва объявят где-нибудь, одна,
Смущаясь, с томной слабостью в коленках,
Спешит в неполный кинозал она.
Спешит назад к себе двадцатилетней,
Когда, среди бесчисленных сестер,
Ее, одну на целом белом свете,
Открыл для этой ленты режиссер.
И, хоть глаза счастливые влажны,
Она глядит чуть-чуть со стороны.
Вот этот шаг не так бы, это слово,
Вот этот взгляд, вот этот поворот...
Ах, если бы сейчас, ах, если б слова...
А фильм себе тихонечко идет -
Не слишком звонкий и не обветшалый.
Но что-то было в той девчонке шалой,
Чего она не поняла сама.
Ухмылка? Быстрой речи кутерьма?
И вновь она тревожится и любит
Среди чужих людей в случайном клубе...
Но гаснет ленты обжитой уют.
Вся там, вдали от жизни повседневной,
Она идет походкою царевны.
А зрители ее не узнают.
 

1965

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Он год в моих дружках ходил...
 
Он год в моих дружках ходил,
Мне улыбался и кадил,
Пока ему я нужен был!
Потом меня он обходил...
И вдруг успех его забыл.
И вот он вновь ко мне прилез,
А мы с Тайгой – тихонько в лес.
У моего дружка Тайги
Четыре тоненьких ноги.
Большие уши, мокрый нос
И сердце верное до слез.
 

1961

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

И волосы рыжи, и тонки запястья...
 
И волосы рыжи, и тонки запястья,
И губ запрокинутых зной...
Спасибо тебе за короткое счастье,
За то, что я молод с тобой.
Протянутся рельсы и лязгнут зубами.
Спасибо тебе и прощай.
Ты можешь не врать мне про вечную память,
Но все ж вспомянешь невзначай!
Тщеславье твое я тревожу немножко,
И слишком ты в жизни одна.
А ты для меня посошок на дорожку,
Последняя стопка вина.
Нам встретиться снова не будет оказий -
Спешат уже черти за мной.
Ты тонкая ниточка радиосвязи
С моей ненаглядной землей.
 

1963

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Вновь залаяла собака...
 
Вновь залаяла собака,
Я смотрю через кусты,-
Но беззвучно-одинаков
Мир зеленой темноты.
Дрогнет лист, да ветер дунет...
Как часы остановить?
Ты сказала накануне,
Что приедешь, может быть.
Возвращаюсь в мир тесовый.
Длинен вечер в сентябре.
Только сяду – лает снова
Та собака на дворе.
Ведь не злая же, однако
Все мудрует надо мной!
...Просто глупая собака,
Просто скучно ей одной.
 

1960

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Я люблю эту девочку в шарфике тонком...
 
Я люблю эту девочку в шарфике тонком,
В красных варежках, взятых у зорьки взаймы,
Что явилась сияющим гадким утенком
Ни с того ни с сего посредине зимы.
Я люблю эту женщину, ту, что проснулась
И открыла нежданно мне глаз глубину,
Ту, чья нежная и беспощадная юность
Молодит и торопит мою седину.
Мы смеемся, бежим, окликая друг друга,
Друг от друга почти ничего не тая.
По снегам и болотам Полярного круга
Разнеслась лебединая песня моя.
Время бьет каблуками в пружинистый камень,
Самолеты взвиваются, небо смоля....
...Ну и что же, любимая, если земля
Потихоньку горит у меня под ногами?
 

1967

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Снится мне, что я усталый конь...
 
Снится мне, что я усталый конь.
Волоку телегу сквозь огонь.
И со мной в упряжку впряжена
Маленькая девочка – жена.
Слезы по щекам, блуждает взгляд,
Волосы ее уже горят.
– Брось телегу, глупая. Беги,-
Дальше вовсе не видать ни зги.-
Нос в веснушках подняла рябой,
Заглотнула слезы:– Я с тобой.
 

1967

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Спасибо тебе
 
Спасибо тебе, что тебя я придумал
Под вьюги неласковых зим,
Что несколько лет среди звона и шума
Счастливым я был и слепым.
Воздушные замки построить несложно,
Но след их не сыщешь в золе.
Как жаль, что недолго и неосторожно
Стояли они на земле.
Спасибо тебе, что я строил их звонко
Из песен, цветов и тепла.
Я выдумал девочку в шарфике тонком -
И значит, такая была.
 

