Текст книги "Бесстрашная леди"

Автор книги: Лесли Лафой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

Она сидела на соломе, прижав колени к груди и закрыв руками лицо. Стоило Каррику ее увидеть, как злость тут же испарилась. Он сел рядом с ней.

– Я слышал, есть женщины, которые любят лошадей, Малдун, но спать с ними – это уж слишком.

Она потерла ладонями мокрые от слез щеки.

– Если не возражаете, – тихо промолвила она, – мне бы хотелось побыть одной.

– Я понимаю ваше желание, – ответил Каррик, – но должен вам сказать, что это не самая лучшая идея. Когда остаешься наедине с воспоминаниями, начинает мучить совесть. А это опасно, Малдун. Потому что в следующий раз, когда возникнет необходимость, вы не сможете принять правильного решения. И последствия могут оказаться плачевными. Вас просто убьют.

Она закрыла глаза.

– Не знаю, что лучше, убить или быть убитой.

– Я был бы очень расстроен. И Роберт, и Мэйлер тоже.

– Очень скоро вы бы с этим смирились.

Каррик молча изучал ее, видя жесткие складки у рта, опущенный подбородок. Пряди каштановых волос, выбившиеся из косы, обрамляли нежный овал лица. Он подавил желание убрать эти пряди, понимая, что ему надо сохранять дистанцию. Время тянулось медленно, и с каждой минутой ему все сильнее хотелось обнять и успокоить ее.

– Я вижу их лица, – проговорила Глинис, подбородок у нее дрожал. – Вижу удивление на их лицах. Две матери потеряли своих сыновей, две жены потеряли мужей. Одному Богу известно, сколько осиротело детей. И все это из-за меня. Из-за того, что я сделала.

Презрев здравый смысл, Каррик взял в ладони ее лицо и повернул к себе.

– Посмотрите на меня, Малдун, – мягко проговорил он, – вы бы предпочли, чтобы родители Мэйлера – Ниал и Изольда – потеряли своего сына?

Глаза ее наполнились слезами, но он продолжал:

– Эти мужчины прожили свою жизнь, у них была любовь и, наверное, семьи. Хотели бы вы лишить этих удовольствий Мэйлера? Или себя?

– Но… – Дрожащей рукой она попыталась смахнуть слезы с ресниц.

У Каррика сердце разрывалось на части, но он продолжал спокойным тоном:

– Вы могли либо сохранить жизнь себе и Мэйлеру, либо погибнуть. Вы решили защитить себя и беспомощного юношу.

Рукавом рубашки она вытерла мокрые щеки.

– Значит, я поступила правильно, – проговорила она, обращаясь скорее к самой себе, нежели к Каррику.

– Да, Малдун. Вы поступили правильно. И сделали это блестяще.

– Но я не хочу убивать людей.

Каррик решил, что из отчаяния ее можно вывести, только встряхнув хорошенько, но в тот момент она подняла на него полные печали глаза, и он изменил свое намерение.

– А как дела у янки?

– Что? – переспросила она.

– Думаете, у них есть шанс стать чемпионами?

– В прошлом году чемпионами были Марлины. А что вы знаете о бейсболе?

– Честно говоря, ничего, – признался он, улыбнувшись, – но когда моя мать понимала, что ее слова до меня не доходят, она начинала говорить о бейсболе. Иногда речь шла о команде «Зеленого берега», иногда о «Красных крыльях Детройта».

– Как? И ни слова о «Могучих утках»? – Она усмехнулась. – Ква-ква.

Но все доводы исчезли, когда он посмотрел ей в глаза. Осталось лишь непреодолимое желание. Он наклонился и прильнул губами к ее губам, почувствовав их сладость и нежность, ощущая, как сильно бьется его сердце.

– Может быть… – прошептала она, глядя на него снизу вверх.

– Да, может быть…

Он еще раз поцеловал ее, уже смелее, обнял и привлек к себе. Глинис не сопротивлялась, напротив, отвечала на его ласки с таким пылом, что он задохнулся.

Каррик подвинулся, и ее голова оказалась у него на плече, губы ее раскрывались в ответ на его молчаливую просьбу. Боже, она превосходила все его самые фантастические мечтания! Ему этого было мало, он хотел большего. Совесть подсказывала ему здравые мысли. Прислушавшись к ним, он неохотно, с большим трудом оторвался от ее губ.

