Текст книги "Приказ – огонь на поражение (Рекруты удачи)"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Конкретный парень Витя, попросту говоря, хотел на данной миссии конкретно «приподняться». Замшелый неповоротливый монстр (ФСБ со своей ведомственной составляющей – военной контрразведкой) напрягается сутками напролет, тратит огромные средства и людские ресурсы в деле борьбы с мировым шпионажем... Итоги, сами знаете, – практически нулевые. А тут – раз! Свалился откуда-то младой красавец, весь из себя такой продвинутый и продуманный, предложил нестандартный подход к проблеме и при минимальных затратах выдал на-гора результат. Надо ли напоминать, что в нынешней президентской команде каждый член оценивается по конкретным результатам своей деятельности? Не надо, это и так всем известно. Известно также, откуда обычно приходят члены этой команды.

Витя исключением не был: такие люди на виду, шила в мешке не утаишь. Будучи человеком в меру компетентным по вопросу дня, он не стал искать каких-то нетривиальных возможностей заявить о себе, а попросту копнул в знакомой сфере и напоролся на перспективную, с его точки зрения, разработку. В случае успеха эта разработка сулила весьма неплохие политические дивиденды. Да что там «неплохие», давайте оперировать понятиями представителя, конкретно: фантастические дивиденды! В случае неудачи риск был минимальным, поскольку присутствовала спасительная ссылка на все ту же ФСБ: да, я пытался, но... Сами понимаете, если такая махина не справляется, то что вы от меня хотите, какого-то бывшего майора с какой-то паршивой маленькой командой военных разбойников...

– Слабого, глухого и слепого побьет каждый. Преступно быть слабым! Пора показать, что у нас есть глаза и уши и... крепкие острые зубы. В числе прочих аспектов, наша основная задача – показать ворогам, что мы не щи лаптем хлебаем, ездить на своей шее не дадим и способны оказать достойный отпор их проискам!

"...А вот это совсем неконкретно, это на тебя не похоже – такие пошло общие, избитые фразы, – с некоторым огорчением подумал про себя Иванов. – "Сказал бы конкретно, наша задача – обоснованно подтвердить лозунг Хозяина: «...никакие мы не оккупанты и об имперских амбициях понятия не имеем! Мы вообще воюем не с чеченским народом, а с международной экспансией, мощной, хорошо организованной и богато проплаченной!!!»Мы изобличим резидентную сеть, а Хозяин за это нас крепко полюбит. Точнее, конкретно тебя он полюбит, мы-то тут сбоку припека. И попрешь ты тогда наверх – полным ходом! Глядишь, скоро совбезом командовать будешь..."

– В общем, по основным аспектам мы определились, – сказал в завершение представитель. – Да, времени прошло немного, но, поскольку ощутимого результата пока что нет... Думаю, следует проявлять в этом вопросе некоторую гибкость, не зацикливаться на направлении, не бить лбом в стену.

– Не понял? – Иванов не поспевал за быстротой мысли своего оперативного начальника.

– Ну, пусть наши люди пока работают в том же направлении, а вы тем временем ищите подходы с другой стороны. Какие проблемы? Не получится отыскать нити у нас – зайдем с тыла!

– Но позвольте! – Иванов был откровенно поражен таким легковесным подходом к делу. – Ваш принцип комплектования команды основан на чем? На неординарных качествах ее членов, предоставляющих им доступ к неформальной, так сказать, низовой информации внутри среды... Разве не так?

– Да, он основан, – гордо тряхнул головой Витя. – И что с того?

– Гхм... Но для работы, как вы выразились, «в тылу» нужны совсем другие люди! Наши разбойники в данном случае совершенно неуместны. Нужна глубокая, хорошо проработанная агентура, опытные оперативники...

– Оперативники! Аперетивники – хи-хи... Ну и много они наработали, ваши оперативники? Назовите мне хоть одну успешную операцию за последние десять лет? Молчите? Правильно, нет такой операции. Мой принцип верен по всем статьям. Мы отобрали действительно неординарных личностей, годных для работы на всех направлениях. И напрасно вы так о своих людях. Я вам намекну – есть такой старый неформальный принцип: «Чтобы поймать одного разбойника, нужен другой разбойник». Видока помните? Вот-вот, это оно самое. В общем, поезжайте и потихоньку заходите с тыла. И помните: я умею быть благодарным...

