Текст книги "Заряна-печальница"

Автор книги: Лев Маляков

«Под полою у красавицы зари…»

 
Под полою у красавицы зари
Отбивают косы косари:
Звонкие литовки, будто тетива,
Каждая по-своему поет.
Замирая,
Слушает трава,
Тянется,
На цыпочки встает.
 
 
Молоточки клювами стучат
И с ресниц у девонек-девчат
Склевывают звонко – чок, чок, чок! —
Золотинки – ласковые сны.
Месяц,
Раскаленный пятачок,
Стынет на ладони у сосны.
 
 
Дробным цокотом
Молчунья-тишина
Поразбужена,
Зарей подпалена.
По округе гул моторный
Вкривь и вкось
Перестуком крепко-накрепко прошит.
Спозаранку дело каждому нашлось,
Только, чур,
Коль веселиться – от души!
 
 
Видишь —
Зоренька откинула полу!..
Пригласила нас хозяюшка к столу,
На заречные луга с духмян-травой
Всей деревнею на праздник даровой.
 

«Ой шир око-широк о…»

 
Ой шир око-широк о
Разлилась водица.
Поругаться легко —
Трудно помириться.
 
 
Боль-обида —
Не ручей,
Не положишь лавы.
Лучше не было б ночей —
Зарев ой отравы.
 
 
Омуты любимых глаз
Вовсе не видать бы…
Зря сказали,
Что у нас
Скоро будет свадьба!
 

Нюшкина подружка

 
У деревни на виду
Встретила подружку.
Бросив на руку узду,
Ты шагаешь, как по льду,
Анна, Нюра, Нюшка!..
 
 
У Настены каблуки —
Гвоздики-копытца:
Бабам вслед из-под руки
Есть чему дивиться.
 
 
А у Нюшки сапоги —
Каблучищи всмятку,
Будто с мужниной ноги.
На фуфайке – латки.
 
 
Хоть разбейся —
На виду
Не она, а Настя:
К агроному и в страду,
И в обычный день идут
Люди —
Вот где счастье.
 
 
Не подружка, а беда —
Нюшкино ненастье.
И куда теперь,
Куда
Схорониться от стыда?..
Помоги ей, Настя!
 
 
Настя рада бы помочь,
Да самой,
Самой невмочь!..
 
 
Нюшке, видно,
Невдогад,
Что краса не вечна:
У Настены листопад
Шелестит о плечи.
 
 
Не семнадцать —
Двадцать семь:
Ягода-калина.
Кольца в пепельной косе
Развиваются совсем,
Ей теперь бы
Сына!..
 
 
Нету силушки в ночи —
Сердце не остыло:
В душу смотрит,
Хоть кричи,
Нюркин муж Данила.
 

«От земли и вроде не земная…»

 
От земли и вроде не земная,
По деревне шла княжной княжна…
И глядел я вслед,
Еще не зная,
Как ты стала мне с тех пор нужна!
 
 
Лада-свет,
Живительная сила,
Не прошла меня ты стороной:
То звездой далекою светила,
То вставала солнцем надо мной!..
 
 
Верю,
Как язычник в солнце верил:
Ты —
Мое начало всех начал:
Дальний путь от материнской двери,
Мой приют,
Конечный мой причал.
 

«Вдвоем бы за околицу…»

 
Вдвоем бы за околицу
С л юбым —
Хоть в бега!
Пускай игласто колются,
Секут снега.
 
 
Метель на нашей улице
Раскинула сеть.
Проезжий не сутулится —
Л юбо глядеть!
 
 
Машиною пропахшая,
Раскинута пол а.
– Эх, пропащая,
С кем пошла!
 
 
Думано ль,
С проезжим
Судьбу пытать?..
Рассвет белесый брезжит.
В окошке – мать.
 
 
А ей и горя мало —
Любовь хмельней вина!
Она чуть-чуть устала,
От счастия пьяна!
 
