Текст книги "Круг чтения. Афоризмы и наставления"
Автор книги: Лев Толстой
Жанр:
Афоризмы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
И спросил царь: «Так скажи же мне, дедушка, покупал ли ты где такое зерно, или сам на своем поле сеял?»
Усмехнулся старик.
– В мое время, – говорит, – и вздумать никто не мог такого греха, чтобы хлеб продавать, покупать. А про деньги и не знали; хлеба у всех своего вволю было. Я сам такой хлеб сеял, и жал, и молотил.
И спросил царь: «Так скажи же мне, дедушка, где ты такой хлеб сеял и где твое поле было?»
И сказал дед: «Мое поле было – земля Божья. Где вспахал, там и поле. Земля вольная была. Своей земли не знали. Своим только труды свои называли».
– Скажи же, – говорит царь, – мне еще два дела: одно дело – отчего прежде такое зерно рожалось, а нынче не родится? А другое дело – отчего твой внук шел на двух костылях, сын твой пришел на одном костыле, а ты вот пришел и вовсе легко, глаза у тебя светлые и зубы крепкие, и речь ясная и приветная? Отчего, скажи, дедушка, эти два дела сталися?
И сказал старик: «Оттого оба дела сталися, что перестали люди своими трудами жить – на чужие стали зариться. В старину не так жили: в старину жили по-Божьи; своим владели, чужим не корыстовались».
Лев Толстой
29 апреля
Болезнь
Человек может одинаково исполнить свое назначение в болезненном, как и в здоровом состоянии.
1
Если бы человек не сомневался в неразрушимости своей жизни после смерти, то все болезни представлялись бы ему только приближением к переходу из одной жизни в другую – переходу скорее желательному, чем нежелательному, – и тогда он переносил бы боль от болезни так же, как мы переносим боль от напряжения труда, который, мы знаем, кончится добром. Во время болей мы имели бы объяснение совершающегося с нами и готовились бы к новому состоянию.
2
Обыкновенно думают, что можно служить Богу и быть полезным людям, только будучи здоровым. Неправда! Часто напротив. Христос больше всего послужил Богу и людям, будучи совсем умирающим на кресте, когда Он прощал убивающим Его. То же может делать всякий человек больной. И нельзя сказать, какое состояние: здоровья или болезни – более удобно для служения Богу и людям.
3
С тех пор как люди стали думать, они признали, что ничто столь не содействует нравственной жизни людей, как памятование о смерти. Ложно же направленное врачебное искусство, вместо того, чтобы заботиться об облегчении страданий, ставит себе целью избавлять людей от смерти и научает их надеяться на избавление от смерти, на удаление от себя мысли о смерти и тем лишает людей главного побуждения к нравственной жизни.
4
Для себя только, для служения себе нужно побольше здоровья, силы, а для служения Богу не только не нужно, но часто – напротив.
5
Как часто, имея дело с больными, мы забываем то, что главное, что нужно больному, это не скрывание от него приближающейся смерти, а, напротив, призвание его к сознанию своей духовной, растущей божественной природы, не подлежащей уменьшению или смерти.
__________________________________
Болезни почти всегда, уничтожая телесную силу, освобождают силу духовную. И для человека, перенесшего свое сознание в духовную область, они не лишают его блага, а, напротив, увеличивают его.
30 апреля
Смысл жизни
Казалось бы, нельзя жить, не зная, для чего живешь, и что первое, что человек должен уяснить себе, это смысл своей жизни – тем более что были и есть люди, знающие этот смысл. А между тем большинство людей, считающих себя образованными, гордятся тем, что дошли до той кажущейся им высоты, при которой они видят, что жизнь не имеет никакого смысла.
1
Есть два различных и противоположных воззрения людей на жизнь.
