Текст книги "Войны времени"

Автор книги: Леонид Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Голубая планета, так внешне похожая на родную планету волхов сейчас лежала в центре орбиты Большого Колониального Корабля. Казалось бы, протяни руку и сорви плод. За тысячи и тысячи лет ни одному кораблю волхов так не везло. Сто тысяч молодых пар, специально подобранных по генному соответствию, ждали в анабиозе пробуждения в новом мире. Десять миллионов эмбрионов ждали своих матерей. Обычная практика колонизации волхов. Первая волна обустраивает планету. Это рабочие особи, способные только к труду и соитию, ведущему к размножению. Они генетически запрограммированы. И рожают суррогатных в будущем матерей для вынашивания высших представителей расы, а так же следующие поколения рабочих и солдат для нужд общества.

Но либо вселенная не совершенна, либо мир волхов столь уникален. До сих пор для колонизации им доставались планеты весьма условно пригодные для жизни и развития. А большая часть кораблей и вовсе исчезала в необъятной пустоши вселенной. По крайней мере, больше никогда никто о них не слышал.

И вот, казалось бы, удача. Очередному Колониальному Кораблю, запущенному в никуда, довелось наткнуться на практически точную копию родины! По всем параметрам. Вода в изобилии, земля от полюса до полюса, атмосфера богатая кислородом, биосфера, животный мир. И только один минус.

Волхам следовало прибыть сюда на сто тысяч лет раньше. Тогда они без труда заселили эту землю. Но такого не случилось. Теперь же на планете обнаружилась разумная жизнь. Пусть и в примитивном состоянии бронзового века. А подобное уже требовало более пристального изучения и особого подхода.

Экипаж корабля волхов состоял пополам из военных и учёных. Но существовала ещё каста жрецов. Не многочисленная, но едва ли не более влиятельная, нежели первые две. В истории экспансии цивилизации не случалось до того разногласий между этими составляющими. Однако всё случается впервые.

Военные, со свойственной им прямотой, предлагали просто уничтожить всю разумную жизнь на планете. Правды ради надо сказать, они сами пока не знали, как это претворить в жизнь, не задевая прочую биосферу. А для будущих поколений волхов не нужна очередная голая каменная пустыня. А именно такой ландшафт обычно оставляют после своего вмешательства в исторические процессы военные.

Учёные же, как и полагается учёным, принялись исходить из изначального тезиса. А он был такой. Лететь куда-то ещё в поисках нового дома – не хватит ресурсов. Значит надо что-то решать здесь и сейчас. Только не так кардинально, как хотелось бы солдафонам. И в этом их поддержали служители веры. Так из самых древних хранилищ памяти, которые запрещалось трогать, оказались извлечены даже не электронные, а переписанные от руки документы. Это была подробная летопись первой и единственной войны во времени.

И, возможно, в другом месте всё бы прошло хорошо. Но, как оказалось, не в этом мире. Древняя поговорка волхов гласила: «самый красивый плод чаще всего червивый, ибо черви тоже имеют глаза!»

– Я могу побеспокоить своим присутствием Ваше Превосходительство? – Традиционно закутанный в тяжёлое разнотканное покрывало Великий Ум появился в просторных покоях Главного Над Всеми.

Генерал, в который раз удивился, как этот человек в столь тяжёлых одеждах умудряется передвигаться так бесшумно. И куда смотрит охрана? Где доклад? Неужели немолодой уже Руководитель экспедиции и одновременно Глава клана воинов даже в собственном отсеке корабля не может позволить себе уединиться.

«Уволю. Всех спишу!» Только эти мечты и оставались ему. Кто-кто, а он-то знал, что ещё немного такого зависания над планетой полной жизни, и его команда взбунтуется. Жизнь в четырёх стенах ещё можно выдержать, если другой возможности не существует. Однако в данном случае альтернатива располагалась буквально под ногами.

– Скажи мне, чего я ещё не знаю, – проворчал командор.

Великий Ум не стал дожидаться приглашения сесть, и сам пододвинул себе стул резного дерева. При полёте в вечность генералы не отказывали себе в роскоши. В этом он лишний раз смог убедиться, окинув взглядом бар. Некоторые марки напитков представленных в нём простые волхи не только никогда в жизни не пробовали, но даже не подозревали об их существовании в природе.

– Вы согласны, мой друг, что эта планета идеальна для нашего дома? – Решил уточнить он.

– Разумеется, – осторожно произнёс глава экспедиции. Столь ласковое и неформальное обращение к нему жреца ничего хорошего не предвещало.