 
Не то что за околицу —
За тридевять земель…
Пускай игласто колется
Белёсая метель!
 

«Мимо кузни с ведрами…»

 
Мимо кузни с ведрами,
Покачивая бедрами,
Настя ходит п оводу
По тропке, как по проводу.
 
 
З адень Настя сотню раз
Души вывернет из нас.
Ей-то что – работает,
Ходит, где короче.
 
 
А у нас забота —
Шеями ворочать.
Ломит шеи к ночи
Так, что нету мочи.
 
 
Прицепилась, как простуда,
Накануне посевной.
– Ой, с ремонтом, братцы, худо,
Станем к выходу спиной:
Бегай хоть по двести раз —
На затылке нету глаз.
 
 
Искры звездами взметнулись —
Знаем горю чем помочь!..
Про себя же усмехнулись:
Как на привязи, точь-в-точь.
 

 
Бьются искры, будто пчелки,
Сыплют роем на стену.
Не видать теперь ни челки,
Ни походки Настиной.
 
 
Что-то в кузне стало душно,
И удар уже не тот…
Вот те раз —
Сквозь грохот слышно:
Ведра звякнули о лед.
 
 
Мы, как будто ненароком,
Повернулись к двери оком.
Эх, была не была,
Веселей пойдут дела!
 

Зимний гром

 
Не странно ли:
Я помню свадьбу,
Но не свою,
Твою, твою!
О если знать бы,
Если знать бы,
Затеряна в каком краю?
 
 
Та свадьба прочих не богаче,
А для меня,
Как зимний гром.
Твоей завидуя удаче,
Плясали девки под окном.
 
 
В глуби избы, глотнув сивухи,
Орал за здравие Федот.
Не зря селом змеились слухи:
«Любаша лейтенанта ждет…»
 
 
А от Любаши, от доярки, —
Лишь руки, мнущие платок.
Вздыхали девки-перестарки:
«Вот нам бы счастьица глоток!»
А я, считай еще мальчишка,
Плясал, как черт,
Себя казня:
Сжималось сердце в кулачишко
От взрослой тайны у меня.
 

Не ждала

 
Заявился,
Как свалился с неба.
Это я, ведь я, —
Не злая н ебыль.
 
 
Из вчера к тебе пришел,
От мая.
Видишь:
В волосах черемух цвет…
Шел я через годы,
Разметая
Сумрак дней,
Ночей зеленый свет…
 
 
Ты глядишь спокойно,
Незнакомо.
Помолчим,
К чему теперь слова.
Нагляжусь
И в ночь уйду из дома,
Тихий, как сентябрьская трава.
 

По ягоды

 
Осень молодицей
Из подол а
Ягод понасыпала,
В лес позвала,
Я пришел на вырубку
По утр у
В жаркую малиновую
Гущеру.
Ягода-кровинушка —
Знай бери.
Про люли-Малинушку
Лопочут глухари:
– Сладкая, с Михайлою
Спозналась,
На заре с хозяином
Те-ши-лась…
Я не буду слушать
Брехов-глухарей,
Только ты, сладобушка,
Приголубь-согрей!
От молвы-напраслины
Тебя уберегу.
Но горда Малинушка —
Ни гу-гу.
А за той за вырубкой
На пол-России мох.
Что ни кочка-выскочка
То подвох.
Стелются багульника
Сизые леса,
Гоноболи-скромницы
Синие глаза.
Припаду я к синим —
Буду пить и пить.
Мне без Гоноболины
Не прожить.
Закружила голову,
Остудила боль.
Ох пьяна ты, ягода
Гоноболь!
 

«На моей ромашковой стороне…»

 
На моей ромашковой стороне
Прокатилось солнышко по стерне,
Зацепилось, ласковое, за стога
И упало
В скошенные луга.
 
 
Не певучи сумерки в сентябре.
Догорают ясени на бугре.
Затаились чуткие камыши.
И на всем-то озере —
Ни души.
 