Одни говорят: я вижу себя, рожденное от своих родителей существо, так же как и все другие окружающие меня живые существа, живущие в известных, подлежащих моему исследованию и изучению условиях, и изучаю себя и другие существа, как живые, так и неживые, и те условия, в которых они находятся, и сообразно с этим изучением устанавливаю свою жизнь. Вопросы о происхождении я исследую точно так же и наблюдением и опытом достигаю все большего и большего знания. Вопросы же о том, откуда произошел весь этот мир, зачем он существует и зачем я существую в нем, я оставляю неотвеченными, так как не вижу возможности также определенно, ясно и доказательно ответить на них, как я отвечаю на вопросы об условиях существующего в мире. И потому ответы на эти вопросы, состоящие в том, что существует Бог, от которого я произошел, и что этот Бог для известной своей цели определил закон моей жизни, эти ответы на вопросы я не признаю, как не имеющие той ясности и доказательности, которые имеют ответы на вопросы о причинах и условиях различных жизненных явлений.
Так говорит неверующий человек и, не допуская возможности какого-либо другого знания, кроме того, которое приобретается наблюдением, рассуждениями над этими наблюдениями, он если и не прав, то совершенно разумно последователен.
Христианин же, признающий Бога, говорит: я сознаю себя живущим только потому, что я сознаю себя разумным, сознавая же себя разумным, я не могу не признать того, что жизнь моя и всего существующего должна быть также разумна. Для того же, чтобы быть разумной, она должна иметь цель. Цель же этой жизни должна быть вне меня – в том Существе, для достижения цели которого существую я и все, что существует. Существо это есть, и я должен в жизни исполнить закон (волю) его. Вопросы же о том, каково то Существо, которое требует от меня исполнения своего закона, и когда возникла эта разумная жизнь во мне, и как она возникает в других существах во времени и пространстве, т. е. что такое Бог: личный или безличный, как Он сотворил и сотворил ли Он мир, и когда во мне возникла душа, в каком возрасте, и как она возникает в других, и откуда она взялась, и куда уйдет, и в каком месте тела живет, – все эти вопросы я должен оставить неотвеченными, потому что знаю вперед, что в области наблюдения и рассуждения над ними я никогда не приду к окончательному ответу, так как все скроется в бесконечности времени и пространства. По этому самому я не признаю даваемых наукой ответов о том, как зачался мир, как зачинается душа и в какой части головного мозга она находится.
В первом случае: неверующий человек, признавая себя только животным существом и потому признавая только то, что подлежит внешним чувствам, не признает духовного начала и примиряется с нарушающей требования разума бессмысленностью своего существования.
Во втором случае: христианин, признавая себя только разумным существом и потому признавая только то, что соответствует требованиям разума, не признает действительности данных внешнего опыта и потому считает данные эти фантастическими и ошибочными.
Оба одинаково правы. Но разница – и существенная – между ними в том, что по первому мировоззрению все в мире строго научно, логично и разумно, за исключением самой жизни человека и всего мира, не имеющих никакого смысла; и потому из такого мировоззрения, несмотря на все попытки противного, вытекает очень много интересных и забавных соображений, но не вытекает ничего нужного для руководства жизни; тогда как по второму мировоззрению жизнь человека и всего мира получает определенный и разумный смысл и самое прямое, простое и доступное всем приложение его к жизни, причем не нарушается и возможность научных исследований, которые ставятся при этом на свойственное им место.
2
Жизнь есть то, что открывается через сознание, и она всегда и везде есть. Наше заблуждение в том, что то, что закрывает от нас жизнь, мы называем жизнью.
3
Истинная цель жизни в том, чтобы узнать жизнь бесконечную.
4
Человек не может знать, зачем он живет; но не может не знать, как ему надо жить.
Работник на большом заводе не знает, зачем он делает то, что делает; но знает, если он хороший работник, как надо делать то, что он делает.
5
Есть между людьми два взгляда на жизнь. Одни смотрят на жизнь со стороны чувственной, личной, полагая, что мир устроен для них и что Бог выдуман на потребу человеку, и возмущаются бессмысленными страданиями и бессмысленной смертью. Другие имеют взгляд на жизнь противоположный, духовный, по которому, наоборот, человек живет для мира, для Бога и по которому ясно, что если человек страдает и умирает, то, стало быть, так надо для жизни мира, так угодно Богу. По этому второму взгляду есть смысл и нашего рождения, и нашей страдальческой жизни, и нашей страдальческой смерти; по этому взгляду мир устроен разумно и целесообразно, тогда как по первому взгляду все бессмысленно и нецелесообразно.