Не пытаясь высвободиться из его объятий, она серьезным, проникающим в душу взглядом смотрела на него. Поддавшись искушению, он убрал пряди волос с ее лица, ощутив тепло ее кожи.

– Наверное, мне следует уйти, Малдун, – сказал он, прекрасно понимая, что она ждет от него большего.

Несколько секунд она молча смотрела на него, и в глубине ее зеленых глаз видна была борьба эмоций.

– Нет, – наконец произнесла она, – пожалуйста, останьтесь. Не могли бы вы просто подержать меня немного?

Он провел пальцем по ее губам.

– Но тогда, возможно, я вас снова поцелую.

– Я переживала и худшее, – спокойно ответила она.

– Малдун…

– Что, де Марсо? – спросила она едва слышно.

– Благодарю вас за то, что вы не застрелили меня.

Она закрыла глаза, и слабая улыбка появилась у нее на губах, когда она ответила:

– Знаете, я подумала об этом. Но потом решила, что не могу убить вас, пока не узнаю, прав ли был Мэйлер.

– Прав в чем? – удивленно спросил он.

– Он сказал, что вы большой специалист по части поцелуев.

Боже, она не переставала его удивлять! И он, усмехнувшись, спросил:

– Ну и что вы по этому поводу думаете?

– Пока рано делать выводы, – сказала она, зевнув, – так что поживите еще немного.

– Значит, с каждым поцелуем, – продолжал он, – я приближаю день своей гибели.

– Возможно, но я могу изменить решение и оставить вас в живых.

– И что тогда будет? – шепотом спросил Каррик.

– Посмотрим, какими еще вы обладаете талантами.

От этих слов он окончательно протрезвел. Глинис Малдун – обыкновенная женщина, твердил он себе, из плоти и крови, как и все остальные, с которыми ему приходилось иметь дело. Но он знал, что обманывает себя, что женщина, лежащая у него на коленях, в отличие от других обладает острым умом, чувством юмора и железной волей. Если у мужчины не хватает ума вовремя сбежать, он рискует остаться с разбитым сердцем. Роберт был просто сумасшедшим, думая, что можно рискнуть и почувствовать к Глинис Малдун что-нибудь, кроме уважения и дружбы.

– Знаете, Малдун, – прошептал он, нежно целуя ее в щеку, – встретив вас, я впервые пожалел, что с самого рождения был обречен на безвременную кончину. – Он печально улыбнулся. – Однако я предпочел бы отойти в мир иной, ощущая вкус ваших губ.

Она проснулась, услышав, как Каррик щелкнул пистолетом. Глинис лежала, закрыв глаза и затаив дыхание, прислушиваясь к звукам, встревожившим его. Скрипнула дверь, и Каррик прошептал ей на ухо:

– Ни звука.

Она молча кивнула.

– Каррик? – донесся от двери тихий мужской голос, показавшийся знакомым.

– Я здесь, Ихан, – так же тихо ответил он.

Звуки шагов, скрип кожаных седел, топот копыт наполнили маленькую конюшню. Каррик опустил пистолет.

– Будь я проклят, Каррик, – прошептал кто-то, – но ты единственный из тех, кого я знаю, кто ночью, спасаясь от британского патруля, наутро оказывается в объятиях женщины.

– Рад, что ты выбрался из беды, Ихан. Но все обстоит не так, как тебе кажется, – стал объяснять Каррик.

– Разумеется, это совсем не то, о чем мы подумали, капитан, – произнес кто-то с иронией в голосе.

– А, Патрик, – обрадовался Каррик, – ты, слава Богу, тоже жив. А где Шин?

– Про Шина ничего не знаю, – ответил Ихан, – мы прождали его почти всю ночь в Лебединой пещере, но он так и не появился. Солдаты могли его поймать.

– Или убить, – добавил Патрик.

Она почувствовала, как напряглись его руки, но голос оставался спокойным, когда он ответил:

– Да, веселые мысли, чтобы с ними начать новый день.

Глинис пошевелилась, но его руки остановили ее. Она замерла.

– Роберт и Мэйлер на чердаке, – продолжал Каррик, – я позабочусь о ваших лошадях. Поднимитесь наверх и поспите пару часов. Чуть позже мы отправимся к Сараид.