– И вы знаете, что нам мешает.

– Конечно, знаю. Наличие разумной жизни, – разговор этот с самого начала уже не пришёлся по вкусу Главному Над Всеми.

– Вы плохо подготовлены, – с сожалением вздохнул жрец. – Разумную жизнь в столь примитивном обществе наши колонисты просто подавят.

– Тогда скажите. Мои солдаты в силах устранить любую угрозу.

– Мы на это тоже надеялись, но…

– Но что?

– Приборы наших учёных фиксируют три константы, – с особым упором на числительное «три» произнёс Главный Жрец.

– Не понимаю. Это плохо?

– Это очень плохо.

Великий Ум опустил глаза.

– Улетать нам уже некуда. А они знают, что мы здесь.

– Как они могут знать? – Удивился Генерал. – Они ещё и телескоп не изобрели.

Глава жрецов снисходительно взглянул на главу экспедиции.

– Время – величина относительная, – произнёс он. – Всё, что для вас только в будущем, для тех, кто там живёт уже в прошлом.

Под ледяным взглядом предводитель воинов едва не замёрз.

– И что нам делать? – Доверительно спросил он.

– Уничтожить константы, – уверенно произнёс Главный жрец. – А для этого сейчас необходимо закапсультироваться во времени.

– Это же практически самоубийство!

– Мы уже это сделали, – спокойно сказал Великий Ум.

– Вы идиоты! – Не выдержал Генерал. – Я тоже, знаете ли, изучал нашу единственную войну во времени. Мы тогда чудом выжили!

– Но выжили и победили, – спокойным голосом напомнил Великий Ум.

Генерал заставил себя помолчать несколько секунд, стиснув зубы и сжав кулаки. Если они уже в капсуле времени, то кричать и брызгать слюной уже бесполезно. Но как он проглядел этот бунт «яйцеголовых», как называли учёных военные, да ещё во главе со жрецами.

– Вы сказали три константы? – Наконец сквозь зубы проговорил он. – В тот раз была одна. И мы едва не вымерли.

Великий Ум позволил себе снисходительно улыбнуться.

– Но не вымерли же!

Генерал безнадёжно покачал головой.

– Как я понимаю, есть нечто обнадёживающее? – Спросил он.

– Разумеется, – охотно кивнул Жрец. – Нам повезло. Все три константы находятся в одном временном слое. Он отстоит на пять тысяч местных лет в будущее. Поэтому мы и прибегли к капсультированию. Иначе нам их не достать.

Спорить с учёными бесполезно, когда они, как в бога, верят в свою теорию. Даже если вселенная взорвётся, они станут рассматривать этот факт лишь как побочный эффект своего во всех отношениях идеального эксперимента. А спорить со жрецами бесполезнее во сто крат. Но Генерал предпринял последнюю попытку.

– Через пять тысяч лет у них появится своя служба безопасности времени, – напомнил он. – Мы это уже проходили. Инструкция прямо запрещает оккупацию мира, имеющего хоть одну константу. Вы рискуете не только нашим кораблём. Хоть это вы понимаете?

– А вы понимаете, что больше никогда мы не найдём для себя подобной копии нашего мира? – Вопросом на вопрос ответил Великий Ум. – И хватит спорить. Мы уже в капсуле времени. Либо вы помогаете мне, либо просто не мешайте завоёвывать мир для ваших детей.

Брови Генерала полезли вверх.

– Да-да, – кивнул Великий Ум, – я в курсе, что среди эмбрионов есть и пяток дюжин зачатых вашим семенем.

Глава 1

Как всего один, казалось бы невинный телефонный звонок способен испортить такое радужное настроение. Такое, которое случается за полчаса до окончания рабочего времени в пятницу. Именно не работы, как таковой, а времени. Ибо какая работа в пятницу? Нет, до обеда ещё какое-то движение случается. Позвонит по внутреннему номеру с дурацким вопросом молодой сотрудник, показывая своё героическое служебное рвение в период прохождения испытательного срока. С окончанием срока, как водится, исчезнет и рвение. А густой компот «офисного планктона» пополнится ещё одной незаметной пылинкой. Или сотрудник из конторы клиента, измученный слишком медленным ходом часовых стрелок, решит убить толику времени. Таким же лениво-тягучим голосом, как и твой собственный, он сообщит об оплате заказа. Ничего, что бухгалтерия и так увидит поступление денег в понедельник с утра. Просто парню на том конце провода захотелось отвлечься от созерцания мухи уже час сидящей на экране монитора. А муха тоже ждёт, когда уже все эти двуногие в одинаковых костюмах и корпоративных галстуках уйдут. И на целых двое суток в её полном распоряжении останутся все крошки от съеденных за день печенек, и сладкие пятна от пролитого чая и кофе. Ведь уборщица теперь появится только перед началом первого рабочего дня следующей недели.