И сообразно этим двум взглядам на жизнь люди двумя путями приходят к истине, к одной цели. По первому, чувственному взгляду человек, не желая быть побежденным, борется, встречает отовсюду неудачу, огорчения, утомление, пресыщение и болезни, наполняет жизнь страданием, но в конце концов покоряется силе вещей, т. е. закону и воле Бога, покоряется бессознательно, невольно, как раб на цепи, с гораздо большим трудом и с гораздо меньшим благом для себя. По второму же, Божескому взгляду человек сознательно идет навстречу истине и, как разумное дитя небесного Отца, Отца истины, обходит мимо все те страдания, которые составляют удел бессознательного раба на цепи. А радости жизни, радости и блага не искусственные, а настоящие, природные и потому самые драгоценные, даются равно всем, независимо от взгляда; и как по первому взгляду пользуются ими люди, так не отнимаются они от людей и по второму взгляду на жизнь.
Бука
__________________________________
Каждое существо имеет органы, указывающие ему на место в мире. Для человека этот орган есть разум.
Если разум не указывает тебе твоего места в мире и твоего назначения, то знай, что виновато в этом не дурное устройство мира, не твой разум, а ложное направление, которое ты дал ему.
Май
1 мая
Мужество
Для человека, полагающего свою жизнь в духовном совершенствовании, не может быть страха перед внешними событиями.
1
...
Абу Ганифах умер в тюрьме в Багдаде, куда он был ввергнут калифом Альманзором за то, что отказался признать учение Кадда. Этот знаменитый учитель, получив раз тяжелый удар, сказал тому человеку, который ударил его: «Я могу воздать обидой за обиду, но я не сделаю этого. Я могу жаловаться на тебя калифу, но не буду жаловаться. Я могу в своих молитвах передать Богу о том оскорблении, которое ты сделал мне, но я воздержусь от этого. В день суда я буду иметь возможность призвать на тебя божественное мщение, но, если бы день этот наступил сейчас и мои мольбы были бы услышаны, я вступил бы в рай только вместе с тобою».
Персидская мудрость (из Дербело)
2
...
Не думай, чтобы мужество человека состояло только в храбрости и силе: высшее мужество – в том, чтобы стать выше гнева и любить обидевшего.
Персидская мудрость (из Дербело)
3
...
Осуждай свои дела. И когда ты осудишь, не отчаивайся.
Эпиктет
4
...
Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях.
И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить.
Мф., гл. 10, ст. 27–28
5
...
Трусость – в том, чтобы знать, что должно делать, и не делать этого.
Конфуций
6
...
Никакое горе так не велико, как страх перед ним.
Чокке
7
...
Если меня кто оскорбил, это – его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав – такой, какой, по моему мнению, свойственен человеку, и я останусь в своих поступках верен своему нраву.
Марк Аврелий
8
...
«Не разъедай своего сердца, – говорят мудрецы, – не оплакивай прошлого, похороненного прошлого». Делай то, что должно, и, как звезда, не отдыхай и не спеши.
Хаджи Абдул Гезди
__________________________________
Если ты чего боишься, то знай, что причина твоего страха не вне тебя, а в тебе.
2 мая
Слово
Люди не соглашаются с истиной чаще всего оттого, что они чувствуют себя оскорбленными той формой, в которой предлагается им истина.
1
...
Зарождающаяся ссора подобна пробивающемуся сквозь плотину потоку: как только он пробился, ты уже не удержишь его.
Талмуд
2
Человек легко может затеять спор, но, как разгоревшийся огонь, трудно бывает потушить его.
3
...
Как только мы почувствовали гнев во время спора, мы уже спорим не за истину, а за себя.
Карлейль
4
...
Я не могу никогда убедить другого человека иначе, как только его же собственными мыслями. Значит, я должен предположить, что у него хороший и верный рассудок; в противном случае бесполезно надеяться, что я могу привлечь его на мою сторону моими доводами. Точно так же я не могу тронуть сердце другого иначе, как его же собственными чувствами. Значит, я должен предположить, что другой человек обладает известной добротой сердца; в противном случае он никогда не почувствует отвращения к пороку и побуждения к добродетели при моем описании порока и при моем восхвалении добродетели.
Кант
5
...
Старайся, чтобы в споре слова твои были мягки, а доводы тверды. Надо не досадить противнику, а убедить его.
