Текст книги "Эра Отмены"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

После просторного зала в крипте было тесновато, но по-своему уютно. Поставив фонарь на небольшой мраморный стол, инкрустированный малахитом, Лиза присела на мраморную скамью и устремила подёрнутый туманом печали взор на подготовленный к погребению аркосолий [2] 2
  Ниша в стене для установки саркофага.


[Закрыть]в дальнем углу крипты.

На мраморной плите саркофага, прислонённой к стене, было выбито имя: «Мария Крузенштерн» и дата рождения. Поле даты смерти пока что пустовало.

Здесь должна лежать мама. Пять лет назад её похитили палачи Ордена, и с тех пор о ней не было никаких известий.

В истории Дома не было случаев, чтобы кто-то возвращался из орденского плена живым. Поэтому по истечении года с момента похищения Хозяйку Дома объявили павшей в бою, подготовили для неё саркофаг и, по традиции, приступили к поискам тела.

Спустя некоторое время старший брат Лизы, воин в расцвете сил, принял подвижничество и добровольно обрёк себя на муки, чтобы только узнать о судьбе матери и найти её тело. Пока что его подвиг не дал никаких результатов, но время идёт, всё меняется, возможно, в ближайшем будущем что-то прояснится…

В Некрополе хватает пустых саркофагов и локул (погребальных ниш) с незаполненным полем даты смерти. Псы Ордена денно и нощно охотятся на Элиту, поэтому в каждом Поколении есть не только погибшие, но и пропавшие без вести, чья судьба остаётся невыясненной.

Например, в крипте Поколения Лизы на данный момент не хватает семи тел. По первой степени кровного родства у Лизы в числе пропавших без вести двое: мать и брат. Рядом с аркосолием матери в стене оборудована маленькая погребальная ниша с табличкой, на которой выбито «Виктор Крузенштерн» и дата рождения. Поле даты смерти пустое.

Лиза не знала этого брата. Палачи Ордена похитили его, когда мальчику было три года, а она родилась спустя год. И с тех пор о нём ничего не известно.

Будь проклята эта война. Вечная война между бывшими братьями, между Орденом и Элитой.

«Война никогда не меняется»…

В детстве Лиза играла в великую Игру, созданную людьми, и частенько с восторгом повторяла это изречение.

С возрастом она поняла, что это всего лишь звучный лозунг, рождённый апологетами игровой индустрии и воспринятый множеством доверчивых людей как некое божественное откровение.

Обитатели Некрополя, в той или иной степени являвшиеся родственниками Лизы, в подавляющем большинстве умерли не своей смертью. Элита отличается железным здоровьем, теоретически её представители могут дожить до ста пятидесяти лет. Но очень немногие из тех, кто сейчас здесь лежит, дожили до глубокой старости и степенно почили в собственной постели. По печальной традиции, сформировавшейся за тысячелетия братоубийственной войны, каждый представитель Дома с детства готов к тому, что рано или поздно он падёт от руки врага. И каждый представитель Дома с детства лелеет надежду, что его Поколение станет Поколением Победителей и ему лично выпадет честь убить Последнего Врага Дома.

«Война никогда не меняется» – это не совсем верная концепция. Это ловкая подмена понятий, освобождающая человека от ответственности по факту вроде бы ни от кого не зависящих трагических обстоятельств.

Война – это статусное состояние, положение страны или сообщества, особая форма взаимоотношений между ЛЮДЬМИ и крайнее средство решения ЛЮДСКИХ проблем.

Это набор стратегий и тактических приёмов, используемых ЛЮДЬМИ.

Это местность, в которой ЛЮДИ устраивают свои баталии.

Это орудия уничтожения, созданные ЛЮДЬМИ.

В зависимости от уровня развития цивилизации, всё это очень заметно меняется, трансформируется и подстраивается под условия и обстановку.

Человек – вот кто никогда не меняется.

Он всегда убивал себе подобных, убивает сейчас и будет убивать до Заката Цивилизации, объединяясь для этого в банды, секты, Ордена, Дома и армии.

Лозунг следовало бы сформулировать так: «Человек никогда не меняется».

