Текст книги "Хо-хо-хо! Или Дед Мороз по вызову (СИ)"

Автор книги: Лера Золотая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Хо-хо-хо! Или Дед Мороз по вызову

1

1

– Иришка, ты Новый год с кем встречать будешь? Может, приедешь к нам? – мама, как всегда, жаждет заманить меня на оливьешечку и шубку. – Папа шашлычок сварганит.

– Мамуль, я бы с радостью, – отвечаю я, запихивая к портфель тетрадки. – Только у нас в школе дискотека допоздна будет, я не успею к вам приехать.

– Так, тридцать первого числа все отдыхают, – не успокаивается мама. – Какая дискотека?

– Ну, так решила администрация, – я выскакиваю из квартиры, пытаясь прижимать ухом телефон, застегивать пуховик и закрывать дверь. – Старшеклассники хотят тридцать первого, а мы люди подневольные.

– Да что ж это за работа такая? – сокрушается мамуля. – Еще и три копейки платят.

И тут происходит то, чего я больше всего боялась… Телефон падает, замок на пуховике заедает на середине, а ключ ломается и остается в замке… Еще и портфель шлепается на кафельный пол, расстегивается, и тетрадки веером разлетаются по площадке и ступенькам.

– Ну, почемууу… – обреченно закрываю руками лицо и упираюсь лбом в запертую дверь. – Почему со мной всегда так?..

– Ирочка, что случилось? – из-за двери напротив выглядывает тетя Лена. – Тебе помочь?

– Спасибо, я сама, – опускаюсь на колени и начинаю собирать тетради и засовывать их в портфель.

Хотела пораньше пойти в школу, выставить оценки за контрольные работы в журнал, подбить отчеты, а потом уже остаться на эту долбаную дискотеку. Прям зла не хватает! Такое чувство, что учителя не люди, и им не нужно готовиться к празднику, и у них нет ни родителей, ни детей, ни семьи…

Улица встречает промозглым ветром и колючими снежинками, которые залетают за распахнутый воротник. Я пытаюсь запахнуть пуховик на своей немаленькой груди, и… поскальзываюсь... Моя пятая точка пересчитывает обледенелые ступеньки и проезжает по асфальту.

– Ох, – вздыхаю я, чувствуя, что сегодня план по нелепым ситуациям я на сегодня перевыполнила.

Громко всхлипываю, чувствуя, как мои нижние сто десять сантиметров холодит замерзший асфальт. Поворачиваюсь и становлюсь на четвереньки. Упираюсь разъезжающимися руками, пытаясь собрать свои конечности в кучу.

– Ирина Николаевна, а вы чего это? – надо мной склоняется Попов из одиннадцатого класса. – Замерзнете же.

Он подхватывает меня под руки и дергает вверх, ставя меня на ноги и поправляя съехавшую набок шапку.

– Вы в школу? – Попов всовывает мне в руки мой многострадальный портфель. – Давайте, я вас провожу.

– Спасибо, Коля, – говорю я, цепляясь за протянутую руку. – А ты чего так рано?

– Аппаратуру надо выставить, проверить, – я едва успеваю за размашистым шагом парня. – А вы чего торопитесь так?

– Да я бы не торопилась, – бухчу я, тяжело дыша. – Мне ваша дискотека вот где, – тычу два пальца себе в горло. – Сейчас бы ехала к маме праздновать Новый год. Эгоисты вы, детишки.

– Да ладно, – посмеивается Попов. – И вы развлечетесь. Это лучше, чем с родаками салаты хавать.

– Кому как, – мы, наконец-то, заходим в школу, и я облегченно вздыхаю, почувствовав под ногами твердую почву. – Спасибо тебе, Попов, тут я уже сама.

Натыкаюсь на свое отражение в зеркале, которое висит в вестибюле, и ужасаюсь. Это я в таком виде чапала через весь квартал… Пипец! И Попов ничего не сказал, что я такая “красавица”.

Учительская встречает меня тишиной, и я спокойно стягиваю разодранные колготки, радуясь тому, что еще никто не пришел.

– Вот это даааа! – я подпрыгиваю, даже забывая одернуть платье. – Ирина Николаевна, вы тут стриптиз репетируете?

– Попов, выйди вон! – прокашлявшись, говорю я, упав на стул, чтобы скрыть под столом свои голые ноги и зад. – Тебя стучаться не учили?

– Ну, я же не думал, что у вас тут так интересно, – похабно улыбается парень, делая шаг в учительскую и закрывая дверь. – Прямо захотелось составить вам компанию.

Краска стыда мгновенно выступила на щеках, и я растерянно хлопаю ресницами, не зная, что ответить в такой ситуации.