– Ладно, – согласился Ихан.

– Простите, что побеспокоили, Каррик, – добавил Патрик не без иронии.

Подождав, пока стихли шаги наверху, она вырвалась из рук Каррика.

– Доброе утро, Малдун, – произнес он, тихо рассмеявшись.

Глинис с трудом сдерживала ярость.

– Я не какая-нибудь бимбо, – прошептала она, сбрасывая солому с ног. – Так у нас называют доступных женщин.

– Бимбо, – задумчиво повторил он. – Так моя мать говорила о женщинах, с которыми я имел дело.

– Но я не принадлежу к ним.

– Полностью с вами согласен.

– Но вы позволили Ихану и Патрику думать именно так, – с укоризной проговорила она.

– А вас интересует их мнение?

– Да.

– Не принимайте это на свой счет, – посоветовал он, поднимаясь.

Сбрасывая пучки соломы со своей одежды, он продолжал:

– Они не изменят своего мнения о женщинах, Малдун. И я не стану их разубеждать. Это бессмысленно. Если хотите выглядеть весьма благонравной, попытайтесь. Но предупреждаю вас, Малдун, они все равно будут считать вас бимбо.

Разъяренная его высокомерным тоном, она прошептала:

– Хотите сказать, что я ничего не смогу добиться?

– Не с этими ребятами. – Он покачал головой.

– Какой кошмар, – в отчаянии проговорила Глинис.

– Вы всегда просыпаетесь в таком хорошем настроении? – спросил он улыбаясь.

– Ах, оставьте меня в покос, – бросила она, проходя мимо него.

– Именно об этом вы просили меня вчера, – мягко произнес он, – но хотели совсем другого. А сейчас вы действительно хотите, чтобы я оставил вас в покое?

Глинис вздрогнула, вспомнив, как отвечала на его поцелуи.

– Я вчера была в полном изнеможении, де Марсо, – стала она оправдываться, – и наделала глупостей.

Вместо ответа он неожиданно протянул руку и убрал за ухо прядь волос, которая выбилась у нее из косы. Сердце у Глинис забилось сильнее.

– Вчера вы мне больше нравились, по крайней мере не были такой колючей.

Отстранив его руку, она отошла от него.

– Пойду поищу место, где можно было бы помыться, – сказала она, понимая, что ее попытки выглядеть спокойной обречены на провал.

Щеки Глинис горели от смущения, она повернулась и направилась к двери.

– Подождите минутку, Малдун, – с улыбкой остановил он ее.

Глинис обернулась, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он достал пистолет и протянул ей.

– Возьмите, – сказал он, – и не отходите далеко. Так, чтобы мы могли вас услышать.

Она молча взяла пистолет и вышла. Захлопнув за собой дверь, прислонилась лбом к холодной деревянной панели. Да поможет ей Бог. Если она не будет весьма осторожной, Каррику де Марсо удастся то, чего добивается от женщины каждый ковбой в восточном Канзасе.

– Ни в коем случае, де Марсо, – прошептала она, выпрямившись и вздернув подбородок, – я собираюсь вернуться домой, несмотря на все преграды.

Она ни за что не позволит себе стать очередной жертвой любовных утех этого надменного мужчины.

Каррик подошел к окну и смотрел, как она пробиралась по захламленному двору к деревьям. Он вспомнил, что хотел спросить ее о странных кожаных штуках у нее на ногах. Когда она шла, тонкие полоски, которые держали их, подчеркивали красоту ее бедер и красивых длинных ног. Он также видел, что к шерстяному поясу на ее тонкой талии прикреплен футляр с ножом. Этот футляр оставил след у него на боку, когда он держал ее на руках. Он был в шоке, когда она легко одной рукой достала нож из футляра. Еще больший шок он испытал, когда она мгновенно достала ружье, висевшее у нее на седле.

Глинис Малдун не переставала изумлять его. Удивительной показалась ему и ее реакция на его объятия и прикосновения. Он был не первым, кто целовал ее, в этом он не сомневался. Чем еще она удивит его? Каррик задумался и глубоко вздохнул.

