Текст книги "Свидетельство Лабрюйера"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Словин Леонид
Свидетельство Лабрюйера

Леонид Семенович СЛОВИН

СВИДЕТЕЛЬСТВО ЛАМБРЮЙЕРА

Повесть

ОГЛАВЛЕНИЕ:

1 2 3

================================================================

В настоящий том включены остросюжетные повести, посвященные

сложной и благородной работе сотрудников уголовного розыска

столичной транспортной милиции.

Живущий многоликой напряженной жизнью современный

железнодорожный узел и оперативный уполномоченный Денисов

главные герои сборника. "Железнодорожный детектив" – так можно

условно определить это довольно редкое направление отечественной

детективной литературы.

Для широкого круга читателей.

================================================================

1

– Я приехала вместе с мужем. Мы потеряли друг друга!

– Здесь, на вокзале?! – спросил Денисов.

– В городе... – Женщина хрустнула переплетенными пальцами. – Не могу представить, что с ним сейчас творится!

– Может, он ждет на том месте, где вы расстались?

– Он с ума сойдет!

Денисова интересовали женщина и ее отсутствующий спутник.

– Расскажите подробнее.

– Не представляю, – она развела руками, – как он найдет меня в этой сутолоке.

Застекленное до самой крыши здание вокзала было заполнено людьми, они неслышно двигались, словно в огромном аквариуме. Было поздно. Где-то совсем близко тягуче взвыл поломоечный комбайн, отъезжающие подтягивались к выходу.

За стеклом простирался февральский, с задувавшей поземкой перрон, неохватный, как взлетное поле.

– Откуда вы? – Денисов внимательно ее изучал.

– Из Красного Лимана.

– Недавно прибыли?

– Еще днем! – Появление инспектора вокзального уголовного розыска, который неожиданно подошел и представился, женщину явно обескуражило. Точнее, после обеда.

Денисов поправил куртку. Миниатюрный микрофон, скрытый под одеждой, был теперь рядом с воротником.

– В столице проездом?

– Нет, только до Москвы.

– А билеты?

– Кажется, выбросила...

На вид ей можно было дать не больше двадцати – крашеная блондинка, у переносья маленький шрамик...

Денисов заметил ее колебание, не ускользнувшую от наблюдательного глаза потерянность захваченного врасплох человека – они, собственно, и побудили его заговорить.

– Хотя нет! – Она поискала в плоском чемоданчике. – Пожалуйста...

"Тип вагона "СВ", – прочитал Денисов на билете. – Компостер. Дата. Он редко ошибался и если подходил к кому-то, для этого оказывались, как правило, веские причины.

– Это ваши?

– Да.

Проездные документы были в порядке. Классность вагона тоже свидетельствовала за себя. Денисов извинился.

– Желаю вам и мужу скорее встретить друг друга.

Блондинка облегченно перевела дыхание.

Начинался третий час ночи. Денисов отошел к дверям. За стеклом тесной группой прошли ревизоры поездов дальнего следования. До посадки на скорый оставалось совсем немного.

– ...Провожающие! – В поднятых над платформами ретрансляторах что-то щелкнуло. – С первого пути отправляется...

Дикторша мягко смыкала губы. "С первого пути-м... – получалось у нее. – Повторяю-м..."

Денисов прошел вдоль поезда: ничего особенного. Несколько десятков провожающих, старуха цветочница.

– Двести первый! – неожиданно окликнул по рации Сабодаш. – Где находитесь?

В голосе слышалась тревога.

– На посадке.

– Сообщили с Казанского: крупные неприятности.

– Кража?

– Еще с вечера. А заявили только сейчас.

Впереди медленно поплыли освещенные окна скорого, однообразно хлопали двери рабочих тамбуров. Следующая остановка была через два часа.

– На большую сумму! – Дежурный нервничал. – Разыскивают по вокзалам женщину и мужчину...

– Что похищено?

– Все! Документы, деньги, билеты... Портфель! А они не спешат с заявлением!..

Три хвостовых огня прорезали темноту в горловине станции.

С уходом скорого морозные электрички, ночевавшие у платформ, показались Денисову чернее обычного. Сбоку слепил глаза стеклянный куб вокзала.

– Как с приметами? – Денисов нажал на скрытый под курткой регулятор.

– Должны сейчас передать.