В комментарии к лозунгу непременно нужно добавить «потому что он Прирождённый Убийца. Это не плохо и не хорошо, это просто факт. Человек – это Боевая Машина Выживания. В вечной Борьбе за Выживание он убивал, убивает и будет убивать, это суть его натуры».

Так что кто его знает… Может быть, всеобщая Аннигиляция, прописанная в Протоколе Ордена как возможный исход Человечества, – это вовсе не Страшная Кара, а просто объективная оценка деяний человеческих…

* * *

Прервав скорбную нить размышлений, Лиза стряхнула оцепенение, поднялась со скамьи и подошла к установленному в аркосолии саркофагу матери.

В саркофаге, свернувшись калачиком, лежала Алёнка.

Обхватив плечи руками и крепко зажмурившись, девочка дрожала, подёргивала ногами и будто бы в лихорадочном бреду шептала: «Нет… нет… пожалуйста! Я хорошая… просто так получилось…»

Некрополь очень хорошо вытягивает энергию.

После посещения крипты Лиза всегда испытывает умиротворение и покой. Непонятно, почему ребёнок до сих пор сохранил кризисную реактивность, хотя сидит здесь уже более двух часов.

Изоляция в Некрополе – это не только жестокая традиция, но и суровая необходимость. Если говорить попросту, Некрополь – это универсальная энергетическая «пиявка», досуха никогда не высосет, возьмёт ровно столько, сколько нужно.

Впервые ребёнок Элиты начинает постигать таинство психотехник в пятилетнем возрасте, и это вовсе не извращённая прихоть иерархов Дома, а сложившаяся веками практика, построенная на точном расчёте.

Именно в этот период, с пяти до десяти лет, формируется будущий мастер пси-воздействия. Если промедлить год-другой и начать обучение, допустим, с семи лет, можно не успеть: взросление пагубно влияет на скорость и качество усвоения учебного материала.

Германа, например, начали обучать в семь лет. Результат всем известен: лучший воин Дома – редкостный болван по части психотехник.

При тренировках пси-оператор тратит колоссальное количество энергии, которая довольно медленно восстанавливается естественным путём. Есть техники, позволяющие восстановить энергию очень быстро, но, за исключением безопасного энергообмена между кровными родственниками, эти методы по ряду причин не подходят для систематического применения.

Так вот, в детстве регенерация энергии происходит намного быстрее, чем в зрелом возрасте, и со значительным избытком. Организм ребёнка быстро приспосабливается к режиму тренировок и при восстановлении создаёт «подушку безопасности», солидный запас на экстренный случай. В результате зачастую случается так: ребёнок ещё не восстановился физически и не в состоянии тренироваться (то есть тратить энергетический запас), а уровень энергии у него уже раза в полтора, а то и в два превышает норму.

И вот этот не выспавшийся, уставший и злой ребёнок, который буквально искрит и едва ли не взрывается от переполняющего его запаса энергии, становится опасен для близких, поскольку в любой момент может впасть в буйство.

По терминологии Дома это называется «Ментальный Криз».

В детстве Лиза неоднократно испытывала такое состояние, но ей было проще. У Лизы была мать, которая чутко реагировала на малейшие проблемы ребёнка и вовремя принимала меры.

Алёнке в этом плане значительно сложнее. Когда она приступила к тренировкам, матери уже не было. И вроде бы такая толпа родственников рядом, но… Все по уши заняты войной с Орденом и поисками знаний прошлых Цивилизаций, до мелких личных трагедий отдельно взятого ребёнка никому нет дела.

Неудивительно, что она удрала в первую же Паузу.

Кстати, надо будет исследовать влияние Пауз на детскую психику. Судя по случаю с Алёнкой, тут Ментальный Криз явно дополнен чем-то большим…

– Алё-Алё!

– Нет-нет… – продолжала бормотать Алёнка, словно бы в сонном бреду. – Пожалуйста… Я не виновата…

– Алё-о! Где там мой могучий эмпат? Хватит прикидываться, выныривай побыстрее!

– Я не хотела… Я не нарочно…

– Алёнушка, девочка моя, выныривай быстрей, не пугай меня!

– Мама! – Алёнка вдруг широко открыла глаза, вскочила, бросилась к Лизе и повисла у неё на шее. – Мамочка!!!

– Нет, солнышко, это всего лишь я.