Вилькинс
6
...
Ничто так не содействует торжеству разума, как спокойствие тех, которые служат ему. Истина страдает часто более от горячности своих защитников, чем от нападок своих противников.
Пэн
7
Пусть говорящий – безумец, слушатель, будь мудр!
Кроткий ответ удаляет злобу; обидные слова возбуждают гнев.
8
...
Если человек заслуживает похвалы, старайтесь не отказывать ему в ней, иначе вы не только можете этим отклонить его от настоящего пути, лишая его поддержки и одобрения, в которых он нуждается, но и сами лишаетесь радости воздать человеку должное за его труд.
Джон Рёскин
__________________________________
Если ты знаешь истину или хотя думаешь, что знаешь ее, то передавай ее как можно проще, а главное, как можно мягче, любовнее к тому, кому передаешь ее.
3 мая
Знание
В чем бы ни полагали люди свое назначение и благо, наука будет учением об этом назначении и благе.
1
...
Умные люди учатся для того, чтобы знать; ничтожные – для того, чтобы их знали.
Восточная мудрость
2
То, что называется у нас наукой и искусством, есть произведение праздного ума и чувства, имеющее целью щекотать такие же праздные умы и чувства. Науки и искусства наши непонятны и ничего не говорят народу, потому что не имеют в виду его блага.
3
...
Человек живет только для того, чтобы, насколько это позволяют его силы и его положение, содействовать благу своему и своих ближних. Чтобы скорее достигнуть при этом своей конечной цели, он пользуется опытом предшественников. Он учится.
Учиться помимо этой цели, просто для того, чтобы иметь возможность пересказать все, что другие сделали , значит заниматься последней из наук. Такой человек так же мало может называться действительно ученым, как каталог – книгой. Быть человеком значит не только знать, но и делать для будущих поколений то же, что предшествовавшие сделали для нас. Неужели я должен проводить жизнь в изучении истории ученых только для того, чтобы не открыть снова того, что было уже открыто прежде? Повторяют же умышленно одну и туже мысль дважды, и никакой беды в этом нет, если она только выражена с новой стороны. Если ты думал сам, то твое открытие того, что раньше открыто, будет все-таки нужно.
Лихтенберг
4
...
Чтобы достигнуть нравственного совершенства, нужно прежде всего заботиться о душевной чистоте. А душевная чистота достигается в том только случае, когда сердце ищет правды и воля стремится к святости. И все это зависит от истинного знания.
Конфуций
5
...
Если спросят тебя, как узнать пророка, отвечай: это тот, кто дает мне знание о моем собственном сердце.
Персидский Дэзатир
6
...
Когда люди занимаются учением для самих себя, учение это полезно для них; когда же люди делают это для других, чтобы казаться учеными, ученость эта не только бесполезна, но вредна.
Китайская мудрость
71
...
Люди часто ближе к существенной истине в своих суевериях, чем в своей науке.
Торо
__________________________________
Цель жизни всякого отдельного человека одна: совершенствование в добре. И потому нужны только те знания, которые ведут к этому.
4 мая
Сила мысли
Всякая мысль, выраженная словами, есть сила, действие которой беспредельно.
1
...
Можно быть одиноким в своей частной и временной среде, но каждая из наших мыслей и каждое из наших чувств находит, находило и будет находить свой отголосок в человечестве. Для некоторых людей, которых большая часть человечества признает своими вождями и просветителями, отголосок этот огромен и раздается с особенной силой; но нет человека, мысли которого не производили бы на других такого же, хотя и во много раз меньшего действия. Всякое искреннее проявление души, всякое заявление личного убеждения служит кому-нибудь или чему-нибудь – даже если не знают об этом и даже когда зажимают вам рот или накидывают мертвую петлю на шею. Слово, сказанное кому-нибудь, сохраняет неразрушимое действие и, как всякое движение, превращается в иные формы, но не уничтожается.
Амиель
2
...
Добрые правила, исходящие из сердца человека, так же полезны, как хорошие примеры.
Сенека
3
...
Мысли, которые вы имеете и высказываете, превращаются в конце концов в способность делать добро или зло, которое в своем развитии или росте возвращается к вам же.
Люси Малори
4
...