– Вы прям огонь, – Попов продолжает приближаться ко мне, а я стыдливо натягиваю на голые коленки юбку, которую сегодня первый раз надела в честь праздника. – Зря вы носите такую бесформенную одежду. Вам есть что показать.

– Хватит! – я вскакиваю со стула и хватаю журнал, лежащий на столе, со стойким желанием огреть этого нахала по наглой морде. – Выметайся отсюда!

Замахиваюсь, делаю шаг и запутываюсь в спущенных колготках. Хорошо хоть стол рядом, и я успеваю схватиться за край и не завалиться на пол.

– А что здесь происходит? – в дверном проеме появляется Яна Евгеньевна завуч школы, которая тоже, видимо, решила прийти пораньше. – Попов, ты все уже подготовил? – строго говорит она, отодвигая его с траектории своего пути. – Я сейчас приду, проверю. Начинает строго в шесть и заканчиваем в девять, и ни минутой позже. Чего стоишь? – рявкает она, и Николай пулей вылетает из учительской.

Я снова сажусь за стол и начинаю незаметно натягивать колготки, изо всех сил стараясь делать это как можно незаметней.

– Не думала, Ирина Николаевна, что вы такое себе можете позволить, – язвительно говорит женщина, усаживаясь за соседний стол. – Это же ваш ученик, а вы тут перед ним оголяетесь.

– Яна Евгеньевна, вы не так поняли, – заикаясь говорю я. – Просто я упала и хотела колготки переодеть, а Попов заперся без стука.

Господи, чувствую себя школьницей в кабинете директора, которую отчитывают после того, как застукали в школьном туалете за курением. И чего я оправдываюсь? Я же ничего крамольного не сделала, а такое чувство, что помоями облили.

– Я понимаю, молодость и все такое, – продолжает отчитывать меня завуч. – Но вы же должны помнить, что вы учитель. Вам разве не рассказывали о педагогической этике?

– Рассказывали, – я встаю и демонстративно натягиваю колготки. – Рассказывали, что нельзя унижать коллег. Так что, Яна Евгеньевна, не надо меня отчитывать, как преступницу.

Одергиваю юбку и демонстративно выхожу из учительской, хлопая дверью.

2

2

Музыка бухает уже полтора часа. Мы периодически, по очереди с дежурившими учителями проходим по залу, заглядываем в классы, коридоры на втором и третьем этажах. Я уже пожалела, что наперла туфли на каблуках, потому что ноги нестерпимо гудят.

– Это форменное издевательство, – возмущается Наталья Ивановна – наша химичка, ставя на стол очередную найденную в туалете бутылку шампанского, – хорошо, что на этот раз полную. – Мало мне, что вместо того, чтобы сидеть за столом со своей семьей, хожу здесь цербером, так еще должна вылавливать этих малолетних алкашей.

– Себя вспомните, – улыбается Екатерина Анатольевна учитель английского языка, наверное, самая адекватная моя коллега, потому что довольно прогрессивно смотрит на вопросы воспитания и преподавания. Поэтому ее любят и родители, и дети, а победителей олимпиад различных уровней у нее больше всего по всей школе. – А молодежь сейчас не бедствует, – она вертит в руках бутылку недешевого напитка и снова ставит ее на стол. – Ирина Николаевна, вы у нас, как самый молодой специалист, сходите, пожалуйста, проверьте зал, а то они уже все равно что-нибудь да употребили… Не случилось бы чего.

Со вздохом выхожу из учительской под пристальным взглядом Яны Евгеньевны и обреченно ползу, еле передвигая уставшие ноги, в сторону актового зала. Вот так всегда… Я как в том фильме про Шурика: «Песчаный карьер! Я! Цементный завод. Я! Погрузка угля! Я! Уборка конюшен. Я! Крометого… Я! Да, подождите Вы гражданин, на Вас персональный наряд», и этот персональный наряд, и все остальные, достаются мне, только потому, что я первый год работаю в школе.

Неоновые вспышки ослепляют с порога, а грохочущая музыка оглушает так, что, кажется, сейчас голову разорвет на части.

– Ирина Николаевна, разрешите вас пригласить, – над ухом раздается знакомый голос, и передо мной появляется Попов. – Я думал, что вы сюда и не зайдете.

– Я была здесь пятнадцать минут назад, – я бросаю по сторонам взгляды, надеясь, что никто не обратит внимания, что ученик одиннадцатого класса стоит слишком близко ко мне.

– Так, рядом же Яна была, – хмыкает он и подхватывает меня за руку. – Приглашаю вас, – демонстративно кланяется, и мгновенно бухающую музыку сменяет легкая медленная композиция.

Его рука ложится мне на талию, и парень увлекает меня в поредевшие ряды танцующих. Я напряженно переставляю ноги, стараясь смотреть в сторону, а не на Попова, который все время, улыбаясь, не сводит с меня какого-то странного взгляда.

– Последний танец! – из колонок вырывается голос завуча, а я натыкаюсь на ее осуждающий взгляд и буквально отскакиваю от Попова. – Три минуты и закругляемся!

Когда я захожу в учительскую, там уже стоять мои коллеги полностью одетые и с сумками в руках.

– Ирочка, – елейным голоском обращается Наталья Ивановна. – Ты у нас девушка без семьи, без детей, – и я понимаю, что ничего хорошего этот голосок мне не сулит. – Проследи, пожалуйста, чтобы аппаратуру всю убрали и из школы ушли все.

– Я…

– Спасибо огромное, – не дает мне и слова сказать Яна Евгеньевна, которая тоже сразу перестала меня осуждать. – Гони их побыстрее по домам.

Дверь за ними закрывается, а я так и стою с открытым ртом, не зная, что в этой ситуации, можно сказать… Вообще-то, и говорить уже некому.

Устало сажусь за стол, прислушиваясь, как по коридору топают ученики, договариваясь о продолжении праздника.

– Ирина Николаевна, Ирина Николаевна! Там… – в учительскую врывается Тимофеев одноклассник Попова. – Там Колька с Серегой дерутся! – запыхавшись, сообщает парнишка.

– Где? – я вскакиваю и бегу за ним, развивая максимальную скорость и рисуя у себя в голове самые страшные картины происходящего.

– Они там в спортзале, – Тимофеев тычет пальцем в сторону спортивного зала и притормаживает. – Что-то там тихо… Может, уже поубивали друг друга.

Я, не тормозя, влетаю в открытые двери и останавливаюсь, стараясь хоть кого-то рассмотреть в тусклом свете уличных фонарей. За спиной захлопывается дверь, и я слышу щелчок замка. Разворачиваюсь и бросаюсь на преграду на пути к свободе.

– Выпустите меня отсюда! – я изо всей силы тарабаню в дверь, пытаясь вырваться из спортзала. – Попов, это уже не шутки!

В панике дергаю ручку, прислушиваясь к приглушенному шепоту за дверью.

– Ирина Николаевна, – голос Попова раздается совсем рядом. – С праздником вас! С Новым годом! А это наш вам подарок!

Громкий ржач и удаляющийся топот говорят о том, что выпускать меня никто не собирается. Я всхлипываю, продолжая обреченно стучать в дверь, надеясь, что меня кто-то услышит.

Медленная музыка раздается откуда-то из дальнего темного угла. Я резко оборачиваюсь и округлившимися глазами смотрю на приближающийся ко мне мужской силуэт, который плавно двигается в мою сторону, и я в ужасе вжимаюсь в дверь.

– Стоять! – я выставляю вперед руку, когда незнакомец оказывается в метре от меня.

Я успеваю рассмотреть мускулистые обнаженные плечи, узкие бедра, длинные, стройные ноги, а на голове… шапка Деда Мороза.

Пока я в ступоре рассматриваю этот символ праздника, он тем временем оказывается около меня и кладет руки на мой магнит приключений, начиная под музыку тереться об меня своим хозяйством, затянутым в блестящие стринги.

– Да ты че? – реву я, как раненный бизон, отталкиваю этого голого Дедушку и срываюсь на бег.

Сбрасываю туфли, потому что с каждым шагом становится все тяжелее сматываться от неожиданных приключений. И было бы странно, если бы у меня получилось убежать… Совсем ожидаемо я цепляюсь за что-то и носом лечу вперед, судорожно размахивая руками.

– Ты чего такая дикая? – раздается у меня над ухом, и сильные руки поворачивают меня на спину. – От меня еще никто не убегал, глупенькая.

Сердце бьется где-то в горле, когда сильное, тренированное тело прижимает меня к матам, на которые я умудрилась упасть, и укладывается между ногами, потому что я лежу в позе морской звезды. Горячая рука проскальзывает под юбку и сжимает мое бедро.

– Ну-ка, прекратите, сейчас же, – дрожащим голосом, сдавленно говорю я. – Уберите, пожалуйста, руки.

– А я могу не только руками, – он толкается бедрами, и горячая волна ужаса накрывает меня с головой, когда я чувствую, как мне в живот упирается его твердый член.

3

3

Горячие губы накрывают мои, а сильное мужское тело буквально вдавливает в маты. Мне кажется, что поцелуй длится вечность, и от нехватки воздуха голова начинает кружиться. Господи, что я творю? Ненавижу Новый год…

– Сладкая девочка, – выдыхает Дед Мороз блестящие трусы прямо в губы, отстраняясь от меня. – Только зажатая. Надо тебя учить. Будешь прилежной ученицей, пампушечка?

Какие-то знакомые нотки проскальзывают в голосе этого гада, который спеленал меня по рукам и ногам.

Его длинные пальцы нежно касаются моей щеки, обрисовывают контур скул, прикасаются к распухшим губам. Чувствую его внимательный взгляд. Он, что, отслеживает мою реакцию на свои прикосновения? Все мышцы сковывает от осознавания того, что сейчас происходит… И происходит в стенах моей школы… У меня на рабочем, так сказать, месте… Меня охватывает озноб, и зубы начинают выбивать чечетку. Как же плохо, что я никак не могу рассмотреть это наглое лицо, а то, что оно наглое, я не сомневаюсь.

– Боишься меня? – хриплый голос мужчины заползает под кожу, давая старт забегу моим мурашкам. – Только не говори, что ты никогда не ходила на стриптиз.

– Куда? – выдыхаю я, потому что трясучка моментально проходит. – А ну, слезь с меня.

– А ну-ка, повтори еще раз, – говорит не Дедушка Мороз.

– Что повторить? – недоуменно спрашиваю я

– Ну, то, что ты только что сказала, – мужик приподнимается, давая мне вздохнуть.

– Слезь с меня, козлина, – рявкаю я.

– Селезнева, ты, что ли? – меня словно кто-то бьет под дых.

– Тихомиров? – я замираю под Игнатом, глубоко вздыхаю, стараясь унять бешеное сердцебиение. – Ты что, стриптизер теперь?

Я только сейчас понимаю, что музыка продолжает звучать, а Тихомиров поднимается и начинает двигаться передо мной, принимая какие-то немыслимые позы и совершая такие движения бедрами, что становится трудно дышать.

Да… Такое зрелище не для слабонервных. Я шумно сглатываю ком, который застрял в горле. Мечта любой женщины стоит передо мной, белозубо улыбаясь, и не только любой… но и меня. Весь десятый и одиннадцатый класс я засыпала с фотографией Тихомирова, которую сперла со стенда “Гордость школы”, потому что Игнат имел все мыслимые и немыслимые спортивные награды.

Мужчина приседает передо мной, я непроизвольно прикасаюсь к литым мышцам груди, мои пальцы поглаживают бархатистую кожу, опускаясь к ярко выраженным кубикам пресса.

– Нравится? – шепчет он, перехватывая мои пальцы.

Волна истомы поднимается из низа живота выше и выше. Тихомиров заводит мои руки себе за шею, и я чувствую, как мои пальцы сводит судорога, когда мои пальцы смыкаются в замок. Он гладит мои ноги, постепенно забираясь под юбку. Каждое его прикосновение заставляет меня вздрагивать. В голове слегка шумит, и шальная мысль проносится, оседая в моей голове. Эх, была не была! Расставаться с девственностью так хоть с тем, в кого была до колик в животе влюблена.

О большем я и мечтать не могу. Поэтому робко раздвигаю ноги, предоставляя мужчине, который ненавязчиво продолжает меня ласкать, больше возможности для маневра.

– Савельева, ты провоцируешь меня на более активные действия? – шепчет в губы мужчина.

– Угу, – тоже шепотом отвечаю я, совершенно забывая, где я нахожусь.

Он легонько толкает меня обратно на маты и нависает надо мной. Я зажмуриваю глаза. Жар его тела передается мне. Кажется, что пылают не только щеки, но и все тело.

Дермантин спортивного снаряжения холодит мою разгоряченную кожу, когда Тихомиров стягивает с меня блузку и укладывается на меня. В ожидании чего-то запретного и интересного чувствую себя ребенком, которому в первый раз дают поиграть со спичками. В спортзале прохладно, но я не обращаю внимания на это. По телу пробегает приятная дрожь, и я чувствую, как мышцы расслабляются.

Тихомиров склоняется надо мной. Его руки стягивают бюстгальтер и касаются моей груди. Он медленно сжимает ее и чуть-чуть надавливает. От этого по всему телу проходит волна наслаждения, а в животе начинает разливаться приятное тепло.

Мужские губы обхватывают сосок, втягивают его, лаская и превращая в твердую горошину. Издаю протяжный стон, удивляясь, что я могу издавать такие звуки. Распахиваю глаза и натыкаюсь на горящий взгляд хищника, которому нравится играть со своей добычей. Ни фига себе Тихомиров самец… аж дух захватывает.

– Ты так сексуально стонешь, Ирка, – хриплым голосом говорит Игнат.

– А ты стонать не собираешься? – не могу договорить фразу и заливаюсь краской, какое счастье, что здесь так темно.

– Ну, я надеюсь, что ты сделаешь так, чтобы я стонал, – я чувствую, что он улыбается.

Мужчина переходит к более активным действиям, впиваясь в губы долгим поцелуем. Язык проникает мне в рот, от неожиданности пытаюсь оттолкнуть его, но сильное тело придавливает к матам, лишая возможности двигаться. Поцелуй становится глубже, болезненнее. От удовольствия хочется выгнуться навстречу, но литые мышцы, пригвоздившие меня, не дают возможности даже пошевелить рукой или ногой.

Игнат стремительно отстраняется и рвет на мне колготки. Мама дорогая, а в чем же я домой пойду… Запасных у меня больше нет. Я дергаюсь, но мужчина хватает за ноги, подтягивает к себе, разводит их и накрывает лобок рукой.

– Ах, – вырывается непроизвольный полувздох, полустон. Меня снова накрывает паника. – Не надо.

Его палец сдвигает трусики и протискивается между складочек, и меня пронзает током. Мелкие иголочки впиваются в каждую клеточку моего тела.

– Мокрая, сочная пампушечка, – мурлыкает мужчина. – Расставь ножки пошире.

Меня снова начинает трясти, но Тихомиров крепко держит меня за бедра, не давая шевелиться. И вот уже его язык во мне. Подчиняюсь и расставляю ноги. Язык дразнит и вылизывает мою плоть. Выгибаю спину, не в силах больше терпеть, внутри меня взрывается фейерверк, и я стону громко и протяжно. Игнат на мгновение замирает, а потом снова начинает вылизывать меня, доводя до исступления.

С каждым движением он проникает все глубже, пока не оказывается там, где ему и положено быть. Мужчина не останавливается. Он двигается медленно, наслаждаясь каждым моментом. В его движениях нет никакого напора, только плавность и нежность. По моим бедрам течет смазка. Не выдержав, я вскрикиваю, и он замирает.

– Что, понравилось? – насмешливо спрашивает он и целует меня в губы.

– Дааааа... – я чуть не плачу от наслаждения.

– Я тоже хочу, чтобы мне было хорошо, – Игнат нависает надо мной, его руки сжимают мои бедра.

Он входит в меня быстро и резко, боль пронзает, и я кричу, сжимая пальцами его плечи и проваливаясь в темноту. Когда я открываю глаза, боли уже нет, а низ живота распирает от наполненности.

– Савельева, ты меня так не пугай, – шумно дыша, говорит Тихомиров.

Чувствую, как он погружается в меня. Медленно, плавно. Он не торопится, смакуя каждую секунду этого наслаждения. Игнат медленно выходит из меня, потом снова толкается. Слышу его прерывистое дыхание. Он ласкает языком шею. Губы нащупывают пульсирующую жилку и впитывают мой пульс. Кажется, что все это происходит во сне, ибо никогда прежде я не испытывала ничего подобного.

– Савельева... – стонет он. – Никогда не думал, что когда-нибудь трахну заучку нашего класса...

Я даже не замечаю, как пропускаю мимо ушей его слова. Он начинает двигаться внутри меня медленно и размеренно, погружаясь на всю длину. От каждого толчка я вздрагиваю и начинаю двигаться ему навстречу, нанизываясь на него.

– Пожалуйста, – шепчу я, – Пожалуйста, пожалуйста... – Игнат наклоняется ко мне, его глаза горят желанием.

Внезапно мужчина отстраняется и переворачивает меня на живот, пристраиваясь сзади. Сперва он целует меня в шею, потом нежно прикусывает кожу на пояснице. Его руки скользят по моей спине, гладят и ласкают, спускаясь к ягодицам. Схватив меня за бедра, он вонзает своего монстра во влагалище до упора. Я чувствую, как он наполняет меня, и в то же время его член бьется о мои внутренности, заставляя меня кричать и извиваться.

– Еще немного, – рычит Игнат. Он сильнее сжимает мое тело, вгоняя свой член еще глубже.

Я снова приближаюсь к пику наслаждения, когда слышу еще один звериный рык Тихомирова и чувствую внутри себя его подрагивающий член. Мои внутренние мышцы начинают сокращаться, оргазм взрывается у меня внутри, и горячая волна накрывает с головой. Резкий толчок и меня выскальзывает из меня. Горячая жидкость плюхается мне на попку.