* * *

...Распорядок команды № 9 был примерно таков: в восьми до двенадцати – боевое слаживание, обед, затем – борьба со шпионами до упора. Хихикать не обязательно, это только выглядит так весело, на самом же деле все было очень серьезно, а местами даже сурово и драматично.

На необходимости боевого слаживания настаивал гестаповец Петрушин. Точнее, не настаивал, а выдвинул требование в ультимативной форме.

– Каждый член группы должен с полунамека, почти интуитивно понимать маневр другого члена. Вся группа должна работать в унисон, как единый организм. В общем, пока не буду уверен, что товарищ сзади меня чувствует и не прострелит ненароком мою шершавую задницу, работать не буду.

– Организм – это да, это верно, – поддержал коллегу разведчик Вася Крюков. – Организм ведь не весь одинаковый. Бывают такие организмы, у которых, помимо рук, ног и головы, еще кое-какая часть есть!

– Вообще-то нас собрали до кучи, чтобы мы поработали головой, – возразил Иванов, объективно признававший, что парни правы, но не желавший зря тратить время. – И, может быть, за все время функционирования команды нам даже стрелять ни разу не придется.

– О! Видите – «может быть»! – сразу прицепился внимательный Петрушин. – «Может быть», ага... Не верю я, чтобы в таком деле обошлось без боестолкновений и жестких акций. И вообще, трудно работать головой, если ее тебе прострелит неправильно понявший тебя соратник...

– Который окажется именно той частью организма, которая называется жопа, – подхватил Вася Крюков. – Правильно, лучше немного позаниматься, чем потом ходить с ног до головы в дерьме. С утра время есть, лучше сейчас поменьше поспать, чем потом всегда спать вечным сном. В нашем деле ведь как: окапывайся как следует, иначе тебя закопают...

Ну что тут возразишь на такие веские доводы? Пришлось скрепя сердце согласиться и потратить некоторое время, чтобы выбить команде статус единицы «боевого применения»[60]60
  Чтобы вывести транспортную единицу за пределы расположения, надо за трое суток подать заявку «колонистам» – хлопцам, занимающимся составлением и проводкой колонн. Невозбранно шарахаться в любое время могут только подразделения боевого применения – спецназ, разведка и. деловые тыловики, решающие «стратегические» проблемы командования.


[Закрыть]. Потому что заниматься боевым слаживанием в тепличных условиях лагеря Петрушин считал позором.

С утра команда завтракала, садилась в полном составе на Васин «бардак» и покидала базу. «Бардак» совместно с водителем Вася самовольно прикрепил к команде на все время своего в ней пребывания. А когда Иванов поинтересовался, как он решил данный вопрос с командованием, ответ был таков: никак. Перетопчется командование, «бардак» этот давно списан, типа, взорван, и документы с фотками лежат у зампотеха.

– Еще на этом чме я не ездил, – вот так Вася выразился по поводу табельного «66-го», даденного команде под транспортные нужды. – Еще я «броник» на дверку не вешал!

– Правильно, без брони нам – никак, – согласился Петрушин. – Эти уроды вообще что думали, когда такой транспорт нам пристегнули?! Но, по-моему, слово «чмо» не склоняется...

На первое занятие Лиза накрасила губы и выволокла из кунга свою неподъемную дорожную суму. Джентльменски ориентированный лейтенант Серега тотчас бросился помогать, а психолог Костя поинтересовался:

– Даме с нами скучно? Дама нас покидает?

– Задачу не ставили, – флегматично пожала плечиками дама. – Взяла на всякий случай все, что может пригодиться при проведении полевой операции...

Иванов попросил огласить весь список: и что же, по мнению дамы, может пригодиться? Лиза огласила. Соратники присвистнули и почесали затылки: с таким комфортом им еще работать не доводилось.