Сильные, коротко выраженные мысли много содействуют улучшению жизни.
Цицерон
5
...
Невинность и детство священны. Сеятель, кидающий семена, отец или мать, которые бросают в душу ребенка плодотворное слово, совершают священное дело и должны бы всегда совершать его религиозно, с благоговением и молитвой, ибо они трудятся для Царствия Божия. Всякий посев есть дело таинственное: попадает ли семя на земную почву или в души человеческие. Всякий человек подобен земледельцу; вся задача его, если ее хорошо понять, заключается в разработке жизни и рассевании ее повсюду; таково призвание человечества, и призвание это свято. И слово – его главное орудие.
Мы слишком часто забываем, что слово в одно и то же время – и посев и откровение. Последствия слова, сказанного вовремя, неисчислимы. О, как глубоко значение слова, но мы тупы, потому что мы телесны! Мы видим камни, деревья по сторонам дороги, обстановку наших жилищ, мы видим все, что есть вещество. Но мы не замечаем вереницы невидимых мыслей, которые наполняют воздух и постоянно бьют своим крылом вокруг каждого из нас.
Амиель
6
...
Мысль есть разумная жизненная сила, которая, выходя из человека, делает или дело проклятия, или дело благословения, смотря по своему качеству.
Люси Малори
7
Истина, выраженная словами, есть могущественнейшая сила в жизни людей. Мы не сознаем эту силу только потому, что последствия ее не тотчас обнаруживаются.
Пользуйся добрыми мыслями людей и если не можешь воздать им тем же, то, по крайней мере, не распространяй неясных и потому ложных своих или чужих мыслей.
5 мая
Воспитание
Основа воспитания – религиозное учение, т. е. объяснение смысла и назначения жизни.
1
Люди считают преступлением ложь перед судом и неблагородными поступками неправдивые слова в общении с равными, но с детьми говорить всякий вздор и всякую ложь считается не только не неправильным, но, напротив, почти необходимым. А как ясно, казалось бы, то, что с детьми-то и надо быть особенно осторожным в том, что говорится им старшими.
2
Религиозное учение как объяснение смысла и назначения жизни, отвечавшее запросам людей тысячу лет тому назад, не может удовлетворить людей нашего времени. А детей прежде всего учат тому, что отвечало требованию людей тысячи лет тому назад, – это ужасная ошибка.
«Если бы только можно было воспитывать детей так, чтобы все неясное оставалось им вполне непонятным!» (Лихтенберг).
Слова эти значат то, что детям не надо внушать, как это обыкновенно делается, что все невероятности суеверия могут иметь основание. Дети, принимая такое суждение, приучаются к неясным полудоказательствам и считают понятным непонятное.
3
...
О чем мы узнаем слишком много и преждевременно в детском возрасте, из того мы, наверное, не будем знать ничего после и в старости, и человек, любящий основательность, под конец становится софистом своих юношеских заблуждений.
Кант
4
Надо передавать детям только то, что они могут понять так, чтобы, и будучи взрослыми, они ничего не могли бы прибавить к такому пониманию.
5
...
Будь правдив всегда, и особенно с ребенком. Исполняй обещанное ему, иначе приучишь его ко лжи.
Талмуд
6
...
Хорошо бы расследовать вопрос о том: не вредно ли слишком полировать детей при воспитании? Мы еще недостаточно знаем человека, чтобы не предоставить выполнение этого случаю, если можно так выразиться. Я уверен, что если бы нашим педагогам удалось достигнуть своей цели, – я хочу сказать: если бы они оказались в состоянии воспитывать детей вполне так, как они хотят этого, – то мы не имели бы более ни одного истинно великого человека. Самому нужному в жизни нас обыкновенно никто не учил.
Избави Бог, чтобы человек, учителем которого является вся природа, сделался бы куском воска, на котором отпечатал бы свой возвышенный образ какой-нибудь профессор.
Лихтенберг
__________________________________
Не говори воспитываемому и в особенности не выдавай за священную, непререкаемую истину того, во что ты или совсем не веришь, или в нем хотя сомневаешься. Поступать так – великое преступление.