Глинис охватила паника, когда он убрал ее волосы несколько минут назад. Она поняла, чего он хочет, и он видел желание в ее прекрасных зеленых глазах. И в этот момент она убежала.

Кто-то, видимо, ее обидел. И очень сильно. Разум подсказывал, что ее прошлый опыт выгоден им обоим. Ее решение сохранять дистанцию между ними вполне его устраивало.

Он покачал головой. Что, черт возьми, с ним происходит? Он обычно без труда принимал важные решения. Знал, нужна ли ему та или иная женщина и стоит ли тратить силы, чтобы соблазнить ее. Бог свидетель, он никогда не испытывал нежных чувств ни к одной женщине, с которой переспал. Но с Глинис Малдун все было по-другому.

Каррик фыркнул, презирая самого себя, и отвернулся от окна. Чем скорее он расстанется с Глинис, тем лучше.

Глинис опустилась на камешек у небольшого ручейка и дала волю слезам. Ничего не могло быть хуже того, что с ней произошло. Верила она или не верила, но вынуждена была признать, что какие-то силы переместили ее во времени. И теперь неизвестно, вернется ли она на свое ранчо. Но дядя Ллойд и тетя Рия нуждаются в ней. У нее есть обязательства, она не может просто так бросить все. Она столько сил затратила на свое ранчо, что ей нельзя сдаваться без борьбы.

Ко всем ее бедам прибавилась еще одна. Мэйлер оказался прав: Каррик де Марсо чертовски хорошо целовался.

Но Джек тоже был специалистом по этой части, напомнила она себе, вытирая струившиеся по лицу слезы.

После двух лет замужества это было почти единственным его достоинством. И оно ни в коей мере не могло скомпенсировать все его недостатки.

Глинис посмотрела на чистое голубое небо. Она плохо разбиралась в мужчинах. И доказала это не только выйдя замуж за Джека Рэймера, но и дав ему второй шанс, прежде чем окончательно расстаться. Однако это не послужило ей уроком. Иначе она оставалась бы равнодушной к прикосновениям де Марсо.

– Но я сильная и должна справиться с этим, – прошептала она. – Сильная и умная.

Все образуется. Сестра Каррика с помощью магической силы вернет ее домой. А пока ей надо чем-то заняться, чтобы не думать о Каррике де Марсо.

Когда она жила у себя, работа с животными вместе с другими владельцами ранчо и их сыновьями отвлекала ее от романтических мыслей. Поскольку с Карриком такая деятельность невозможна, она должна придумать что-нибудь другое.

Умывая в ручье лицо, она нашла решение проблемы. Она потребует, чтобы ей разрешили принимать активное участие в борьбе за освобождение ирландского народа. После всего, что произошло, он не сможет ей отказать. Прошлой ночью она доказала, что предана их делу. И если она станет полноправным членом его отряда, ему придется относиться к ней как к товарищу. Обстоятельства заставят их уважать друг друга. Если же из этого ничего не получится, она просто застрелит его.

Глава 10

Глинис посмотрела на послеполуденное солнце. День выдался гораздо теплее, чем два предыдущих. Она рукавом вытерла влажный лоб и подумала, стоит ли тратить силы и снимать пальто. Плечо опять онемело, и малейшее движение вызывало невыносимую боль. Она снимет его, когда они снова остановятся напоить лошадей.

После поворота они увидели большой двухэтажный каменный дом.

– Это дом Сараид, – объяснил Роберт, ехавший слева от нее.

Первой мыслью, пришедшей в голову Глинис, была мысль о том, что сестра Каррика удачно вышла замуж. Затем она подумала, что любой человек, живущий в таком шикарном доме, должен иметь ванну и по законам гостеприимства позволить воспользоваться ею гостям. Оглядев себя, Глинис поморщилась и решила, что сестра Каррика предложит ей ванну просто из чувства самосохранения. Она попыталась посчитать количество труб. Четыре были на крыше главного здания, две на одноэтажной северной пристройке и одна на крыше южного крыла. Всего семь. Значит, там будет достаточно горячей воды.

– Как вам нравится маленький коттедж Сараид? – спросил Каррик.

– Я была бы в ужасе, если бы мне пришлось мыть все эти окна, – ответила Глинис, глядя на дом.