– Надо все это получше спрятать, – решил Иванов. – Это нам вообще вряд ли пригодится, а поломать – бегом.

– Возьми камеру, снимем тренировку, потом разберем, – посоветовал психолог.

– И этот тепловизор английский возьми, – попросил Петрушин. – И направленный микрофон. Посмотрим, как эта их хрень работает в наших условиях.

– А остальное – под замок. – Это Иванов, залезая на броню и протягивая руку Лизе, скомандовал остававшимся на «хозяйстве» братьям Подгузным (те самые прапора, что наконец-то протрезвели). – Если хоть один проводок пропадет – расстреляю!

– Оп-па! – воскликнул Петрушин. – Вы тоже едете?

– Что ж я, хуже Лизы? – хмыкнул Иванов. – Если вдруг действительно придется работать не только головой... не хочу быть некой нехорошей частью организма.

– Это была шутка, – потупился Вася Крюков. – Это не про вас.

– Так... Как власть делить будем? – озаботился Петрушин.

– Никак. – Иванов пожал плечами – великодержавные амбиции в список его недостатков не входили. – Стратегия и общее руководство – мое, тактика – твое. Выражаясь понятиями Васи: еще я отделением не командовал!

– Годится! – облегченно вздохнул Петрушин. – Поехали, отдохнем как следует!

Понятие «отдых» в мировоззрении спецназовца было извращено до основания. Обычный комбинированный разведрейд (прокатились немного, в пешем порядке обследовали участок, опять прокатились...) по пригородным районам Грозного... это, я вам скажу, такой релакс – закачаешься!

При таком славном отдыхе в любой момент можно запросто угодить под огонь своих. Естественная реакция каждого военного наблюдателя с оптикой, обнаружившего какие-то левые телодвижения в зоне ответственности своего подразделения: с ходу дать координаты на батарею. Или, ежели нет координат (карта безнадежно испорчена либо проблема с головой – квадрат сосчитать не можем), – дать что-нибудь попроще. Типа, очередь из АГС или зушки.

Однако, даже если наблюдатели вас проспят, не расстраивайтесь, и без них можно напороться на кучу неприятностей летального свойства. Например, на решающих свои проблемы «духов», которые мирно готовятся к ночным акциям. Или на аналогичный рейд нормального спецназа, который за правило хорошего тона держит валить со всех стволов без предупреждения, а потом обследовать трупы на предмет определения принадлежности. Не говоря уже о реальном шансе на каждом двадцать втором шаге поймать растяжку, табельные ПМН-ПОМЗ-ОЗМ-МОН либо какие-нибудь коварные самоделки. Развалины эти не минирует только ленивый – как с той, так и с другой стороны.

– Психопатия по клиническому типу, – компетентно заметил по этому поводу Костя Воронцов. – Мои соболезнования, Евгений: тебя воспитывали злые и коварные товарищи. Они тебя жестоко обманули насчет отдыха, отдыхать надо немножко по-другому...

С элементами боевого порядка определились в ходе первого же занятия. Получился он почти как в американской «Дельте», хотя вышло это ненароком, без злого умысла. Группа "А": самые шустрые и кровожадные – Петрушин, Вася Крюков и лейтенант Серега. Группа "В": ленивые старперы – Глебыч и Иванов. И группа "С" – снайперская пара, дипломированный псих Костя и задумчивая Лиза. Вернее, наоборот – Лиза и Костя.

В ранг снайпера Лизу посвятили коллегиально: дали пострелять из Васиного «вала», оценили на пять баллов и посвятили.

– Так будет правильно, – пояснил засомневавшемуся было Иванову Петрушин. – Ну и что – спецтехника? Ее шпионские прибамбасины нам когда еще пригодятся! А хороший «ствол» может понадобиться в любую минуту...

Однако хороший «ствол» новообращенной снайперше так и не дали: отвечающее требованиям обстановки бесшумное оружие было только у лихой троицы, остальные пробавлялись табельным. Увы, программа обеспечения команды достойной экипировкой пока что буксовала. Надо было продумать, как поделикатнее нажать на жирных тыловиков сверху, чтобы и делу не повредить, и результат получить...