– Лиза… – В голосе ребёнка явственно прозвучало разочарование. – А мне показалось…

Тут она крепко прижалась к Лизе и заплакала навзрыд, вздрагивая всем телом.

– Всё хорошо, – Лиза горестно вздохнула, поцеловала сестрёнку в макушку и принялась баюкать её, как грудного ребёнка. – Я с тобой. Всё хорошо.

– Нет, не хорошо! – рыдая, крикнула Алёнка. – Они ругают меня! Они злые! Говорят, что я плохая! Что нельзя убегать из Дома! Что от меня не будет никакого толку!

Ну вот, час от часу не легче.

В Некрополе стоит мёртвая тишина.

Это не метафора. Здесь нигде не капает вода, отсутствует движение воздуха и нет ни единого насекомого.

Это во всех смыслах царство мёртвых.

И тишина здесь такая же – мёртвая.

Если человек находится здесь в одиночестве, его восприятие, лишённое привычного шумового фона Поверхности, начинает активно генерировать слуховые галлюцинации. Человек слышит шаги, странные голоса, журчание ручьёв и множество иных звуков, которых на самом деле здесь нет.

У Алёнки свой фирменный галлюциногенный фон. Каждый раз, когда она оказывается в крипте, ей кажется, будто с ней разговаривают духи усопших родственников.

– Ну-ну, не обращай внимания. Они старые, вредные, им здесь скучно… Младшенькая в роду пришла, почему бы не поругать? Будь к ним снисходительна… Сейчас они тоже тебя ругают?

– Нет, сейчас не ругают, – Алёнка вытерла слёзы и прерывисто вздохнула. – Сейчас ты со мной, они все молчат.

– Ну и отлично, – Лиза указала на углубление перед алтарём, засыпанное крупной галькой, – специальное место для сброса энергии. – Почему на месте не сидишь? Зачем, вообще, в саркофаг залезла?

– Хотела с мамой поговорить, – бесхитростно призналась Алёнка.

– Ну и как, по… – Голос Лизы дрогнул. – Гхм-кхм… Поговорила?

– Нет её здесь, – Алёнка с сожалением помотала косичками. – Не слышу я её. Тут полно всяких, но мамы нет…

– Ладно, хорошо, – Лиза села верхом на скамейку и похлопала ладонью перед собой. – Иди сюда, будем тебя читать. Заодно отопью твоей энергии. Не возражаешь?

– Хоть всю забери, – Алёнка уселась спереди, прижавшись к сестре спиной. – Только это… Там у меня стыдные вещи есть. Ты папе не расскажешь?

– У тебя «стыдные вещи»? Тебе ещё девяти нет, какие у тебя могут быть «стыдные вещи»?!

– Ну… увидишь…

– Хорошо, – Лиза обняла сестру и приложила висок к её макушке. – Раскройся, расслабься, впусти меня… Ты готова?

– Да.

– Хорошо. Я вхожу…

Елена Крузенштерн. Говорящая с мёртвыми

Отчёт о прочтении (ментальном зондировании) Елены Крузенштерн по итогам самовольного оставления Дома в период Паузы. Оператор чтения – Элизабет Крузенштерн, первая степень кровного родства.

…Огромный парк с аттракционами и всяческими развлечениями.

Душно, влажно, небо затянуто тучами, в любой момент может пойти дождь. Однако народу немало, в основном родители с детьми и немного отдельных взрослых. Молодёжи почти не видно, наверное, их время ещё не пришло, до вечера далеко.

Здесь столько всего интересного, что просто глаза разбегаются, не знаешь, с чего начать.

Пожалуй, вот с этого «чёртова колеса». Оно такое высоченное! Алёнка никогда не смотрела на мир с большей высоты, чем крыша родного дома. Колесо явно выше. Кроме того, родная крыша скучно стоит на месте и никуда не едет, так что решено: бегом к колесу!

Что такое? Почему вредный дядька не хочет её пускать?

Ах, вон оно что: нужны деньги. И ещё нужен взрослый для сопровождения, одну Алёнку не пропустят.

Дорогой дядечка, нет ничего проще. Сейчас мы тебе «надавим» вот здесь и поставим доминанту… Чувствуешь, да? Ты уже готов выгнать всех посетителей и катать меня в гордом одиночестве на всём колесе разом. Нет, в гордом не надо, это скучно. Пусть едут все, и бесплатно!