– Это в два раза уменьшенная копия дома наших родителей. – Он усмехнулся. – Лучшее, что смог сделать старый Гораций, но это произвело на Сараид сильное впечатление.

В два раза уменьшенная? Глинис повернулась, внимательно посмотрела на своего спутника и спросила:

– А чем занимаются ваши родители?

– Перевозкой товаров на кораблях, – ответил он, пожав плечами, – инвестициями в промышленность, немного сельским хозяйством.

Глинис не ожидала от него такой откровенности и продолжала расспрашивать:

– А чем вы занимались до того, как начали воевать с британцами?

– Когда я был чуть старше, чем Мэйлер сейчас, записался на один из кораблей моего отца и начал учиться судовождению.

– Он был капитаном корабля «Ветреный танцор», – проговорил Патрик, – отвечал за всю торговлю с Америкой.

– Патрик очень гордится тем, что был первым помощником капитана.

– А я тем, что был первым офицером на корабле, – добавил Роберт, – как мой отец на корабле отца Каррика. И если Бог нам поможет, мы поднимемся на корабль еще до конца этого месяца.

Каррик буквально окаменел, услышав сказанное Робертом, или это ей показалось? Она решила, что разумнее всего не обращать внимания на существующие между кузенами разногласия. Кроме того, у нее не было ни сил, ни желания разбираться в их сложных взаимоотношениях.

– А вы, Мэйлер, – спросила Глинис, – наверняка не остались в стороне от семейного предприятия?

– Я обслуживал Каррика.

– А вы, Ихан? – Она повернулась к высокому блондину, ехавшему позади рядом с Патриком. – Вы тоже бывший моряк?

– Нет, мисс Малдун, море никогда не привлекало меня. Я предпочитаю иметь дело с лошадьми. И всю жизнь провел с семьей де Марсо. Я и родился в замке О'Коннел, как и все остальные.

– В замке? – Она обернулась к Каррику, ожидая объяснений.

Он небрежно пожал плечами.

– Брат моей матери сжег настоящий замок, и мои родители построили новый в первый год своей совместной жизни, он окружен стенами, которые сохранились во время пожара. Только в этом смысле его и можно называть замком.

Значит, она была права в своих предположениях, подумала Глинис. Оба, и Каррик, и Роберт, родились в помещичьем доме.

– А, – медленно произнес Каррик, – нас уже обнаружили. Готовьтесь к нашествию.

Взглянув в сторону дома, Глинис увидела долговязого мальчишку с курчавой головой, который быстро взбежал по парадной лестнице, приоткрыв дверь, что-то сказал и помчался обратно.

– Это Мэтью, старший сын Сараид, – объяснил Роберт.

В следующую секунду из двери вывалилась целая куча детишек, и все они бросились вниз по лестнице.

– Марк, Лука и Джон, – говорил Роберт, указывая на каждого из мальчишек по очереди.

– Все как в Библии, – улыбаясь, заметила Глинис.

– Это единственный способ, благодаря которому она может запомнить их имена, – язвительно улыбнувшись, заметил Каррик. – Я поеду вперед и возьму огонь на себя, – заявил он, пришпорив Молана. Мальчишки, собравшиеся во дворе, прыгали и радостно махали ему руками.

– Видимо, приезд Каррика – большая радость для его племянников, – сказала Глинис, вытирая рукавом влажный лоб.

Роберт улыбнулся, кивнул головой и добавил:

– И для племянниц тоже.

– А сколько всего детей у Сараид? – удивленно спросила она.

По последним сведениям – восемь, – усмехаясь, ответил Роберт и указал рукой на дверь. – А вот и женская компания. Это Ива, Мэри, Сара и Рейчел. Лука и Мэри близнецы, Джон и Рейчел тоже.

Глинис покачала головой и глубоко вздохнула.

– Как я могу разобраться в них и запомнить имена?

– Даже не пытайтесь, мисс Малдун, – посоветовал Роберт, – члены семьи и то пользуются записями. На вашем месте я никого из них не называл бы по именам. А если вам кто-нибудь из них будет нужен, посмотрите в список – насколько я знаю, так поступает и сама Сараид.

– Гораздо проще быть единственным ребенком, – проговорила Глинис.

– У вас нет ни братьев, ни сестер? – спросил Роберт с таким удивлением, как будто она сказала, что у нее шесть пальцев на ноге. – Но есть, вероятно, кузены?