При отработке слаживания действовали просто и без затей. По порядку перемещения первой следовала группа "А", вслед за ней – прикрытие (группа "В") и совсем на отшибе – снайперская пара. Насчет обнаружить МВУ (минно-взрывное устройство) хлопцы из троицы и сами были не промах, а если требовалось обезвредить что-то особо вредное либо возникала нужда в экспертной оценке степени опасности устройства, приглашали Глебыча. Впрочем, к услугам мастера прибегали редко, в основном попадались рутинные растяжки, рабоче-крестьянские самоделки и «лягухи», которые старательно обходили стороной, помечая лоскутами.

Группа "С" вообще простаивала. Костя с Лизой торчали поодаль, вели наблюдение в бинокли и заумно беседовали на философские темы. Психолога определили стрелком прикрытия к даме вовсе не из-за хилости либо крайней непригодности – насчет пробежаться по пустошам и пострелять исподтишка некурящий крепыш запросто дал бы фору старперам из второго эшелона.

Тут, сами понимаете, все дело было в личности дамы. Иванов предупредил всю честную компанию: девчонка в принципе нормальная, умненькая и личиком пригожа, но иногда того... балует, в общем. На досуге имеет обыкновение отстреливать мошонки наиболее ретивым ухажерам. Тут с пониманием надо отнестись, у каждого свои слабости. Так что, хлопцы, делайте выводы...

Компания выводы сделала. К Лизе относились дружелюбно, но подчеркнуто «однополо» и с некоторой опаской, а наедине с ней вообще старались не оставаться! А Косте сказали:

– Ты у нас первый псих на деревне, вот и давай... проводи с личным составом реабилитационную работу...

Если с тренировками и прочими организационными штрихами проблем не возникло, то по основному направлению деятельности поначалу наметились некоторые нюансы.

– Не понял? Нас что, собрали, чтобы мы за своими сексотили? Вы. вообще за кого нас держите, полковник?!

Вот так выступил на первом же рабочем совещании гестаповец Петрушин, когда Иванов довел до них цели и задачи команды.

– Ну-у-у, Сергей Петрович! Еще я на своих не стучал! Еще я барабаном не работал!!! – немедленно поддержал боевого брата самобытный Вася Крюков.

Логическое обоснование первостепенной важности и актуальности задачи успеха не имело. Предатели, шпионы, вражеские происки? Резидентура? У нас что – тридцать седьмой на дворе? Или, может быть, мы на стратегическом объекте, утечка информации с которого мгновенно спровоцирует ядерную войну?! Нет, мы понимаем, менять боеприпасы на хавчик и водяру – нехорошо. Никто не спорит. Уроды они, уроды... А то что офицерские семьи с голодухи пухнут, ходят в тряпье и ютятся в сырых общагах, впятером на девяти метрах... это хорошо?!

– Гхм-кхм... – Глебыч укоризненно покачал головой. – Мин не вижу. Если устанавливать или обезвреживать ничего не надо, на фига меня взяли?

Лиза с лейтенантом Серегой синхронно смотрели вдаль, но каждый по-своему. Лизе было абсолютно по тулумбасу, кого выслеживать, вязать и исполнять. Тонкие пальчики ее привычно ласкали кобуру табельного оружия, на губах блуждала загадочная улыбка. Предатели и резидентура – это хорошо. Поймать, допросить, расстрелять, дать соседским солдатикам сигарет и сгущенки, чтобы закопали...

А в задумчивом взоре лейтенанта сквозило горькое разочарование. Лейтенант пришел воевать, в чистых зеркалах души его легко читалась тоска по лихим операциям, жажда крови и желание видеть множество теплых трупов определенной национальности. Выявлять предателей ему явно не хотелось. Зачем, спрашивается, собрали в кучу таких головорезов, если предстоит заниматься рутинными задачами особого отдела?

Такой подход к проблеме Иванова здорово огорчил. Разве можно при таком отношении к делу рассчитывать на творческую работу?