 
Не пойму, где небо,
А где вода.
Звездные заметаны невода:
В неводах тех месяц, словно линь,
Золотым хвостом волнует синь!..
 
 
Мне давно бы к берегу пора,
Только сам попался я в невода:
Словно околдованный,
До утра
Слушаю, как дышит сонная вода.
 

У костра

 
Деревья совсем одичали,
Последние сбросив листы.
И негде приткнуться печали
Среди городской суеты.
 
 
Уеду отпраздновать осень
Туда,
Где и вовсе не ждут.
Вечерние тени, как лоси,
Тихонько к костру подойдут.
 
 
В лесу у озерного плёса
Всю ночь промолчу под сосной.
Прогрохают гулко колеса
По тряской дороге лесной.
 
 
Ничем тишины не нарушу —
Один на один у огня.
Лишь сосны в открытую душу
Глядят
И врачуют меня.
 
 
А угли мерцают,
Мигают,
По углям змеятся огни.
Мне думать они помогают,
Забыться помогут они.
 

РАДУГИ МОРЯ

Краски моря

 
Я гляжу на море
И свечусь
Теплой переменчивостью света:
На прибрежье катит,
Катит грусть,
Желтым жаром осени согрета.
 
 
А в просторах —
Рыже-зелен а,
Поднялась и будто бы застыла,
Исподволь накапливает силу
Глубины
Ленивая волна.
 
 
Горизонт подернут синевой,
Горизонт – задумчиво-седой.
Море это,
Небо ль? —
Разберись!
Смотришь —
Будто сам взмываешь ввысь.
 
 
До чего же переменчивы цвета, —
Радугой меня околдовали,
Словно нет душе другой печали!
Всё иное —
Тлен и суета.
 

Кавказия

 
Отныне я – «дикарь»:
Навес над головой
Под виноградным п ологом упрятан,
Три кипариса, как солдаты,
Оберегают мой покой.
Мне солнце и вода
Сегодня – Муза,
Их власть я принимаю целиком.
Вот-вот сольюсь я с морем,
Как медуза,
Пошлепаю по в олнам босиком.
 
 
Вода
То сизая,
То голубого тона,
То цвета золотистого вина,
Смотри хоть вверх,
Хоть вниз —
Она бездонна,
В ней искра каждая видна.
 
 
И пусть со мной
Заигрывают рыбы,
Несут дельфины,
Словно скакуны.
Загадки мне
И д ороги, и любы
Кавказии —
Неведомой страны!
 

«Пальмы трепетные листья…»

 
Пальмы трепетные листья
Трогают,
Как пальцы,
Небо.
Дотянуться этак мне бы
До рассветной чистой выси.
 
 
Дотянуться и понять бы:
Почему грустят закаты,
Почему приливов свадьбы
Белым пламенем объяты?
 
 
На приморской благодати
Почему я помню север?
Видится с какой-то стати
В росной измороси клевер.
 
 
И осина,
Словно пальма,
В легком трепете сгорает…
И до слез чего-то жаль мне,
А чего —
И сам не знаю.
Слышу:
Рожь шумит, как море,
Ластится под стать прибою…
И какого черта спорю
Бесконечно сам с собою?
 

«Кто на море не бывал…»

 
Кто на море не бывал —
Тот и горя не видал.
Я гулял на море —
Знал не только горе!
 
 
В волнах плещут зори,
Как дельфины,
Гребни желтым жаром опалив.
Тяжкую о береге кручину,
Будто камень,
В море утопи.
Цепкую взамен возьми походку,
Что велит зыбучая вода.
Под веслом упругим будет кротко
Пениться крученая беда.
 
 
В рифовой опасности пролива
Волны зеленей и вороней —
Будешь их сноровисто за гривы
Брать,
Как необъезженных коней.
 