– Нет. Только я.

– Наверное, очень одиноко жить в таком узком кругу, мисс Малдун?

– Но взамен получаешь спокойствие и порядок, – возразила она, наблюдая, как Каррик, соскочив с лошади, обнял сразу четверых племянников.

Почти в тот же момент, толкая друг друга, к нему бросились четыре девочки разного возраста.

– Он был бы хорошим отцом, не правда ли? – спросила Глинис.

– Да, – ответил Роберт, но что-то в его тоне насторожило ее.

Она повернулась и внимательно посмотрела на него.

– Насколько я понимаю, вы не одобряете его, Роберт. Лицо Роберта потемнело.

– Я не одобряю его упрямство, его нелепый фатализм.

– Если можно, объясните. В чем фатализм? – настаивала Глинис.

– Он всегда был уверен, что не проживет больше двадцати пяти лет. У нас по этому поводу были жаркие споры. Несмотря ни на что, он не желает думать о будущем и поэтому не заводит семью.

Теперь понятно его отношение к женщинам, а также готовность рисковать жизнью.

– А сколько ему сейчас лет? – спросила она, стараясь представить себе, какие жизненные планы крутятся в голове у Каррика.

– Двадцать пять. В начале ноября исполнится двадцать шесть.

Шесть месяцев. Неудивительно, почему он так торопится, воюя с церковной десятиной. Будь у нее так мало времени впереди, она тоже стремилась бы добиться чего-нибудь существенного в деле, которому посвятила себя.

– Проклятие, – пробормотала она, глядя, как Каррик поднял малыша над головой.

– Да, мисс Малдун, – подтвердил Роберт с отчаянием в голосе, – настоящее проклятие.

Они подъехали к дому.

– А вот и Сараид, – проговорил Роберт. – А этот довольно полный немолодой человек, который следует за ней, и есть ее преданный муж. Гораций. Вполне приятный мужчина, особенно если учесть все сложные обстоятельства их брака. – Роберт замолчал на секунду и пригнулся к седлу. – Бог мой, кажется, она снова ждет ребенка, – произнес он.

Глинис посмотрела на женщину, спускавшуюся по ступеням, на высокую талию ее платья и уже довольно большой живот.

– Вероятно, вы правы, Роберт, – сказала она, когда они въехали во двор.

Роберт моментально соскочил с лошади.

« – Не забыть бы мне переговорить с Горацио наедине до того, как мы уедем отсюда.

Глинис улыбнулась и наклонилась вперед, положив руку на седло. Наблюдая за Карриком, она видела, как он, освободившись от малышей, подошел к сестре и обнял ее. Роберт, поднявшись на две ступени, протянул руку Горацию. Мэйлер, соскочив с лошади, смешался с толпой ребятишек. Ихан и Патрик проскользнули мимо нее, уводя лошадей.

Она внимательно наблюдала за происходящим, понимая, что по законам хорошего тона ей следовало бы присоединиться к встречающим. Но она не принадлежала к этому обществу, не являлась членом семьи, и чувствовала себя гораздо лучше верхом на лошади.

Каррик отпустил сестру, которая тут же оказалась в объятиях Роберта, а сам обменялся рукопожатием с ее мужем. Потом, положив руку на плечо сестры, повел ее вперед. Глинис замерла в ожидании.

– Дорогая Сараид, – торжественно произнес Каррик, – я хочу тебя познакомить с нашей гостьей. – Он жестом указал на Глинис. – Это Глинис Малдун. Малдун, это моя сестра Сараид Конканон.

Голубые глаза Сараид округлились, она побледнела, и казалось – вот-вот упадет в обморок.

– Весьма приятно познакомиться, мадам, – проговорила Глинис, касаясь левой рукой полей шляпы, как это принято на Западе.

Закатив глаза, Сараид опустилась на руки брата, успев только произнести:

– О Боже!

Гораций и Роберт поспешили к ней. Передав сестру на попечение мужчин, Каррик выпрямился и посмотрел на Глинис.

– Я иногда произвожу на людей такое впечатление, – попыталась она объяснить, глядя, как мужчины уводили Сараид в дом. – Как выдумаете, она оправится?

Он уверенно кивнул.