– Мотивация недостаточная, – подсказал психолог Костя. – Последовательность обоснования построена неверно. Налицо глобализация, цепочка «отдельные факты – тенденция» не прослеживается. Надо конкретно, с фактами в руках: Иванов неплохой парень, но вот он скурвился и сделал то-то, вследствие чего произошло то-то... Иванов – это не вы, это собирательно. Но желательно показать конкретный ущерб, чтобы высветить значимость...

Иванов общей информацией располагал, но конкретикой не владел, за время пребывания в тылу немного отстал от жизни. Поэтому правоту психолога сразу признал и не стал начальственно вставать на дыбы (с такими типами это все равно без толку!).

– Ладно. Понял, перехожу на прием. Не разбегайтесь, подождите меня. Попейте пока чайку, я быстро...

...и прямым ходом отправился в отдел. За фактами.

Однако быстро не получилось. Иванов не совсем верно выбрал время для визита и напоролся на своего прежнего сослуживца и начальника – Вахромеева, который в настоящий момент состоял в должности начальника контрразведки объединенной группировки. Вахромеев заглянул в отдел с проверкой и как раз устраивал разнос так же не вовремя прибывшим с докладами полковым особистам.

– Что вы мне Смерш упоминаете? «Полномочия», «авторитет», «возможности»! Да во времена Смерша вас бы расстреляли за преступно халатную бездеятельность! Враг мимо вас даже не проползает – пешком ходит, ухмыляется! Вы куда там смотрите?! Да у вас боеприпасы вагонами продают, людьми торгуют, вовсю сотрудничают с бандитами!!!

Полгода назад его перевели в центральное управление на вышестоящую должность, где он неплохо окопался и прилежно пер в гору. Имелась подтвержденная информация, что по возвращении из командировки товарищ; получит первую большую звезду на беспросветном погоне.

– А-а-а, Петрович! Вот радость-то! Живите, бездельники, друга встретил! Пошли ко мне, вспомним былое. Я тебя коньяками поить буду и балыком кормить – недавно из Кизляра приехал...

К кизлярскому коньяку Иванов отнесся индифферентно, самому недавно презентовали канистру. А странным радушием прежнего начальника был немало удивлен. «Друга встретил»! Откуда что берется? Особыми друзьями они никогда не были – так, приятельствовали под долгу службы, все-таки в одном кабинете три года сидели. Вахромеев всегда с некоторым напряжением относился к коллеге, а когда тот стал подчиненным, вообще стал откровенно его недолюбливать. И в принципе было за что. Судите сами, каков подчиненный: вольнодумец, до странности либерален с младшими по званию и должности, в то же время никогда не гнется под вышестоящих и в любой момент, что называется, с полоборота, готов вступить в начальством в конфликт на предмет защиты чести и личного достоинства – невзирая на последствия. И все время намекает, что вот лично он умница, а кто-то – наоборот... И не прощает вельможных глупостей! Ну как такого любить?

«Пообтесался, что ли, на новом месте? – задумался Иванов. – Или... или ему от меня что-то надо?»

Второе оказалось вернее. За коньяком, вроде бы между делом, ненавязчиво этак, Вахромеев пытался вникнуть в цели и задачи странной штатной единицы, доверенной в командование бывшему подчиненному. Иванов про себя ухмыльнулся и, руководствуясь профессиональной осторожностью, «колоться» не спешил.

– Решили опробовать адресную, точечную работу по конкретным объектам, – доверительно подмигнув гостеприимному коллеге, Иванов выдал первое, что пришло в голову. – Вот сейчас конкретно по банде Абдулаева трудимся. Отрабатываем связи, интересы, направления... в общем, скоро накроем. Короче, кирдык этому Абдулаеву...

Про Абдулаева Иванов вспомнил в связи с недавним разговором с психологом Костей, который оправдывался по поводу инцидента при обмене. К слову сказать, психолог оказался таким же маньяком, как и остальные члены команды: чуть ли не на ровном месте спровоцировал бойню, в которой завалили двух иножурналистов! Инцидентом занимается не только военная прокуратура, но и УФСБ, и все там плохо. После того печального обмена в относительно спокойном районе шагу без стрельбы не ступишь: «духи» как с цепи сорвались! Есть информация, что это Султан Абдулаев начал мстить за брата и когда остановится – одному Аллаху известно.

