Текст книги "Стихи"

Автор книги: Леонид Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Мартынов Леонид
Стихи

Леонид Николаевич Мартынов

– Богатый нищий – Будьте любезны... – Бывают лица мертвенные... – В древности мыслители бывали... – В отдаленье как во время оно... – Вдохновенье – Вода – Воздушные фрегаты – Воспоминанья – Гномы – Дедал – Деды и внуки – Диалектика полета – Дождь подкрался неожиданно... – Единая стезя – Есть люди... – Есть страх: не распылиться в прах... – И вскользь мне бросила змея... – Имена мастеров – Итоги дня – Князь сказал неустанному зодчему... – Корень зла – Короче, короче, короче!.. – Костер – Красные ворота – Кричит пиявка на весу... – Листья – Мне кажется, что я воскрес... – На берегу – Ночь перед весной – Ночью – Олива – Первый снег – Песни – Путешественник – Сказки Венского леса – След – Так велика гора черновиков... – Твист в Крыму – Терриконы – Томленье – Трусы – Усталость – Художник писал свою дочь... – Эхо – Я поднял стихотворную волну...

ЛИСТЬЯ Они Лежали На панели.

И вдруг Они осатанели И, изменив свою окраску, Пустились в пляску, колдовские.

Я закричал: – Вы кто такие?

– Мы – листья, Листья, листья, листья! Они в ответ зашелестели,

Мечтали мы о пейзажисте, Но, руки, что держали кисти, Нас полюбить не захотели, Мы улетели, Улетели! Три века русской поэзии. Составитель Николай Банников. Москва, "Просвещение", 1968.

ВОДА Вода Благоволила Литься!

Она Блистала Столь чиста,

Что – ни напиться, Ни умыться, И это было неспроста.

Ей Не хватало Ивы, тала И горечи цветущих лоз.

Ей водорослей не хватало И рыбы, жирной от стрекоз.

Ей Не хватало быть волнистой, Ей не хватало течь везде.

Ей жизни не хватало Чистой, Дистиллированной Воде! 1946 Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.

ПЕРВЫЙ СНЕГ Ушел он рано вечером, Сказал:– Не жди. Дела... Шел первый снег. И улица Была белым-бела.

В киоске он у девушки Спросил стакан вина. "Дела...– твердил он мысленно,И не моя вина".

Но позвонил он с площади: -Ты спишь? -Нет, я не сплю. -Не спишь? А что ты делаешь?Ответила: -Люблю!

...Вернулся поздно утром он, В двенадцатом часу, И озирался в комнате, Как будто бы в лесу. В лесу, где ветви черные И черные стволы, И все портьеры черные И серые углы, И кресла чернобурые, Толпясь, молчат вокруг...

Она склонила голову, И он увидел вдруг: Быть может, и сама еще Она не хочет знать, Откуда в теплом золоте Взялась такая прядь!

Он тронул это милое Теперь ему навек И понял, Чьим он золотом Платил за свой ночлег.

Она спросила: -Что это? Сказал он: -Первый снег! 1946 Вечер лирики. Москва, "Искусство", 1965.

СЛЕД А ты? Входя в дома любые И в серые, И в голубые, Всходя на лестницы крутые, В квартиры, светом залитые, Прислушиваясь к звону клавиш И на вопрос даря ответ, Скажи: Какой ты след оставишь? След, Чтобы вытерли паркет И посмотрели косо вслед, Или Незримый прочный след В чужой душе на много лет? 1945 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Мне кажется, что я воскрес Я жил. Я звался Геркулес. Три тысячи пудов я весил С корнями вырывал я лес. Рукой тянулся до небес. Садясь, ломал я спинки кресел. И умер я... И вот воскрес Нормальный рост, нормальный вес Я стал как все. Я добр, я весел. Я не ломаю спинки кресел... И все-таки я Геркулес. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ДЕДАЛ И вот В ночном Людском потоке Мою дорогу пересек Седой какой-то, и высокий, И незнакомый человек.

Застыл он У подножья зданья, На архитектора похож, Где, гикая и шарлатаня, Толклась ночная молодежь.

Откуда эта юность вышла И к цели движется какой? И тут сказал мне еле слышно Старик, задев меня рукой:

– С Икаром мы летели двое, И вдруг остался я один: На крыльях мальчика от зноя Растаял воск. Упал мой сын.

Я вздрогнул. – Что вы говорите? – Я? Только то, что говорю: Я лабиринт воздвиг на Крите Неблагодарному царю.

Но чтоб меня не заманили В то лабиринт, что строил сам, Се6e и 1000 сыну сделав крылья, Я устремился к небесам!

Я говорю: нас было двое, И вдруг остался я один: На крыльях мальчика от зноя Растаял воск. Упал мой сын.

Куда упал? Да вниз, конечно, Где люди по своим делам, Стремясь упорно и поспешно, Шагали по чужим телам.

И ринулся я вслед за сыном. Взывал к земле, взывал к воде, Взывал к горам, взывал к долинам. – Икар! – кричал я.– Где ты, где?

И червь шипел в могильной яме, И птицы пели мне с ветвей: – Не шутит небо с сыновьями, Оберегайте сыновей!

И даже через хлопья пены Неутихающих морей О том же пели мне сирены: – Оберегайте дочерей!

И этот голос в вопль разросся, И темный собеседник мой Рванулся в небо и унесся Куда-то прямо по прямой.

Ведь между двух соседних точек Прямая – самый краткий путь, Иначе слишком много кочек Необходимо обогнуть.

И как ни ярок был прожектор. Его я больше не видал: Исчез крылатый архитектор, Воздухоплаватель Дедал! 1955 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ЭХО Что такое случилось со мною? Говорю я с тобой одною, А слова мои почему-то Повторяются за стеною, И звучат они в ту же минуту В ближних рощах и дальних пущах, В близлежащих людских жилищах И на всяческих пепелищах, И повсюду среди живущих. Знаешь, в сущности, это не плохо! Расстояние не помеха Ни для смеха и ни для вздоха. Удивительно мощное эхо. Очевидно, такая эпоха! 1955 Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

КОСТЕР Чего только не копится В карманах пиджака За целые века...

А лето, печь не топится... Беда не велика, Беда не велика.

И я за Перепелкино, Туда за Перепалкино, За Елкино, за Палкино, За Колкино-Иголкино Помчусь в сосновый бор И разведу костер.

И выверну карманы я, И выброшу в костер, Все бренное, обманное Обрывки, клочья, сор.

И сам тут ринусь в пламень я, Но смерти не хочу, А попросту ногами я Весь пепел растопчу.

Пусть вьется он и кружится, Пока не сгинет с глаз. Вот только б удосужиться, Собраться как-то раз. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ОЛИВА Олива, Олива, Олива! Тяжелые ветви вздымая, Она не стоит молчаливо Она ведь не глухонемая!

Конечно, Какое-то в мире Творится неблагополучье, И слышатся шумы в эфире, Как будто Ломаются Сучья. Ломаются Сучья оливы И хлещут по стенам и крышам, Как будто бы дальние взрывы Мы слышим, Хотя и не слышим.

В пустыне, Гудящей от зноя, Петролеум плещет бурливо, Но все же Не что-то иное Нам слышится шелест оливы!

Моря, За морями Проливы, Каналы, ворота и шлюзы, В пакгаузах копятся грузы... И слышится шелест оливы.

О шелест Оливы цветущей!

Им полон, то реже, то чаще, И этот хрипящий, поющий, Бормочущий, свищущий ящик.

И люди Почти что не дышат, У ящика ночью уселись, И слышат, Конечно же, слышат, Оливы прельстительный шелест.

Ведь Сколько ее ни рубили И сколько ее ни пилили, А все же Ее не сгубили, А все же Ее не свалили! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

КОРЕНЬ ЗЛА Вот он, корень, Корень зла! Ох, и черен Корень зла.

Как он нелицеприятно Смотрит с круглого стола, Этот самый корень зла!

– Надо сжечь его до тла, Чтоб исчез он безвозвратно!

– Ну, а если не поможет И опасность лишь умножит Ядовитая зола?

Побоялись уничтожить!

И опять колокола Бьют тревожно и набатно, И скорбей не подытожить, И отрава садит пятна На болящие тела.

Неужели же обратно Закопают Корень зла? Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Х 1000 удожник Писал свою дочь, Но она, Как лунная ночь, Уплыла с полотна.

Хотел написать он Своих сыновей, Но вышли сады, А в садах Соловей.

И дружно ему закричали друзья: – Нам всем непонятна манера твоя!

И так как они не признали его, Решил написать он Себя самого.

И вышла картина на свет изо тьмы... И все закричали ему: – Это мы! 1954 Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * И вскользь мне бросила змея: У каждого судьба своя! Но я-то знал, что так нельзя Жить извиваясь и скользя. 1949 Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ВОЗДУШНЫЕ ФРЕГАТЫ Померк багряный свет заката, Громада туч росла вдали, Когда воздушные фрегаты Над самым городом прошли.

Сначала шли они как будто Причудливые облака, Но вот поворотили круто Вела их властная рука.

Их паруса поникли в штиле, Не трепетали вымпела. Друзья, откуда вы приплыли, Какая буря принесла?

И через рупор отвечали Мне капитаны с высоты: – Большие волны их качали Над этим миром. Веришь ты

Внизу мы видим улиц сети, И мы беседуем с тобой, Но в призрачном зеленом свете Ваш город будто под водой.

Пусть наши речи долетают В твое открытое окно, Но карты! Карты утверждают, Что здесь лежит морское дно.

Смотри: матрос, лотлинь распутав, Бросает лот во мрак страны. Ну да, над нами триста футов Горько-соленой глубины. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

БОГАТЫЙ НИЩИЙ От города не отгороженное Пространство есть. Я вижу, там Богатый нищий жрет мороженое За килограммом килограмм.

На нем бостон, перчатки кожаные И замшевые сапоги. Богатый нищий жрет мороженое... Пусть жрет, пусть лопнет! Мы – враги! 1949 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ИМЕНА МАСТЕРОВ Гении Старого зодчества Люди неясной судьбы! Как твое имя и отчество, Проектировщик избы, Чьею рукою набросана Скромная смета ее?

С бревен состругано, стесано Славное имя твое! Что же не врезал ты имени Хоть в завитушки резьбы?

Господи, сохрани меня! Разве я жду похвальбы: Вот вам изба, божий рай – и все! Что вам до наших имен?

Скромничаешь, притворяешься, Зодчий забытых времен, Сруба творец пятистенного, Окон его слюдяных, Ты, предваривший Баженова, Братьев его Весниных! 1967 Русская советская поэзия. Под ред. Л.П.Кременцова. Ленинград: Просвещение, 1988.

* * * Дождь Подкрался неожиданно, Незамеченно почти, Будто не было и выдано Разрешения пойти. И, препятствия возможные Осторожно обходя, Он петлял. Шаги тревожные Были ночью у дождя, Чтоб никто не помешал ему Вдруг по пыльному крыльцу Заплясать, подобно шалому Беззаботному юнцу. 1972 Русская советская поэзия. Под ред. Л.П.Кременцова. Ленинград: Просвещение, 1988.

ПУТЕШЕСТВЕННИК Друзья меня провожали В страну телеграфных столбов. Сочувственно руку мне жали: "Вооружен до зубов? Опасностями богата Страна эта! Правда ведь? Да? Но мы тебя любим, как брата, Молнируй, коль будет нужда!"

И вот она на востоке, Страна телеграфных столбов, И люди совсем не жестоки В стране телеграфных столбов, И есть города и селенья В стране телеграфных столбов, Гулянья и увеселенья В стране телеграфных столбов!

Вхожу я в железные храмы Страны телеграфных столбов, Оттуда я шлю телеграммы Они говорят про любовь, Про честь, и про грусть, и про ревность, Про то, что 1000 я все-таки прав. Твоих проводов песнопевность Порукой тому, телеграф!

Но всё ж приближаются сроки, Мои дорогие друзья! Ведь я далеко на востоке,Вам смутно известно, где я. Ищите меня, телефоньте, Молнируйте волю судьбы!

Молчание... На горизонте Толпятся немые столбы. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

УСТАЛОСТЬ И все, о чем мечталось, Уже сбылось, И что не удавалось, То удалось. Отсталость наверсталась Давным-давно. Осталась лишь усталость. Не мудрено!

Усталость разрасталась В вечерней мгле; Усталость распрасталась По всей земле; Усталость становилась Сильнее нас. Но где ж, скажи на милость, Она сейчас?

Прилег ты напоследки, Едва дыша, Но ведь в грудной-то клетке Живет душа! Вздохнул. И что же сталось? Твой вздох, глубок, Повеял на усталость, Как ветерок.

Вот тут и шевельнулась Она слегка, Как будто встрепенулась От ветерка И – легкая усталость, Не на века Развеялась, умчалась, Как облака. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

НОЧЬЮ Этой Ночью, Ночью летней, Вьется хмель тысячелетний По железу, По бетону, По карнизу, По балкону.

Что Творится Там, за шторой, Той вот самой, за которой В мученические позы В мутных вазах встали розы?

Чем же Тут могу помочь я? Можеть быть, вот этой ночью На балкон пробраться снизу По железу, По карнизу Цепко, с выступа на выступ, Взять и пыль И хмель На приступ, У окошка очутиться, Стукнуть, будто клювом птица, Чтоб окно ты распахнула. Ты бы встала И взглянула Что за птаха залетела? Ничего не разглядела, У окна бы постояла, А закрыть не – захотела.

И не надо, И не трогай, И напрасно закрывала: Я иду своей дорогой Как ни в чем и не бывало! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ВДОХНОВЕНЬЕ Смерть Хотела взять его за горло, Опрокинуть наземь, придушить. Он не мог ей это разрешить. Он сказал:

– Не вовремя приперла! Кое-что хочу еще свершить! Тут-то он и принялся за дело Сразу вдохновенье овладело, Потому что смерть его задела, Понял он, что надобно спешить, Все решать, что надобно решить! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Есть люди: Обо мне забыли, А я – о них. У них всегда автомобили, А я ленив. Поверхность гладкая намокла И холодит. Через небьющиеся стекла Едва глядит В лицо мне некто, на пружины Облокотясь, Как будто вождь своей дружины, Древлянский князь. И, может быть, Меня не старше И не бодрей, Не может он без секретарши, Секретарей, Но, может быть, иду я все же Пешком скорей, Я, может быть, его моложе, А не старей! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ТВИСТ В КРЫМУ Я наблюдал, Как пляшут твист В Крыму. О нет, я не смотрел, как лютый ворог, На этих неизвестно почему Шельмуемых танцоров и танцорок, Но понимал: не это – твист, не та Динамика, не так руками машут. И вдруг сказала девушка, проста Почти до святости:

– Они вприсядку пляшут! И оказалась к истине близка, Ее воображенье было чисто. Они откалывали казачка! Вот что в Крыму Плясали Вместо Твиста. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ДИАЛЕКТИКА ПОЛЕТА Диалектика полета! Вот она: Ведь не крылатый кто-то, Черт возьми, а именно бескрылый По сравненью даже с дрозофилой, Трепетный носитель хромосом В небесах несется, невесом! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ЕДИНАЯ СТЕЗЯ Что говорить, Я видел города; Будь житель их латинянин, германец, Порой глядишь: седая борода, А на лице пылающий румянец. Да то же самое и молодежь... Зачем все время на нее сердиться! Куда ни глянь, повсюду ты найдешь Живые, человеческие лица.

Всегда найдется Некий круг людей, Связуемых порукой круговою В конечной степени за все живое, Каким бы ты наречьем ни владей. Так, Маркс и Энгельс были заодно Не только с Дарвином, но и с Ван-Гогом, И с Герценом, и с Уитменом, но Совсем по разным идучи дорогам Навстречу бедам, радостям, тревогам,

Как будто

Мир

Един

Давным-давно! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ДЕДЫ И ВНУКИ Идут Во мрак забвения понуро Все те, кто крови проливали реки, Калифы, жгущие библиотеки, И Торквемад зловещие фигуры. И чванятся, пожалуй, лишь Тимуры: Мол, не у всех же внуки Улуг-беки! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Князь Сказал Неустанному зодчему: – Сам-то веришь во что от души? Тот ответил довольно находчиво: – Вообще, боги все хороши. Нет богов, что являлись бы лишними, Хоть одни были

слишком уж пышными, А другие совсем никудышными. Потому-то и вышло: Всевышнему Тут и там купола золотят. Впрочем, сам-то я

из смутьянского хлыста, Там в религиях нет постоянства, Верят, во что хотят. И за это все боги простят! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * В отдаленье, Как во время оно, Крылись чьи-то дачи, не близки. Где-то что-то крикнула ворона... Есть такие тёмные лески. На стволах змеились,– я прочёл их,Письмена из векового мха, В глине я увидел чудищ полых, А внутри у них была труха. Может быть, и важное открытье Сделал я, но бросил их к чертям, Через жизнь проходит красной нитью Отвращение моё к костям. А затем я думал, что ошибся, Явственно мелькнули под ногой Человеческие, но из гипса, Ус, сперва один, затем другой. Не узнал я даже их сначала, Но потом я понял, чьи они, И как будто просьба прозвучала: – Отопни, под пни захорони!Так вот просит всё, чему настало Время снять величия венец, Точно так же и от пьедестала Отлетает тело наконец Тихо, безо всякого урона, Просто развалившись на куски. ... Впрочем, что-то каркала ворона. Есть такие тёмные лески. Способность камня Я на одной из подмосковных рек Великолепный камень раздобыл, Он был, как первобытный человек, Коричневый, но с оком голубым. Его привёл суровый проводник, Принёс в края, где нынче вырос лес, С норвежских круч сползавший к нам

ледник. Ушёл ледник, но камень не исчез. И до сих пор ни ветер не изъест И не изгложат дождики камней, В которых живо нечто от существ, Хранящих тайны допотопных дней И тех катастрофических ночей, Когда, быть может, родилась луна. Вот чем чревата каменных очей Вулканоснежная голубизна. И почему бы камни не могли Пусть механически, но отражать Всё, что творилось на лице земли, Что заставляло землю задрожать: Как, например, чудовищ тяжкий шаг, А то и человека с топором, Волшебника, рассеявшего мрак Своей пещеры пламенным костром. Вы знаете: природа вся жива, И если уж един её поток, То почему бесчувственны трава, Вода и камень, воздух и цветок. Они, конечно, не разумны, но И не глупей искусственных зеркал. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * В древности Мыслители бывали Как художники и как поэты И бывало краткие давали, Но отнюдь не кроткие, ответы На бесчисленность пустых вопросов. Впрочем, что с него возьмёшь?

1000 Философ! А у варваров иное дело: Если уж мыслителя задело Выраженье инородца злого, То такое возглашает слово, Что оно одно не уместится На журнальную страницу. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Кричит Пиявка на весу Высасывая кровь живую: – Я у него её сосу И, значит, с ним сосуществую! Но разве мне закон такой Диктуют мудрые преданья! Ко всем охваченным тоской Сосёт мне сердце состраданье! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Есть Страх: Не распылиться в прах, Не превратить пыланья в тленье И чистый благородный страх За будущие поколенья. Есть этот страх: Не вспыхни порох, Все сущее не разлетись! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

СКАЗКИ ВЕНСКОГО ЛЕСА (Вальс)

На маскарадах Дамаска,Метал Гофмансталь,Глаза, что ни маска, блестят,

как дамасская сталь, Дразня иностранца, посланца

гонца из страны Седой, точно Франца Иосифа сны. В мечтах о Дамаске витал Гофмансталь, И мчались коляски, чьи спицы блестят,

как хрусталь, И автомобили, пия огневую росу, Ещё не губили растительность в Венском лесу, И старых мелодий ещё этот лес не отверг, И не были в моде ни Шёнберг ещё и не Берг... А может быть, о Дамаске

и не мечтал Гофмансталь? А если мечтал о Дамаске,

то едва ли предвидел такую деталь, Как бомбозащитная каска на автострадах

Дамаска И чьё-то фиаско На автострадах Дамаска. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ТОМЛЕНЬЕ Томленье... Оленье томленье по лани

на чистой поляне; Томленье деревьев, едва ли

хотящих пойти на поленья; Томленье звезды,

отраженной в пруду, В стоячую воду отдавшей

космический хвостик пыланья; Томленье монашки, уставшей ходить

на моления против желанья, Томленье быков,

не хотящих идти на закланье; Томленье рук,

испытавших мученье оков; Томленье бездейственных мускулов,

годных к труду; Томленье плода:

я созрел, перезрел, упаду!

И я, утомлен от чужого томленья, иду, От яда чужого томленья

ищу исцеленья. Найду! И атом томленья я все же

предам расщепленью, С чужим величайшим томленьем

я счеты сведу навсегда. Останется только мое, Но уж это не ваша беда! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ИТОГИ ДНЯ В час ночи

Все мы на день старше. Мрак поглощает дым и чад. С небес не вальсы и не марши, А лишь рапсодии звучат.

И вдохновенье, торжествуя, Дойти стремится до вершин, И зренье через мостовую Сквозь землю видит на аршин.

Как будто на рентгеноснимке, Все проступает. Даже те, Кто носят шапки-невидимки, Теперь заметны в темноте.

И улицы, чья даль туманна, Полны машин, полны людей, И будто бы фата-моргана, Всплывают морды лошадей.

Да, с кротостью идут во взорах Конь за конем, конь за конем, Вот эти самые, которых Днем не отыщешь и с огнем.

И движутся при лунном свете У всей вселенной на виду Огромнейшие фуры эти На каучуковом ходу.

А в фурах что? Не только тонны Капусты синей и цветной, Не только плюшки, и батоны, И булки выпечки ночной,

Но на Центральный склад утиля, На бесконечный задний двор Везут ночами в изобилье Отходы всякие и сор.

За возом воз – обоз громаден, У. страшно даже посмотреть На то, что за день, только за день Отжить успело, устареть.

В час ночи улицы пустые Еще полней, еще тесней. В час ночи истины простые Еще понятней и ясней.

И даже листьев шелес 1000 тенье Подобно истине самой, Что вот на свалку заблужденья Везут дорогою прямой.

Везут, как трухлые поленья, Как барахло, как ржавый лом, Ошибочные представленья И кучи мнимых аксиом.

Глядишь: внезапно изменилось, Чего не брал ни штык, ни нож, И вдруг – такая эта гнилость, Что, пальцем ткнув, насквозь проткнешь.

И старой мудрости не жалко! Грядущий день, давай пророчь, Какую кривду примет свалка Назавтра, в будущую ночь!

Какие тягостные грузы Мы свалим в кладовую мглы! Какие разорвутся узы И перерубятся узлы!

А все, что жить должно на свете, Чему пропасть не надлежит,Само вернется на рассвете: Не выдержит, не улежит! 1956 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * – Будьте Любезны, Будьте железны! Вашу покорную просьбу я слышу.Будьте железны, Будьте полезны Тем, кто стремится укрыться под крышу. Быть из металла! Но, может быть, проще Для укрепления внутренней мощи Быть деревянным коньком над строеньем Около рощи В цветенье Весеннем? А! Говорите вы праздные вещи! Сделаться ветром, ревущим зловеще, Но разгоняющим все ваши тучи,Ведь ничего не придумаешь лучше! Нет! И такого не дам я ответа, Ибо, смотрите, простая ракета Мчится почти что со скоростью звука, Но ведь и это Нехитрая штука. Это Почти неподвижности мука Мчаться куда-то со скоростью звука, Зная прекрасно, что есть уже где-то Некто, Летящий Со скоростью Света! Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Я поднял стихотворную волну. Зажег я стихотворную луну Меж стихотворных облаков И вот решил: теперь возьму засну, Засну теперь на несколько веков! Но я забылся не на сотню лет, А стихотворный наступил рассвет, Сам по себе передо мной вставал Расцвет всего, что я предсоздавал. И будь я даже в сотни раз сильней Не мог бы на минуту ни одну Пресечь теченье стихотворных дней, Объявших стихотворную страну. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

КРАСНЫЕ ВОРОТА Автомашины, Мчась к воротам Красным, Чуть замедляют бег для разворота, Полны воспоминанием неясным, Что тут стояли Красные ворота.

Троллейбус, Пререкаясь с проводами, Идет путем как будто вовсе новым, И как раскаты грома над садами, Несется дальний рокот по Садовым.

И вот тогда С обрыва тротуара При разноцветном знаке светофора Возвышенность всего земного шара Внезапно открывается для взора.

И светлая Высотная громада Всплывает над возвышенностью этой Воздушным камнем белого фасада, Как над чертою горизонта где-то.

Земного шара Выпуклость тугая Вздымается в упругости гудрона. Машины, это место огибая, Из полумрака смотрят удивленно.

А город Щурит искристые очи, Не удивляясь и прекрасно зная, Что с Красной площади еще гораздо четче Она Видна Возвышенность земная! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ВОСПОМИНАНЬЯ Надоело! Хватит! Откажусь Помнить все негодное и злое Сброшу с плеч воспоминаний груз И предам забвению былое. Сбросил! И от сердца отлегло, И, даря меня прохладной тенью, Надо мною пышно расцвело Всезабвенья мощное растенье. Но о чем мне шелестит листва, Почему-то приходя в движенье И полубессвязные слова В цельные слагая предложенья? Либо листья начал теребить Ветерок, недремлющий всезнайка: – Не забыл ли что-нибудь забыть? Ну-ка, хорошенько вспоминай-ка! Либо птичьи бьются там сердца, Вызывая листьев колебанье? Но перебираю без конца Я несчетные воспоминанья. Не забыл ли что-нибудь забыть? Ведь такие случаи бывали! ... Нет! Воспоминаний не убить, Только бы они не убивали! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва 1000 : Молодая гвардия, 1965.

НА БЕРЕГУ На берегу Я человека встретил, На берегу морском, На берегу, где ветер так и метил Глаза мои запорошить песком, На берегу, где хмурая собака Меня обнюхала, а с вышины, За мной следя, таращился из мрака Своими кратерами шар луны И фонари торчали как на страже, Передо мною тень мою гоня. А человек не оглянулся даже, Как будто не заметил он меня. И я ему был очень благодарен. Воистину была мне дорога Его рассеянность. Ведь я не барин, И он мне тоже вовсе не слуга, И нечего, тревожась и тревожа, Друг дружку щупать с ног до головы, Хоть и диктует разум наш, что все же Еще полезна бдительность, увы! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Так Велика Гора черновиков, Бумаги каменеющая масса, Что, кажется, за несколько веков Мне разобраться в этом не удастся.

И не отточишь Никаких лопат, Чтоб все пласты поднять вот эти снова, Где происходит медленный распад Неуловимых элементов слова.

Но Ведь ничто не сгинет без следа Во что-нибудь оно переродится, И это нечто, скажем кровь-руда, Не мне, так вам однажды пригодится.

Быть может, все, О чем ты лишь мечтал, Сольется в бездне кладовых подземных В металл, который только бы летал И для решеток был негож тюремных:

В тот матерьял, Которому дано Работать не по-прежнему на сжатье, А лишь на растяженье, чтоб оно Не превратилось в новое распятье.

Возвел я Эту гору не один, И, подымаясь на ее обрывы, В мерцаньи снеговых ее седин Я различаю многие архивы.

Пусть к ним За рудокопом рудокоп Приложат нерастраченную силу Напомнит им гора черновиков Все что угодно, только не могилу. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Бывают Лица мертвенные, Краска, Как говорится, С них давно сбежала.

Так на лице равнины, словно маска, Снегов непроницаемость лежала.

Вдруг На столбе Мембрана задрожала И началась в эфире свистопляска, А на лице равнины, словно маска, Снегов непроницаемость лежала.

О, долго ль будет так? Не без конца ли? Ведь не расскажешь, что это такое!

Пахнуло бурей... А снега мерцали Обманчивой недвижностью покоя.

Равнина Будто что-то выжидала, Как будто бы ничто не волновало.

И, наконец, Завыла, Зарыдала Весна, какой еще и не бывало.

Нет, Не бывали ветры столь жестоки, И по оврагам, резким, как морщины, Коричневые бурные потоки, Вскипая, мчались по щекам равнины.

И это все Не что-нибудь иное Звалось весною, Слышите: весною! Но можно ли, об этом вспоминая, Назвать весной все это? Я не знаю. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

* * * Короче, Короче, короче! Прошу тебя, не тяни. Короче становятся ночи. Но будут короче и дни.

Все сроки Отныне короче И каждый намеченный путь. И даже пророкам, пророча, Не следует очень тянуть.

И хватит Стоять на пороге. Медлительность – это порок, Рассказывай, что там в итоге, Выкладывай, что приберег! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ГНОМЫ Нас ссорят гномы. Много ли гномов? Гномов великое множество. Тут и там есть свой гном, но неведомый нам, И, зная их качественное ничтожество, Мы гномов не знаем по именам. В самом деле Ссорили нас великаны? Нет! Исполины не ссорили нас? Нет! Разве могли бы гиганты забраться в тарелки,

графины, стаканы И причинить нам хотя бы микроскопический вред? Нет! Это бред! Лишь одни только гномы за нами гоняются вслед! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ТЕРРИКОНЫ Вы, Степные исполины, Терриконы-великаны, Тащатся к вам на вершины Вагонетки-тараканы.

И с вершин я шелест слышу, Шепчет осыпь:– Сыпьте, сыпьте, Громоздите нас превыше Пирамид в самом Египте.

Может быть, степей просторы, И сады, и огороды Все схоронится под горы Отработанной породы?

Нет, конечно! Не придется Вам столь гордо возвышаться: Все вопросы производства Будут иначе решаться.

И скакать по вас не станут Вагонетки точно блохи. Вас едва-едва помянут В новой атомной эпохе.

И тогда в своей гордыне, Терриконы-великаны, Сгорбитесь вы на равнине Разве только как курганы.

Так порой и в человеке Пропадает все живое Возвышался в прошлом веке, А глядишь, Оброс травою. Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ТРУСЫ Я попал в компанью мелких трусов, В круг их интересов и запросов, Колебаний и вчерашних вкусов. И сказал мне мелкий трус-философ:

– Это было бы наглейшей ложью Утверждать, что зря всего боимся! Мелкою охваченные дрожью, Мы двоимся как бы и троимся,

Чтоб казалось больше нас намного, Чем в природе есть на самом деле, И никто бы не подвел итога, И боялись нас и не задели! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

ПЕСНИ Пришел и требует:

– Давай мне песен!

Вот человек! Ведь в этом прямо весь он: Когда он грустен – дай веселых песен, А если весел – просит слезных бусин. Ведь вот каков! Таким и будет пусть он, И требует, наверное, по праву. – Что ж! Выбирай, которые по нраву!

И выбрал он. И слышите: запел он, Кой-что не так поет он: переделал. На свой он лад слегка переиначил. Но слышите: петь песни все же начал, Как будто хочет заново слагать их Своим подружкам в новомодных платьях. Почти свои поет, а не чужие... А я и рад, чтоб люди не тужили! Леонид Мартынов. Первородство. Книга стихов. Москва: Молодая гвардия, 1965.

НОЧЬ ПЕРЕД ВЕСНОЙ Весна ли, Оттепель ли просто Еще не понимаем сами, Но трескается льда короста, И благостными голосами О чем-то хорошо знакомом Поет капель, и в бездне неба Луна белеет хрупким комом Уже подтаявшего снега, И даже на далеких звездах Мелькают бытия миражи, И всколыхнулся спертый воздух В универмагах и в Пассаже, И в недрах метрополитена, И вестибюлях театральных. И шубы мечутся смятенно Во всевозможных раздевальнях, Как будто бы уже на теле И душно стало им и тяжко, И будто бы они вспотели, Устав метаться нараспашку. Они вспотели, а не люди, И думают, что хорошо бы, По некоторым данным судя, Теперь на отдых, в гардеробы. О, в эту ночь перед весною Давно пора желаньям сбыться Он близок, день, когда от зноя Весь мир в иное превратится. Час близок бабочке носиться И птице вольно изливаться, Жуку – жужжать, червю – копаться, А человеку – искупаться! 1950