Текст книги "Артиллерия российских мониторов"

Автор книги: Леонид Амирханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Леонид Ильясович Амирханов
Артиллерия российских мониторов
(Морское оружие – 8)

Санкт-Петербург Издательство «Гангут»

1998

Библиотека «Гангут»

Морское оружие 8

На 1-й и 4-й стр. обложки – башенная броненосная лодка «Тифон»

(рис. А. Ю. Заикина)

Предисловие

Тихим, ясным утром 9 марта 1862 года тысячи американцев стали свидетелями первого в истории поединка двух броненосных кораблей, произошедшего на Хэмптопском рейде. В этот день броненосец флота южных штатов «Virginia», практически безнаказанно потопивший накануне на этом же рейде два корабля северян, встретился с первым в истории башенным кораблем – броненосцем «Monitor». Небольшой корабль, уступавший своему противнику по водоизмещению более чем в три раза, «Monitor» мог противопоставить десяти орудиям «Virginia» лишь два, но размещенных во вращающейся бронированной башне. Знаменитое сражение, положившее начало новой эпохе в войнах на море, имело еще одно последствие: оно доказало высокую эффективность башенной установки. Ведущие морские державы начали внедрение новой системы вооружения на своих флотах.

К началу первой мировой войны башенные артиллерийские установки стали неотъемлемой частью внешнего облика главной ударной силы военно-морских флотов – линейных кораблей. Ушли в прошлое споры о целесообразности размещения орудий в башнях, о роли артиллерии в морском бою. Всего за пятьдесят с небольшим лет башенные установки проделали впечатляющий пгуть от «Monitor» до 305-мм трехорудийных башен российского дредноута «Севастополь» и 381 – мм двухорудийных башен английского сверхдредноута «Queen Elizabeth». Постепенно, от установки к установке, совершенствовались механизмы подачи боеприпасов, заряжания, наведения. Ручные и паровые механизмы башен сменились сначала гидравлическими, а затем – электрическими. Создание систем автоматического заряжания и центральной наводки сделало башенную установку настоящей фабрикой огня. Проектная скорострельность недостроенных 356-мм башенных установок линейных крейсеров типа «Измаил» составляла три залпа в минуту, современные итальянские 127-мм установки ОТО «Melara» имеют темп стрельбы до 45 выстрелов в минуту, а российская 130-мм башня АК-130 – до 90 выстрелов. Самые же первые башни российского флота требовали на один выстрел по 6–8 минут. Об этих установках и пойдет наш рассказ.

Система заряжания и противооткатные устройства 305-мм орудий на броненосном корабле «Петр Великий» (по изданию: Арбузов В.В. Броненосец «Петр Великий». СПб.: 1993).

I – броневая плита; 2 – тали для подъема снарядов; 3 – казенная часть орудия; 4-.-зубчатый сектор вертикального наведения; 5 – штурвал струнного компрессора; 6 – ось башни; 7-труба гидравлической системы; 8 – опорные катки; 9– гидравлические цилиндры для поглощения энергии отката; 10 – струнный компрессор; 11 – гидравлические цилиндры для наката орудия к амбразуре;

Эриксон и Кольз

По сведениям известного историка X. Вильсона, первое предложение установить во вращающихся башнях на верхней палубе корабля картечные пушки малого калибра выдвинул в XVI веке капитан Веймоуф. К 1855 году относятся первые опыты в этом направлении, сделанные англичанином, капитаном К. Кользом, Тем не менее, в большинстве изданий изобретателем башенной установки называется американец шведского происхождения Дж. Эриксон. Существует еще одна версия, согласно которой Эриксон использовал идею своего соотечественника Теодора Тимбе, запатентовавшего башенную установку в 1860 году. Сам Эриксон говорил, что «.. надстройка или башня для защиты аппарата, предназначенного для выбрасывания боевых снарядов, вращающаяся на штыре, изобретение древнее, я думаю, что оно было известно уже грекам. Я даже не могу припомнить, чтобы в моей жизни был период, когда я бы не знал о ее существовании».