Единственно, что спасает затейливого психолога, – уцелевшая видеозапись, сделанная перед смертью сиэнэнщками. Запись доказывает, что убили их не наши спецы, а злобный пулеметчик чеченов. Впрочем, та же запись показывает, что инициатором конфликта является именно психолог. Не стал развивать дискуссию, выкручиваться, смягчать ситуацию: сразу перевел конфликт в непозволительный формат «или – или»...

В общем, про Абдулаева наобум брякнул, в соответствии с текущим моментом. Мог бы с таким же успехом упомянуть какого-нибудь Албасова, Хасиева, Салимова и так далее, претендентов – пруд пруди. Однако Вахромеев вдруг передернулся, как будто ощутил прикосновение особого опасного ядовитого пресмыкающегося, нахмурился, надул губы и солидно кивнул:

– Да, я в курсе... Я в принципе имею информацию... Я предполагал – так, по направлению... Этот Абдулаев – сволочь та еще. Давно пора его за жабры взять...

«Тупица, – резюмировал про себя Иванов. – Каким ты был, таким остался. Тебя на базар, семечками торговать. К агентурной работе на километр подпускать нельзя...»

* * *

Тепло распрощавшись с нелюбимым коллегой, Иванов взял в отделе анализ по происшествиям и вернулся к команде.

– Ну, держите, недоверчивые вы мои...

Анализ был хорош со всех сторон: мастера делали, Растерзанные колонны, попавшие в засаду разнокалиберные федеральные чины, сбитые нашими же «стрелами» и «иглами» вертушки (одна вообще с генералом и четырьмя полковниками из главка!), провокации, сорванные «зачистки» и так далее. Даты, потери, цифры. Разбросанные по истекшему периоду 2002-го «залепухи» выглядели вполне сносно, но... собранные в кучу и сведенные к одному знаменателю, производили неизгладимое впечатление. Особисты рассматривали только те происшествия, которые, по их мнению, стали возможными исключительно ввиду явного «слива» информации либо конкретных фактов продажи тех же самых «игл» и «стрел».

Один недостаток был у этого мастерского отчета: сквозило в нем этакое тоскливое «караул!» – все мы знаем, контролируем, но, увы, за руку поймать не можем...

– Нас с вами не интересуют нищие офицеры, меняющие боеприпасы, как вы выразились, на «хавчик и водяру», – закруглился Иванов. – Нам плевать на солдат и омоновцев, по мелочи обирающих местных на различных КПП. Этим пусть занимается военная прокуратура, им за это жалованье платят. Наши «объекты» первой очереди – регулярные агенты, торгующие важной информацией и получающие хорошие деньги за кровь своих боевых братьев. А также деловые люди в погонах, которые продают что-то действительно ценное. Например, те же «иглы» и «стрелы». Или взрывчатку. Грубо говоря, шпионы и торгаши. Господин Петрушин, скажи мне, пожалуйста... из твоих боевых братьев кто-нибудь попадает в эти две категории?

– При чем здесь мои боевые братья? – Петрушин смутился – отвел взгляд, достал без надобности запасной нож с гравитационным лезвием и принялся колупать скамейку. – Гхм... Просто как-то неожиданно... Как-то странно...

– Надо подумать, – насупился Вася Крюков. – Лучше семь раз подумать, чем потом вызывать санитарный борт...

– Чего тут думать, – ухмыльнулся психолог Костя. – Трясти надо.

– В смысле? – Сосредоточенное лицо Васи Крюкова приняло несколько глуповатое выражение. – Кого трясти? Уже инфо есть?

– Анекдот такой. – Психолог ухмыльнулся еще гнуснее. – Про плодоносящее дерево и трех дебилов.

– Сам дурак, – Вася обиженно шмыгнул носом и пожаловался Иванову: – У него мания – всех считает сумасшедшими. В смысле, всех, которые на войне. И относится соответственно...

– С этим согласилась квалификационная комиссия Академии наук, – пожал плечами психолог. – Значит, это не просто мнение отдельно взятого психа Кости Воронцова, а нечто...

– Вы мне скажите определенно, работать будете или нет? – пресек неуместные дебаты Иванов. – А потом можете дискутировать хоть до посинения. Мне доложить, что команда справиться с задачей не в состоянии? Или мы ради интереса попробуем хоть что-нибудь сделать?

– Попробовать-то можно. – Петрушин снайперским ударом пригвоздил к скамейке муху, посягнувшую на пятно от сгущенки (совещание проходило в столовой), и стал задумчиво отрывать у агонизирующего насекомого лапы. – Был бы толк с этого – вот вопрос...

– Это сильно, – похвалил Вася Крюков. – Цель микроскопическая, быстро движется, попасть ножом очень трудно. Это как снарядом из гаубицы – точно в жопу качающему «маятник» «духу»... Или это случайно?

– Не-а, не случайно. – Петрушин оторвал последнее крыло, стряхнул тушку на землю и молниеносным ударом пригвоздил к лавке вторую муху. – С другой стороны – нас выбрали, можно сказать, самых достойных, рассчитывают... Получается, Родина оказала нам доверие?

– Фу, какая гадость, – поморщилась Лиза. – Господа, вы ведете себя как дети. Убейте быстрее это животное, не мучьте его! И извольте ответить прямо: выработать собираетесь или где?

– Собираемся. – Петрушин добил муху и вытер нож о штаны. – По крайней мере, попробуем. Что из этого получится – ума не приложу...

– Не справитесь – значит, просто разойдемся по местам. Значит, непосильная задача, неправильно выбрали людей. – Иванов облегченно вздохнул и тут же озаботился: – Я не кажусь вам слишком рыхлым?

– В каком плане? – Глебыч заинтересованно вскинул правую бровь, ощупал фигуру командира придирчивым взглядом и как-то странно цыкнул зубом.

– В начальственном, – пояснил Иванов, слегка поежившись. – Не настаиваю, не давлю, не проявляю командирскую волю...

– Применительно к данному контингенту педагогическая методика выбрана верно, – успокоил психолог Костя. – Давить на таких типов – только зря нервы портить. Обозначили высоту, и пусть себе прыгают. Чисто из самолюбия в лепешку расшибутся, но сделают. Это я по себе сужу...

– Ну, тогда начинаем работать. – Иванов достал блокнот с задачами и призадумался. – Так... Первым делом – легенда. Легенда, легенда... Гхм-кхм...

– Легенда о динозавре! – воспользовавшись паузой, оживился Петрушин.

– Которого завалили прямым попаданием из гаубицы, – подхватил Вася Крюков и, покосившись на Лизу, негромко добавил: – Возможно, прямо в жопу. Очень много мяса...

– А еще есть легенда о Тиле Уленшпигеле, – внезапно прорезался молчаливый лейтенант Серега. – Но грустная.

– Вот, владеет обстановкой! – похвалил Вася. – Это че за конь? И почему – грустная?

– Это, видимо, фламандец.

– Оп-па! Это че за тейп? Первый раз слышу.

Психолог беззастенчиво хмыкнул, Петрушин корпоративно покраснел, переживая за коллегу, а Лиза с большой заинтересованностью посмотрела на Васю – как будто австралопитека живого увидела.

– Эмм... это, видимо, бельгиец. – Лейтенант невозмутимо почесал затылок. – Шарль де Костер – бельгиец, Фландрия у нас была изначально бельгийской, пока Филипп Красивый не приватизировал... А грустная, потому что этого Уленшпигеля инквизиторы поймали и долго пытали...

– Дрянь легенда, – посуровел Вася. – Нам такую не надо.

– Игривое у вас настроение, как я погляжу, – заметил Иванов. – Легенда такая: мы работаем по банде Абдулаева... Что такое, Константин?

Костя при упоминании об Абдулаеве болезненно поморщился. Не будем вдаваться в причины столь негативной реакции, вы в курсе.

– Может, кого-нибудь другого выберем? Их у нас навалом, только в официальном списке под сотню...

– Поздно, Константин. – Иванов сочувствующе покачал головой. – Извини, моя вина. С главным контрразведчиком общался, ляпнул первое, что в голову пришло... Теперь всем надо дуть в одну сторону, иначе разночтение получится. Легенда простенькая, а нам другой и не надо. Фамилия известная, фигура колоритная, сомнений ни у кого не возникнет. Так что, добры молодцы, слушайте список первоочередных задач...

Предосторожность оказалась не лишней. В тот же день, как будто сговорились, разные начальники под невинными предлогами зазвали к себе временно откомандированных подчиненных и вроде бы ненароком интересовались, чем это таким команда собирается развлечься в ближайшее время. Лейтенанту Сереге пришлось посетить полк связи, в расположении которого скромно заседали гэрэушные коллеги. Васю Крюкова пригласил начальник штаба, Глебыча – зам по тылу (Глебыч после этого вернулся очень пьяный), Костю – зам по личному составу. Лизу с Петрушиным никто приглашать не стал. Видимо, чекисты имели свою точку зрения на факт создания команды, а с грубым Петрушиным никто из «больших» не пожелал общаться.

Кроме того, Костю вызывал к себе военный прокурор, но это было в пределах нормы: после рокового обмена психолога с другом Васей прокурорские таскали к себе чуть ли не каждый день, а пару раз вызывали для «бесед» в УФСБ.

В целом такая нездоровая «пробивная» активность группировочного начальства Иванова не беспокоила. Люди желают знать, чем занимается странное временное формирование, и хотят быть уверены, что вреда от него не будет. Абдулаев, как и следовало ожидать, оказался хорошей легендой. Судя по отзывам опрошенных членов, внешне общее мнение выглядело так: а-а-а, Абдулаев! Понятно, понятно... Значит, все дураки, никак вычислить и ликвиднуть не могут, а эта сборная моментом покажет результат?! Ну-ну... Ну, пусть себе копаются помаленьку, лишь бы под ногами не путались...

Между тем упершиеся было поначалу члены довольно быстро втянулись в работу и принялись вовсю страдать шпиономанией. С обеда до глубокой ночи мотались по частям и подразделениям, разъезжали с колоннами и отдельными несанкционированными «лихачами», с кем-то там встречались, общались, различными способами добывали информацию. Как и следовало ожидать, общаться просто членам очень скоро надоело, и в ход пошла Лизина гарнитура: микрофоны, «маяки», радиозакладки и так далее.

Иванов, анализировавший собранную информацию, с интересом следил за членами, но радоваться пока не спешил. Нечему было радоваться. В основном мелкие пакости, на которые даже военная прокуратура сквозь пальцы смотрела, да ряд намеков на нечто более серьезное. Кроме намеков, пока – ничего. То ли Иванов прав, считая, что резидентная сеть – досужий вымысел резвого представителя, то ли резидент – мастер и виртуозно подбирает агентов...

* * *

...По прибытии из Моздока Иванова ожидал сюрприз. Знаете, наверное, как бывает в некоторых учреждениях: стоит начальству куда-нибудь отлучиться, как младшие чины тотчас же начинают проявлять инициативу и находят себе на пятую точку приключения.

В этом случае получилось примерно так же. Команда проводила старшего и отправилась по распорядку на боевое слаживание.

И сразу же, едва добрались до окраины Заводского района и замаскировали БРДМ для стоянки, напоролись на нехороших типов. Вернее сказать, Лиза их обнаружила, баловалась с тепловизором и засекла.

– Ребята! Какая славная погода! И вон в тех развалинах пять точечек ползают!

Ребята приняли к сведению и ломанулись проверять. Подкрались по всем правилам военного искусства, обнаружили, оценили обстановку...

В общем-то, ничего там особенного не было: два наших прапора привезли троим местным товарищам с десяток противотанковых мин и ящик тротиловых шашек. Прапора приехали на «ЗИЛе», а товарищи имели «УАЗ», «стволы» и вполне ратный вид.