1973

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Верблюд
 
Не по-африкански, не по-русски...
Нынче август по-октябрьски лют.
На меня поглядывает грустно
Шерстяной египетский верблюд.
Я ему сказал в Александрии,
Там, где тени желтые резки:
– Дочка у меня. Наговори ей
Все, что знаешь, про свои пески.-
Мы с ним плыли через Фамагусту,
Заходя в Бейрут, в Пирей, в Стамбул,
Впитывая белизну искусства,
Черный средиземноморский гул.
...Я не знал тогда, что дома пусто -
Только стол, тахта, рабочий стул.
Свечи обгоревшие погасли.
Дочку увезли, отдали в ясли.
И верблюд мой скучен и сутул.
За окном ни солнца, ни лазури.
Где небес египетская синь?
...А давай, верблюд, камин раскурим,
Распахнем окно навстречу бурям,
Впустим ветер трех твоих пустынь...
Мир мой для тебя еще неведом,
Мой заморский шерстяной верблюд.
Пусть песок засыплет наши беды,
Пусть их белые снега зальют.
 

1973

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Течет Волга
 
  Издалека долго
  Течет река Волга,
  Течет река Волга -
  Конца и края нет...
  Среди хлебов спелых,
  Среди снегов белых
  Течет моя Волга,
  А мне семнадцать лет.
Сказала мать: "Бывает все, сынок,
Быть может, ты устанешь от дорог,-
Когда придешь домой в конце пути,
Свои ладони в Волгу опусти".
  Издалека долго
  Течет река Волга,
  Течет река Волга -
  Конца и края нет...
  Среди хлебов спелых,
  Среди снегов белых
  Течет моя Волга,
  А мне уж тридцать лет.
Тот первый взгляд и первый плеск весла...
Все было, только речка унесла...
Я не грущу о той весне былой,
Взамен ее твоя любовь со мной.
  Издалека долго
  Течет река Волга,
  Течет река Волга -
  Конца и края нет...
  Среди хлебов спелых,
  Среди снегов белых
  Гляжу в тебя, Волга,-
  Седьмой десяток лет.
Здесь мой причал, и здесь мои друзья,
Все, без чего на свете жить нельзя.
С далеких плесов в звездной тишине
Другой мальчишка подпевает мне:
  "Издалека долго
  Течет река Волга,
  Течет река Волга -
  Конца и края нет...
  Среди хлебов спелых,
  Среди снегов белых
  Течет моя Волга,
  А мне семнадцать лет".
 

1962

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Ехал я из Берлина
 
Ехал я из Берлина
По дороге прямой,
На попутных машинах
Ехал с фронта домой.
Ехал мимо Варшавы,
Ехал мимо Орла -
Там, где русская слава
Все тропинки прошла.
    Эй, встречай,
    С победой поздравляй,
    Белыми руками
    Покрепче обнимай.
Очень дальние дали
Мы с друзьями прошли
И нигде не видали
Лучше нашей земли.
Наше солнышко краше,
И скажу, не тая:
Лучше девушек наших
Нет на свете, друзья.
За весенние ночи,
За родную страну
Да за карие очи
Я ходил на войну.
Вы цветите пышнее,
Золотые края,
Ты целуй горячее,
Дорогая моя!
    Эй, встречай,
    С победой поздравляй,
    Белыми руками
    Покрепче обнимай.
 

1945

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Пусть всегда будет солнце
 
Солнечный круг,
Небо вокруг -
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал он на листке
И подписал в уголке:
   Пусть всегда будет солнце,
   Пусть всегда будет небо,
   Пусть всегда будет мама,
   Пусть всегда буду я.
Милый мой друг,
Добрый мой друг,
Людям так хочется мира.
И в тридцать пять
Сердце опять
Не устает повторять:
   Пусть всегда будет солнце,
   Пусть всегда будет небо,
   Пусть всегда будет мама,
   Пусть всегда буду я.
Тише, солдат,
Слышишь, солдат,-
Люди пугаются взрывов.
Тысячи глаз
В небо глядят,
Губы упрямо твердят:
   Пусть всегда будет солнце,
   Пусть всегда будет небо,
   Пусть всегда будет мама,
   Пусть всегда буду я.
Против беды,
Против войны
Встанем за наших мальчишек.
Солнце – навек! Счастье – навек!-
Так повелел человек.
   Пусть всегда будет солнце,
   Пусть всегда будет небо,
   Пусть всегда будет мама,
   Пусть всегда буду я.
 