Скорее всего, башенная установка принадлежит к разряду изобретений, обусловленных факторами, соединение которых в одно целое являлось лишь вопросом времени. Увеличение массы орудий привело к необходимости механизировать его горизонтальное наведение. Для этого орудия стали размещать на поворотных платформах, приводившихся в движение сначала вручную, а затем паровыми машинами. Атака французскими блиндированными батареями русской крепости Кинбурн в ходе Восточной (Крымской) войны в 1854 году открыла дорогу броне и оставалось лишь установить на поворотной платформе круговую броневую стенку и закрыть ее крышей. Эриксон смог первый осуществить эту идею в металле, разработав проект броненосного башенного корабля, первым в истории прошедшего проверку в бою.

«Monitor». Продольный разрез, сечение по орудийной башне и вид сбоку. (По материалам «Warship International»)

30 января 1862 года североамериканские судостроители спустили на воду корабль новой конструкции, получивший имя «Monitor». Вскоре его наименование стало нарицательным для целого класса кораблей, предназначенных для боевых действий вблизи берегов. «Monitor» нес одну башенную установку с двумя 279-мм орудиями Дальгрена. Палуба корабля возвышалась над водой всего на 0,4 м, что в сочетании с огромной (высота 2,7 м, диаметр 6,1 м) башней выглядело весьма необычно, вызывая сомнения не только в способности вести бой, но и в возможности благополучно дойти до места боя. Тем не менее, боевое крещение «Monitor» и его башенной установки показало, что у нового корабля и его артиллерийской системы большое будущее. 9 марта 1862 года на Хэмптонском рейде состоялся поединок «Monitor» с броненосным кораблем флота южных штатов «Virginia» (в отечественной литературе закрепилось первое наименование корабля – «Merrimack»), Бой продолжался более трех часов, при этом противники так и не причинили друг друту сколько-нибудь серьезного вреда. Правда, впоследствии оказалось, что артиллеристы «Monitor», не доверяя орудиям Дальгрена. стреляли уменьшенными зарядами. Возможно, что при использовании нормальных зарядов исход боя мог быть совсем другим.

После сражения броненосных кораблей американские инженеры разработали целую серию проектов башенных установок, большинство из которых гак и осталось на бумаге. Исключение составила башня Идса. примененная для вооружения мониторов типа «Winnebago». Однако эта артиллерийская система оказалась слишком сложной и не получила дальнейшего развития. Значительно более удачный проект башенной установки разработал Эриксон для мониторов типа «Passaic», начатых постройкой северными штатами в том же 1862 году. Изобретатель разместил на крыше башни рулевую (лоцманскую) рубку. При вращении башенной установки рубка оставалась неподвижной, для связи с машинным отделением использовались колокола.

«Monitor». Орудийная башня. Июль 1862 года

Основным конкурентом Эриксона стал капитан флота Великобритании К.Кольз. В 1855 году во время Крымской войны он служил в английской эскадре, вошедшей в Черное море. Там Кольз сумел построить небольшое судно, получившее наименование «Lady Nancy», на котором установил 68-фунтовос орудие с броневым прикрытием в виде сферического купола. «Lady Nancy», являясь скорее действующей моделью, чем боевым кораблем, произвела, тем не менее, хорошее впечатление на командование эскадры. Кольза отправили в Англию, и он смог целиком посвятить себя разработке проекта башенной установки, закопченного и представленного британскому Адмиралтейству в I860 году. В этом первом варианте башня имела форму усеченного конуса, определявшуюся тем, что Кольз предполагал установить в ней орудия, заряжавшиеся с казенной части. В то время подобные артиллерийские системы только начинали поступать на вооружение флота, но Кольз понимал прогрессивность их конструкции. Заряжание с казенной части производилось после наката орудия, как говорили тогда, «у борта», в этом случае требовалось значительно меньше места, чем при заряжании с дула – на откате. Однако первые затворы не обеспечивали надежного запирания казенной части, часто случались опасные прорывы пороховых газов. Поэтому, строя башни для английских кораблей «Royal Sovereign» и «Prince Albert», Кольз вынужденно использовал орудия, заряжавшиеся с дула. Это повлекло за собой изменение формы башни на цилиндрическую.