Поехали, поехали, поехали… Прекрасно, какой чудесный вид, какая панорама! Нет, на самом деле панорама так себе, как-то серо сегодня, тучи очень низко… Но всё равно, ощущения просто восхитительные, Алёнка готова кататься на колесе целую вечность, она не прочь даже поселиться в этой кабинке и оборудовать тут детскую.

Что там такое, почему встали?!

Дядечка ведёт себя странно: остановил колесо и лезет по перекладинам вверх, как будто бы хочет добраться до Алёнки.

А-а-а, Орден меня забери, совсем забыла! «Повела» – держи контроль, а то они начинают творить всякие глупости. Так, давай-ка мы, пожалуй, отпустим дядечку, а то свалится ещё, чего доброго, и сломает себе шею.

Дядечка свободен, в шоке озирается, приходит в себя, благополучно спускается… Вновь включает колесо. Слава Разуму, поехали дальше!

Приехали, побежали дальше, тут столько интересного, надо успеть всё попробовать! И не обязательно постоянно отвлекаться на контроль, здесь хватает развлечений, куда детей пускают без родителей. Единственно, нужны деньги.

Деньги – это не проблема.

Алёнка имеет базовые понятия об экономических отношениях и примерно может определить, у кого тут есть деньги. Для этого не нужно быть телепатом, достаточно просто немного понаблюдать за людьми.

Вот хорошо одетая пара, которую беспощадно выгуливает толстый крикливый мальчуган с невидимым пропеллером в каком-то заветном месте. Ждём, когда мальчуган утащит маму на карусель, подходим к обмякшему папе, устало присевшему на бордюр, ласково «берём на поводок»…

О нет, подвигов не нужно, самопожертвований тоже, только деньги. Да-да, вот эти бумажные разноцветные штуковины, они вполне подойдут.

Папа с огромным удовольствием дарит все наличные, какие у него есть, и в придачу сразу три банковские карточки.

Нет, карточки не нужны, пусть что-нибудь останется толстячку с пропеллером.

Спасибо, отходим, папа свободен, с ошарашенным видом озирается, не может понять, что с ним только что произошло.

По курсу суггестии Алёнка знает, что примерно то же самое легко и непринуждённо проделывают цыганки и прочие ловкачи, причём безо всякого ментала. Только они забирают, как правило, всё что есть. Так что ничего страшного, всё нормально, дёшево отделались. Гуляйте дальше, пропеллеру привет.

Перебрала кучу аттракционов, всё было великолепно, есть здоровая усталость и зверский аппетит. Вон там сразу несколько кафе и закусочных в куче…

М-м-м… Такие завлекательные запахи, так всё аппетитно выглядит, хочется попробовать сразу всё! Например, вон те сосиски в тесте.

Хм… Повар Себастьян, если ему такое показать, наверняка упадёт в обморок и самодепортируется обратно во Францию.

А мы попробуем! Нет, не назло всем, а просто в порядке эксперимента, чтобы знать, каково это на вкус…

Ээккк… Нормально! А ну, ещё порцию, да запить ледяной колой…

Ээуооккрр… Замечательно. Нет, Себастьяну рассказывать не стоит, это слишком суровое испытание для него, но на вкус всё вполне съедобно.

Так, а вот и ларёк с мороженым. После горячих сосисок, для контраста… Да почему бы и нет?

Ага, а вот многодетная семья проходит мимо… Нет, никто не требует мороженого, но двое младшеньких смотрят на ларёк как привязанные, того и гляди споткнутся. А мама нарочно ускорила шаг, хочет побыстрее пройти соблазнительное местечко…

Непорядок! А ну-ка, дорогой дядечка мороженщик, хватит скрести щетину, давай-ка мы вот что сделаем…

– Мороженое даром! Бесплатно! Только сегодня, только для детей! И пусть никто не уйдёт обиженным!!!

– А-а-а!!! Ура-а-ааа!!!