Примечание: Припевом этой песни послужили четыре строчки, сочиненные, как сообщает К. Чуковский в книге «От двух до пяти», четырехлетним мальчиком в 1928 году.

1962

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Если любишь – найди
 
В этот вечер в танце карнавала
Я руки твоей коснулся вдруг.
И внезапно искра пробежала
В пальцах наших встретившихся рук.
Где потом мы были, я не знаю,
Только губы помню в тишине,
Только те слова, что, убегая,
На прощанье ты шепнула мне:
   Если любишь – найди,
   Если хочешь – приди,
   Этот день не пройдет без следа.
   Если ж нету любви,
   Ты меня не зови,
   Все равно не найдешь никогда.
И ночами снятся мне недаром
Холодок оставленной скамьи,
Тронутые ласковым загаром
Руки обнаженные твои.
Неужели не вернется снова
Этой летней ночи забытье,
Тихий шепот голоса родного,
Легкое дыхание твое:
   Если любишь – найди,
   Если хочешь – приди,
   Этот день не пройдет без следа.
   Если ж нету любви,
   Ты меня не зови,
   Все равно не найдешь никогда.
 

1940

Лев Ошанин. Издалека – долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Кем я был на войне?..
 
Кем я был на войне?
Полузрячим посланцем из тыла,
Забракованный напрочно всеми врачами земли.
Только песня моя с батальоном в атаку ходила,-
Ясноглазые люди ее сквозь огонь пронесли.
Я подслушал в народной душе эту песню когда-то
И, ничем не прикрасив, тихонько сказал ей: – Лети!
И за песню солдаты
              встречали меня, как солдата,
А враги нас обоих старались убить на пути.
Что я делал в тылу?
                Резал сталь огневыми резцами.
Взявшись за руки,
          в тундре шагали мы в белую мглу.
Город строили мы, воевали с водой и снегами.
С комсомольских времен
       никогда не бывал я в тылу.
Дай же силу мне, время,
              сверкающим словом и чистым
Так пропеть, чтоб цвели
              небывалым цветеньем поля,
Где танкисты и конники
              шляхом прошли каменистым,
Где за тем батальоном дымилась дорога-земля.
 