Башенная установка Кольза вращалась на катках, и это делало ее более удобной, чем установка Эриксона, которая нижней кромкой лежала на палубе, а для поворота башни ее сначала требовалось приподнять с помощью клинового механизма. Башня Кольза имела и другие преимущества. Учитывалась, например, даже такая «мелочь», как прикрытие накладками болтов, которыми изнутри крепились броневые плиты. Эриксон этого не сделал, и в результате от сотрясения стен башен при попадании ядер противника головки болтов отрывались. На мониторе «Nahant» во время одного из боев серьезные ранения такими кусками болтов получили рулевой и лоцман. Рулевая рубка на башне Эриксона давала определенные преимущества в управлении кораблем, но. с другой стороны, делала его более уязвимым, являясь дополнительной мишенью.

Артиллерийские башенные установки: а – системы Эриксона: б – системы Кольза

Новая артиллерийская система стала предметом для многочисленных дискуссий и споров. Один из противников башенных установок, адмирал Дюпон заявил, что «Федеральному правительству, выстроившему все эти новомодные суда, остается только создать железных людей, которые бы на них служили. Ядро, пущенное монитором, более вредит стреляющим, нежели тому, по ком стреляют. Оглушающее сотрясение, которое производит выстрел из громадной пушки в тесном пространстве башни, движение тем сообщаемое судну, ввергает людей в такую немощь и тошноту, при которой становится невозможным произвести следующий выстрел ранее, как по истечении 20 минут… Все это опрометчивое шарлатанство, коим отличается характер англоамериканца».

Безусловно, первые башенные установки были очень тесны и неудобны. После первых же выстрелов температура воздуха в башне начинала подниматься и достигала иногда 60 °C, дыма, несмотря на вентиляцию, было довольно много. Тем не менее адмирал Дюпон нарисовал слишком мрачную картину, которая не соответствовала действительности. Количество сторонников башенных установок увеличивалось, так как постепенно выявлялись те преимущества, которые имели башни перед казематными установками. Во-первых, угол горизонтального обстрела в каземате ограничивался размерами орудийного порта. Дальнейшее его увеличение достигалось только изменением курса корабля. Башенная установка могла поворачиваться на 360° и делала это значительно быстрее, чем корабль менял курс. Например, казематный корабль «Flora» делал поворот на 180 °за 74 с, а башня Кольза во время испытании на плавучей батарее «Trasty» поворачивалась на тот же угол за 20 с. Во-вторых, вращение башни вместе с орудием позволило свести к минимуму ширину орудийного порта, что повышало степень защиты орудийной прислуги, сам же орудийный порт изменил в башенной уста) ювке форму на овальную и стал называться амбразурой. И. наконец, установка в башне позволяла использовать орудия самого большого калибра, так как горизонтальное наведение производилось механическим способом, в то время как казематная установка допускала только ручное наведение.

Вслед за Америкой и Англией почти все морские державы, в том числе и Россия, начали строительство кораблей с башенными установками.

Первые мониторы российского флота

В России внимательно следили за иностранными опытами броненосного судостроения, и, после получения известий о первом бое «Monitor», Морское министерство приостановило строительство деревянных кораблей: фрегатов «Севастополь», «Петропавловск» и корвета «Аскольд». Для обсуждения предложений но обшивке броней этих, а также уже находившихся п строю деревянных кораблей учредили особый комитет под председательством вице-адмирала Румянцева. Но главное. Морское министерство решило начать возведение на верфи «Галерный островок» сооружений для строительства железных кораблей, а па Адмиралтейских Ижорских заводах устроить особый железоделательный и железопрокатный заводы в необходимом обьеме.

В конце 1862 года в Америку прибыла русская эскадра под командованием капитана 1 ранга С.С.Лесовского. Среди личного состава эскадры находился корабельный инженер подполковник Н. А. Арцеулов. в задачу которого входило ознакомление с новыми американскими кораблями. Осмотрев их, Лесовский и Арцеулов решили, что кораблем, в наибольшей степени подходящим для защиты Финского залива и Кронштадта, является монитор «Passaic». На основании их доклада последовало решение российского правительства о строительстве десяти мониторов типа «Passaic» с башенными установками Эриксона. Одним из факторов, определивших выбор именно этого типа башни, явилось то обстоятельство, что вертикальная стенка башни Эриксона набиралась из 15 слоев 25.4 мм железа, а башни Кольза – из плит толщиной 114,3 мм. Такую броню, в отличие от одподюймовой, не мог изготовить ни один русский завод, да и в Европе лишь английский завод «Джон Браун и К о» в Шеффилде выпускал плиты такой толщины и необходимого качества. Кроме того, политическая обстановка в Европе, осложнившаяся из-за начавшегося восстания в Польше, грозила России войной с Англией и требовала от российского правительства быстрого принятия решения и быстрого его воплощения.