Каких-то полчаса и ты свободный человек! Тебя ждёт любимый спорт-бар. Там в кругу друзей под холодное пиво и весёлый трёп можно наконец расслабиться. Домой торопиться не надо. Вечер пятницы по установленному раз и навсегда правилу принадлежит тебе. Как и суббота, за исключением пары часов на поездку в ближайший супер за продуктами на последующие семь дней. А там снова пиво, но уже дома перед телевизором. Только воскресенье приходится посвящать подрастающему поколению. Но и это лишь до тех пор, пока дети не подрастут, и не научатся развлекать и выгуливать себя сами.

И вот, когда ты уже почти ощущаешь на губах пивную пену, когда уже сладко потягиваешься и собираешься отлепить свой зад от офисного стула, твой сотовый оживает. Уже одна мелодия, которую он выводит, заставляет непроизвольно морщиться. Звучит любимая песня тёщи, которую (песню разумеется) ты терпеть не можешь.

Уже предчувствуя, что звонок матери супруги в такой день и в такое время ничего хорошего не предвещает, Олег со вздохом приложил свой смартфон к уху. Тёща ещё с весны жила на даче. Общалась по телефону исключительно с дочерью. Навещать её в эти выходные они с Оксаной и детьми не собирались. Тем более подозрительным и не сулящим ничего хорошего выглядел этот вызов.

– Что-то случилось, Ольга Никифоровна? – всеми силами стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение, спросил Олег.

Лица коллег разом обратились к нему. Все физиономии выражали одинаково притворное сочувствие, плохо скрывающее откровенное злорадство. Только человек несведущий может назвать сотрудников отдела продаж единым коллективом. На самом деле это конкурирующие хищники, собранные на ограниченном пространстве. Любой здесь был готов почти на всё, дабы перехватить у соседа выгодный заказ. Но, дабы не вызвать недовольство хозяина, хотя бы внешние приличия приходилось соблюдать. В открытую радоваться чужим неприятностям было не принято.

– Ты ещё на работе? – с подозрением поинтересовалась тёща.

– Где же мне ещё быть?

– Да я и смотрю, тихо как-то. В наше время на заводе даже по ночам тихо не было.

Тёща от всей своей пролетарской души считала (и не безосновательно) всех офисных сидельцев лодырями и бездельниками. В её время целый день сидеть в кабинете и разговаривать по телефону мог только очень важный начальник.

– Двадцать минут до конца работы, – Олег старался быть терпеливым. – Все уже собираются. Выходной завтра.

– Так ты ещё не в баре?

– Говорю же: двадцать минут ещё работать.

Теперь лица коллег понимающе заулыбались. Все знали, что его жена поздний ребёнок. И его тёща уже в летах. Достаточно сказать, что вся её молодость прошла ещё в давно не существующем Советском Союзе.

– Тоже мне работа. Значит, пива ещё не выпил! – обрадованно заключили на том конце связи.

Олег так был выбит из привычной колеи самим фактом этого звонка, что не сразу сообразил, отчего тёща так радуется его трезвости. А ведь мог бы сейчас соврать. Мог сказать, что выпил пару рюмок с коллегами по случаю дня рождения одного из них, или обмыл удачную сделку с клиентом. Но он сказал правду, чем и решил свою судьбу:

– Нет, не пил. Так вы скажете, что у вас?

Вот тут-то досадная неприятность, которой сам по себе являлся звонок бабушки его детей в пятничный вечер, обратился форменной катастрофой.

– Тогда срочно садись за руль и дуй ко мне.

– Зачем это? – насторожился Олег.

– Телевизор сломался, – коротко сообщила Ольга Никифоровна. – Отвезёшь меня домой.

– Только не сегодня! – взмолился Олег, начиная осознавать размеры надвигающегося несчастья.

Ехать в пятницу вечером на дачу по забитой под завязку сумасшедшими любителями уикенда на природе трассе! Это займёт часа четыре. Про нервы, которые из водителя неминуемо высосет стояние в нескончаемой «пробке», даже подумать страшно. А потом ещё отвезти любимую мать жены в её квартиру. Между прочим, это на другом конце города. Он специально покупал им с супругой квартиру подальше от тёщи (теперь и этот, казалось, такой выгодный расклад выходит ему боком). И только глубокой ночью без сил вернуться домой. И то при условии, если в дорожной давке его никто не притрёт, либо не въедет в корму. Тогда и вовсе до утра провозишься.

– Ольга Никифоровна, дорогая! Давайте я приеду, завтра к обеду, – взмолился он. – А хотите, даже с утра пораньше! Выеду часиков в шесть – полседьмого. По пустым дорогам мигом долечу к вам!

Но Ольга Никифоровна уже почувствовала в его голосе панические нотки. Теперь отступать она не собиралась. В коем-то веке появилась возможность воздать зятю по заслугам. За то, что увёз дочь так далеко, что видеть её удаётся лишь несколько раз в год. За то, что при живой бабушке отправляет внуков не к ней на дачу, а в какой-то спортивный лагерь. Будто там, среди чужих людей им лучше, чем с родной душой.

– Давай без разговоров, зять, – не терпящим возражений тоном произнесла она в ответ, – мало того, что я тут одна одинокая, так ещё и все выходные без телевизора? А как пива сейчас нахлебаешься, так утром заявишь, что с перегаром таким тебе за руль садиться никак нельзя. Знаю я твои отмазки. Короче – жду.

Тёща положила трубку. А Олег ещё некоторое время сидел, невидящим взглядом уставившись в выключенный монитор. Сотрудники же отдела резко отвернулись к своим столам. Их пальцы быстро забегали по виртуальным клавиатурам гаджетов. Хищники принялись обмениваться друг с другом мнениями о семейной драме коллеги. Некоторые уже с восторгом предрекали резкое падение его показателей на следующей неделе.

Вот так в половине одиннадцатого вечера Олег Нечаев оказался на лесной дороге, ведущей от трассы до дачного посёлка. От усталости он уже даже перестал злиться на тёщу. Да и что бы его злость изменила? При желании та может превратить в кромешный ад ещё и обратный путь до города.

Сейчас он находился в таком состоянии, когда глаза, руки и ноги управляют автомобилем самостоятельно в отрыве от разума. Он ехал на автопилоте, как говорится в таких случаях. И даже не сразу очнулся, когда радио, сперва нервно прерывисто покрякав, затем окончательно отказалось проигрывать музыку ретро и эфирно зашуршало всеми четырьмя динамиками.

От съезда с трассы до тёщиной дачи приходилось чуть более пятнадцати километров. Места здесь были равнинные. Хотя дорога и шла порой через лес, раньше антенна всегда брала все частоты без помех. Кстати, как и тёщин телевизор. Вот же вспомнился, молоток ему в экран десять раз.

Вдруг впереди что-то промелькнуло. Что-то крупное. Олег ударил по тормозам и всмотрелся в дорогу. Летом темнеет поздно. Хотя лес закрывает лучи заходящего солнца, видимость была ещё вполне приличной. Он не увидел ничего, что могло быть препятствием. Зато он хорошо разглядел саму дорогу.

Он поморщился. Не хватало ещё заблудиться в светлое время, да ещё в таком месте, где проезжал тысячу раз. Спасибо, Ольга Никифоровна, за накрученные нервы. Где-то он свернул не правильно. Правда, свернуть куда-то не туда в этих местах было маловероятно. Разве что с потрясающей воображение внезапностью открыли новый съезд с трассы.

Тут неприятный холодок пробежал по телу. Эту дорогу построили на средства собранные самими садоводами. Она петляла по лесу и вдоль опушки, соединяя три товарищества и упираясь в дачный посёлок тёщи. Никаких других поворотов и развилок на ней не было. Первый приступ лёгкой ещё паники заставил Олега схватиться за телефон. Он съехал с шоссе уже довольно давно, но не мог припомнить, чтобы проезжал хоть мимо одного из посёлков. Дальше дач, где жила Ольга Никифоровна проехать он тоже не мог, там дорога заканчивалась. Однако место, где он сейчас остановился, выглядело абсолютно незнакомым. Олег вышел из машины и рассматривая окружающий его незнакомый пейзаж прошёл немного вперёд.

Особенно поражали обступившие его абсолютные безмолвие и бездвижие. Он словно очутился внутри стоп-кадра. Листья на ветвях, трава на обочине – ни единого шевеления. Обычные лесные звуки: шум ветра в кронах, жужжание насекомых – никаких звуков. Даже собственных шагов он не слышал, будто очутился в вакууме. Молчал и телефон. Индикатор показывал полное отсутствие сигнала. Олег даже глаза протёр. Вышка сотовой связи уродливой фермой торчала буквально в пятистах метрах от уютного домика Ольги Никифоровны.

Оторвав взгляд от смартфона, он успел заметить стремительно надвигающуюся на него стену какой-то прозрачной ряби. Она немного походила на дождевой фронт, но без шума ветра и плеска воды. За этой призрачной пеленой, как на огромном телеэкране подобно кадрам клипа стремительно чередовались картинки. Некоторые казались Олегу знакомыми – лес, дорога, домики слева. А некоторые напоминали скорее декорации к фантастическому фильму. Мелькали люди, всадники, какие-то машины и снова вечер на лесной опушке.

Таинственная пелена приблизилась и прошла через Олега так быстро, что он никак не успел среагировать. Только зажмурился в ожидании удара неведомой силы. Однако ничего не почувствовал. Сначала. Но в следующую секунду на него обрушились сразу показавшиеся после звенящей тишины очень громкими звуки. Лес щебетал голосами птиц и шелестел кронами деревьев. Вспотевшее лицо приласкал лёгкий ветерок, несущий вечернюю прохладу и наполненный целым букетом разнообразных запахов.

Изменилось что-то ещё. Как-то иначе ощущало себя тело. Олег открыл глаза и, опустив взгляд, посмотрел на себя. В таких случаях принято говорить: «и едва не потерял сознание». Но нет. Он почти даже не удивился, обнаружив, что одет в пятнистую военную форму, а на его ногах тяжёлые армейские ботинки. Мало того. Он чувствовал себя вполне привычно в этой внезапно сменившей офисный костюм одежде. А потому, оглянувшись, и вовсе уже принял как должное трансформацию своего кроссовера в военный джип.

Тем временем из-за поворота дороги, скрытого деревьями, послышался звук мотора. Через несколько мгновений оттуда выскочил такой же камуфлированный внедорожник и резко затормозил прямо у него перед носом. С сидения рядом с водителем соскочил коренастый парень с красным лицом, похожим на клюв носом и маленькими зелёными звёздочками на лейтенантских погонах.

– Олег, ёшкин пень! – с явной укоризной в голосе воскликнул он. – Ты где застрял?

– С работы еду. Тёща вызвала, – ответил Олег.

Его слова в подобной мизансцене прозвучали глупо, это он и сам понимал. Но что ещё он мог ответить, не разобравшись, где здесь сон, а где явь. Самое любопытное, что полноценной явью он ощущал и то и это. Занятно было существовать в двух мирах одновременно. Разнилось только одно. Про пропавшую реальность он помнил всё, а в новой лишь некоторые детали казались знакомыми. Например, Олег точно знал, что лейтенанта зовут Сергеем, а фамилия его Кузнецов, хотя все звали его просто «Клюв». А вот откуда он это знал, и кем сам являлся для этого офицера, сие было покрыто мраком.

– Ты выпил что-ли? – с подозрением прищурившись, поинтересовался Клюв.

– Ни капли, – снова честно ответил Олег. – Я ж за рулём.

– Когда это тебя останавливало, – усмехнулся лейтенант. – Помню, как-то раз мы с дежурным тебя на КПП выгружали. Как только ты тогда ворота не снёс?

– Не пил я. Мне ещё в город тёщу везти.

Клюв подошёл вплотную и заглянул в глаза Олегу.

– Ты какой дряни наглотался? Комбат тебе яйца оторвёт!

– Ничего я не глотал.

– Да, зрачки вроде нормальные, – согласился Клюв. – А чего за бред про тёщу и город? Если отмазку за опоздание придумываешь, то не прокатит.

– Почему?

Олегу стало любопытно. Но он понимал, что нельзя просто признаться Серёге, что он ничего не знает про то, где находится в данную минуту. Однако он был опытным менеджером. Надо устроить так, чтобы человек сам выдал ему необходимую информацию, не подозревая о его полном неведении.

– А-а! – улыбнулся лейтенант. – Хочешь на «ха-ха» всё спустить. Мол, успел за день влюбиться-жениться! Только тёщу-то за что в город? Решил сразу от старушки избавиться? А за одно и сам дозу схватить, чтобы в лазарете поваляться?

– Почему сразу дозу? – в тон Клюву поинтересовался Олег.

– Ты не переигрывай, дурень! – посоветовал тот. – Комбат шутки про заразу не поймёт. Он сам там, в развалинах радиации нахватался. А ещё на городских мутантов насмотрелся. У него вся семья где-то там осталась. Так что забудь.