 
Ох как пригодится эта хватка:
Ныне зыбки,
Зябки берега.
В мае, как веселая солдатка,
Хохотом заходится вьюг а!
 

Доброта моря

 
Я с морем бывал,
Будто с полем,
На «ты».
Я принял
Соленой его доброты.
Случалось —
Ложилась кругом тишина,
И в поле меня уносила волна…
 
 
А ныне и поле, как море,
Опять
На кручи кидает меня.
И хочешь не хочешь —
Приходится внять
Велению страдного дня!
 
 
Приемлю расплату.
За беды твои
Без хлеба оставь, без воды!
Лишь в сердце обиды слепой не таи,
Чтоб вновь не случилось беды.
 
 
Позволь хоть однажды
Хозяином быть —
И море не мог я вполсилы любить!
Гривастое море —
Морщины у рта —
О как пригодилась твоя доброта!
 

Цыганка

 
Цыганка не гадала —
Торговала,
На рынке продавала виноград,
С ее плеча
Косынка черно-ала
Текла на белый
Форменный халат.
 
 
Не карты
Пальцы ловко тасовали —
Перебирали гроздья
Целый день.
О незабытом
Пальцы тосковали,
И густо
Под глаза ложилась тень.
 
 
Хотя шутить цыганка не устала,
Грустят о чем-то
Черные глаза.
И на прилавок ягода упала,
Как светлая,
Нежданная слеза.
 

На юге

 
Разукрашена, будто на свадьбу,
Свет-земля в дорогие дары.
Землякам эту яркость видать бы,
Эту зелень
Осенней поры!
 
 
В черноморской октябрьской теплыни
Услыхать бы им скрипки цикад!..
У моей северянки-Псковщ ины
Догорает теперь листопад.
 
 
В поле лужица,
Ямка любая
Застеклела,
Закована в лед.
А на юге вода голубая
Искрит радуги,
Песни поет.
 
 
По-над морем светлынь —
И в июле
Северянке не снилось такой!
Но меня в этом блеске
И в гуле
Приласкало нежданной тоской.
 

 
В дальний путь поезда провожая,
Шлю всё чаще на север поклон…
Ни к чему мне
Невеста чужая, —
Я метелью навек полонён!
 

Письмо деду Егорию

 
Я лежу у синя моря —
Пообжарился слегка.
Вот бы, дедушка Егорий,
И тебе погреть бока.
 
 
Полежать бы в белой пене,
На песке, как на полку,
В небо выставив колени,
Словно в баньке к потолку.
 
 
Окунуться бы для пробы
В моря Черного теплынь,
Может, давние хворобы
Смыла б ласковая синь.
 
 
Только где тебе, трудяге…
Пишешь мне:
Не те лета.
Да к тому ж
Без старой тяги
Наше поле – сирота.
 

 
Прописали деду ванны
С давних пор
У тех болот,
Где и з аполдень туманы
Жарким солнцем не проймет.
 
 
Но Егорий не в обиде,
Лишь бы я писал ему.
Он с письмом к соседу выйдет,
Растолкует,
Что к чему.
 
 
Словно сам на синем море
Грел ребрастые бока…
Ты прости меня, Егорий,
Не считай за чудака.
 

«Опять заладили дожди…»

 
Опять заладили дожди,
Как будто не на юге я,
А возле озера Чудского.
И небо обложило снова,
И снова солнышка не жди.
 
 
Колотят палочки дождинок
Не спеша
В банановые листья,
Словно в бубны.
А с моря наползают будни,
Лениво галькою шурша.
 
 
И я в тех буднях,
Как туман,
То загрущу,
То посветлею.
Не надо, морюшко, елею:
Не в силах мне помочь обман.
 
 
Я нынче вижу всё как есть:
Вот кипарис,
А это – просто палка…
Не жду зеленую русалку:
Что отцвело
Тому не цвесть.
 