На основании привезенных из Америки чертежей монитора «Passaic» Н.А.Арцеулов разработал новый проект корабля и башенной установки применительно к возможностям русских заводов. Основное изменение проекта заключалось в том. что количество слоев брони в стенке башни уменьшилось до одиннадцати. Уже в апреле 1863 года чертежи поступили на утверждение Кораблестроительного комитета.

В ноябре декабре 1863 года состоялась закладка первых десяти российских мониторов (по официальной классификации до 10 мая 1869 года – броненосных башенных лодок). Два из них, «Ураган» и «Тифон», строились на казенной верфи Новое Адмиралтейство. Башенные установки для них поставляли Ижорскис заводы. Здесь же изготавливались броневые кожухи для дымовых труб, орудийные станки и ряд других узлов. Hai (более сложную гибку железных листов выполнял частный завод «Дей и К 0». На частном заводе Ала изготовили рулевые рубки. Наблюдал за строительством «Урагана» и «Тифона» сам Н.А.Арцеулов, но вскоре он умер и его место занял полковник А.Я. Гезехус. После спуска на воду мониторы отводились к заводу Берда, где изготавливались и устанавливались котлы и главные механизмы, а затем корабли возвращались к Новому Адмиралтейству, куда по частям стали прибывать с Ижорских заводов башенные установки. Сжатые сроки потребовали привлечения дополнительных рабочих, поэтому пришлось командировать кузнечного мастера Санкт-Петербургского порта инженер-механика Юрьева в приволжские деревни для найма мастеровых.

Броненосная башенная лодка «Ураган». Продольный разрез и план жилой палубы

С самого начала руководство флота сознавало, что одновременное быстрое строительство такого количества кораблей казенными средствами – задача неосуществимая. Поэтому остальные мониторы строились «с подряда» частными заводами. «Стрелец» и «Единорог» взялся построить коммерции советник С.К. Кудрявцев. Морское ведомство разрешило ему использовать для этого казенные эллинги и мастерские «Галерного островка». Но, так как они еще не успели подготовиться к такой работе. Кудрявцев выписал из Англии недостающие станки и оборудование. На «Г алерном островке» строились лишь корпуса, изготовление всего остального оборудования поручили заводу Берда.

Башни для остальных шести мониторов изготавливали те же заводы, что строили и сами корабли. Отдельные узлы изготавливал завод Берда.

«Броненосец» и «Латник» строились на Балтийском литейном, механическом и судостроительном заводе, владельцами которого были петербургский купец 1 гильдии Матвей Карр и английский подданный Марк Макферсон, «Лава» и «Перун» – на Невском заводе полковника П.Ф.Семянникова и отставного подполковника В.А.Полетики.

Агент бельгийского общества «Коккериль» в Санкт-Петербурге Садоан вызвался построить два монитора к 1 июня 1864 года. При этом он соглашался не требовать денег раньше 1 января 1864 года. Это предложение оказалось неожиданным для Морского министерства, так как предполагалась доставка мониторов по частям из Бельгии. Однако цена, которую запросил Садоан не превышала цену, назначенную русскими частными заводами. Общество «Коккериль» получило подряд и, с началом навигации 1864 года, на Гутуевский остров, где все уже было готово к сборке мониторов, стали поступать их части из Бельгии. Когда корабли, получившие название «Колдун» и «Вещун», спускали на воду, на них успели установить большую часть механизмов. В результате эти мониторы первыми прошли испытания. Правда, непосредственно перед спуском возникли непредвиденные осложнения. Часть мастеровых, работавших на Гутуевском острове, подали управляющему Морским министерством. а потом и самому императору «доносы», в которых указывали на серьезные, по мнению мастеровых, недостатки, допущенные при строительстве мониторов. Речь, в частности, шла о том, что не все заклепки устанавливались на место, а некоторые из них заменялись винтами. Управляющий Морским министерством адмирал Н.К.Краббе назначил комиссию, которая в присутствии мастеровых внимательно осмотрела корпуса мониторов и пришла к выводу, что все работы выполнены правильно, а «доносы произошли от недостаточного знакомства с делом железного судостроения».

После спуска на обоих мониторах обнаружилась течь, особенно сильная на «Колдуне», на котором оказался неплотно закрытым клапан одного из кингстонов. В таком виде мониторы перевели в Кронштадт. После установки рулевых рубок течь усилилась, причем на «Вещуне» уровень воды повышался со скоростью I дюйм (25,4 мм) в час. Вода просачивалась по заклепкам и стыкам. Работы по устранению течи возглавил Садоан. и вскоре удалось уменьшить ее скорость до 10 мм в час. В таком состоянии мониторы прошли ходовые испытания 20 июня 1864 года. «Колдун» при этом развил скорость 6, а «Вещун» – 6.75 уз.

Броненосная башенная лодка «Вещун»

По мнению Морского технического комитета (МТК), течь на кораблях произошла отчасти из-за неопытности рабочих, так как многие впервые участвовали в такой работе, главная же причина заключалась в «некотором расслаблении в связях, из-за спуска судов со всеми их главнейшими механизмами».

Первые русские башенные установки имели следующую конструкцию. Башня своей массой лежала на опорном палубном кольце, установленном несколько ниже палубы. Углубление вокруг башни закрывалось железным кольцом, которое предохраняло подбашенное отделение от мелкого мусора, но пропускало воду. В навигацию 1870 года командир монитора «Перун» капитан 1 ранга фон Г ольдбах отмечал, что при боковой качке 7°-8° много воды попадало под основание башни на «горячие части» подбашенных механизмов. При этом в самой башне «возникало много пара».

Стенка башни состояла из 11 слоев однодюймового железа, установленных со смещением, что давало дополнительную продольную связь. Сверху на башню для усиления конструкции положили, с промежутками в 75 мм, рельсовое железо, которое закрыли железными листами толщиной 12,7 мм. В крыше имелось два больших отверстия для лучшего обзора при наведении орудий и несколько рядов отверстий диаметром 25,4 мм для вентиляции.

На крыше установили рулевую рубку (или как еще ее называли – малая башня), которую в дальнейшем, в целях дополнительной защиты, закрывали коечными сетками; поверх рубки предусматривался брезентовый тент, для крепления которого устанавливался специальный раструб.

Для поворота башни ее приходилось сначала приподнимать с помощью гидропресса, при этом вся тяжесть переносилась на центральный штырь. Поворот осуществлялся с помощью паровой машины мощностью 15 л.с., после чего башня опускалась на опорное кольцо.

Первоначально американцы на своих кораблях устанавливали башню точно на миделе, что приводило к небольшому, но нежелательному дифференту на корму. Чтобы исправить положение, на новых мониторах стали сдвигать башню несколько вперед. Русские морские офицеры, изучавшие в США броненосное судостроение, сообщили об этом Морскому министерству, но строительство русских мониторов продвинулось уже настолько, что подобное серьезное изменение конструкции уже не представлялось возможным. Тогда для уменьшения дифферента на рулевую рубку вместо одиннадцати слоев брони установили восемь, то есть толщина стенки уменьшилась с 279,4 мм до 203,2 мм. Лишь на мониторах «Колдун» и «Вещун» удалось передвинуть башню вперед на 0,9 м. Этим, кроме ликвидации дифферента, удалось получить дополнительное пространство для подачи боеприпасов. Внутренний диаметр рулевой рубки на всех мониторах оказался равен 1,83 м, а башни – 6,4 м. Высота башни составила 2,7 м.