Что-то зашевелилось в памяти. Город. Так до сих пор называется место, где он когда-то находился. Радиоактивные развалины. Говорят, там даже кто-то обитает. Мутанты, питающиеся крысами. Но, если город погиб, то, как же жена, дети! Олег похолодел.

– Про женитьбу пошути, – разрешил Клюв, – смешно! Всем известный принципиальный холостяк внезапно в одночасье обзавёлся женой, до минимума сократил брачную ночь, и всё же опоздал с возвращением в часть.

Всё верно, с облегчением вспомнил Олег, в этом мире у него никогда не было ни жены, ни детей.

– А лучше просто признайся, – не унимался краснолицый лейтенант, – что провалялся в постели с какой-нибудь ладненькой цыпочкой у рыбарей. Да так накувыркался, что проспал всё на свете.

Рыбари, промелькнуло в голове. Поселение беженцев, приспособившихся ловить сетями перелётных рыб. Рыба речная в пищу не годилась.

– И чем это лучше?

– Ну-у, – протянул Клюв, – это дело святое! Физиологическая потребность! Ха-ха-ха! Наказать накажут, но хоть на заставу не сошлют. А то будет тебе город во всей красе!

– Понятно, – сказал Олег, хотя понятного пока было мало.

– Ладно, – махнул рукой лейтенант, – давай седлай мустанга своего и поехали. Пока и меня искать не начали.

– Так тебя за мной что-ли послали?

– А то за кем же? Я ж тебе не просто так про рыбарей намекаю, дурень. Комбат приказал: поезжайте, товарищ лейтенант в посёлок и верните мне ротного. Даже если он без штанов окажется! – и Клюв захохотал, усаживаясь в свою машину. – Прикинь! Даже, говорит, если с бабы снимать придётся! Эх, не вышел я мордой лица! Не любят меня девки забесплатно! – На этот раз парень хохотнул как-то грустно.

Уезжать с этого места Олегу очень не хотелось. Стена ряби, перенёсшая его в этот мир, возможно, пройдёт назад по тому же маршруту. И как бы не застрять ему в этом мире, если он поедет вместе с весёлым лейтенантом. Теперь Олег готов был хоть каждые выходные возить тёщу с дачи на дачу. Всё лучше, чем спать со странными рыбачками или дежурить на Заставе у радиоактивных развалин.

В закапсулированном во времени корабле волхов Великий Ум пребывал почти, что в панике. Нет, даже Посвящённые не смогли бы заметить и капли сомнения в этой незыблемой фигуре. Ничто в его осанке или голосе не выдавало волнения. Его голос, как прежде, оставался твёрд, а приказы коротки и точны. И никто, даже самый сильный из Умов, не мог читать в его душе. Ибо он и был по праву самым сильным из них.

В Зале Пирамиды Великий Ум приклонил колени перед большим куском горного хрусталя. Это был один из самых крупных осколков сверкающей Башни Прозрения с их родины. Каждый корабль волхов, отправляющийся на поиски новой Земли, имел в алтарной части частицу Пирамиды. Однако всего лишь десяти кораблям, на которые возлагались особые надежды, достались столь огромные во всех смыслах реликвии. Прочие ограничились кусочками в лучшем случае в ладонь размером. Этот же осколок Великой Башни превосходил рост самого жреца в три с половиной раза. Возможно, именно поэтому их корабль нашёл столь подходящий волхам мир. Но самая сладкая конфета всегда стоит дороже козьих шариков. Об этом сейчас и думал, стоя на коленях, Великий Ум.

– Три константы в одном слое времени, – бормотал он себе под нос.

Со стороны могло показаться, что старик молится. Но он не молился. Он размышлял.

– И это не просто константы одной из ветвей, как случилось в древние времена. Эти, словно лишай, опоясывают весь куст вероятностных ветвей развития. И они остаются собой в каждой из них. Не теряя памяти о предыдущей. О, Великая Башня! За что ты посылаешь бедным детям твоим такие испытания?

Вот только стенать уже было поздно. Корабль закапсулирован во времени. Теперь либо победа, либо постепенное вымирание во временном пузыре. И последний волх, испуская последний вздох на корабле, застывшем в мгновении истории, проклянёт все Умы от послушника до него – Великого.

А выход? Уничтожить константы. И пусть его душе затем гореть в печи для грехов волхов. Он в ответе за будущее поколения своего народа.