Текст книги "Руки вверх! или Враг №1"

Автор книги: Лев Давыдычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава № 46
Генерал Шито-Крыто подозревает и негодует, а офицер Лахит принимает агента Бокса-Мокса

Не без оснований генерал Шито-Крыто предполагал, что против него действует не только умный враг, но и плетёт нити заговора ещё некто, кто числится в друзьях.

Потерпела поражение диверсионная группа «Фрукты-овощи». Исчезли Стрекоза и Муравей. Как гром среди очень ясного неба, было сообщение о том, что фон Гадке постигла почётная спиртизация в стеклянной банке, а секретная техническая документация по обработке и обучению гавриков выкрадена. И кем? Каким-то неведомым фон Хлипке, которого и в глаза-то в Центрхапштабе никто не видел и который будто бы сотрудничал в «Гробе и молнии».

Временами генералу Шито-Крыто казалось, что он вот-вот лопнет от душившей его бессильной злобы. За последнее время он разбил два чугунных стола со стальными ногами (а не ножками!), три раза проломил цементный пол в кабинете и едва не убил офицера Лахита, запустив в него сейфом.

В самой же организации «Гроб и молния» обстановка накалялась с каждым днём, хотя накаляться ей дальше вроде бы и некуда уже было.

Ежедневно создавались груды доносов. Функционировал специальный отдел, занимавший девятиэтажное здание, с большим штатом сотрудников, но они успевали только регистрировать доносы, а читать их и тем более принимать к сведению ни у кого уже времени не оставалось.

Поэтому в карцеры отправляли просто по очереди, а с работы увольняли наугад.

Выполняя основной приказ: всем всех во всём всегда везде подозревать, всем за всеми всегда везде следить, – сотрудники до того доусердствовали, что среди них стала свирепствовать болезнь, известная в науке под названием «раздвоение личности».

Заключалась эта болезнь в том, что сотрудник одновременно ощущал себя и тем, кто за кем-то следит, и тем, за кем кто-то следит. И сотрудник часто забывал, кем же он является в данный момент – следящим или выслеживаемым, – и впадал в путаницу: то следить побежит, то прятаться начнёт, то остановится, чтобы дать возможность кому-то за ним подсмотреть, и всё время ничего толком не соображает.

Никто из сотрудников уже не знал, кто в чём кого подозревает, но остановиться уже не могли, да и к тому же приказ есть приказ, надо его выполнять, к каким бы нелепым последствиям он ни приводил.

Генерал Шито-Крыто продолжал полагать, что именно в такой благоприятной обстановке вырастают настоящие кадры настоящих сотрудников настоящей шпионской организации.

Близилась к концу подготовка операции «Братцы-тунеядцы». Представители Самого Высокого Самого Верховного Главнокомандования торопили, лезли в каждую мелочь, проверяли каждый шаг каждого участника.

Но даже они, представители Самого Высокого Самого Верховного Главнокомандования, не подозревали о существовании отдела № 113, где производили балдин – сверхмощный стимулятор лени. Стоил он неимоверно дорого: одна таблетка – средний реактивный бомбардировщик. Учёные и их ученики спешно искали возможность удешевить производство балдина. Кстати, Стрекоза должна была подбросить таблетки балдина в детские садики (одна таблетка на двадцать пять человек).

Скоро, скоро, очень скоро начнётся выполнение операции «Братцы-тунеядцы»! Генерал Шито-Крыто давно уже не спал, почти не ел, а проверял, проверял, проверял, не доверял, не доверял, не доверял, а на сердце было всё-таки ух как неспокойно.

Нюхом он чуял, что где-то вот тут, рядом с ним, – предатель! Предатель крупный, хитрый, наглый, подлый – вроде него самого.

– Не верю я тебе, Лахит! – проорал, мучась подозрениями, генерал Шито-Крыто. – Ни капельки я тебе не верю, проныра ты несчастный!

– Было бы просто смешно, если бы вы мне верили, – любезно ответил офицер Лахит. – Вы бы тогда были не вы, а я был бы не я. Но вы есть вы, а я есть только я, и наша сила во взаимном недоверии. Предавать вас я пока и не собираюсь. Конечно, предать вас – это заманчиво, но уж очень опасно, шеф.

– Я подвешу тебя к потолку за левую ногу, если установлю факт предательства!

Офицер Лахит вынырнул из генеральского кабинета, пронырнул в свой кабинет. Здесь в кресле перед ним сидел незнакомец.

– Как вы сюда попали и кто вы такой? – прошипел офицер Лахит, вытащив пистолет.

– Если я проник сюда, – спокойно ответил незнакомец, – то, вероятно, знал, как проникнуть. Меня зовут Бокс-Мокс. Я привёз привет от Батона.

– Мерсибо. А как Стрекоза?

– Сидит в мешке.

– Прелестно. А что с этим мерзавцем ЫХ-три нуля?

– Понятия не имею. Вся диверсионная группа «Фрукты-овощи» находится под особой охраной, ждёт своей незавидной участи.

Офицер Лахит спрятал пистолет, сел за свой стол, долго разглядывал Бокса-Макса, спросил насторожённо:

– Что вас интересует?

– Сущий пустяк. План операции «Братцы-тунеядцы».

– Ха! – Офицер Лахит даже вскочил, но тут же сел обратно. – И это вы считаете пустяком? Да ещё сущим! О плане этой операции, к вашему сведению, знает только шеф.

– И вы.

– Откуда вам это известно?

– Неважно. Вы не ответили на мой вопрос.

– Что я буду иметь за, как вы выразились, сущий пустяк?

– Мне приказано не торговаться. Назовите сумму. Платим наличными в хорошей валюте.

– Вы деловой человек! – обрадовался офицер Лахит. – Но вам известно, что при допросах и наказаниях генерал Шито-Крыто использует лишь один метод – подвешивание к потолку за левую ногу!

– Я не только деловой человек, – всё так же спокойно говорил Бокс-Мокс, – я крупный агент. А вы пугаете меня, как школьника. Шито-Крыто в ваших руках. Сделка со мной даёт вам реальнейшую возможность оставить его в дураках и в скором времени занять его место. Оформляйте меня на работу.

– Хорошо. Пишите. Вот бумага. Ручка.

– Что писать?

– Донос на меня.

– А в чём вас обвинять?

– Не имеет значения. В чём угодно.

Едва Бокс-Мокс успел настрочить донос, в кабинет ворвался весь багровый от возбуждения генерал Шито-Крыто и прохрипел:

– А это кто?!

– Я осмелился предложить вам свои услуги, господин генерал, – ответил Бокс-Макс, вставая. – Во время последней большой войны я работал в девятом отделе у господина оберфобергогердрамхамшнапсфюрера фон Гадке.

– А после?

– Мне долго пришлось скрываться. Исколесил весь мир.

– Твой голос удивительно напоминает мне голос одного предателя, – сквозь зубы процедил генерал Шито-Крыто. – Ты знаешь, как я разделываюсь с предателями?

– За левую ногу к потолку. Если, конечно, поймаете.

– А ты убеждён, что от меня можно ускользнуть?

– Мне затруднительно ответить на ваш вопрос. Я не собираюсь ни предавать, ни ускользать.

– Бокс-Мокс – дельный человек, шеф, – сказал офицер Лахит. – Он уже успел написать на меня донос.

– Покажи.

Генерал Шито-Крыто взял из рук своего помощника лист бумаги, на котором было написано:

АНОНИМНЫЙ ДОНОС НА ОФИЦЕРА ЛАХИТА.

ОН СПОСОБЕН НА САМОЕ ГРАНДИОЗНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО. СЛИШКОМ ЛЮБИТ ДЕНЬГИ. РАДИ НИХ ГОТОВ НА ЛЮБУЮ ПОДЛОСТЬ. ЯВЛЯЯСЬ ПРОНЫРОЙ, ОБМАНЫВАЕТ ВСЕХ. МЕТИТ В ГЕНЕРАЛЬСКОЕ КРЕСЛО. ЖДЁТ УДОБНОГО СЛУЧАЯ, ЧТОБЫ СЪЕСТЬ НАЧАЛЬСТВО.

– Какой же это донос? – усмехнулся генерал Шито-Крыто. – Это не донос, а чистая правда. Зарегистрируйте на всякий случай. Специальность?

– Универсал. Умею всё.

– Шеф, если моей рекомендации достаточно, – оказал офицер Лахит, – то зачислю его в штат.

– Плевал я на твои рекомендации. Проверь его. Как ты относишься к детям?

– Простите, господин генерал, но это странный вопрос для шпиона. Конечно, я их ненавижу.

– Хорошо, хорошо… – Генерал Шито-Крыто по-прежнему просверливал его взглядом. – А ты, случайно, не знаком с Фонди-Монди-Дунди-Пэком?

– Я много слышал о нём… разного.

– Слава богу, его больше нет в живых! Лахит, обязательно проверь данные Бокса-Мокса у врача Супостата. Всё! – И генерал Шито-Крыто стремительно вышел из кабинета.

– Вы держались прекрасно! – Офицер Лахит облегчённо вздохнул. – С меня семь потов сошло. Как вы передадите мне деньги?

– Из рук в руки.

– Сегодня я покажу вас врачу Супостату, завтра…

– Никаких Супостатов, никаких завтра. Сейчас же выкладывайте смысл операции «Братцы-тунеядцы» и всё, что вы о ней знаете. Немедля!

– О, вас не надуть!

– А зачем вам меня надувать? Платим много и в хорошей валюте. Рассказывайте.

Всякое в своей трудной и подлой шпионской жизни слышал Фонди-Монди-Дунди-Пэк. Но то, что он услышал от офицера Лахита, настолько поразило его, что он еле воздерживался от возмущённых восклицаний.

– Мы поставили своей целью испортить детей, – рассказывал офицер Лахит, – сделать их ужасно ленивыми. Мы будем их портить на каждом шагу. В деле испорчивания детей нет мелочей. Нам, к примеру, очень выгодно, чтобы ребёнок не чистил зубы. Поэтому мы забрасываем в вашу торговую сеть отвратительные зубные щётки и потрясающе противный зубной порошок. Дети перестанут чистить зубы. Зубы у них начнут болеть. А в стоматологические клиники мы зашлём врачей-рвачей. Они будут выдирать детям зубы с такой жестокой болью, что дети перестанут к ним обращаться. Будут жить с гнилыми зубами. От этого у них испортятся желудки. А из-за желудков сдадут нервы. А из-за нервов сдадут мозги. Ловко?

Операция «Братцы-тунеядцы» продумана самым тщательным образом. Незаметно, совсем незаметно мы будем развивать в детях злость, зависть, зазнайство, нечистоплотность, капризность и – главное, главное, главное! – лень.

Ведь лень – это наш друг номер один. Ваш ленивый ребёнок – наше будущее. Отказываясь, например, выполнять хотя бы маленькую просьбу родителей, ребёнок, сам того не замечая, помогает нам. А если сто, тысячи, сотни тысяч детей не выполнят просьб родителей – это уже наше достижение.

Основная наша надежда на самих детей. Один ленивец обязательно подготовит приятеля-тунеядца. И в итоге – целое поколение людей вырастет ленивым. С такими мы справимся не только без атомной бомбы, но даже без танков, авиации, артиллерии. Вам всё ясно?

– Нам всё ясно, – ответил Бокс-Мокс. – Потрясающе. Налейте мне вина. Я разволновался.

Офицер Лахит поставил на стол два бокала из тёмного стекла и отвернулся к шкафу за бутылкой. Бокс-Мокс бросил в один из бокалов таблетку балдина, взял оба бокала в руки. Когда вино было разлито, он протянул офицеру Лахиту бокал с растаявшей таблеткой балдина.

– Ваше здоровье, – сказал Бокс-Мокс, – вы смелый человек. С вами приятно иметь дело.

Выпив, офицер Лахит сел в кресло, проговорил:

– Надо ехать за денежками.

– Сейчас, только покурю.

Офицер Лахит широко зевнул.

– Пое… – Он снова зевнул. – Пое…

– …хали! – договорил Бокс-Мокс. – Какой пароль для выхода? Какой пароль для выхода?

Он тряс, тряс, тряс уснувшего офицера Лахита и, убедившись, что это бесполезно, стал искать в стене потайную дверь. Ох, ни разу в жизни не нервничал так Фонди-Монди-Дунди-Пэк! Одну ошибку он уже совершил: не успел выведать пароль для выхода.

Найдя потайную дверь в стене, Бокс-Мокс взвалил офицера Лахита на себя, стащил его вниз по потайной лестнице, втащил в автомашину, посадил рядом с собой и, надев перчатки, чтобы не оставить отпечатки пальцев, взялся за руль.

Он рисковал всем, но иного выхода не было.

Но всё обошлось благополучно: огромные ворота открылись, едва автомашина приблизилась к ним, и часовые, едва взглянув на неё, откозыряли.

На аэродроме Бокс-Мокс сдал офицера Лахита кому следует, сел в машину и без происшествий вернулся обратно.

В кабинете он разыскал рацию и передал первое сообщение полковнику Егорову.

После этого Бокс-Мокс позволил себе передохнуть, не спеша выкурил сигарету, с грустью подумал, что сейчас ему придётся туго, снял телефонную трубку и доложил генералу Шито-Крыто:

– Вот я уже час одиннадцать минут сижу в кабинете и жду офицера Лахита. Не смею уйти, так как не получил разрешения. Что делать?

– Жди, болван! – был ответ.

Глава № 47
Новый пациент психоневропатолога М.Г. Азбарагуза

Несмотря на то, что психоневропатолог Моисей Григорьевич Азбарагуз был очень занят работой в научно-исследовательском институте по борьбе с ленью, он сам лично лечил Толика Прутикова и лейтенанта Василькова.

Их лечили переливанием крови, чтобы постепенно заменить заражённую кровь здоровой.

Но больные поправлялись медленно: видимо, балдин проник в спинной и головной мозг.

Больные несколько дней жили на искусственном дыхании, потому что дышать им, как вы догадываетесь, было лень. Моисей Григорьевич научным путём добился, чтобы им стало лень задыхаться.

Затем была разрешена проблема питания и проблема того, что бывает после питания. Моисей Григорьевич опять же научным путём добился, чтобы больным было лень быть голодными и т. д.

Лейтенант Васильков поправлялся значительно быстрее, потому что его организм был закалённее и выносливее и не предрасположен к лени. К тому же лейтенант Васильков обладал незаурядной силой воли и очень высоким самосознанием.

– Балдин – ужасно коварный препарат, – говорил полковнику Егорову Моисей Григорьевич. – По-видимому, в его основе кровь, взятая у очень ленивых людей или каких-то ленивых животных. Мои пациенты получили грандиозные дозы.

– Одна из задач вашего института – как можно скорее создать антибалдин, – сказал полковник Егоров. – У нас нет никакой гарантии, что уже в самое ближайшее время его не начнут применять. Сами понимаете, чем нам это грозит, если мы не будем готовы. Даже страшно подумать, что может произойти.

Скрипнула дверь, и раздался голос старшего санитара Тимофея Игнатьевича:

– Конечно, я вынужден очень извиниться. Виноват ведь я перед вами. По моей ведь вине болеет Толик Прутиков.

– Как?! Каким образом?!

– Помните, шпионы-то приходили? А я и не знал, что они шпионы. А внучка-то мне шоколадку сунула, чтобы я её больному передал. Я и передал. А потом запамятовал. А сегодня с большим стыдом вспомнил.

– Это очень важное сообщение! – обрадовался Моисей Григорьевич. – А то мы тут поломали голову. Скоро мальчик выздоровеет.

– Мне нужен лейтенант, – сказал полковник Егоров, – ему поручено привести в человеческий вид госпожу Стрекозу.

Старший санитар Тимофей Игнатьевич заметил озабоченно, но осторожно:

– Мало мы всё-таки методов физического воздействия на организм применяем. Раньше, бывало, мой, ныне покойный, папаша как возьмёт в свои отцовские руки ремешок, так из моего детского организма не только лень, но и всякая болезнь улетучивалась.

– А ведь мысль… – неуверенно произнёс Моисей Григорьевич. – Мысль – не в смысле ремешка, а в смысле физического воздействия на организм. Если лень вызывает желание не двигаться или нежелание двигаться, то мы должны заставить организм совершать движения. Очень, очень, очень логично! Сегодня же разрабатываем научный комплекс принудительных движений.

– Желаю успехов! – сказал полковник Егоров и поехал в управление.

Не успел он войти в кабинет, как ему принесли сообщение от Бокса-Мокса. Полковник Егоров не поверил своим глазам: Фонди-Монди-Дунди-Пэк уже выполнил половину задания – добыл офицера Лахита. Но – как? Каким чудом он вытащил помощника генерала Шито-Крыто? Вытащил из самого центра «Гроба и молнии»!

Однако радовался полковник Егоров преждевременно, потому что сразу с аэродрома офицера Лахита пришлось везти к психоневропатологу Азбарагузу М.Г.

– Ещё один, – сказал полковник Егоров. – Тоже угостился балдином. Это важная птица. Придётся оставить здесь охрану. Вот его надо вылечить как можно скорее.

– Мне бы его доверили! – с большой завистью воскликнул старший санитар Тимофей Игнатьевич. – Я бы его без всяких научных методов вылечил. Раньше науки куда меньше было, а ничего, тоже людьми выросли. Я вот до старшего санитара дорос.

Никто не обратил на его слова внимания, и он обиделся самым серьёзным образом.

Офицеру Лахиту сделали переливание крови.

– Будь моя воля, – сказал полковник Егоров, – я бы этому типу всю свою кровь отдал, только бы его скорей вылечить!

– Я всё прекрасно сознаю, – ответил Моисей Григорьевич, – но не имею права рисковать. Для вас это важная птица, а для меня пациент.

Вернувшись в управление, полковник Егоров получил второе сообщение от Бокса-Мокса: задание выполнено. Значит, в руках у него балдин! Вот это работа!

Но в душе полковника Егорова возникло недоброе предчувствие. В подобных случаях говорят: на душе словно кошки скребут.

«Интересно всё-таки устроена жизнь, – думал он, шагая по кабинету. – Работал, работал, дело своё знал, а тут вдруг… дети, лень, балдин… крупнейший шпион сдаётся третьекласснику… Одна из самых коварных разведок мира задумывает совершенно чудовищную операцию, подобно которой не было в истории человечества… И как бы я ни старался, каждый шаг связан с огромным риском…»

Полковник Егоров подошёл к столу, ещё раз перечитал сообщение Бокса-Мокса и понял, откуда в душе возникло недоброе предчувствие: Фонди-Монди-Дунди-Пэк желал счастливых рыбалок… Видимо, мало у него надежд выбраться обратно.

И чем бы сейчас ни занимался полковник Егоров – а дел у него хватало, – из головы не выходила мысль о том, что бывший ЫХ-000 попал в очень большую беду.

Было, правда, маленькое утешение: по неизвестным причинам офицер Лахит выздоравливал с поразительной быстротой, чего не мог объяснить даже Моисей Григорьевич.

Глава № 48
Генерал Шито-Крыто не по своей воле принимает балдин

Бросив трубку на рычаг, генерал Шито-Крыто заскрипел зубами и приказал нечеловеческим голосом:

– Немедленно ко мне офицера Лахита! Немедленно! Ко мне! Душа из него вон!

Но в это время душа могла выйти вон из самого начальника «Гроба и молнии».

– Мракобесие! – вопил он. – Скотинство!.. Опять предательство!.. Опять заминка!.. Убьююю-ууууу!

– Шеф, господина офицера Лахита нигде не обнаружено! Мы обыскали всю страну. Двадцать семь с половиной минут назад он вернулся в «Гроб и молнию» на своей машине, но сейчас его нигде нет.

– Ы-ы-ы-ы-о-о-о-уууууууу! – взревел генерал Шито-Крыто. – Предатель! Обормот! Надуватель! – Он бросился к стене, постучал о неё своей огромной, без единого волоска головой и закричал в микрофон: – Если не найдёте Лахита, всех расстреляю из пушки, всех! Всех зарежу! Задушу! Зажарю! За левую ногу к потолку присобачу! Гав-гав!

И от невероятнейшего приступа невероятнейшей злобы генерал Шито-Крыто грохнулся в обморок.

В кабинет вошёл Бокс-Мокс и в изумлении остановился. Странно было Боксу-Моксу, а тем более ЫХ-000 и Фонди-Монди-Дунди-Пэку видеть такого типа, как генерал Шито-Крыто, в бездействии. Сколько помнил его агент, генерал даже тогда, когда был всего-навсего сержантом, всегда отличался неимоверной работоспособностью. Редко встречался человек, которому удавалось застать Шито-Крыто отдыхающим или спящим.

А тут генерал свесил свою огромную, без единого волоска голову набок, похрапывал, посапывал, посвистывал – ну совсем как обыкновенный человек!

Но вот генерал Шито-Крыто дёрнулся один раз, дёрнулся второй раз, издал звук, похожий на хрюканье, положил руки на стол и зашевелил бровями, пытаясь открыть глаза.

Когда он открыл глаза, Бокс-Мокс протягивал ему стакан воды и приговаривал:

– Выпейте, пройдёт. Выпейте, поймают. Выпейте, пройдёт. Выпейте, поймают.

Генерал Шито-Крыто, опираясь на Бокса-Мокса, с трудом поднялся, выпил воду и заговорил усталым голосом:

– Я всегда подозревал, что этот проныра предаст меня. Он всегда врал, что не умеет водить машину. Предатель… обормот… надуватель… Куда он мог деться? Куда? – Он то багровел, то зеленел, два раза подряд посинел. Зевок перекосил его рот. – Что это?.. Срочно… теле-фо-о-о-о-он… – Он опять зевнул шире прежнего. – Балдин… сто тринадцатый отдел… кого-нибудь… как-нибудь… что-нибудь… это же лень… все пре… все… да… все те… все ли… у-у-у – … – Генерал Шито-Крыто попытался приподняться, но, сморённый ленью, захрапел.

Бокс-Мокс передохнул облегчённо, снял телефонную трубку, вызвал сто тринадцатый отдел, сказал:

– Срочно к шефу все запасы балдина и все инструкции по изготовлению. Срочно.

Чтобы проверить степень воздействия балдина на организм начальника «Гроба и молнии», Бокс-Мокс подразнил его:

– Дурак ты, дурачок, Шито-Крыто. Бездарная ты личность, Шито-Крыто. Болван ты неотёсанный, господин генерал.

В ответ раздался мощный, похожий на рёв сирены храп.

Глава № 49
Старший санитар Тимофей Игнатьевич применяет метод физического воздействия на организм офицера Лахита

Поразительная быстрота, с которой выздоравливал офицер Лахит, объяснялась тем, что старший санитар Тимофей Игнатьевич втайне от охраны и медицинского персонала применял метод воздействия на заднюю поверхность организма.

Он, то есть старший санитар Тимофей Игнатьевич, брал ремень, проникал в палату и производил, как он выражался, профилактическую санитарную обработку пациента.

Пациенту, естественно, было больно, и он, естественно, пытался вырваться, прыгал, скакал, а движения, тем более резкие, – одно из средств борьбы с ленью.

Вот и получалось, что комплексное использование обыкновенного ремня с научными методами давало наибольший эффект.

Однако первым из троих, заражённых балдином, поправился лейтенант Васильков. В одно прекрасное утро он проснулся, полежал ещё немного не двигаясь, потом встал и сам себе шепнул:

– Кажется, я чем-то был болен.

– Дорогой мой Юрочка! – растроганно воскликнул Моисей Григорьевич, увидев его сидящим на постели. – Вы первый, кого я вылечил от заболевания ленью, вызванного введением в кровь препарата балдина!

– А что это такое?

– Со временем узнаете.

На другой день выздоровел офицер Лахит. Произошло это следующим образом.

Не надо забывать, что по специальности офицер Лахит был проныра. И едва только его сознание стало к нему возвращаться, он сразу начал хитрить. Он уже кое-что понимал, но вида не показывал. Сквозь огромную лень всё настойчивее в голову пробивалась мысль о какой-то опасности.

Офицер Лахит очень боялся старшего санитара Тимофея Игнатьевича, и это ощущение явилось как бы первым шагом к выздоровлению. С каждым сеансом профилактической санитарной обработки задней поверхности организма офицер Лахит всё больше приходил в себя. И однажды он дал старшему санитару Тимофею Игнатьевичу такую сдачу, что тот бухнулся на пол без памяти, а от сильного и резкого движения из больного организма помощника начальника «Гроба и молнии» выскочили остатки лени.

Хорошо ещё, что тут же подоспела охрана.

И хотя старший санитар Тимофей Игнатьевич применял ненаучный метод лечения пациента, он, пациент, выздоровел, а сторонник метода физического воздействия на организм с этого дня гордо именовал себя жертвой науки.

Моисей Григорьевич сразу догадался о том, как в действительности протекал курс лечения, но всё-таки радовался. Вполне может быть, что старший санитар Тимофей Игнатьевич сделал какой-то маленький вкладыш в науку, хотя и ненаучным путём.

Но ведь был ещё один больной, лечение которого пока не давало никаких результатов.

Беда-то заключалась в том, что лень у каждого своя! Предположим, если грипп там или ревматизм (или насморк хотя бы) имеют какие-то одинаковые признаки и требуют примерно одинаковых методов лечения, то лень-матушка, повторяю, у каждого своя. И к каждому лентяю надо найти, как говорят специалисты, индивидуальный подход и методы лечения. Ленивую Тамару надо лечить несколько иначе, чем, к примеру, ленивого Алёшу.

Когда-нибудь, со временем, наука, конечно, добьётся успеха в борьбе с ленью. Но ведь пока она этого добивается, может произойти масса неприятнейших событий. Например, вот вы, держащий данную книжку в руках и читающий эти строки, возьмёте да и станете, на горе всем родным и близким, тунеядцем! Видите, какое серьёзное создалось положение…

В организме Толика Прутикова образовалось два вида лени: одна – его собственная, и вторая – которая развивалась под действием балдина. Моисей Григорьевич старался вернуть мальчику вкус к пище, осознанное удовольствие двигаться. Этим да ещё многочисленным вливанием крови людей энергичных и деятельных предполагалось удалить из детского организма оба вида лени.

Утром санитары с трудом будили мальчика и несли его под холодный душ.

Затем Толика сажали в специальное кресло для кормления, в так называемое кормокресло. Руки вставлялись в зажимы, под подбородком укреплялось жевательное устройство. Включался мотор, и аппарат заставлял Толика брать пищу, класть её в рот, жевать. На мгновение через горло мальчика пропускался ток высокого напряжения, вызывал короткую спазму – пища проглатывалась.

Таким образом удалось избавиться от применения искусственного питания.

После завтрака Толика сажали на специальный велосипед или в специальную лодку, и аппараты заставляли мальчика крутить педали или грести.

Увы, увы, всё это пока не давало никаких положительных результатов!