Недельное чтение
Воспитание
Каждый человек обладает особенным дарованием и способен выполнить определенную задачу. Нужно постараться открыть в ребенке это особенное Дарование и соответственно ему направлять его образование. После общего обучения тем отраслям знания, которые хороши для всех людей, нужно направлять образование на развитие тех особенных дарований, которые в нем найдены. Воспитание – значит питание способностей ребенка, а не создание тех новых способностей, которых в нем нет. Последнее невозможно.
Но одно необходимо для всех детей. Необходимо дать им верное понятие о жизни и о том, что представляет из себя тот мир, в который они посланы для выполнения их человеческой задачи.
Жизнь – долг, задача, посланничество. Ради всего святого не проповедуйте им учений о счастье ни личном, ни общем. Вера в личное счастье сделает ребенка себялюбцем; вера в общее счастье рано или поздно приведет его к тому же. Он будет мечтать о том, чего не может осуществить, и в молодости бороться за это неосуществимое; затем, когда он найдет, что не может скоро осуществить мечты своей души, он сосредоточится на себе и постарается завоевать личное счастье и, таким образом, погрязнет в себялюбии.
Учите его, что жизнь имеет смысл лишь как задача или долг; что счастье, солнце счастья, сияющее путнику, может улыбнуться и ему, и тогда он должен радоваться и благословлять за него Бога; но поиски за счастьем ведут человека только к погибели и, вероятнее всего, к лишению его возможности когда-либо наслаждаться счастьем. Учите его, что совершенствовать себя нравственно и умственно ради совершенствования своих собратьев – людей есть его прямая обязанность, что он должен добиваться истины и затем служить ей словом и делом, воплощая ее в жизни бестрепетно и непрестанно, что для определения истины ему даны два руководства: свое собственное сознание, своя совесть и предание, или сознание всего человечества.
Иосиф Мадзини
Из письма о воспитании
В основу всякого воспитания должно стать прежде всего то, что заброшено в наших школах: религиозное понимание жизни, и не столько в форме преподавания, сколько в форме руководящего начала всей воспитательной деятельности. Религиозное понимание жизни, которое, по моему разумению, может и должно стать основой жизни людей нашего времени, выраженное наиболее кратко, будет такое: смысл нашей жизни состоит в исполнении воли того бесконечного начала, которого мы сознаем себя частью; воля же эта – в соединении всего живого и прежде всего людей: в братстве их, в служении друг другу. С другого конца, это же религиозное понимание жизни выразится так: дело жизни есть единение со всем живым – прежде всего, братство людей, служение друг другу. И это так потому, что мы живы только в той мере, в которой сознаем себя частью всего бесконечного, закон же бесконечного есть это единение. Во всяком случае жизненное проявление религиозного понимания – единение всего, достигаемое любовью, есть, прежде всего, братство людей: оно – практический, главный закон жизни, и оно-то и должно быть поставлено в основу воспитания, и потому хорошо и должно быть развиваемо в детях все то, что ведет к единению, и подавляемо все, что ведет к обратному.
Дети находятся всегда – и тем более, чем моложе, – в том состоянии, которое врачи называют первой степенью внушения. И учатся, воспитываются дети только благодаря этому их состоянию. (Эта их способность ко внушению отдает их в полную власть старших, и потому нельзя быть достаточно внимательным к тому, что и как мы внушаем им.) Так что учатся и воспитываются люди всегда только через внушение, совершающееся двояко: сознательно и бессознательно. Все, чему мы обучаем детей – от молитв и басен до танцев и музыки, – все это сознательное внушение; все то, чему независимо от нашего желания подражают дети – в особенности в нашей жизни, в наших поступках, – есть бессознательное внушение. Сознательное внушение – это обучение, образование; бессознательное – это пример, воспитание в тесном смысле, или, как я назову, это просвещение. На первое в нашем обществе направлены все усилия; второе же невольно, вследствие того, что наша жизнь дурна, находится в пренебрежении. Люди, воспитатели, или, самое обыкновенное, скрывают свою жизнь и вообще жизнь взрослых от детей, ставя их в исключительные условия (корпуса, институты, пансионы и т. п.), или переводят то, что должно происходить бессознательно, в области сознательного: предписывают нравственные, жизненные правила, при которых необходимо прибавлять: fais се que je dis, mais ne fais pas ce que je fais (делай то, что я говорю, но не делай того, что я делаю).