1945

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

Баллада о безрассудстве
 
Высоки были стены, и ров был глубок.
С ходу взять эту крепость никак он не мог.
Вот засыпали ров – он с землей наравне.
Вот приставили лестницы к гордой стене.
Лезут воины кверху, но сверху долой
Их сшибают камнями, кипящей смолой.
Лезут новые – новый срывается крик.
И вершины стены ни один не достиг.
– Трусы! Серые крысы вас стоят вполне!-
Загремел Александр.– Дайте лестницу мне!-
Первым на стену бешено кинулся он,
Словно был обезьяною в джунглях рожден.
Следом бросились воины,-
              как виноград,-
Гроздья шлемов над каждой ступенью висят.
Александр уже на стену вынес свой щит.
Слышит – лестница снизу надсадно трещит.
Лишь с двумя смельчаками он к небу взлетел,
Как обрушило лестницу тяжестью тел.
Три мишени, три тени – добыча камням.
Сзади тясячный крик:
            – Прыгай на руки к нам!-
Но уже он почувствовал, что недалек
Тот щемящий, веселый и злой холодок.
Холодок безрассудства. Негаданный, тот,
Сумасшедшего сердца слепой нерасчет.
А в слепом нерасчете – всему вопреки -
Острый поиск ума, безотказность руки.
Просят вниз его прыгать? Ну что ж, он готов,-
Только в крепость, в толпу озверелых врагов.
Он летит уже. Меч вырывает рука.
И с мечами, как с крыльями, два смельчака.
(...Так, с персидским царем начиная свой бой,
С горсткой всадников резал он вражеский строй
Да следил, чтоб коня его злая ноздря
Не теряла тропу к колеснице царя...)
Но ведь прошлые битвы вершили судьбу -
То ль корона в кудрях, то ли ворон на лбу.
Это ж так, крепостца на неглавном пути,
Можно было и просто ее обойти,
Но никто из ведущих о битвах рассказ
Не видал, чтобы он колебался хоть раз.
И теперь, не надеясь на добрый прием,
Заработали складно мечами втроем.
Груды тел вырастали вокруг.
                       Между тем
Камень сбил с Александра сверкающий шлем.
Лишь на миг опустил он свой щит. И стрела
Панцирь смяла и в грудь Александра вошла.
Он упал на колено. И встать он не смог.
И на землю безмолвно, беспомощно лег.
Но уже крепостные ворота в щепе.
Меч победы и мести гуляет в толпе.
Александра выносят. Пробитая грудь
Свежий воздух целебный не в силах вдохнуть...
Разлетелся быстрее, чем топот копыт,
Слух по войску, что царь их стрелою убит.
Старый воин качает седой головой:
«Был он так безрассуден, наш царь молодой».
Между тем, хоть лицо его словно в мелу,
Из груди Александра добыли стрелу.
Буйно хлынула кровь. А потом запеклась.
Стали тайные травы на грудь ему класть.
Был он молод и крепок. И вот он опять
Из беспамятства выплыл. Но хочется спать...
Возле мачты сидит он в лавровом венке.
Мимо войска галера плывет по реке.
Хоть не ведали воины точно пока,
То ль живого везут, то ль везут мертвяка,
Может, все-таки рано им плакать о нем?
Он у мачты сидит. И молчит о своем.
Безрассудство... А где его грань?
                          Сложен суд,-
Где отвага и глупость границу несут.
Вспомнил он, как под вечер, устав тяжело,
Войско мерно над черною пропастью шло.
Там персидских послов на окраине дня
Принял он второпях, не слезая с коня.
Взял письмо, а дары завязали в узлы.
– Не спешите на битву,– просили послы.-
Замиритесь с великим персидским царем.
– Нет,– сказал Александр,– мы скорее умрем.
– Вы погибнете,– грустно сказали послы,-
Нас без счета, а ваши фаланги малы.-
Он ответил:
       – Неверно ведете вы счет.
Каждый воин мой стоит иных пятисот.-
К утомленным рядам повернул он коня.
– Кто хотел бы из вас умереть за меня? -
Сразу двинулись все.
         – Нет,– отвел он свой взгляд,-
Только трое нужны. Остальные – назад.-
Трое юношей, сильных и звонких, как меч,
Появились в размашистой резкости плеч.
Он, любуясь прекрасною статью такой,
Указал им на черную пропасть рукой.
И мальчишки, с улыбкой пройдя перед ним,
Молча прыгнули в пропасть один за другим.
Он спросил:
     – Значит, наши фаланги малы?-
Тихо, с ужасом скрылись в закате послы.
Безрассудство, а где его грань?
                        Сложен суд,
Где бесстрашье с бессмертьем границу несут.
Не безумно ль водить по бумаге пустой,
Если жили на свете Шекспир и Толстой?
А зачем же душа? Чтобы зябко беречь
От снегов и костров, от безжалостных встреч?
Если вера с тобой и свеченье ума,
То за ними удача приходит сама.
...Царь у мачты. А с берега смотрят войска:
– Мертвый? Нет, погляди, шевельнулась рука...-
Старый воин качает седой головой:
– Больно ты безрассуден, наш царь молодой.-
Александр, улыбнувшись, ответил ему:
– Прыгать в крепость, ты прав, было мне ни к чему.
 

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

Это будет вот так...
 
Это будет вот так:
        будут звезды бесчисленно падать.
Разбежится гроза,
        а закат еще жив в полумгле...
Будешь ты повторять мне:
       «Не надо, не надо, не надо...»
Я возьму тебя за руку
          и поведу по земле.
И рука твоя станет доверчивой, доброй,
                              послушной.
А земля будет разной – радушной, чужой,
                            равнодушной...
Это что за река? Это Нил, Енисей или Волга?
Я прижму тебя больно к перилам моста.
Я люблю тебя, слышишь?
            Всю жизнь. Беспощадно. Безмолвно.
Звезды тихо уходят домой.
          Холодеет. Рассвет.
                И в руках пустота.
 

1964

Лев Ошанин. Стихи и песни. Россия – Родина моя. Библиотечка русской советской поэзии в пятидесяти книжках. Москва: Художественная литература, 1967.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю