Текст книги "Николай Романов — последний царь"

Автор книги: Лев Жданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Успокойся… Христос с тобою… Не дух я… Слуга Божий… Твой раб и заступник… перед людьми и перед Богом!.. Успокойся…

Затем негромко, повелительно кинул Вырубовой:

– Подь-ка, Анна… поищи, нет ли капелек тамо каких для болезной матушки царицы… Да… штобы хто не заглянул сюды без зову… Слышишь!.. Ступай! – почти грозно закончил он.

Безвольная под влиянием «старца», вся съёжившаяся, вышла из покоя Вырубова… и вернулась лишь долгое время спустя, когда услыхала довольный громкий призыв Саны, которую вполне сумел успокоить хлыст-чудодей…

После этой сцены Распутин часто подолгу проводил время наедине с Саной… И сам стал называть её так же, как звала императрицу её подруга Вырубова…

С этих дней власть сибирского колдуна-пройдохи стала неограниченной во дворце, а значит, и во всём царстве.

Когда Николаю стало известно обо всём, он не проронил ни звука, очевидно, полагая, что Распутин – не хуже других друзей, имевших раньше влияние на Алису Гессенскую.

И только однажды, когда кто-то из близких людей старался убедить Николая, что поведение Алисы ведёт к гибели династию, царь ответил:

– Пускай себе там думают и болтают, что хотят! Я привык к разным проискам и неприятностям… Мне это безразлично. Я теперь ко всему стал равнодушен! А относительно Аликс – особенно много лживых толков. Она только сестра милосердия и в политику не мешается. Это чудная, добрая женщина и чистая, безупречная жена… Я это знаю!.. И больше знать ничего не хочу…

А между тем в это же самое время Распутин получал от царственной подруги нежные записки, которые заканчивались словами: «Целую твои ноги. Вся твоя Сана…» И, как настойчиво говорили, эта утончённая принцесса действительно способна была лобзать ноги «старцу»-хлысту, только не с тем чистым настроением, как делала это Мария, умащая миром и отирая своими волосами ноги Учителю из Назарета…[102]102
  Имеется в виду Мария, сестра Лазаря, которого Господь воскресил на четвёртый день после его смерти. Когда за шесть дней до Пасхи Господь был на вечере в доме Симона прокажённого, Мария, взяв фунт чистого мира, помазала ноги Иисуса и отёрла их своими волосами в знак высокой любви и благоговения к Нему.


[Закрыть]

Так говорят люди, «всё знающие», обладающие способностью слышать шёпот в альковах дворца, видеть самое тайное, что делается за тихими высокими стенами…

Но вот свидетельство лиц, заслуживающих особенного доверия в данном вопросе.

Припомним, что писал царю Николай Михайлович в своём действительно историческом, знаменательном письме.

«Пока производимый Тобою выбор министров при том же сотрудничестве Алисы и Распутина был известен только ограниченному кругу людей, дела могли ещё идти. Но раз способ стал известен всем и каждому, обо всех этих методах распространилась весть во всех слоях общества, так дальше управлять Россией немыслимо». И далее:

«Ты веришь Александре Фёдоровне. Оно и понятно. Но что исходит из Её уст, есть результат ловких подтасовок, а не действительной правды.

Если Ты не властен отстранить от Неё эти влияния, то по крайней мере огради себя от постоянных, систематических вмешательств и нашёптываний через любимую Тобою Супругу…

Если Твои убеждения не действуют, постарайся изобрести другие способы, чтобы навсегда покончить с этой системой!. Я долго колебался открыть Тебе истину, но Твоя матушка и обе сестры убедили меня это сделать… Поверь, если я так напираю на Твоё освобождение из создавшихся оков, то делаю это не из личных побуждений…»

Как помогали царю добрые советы – особенно ярко видно из дальнейшего.

Вот что в беседе с журналистами высказал другой близкий родственник Николая, великий князь Кирилл Владимирович:

«Мой дворник и я – мы видели одинаково, что со старым правительством Россия потеряет всё и в тылу, и на фронте! Не желала этого видеть только царская семья. Ропот недовольства долетал, несомненно, до Царского Села, но там не хотели прислушиваться к нему. Говорить царю о тяжёлом положении родины было бесполезно. Плотной стеной стояли вокруг него ставленники пройдохи Распутина: Питирим, Штюрмер, Щегловитов и, наконец, Протопопов…

А во главе их всех находилась Александра Фёдоровна, которая правила Россией за спиною мужа… но служа, в свою очередь, куклой, игрушкой в руках Распутина, подкупленного немецкой кликой предателей и шпионов…

Осенью 1916 года, ценя личные качества, ум, знания и широкую популярность адмирала И. Григоровича[103]103
  Григорович Иван Константинович (1853–1930) – адмирал, морской министр в 1911–1917 гг. С 1923 г. в эмиграции.


[Закрыть], Николай поручил ему составить список Совета министров, в котором сам Григорович должен был занять пост председателя…

Адмирал повёз в Ставку, в Могилёв, список, куда вошли и некоторые министры, теперь правящие обновлённой страной: князь Львов[104]104
  Львов Георгий Евгеньевич (1861–1925) – князь, председатель Всероссийского земского союза, один из руководителей «Земгора». Глава Временного правительства и министр внутренних дел (март – июль 1917 г.).


[Закрыть], Гучков. Затем шли: Самарин, Покровский[105]105
  Покровский Николай Николаевич (1865–1930) – тайный советник, член Государственного совета с 1914 г. С ноября 1916 по март 1917 г. – министр иностранных дел.


[Закрыть], Кривошеин[106]106
  Кривошеин Александр Васильевич (1857–1921) – министр земледелия (1908–1915), управляющий Дворянским и Крестьянским банками; руководил проведением столыпинской реформы. В 1920 г. – глава правительства Юга России. Эмигрант.


[Закрыть]…

В то же время жену мою, Викторию Фёдоровну, убедили поехать потолковать с бывшей царицей, от которой, как мы знали, зависит решение слабовольного царя.

Едва царица услышала имена, приведённые выше, она не дала докончить моей супруге и раздражительно заявила:

– Это всё враги династии! Мне старец Григорий велел остерегаться их… А он – святой человек и знает многое, что скрыто от наших глаз!.. Вы говорите, что против нас собирается гроза… Я не боюсь. Мы знаем, кто против нас: кучка аристократов, умеющих только проигрываться в бридж… Я 22 года сижу на троне, объехала почти всю Россию… Знаю, что народ любит мужа и всю нашу семью… Всё пойдёт, как было… А для бунтовщиков есть пулемёты и казематы Петропавловки… Кельи Шлиссельбурга.

Жена моя ни слова больше не сказала и простилась с этой самонадеянной царицей…

Александра Фёдоровна немедленно кинулась в Ставку и там постаралась „провалить“ список Григоровича… Генерал Алексеев всегда может это подтвердить… Он тоже по достоинству ценил и терпеть не мог Алису…

Второй пример… Свершилось убийство Григория Распутина… Этого мужика, который всегда и везде ронял достоинство не только семьи бывшего императора, но и всех нас… Открыто заявлявший, что он „сковырнул“ даже такую шишку, как великий князь Николай Николаевич…

С пьяных глаз Распутин распускал такие слухи о царе и его супруге, что мы приходили в ужас… И, видя такое ужасное зло, все мы не раз задавались вопросом: не служит ли сама императрица тайной пособницей и союзницей Вильгельма?..

Мы старались гнать от себя такую страшную мысль…

Но Распутин, несомненно, был закуплен немцами, сообщал им всё, что здесь происходило, и подчинял своей воле царицу…

Недаром же в Германии великолепно были осведомлены обо всём, включая даже предположения и планы действия царствовавшей семьи…

За последнее время говорили, что Николая спаивают его близкие, жена и другие… Возможно, что это было и так… Но во время одного разговора с царём я услышал от него такую фразу:

– С начала войны я бросил пить…»

Во всех этих «откровенностях» бывшего великого князя много недосказанного. Но и то, что бьёт в глаза, слишком сильно говорит о влиянии жены на царя и о влиянии Распутина на царицу…

Это пагубное влияние выразилось не только в назначениях министров, в поругании России… Оно проникло глубоко в самоё семью царя… Кроме писем царицы, о которых сказано выше, есть ещё ряд свидетельств, не имеющих себе ничего подобного в семейной хронике других династий, даже в минувшие столетия.

Мать и дочерей своих, всех до одной, заразила своим нездоровым, безрассудным обожанием грязного «старца» Распутина.

Письма приводятся с соблюдением того правописания, какого придерживались русские царевны, из которых младшей тогда было восемь лет, а старшей двенадцать:

I

Дорогой мой друг что увидимся я видела тебя восне сиводни мы на этай недели ходем в Церковь я хажу утром, и вечером я молюсь затебя и за моих сестёр Я благодарю за отличное песмо моё очень нравица песмо. Я тебя очень крепко люблю тебя душка Господ очень добрый он всё дайт что я прошу он всё даёт мне я всё время прошу мама чтоб мама сказала бы когда ты придёш суда Татьяна целует тебя очень крепко. Я постараюсь быть пай перед исповедю я молюсь Богу чтобы была пай и слушала всех нян надеюсь что увидимся скоро.

Анастасия

1909 12/11

Царское Село

Четверг.

II

Ц. С. 1909 г.

25-го марта

Мой дорогой и самый близкий и милый друг.

Я так жалею что тебя не видела так так давно, для меня это кажется целым веком. Я так молюсь Богу, чтобы он помог этой бедной няне, которая лежит теперь в больнице. Пожайлуста прости все мои грехи, которые я тебе сделала и попроси Бога чтобы он нас грешных простил и спас. Я всегда молюсь в Церкви чтобы Бог помог мне и что бы я ни на кого не сердилась и чтобы всегда всех слушала тогда всем будет хорошо. Наверное твоя жена и твои дети очень страдают без тебя. Пожалуйста возьми меня с собой в твою Сибирь. Мы недавно получили письмо от твоей милой Матрёнушки. Так бы хотелось её видеть. Как мне скучно без тебя мой ненаглядный, дорогой и милый добрый ангел, как мне было скучно, когда ты был у себя дома я так тосковала по тебе. Какая Мери счастливая, что видела тебя вчера. Теперь София Ивановна Тютчева уехала в Москву потому что к нам приехать скорее. Как давно Мама и мы не были в Сибири я так стремилась туда скорее попасть. Теперь мама поправляется к нашему великому счастью. Мы каждый день видаем Аню[107]107
  Вырубову.


[Закрыть]. Я её так люблю она такая милая добрая хорошая и простая. Мы на этой неделе каждый конечно день ходим в Церковь. В Великом посту у нас только по пятницам и средам бывают Преждеосвящённого литурги.

Пока досвиданья. Да хранит тебя Господь мой ненаглядный друг. Прошу у тебя своего благословения. Крепко, крепко целую и обнимаю тебя и твою золотую ненаглядную руку. Искренно преданный тебе твой верный друг.

Татьяна.

Мери и все тебя целуют.

III

Царское Село

Мой дорогой и милый душка. Я так хочу поехать к тебе в дом в Петербург. Я каждое утро читаю главу в Евангелии. Я бы ужасно хотела бы поехать в Сибирь. Когда ты ещё приедешь к Ане в дом. Спроси мами что я хочу тебя видеть одна, и по говорить о Боге. И хорошо было бы если бы я с тобой помолилась Богу. Я теперь каждую ночь сплю с твоим Евангелием и кладу его на себя. Как ты себе чувствуешь я знаю, что Бог такой добрый, что он услышит наши молитвы к нему и послушает нас грешных. Бог даст и увидемся скоро. Что ты будешь завтра делать. Я каждое утро молюсь Богу, и вечером тоже. Шура ужасно хочет тебя видеть скорей. Анастасия Тебе пишет тоже письмо. Скаже Ане что я её целую и может быть напишу письмо. Да хранит Тебя Бог. Крепко тебя целую.

Мария

Апреля 16, 1909 г.

В этих письмах удивительно переплетается полуинститутское, полуэкстатическое обожание молодых девических душ с теми неосознанными ещё, но сильными «голосами» и зовами, которые более зрелых, искушённых жизнью женщин толкали на всякие безумства по одному слову и взгляду гипнотизёра-хлыста, распутного «старца». И вот недавно ещё один из депутатов, бывший «черносотенец», пустил в широкое обращение фотографии, на которых дочь царя сидит рядом с Распутиным за столом, уставленным бутылками вина. Так переродилось детское обожание к «богоданному» Грише…

Если бы Николаю своевременно попали на глаза эти «человеческие документы», начертанные нежными руками его собственных дочерей и запечатлённые светом правдивого солнца, может быть, он перестал бы улыбаться, этот загадочный, молчаливый человек… И сам бы первый отдал приказ, подписал бумажку, гласящую, что «сим повелеваю Григория Новых, он же Распутин, предать смертной казни через повешение» или по крайней мере заточить навеки в каком-нибудь руднике Кары, Зерентуя…

И остались бы чистыми, не запятнанными в крови руки родичей русского царя, руки его свояка; не внесена была бы зараза растления в его семью…

А может быть, случилось бы иначе… Властная, изворотливая супруга, как это было и в других случаях, сумела бы убедить Николая, что эти письма – поддельные… Или что они имеют совсем не тот дурной смысл, какой бросается в глаза при первом чтении… И всё пошло бы по-старому… вплоть до дней февральских и мартовских счастливого 1917 года…

Скорее, что так… Судьба явно желала, чтобы эти дни стали роковыми для Николая…

И потому безмятежно длилась распутинская идиллия под сенью трона Романовых, и даже ещё в декабре 1916 года «старец» получил от матери и дочерей, вкупе с преданной фрейлиной Аней, новое доказательство их преклонения перед чудесными свойствами Григория Новых.

Из Новгорода «царица-немка» привезла в подарок «старцу из хлыстов» иконку, писанную на дереве.

На оборотной стороне иконки чернильным карандашом сделаны были собственноручно подписи:

 
Александра
Ольга
Татьяна
Мария
Анастасия
 

Слева в углу – дата: 11 декабря 1916 г.

В правом углу внизу, помельче, ещё одно имя: Анна.

Эту икону нашли на груди у мёртвого «старца», когда после переворота его труп был найден в недостроенной часовне, воздвигнутой Вырубовой и царицей над прахом незабвенного хлыста…

В настоящей книге нет возможности касаться общей деятельности Распутина на гибель царству и династии. Его влияние при назначении и смене министров, митрополитов, даже послов в иностранные земли, его тлетворное воздействие на семью царя с самим Николаем во главе, интриги и разлагающее начало, которое он внёс в обширный круг лиц, толпившихся при русском дворе, – всё это даёт материал слишком обширный, требующий особой книги, в которой и будет обрисована целиком вся отталкивающая фигура Распутина, роковым, позорным пятном чернеющая у трона российских царей…

Важно для настоящей монографии отметить все главнейшие точки соприкосновения между самодержцем, императором всероссийским, и тюменским мужичком из уличённых конокрадов…

Одно такое сочетание понятий говорит много уму и душе… Когда такой повелитель России, как Николай, искренно желал, без всяких политических целей, приблизить к себе человека из народа, он не сумел выбрать никого, кроме клеймёного плута, деревенского «колдуна» и совратителя баб, в чём «старцу» помогала особая способность, дарованная ему причудливой природой…

В этом выборе – почти весь сверженный царь: податливый наружно всем влияниям, какие могли пробиваться сквозь толщу дворцовой охраны; недоверчивый и хитрый… В глубине души Николай считал себя лучше, умнее всех… Любил слушать, когда ему внушали, что он чарует окружающих, что все близкие думают о его благе, о судьбе его сына, его династии…

И на этом особенно ловко играл Распутин, как и Протопопов, как все другие…

Вот ещё голоса двух свидетелей, заслуживающих особенного доверия.

Человек, жену которого оскорбил грубый «старец»-распутник, человек, который решился ударом свинца очистить воздух царства, заражённый тлетворным дыханием чувственного «чудотворца»-хлыста, – Ф. Ф. Сумароков-Эльстон[108]108
  Князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон Феликс Феликсович (1887–1967) – генерал-адъютант. Родился от брака генерала графа Ф. Ф. Сумарокова-Эльстона с княжной Зинаидой Юсуповой, отсюда тройная фамилия. Окончил Оксфордский университет. Был женат на племяннице Николая II – великой княжне Ирине. Один из главных организаторов и исполнителей убийства Г. Распутина в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. После революции эмигрировал за границу. Во время Великой Отечественной войны гитлеровцы активно стремились склонить его на свою сторону, но получили резкий отказ.


[Закрыть], князь по рождению, родственник Николая Романова по жене, человек сдержанный и светский, тем не менее вот что высказал в беседе, предназначенной для общего оглашения:

«Гришка Распутин – это был злой гений России! Он и остальные преступники, окружавшие чету Романовых – все эти Протопоповы, Воейковы, Щегловитовы, сидящие теперь в крепости, достойны самой тяжкой кары не менее, чем и тот, кто поддавался их влиянию…

Прикрываясь религиозной маскою, они творили омерзительные дела и продавали врагам Россию.

Все великие князья открыто возмущались политикой Николая, но вся сила находилась в руках Александры Фёдоровны и её продажных сторонников.

Бывшая царица, кроме своих женских ненормальностей, страдала манией величия, и этим пользовались предатели, окружавшие Романовых.

Она вообразила себя второю Екатериной Великой, думала, что от неё зависит переустройство России на западный, то есть немецкий лад… А её приближённые – Распутин, Вырубова, Протопопов и др. – разжигали в ней манию величия ради своих выгод и создали положение, выхода из которого почти не было.

Когда выяснилось тревожное положение в стране, Протопопов уверил обоих, мужа и жену Романовых, что он знает секрет „подавить революцию и сверху и снизу…“. Что справиться с бунтами легко… Он говорил о тысячах пулемётов, стоящих наготове… О десятках тысяч немецких маузеров, припрятанных для полиции в стенах арсенала…

Ему поверили и дали всю полноту власти… Воейков – просто старался награбить побольше… Нилов – пил с царём…

Так и началась эта „придворная свистопляска“, которую оборвали выстрелы восставших полков и народа…

Огромную, если не первую, роль во всей этой „свистопляске“ играл Распутин, о котором нельзя и вспомнить без чувства омерзения!

Его влияние на бывшего царя и царицу объясняют различно. На мой взгляд, это был хитрый мужик, обладавший силой гипноза и сознающий эту могучую силу, умеющий ловко ею пользоваться.

Я знал людей с очень сильной волей, но и те быстро подпадали при встречах под влияние Гришки…

Первое время я просто не верил, что какой-то Распутин может назначать и смещать министров, но скоро узнал эту горькую истину.

Все усилия лиц, не вмещавшихся в эту дворцовую „свистопляску“, старания их воздействовать на Николая разбивались о тяжёлую атмосферу мистически-полового психоза, которым были пропитаны, охвачены вполне все главнейшие обитатели Александровского дворца.

За последний год Николай Александрович, казалось, окончательно потерял собственную волю, подпал под влияние жены и её фаворитов, Распутина по преимуществу…

Но вот Распутина не стало… И наступила реакция ещё более грубая, яркая… Разговоры об ответственном министерстве окончательно заглохли, а Протопопов со своими приспешниками начали свою подготовительную работу против назревающего народного волнения…

Значительную роль при дворе играл друг Распутина, тибетский врачеватель Бадмаев. О нём при дворе ходило немало различных слухов как о поставщике „специальных“, бодрящих эликсиров для царя, и о врачевателе царицы и наследника…

Одно могу сказать с уверенностью: Николая Александровича действительно поили различными снадобьями, составленными тибетским светилом. И этим за последнее время довели бывшего царя почти до полного слабоумия. Он потерял собственную волю. Во всех государственных делах его неоспоримой советницей явилась Александра Фёдоровна, которая вела его и Россию к пропасти, готовясь продать землю Вильгельму…

Бадмаев работал очень осторожно и не оставил почти никаких следов… А в общем – при дворе царил какой-то кошмар, где распутство сплеталось с проявлениями изуверского мистицизма, чуть ли не садизма…

И не вспыхни революция снизу – она бы вспыхнула сверху. К этому словно и вела Александра Фёдоровна при помощи другой немецкой пособницы – старшей великой княгини Марии Павловны…»

Вот в общих чертах то, что сообщил для обнародования человек, которому Россия обязана избавлением своим от Распутина…

А вот, наконец, и голос одного из политических деятелей нашей родины, одинаково чтимого за честность и ум в родной стране и далеко за её пределами.

Бывший министр иностранных дел С. Д. Сазонов[109]109
  Сазонов Сергей Дмитриевич (1860–1927) – гофмейстер, член Государственного совета; в 1910–1916 гг. – министр иностранных дел, с января 1917 г. – посол в Лондоне; в 1918–1919 гг. – член белогвардейских правительств А. И. Деникина и А. В. Колчака.


[Закрыть] во время беседы с журналистом, явившимся для обычного интервью, свидетельствовал:

«Заниматься сейчас характеристикой личности бывшего императора мне не хочется – я вполне на стороне тех, кто придерживается известной пословицы, что „лежачих не бьют“, в особенности так, как это позволяют себе многие. Во всяком случае подражать примеру великих князей я не стану. Мои впечатления от общения с бывшим императором таковы: он человек без воли, временами совершенно апатичен ко всему совершающемуся, но его я не считаю главным виновником переворота. На мой взгляд, слишком содействовала этому Александра Фёдоровна. Она всегда мнила себя  п р и з в а н н о й  р у к о в о д и т ь  высшей государственной политикой, она всегда считала, что  Р о с с и я  ч е р е з  е ё  с о д е й с т в и е  в о с п р и м е т  т у  к у л ь т у р у,  т у  ц и в и л и з а ц и ю,  к которой Александра Фёдоровна так привыкла. Естественно, что такие стремления идут вразрез со столь  г р я з н о й  д р у ж б о й  её с Распутиным. Но должен оговориться, что Распутин имел на Александру Фёдоровну огромное влияние исключительно как человек, в чью  т в о р ч е с к у ю  м и с т и ч е с к у ю  с и л у  бывшая императрица очень  в е р и л а.  Александре Фёдоровне не раз доказывали, что Распутин – шарлатан, взяточник и авантюрист, но она отвергала это и утверждала, что в нём таится  с и л а  п р о в и д ц а.  Вот отсюда-то и всё то зло, которое было причинено нашей родине, и вот благодаря чему мы долго пребывали в страшном омуте.

Должен вам сказать, что последние полтора года пребывания моего в Совете министров для меня являлись сущей мукой.

Был момент, когда мы – восемь министров – написали государю письмо[110]110
  Письмо было составлено 21 августа 1915 г. обер-прокурором Синода Самариным. Помимо названных Сазоновым лиц, письмо подписали князь Н. Б. Щербатов (управляющий Министерством внутренних дел) и князь В. Н. Шаховской (министр торговли и промышленности). Государь выразил недовольство письмом, сравнив его с забастовкой, отставку министров не принял, но в течение года многие из министров были смещены с постов (остались Барк и Шаховской).


[Закрыть], подробно и с полной откровенностью указав ему на всё происходящее вокруг. Среди подписавшихся были: Кривошеин, Барк[111]111
  Барк Пётр Львович (1869 —?) – в 1914–1917 гг. министр финансов и главноначальник над отдельным корпусом пограничной стражи.


[Закрыть], Самарин, Игнатьев, истинно государственный муж Харитонов[112]112
  Харитонов Пётр Алексеевич (1852–1916) – сенатор, государственный контролёр (1907 – 25 янв. 1916).


[Закрыть], я и др. К взглядам, изложенным в нашем письме, присоединились также Поливанов и Григорович, но они не подписали его, так как их положение военных министров было, конечно, исключительное.

Это письмо также не возымело никакого влияния, и течение нашей политической жизни шло по тому же неопределённому руслу, как и раньше.

Мои противники по кабинету ставили мне палки в колёса самым наглым образом, отстаивая немецкие интересы.

И вы можете себе представить, какое у меня было самочувствие как у министра, призванного в такое время стоять у ответственного поста.

С огромным удовлетворением отмечу только, что с Протопоповым мне, слава Богу, не приходилось работать.

О своей отставке узнал я из письма государя, датированного 5-м июля и полученного мною в Раухе 7-го июля. Смысл письма Николая II сводился к тому, что он вынужден принести меня в жертву тому течению большинства в Совете министров, в котором я оставался без поддержки. Мне приходилось сотрудничать среди них при диаметрально противоположных взглядах с моими; я опасался за судьбу родины и династии и не раз указывал на надвигавшуюся опасность. Но со мной не соглашались».

«В беседе со мною С. Д. Сазонов многое  н е  д о г о в а р и в а е т,  очевидно, щадя тех, кто низложен… и „повержен во прах“!..», – так заканчивает своё сообщение журналист.

Но ход событий и те подробности, какие вскрыты самыми разнообразными свидетелями, голоса, звучащие со всех сторон, тайны, увидавшие свет Божий при новом порядке вещей, – всё это не просто  «д о г о в а р и в а е т»,  а криком кричит, чётко выявляя, кто стоял во главе многомиллионного задавленного народа! Что творилось там, на верхах власти, скрываясь в тени трона, путаясь в складках царской горностаевой мантии…

Если в последние дни романовского засилья даже истинные бюрократы самодержавия, мало-мальски уважающие себя, не могли оставаться безучастными к деяниям шайки, составляющей «царский кабинет министров», то каково было народу?

И последней каплей, переполнившей чашу долготерпения народного, несомненно, явились Распутин и его ставленники, пригревшиеся под крылом у Алисы Гессенской…

Отношению «старца»-хлыста к ней или, вернее, взаимоотношениям между всероссийской императрицей и сибирским хитрым варнаком-конокрадом, ставшим вершителем судеб русской земли, всему этому кошмарному, пугающему месиву грязи, мистики и садизма посвящена мною особая книга, выходящая вслед за настоящим томом под заглавием  «Р а с п у т и н  у  т р о н а».

Но и сейчас необходимо коснуться вопроса: каким образом этот «старец» мог проводить в министры лиц, ему угодных? И кого же сажал он на эти тёплые места, пользуясь своей позорной, но большой и очевидной силой?

Аликс, как звал Николай свою жену, Анна Вырубова, Григорий Ефимыч Новых – вот та троица, Священное «Тримурти»[113]113
  Священное «Тримурти» (от санскр. – три образа, лица) – в индуизме и брахманизме три ипостаси единого и безличного космического духовного начала – брахмана, выражающие три его основные функции: Брахма – бог – созидатель Вселенной, Вишну – сохранитель всех миров и Шива – их разрушитель.


[Закрыть], которое вершило, как оказалось, судьбы русского царства, вертя, как куклу, последнего Николая, «милостию Божиею» императора всея Руси.

Но и сами эти «божки» были игрушкой в других, более заурядных и совсем уже грязных руках, покрытых потом разврата, пылью золота, полученного за продажу родного народа и своей отчизны.

Если можно ещё объяснить влечением крови, родственными чувствами явные попытки Алисы Гессенской работать на пользу врагов России, тевтонов, то нет никакого оправдания и объяснения для её пособников, русских по крови, но действовавших предательски, во вред истерзанной, замученной, истекающей кровью родине…

Связь между царским дворцом и предателями установлена была уже давно.

Стоит вспомнить хотя бы речь Мясоедова перед казнью…

Военно-полевой суд заседал всего около двух часов, Мясоедову были предъявлены обвинительные материалы. Данные, добытые следственной властью, носили настолько уличающий характер, что даже закоренелому преступнику не пришло бы на ум оправдываться.

Надо отдать справедливость Мясоедову, он по пунктам подтверждал предъявленные ему обвинения; больше того: Мясоедов надменно и резко соглашался: «Да, виноват».

– Что же вы можете сказать в своё оправдание? – спросил его председательствующий.

– По существу ничего не могу ответить.

Затем, подняв глаза обведя всех присутствующих взором, Мясоедов громким и внятным голосом заявил:

– В чём, собственно, вы меня обвиняете? Я состоял шпионом в пользу Германии. Организовал целые сети шпионажа, добывал всякие материалы военно-секретного характера в пользу Германии. И делал я это сознательно. Почему я это делал сознательно, для меня ясно, а для вас неясно. Я сознаю, что в ближайшее время Россия будет омрачена грозными призраками революции. Гидра революции уже проникла и в армию. Германия же – оплот монархизма. Я люблю своего царя и предан ему, и вот, опасаясь, что император Николай может лишиться трона, я стремился, чтобы Германия одержала победу, и, таким образом, могущественный монарх император Вильгельм сумеет оказать должную, необходимую поддержку императору Николаю. Революция, несомненно, будет подавлена. Я больше всего опасался победы России, ибо от победы зависела бы судьба её монарха. Несомненно, в случае победы монархическая Россия превратилась бы в республику. Этому я не мог сочувствовать.

Закончив свою защитительную речь, Мясоедов заметил на лице судей улыбку.

– Ну и царские слуги, – проговорил Мясоедов и добавил, что ничем не имеет дополнить всё им сказанное.

Приговор был вынесен. Через 24 часа приговор вошёл в законную силу. Окончательная конфирмация приговора была предоставлена Николаю Николаевичу.

В пятом часу утра недалеко от Ставки, вернее, от места нахождения вагонов Николая Николаевича, выстроились воинские части. Здесь были представители всех родов войск. Воинские части образовали собою каре, внутри которого возвышался эшафот. Перед совершением казни воинским чинам была разъяснена роль полковника Мясоедова, было указано на тяжесть его преступления.

В шестом часу утра привели Мясоедова. Когда палач подвёл его к эшафоту, он замедлился. Блуждающие глаза Мясоедова остановились на палаче, и он заявил: «Не пойду дальше, хочу ещё жить». Палач схватил его за руку и хотел накинуть на его шею верёвку. Мясоедов, обладавший большой физической силой, оттолкнул палача. Последний упал, но затем, поднявшись, вступил в борьбу с Мясоедовым. Мясоедов упирался. Палач ничего не мог с ним сделать. На помощь ему был вызван один из рабочих железнодорожных мастерских. Мясоедова связали, втолкнули на эшафот.

Стиснув зубы, он дал возможность надеть петлю… Через несколько минут посиневший труп упал в сугробы снега. Военные врачи констатировали смерть… Был составлен соответствующий акт. Мясоедова завернули в брезент и положили на дроги. Труп был вывезен за город и предан земле. Воинские части немедленно разошлись на работы…

И только через несколько дней население Барановичей узнало о казни Мясоедова.

В следующей главе мы увидим, читатель, как легко подписывал Николай Последний смертные приговоры.

Но мне думается: если бы приговор изменнику, изобличённому военному шпиону Мясоедову, попал на подпись не Николаю Николаевичу, а… Николаю Александровичу, полковник-предатель, бросивший на жертву врагам двести тысяч русских солдат в Восточной Пруссии, был бы помилован Романовым… И до сих пор проживал бы где-нибудь в тиши…

На это, конечно, рассчитывал и Мясоедов, так бесстыдно открывший карты своей «преданности царизму»…

Может быть, и Николай Николаевич знал, что Мясоедов говорит правду… Что недаром он был так близок к другому, ещё более крупному предателю, Сухомлинову, состоявшему под особым покровительством русской императрицы.

Но… великий князь, даже не будучи особенным патриотом, даже понимая, что речи Мясоедова правильны, решил, пожалуй, что таких «преданных», но неловких пособников и «друзей династии» лучше устранить с пути, и подписал роковую бумагу.

Мясоедова не стало. Остался Сухомлинов. Потом явился Штюрмер, поставивший вопрос о «сепаратном мире» на прочную почву… Народился типичнейший «последний защитник» последнего Романова, министр-пулемётчик А. Д. Протопопов…

Стоит проследить, как вырос и распустился махровым цветом этот паразит самодержавия на злачной романовской ниве, и станет понятно многое, вплоть до того «чуда», каким в глазах целого мира явилась Великая бескровная русская революция.

И попутно станет ясно, насколько все эти Мясоедовы, Сухомлиновы, Штюрмеры, Щегловитовы, Манасевичи-Мануйловы[114]114
  Манасевич-Мануйлов И. Ф. (1869–1918) – журналист, сотрудник «Нового времени», тайный агент департамента полиции, начальник канцелярии председателя Совета министров (с октября 1916 г.).


[Закрыть] с их  п а т р о н о м,  Григорием Распутиным, сходны друг с другом, несмотря на всё различие происхождений, воспитания, даже расы… Все они готовы были подписаться под речами Мясоедова!

В письме великого князя Николая Михайловича определённо сказано: «С тех пор, как во всех слоях общества стало известно, кто влияет у Тебя на выбор министров, т. е. о вмешательстве Распутина и других, ему подобных, лиц, о вмешательстве Твоей жены во все важнейшие дела, – дольше так управлять Россией немыслимо!»

И сам Распутин не скрывал своей силы и авторитета у  п а п а н и  и  у  м а м а н и,  как он называл царя и царицу даже в письмах и телеграммах.

Когда тот же Николай Михайлович заметил царю: «Знаешь ли, что Протопопова тебе подсунули немецкие агенты? У Бадмаева его познакомили с Распутиным, а тот провёл этого хитреца в министры», – Николай двусмысленно ответил: «Знаю… я это слышал», не желая выразиться ясно: верит ли он сообщению брата или считает всё досужим вымыслом «врагов» Распутина, «простого честного сибирского мужика», как отзывался о «старце» государь…

Немудрено, что этот «мужичок» во время спиритических сеансов, приходя в экстаз, решался прорицать о будущем премьере, восклицая:

– В сей нощи видение сонное мне было… Явился святитель Серафим Саровский, указуя на Лександра Митрича, и изрёк: «Сей с усами белыми… с усами белыми спасёт!.. Мудрый он, ой мудрый!..».

Эти выходки изувера-пройдохи влияли на душу и сознание Николая, в последнее время, если верить словам Ф. Ф. Сумарокова-Эльстона, почти доведённого до полной прострации теми «тайными средствами», какие готовил для царя тибетский пройдоха Бадмаев.

Вот что сказал молодой князь сотруднику «Биржевых ведомостей»:

– Я отрицаю, что бывший царь злоупотреблял спиртными напитками, но его спаивали более сильной отравой. Мне лично пришлось слышать в одном из распутинских кружков о том, что приближённые делали специально сильный настой из тибетских трав и этим настоем спаивали Царя.