– Что еще?

– По Москве? Ничего: квартирная кража в Свиблове, брачный аферист-гастролер...

Сквозь окна в четыре этажа Денисову была видна нешумная суета здания. По облицованным серым парадным мрамором лестницам струился людской поток.

– ...Сейчас это самое крупное на узле! Вот! Как понял? Прием...

– Иду на стоянку такси, – Денисов посмотрел на часы. – Оттуда в залы...

На стоянке такси людей оказалось мало, в основном провожавшие пассажиров только что отправившегося скорого. Двое диспетчеров в тулупах и валенках в отдалении ловили водителей, приехавших на вокзал ужинать, отправляли в рейс. Денисов переговорил с диспетчерами, посетовал на погоду, повернул в вокзал.

"Преступнику с портфелем, – подумал он, – восемь-десять часов после кражи – слишком большая фора. За это время он мог уехать куда угодно..."

Денисов прошел в центральный зал. Женщина, прибывшая из Красного Лимана, сидела на том же месте, она первой заметила сотрудника, но не подала виду.

– Все еще не нашелся? – Денисов остановился рядом.

– Наверное, теперь до утра...

Ей хотелось поскорее от него отделаться.

– Впервые здесь?

– Да.

– А муж?

– Он москвич...

– И вы не знаете адреса?!

Она смутилась.

– Мы женаты недавно.

Вещей при ней не было – плоский чемоданчик с блестящим запором, варежки, ветка мимозы. Все лежало сбоку, на диване.

– Хотя бы улицу?! – сказал Денисов.

– Измайловское шоссе, по-моему... Это далеко?

– Порядочно. – Она все больше интересовала его. – А номер дома?

– Минутах в пяти от метро...

Денисов украдкой рассматривал блондинку: пальто с воротником золотистой нутрии, такого же меха капор. Ансамбль из прочно утвердившихся прошлой зимой. Подвернутые джинсы, сапоги. Одежду следовало помнить на случай, если речь зашла бы об ориентировке.

– Поискать через адресный стол? – предложил он.

На ее лице напряглись мускулы.

– Не хочу.

– Муж догадается, что вы на вокзале?

– Я просто уверена. – По какой-то причине разговор был ей неприятен.

– А если объявить по радио? Как его фамилия?

– Иванов, – ответила она не сразу. – Иванов Павел.

Денисов кивнул.

"Когда отказываются, – подумал он, – всегда называют Иванова либо Смирнова. В Москве их тысячи".

– Объявлять тоже не стоит, – сказала она.

– Почему?

– Я бы не желала... – Она окончательно замкнулась.

– У вас документы с собой?

– Все у Павла.

– Вы тоже Иванова?

– Тулянинова... Я не меняла фамилии. Людмила. Можно Люда. – Теперь она добавляла в каждую фразу одно-два лишних слова. – Приехать с милицией! Нет уж, увольте! – Она решительно отвела эту мысль. – Предпочитаю вокзал. У себя, в Лимане, тоже работала на станции. Привыкла.

– Транспортница?

– Официанткой в железнодорожном ресторане...

Кто-то показался за дверью со стороны перрона. Тулянинова насторожилась: видимость по ту сторону стекла была ограниченна.

Вошел старшина. Он коротко взглянул на инспектора, на женщину, отошел к лестнице. Денисов понял: если ему придется отойти, Тулянинова останется под присмотром.

– И никакого другого адреса? Или телефона?! – Денисов удивился. Друга или родственника?!

Тулянинова подумала.

– Разве в Донецке?! 91-159...

– Кто там?

– Они вместе учились, Шульман Слава. Я звонила, чтобы пригласить на свадьбу... – Тулянинова неожиданно всхлипнула, сказала глухо: – Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать...

Что-то отстраненное послышалось Денисову в этой фразе, ее как бы произнесла другая женщина.

– Двести первый! – Просигналил крошечный манипулятор под курткой.

– Извините.

Денисов вышел на площадь, зябко поежился. Морозить начало с вечера, однако не сильно. Потом задула поземка. На перроне еще стояли лужи, а здесь, на площади, снег лежал бурый, влажный, как нерастворившаяся кофейная масса. Над стеклянным кубом текли бесформенные зимние облака.

– Я слушаю, двести первый, – сказал Денисов в микрофон.