Схема системы устройств подачи бомб и ядер к 381-мм гладкоствольным орудиям на мониторе «Броненосец»

Как уже упоминалось, первыми из мониторов прошли испытания «Колдун» и «Beщун». При первых пробах машин башня совершала полный поворот за 1 мин 25 с. Движение было плавным, но реверс происходил с ощутимым сотрясением как самой башни, так и рулевой рубки, которая при вращении башни оставалась неподвижной. 3 и 4 сентября 1864 года башенные установки мониторов «Колдун» и «Вещун» испытали стрельбой. Всего 229-мм гладкоствольные орудия мониторов сделали 35 выстрелов на дистанции 3–6 кб при скорости 2–4 уз («Вещун» – 22, «Колдун» – 13), при этом зафиксировано 16 попаданий в щит. Механизмы действовали без замечаний. Сотрясения в башне от выстрелов, по словам одного из участников испытаний, были «как в обычной батарее, и дым проносился довольно скоро».

В следующем 1865 году удалось закончить постройкой все остальные мониторы и провести их испытания.

Броненосная башенная лодка «Латник». Сечение по орудийной башне

Монитор «Броненосец»

С началом броненосного судостроения стало очевидным, что гладкоствольная артиллерия уходит в прошлое. Поэтому еще в 1861 году в России создается «Комитет для скорейшего введения нарезной артиллерии и строения броненосных судов» под председательством генерал-адъютанта Е.В.Путятина. Вскоре на Морском артиллерийском полигоне Волкова поля начались испытания первых русских нарезных орудий. Дело продвигалось медленно, что отчасти объяснялось отсутствием надежных затворов – ни одна из имевшихся конструкций не обеспечивала надежной обтюрации, поэтому первые нарезные орудия заряжались с дула. Это ограничивало длину ствола и, кроме того, при первом проходе снаряда по каналу ствола при заряжении между выступами на снаряде и нарезами появлялся небольшой зазор. В результате при выстреле снаряд получал колебательное движение в канале в пределах зазора, достаточное, чтобы сделать стрельбу крайне неточной.

В английском и французском флотах пытались устранить этот недостаток введением двойной системы с входными и боевыми нарезами, однако это не принесло ожидаемого успеха. В России же, придя к выводу о бесперспективности нарезных заряжавшихся с дула орудий, сосредоточили усилия на разработке новых систем затворов. Поэтому, пока шли поиски оптимальной конструкции, на мониторы решили установить 381мм орудия системы генерала Родмана и 229мм орудия Круппа (обе системы – гладкоствольные). Однако ни тех, ни других в России еще не изготавливали. Обуховский сталелитейный завод открыл производство лишь в 1863 году, поэтому 229-мм орудия для российского флота поставлял германский завод Ф. Круппа.

Монитор «Единорог» после модернизации

Производство 381-мм пушек системы Родмана с готовым каналом и водяным охлаждением предполагалось начать на Олонецких заводах. Однако подготовка заняла слишком мною времени, и лишь 27 июня 1865 года на берегу Онежского озера начались испытания первого орудия. После каждого 25-го выстрела тщательно осматривали канал ствола и специальной мастикой снимали слепок с запального отверстия. Для этого одному из номеров орудийной прислуги приходилось влезать в ствол, затем его, как снаряд, проталкивали прибойником до дна канала. После того, как он делал слепок, его вытаскивали из пушки веревками, которые заранее привязывали к ногам артиллериста. Только после 500-го выстрела на нижней части запального отверстия появились повреждения. Испытания закончились 7 июля, и в тот же день на заводе начали рассверливать вторую 381 – мм пушку. В связи с такой задержкой на все мониторы установили по две гладкоствольные 229-мм крупповские пушки.

К началу кампании 1868 года 381-мм орудиями вооружили лишь мониторы «Перун», «Латник» и «Стрелец». Монитору «Единорог» достались гладкоствольные орудия калибра 273 мм. Этот необычный для российского флота калибр появился, когда при переделке двух 229-мм стволов из гладкоствольных в нарезные в них возникли, вследствие неточностей в работе, дефекты, сделавшие продолжение переделки невозможным. Чтобы все-таки использовать эти стволы, их рассверлили до калибра, принятого в шведской корабельной артиллерии – 273 мм.

Нарезная артиллерия постепенно утвердилась на флоте. Фирме Круппа удалось разработать достаточно надежную конструкцию клинового затвора, и к 1876 году 381мм и 229-мм гладкоствольные орудия мониторов были заменены нарезными 229-мм, часть из которых изготавливалась в Германии, а часть – в России на Обуховском заводе, который постепенно вытеснял Круппа с российского рынка.

Датская канонерская лодка «Rolf Krake»