«Дремлет море в кротости тюленьей…»

 
Дремлет море в кротости тюленьей,
Шевеля волною-плавником.
Пользуйся его короткой ленью,
Сверив курс надежно
С маяком.
 
 
Потому что эта кротость-ласка
Грузностью свинцовой налита!..
Море про царевну плещет сказку,
Сказка та – рыбачка,
Не мечта.
 
 
Выйди ей навстречу
Рано-рано,
Удаль и уменье покажи…
Ждет тебя,
Зовет к себе моряна,
Завивает в волнах куражи!
 

Ожиданье

А. Т.

 
Я верю:
Этот миг настанет,
И все-таки она придет!
Былое
Камнем в волны канет,
И новая заря взойдет.
 
 
Она поманит робким взглядом
К себе
На праздничный песок.
И я покорно встану рядом —
От гибели на волосок.
 
 
Мы постоим на многолюдье,
Не замечая никого,
Себе —
Волшебники и судьи,
И боги счастья своего.
 
 
Объятые крылатой силой,
Пойдем по голубым волнам.
И солнце ласково б стелило
Дороги золотые нам.
 

 
Она в русалочьей одежде —
Лишь на полшага впереди.
Мне кажется:
Что где-то прежде
Я видел этот взлет груди,
 
 
И обжигался смуглой кожей,
Ревнуя,
Мучаясь,
Любя…
 
 
И до чего она похожа,
Точь-в-точь похожа
На тебя.
 

В ущелье

 
Огрузела осень.
Свысока
Катится в Юпшарское ущелье.
Там,
      внизу,
Отменное веселье —
Захмелела горная река.
 
 
Брызг веселых солнечный фонтан
Взвихривает
Радужно и пенно.
К буйной силе преклоню колена,
Окунусь —
И тоже буду пьян.
 
 
На меня седые облака
Наползают медленно и строго.
Их бока косматые потрогать
Тянется веселая рука.
 
 
Искрами затепленный гранит
Хочется ладонями погладить…
Что-то мне
С самим собой не сладить:
Как в ущелье,
Всё во мне гремит.
 

 
Мне бы самому теперь
Волной
Осени навстречу покатиться,
И под стать реке —
Повеселиться,
Выплеснуться
Силою хмельной!
 

Вдохновенье

 
Сюда,
Где горы и седое море,
Съезжаются художники, поэты…
Они подстерегают зори
И краски субтропического лета.
 
 
И каждый ждет с надеждой
Незнакомку,
Подолгу морю вглядываясь в очи,
И в душу,
Словно камешки в котомку,
Цикадные укладывает ночи.
 
 
Но Незнакомку
Отыскать не просто.
Она смугла
И небольшого роста,
Глаза, как море,
Сини и зелёны…
Бог весть куда
Влечет она влюбленных.
 
 
Когда волна бушует
И клокочет,
Бросая смело к тучам
Брызги злые,
Та Незнакомка покидает Сочи:
Уходит в море,
В дали ветров ые.
 
 
Нет, не ищи ее на тихой глади,
Когда волна покоится на камне.
Ее нельзя,
Как милую, погладить
И удержать
Холодными руками.
 

Mope

 
Привечает море каждого,
Кто на сердце не скупой:
Напоило море жаждою,
Смыло завтрашний покой.
 
 
Звездным вечером окутало,
Распластало синь крылом,
Сказку с былью перепутало,
Нашептало о былом.
 
 
Поманило сизой дымкою,
В чудо-дали повело,
Обратило невидимкою,
Подымает на крыло.
 
 
Над волной,
Над белым облаком
Понесло невесть куда:
К деревеньке с псковским обликом,
К вербам,
Сникшим у пруда…
 
 
Надо мной заря рябинная
И рябина, как заря,
Колоколенка старинная
Привечает скобаря.
 

 
Здравствуй,
Диво несказанное,
В белой шапке отчий дом
И ко мне дорога санная
Катит —
В бело-голубом.