– Казанский вокзал передал приметы преступников. – Антону будто прибавилось растерянности. Гиревик, человек физической исключительности, Сабодаш ничего не боялся, кроме ЧП. Поэтому именно в его дежурства все происходило. – На мужчине коричневый бархатный костюм, плащ. Женщину хорошо не рассмотрели: молодая, среднего роста...

– Понял.

– Обрати внимание! Могут появиться у нас...

– Молодая, среднего роста... – повторил Денисов. – Мужчина в бархатном костюме... – Он подождал, раздумывая. – Тут дело такого рода... – Он рассказал о Туляниновой и ее муже.

– Да ты!.. – Сабодаш даже задохнулся от волнения. – Надо срочно проверить... Повтори телефон в Донецке!

– Квартира?! Алло, квартира?! – кричал в трубку Антон. – Донецк?

Телефонистка междугородной сразу же отключилась, ничего не слышала, не пыталась помочь. Телефон казался выключенным.

– Донецк?! Донецк?!

Денисов слушал дежурного по аппарату внутренней связи и смотрел в центральный зал: на исходе третьего часа в непрекращавшемся движении пассажиров наметилась некая разреженность. Волнение улеглось.

– Слушаю, – раздалось наконец ответное из Донецка. – Вам кого?

– Из Москвы это! – обрадовался Антон. – Шульмана! Славу! Ну и спите вы! Здравствуйте...

– Кто говорит? – спросил мужской голос.

– Шульмана можно?

– Шульмана?!

– Славу!

– Кто это?! – спросонья мучительно допрашивал мужчина в Донецке.

– Я хочу спросить про Павла! Про Иванова! – Сабодаш не хотел называть себя.

На том конце провода совещались. Потом трубку взяла женщина, Денисов услышал те же подозрительные нотки.

– Вас кто все-таки интересует?

– Павел Иванов, – сказал Антон.

Женщина подумала.

– Не знаем такого.

– А Шульмана?

Женщина повесила трубку.

– Денис!.. – Антон скрипнул зубами. – Ты слышал?! Телефон, который дала Тулянинова или кто она в действительности... в Донецке просто липа! Сабодаш кипел от возмущения. – Никакого Шульмана и никакого Иванова... Денисову показалось, что Антон вспомнит сейчас о разыскиваемом – в коричневом бархатном костюме, но Антона увело в сторону: – А может, наоборот?! Может, в Донецке о чем-то заподозрили?!

Денисов не успел ответить.

– Переговорили? – ангельски проворковала вновь появившаяся телефонистка. – Отключаю, мальчики.

– Будьте на дежурном приеме, двести первый! – передал Антон уже по рации. В эфир он выходил только официально: "Двести первый". "Денис" годилось для непосредственного общения и телефона. – Наблюдайте, как будут развиваться события...

В старой, не подвергавшейся реконструкции части вокзала пассажиров было меньше – лепные стены привлекали людей постарше. Здесь же находились междугородные телефоны, почтовое отделение. Обитатели залов распределялись неравномерно: на почте негде было яблоку упасть. За столиками и рядом с окошками для приема телеграмм стояли люди.

Мимо стреклянных кабин связистов Денисов служебной лестницей поднялся на антресоли. Теперь он сверху смотрел в центральный зал.

Иллюзия огромного аквариума не исчезала с высоты почти птичьего полета. Присмотревшись, Денисов различил золотистые и темные цвета Туляниновой. Она стояла у бокового стекла, смотрела на площадь – высокая, застывшая в напряженной позе.

"Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать жизнь..." вспомнил Денисов. – Наивная фраза, ровным счетом ничего не доказывающая, и все-таки...

В дверях медкомнаты показался очередной пациент. Пожилой мужчина на костылях нес на проволочках еще мокрые рентгеновские снимки, осторожно, словно только что пойманные рыбины.

"Наивная фраза... Что заставило его снова к ней возвратиться? Наверное, когда-то слышал ее от жены?! Вечная вера женщин в сберегающую чистоту основ семейного очага".

Денисов вошел в медкомнату.

– Что-нибудь произошло? – спросил дежурный врач.

Он выглядел неуклюжим и добрым, хотя и считался одним из опытнейших специалистов.

– Все в порядке.

– Я рад. – Дежурный врач постучал костяшками коротких толстых пальцев по столешнице.

Денисов подошел к телефону.

– Я позвоню?

– Ради бога.

Денисов набрал номер и, дождавшись ответа, попросил:

– Красный Лиман, пожалуйста...

– Ждите, – предложила телефонистка. Денисов услышал десятки приглушенных расстоянием голосов женщин, обслуживающих междугородную связь. – Я вызову...

Пока его соединяли с Красным Лиманом, он успел накоротке переговорить с двумя абонентами в Москве.

– Бюро несчастных случаев? Это из транспортной милиции Денисов. Несчастные случаи зарегистрированы? С мужчинами...

Отвечала женщина.

– Один.

– Где именно? – Денисов превратился в слух.

– Улица Затонная, территория восемьдесят четвертого отделения милиции. – Женщина отвечала скороговоркой. – Пострадавший госпитализирован в институт Склифосовского.

– Пострадавший – москвич?

– Нет сведений. – Денисову показалось, что она спешила повесить трубку.

– Минуточку! Что с ним?

– То ли упал – она вздохнула устало, – то ли по голове ударили.

– Молодой?

– Лет тридцати.

– Когда это произошло?

– Не знаю. Госпитализирован в час сорок две.

В восемьдесят четвертом трубку снял помощник дежурного:

– Инспектора уголовного розыска? – Этот по крайней мере не спешил. Нет его. Дежурного?! Оба выехали. ЧП у нас!

– Обстоятельства известны? – спросил Денисов.

– Пока неясно. Подробности должны скоро сообщить.

– Одежду пострадавшего знаете?

– Об одежде не говорили. – Вопрос, по-видимому, его озадачил. – Это существенно?

– Бывает, что несущественно, – согласился Денисов. – Но все-таки узнайте. А как состояние потерпевшего?

– Тяжелое. – Помощник перешел на знакомый текст. – Идет операция, допросить пока нельзя...

– В карманах что-нибудь обнаружили?

– Карманы пустые.

Разговор перебила телефонистка:

– Москва! Кого в Красном Лимане?

– Я еще позвоню, извини!.. – крикнул Денисов помощнику дежурного. Девушка, пожалуйста, железнодорожный ресторан...

– Не знаю, есть ли там кто-нибудь... Алло! – сказала она кому-то через секунду. – Ответьте Москве! Говорите!

– Алле. – В Красном Лимане отвечала пожилая женщина, страдавшая одышкой. – Слушаем...

– Директора, пожалуйста. – Денисов не надеялся найти никого, кроме сторожа, в лучшем случае уборщицы. На всякий случай начал с верхушки штатного расписания. – Директора или зама!

– Нет их, – по-доброму сказала женщина, страдавшая одышкой. Отдыхать пошли...

– Тогда метра!

– Климентины Максимовны тоже нет.

– У вас Тулянинова Люда работает?

– Тулянинова? Такая, милый, у нас не работает.

Женщина замолчала.

– Не работает?!

– Рассчиталась! – Денисов отнес паузу за счет одышки. – Замуж вышла! Да за кого! За дипломата... Уехала, милый! – Женщина не без труда перевела дыхание. – Позавчера! Да, в спальном вагоне, в двухместном купе! Билеты влетели в копеечку! Теперь, милый, свою Люду ты не догонишь.

2

– Мой Павел?! – Тулянинова задумалась. – Молодой, энергичный... На вид не старше тридцати – тридцати трех...

– Русый?

– Брюнет.

Денисов достал блокнот, подарок фирмы "Фише-Бош".

– Как он одет? – Денисов пока не записывал.

– Однотонная серая сорочка, носки и галстук под цвет... Куртка кожаная. Дипломат должен уметь одеваться...

В зале было совсем тихо. В конце третьего часа зал для транзитных пассажиров окончательно замер. Было слышно, как постукивает эскалатор, нескончаемо перегоняющий по кругу все те же складывающиеся гармошкой ступени.

Тулянинова пригладила ворсинки на воротнике.

– Что у него вообще было при себе? – спросил Денисов.

– У Павла? Что вы имеете в виду?

– Ценности, например. – Следовало осторожно, не вызывая малейших подозрений, расспросить обо всем, что касалось пропавшего Иванова. Деньги...

– Совсем без денег. Только ключи от машины, ножик.

– У вас машина?

– "Жигули" последнего выпуска.

– Конечно же, ваш муж мог где-то застрять... – Денисов решил до последней минуты не делиться своими опасениями. – В гостях, например. Не отпустили или что-то помешало...

– Вы не знаете Павла! – Тулянинова переставила чемоданчик, теперь Денисов мог занять место рядом.

– Спасибо.

– С Павлом что-то случилось! Без меня он никуда бы не ушел. Туляниновой было жарко, она расстегнула пальто, под ним оказалась темная, с глухим воротом кофточка, желтый кулон.

– Сильное чувство? – спросил Денисов.

Она покраснела.

– Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда! Это сказал Жан де Лабрюйер, – фамилия далась Люде с запинкой, французский писатель конца семнадцатого века.

– Не читал, – сказал Денисов.

– Я тоже. Все Павел!

– Начитан?

– Работник Министерства иностранных дел! Поэтому я и не хотела, чтоб через милицию, а потом по радио...

– Сколько уже, как вы вместе?

– Неделя.

– Поздравляю, – Денисов неловко поклонился.

– Это мое такое счастье... – Она покраснела. – Говорю вам как постороннему, с которым больше не встретишься. Этот приезд, Москва, этот прекрасный вокзал, жизнь с начала – все Павел!

– Куда вы сразу пошли?

– С поезда? В камеру хранения, сдали вещи, потом в город. Павел смеялся: "Домой поведешь ты!" А я и Москвы ни разу еще не видела... Такой теплый день сегодня! Заметили! И солнце. У метро торговали мимозами...

Денисов взглянул на букет.

– Круглая полная женщина? – Он знал всех вокзальных цветочниц. Седая... – Он видел ее у поезда.

– Павел сказал: "Цветы для новобрачной, мадам!"

– И она пожелала вам долгих безоблачных лет...

– Такая чуткая! Потом я вела Павла какими-то улицами.

– К центру?

– Разве я знаю?! Павел шел радостный, светлый...

"Восемьдесят четвертое отделение, – подумал Денисов, – даст ориентировку, когда поступят подробности из института Склифосовского. То есть примерно через полчаса..."

У него еще оставалось время.

– М о л о д о й с е м ь е... – начала Тулянинова.

Это был идефикс не одной только Туляниновой, – с чего и как должно начинать молодоженам.

– ...Не следовало бы в самом начале проходить такое испытание! Неокрепшая семья слишком слаба для него!..

"Как все они тонко чувствуют это..."

Из крошечного манипулятора под курткой Денисова неслись обрывки ориентировки, указания постам, позывные: преступника в бархатном коричневом костюме теперь уже искал весь железнодорожный узел.

– Свадьба, по-видимому, будет в Москве? – поинтересовался Денисов.

– В "Праге".

– Вы и ресторан знаете?

– Двадцать восьмого, в четырнадцать... Павел уже заказал банкетный зал и музыку. Вообще-то он звонил из Красного Лимана не в ресторан, сослуживцу. А тот заказал.

– Понимаю.

– Развил бурную деятельность... – Впервые с начала их знакомства Люда улыбнулась. – Последний холостяк на курсе. Чуть ли не весь выпуск собирает... Конечно, без тех, кто в данный момент за рубежом.

– Ему дали отпуск?

– С сегодняшнего дня должны были дать, по возвращении из командировки. В отделе Павел общий любимец...

Она о чем-то вспомнила, лицо ее потускнело.

– Вы не все рассказываете, – Денисов внимательно наблюдал за ней. Растерялись с мужем, так бывает. Встретитесь. Что еще вас томит? Ведь не только это?!

Тулянинова совсем сникла.

Высоко, под рифлеными сводами крыши, висели мощные светильники, однако внизу было неярко, скорее пасмурно. Какие-то военные с каплями растаявшего снега на фуражках разговаривали по другую сторону двери.

Наконец она решилась.

– Ему грозили!

– Грозили?!

– Я нашла письмо, – голос ее дрогнул. – "Мы рассчитаемся, Паша! От меня не уйдешь!"

– Как вы потеряли друг друга? Только подробно... – помолчав, спросил Денисов.

Она беззвучно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.

– По дороге к МИДу Павел завез меня в такси на Главпочтамт. Все так глупо... Договорились: если он не появится через час, значит, уехал к шефу. В этом случае мне следует спуститься в метро, ехать до платформы "Коломенская". Там ждать.

– Почему "Коломенская"?

– Там живет шеф.

Денисов искал ясности.

– А зачем на Главпочтамт?

– Я же сказала: пригласили много гостей. Надо было дозвониться до Ельца, потом в Сыктывкар...

– Дозвонились?

– Сыктывкар не отвечал. Я звонила несколько раз. С Ельцом не было связи до семнадцати.

– Номера телефонов не сохранились?

– Порвала. – Она махнула рукой.

– Дальше.

– Мне объяснили: нужно доехать в метро до "Вартавской", перейти на платформу. Будет Коломенское...

– Вы так и сделали?

– Да.

Она не видела разницы в терминах "платформа" и "станция" в том смысле, в каком их употребляют москвичи: для поезда пригородного сообщения – "платформа", в метро – "станция".

"Возможно, он ждал ее в метро, на станции "Коломенская", а она – на одноименной платформе Московской железной дороги, – Денисов вынул блокнот. Посмотрел схему. – Затонная улица, откуда пострадавшего доставили в институт Склифосовского, и метро "Коломенская"... Один район!"

– Вы говорили о записке с угрозой. – Он снова положил блокнот в карман. – Вы ее сами читали?

– Конечно.

– И помните содержание?

– Я могу ее показать.

– Записка с вами?

Она поставила чемоданчик себе на колени, щелкнула запором.

– Да вот! Пожалуйста.

Денисов взял конверт осторожно, хотя отпечатки пальцев автора скорее всего было уничтожены.

"Донепк, Главпочтамт, до востребования.

Иванову Павлу".

Почерк был средней выработанности. Судя по штемпелю, письмо отправлено из почтового отделения здесь же, на вокзале, пятого апреля, десять дней назад. Вместо почтовой бумаги автор использовал стандартный телеграфный бланк с тем же выведенным фиолетово-жирно индексом.

"До Красного Лимана", – подумал Денисов, разглядывая конверт, – муж Туляниновой заезжал в Донепк. Писавший анонимку знал его. Знал и то, что Иванов будет получать корреспонденцию на Донецком главпочтамте до востребования. Это сужает круг подозреваемых..."

"Мы рассчитаемся депломат, – стояло на телеграфном бланке крупными печатными буквами. – От меня никуда не денешся".

Тулянинова ошиблась: Иванова называли в письме не "Пашей", а "депломатом".

"Старый как мир прием, – подумал Денисов. – Анонимщик старается приуменьшить грамотность: вместо безударного "и" ставит "е", пропускает знаки препинания... Одно ему не под силу – представить себя грамотнее, чем есть! – Ошибка в слове "денешся" показалась Денисову непредусмотренной. Письмо писалось на вокзале, чернилами и, по всей вероятности, в ночное время. – Денисов снова положил письмо в конверт. – Вечером и днем, когда вокруг суета, люди смотрят, не освободилась ли ручка, стул, такое на телеграфном бланке не изобразишь..."

Тулянинова молча следила за ним.

– Я очень волнуюсь! – Она сплела руки в замок. – С ним обязательно что-то случилось!

– Он не упоминал о Затонной улице?

– О Затонной?! Не помню. Вы что-то узнали?

– Есть платформа Коломенское, и есть одноименная станция метро. Денисову не хотелось огорчать ее еще больше. – Там парк рядом, река. Вы плохо договорились.

Она была готова заплакать.

– Думаете, он все еще у метро?

– Вряд ли... Больше не было ничего подозрительного? – Денисов показал на конверт с угрозой.

– Вокруг Павла? Нет...

– Ни в Москве, ни в пути?

– Ни разу.

– А если б на него напали?! Предположим на минуту... Что бы он сделал?

– Даст отпор! Не сомневайтесь: он каратист. И ножик с ним!

– Большой?

– На ручке маленькое копытце. Сувенир.

– Охотничий... – Денисов постарался ничего не упустить. – А как с вещами? Их много?

– Чемодан, сумка.

– Все в автоматической камере хранения?

– Да.

– А шифр?

– Мы записали. – Тулянинова снова потянулась к иглам на воротнике. Я еще хотела подсказать ему, чтобы был осторожнее. Понимаете? Вокруг люди, все видят... Записку с шифром Павел сунул в верхний карман!

Денисов задумался.

– Шифр помните?

– Только ячейку: 5103.

– Если бы у вас был паспорт... – сказал Денисов. – Боюсь, что у дежурного по камере хранения возникнут вопросы.

– Как же теперь? – Она подняла голову.

– Я поговорю. Напишите заявление, перечислите вещи...

– Все?

– Хотя бы то, что сверху.

Тулянинова задумалась.

– У Павла кофта на четырех пуговицах. В сумке халат, бигуди. Бутылка шампанского...

– Я узнаю и вернусь. – Денисов поднялся.

Она остановила его.

– Я решила. Я так хочу... Вы должны приехать в "Прагу" двадцать восьмого... – Теперь Тулянинова выглядела побледневшей, глаза блестели. С моей стороны пока никто не приглашен...

– На вашу свадьбу?

– Да. С женою или один. Я даже не спросила, женаты ли вы. Тяжелая ночь. Вы столько сделали...

– Спасибо. Право, не знаю.

– Должна быть интересная компания. Не пожалеете.

В автокамеры можно было попасть служебным проходом, минуя пищеблок, можно было спуститься на эскалаторе. Денисов предпочел пройти перроном. Старое здание выглядело с перрона архаичным: острый конек крыши, круглый цоколь – начало века, смешение архитектурных стилей.

– Двести первый! – окликнул по рации Антон. – Какие новости?

– Пока ничего. Наверное, скоро мне понадобится "газик".

– Сейчас найду шофера.

– Пусть будет наготове.

Дежурный по камере хранения, молодой парень, находился в застекленной будочке, без света, по-видимому, спал. Денисов постучал по стеклу, дежурный тут же выскочил, ни о чем не спрашивая, пошел следом. В отсеке к ним присоединилась девушка-механик. Пассажиров вокруг не было, большинство ячеек с вечера оставалось открытыми.

– Проверим эту, – Денисов обернулся к дежурному.

– Что нибудь случилось? – спросила девушка-механик.

– Еще не знаю.

– Вроде все тихо... – Дежурный достал ключ-"вездеход".

– Тем не менее... – В другое время Денисов не преминул бы переброситься несколькими словами; оба болели хоккеем. – Сейчас увидим. Открывай.

– Пожалуйста. Абсолютная пустота... Хотя нет! – Дежурный хотел что-то вынуть, но Денисов перехватил его руку.

В дальнем углу укутанным станиолем горлышком блеснуло шампанское.

– Я сам. Сейчас мы составим протокол...

Девушка-механик смотрела недоумевающе.

– На бутылке могли остаться отпечатки пальцев преступника. – Денисов осторожно прикрыл дверцу. – Закройте.

Дежурный поставил контрольный винт на место.

– Теперь проверим исправность, – Денисов уступил место девушке-механику.

Послышался стук упавшей в накопитель монеты, хлопнула дверца.

– Исправна, – сказала девушка. – Значит, что-то с шифром. Доверил кому-то либо потерял...

"Ну вот, – Денисов посмотрел на часы, сверил с табло. – Теперь еще и кража..."

Он вернулся на перрон. Фасад старого здания выглядел глухим. Над коньком крыши плавилось несколько звезд, морозных, затянутых паутиной облаков.

"Чем занимался инспектор Денисов после двух ночи? – подумал он о себе. – Что он выяснил, беседуя с Туляниновой?! Что некоторые молодые жены имеют заранее сложившийся взгляд на брак?"

Это была все та же игра. Суть заключалась в том, что, пока он распекал инспектора Денисова за бездействие, тот, оправдываясь, поднимался до неожиданных обобщений и гипотез.

"Что-то все-таки есть..."

"Например?!"

Настоящий Денисов подумал:

"Мне кажется, я могу назвать и другую одежду Павла, которая лежала в украденном чемодане..."

"Не названную Туляниновой?!"

"Да".

"Не может быть!.."

"Сейчас проверим: ошибся ли я?!"

Еще издали, по другую сторону огромного цельного стекла Денисов уловил тревожный взгляд Туляниновой.

– Придется перечислить содержимое ячейки. – Денисов достал "Фише-Бош", приготовился записывать. – Все оказалось сложнее, чем я думал.

Тулянинова вздохнула.

– Бежевый чемодан Павла. В чемодане сорочки, галстуки. Кофточка, о ней я говорила... Костюм.

"Вот оно!" – Денисов не выказал волнения, хотя уже знал, что это за костюм.

– Бархатный? – спросил он. – Коричневого цвета?

– Да! Бархатный коричневый, – она удивилась. – Как вы догадались?

– Сейчас модно. Вельвет, бархат...

"Я не ошибся, связав вместе два преступления – у нас и на Казанском, – подумал Денисов. – Вещественные доказательства, – он имел в виду письмо с угрозой и бутылку шампанского, – надо срочно показать дежурному эксперту".

– ...Первая ночь в Москве! Никогда не предполагала, что так ее проведу. – Мысль эта, в сущности банальная, повторялась постоянно, причем в новых вариациях. – Знаете, где мы с Павлом впервые увидели друг друга?

Она разочаровалась, когда Денисов, подумав, сказал:

– У вас в ресторане. Вы его обслуживали.

– Правильно! Но обслуживала Павла не я, другая официантка. Он сидел рядом с одной молодой женщиной, но смотрел в мою сторону. И у меня все валилось из рук...

Пока она рассказывала, Денисов записал первые, самые неотложные мероприятия. Пора было переходить к действиям.

– ...Вдруг подходят! Метр Климентина Максимовна, а с ней Павел. "Людочка, – Климентина мне. – Молодой человек очень серьезный... Хочет с тобой познакомиться. А сама тихо: "Детка! Может, твоя судьба?"

Денисов убрал блокнот.

– Климентина и Павел... Они знали друг друга?

– Нет.

– Как же?

– Павел зашел к ней в кабинет и выложил все как на духу: что работает в МИДе, что никогда не был женат, что приехал по своим делам на несколько дней и вот увидел меня...

– Что за молодая женщина сидела с ним в ресторане? – Денисов оставался инспектором уголовного розыска, шла ли речь о преступлении или о простом знакомстве.

– В ресторане? – Тулянинова улыбнулась. – Новая кассирша со станции, рыжая, в конопушках. Случайно оказались рядом...

– А дальше?

– Климентина отпустила меня, мы ушли с Павлом в кафе...

– В кафе?

– Вы не подумайте! Павел взял бутылку сухого, мы к ней даже не притронулись. Говорили, говорили... – Тулянинова закусила губу. – Я похожа на мать Павла. В этом, видно, все дело. Она умерла, когда он еще ходил в детский сад...

Заканчивался третий час. Мороз прихватил основательно – то в одном, то в другом месте асфальт стягивала глянцевитая предательская корка льда. Денисов оставил "газик" рядом со стоянкой такси, прошел вдоль безлюдного перрона к отделу внутренних дел. Платформы вдали были залиты тем же, одинаковым на всех вокзалах, пронзительным светом. Ничем не нарушаемая тишина стояла вокруг.

"Сможет ли эксперт что-нибудь сделать? – подумал он. Перед тем как отправиться на Казанский, Денисов заехал в научно-технический отдел оставил криминалисту бутылку "Шампанского" и анонимку с угрозой по адресу Павла. – Интересно, сколько понадобится времени для исследования".

В дежурной комнате милиции Казанского было накурено, по-ночному шумно. Пока шофер "скорой" у подъезда менял баллон, молоденькая женщина-врач звонила кому-то по телефону, пищала рация. Телевизор внутреннего использования без устали транслировал все тот же нескончаемый проход пассажиров по центральному залу.

Знакомый инспектор розыска, увидев Денисова по другую сторону высокого барьера, вышел навстречу.

– Как жизнь? – Они не виделись от одного полугодового итогового совещания до другого. – Кража из камеры хранения?

Он повел Денисова к себе по коридору с широким гостиничным зеркалом в торце.

– Мы дали ориентировку, – сказал Денисов.

– Я знаю, – инспектор привычно скользнул взглядом по зеркалу. – Мы передали по постам.

В кабинете с приставленными вплотную друг к другу столами работал транзистор. Инспектор выключил его, кивнул Денисову на стул.

– Что тебя интересует?

– Подробности кражи портфеля. – Денисов вынул блокнот, собираясь записывать. – Из вашей телеграммы о многом можно только догадываться.