От этого происходит то, что в нашем обществе так несоответственно далеко ушло образование и так не только отстало, но совершенно отсутствует истинное воспитание, или просвещение. Если где оно и есть, то только в бедных рабочих семьях. А между тем из двух сторон воздействия на детей, бессознательного и сознательного, без всякого сравнения важнее и для отдельных личностей, и для общества людей – первое, т. е. бессознательное нравственное просвещение.
Живет какая-нибудь семья банкира, землевладельца, чиновника, художника, писателя богатой жизнью – живет, не пьянствует, не распутничает, не бранясь, не обижая людей, и хочет дать нравственное воспитание детям; но это также невозможно, как невозможно выучить детей новому языку, не говоря на этом языке и не показывая им книг, написанных на этом языке. Дети будут слушать правила о нравственности, об уважении к людям, но бессознательно будут не только подражать, но и усвоят себе, как правило, то, что одни люди призваны чистить сапоги и платье, носить воду и нечистоты, готовить кушанье, а другие – пачкать платье, горницы, есть кушанья и т. п. Если только серьезно понимать религиозную основу жизни – братство людей, то нельзя не видеть, что люди, живущие на деньги, отобранные от других, и заставляющие этих других за эти деньги служить себе, живут безнравственной жизнью, и никакие проповеди их не избавят их детей от бессознательного безнравственного внушения, которое или останется в них на всю жизнь, извращая все их суждения о явлениях жизни, или с великими усилиями и трудом будет, после многих страданий и ошибок, разрушено ими.
Итак, воспитание, бессознательное внушение, есть самое важное. Для того же, чтобы оно было хорошее, нравственное, нужно, страшно сказать, чтобы вся жизнь воспитателя была хорошая. Что назвать хорошею жизнью? – спросят. Степеней хорошества бесконечно много, но одна есть общая и главная черта хорошей жизни: это стремление усовершенствованию в любви. Вот это самое, если есть в воспитателях и если этим заразятся дети, то воспитание будет недурное.
Для того чтобы воспитание детей было успешно, надо, чтобы воспитывающие люди не переставая воспитывали себя, помогали бы друг другу все более и более осуществлять то, к чему стремятся. Средств же для этого, кроме главного – внутреннего, работы каждого человека над своей душой, – может быть очень много. Надо искать их, обдумывать, прилагать, обсуждать…
Все это намеки на одну сторону дела – воспитание. Теперь об образовании. Об образовании я думаю вот что: наука, учение есть не что иное, как передача того, что думали самые умные люди. Умные же люди думали всегда в трех разных направлениях мысли – думали: 1) философски, религиозно о значении своей жизни – религия и философия, 2) опытно, делая выводы из известным образом обставленных наблюдений, – естественные науки: механика, физика, химия, физиология, и 3) думали математически, делая выводы из положений своей мысли: математика и математические науки. Все эти три рода наук – настоящие науки. Нельзя подделаться под знание их, и не может быть полузнания: знаешь или не знаешь. Все эти три рода наук космополитичны, все они не только не разъединяют, но соединяют людей. Все они доступны всем людям и удовлетворяют требованию братства людей. Науки же юридические и специально исторические суть не науки или науки вредные и должны быть исключены. Но, кроме того, что существуют три отрасли наук, существуют и три способа передачи этих знаний. (Пожалуйста, не думайте, что я подгоняю к трем; мне хотелось, чтобы было четыре или десять, но вышло по три.)
Первый способ передачи – самый обычный – слова. Но слова на разных языках, и потому является еще наука – языки, опять соответствующая требованию братства людей (может быть, нужно и преподавание эсперанто, если бы было время и ученики желали бы). Второй способ – это пластическое искусство, рисование или лепка, – наука о том, как для глаза передать то, что знаешь, другому. И третий способ – музыка, пение, – наука, как передать свое настроение, чувство.
Кроме этих шести отраслей преподавания должна быть введена еще седьмая: преподавание мастерства, и опять соответствующее требованию братства, т. е. такое, которое всем нужно: слесарное, столярное, плотничное, швейное… Так что преподавание распадается на семь предметов.
Какую часть времени употребить на каждое, кроме обязательного труда для своегообслуживания, решит склонность каждого ученика.
