Текст книги "Подставное лицо"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Леонид Семенович Словин
Подставное лицо

1

– Двести первый! Срочно позвоните дежурному! – проснулась скрытая под курткой рация. – Прием…

«Что-то произошло… – понял Денисов. – Антон не решается объявить по рации».

Электронное табло на стеклянном кубе нового здания показывало: «04.15». К утру мороз усилился. Высвеченный пронзительным неживым светом перрон казался безлюдным: несколько отъезжающих, носильщики.

Денисов зашел в справочную. Верхний свет не горел. За столом дремала женщина.

– Мне надо позвонить.

– Звоните, – кивнула она на телефон.

В отделе трубку поднял Сабодаш, Денисов догадался по секундной паузе, после которой Антон назвал себя:

– Дежурный по отделу капитан Сабодаш…

Продолжительность пауз была всегда одинаковой.

– Денисов. Слушаю.

– Тревожный сигнал. Не знаю, с чего начать… – Было хорошо слышно, будто оба они находились в одном помещении.

– Что случилось?

– Из камеры хранения пропала переписка.

– Письма?!

– Три десятка страниц, не предназначенных для посторонних глаз…

– Какая камера хранения?

– Автоматическая.

– Бывает: положили не в ту ячейку.

– Все сложнее. За письмами охотились…

Готовилась к отправлению электричка. Насквозь промерзшая – всю ночь простояла у платформы. Хрупкая наледь блестела на вагонах черными косыми полосами.

– Когда это случилось?

– Ночью. До трех пятидесяти.

– А заявитель…

– Это женщина.

Денисов подумал.

– Замужняя?

– Да.

– А адресат? Не муж?

– Не муж. Тоже семейный. Сейчас его нет в Москве. Но дело не в нем. Ревность! Муж заявительницы год назад уже покушался на ее жизнь…

Пока Денисов думал, как поступить, Антон охарактеризовал обстоятельства, какими они ему представлялись:

– Распадающаяся, по существу, мертвая семья. Последствия могут быть страшные…

– А уголовное дело в отношении мужа? По поводу покушения.

– Прекратили. Она взяла назад заявление. Эти письма… Это как джинна выпустить из бутылки…

– Муж мог сегодня за ней следить?

– Нет. Он тоже в отъезде, вернется сегодня к вечеру. Она уверена, что письма выкрали, чтобы передать ему.

– Женщина сейчас у тебя?

– Поехала к матери. Пытается что-нибудь предпринять… – Антон продолжал что-то говорить.

«Несчастье», – уловил Денисов, и слово это, произнесенное раздельно: «не счастье», – обнажило скрытый, но четко определенный смысл: «Нет счастья!»

Электричка за окном наконец двинулась, с места набрала скорость. Снежные буранчики побежали по вагонным крышам.

Выйдя из справочной, Денисов поднял воротник куртки, прямиком, через перрон, направился к центральному зданию. Еще одна электричка на соседнем пути, такая же промерзшая и пустая, словно согревая себя, прерывисто и часто застучала компрессорами.

Еще издалека Денисов увидел Сабодаша.

Антон возвышался в глубине отсека, в узком лабиринте металлических ячеек. Он был без шинели, в тесноватом кителе, туго натянутом на бедрах. Заметив Денисова, он быстро пошел навстречу.

– До вчерашнего дня переписка хранилась у брата заявительницы. Он живет в Соколовой Пустыни. Вчера вечером по ее просьбе Николай – так его зовут – привез письма на вокзал.

– Зачем?

– Вдруг испугалась, что их у него выкрадут. Она сама тебе все объяснит. Говоря коротко: ей было бы спокойнее, если бы она узнала, что письма уничтожены.

«А вместо этого положила переписку в ячейку», – подумал Денисов.

В одном из отсеков раздался пронзительный зуммер: дежурная по камере хранения помогала открыть ячейку кому-то из пассажиров, забывшему или перепутавшему шифр.

– А все-таки? – спросил Денисов. – Что тебе известно?

– Работают вместе, в одном НИИ. Она – младший научный сотрудник… Они шли вдоль длинной вереницы автоматов. – Химик или физик. Адресат тоже научный работник. Сейчас он в командировке, – Антон огладил китель на груди. – Нам сюда!

– А ее муж? – спросил Денисов. – Он работает в том же институте?

– Кажется, в другом. Не знаю. Мы разговаривали минуты четыре. Не больше. Сейчас она будет здесь.

– Переписка лежала в ячейке вместе с другими вещами? Может, охотились за чемоданом, а бумаги прихватили заодно?

– В ячейке находились только письма. В конверте.

– Адрес на конверте был?

– Там поздравительные открытки к праздникам, телеграммы… Это здесь.

Окрашенные в стальной цвет, безликие ящики с трехзначными номерами тянулись в глубь лабиринта.

– Все преступления безнравственны, я считаю… – Антон помолчал, обдумывая мысль. Историк по образованию, он так и не стал бесстрастным знатоком права. – Но шантаж, по-моему, одно из наиболее отвратительных! Кто-то держит сейчас переписку в своих руках, думает, как выгоднее ее использовать…

Зуммер в соседнем отсеке прекратился. Дежурная по камере хранения, молодая рыхлая женщина в очках, прошла мимо, на ходу поздоровалась с Денисовым.

– Утром я тоже останусь. Поработаем. Мы просто обязаны, Денис…

– Там будет видно.

Злополучная ячейка оказалась недалеко от угла, в последнем ряду.

– Кто набирал шифр? Заявительница? Или Николай?

– Николай, кажется. Дал ей посмотреть шифр и захлопнул дверцу.

– Что они делали дальше?

– Зашли в ресторан. В три пятьдесят он пошел к электричке, а она – в камеру хранения.

– Николай куда-нибудь отходил в течение ночи?

– Несколько раз…

Где-то рядом снова раздался зуммер. Дежурная приближалась с другой стороны отсека.

Не дождавшись конца фразы, Денисов закончил сам:

– Потому, обнаружив пропажу, заявительница побежала к электричке. Решила, что Николай передумал и увозит переписку назад, в Соколову Пустынь.

– Сложность заключалась в том, что ни брат Сергея, Николай, ни я не знали друг друга…

Женщина на секунду взглядом соединила вместе обоих находившихся в комнате сотрудников милиции. Сабодаш за столом делал для себя короткие записи. Денисов молча слушал.

– Я посылала письма в Соколову Пустынь, когда бывала в отпуске или в командировке. Сергей часто навещал брата, и мы договорились, что удобнее и надежнее будет писать туда. Но мы с Николаем никогда не встречались. Так что со своей просьбой я ему свалилась как снег на голову. – Она через силу улыбнулась. – Здесь у вас зябко? Или мне кажется?

В кабинете уголовного розыска к утру действительно становилось прохладно. Денисов нагнулся, включил обогреватель.

– Минут через десять будет теплее.

– Спасибо!

– Не стоит, – ободрил Антон. – Рассказывайте подробно. Не опускайте никаких деталей.

Денисов изучал гостью. На вид ей было не более двадцати пяти. Резкие линии лица, узкие губы. Глаза казались глубоко запавшими. Короткие волосы, челка падала на лоб. Руки, длинные, с тонкими пальцами, все время теребили ремешок сумки.

«Одета со вкусом, – подумал Денисов. – И держится довольно твердо».

– Вы говорили с Николаем по телефону? – спросил Антон.

– Да. Два раза. В обоих случаях его подозвали – там, где он работает, телефона нет.

– Кто за ним ходил?

– Мужчина. Оба раза один и тот же.

– Вы звонили из дому?

– Нет.

– Кто-нибудь мог об этом знать?

– Думаю, нет. Я звонила в Соколову Пустынь из отделения связи на Дубниковке.

– Приезжали специально для этого?

– Да. Просила все мне вернуть.

– Николай сразу согласился?

– Нет. Сначала Николай и слышать не хотел ни о каких письмах. Я, как могла, пыталась его убедить… – Она не сняла сумку, так и держала ее перекинутой через плечо. – Наш первый разговор закончился ничем. Во второй раз я все-таки объяснила, что мне крайне необходимо хотя бы одно мое письмо. Из Пицунды. Отправленное две недели назад.

– Вы отдыхали в Пицунде?

– Да. Написала оттуда, как обычно, на адрес брата.

– Николай поинтересовался, зачем оно вам?

– Я сказала, что в нем запись, необходимая при расчетах. Настоящую причину я не могла открыть – не хотела его расстраивать. К счастью, Николай поверил.

– И привез всю пачку.

– Просто он не мог найти то письмо. На это я и рассчитывала.

– Когда Николай приехал на вокзал? – Разговор вел Антон.

– Без двадцати десять.

– В двадцать один сорок…

– Ему пришлось после работы добираться автобусом до Каширы, потом электричкой.

– Дальше.

– Я ждала у головного вагона. Он сразу подошел: я описала по телефону, как буду одета.

– Кто-нибудь находился в это время неподалеку от вас, у электропоезда? Не заметили?

– Пассажиров в электричке было много. Возможно, кто-то следил за нами… Не обратила внимания. В Москве Николай стал сговорчивее. Я предложила поужинать – знала, что он любит выпить. Чтобы как-то заранее примирить его с тем, что письма останутся у меня, я предложила положить их в автоматическую камеру хранения.

– Тонко, – признал Антон.

– Мы спустились в зал для автоматов, нашли свободную ячейку.

– Николай решил, что не уедет сразу?

– Он все равно не успевал на последний автобус. Пришлось бы ночевать в Кашире, на вокзале. Мы зашли в ресторан в центральном здании. Заказали ужин. Сама я не ела, не пила. Боялась, что он передумает. – Пальцы ее задвигались, она поправила ремешок сумки. – Сидели до закрытия, потом перешли в зал ожидания. Остальное знаете.

– А как Николай?

– Он даже не вспомнил о письмах. – Она снова поправила сумку. Николай – сводный брат Сергея. Старше его на одиннадцать лет. Полная его противоположность.

– Как он вел себя в ресторане?

– Захмелел. Рассказывал всякие смешные случаи.

– Кем он работает?

– Механиком в доме отдыха.

За окном застучали компрессоры очередного сцепа. Электрички следовали теперь одна за другой. Короткий ночной перерыв в службе движения закончился.

Денисов поднялся из-за стола, подошел к окну. Происшедшие события, действующие лица, их связи, мотивы поведения – все было расставлено по местам. Оставалось уточнить детали.

– Кто набрал на ячейке шифр?

Женщина обернулась к нему.

– Николай. Восемьсот девяносто шестая ячейка.

– Расскажите подробнее.

– Я стояла сбоку. Он подозвал меня, показал шифр. Письма лежали в одном большом конверте.

– А кто клал конверт в ячейку?

– Я. Справа, за выступ. Записала шифр. «Б-042». Потом Николай захлопнул дверцу. Мы уже отошли, но он вернулся – проверить, хорошо ли закрыт ящик. Подергал ручку…

– Он действительно Николай?

– Да, – она удивленно взглянула на него. – А моего друга действительно зовут Сергеем. Фамилии обоих – Максимовы…

Денисов снова взглянул за окно. Ближайший светильник был неисправен, наполнен подслеповатым фиолетово-розовым излучением. Другие светильники словно прошли эту изначальную стадию яркости к последней, пронзительной заливавшей пустой перрон.

– Значит, имена и фамилии настоящие?

– Почему вы спрашиваете?

– Дело в том, что начало шифра, как правило, – первая буква имени или фамилии.

– Друзья называют меня Беатой…

– Это если бы вы сами набрали шифр.

Антон некстати вмешался в разговор:

– Заявление привезли?

– Нет. Я должна посоветоваться с Сергеем. Дело ведь касается не только меня… Вы должны понять!

Она вынула из сумочки пачку «БТ». Антон щелкнул зажигалкой.

– Благодарю.

– Кто знал, что вы пишете Максимову на адрес его брата в Соколову Пустынь? – спросил Денисов.

– Только в нашем НИИ… – Она затянулась. – Сергей несколько раз забывал письма на столе. Их подбирали, клали ему в ящик. Мой почерк многие знают.

– Максимов сам рассказывал вам об этом? Или кто-то еще?

– Да, сам Сергей.

– А ваш муж? Он не с вами работает?

– Раньше работал. Три года назад перешел в другое место.

– Значит, у вашего мужа остались знакомые в НИИ? Друзья, недоброжелатели.

– Недоброжелателей даже больше. Он потому и ушел.

– Подозреваете конкретных лиц?

– Безусловно. Хотя у меня нет доказательств. Единственно… – Она закусила губу. – Я не хотела бы, чтобы вы с этим делом приезжали в институт. Все сразу поймут. Чем меньше людей посвящено, тем лучше. Если можете что-то сделать – помогите, но чтобы об этом никто не знал.

Антон прошел по кабинету.

– Вы сказали, что муж приезжает сегодня.

– Сегодня вечером. Завтра ему уже могут показать мои письма Максимову.

– Кто-нибудь, кроме вас с Николаем, находился в отсеке, когда вы клали конверт? – спросил Денисов.

Она подумала.

– Какой-то мужчина… Он стоял у крайней секции. Против нас. Молодой мужчина в полушубке. С лимонами в авоське. Он посматривал на нас… Да! Черный такой полушубок. Черный!

– Сможете показать где?

– Думаю, да.

Несмотря на ранний час, свободных ячеек в автоматической камере хранения не было. У входа в зал стояло несколько человек, они внимательно следили за входившими.

– Брать вещи? – спросил кто-то у Денисова.

– Пока нет.

– Жаль. – В очереди засмеялись.

Спутница Денисова и Сабодаша решительно шагнула вперед.

– Здесь.

Ячейка оставалась запертой. Несколько пассажиров прошли мимо в поисках свободных камер. По меньшей мере трое были с авоськами, набитыми лимонами.

– Открыть? – Она набрала шифр. Запорное устройство сработало почти бесшумно. Беата потянула за ручку, узкая дверца легко подалась в сторону.

– Как вы стояли у ячейки? – спросил Денисов.

– Я здесь. Николай – там, где вы сейчас.

– Долго пробыли в отсеке?

– Минут пять.

– А где стоял мужчина в полушубке?

– Там. – Она показала на секцию метрах в трех справа. Все дверцы в ней были заперты. Из зеленых лампочек, указывающих наличие свободных мест, не горела ни одна.

– Вспомните, какая из ячеек была тогда открыта?

– По-моему, средняя, во втором ряду.

Беата взглянула на часы.

– В девять я должна быть в институте. Кроме того, надо заехать домой, как-то все объяснить…

– Оставьте ваши координаты, – предложил Денисов.

Женщина вынула из сумки листок бумаги, оторвала узкую полоску. Антон подал авторучку.

– Спасибо. – Она нацарапала две строчки цифр. – Вам могут сказать, что я еще в отпуске, но я уже вышла. Со вчерашнего дня. Я тоже буду вам звонить. Телефон у меня есть.

– Да, вот еще: письма подписаны?

Она замялась.

– Только некоторые.

Минуту спустя Денисов увидел ее на эскалаторе среди поднимающихся из зала. Она держалась свободно и прямо. Уже сверху, обернувшись, женщина нашла взглядом обоих сотрудников и неожиданно смело помахала рукой.

– Может, надо так: когда обращаешься к незнакомым мужчинам с тем, чего не доверишь даже подруге… – Антон испытывал расположение к молодым нестандартным заявительницам.

Они подошли к секции, у которой ночью стоял пассажир, показавшийся Беате подозрительным.

– Надо прислать сюда младшего инспектора, – Денисов оглянулся, подыскивая удобное место для наблюдения в конце отсека, – на случай, если этот пассажир придет за вещами. Кроме того, надо поговорить с дежурной по камере хранения, пока не ушла.

– Тебя что-то смущает?

– Шифр! «Б-042».

– Разве мы не вольны выбрать любую букву или цифру?!

– Дело в том, что «Б» встречается примерно в семи случаях из ста. Денисов достал блокнот, нашел свои выкладки. – А «ноль» на втором месте после «Б» – только в четырех… Так же нечасты в этой комбинации и две другие цифры. Так что… Набирал человек сведущий, он принял меры, чтобы не подобрали шифр.

Антон не понял.

– Для тебя шифр – в какой-то мере характеристика?

– Скорее тест. Шифр Николай выбрал сложный. А между тем, как ты слышал от заявительницы, цифры и буква выбраны были одномоментно.

2

Дежурная по камере хранения спала сидя, очки лежали на столе. Тяжелое, казалось, лишенное мускулов тело равномерно вздымалось: ночные бдения давались ему с трудом.

Услышав шаги, дежурная открыла глаза, привычно поправила одежду, потянулась за очками.

– Милиция! А мне снится: механики пришли…

– Вчера была выемка вещей из ячеек? – спросил Денисов.

– А как же!

Каждая монета достоинством в пятнадцать копеек давала право на пользование ячейкой в течение трех дней.

Но некоторые пассажиры не приходили за вещами и на четвертый день, и на пятый, и на десятый. Их вещи, пролежавшие больше положенного срока, с соблюдением необходимых формальностей изымали из ячеек, переносили на склад. Потом их выдавали владельцам по заявлениям на имя начальника вокзала.

– Ячеек освободили много? – спросил еще у дежурной Денисов.

– Полно…

– А из восемьсот девяносто шестой изымали вещи?

– Сейчас, – дежурная достала из висевшего над головой шкафчика растрепанную книгу. – Точно, изымали…

«Итак, ячейка Беаты и Николая тоже освободилась в результате вечерней выемки вещей и пустовала до тех пор, пока в нее не положили конверт с письмами…»

– Что там лежало, в ячейке?

– Портфель и целлофановый пакет.

Женщина собиралась захлопнуть книгу, но Денисов спросил:

– Посмотрите, шифр записан? На какой тогда была закрыта ячейка?

Палец дежурной скользил по строчкам.

– Когда изымаем, шифр обязательно указываем, – она поправила очки. Пожалуйста… Шифр «Б-042».

– «Б-042»?!

– Да. А вещи на складе. Если за ними вчера не пришли.

Они поднялись в центральный зал, пересекли его, неприметной лестницей снова спустились вниз.

Склад помещался в подвале нового здания. На стеллажах вдоль стен довольно просторного помещения лежали перенесенные из ячеек вещи. Некоторые хранились здесь полгода и даже больше. За стеной, в насосной, с шумом лилась из крана вода.

– Вчерашние акты? – переспросил заведующий, тихий и терпеливый в общении с милицией. – Присядьте, пожалуйста.

Они остались стоять.

– Вот…

На свет появилась такая же пухлая, растрепанная книга, как у дежурной по камере хранения. Записи были однообразны: «чемодан», «сумка», «пакет целлофановый»… Против каждой указывался номер акта с подробным описанием.

– Какая ячейка вас интересует? – Заведующий повернулся к Денисову, в руках у которого был блокнот.

– Восемьсот девяносто шестая.

– Сейчас найдем… Пожалуйста… Портфель, пакет целлофановый… Изъяли вчера вечером. Что-нибудь еще?

– В какое время закончили выемку из ячеек? – спросил Денисов.

– Часов в семь вечера… Я приехал домой в половине девятого. Так что в восьмом часу.

– Вы сами проверяли ячейки?

– Сам, как положено. С бухгалтером, в присутствии дежурного.

– А шифры меняли, когда изымали вещи? Или оставляли?

Заведующий покачал головой:

– Не до шифров! Пять тысяч ячеек!..

– Вот и разгадка! – Антон тоже понял. – Николай воспользовался чужим шифром, оставшимся на ячейке…

Денисов кивнул. Буква и три цифры на ячейке – визитная карточка пользователя – были набраны человеком посторонним. Он не мог предположить, что кто-то после него воспользуется этим же шифром.

– По какой причине обычно пассажиры не забирают вещи в положенный срок? – спросил Антон. В конкретном случае он всегда искал суть общей проблемы.

Заведующий не ответил.

– Двести первый! – Под курткой Денисова уже во второй раз за это утро нетерпеливо запищала рация. Вызывал помощник Антона.

– Слушаю…

– Из зала автоматов камеры хранения доставлен гражданин в черном полушубке. При нем сетка с лимонами…

– Вещи у них украли? – Доставленный не собирался хитрить. – Я сразу понял.

У него было худое красноватое лицо, быстрые глазки. Денисову показалось, что он когда-то уже с ним встречался.

– Далеко едете? – Разговор начал Антон.

– В Старый Оскол, к родственникам.

– А где прописаны?

– По Александрову. – Он достал паспорт, передал Сабодашу. Антон внимательно перелистал документ. Официальное знакомство состоялось.

– Вы видели, как в восемьсот девяносто шестую ячейку клали вещи?

– Они стояли у ячейки, двое.

– Расскажите, пожалуйста.

– Девушка с мужчиной. Там, где меня взяли.

– Вы что-то доставали из ячейки?

– Обижаете! Наоборот, клал.

– Что именно?

Мужчина ухмыльнулся:

– А что? Свое клал…

– А те двое?

– Тоже. – Доставленный взглянул на свое отражение в стекле, потом внимательно оглядел кабинет. Глаза его задержались в пустом углу, где года четыре назад стояли стол и старый пузатый сейф «Миллеръ».

Денисову показалось, что человек этот, возможно, даже бывал здесь.

– Когда они клали вещи, – спросил он, – кто-нибудь еще был в отсеке, кроме вас?

– По-моему, заглянул один. – Денисову, одетому в штатское, доставленный отвечал уважительным, хотя и по-прежнему независимым тоном. Но этот близко не подходил. Прошел по отсеку и назад.

– Какой он из себя? – Денисов подумал о младшем инспекторе, дежурившем ночью. – С усами, невысокого роста?

– Да нет, он не из к о н т о р ы.

– Ишь ты! – сказал Антон.

– Я знаю! На этом все зубы съел… Этот похож на художника. В джинсах, волосатый, в очках… Свитер серый, мохеровый.

– Сколько ему на вид?

– Лет сорока.

– Встречаться не приходилось?

– Нет! Я и не думал, что он такими делами занимается. Не похож!

– Как считаете, мужчина и женщина могли его видеть?

– У ячейки? Женщина боком стояла, могла видеть. А уж он-то их не то что видел – в упор рассматривал.

– Не путаете?

Доставленный мотнул головой:

– А чего путать? Потом эти двое в ресторан пошли.

– Вы тоже в ресторане были?

– Они от меня вот так сидели. – Он показал на дверь. – А тот, который в отсек заглядывал, за два столика… У окна. Тоже, значит, решил подкрепиться.

– Кто его обслуживал?

– Блондинка. Среднего роста, симпатичная… – Он подумал. – Вот еще что! Два перстня у нее… Один камень – рубин, второй скорее всего фальшивый. Очень уж крупный, – доставленный демонстрировал ухватистую память вокзального вора. – Она обслуживала и их и его. Он заказал салат, что-то мясное. Лангет, по-моему.

Прибывший поезд вызвал тяжелую дрожь во всем здании. Денисов взглянул в окно. От крайней платформы отправлялась очередная электричка. Холодная искра осветила контактный провод над моторным вагоном.

– Кто раньше покинул ресторан? Те двое или мужчина?

– Они раньше.

– Вы еще видели его ночью?

– В зале и на перроне. И тех двоих тоже.

– Они выходили на перрон?

– После двух ночи.

– А потом?

– Потом… – доставленный замялся. – Я задремал… Утром пришел в камеру хранения брать вещи – здесь уже караулят. – Он ухмыльнулся. Значит, причесал он их? Ну артист! Никогда б не подумал.

– Лицо мне ваше знакомо, – Денисов поднялся.

– А плакат такой был: «Найти преступника». С фотокарточкой. Известность явно льстила ему. – Я уж давно наказание отбыл. Завязал, на работу устроился… А меня все помнят, узнают!

Когда Денисов и Сабодаш вновь появились на складе, заведующий разговаривал по телефону. Заметив входивших сотрудников милиции, он сказал в трубку:

– Извини. Я перезвоню.

– Вещи пока на складе? – спросил Денисов, увидев, что заведующий освободился.

– Из восемьсот девяносто шестой? – Он был уверен, что это проверка, но вида не подал. – Здесь.

Заведующий подошел к ближайшему стеллажу, к полке, сплошь заставленной вещами. Неожиданным рывком выдернул портфель, ничем не отличавшийся от остальных, и резко поставил на стол. Так же быстро отыскал на полке яркий целлофановый пакет и скромно отошел в сторону.

– Пожалуйста.

Потускневший замок открылся без ключа. Денисов посмотрел акт, сверил с содержимым.

– Хрустальная ваза, салатница. Два новых импортных зонтика…

Кроме вещей, в портфеле были копии старых накладных, бумаги с колонками девятизначных цифр. Денисов поискал: название конторы, штампы отсутствовали. В целлофановом пакете лежали завернутое в простыню новое замшевое пальто и куртка.

– Хорошие вещи. – Заведующий смотрел куда-то поверх голов сотрудников. – За ними обязательно придут.

Денисов придвинул книгу с перечнем вскрытых ячеек и изъятых вещей: «чемодан», «целлофановый пакет», «сумка»… Часть записей была перекрещена красным карандашом: «выдано», «выдано»…

– У нас строго, – заведующий быстро сосредоточился, – все учтено. Я сам слежу.

«А раньше, интересно, изымались вещи из восемьсот девяносто шестой?» – подумал Денисов.

– Помочь вам? – Заведующий забеспокоился.

Но Денисов уже нашел то, что искал: «Ячейка 896».

Запись относилась к предыдущей выемке.

«Акт № 143

Коробка картонная, баул…»

– А эти вещи? – спросил Денисов. – Они тоже здесь?

– Выданы, – заведующий показал на отметку карандашом, – все в ажуре. Это прежде тут кавардак был.

Денисов проследил глазами строку. Самое удивительное открытие ждало его в графе: «Шифр, на который была закрыта ячейка».

«Б-042»! Тот же самый шифр! Ни разу не менялся?!

– Я хотел бы увидеть этот акт и расписку. – Денисов подвинул книгу Антону. – Смотри…

– Ничего не понимаю, – признался Сабодаш. – Фантастика какая-то!

На стеллаже среди бумаг легко нашлись и акт, и расписка. Документация склада велась идеально.

«Банка черной икры 0,5 кг, – прочитал Денисов. – Пиджак мужской, кожаный, черного цвета, новый, 56-го размера…»

Антон попросил разрешения закурить.

«Транзистор ВЭФ-206… бумаги…»

– Странно. Когда владелец получил это? – спросил Антон.

– Как раз вчера.

– Выходит, и предыдущий пользователь унаследовал ячейку вместе с шифром! – Антон ткнул погасшей папиросой в чугунную пепельницу из «невостребованных». – По системе парных случаев… Один не меняет шифр в ячейке, второй тоже оставляет…

Заведующий смотрел недоверчиво. Он ни минуты не сомневался в том, что настоящая цель раннего визита милиции – он сам и его склад, поэтому молчал, стоя со скрещенными на животе руками.

– Эти вещи были выданы гражданину Баракаеву Сергею Федоровичу… Денисов переписал в блокнот установочные данные пользователя ячейки. Переулок Просвирина, дом… Паспорт, серия… Претензий не имеется…

Они спустились вниз, на перрон. Утро казалось мглистым, ветреным. Над стеклянным кубом нового зала нависала светло-серая полоса – морось. От платформ к метро нескончаемым потоком шли пассажиры электричек, те, кто жил в Подмосковье, а работал в Москве.

– Дело не в этом, – Антон достал «Беломор». – Нас интересуют те, кто открывал ячейку п о с л е Беаты, а не д о… – Он пригладил маленькие рыжеватые усики. – Теоретически версий много. Недоброжелатели Беаты, недоброжелатели Максимова. И доброхоты. В таких случаях они всегда находятся. Если мы примем все во внимание, мы увязнем. Поэтому у нас одна цель – предотвратить преступление! Не допустить самого страшного.

Денисов кивнул.

– А там заинтересованные стороны пусть разберутся в своих отношениях сами! Ты записал ее адрес?

– Адрес и телефоны.

– Надо обязательно обзвонить.

– Ее еще нет на работе.

– Я имею в виду: сразу после десяти. А вдруг муж уже приехал?! Если что-нибудь произойдет, мы узнаем последними – транспортная милиция! Никому и в голову не придет, что она к нам обращалась… А может, уже и произошло?!

Они прошли в зал для транзитных пассажиров, повернули к служебному проходу в подвал. За дверью, рядом с лестницей, на стене висел аппарат прямой связи с отделом внутренних дел: «Пассажир – Милиция».

– Подожди, Денис, – Антон подошел к аппарату, нажал на кнопку. Усиленный динамиком голос в дежурной части тотчас сообщил:

– Отдел внутренних дел. За дежурного. Помощник…

– Все тихо? Сабодаш говорит. Взгляни в свежие ориентировки по городу.

Помощник засуетился.

– Сейчас… «Самочинный обыск в Строгине. Один из преступников в короткой японской куртке „Новорекс“ с капюшоном, другой – в плаще…» Обыск был вчера утром, заявили только сегодня.

– А что на телетайпе?

– Сейчас… – Помощник на какое-то время исчез – отходил к аппарату. Потом появился. – Слушаете? Есть! «Убийство из ревности»! «За убийство из ревности своей жены – гражданки К…» – Он запнулся, потеряв строчку. Гражданки К…

– Дальше!

– Сейчас, «…разыскивается ее муж…»

– Дальше! Когда совершено убийство?!

– Сейчас! «Ниже среднего роста, лицо овальное… Особые приметы… Одет…» Минуту!

– Смотри в самом начале!

Аппарат затих.

– Ну! – Антон с силой нажал кнопку. – Где ты?!

– Нашел! Позавчера! В двадцать три сорок… В Чиланзарском районе города Ташкента. «Преступник имел намерение выехать в Москву…»

Антон достал платок, вытер пот со лба.

Денисов взял блокнот, придвинул телефон, набрал двузначный номер.

– Справочная? Домашний телефон, пожалуйста… Баракаев Сергей Федорович. Да, Баракаев. Переулок Просвирина. Записываю…

Через минуту он снова вращал телефонный диск.

– Алло… – Трубку снял обладатель приятного баритона: предположительно крупного сложения мужчина, до сорока лет, связанный, возможно, со сферой обслуживания.

– С вами говорит Денисов из уголовного розыска…

Абонент, не перебивая, выслушал полный титул Денисова, включавший, помимо фамилии, еще одиннадцать слов.

– Здравствуйте…

– Я по поводу вещей, полученных вами в камере хранения вокзала.

– Могу я вам перезвонить? – спросил Баракаев после некоторой заминки. – Ваш номер?

Денисов назвал номер, положил трубку, подождал. Никто не звонил. Он связался с дежурной частью, предупредил Антона – на тот случай, если Баракаев захочет проверить телефон.

– И еще, Антон. Пусть помощник передаст по вокзалам перечень вещей, изъятых вчера из 896-й и пока не востребованных.

– Замшевое пальто, хрустальная ваза…

– Вдруг все это разыскивается?

– Сейчас передадим.

Баракаев позвонил через несколько минут. Видимо, он проверил номер телефона Денисова через «02».

– Это Баракаев.

– Вы получили на складе вокзала вещи, перенесенные из автоматической камеры хранения…

– На вокзале? – Баракаев удивился. – Вы что-то спутали.

– Есть ваша расписка, серия и номер паспорта.

– А-а, вот оно что, – Баракаев быстро пошептался с кем-то, находившимся рядом с ним на другом конце провода. Потом его приятный баритон снова возник в трубке: – Видите ли, неделю назад у меня украли паспорт. Понимаете? И забавное совпадение: как раз перед вашим звонком принесли телеграмму. Вот: «Приезжайте за паспортом десяти часам аэропорт Внуково ресторан-2». Поэтому меня и насторожил ваш звонок.

– Любопытно.

– Поскольку вы этим интересуетесь… У меня машина. По профессии я тоже юрист. Адвокат. Может, вместе и съездим?

Денисов задумался. Альтернативы предложению Баракаева у него не было. Да он и не представлял пока, с какой еще стороны подступиться к делу.

– Хорошо. Со мной будет коллега, капитан Сабодаш. – Денисов посмотрел на часы. – Мы оба в Гражданском. Ждем у входа в центральный зал. Какая у вас машина?

– «Жигуль» последнего выпуска, 04–06. Голубого цвета. Выезжаю через пять минут.

Вошел Антон, он успел переодеться – сдал дежурство:

– В мои дежурства закон парных случаев беспощаден. Одинаковые шифры, похожие ориентировки…

– Снова из ревности?! – Денисов подумал об убийстве.

– Самочинные обыски. Сначала в Строгине. А сейчас ориентировка из Орла.

– Гастролеры…

– Скорей всего. Двое. На обоих обратили внимание с вечера. В железнодорожном ресторане. Опять короткая японская куртка «Новорекс» с капюшоном, второй в плаще…

– Действия одной и той же преступной группы. – Денисов положил перед собой бумажку с телефонами утренней заявительницы.

– Собираешься звонить Беате?

– Сначала кое-что уточню.

Он проверил оба номера – ответ его успокоил:

– Телефоны установлены в НИИ физики металлов Академии наук, сообщили из справочной.

Он набрал первый номер, поздоровался.

– Здравствуйте… – У телефона оказалась женщина. – Вам кого?

– Будьте добры Беату.

– Беата в отпуске. Кто спрашивает? – Женщина сразу заинтересовалась. – По какому вопросу? Может, что-нибудь передать? Откуда вы?

– Из ФИАНА, – он назвал первое пришедшее на ум. – Я еще позвоню. Она скоро будет?