– Она уже давно превратила обмороки в искусство, это помогает ей избегать неприятностей. Слезайте с лошади и пойдемте со мной.

Когда она слезла, он жестом подозвал Ихана.

– Постарайся что-нибудь сделать, чтобы Берт не выделялся среди других лошадей. И засунь ее седло куда-нибудь подальше. Мисс Малдун какое-то время не понадобится лошадь.

– Подождите минутку. – Глинис подошла к лошади, сняла сумки, прикрепленные к седлу, и повесила их на здоровое плечо, после чего вытащила из футляра «винчестер». – Благодарю вас, Ихан. – Она кивнула молодому человеку и потрепала коня по спине, прежде чем присоединиться к Каррику, ожидавшему ее на лестнице.

Гулливер среди лилипутов не мог чувствовать себя хуже, чем она в этот момент, подумала Глинис, глядя на окружающих. Она остановилась около дверей. Ощущая, сколько грязи скопилось на ней, видя кровоподтеки и дырки на своем пальто, она старалась ни к чему не прикасаться, даже к стенам.

– Дорогая!.. – взволнованно обратился Гораций к жене, которая откинулась на спинку розового диванчика и прикрыла глаза тыльной стороной ладони.

Роберт быстро подошел к сервировочному столику на колесах, налил в хрустальный бокал воды и предложил кузине.

– Выпей пару глотков, Сараид, тебе станет лучше.

– И тогда ты сможешь отвечать за свои поступки, – добавил Каррик, облокотившись о столик и держа в руке стакан виски.

– Я так ослабела, – пробормотала Сараид.

– Думаю, тебе следует подняться в свою комнату, – сказал Гораций. – На тебя очень подействовало неожиданное появление Каррика.

– Да, – добавил Роберт, – принимая во внимание твое деликатное положение, возможно…

– Черта с два деликатное, – проворчал Каррик, поставив стакан и быстрыми шагами пересекая комнату. Остановившись возле сестры, он наклонился и продолжал: – Ни одна женщина, родившая столько детей, сколько ты, не может жаловаться на свою хрупкость и слабость. А теперь, Сараид, прекрати этот спектакль, и давай займемся делом.

– Каррик, ты просто зверь, настоящий зверь. И всегда был таким.

Усмехнувшись, Глинис с трудом сдержала смех и прикрыла рот рукой. Боже, дом в котором они оба выросли, был похож на театр военных действий. Ей стало жаль их мать.

– И ты решила отомстить мне, приведя в мою жизнь Глинис Малдун?

Сараид быстро села, спустила ноги на пол и виновато посмотрела на брата.

– Клянусь тебе, Каррик, я не приводила ее сюда.

– Каким же образом она переместилась через столетия? Я проверил, у нее нет крыльев.

– Ты же обещала больше не заниматься этим, Сараид, – проговорил Гораций, положив руку ей на плечо.

Я принимала ванну и в воде увидела Каррика и его друзей спящими в лесу. Потом увидела британский патруль, направлявшийся к этому лесу. И наконец увидела вас, мисс Малдун, скачущей на лошади. – Сараид посмотрела на Глинис. – И я решила, что вы сможете отвлечь внимание патруля от Каррика и его людей. Я только хотела защитить их. Я понятия не имела, что вы из другого времени и что вы женщина.

Глинис пожала плечами и вздрогнула от боли в левом плече. И тут же ее бросило в жар.

– Вы не ранены? – спросила Сараид, вскочив с диванчика с такой скоростью, словно и не была близка к обмороку, который весьма умело изобразила.

– Как ты и хотела, дорогая сестричка, – прорычал Каррик, – британский патруль прострелил Малдун плечо!

– Боже мой, дорогая, – глаза у Сараид округлились, – как я могу искупить свою вину перед вами?

– Рана заживет, – сказала Глинис, задыхаясь, все поплыло у нее перед глазами. Сжав рукоятку «винчестера», она продолжала: – Сейчас главное для меня – вернуться туда, где я жила.

Сараид выглядела весьма растерянной.

– Я не знаю, где это.

– Зато я хорошо знаю, мадам, и если вы смогли переместить меня сюда, то с таким же успехом сможете отправить обратно.