Ну вот, совсем другое дело. Сразу такая толпа набежала, чуть ларёк не снесли. Ждём, когда всё разберут, «отпускаем» дядечку…

И побежали дальше. Там ждёт не дождётся тир с кучей подарков, детский кафетерий, готовый в любой момент лопнуть от лишних пирожных и конфет, холодильники с шипучими напитками и ещё ряд безобразий в том же формате…

* * *

Сколько прошло времени, вот так сразу и не скажешь, часа три или четыре, но, судя по ощущениям, программа-минимум для одного побега из Дома выполнена на двести процентов.

Энергия на нуле, живот раздувается и булькает от колы, сосисок, мороженого и прочих вкусностей, запрещённых в родном доме, усталость давит на веки, и веселиться уже не хочется.

Если бы не знала, что это неприлично, завалилась бы спать прямо вот тут, на скамейке.

Вернуться домой, что ли? Принять душ, да в постель… Ещё бы удалось проскользнуть незамеченной, чтобы не попало за самоволку… Оуэх-хххх…

– И чего зеваем, зеленоглазая? Устала, заплутала, потерялась? Хочешь, домой отвезу?

Очень кстати, такой добрый дядечка, на вид интеллигентный и благообразный. Почему бы и нет?

– А вы знаете, где мой дом?

– Конечно знаю, малышка! Пошли, прокатимся. Мороженое хочешь?

– Нет, спасибо. Ещё одно мороженое в меня не влезет.

– Ладно, пошли без мороженого. Давай руку…

Алёнка пожимает плечами и на секунду задумывается.

Она знает основы Механики Резонанса, вполне сносно владеет пятью языками (в том числе академическим Асуэнто и вражьим Хаптаи, общеорденским), но понятия не имеет об инструкциях в формате «никогда не разговаривай с незнакомцами» и «опасайся посторонних», известных всем детям вменяемых смердов. Вся жизнь её проходит под охраной на территории резиденции, если приходится куда-то выезжать, то только в сопровождении родственников и тоже под охраной. Побег из Дома – это экстраординарная ситуация, в которую Алёнка не должна была попасть ни при каких условиях.

– Ну, ты идёшь или нет? А то я сейчас уеду.

– Да, иду.

Рука у дядечки потная и липкая.

Алёнка морщится, но ладошку не выдёргивает. Дядечка совершает добрый поступок, надо показывать ответную благодарность. А руку потом можно будет помыть, ничего страшного.

В салоне машины у доброго человека просторно и уютно, жаль только, что стёкла тонированные. На улице и так серо из-за низких туч, тонировка добавляет темноты, так что мимо мелькают какие-то бесформенные смазанные картинки, особо не полюбуешься.

От этой мелькающей серости Алёнку клонит в сон, и она едва не засыпает.

Мешает резкий аромат дезодоранта, который назойливо лезет в ноздри. Такое ощущение, что здесь специально всё обработали этим дезодорантом, чтобы забить какие-то другие запахи, возможно, не очень приятные.

По дороге дядечка звонит кому-то и радостно сообщает:

– Я тут белую натуру добыл, готовьте студию! Скоро буду…

Алёнка впервые в жизни катается в машине смердов.

У неё возникает мысль: если у смердов все машины так воняют дезодорантом, то лучше в них не ездить. А то в носу свербеть будет.

В географии столицы Алёнка разбирается скверно.

Она знает только те маршруты, по которым ей доводилось ездить с родственниками. Этот маршрут она не знает совсем, но интуитивно чувствует, в какой стороне находится резиденция Красного Дома.

Дядечка, похоже, заблудился: сейчас они удаляются от резиденции.

– Мой дом в другой стороне.

– Я знаю, малышка, знаю. Просто тут по-другому не получается. Сейчас объедем вокруг квартала и повернём к твоему дому.

– Хорошо.

Машина заворачивает в распахнутые ворота, проезжает мимо складов и ангаров и останавливается у огромного здания какого-то цеха.

– Почему мы здесь встали?

– Сейчас заправимся и поедем дальше. – Дядечка выходит из машины и открывает заднюю дверь. – А ты когда-нибудь видела, как одежду шьют?

– Нет, не видела.

– Хочешь посмотреть?

Алёнка с любопытством смотрит на цех и прислушивается.

Из раскрытых окон здания, длинных и узких, доносится умиротворяющий монотонный гул множества голосов и работающих механизмов. Почему бы и не посмотреть, раз уж они сюда приехали?

Алёнка выбирается из салона, дядечка берёт её за руку и ведёт в цех.

В огромном цеху великое множество женщин, которые работают на швейных машинках и ткацких станках. Есть и мужчины, но женщин заметно больше. Это молодые азиатки, европейских лиц здесь не видно.

Пока Алёнка глазеет по сторонам, дядечка проводит её почти через весь цех, и они спускаются по обшарпанным ступенькам в подвал.

– А там что?

– Сейчас увидишь. Там самое интересное!

Дядечка ведёт Алёнку по длинному коридору, с множеством дверей по обеим сторонам. Из-за некоторых дверей слышны вздохи, стоны, странные крики.

– Здесь кого-то наказывают?

– Нет-нет, что ты! Это они там развлекаются, не обращай внимания.

Да уж, странные у этих смердов развлечения.

Дядечка останавливается у железной двери с крохотным оконцем на уровне глаз и выстукивает некий условный сигнал.

Дверь распахивается, дядечка с Алёнкой заходят в комнату.

Их встречает странно одетый мужчина: в кожаных штанах, с голым торсом и с кожаной маской на лице.

Выглянув в коридор, он захлопывает дверь и запирает её на массивную щеколду.

Посреди комнаты огромная постель под бархатным балдахином, застланная красным бархатом.

По обеим сторонам от постели стоят треноги с видеокамерами и фонарями.

Возле треног суетится ещё один мужчина, также облачённый в кожаные штаны и маску, он направляет камеры и фонари на постель.

В комнате стоит резкий удушливый запах, похожий на тот, что был в машине. Как будто разлили целое ведро дезодоранта, заглушая какой-то другой, нехороший запах.

Справа от двери валяется внушительная куча детского тряпья. По углам темно, но заметно, что многие тряпки испачканы какими-то пятнами.

И вся комната усеяна черными тенями-силуэтами, которые колеблются, расплываются и медленно, и словно бы апатично, перемещаются в воздухе.

–  Беги отсюда… – слышатся чьи-то тихие голоса, похожие на голоса духов в родовой крипте. – Беги… Беги… Беги…

Дядечка, который привёл Алёнку, быстро скидывает одежду и надевает кожаную маску.

–  Беги… Беги… Беги…

Мужчины, похоже, не замечают эти чёрные тени, которые свободно просачиваются сквозь живые тела, как будто они совершенно не имеют плотности.

Можно сказать, что мужчины купаются в этих тенях, потому что в комнате нет ни одного квадратного метра, свободного от теней, – они повсюду.

– Белая натура – это прекрасно, – мужчина у постели заканчивает возиться с треногами и включает камеры. – А то мне эти азиатки уже надоели. Иди сюда, милашка, будем снимать кино.

Дядечка, который привёз Алёнку сюда, хватает её и тащит к постели.

Алёнка кричит и извивается. Двое других присоединяются к дядечке. Они валят Алёнку на постель и начинают срывать с неё одежду.

Алёнка пытается «ударить», но у неё ничего не получается.

В ней нет энергии, чтобы защитить себя. Она совершенно пустая, всё щедро раздала в парке.

Однако Алёнка сильный ребёнок, она отчаянно сопротивляется и даже умудряется лягнуть одного из мужчин в пах.

Тот наваливается на неё всем телом, хватает за горло и душит, стараясь сломить сопротивление.

От страшной тяжести Алёнка задыхается, перед глазами плывут красные круги, она вот-вот потеряет сознание…

Что делает дитя Человеческое, когда попадает в такую ситуацию?

Оно утоляет дьявольскую похоть извращенцев и гибнет в страшных муках. И детская душа, испачканная сальными страстями законченных мерзавцев, не отпущенная на волю, неотомщённая, мечется под сводами гнусного вертепа, впитывая дикую энергию других жертв и сгорая от бессильной ярости.

Кричать не получается, горло передавлено, воздуха осталось на пару мгновений…

В последний момент, уже на краю гибели, Алёнка взмолилась в беззвучном призыве, как это бывало в крипте, при общении с сердитыми духами Предков:

« Помогите мне, Тени… Я умираю…»

И тотчас же, словно получив единую команду свыше, все чёрные тени, что были в комнате, с душераздирающим визгом устремились к Алёнке и наполнили её до отказа, мгновенно превысив порог энергетической ёмкости в десятки раз.

Что делает дитя древнего рода, бросившего вызов Богам, когда у него начинается десятикратный Ментальный Криз?

Оно убивает.

Бездумно.

Безжалостно.

Без разбора – всех, кто попадётся под руку.

Удар был такой мощи, что черепа гнусной троицы разом взорвались от чудовищного внутреннего давления и забрызгали всю комнату отвратительной субстанцией.

Подвал немедленно наполнился криками боли и отчаяния, послышался топот множества ног. Похоже, досталось и тем, кто был в соседних комнатах, и кто-то там пытался убежать.

Алёнка на отвратительную субстанцию не обращала никакого внимания.

В этот момент она не видела реальный мир и пребывала в сумеречном состоянии. Только кромешная Тьма, пульсирующие сгустки молний, плавающие вокруг, и множество красных пятен, мечущихся где-то неподалёку.

Алёнка в яростном упоении била по этим пятнам, прямо через стены, нащупывала и догоняла их волнами инфразвука, если они не гасли с первого раза…

И хрипло хохотала, слушая ужасные вопли.

Она остановилась только после того, как вокруг не осталось ни одного пятна.

И тогда комната вновь наполнилась Тенями.

Только на этот раз они были чистыми и прозрачными, как слеза ребёнка.

Тени невесомой вереницей струились через потолок, прочь из этого ужасного подвала, и прощались с ней.

« Спасибо. Ты отпустила нас…»

Отбросив щеколду, Алёнка вышла в коридор и, спокойно переступая через трупы, направилась к выходу.

– Неплохо отдохнула. А теперь пора домой. Что-то я сегодня загулялась…

* * *

– Разрази меня Забвение… Что это было?

– Ты знаешь, я сама в шоке. Она била не менталом, а инфразвуком. Причём била не точечно, как все мы, а по площади и… Через стены! Как это получается, я даже вообразить не могу, надо будет составлять принципиальную схему.

– Нет, принцип я понял. Это достаточно сложное преобразование, из ментала в инфразвук, но оно вполне объяснимо. Ну, и на таком расстоянии стены для инфразвука не проблема, он очень слабо поглощается. Я другое имел в виду. Что это за Тени такие? Она что, галлюцинировала?

– Не знаю… Но вот факт: её энергетический контур был совершенно пуст и вдруг за одно мгновение заполнился как минимум с десятикратным превышением. Ты когда-нибудь сталкивался с таким явлением?

– Никогда. И это меня беспокоит. Меня всегда беспокоит то, что я не могу объяснить.

– Я вот думаю… Гхм-кхм… Но я знаю, что ты скажешь…

– Ну же, не мямли!

– А может, это Духи? В смысле, на самом деле, какие-то фантомные сущности…

– Это мистика. Духов в природе не существует, и ты прекрасно это знаешь. Во все времена, в любом месте, в каждой животрепещущей истории, любые «духи» – не более чем изгиб Восприятия, «удачно» наложившийся на специфические условия и состояние человека, который их «видел».

– Ну-ну… Она убила всех, кто был в том подвале. Убила примерно треть тех, кто был наверху, по проекции подвала и в ближнем радиусе. Считай, сколько на это ушло энергии, на десятки операторов хватит. Потом два часа провела в крипте, и её всё равно трясло от избытка энергии. Потом она до отказа зарядила меня, до буквально искр из кончиков пальцев. И всё равно не разрядилась. Но представь себе, я вытащила её наверх, посадила на голую землю, и она буквально за минуту «иссякла» и наконец спокойно уснула.

– Да, это… Это очень странно и необычно.

– И знаешь что? Я делаю вывод: теперь, когда у Алёнки будет Криз, её нельзя спускать в крипту. Можешь считать меня сумасшедшей, но… Я думаю, что после того проклятого подвала она приобрела этакий странный автоматизм, совершенно не зависящий от её воли. Этакое… М-м-м… Новое свойство организма.

– На что ты намекаешь?!

– Я полагаю, ты уже и сам всё понял. Она заряжается энергией от Мёртвых. И я не думаю, что это очень здорово…