– Я совсем не намеревалась доставлять вас сюда. Я понятия не имею, как это получилось, и не знаю, что надо сделать, чтобы отправить вас обратно. Я не умею управлять своей магической силой, это происходит помимо моего желания.

Комната перед глазами Глинис не переставала вращаться, и она расставила ноги, чтобы не упасть.

– Мадам, – проговорила Глинис, – я обязательно должна вернуться домой.

– Наша мать тоже попала сюда из другого столетия, устроила здесь свою жизнь и ни разу не пожалела об этом. Может быть, со временем…

– Время – это как раз то, чего у меня нет, – прервала ее Глинис, стараясь подавить охватившую ее панику. Она видела, что Каррик наблюдает за ней, сердито нахмурив брови. – Сейчас весна, – торопилась объяснить Глинис, – время рождения телят, необходимо приготовить пастбища, следить за самками. Починить заборы. Каждый день из Техаса будут привозить животных на откорм.

– Наверное, есть кто-нибудь, кто присмотрит за всем этим.

– Нет никого другого! – выпалила Глинис. – Это мое ранчо и мои обязанности. Я не могу остаться здесь, миссис Конканон.

– Жизнь часто готовит нам неожиданные повороты, мисс Малдун, – вмешался в разговор Гораций, – умение приспособиться к ним является признаком зрелости человека.

Боже, она проигрывает. Через минуту она будет просто плачущей зомби. Она посмотрела в глаза Горацию и прибегла к последнему аргументу:

– Есть еще один признак зрелости – способность выполнить то, что является твоим долгом, мистер Конканон, несмотря на риск и неблагоприятные обстоятельства.

– Проще всего вам остаться здесь. Последние два дня я совершенно ничего не делал, это был настоящий праздник. Правда, праздник в аду.

В моей прежней жизни мне приходилось бороться с жарой, со снегом, с бурями, с рынком, на котором продают животных. Иногда я выигрывала, иногда проигрывала. Это была кропотливая тяжелая работа. Такую же работу в свое время выполняли мой отец и дед. Наследство досталось мне, и будь я проклята, если, попав на небеса, вынуждена буду рассказывать им, как меня перенесли из одного времени в другое и как я бросила все то, на что они потратили свою жизнь.

– Малдун, – услышала она голос Каррика.

Глинис повернулась, но никак не могла понять, приближается он к ней или ей это просто кажется? Это было как мираж, будто в комнате никого не было, только она и Каррик. Куда подевались все остальные?

– Наша мать обладает способностью чувствовать, когда мы нуждаемся в ней, – сказал Каррик спокойно. – Ее магическая сила во много раз превосходит ту, которую использовала Сараид, чтобы доставить вас сюда. Ситуация небезнадежная, Малдун. Надеюсь, моя мать отправит вас домой.

Она хотела посмотреть ему в глаза, но побоялась повернуть голову, ей казалось, что она упадет, если шевельнется.

– А где сейчас ваша мать? – спросила она. – Пожалуйста, скажите мне, что она отдыхает в комнате наверху.

– Нет, – тихо ответил Каррик, – она на другом конце Ирландии.

– А может она воздействовать своей магической силой на таком большом расстоянии?

– Вероятно, она сейчас находится на пути сюда. Не волнуйтесь, Малдун, мы найдем выход из этого положения.

Да, Каррик прав. Ей следует найти единственно верное решение.

– Я отправлюсь на ее поиски. Это место называется замок О'Коннел, верно? Я думаю, его нетрудно будет найти. – И она направилась к двери.

Каррик схватил ее за руку.

– Только не сейчас, Малдун.

И вдруг он оказался перед ней, преграждая ей дорогу в замок О'Коннел.

– Боже, – воскликнул он, приложив ладонь к ее щеке, – вы вся горите! Как давно вы в таком состоянии?

– Я в полном порядке, – ответила она, покачнувшись. Каррик взял у нее ружье, снял с плеча сумки.

– Роб, возьми это, – услышала она словно в тумане. И в тот же момент оторвалась от пола, почувствовав прохладу его рубашки у своей щеки и силу его рук, подхвативших ее.

– Сараид, скажи, куда ее отнести, и вели приготовить теплую ванну, немедленно. – Его спокойный властный тон успокоил ее. Глинис закрыла глаза, и тихо пробормотала: