Текст книги "Укрощенная эротика (СИ)"

Автор книги: Леонид Ионин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Л.Г. Ионин

Порнография без ярлыков

Порнотопия

Инструмент воспитания?

Сексология. Половое воспитание

Эротика. Страсть к запрету

notes

Л.Г. Ионин

Укрощенная эротика

Порнография без ярлыков

Первоначально под порнографией понимались изображения из жизни проституток и их клиентов. Словарные же определения порнографии оказываются не в состоянии точно описать содержание этого понятия. Например, в "Советском энциклопедическом словаре" говорится, что порнография – это "вульгарно-натуралистическое, непристойное изображение половой жизни в литературе, изобразительном искусстве, театре, кино и проч." ^*. Не-вульгарно-натуралистическое – реалистическое, например, – изображение половой жизни – это не порнография. Точно так же непорнография – пристойное, приличное изображение половой жизни. Значит, дело состоит в соблюдении приличий при изображении половой жизни в литературе, кино и т.д. В конечном счете, все сводится к соответствию моральным представлениям общества, точнее, той или иной общественной группы.

Приведенное определение по сути дела устарело. Оно соответствует представлениям двадцатых годов. Так, в одной весьма авторитетной в свое время работе непристойным объявлялось "все, что в сознательном противопоставлении господствующей морали преследовало цель физиологического возбуждения сексуальных переживаний и соответствует этой цели" ^*. Только здесь о соответствии господствующей морали говорилось прямо.

С тех пор понятия порнографии и непристойности оказались разведенными. Если порнография имеет дело с возбуждением полового чувства, то непристойность – не обязательно. Порнография соотносится с антропологией, имеет в виду антропологическую сторону человеческого существования, а именно – возбудимую человеческую сексуальность. Непристойность же соотносится с этическим измерением существования человека, хотя и может ориентироваться также на сексуальность. Вот что можно прочитать в труде по истории порнографии: "Даже если порнография всегда непристойна, это еще не основание для отождествления понятий. Другими словами, непристойные вещи, вызывающие чувство отвращения, могут, но не обязательно должны быть порнографическими. Например, описание выделения кала без сомнения может считаться непристойным, но оно, как правило, не возбуждает сексуального влечения. Рекомендуется учитывать это различие, ибо суды в своих приговорах время от времени отождествляют непристойное с порнографическим" ^*.

Может показаться, что это различие несущественно. Необходимо отметить, что четкость представлений в этих вопросах определяет судьбы конкретных людей на уровне судебной и административной практики.

В общем, непристойное может быть порнографическим. Порнографическое же, вопреки мнению автора приведенной выше цитаты, (а также и авторов «Советского энциклопедического словаря»), может, но не обязательно должно быть непристойным. Порнография может вызывать сексуальное возбуждение, но при этом и не противоречить этическому чувству, смотря на какие возрастные группы, на какие персоны, на какие социокультурные группы, слои или классы ориентируется порнографическое произведение.

Другое определение – функциональное, как, например, в одном из распространенных на Западе "Словаре эротики": порнография – это "такие тексты, картины и фильмы, которые служат только или в основном возбуждению полового чувства" ^*. Наверное, лучше было бы сказать так: тексты, картины и фильмы, производимые с целью служить только или в основном возбуждению полового чувства. Потому что у разных людей и у разных групп людей возбуждению полового чувства служат или могут служить тексты, картины или фильмы, созданные с совершенно иной целью и для этого абсолютно не предназначенные: картины на библейские сюжеты, учебники по биологии и анатомии, медицинские энциклопедии и т.д. Кроме того, существуют возрастные особенности восприятия вещей, связанных с полом. Впрочем, даже если принять это уточнение («с целью»), доказать, что художник или писатель имели намерение только или в основном возбудить половое чувство, – практически невозможно.

К тому же, вопреки мнению авторов "Советского энциклопедического словаря", содержание порнографии (стремление возбудить половое чувство) может выступать не только в вульгарно-натуралистической форме, но может выражаться высокохудожественными средствами. Поэтому очень трудно найти сколько-нибудь пригодные критерии для отделения порнографических книг, картин, фильмов от тех, которые просто посвящены эротической тематике и имеют "собственную" научную или художественную ценность. Именно отсутствие таких критериев привело в свое время к тому, что в порнографии обвиняли Флобера за "Мадам Бовари", с одной стороны, и Хавлока Эллиса за его сексологические исследования – с другой. Более близкий пример – Набоков с его "Лолитой", которая у нас в стране считалась порнографическим произведением, а ныне – через сорок лет – удовлетворяет вкусам самых тонких ценителей литературы. Даже такие произведения, которые сознательно ориентировались их создателями на изображение абсолютно запретных вещей, имели, как оказывалось, особую, вне области пола лежащую, ценность, а именно: ценность протеста против существующих порядков, существующей морали – как, например, романы Генри Миллера.

Иногда порнографию определяют психологически – как результат фиксации сексуальных фантазий авторов. При этом считается, что автор бессознательно выражает в своих продуктах собственную психическую конституцию, собственные тревоги и страхи. Главным из бессознательных психологических комплексов, находящих выражение в порнографическом "производстве", является, якобы, "комплекс кастрации". Отсюда – сверхпотенция мужчин, унижение женщин, вообще фаллическая ориентация большинства порнографической продукции. Такое, фрейдистское по своим истокам, объяснение, на первый взгляд, последовательно и точно объясняет причины и содержание порнографических произведений. Но при этом упускается из виду, что авторы фрейдистского направления убедительно показали, что комплексы, по происхождению связанные с полом, вовсе не обязательно реализуются в сексуальных фантазиях. Это может происходить в политике, в художественном и научном творчестве. Фрейд настоятельно подчеркивал, что по существу все богатство человеческой культуры есть продукт реализации в конечном счете бессознательных импульсов пола ^*.

Так что на этом пути трудно обнаружить differentia specifica порнографии. Любые из возможных определений или объяснений при внимательном рассмотрении оказываются лишенными точных границ, и, как правило, слишком узкими. Видимо, это происходит потому, что их авторы руководствуются по преимуществу инструментальной потребностью: стремясь выделить и изолировать порнографию как отдельно стоящий, не связанный с многообразием человеческой индивидуальной и социальной жизни феномен, подлежащий осуждению или даже запрещению. В цитированном уже "Советском энциклопедическом словаре" следующая строка после приведенного определения гласит: "В СССР распространение порнографических сочинений или изображений карается законом". Точно так же и в большинстве западных стран распространение порнографии существенно ограничено, а определенные темы или области вообще запрещены. Хотя вообще цензура не допускается, такое исключение из всеобщего правила оправдывается тем, что порнография наносит вред психическому развитию детей и молодежи ^*.

Осознание невозможности четко выделить порнографию из многообразия форм художественного описания и изображения того, что связано с полом, половой жизнью, заставило "практиков", т.е. юристов, бизнесменов, государственных чиновников, имеющих дело с порнографией, а также ученых, исследующих порнографию, прибегнуть к своего рода "ступенчатой" классификации соответствующих произведений: стали различать "эротику", "мягкую порнографию", "жесткую порнографию". Так, в гораздо более либеральных, чем в бывшем СССР, законодательствах большинства западных стран, запрещена "жесткая порнография", а "мягкая порнография" и "эротика" не только допускаются, но, практически, стали социально приемлемыми и допускаемыми в публичных местах, например, в рекламе. Там же, где это различие пока не проводится или оно не зафиксировано в законодательстве и административной практике, – царит пуританизм в практике публичного отношения к полу и половой жизни (как, например, в СССР до недавнего времени), либо – с отменой цензуры – приходит эпоха тотальной и нерегулируемой "порнографизации" публичной жизни (как, например, в бывших соцстранах по мере их освобождения от идеологической цензуры).

При этом четкие критерии отличия "эротики" от "мягкой порнографии", последней – от "жесткой порнографии" теоретически обосновать трудно. Практические же критерии, которыми могут руководствоваться, скажем, чиновники соответствующего ведомства налицо. Речь идет, в конечном счете, о том, что находится в кадре или что является "предметом описания". Жесткая порнография отличается от мягкой только тем, что в ней внимание сосредоточивается на половом акте как таковом и – во всех возможных перспективах... во всех физиологических соотношениях описываются или демонстрируются гениталии. Физическое насилие (как самоцель) и всякие перверзии здесь отсутствуют ^*. В дальнейшем, говоря о порнографии, мы будем иметь в виду жесткую порнографию, ибо она более, чем другие формы порнографии, свободна от двусмысленности и неопределенности, которые свойственны вообще порнографии как явлению жизни, как художественному и социальному феномену.

До сих пор мы говорили о порнографии как явлении "внеисторическом". Все приведенные выше определения и трактуют ее как таковую. И даже "практическое" определение жесткой порнографии как той, где внимание сосредоточивается на гениталиях, дает вроде бы основания сказать, что порнография есть и была всегда, и есть и была всегда одной и той же. Действительно, ведь человеческая физиология и анатомия мало изменились за тысячелетия!

Однако изменение с течением времени оценок художественных произведений ("Мадам Бовари", "Лолита" – о чем говорилось выше) отражается и на понимании порнографии. Эти изменения проявляются и в восприятии публикуемых иногда в разного рода изданиях порнографических рисунков столетней или стопятидесятилетней давности – большинство из них вряд ли могут служить в наше время "возбуждению полового чувства". Показательно также отношение к обнаженной скульптуре в нашей стране сейчас и в период господства ханжеской морали несколько десятилетий назад, когда античные фигуры завешивались передниками или у Давида отбивались гениталии, чтобы "ликвидировать порнографию". Впрочем, такое было не только у нас. Знаменитый социолог Парето писал в исследовании, посвященном "аморальной литературе": "Общеизвестно, что статую Справедливости в Риме – работы Гильельмо делла Порты – Бернини одел в медные одежды, чтобы скрыть ее наготу. Это смешно, извинительно, если вспомнить, что она стоит в церкви – в соборе Святого Петра. К сожалению, стражи добродетели не ограничились тем, что одели статую. Они хотели даже запретить ее воспроизведение в гравюрах и на фотографиях..." ^*.

Короче, восприятие порнографии или, точнее, восприятие тех или иных изображаемых и описываемых фактов как порнографии меняется во времени, меняется с изменением социального контекста.

Порнотопия

Английский исследователь Стивен Маркус назвал мир порнографии "порнотопией" ^*. Так же как каждое время порождает свою утопию, так у каждого времени своя порнотопия; порнотопия отражает в преувеличенном ли, в искаженном ли виде – социальные обстоятельства своего времени.

Попробуем взглянуть, как рисуется образ современной порнотопии западными исследователями ^*. Это, собственно, перечень тем, мотивов, сюжетов и идей, имплицитно содержащихся в современной западной видеопорнографии. Ведущей темой является тема неутолимого тотального сладострастия. Порнотопия – осуществленная мечта сладострастника, «объекты» всегда налицо, готовые, страстно ждущие совокупления. «Герой» всегда в состоянии «предоргазма», а когда оргазм наступает, это лишь повод к поиску нового оргазма. Поистине сказочная страна, где человек бесконечно ест и пьет, не утоляя голода и жажды. "Весь мир порнотопийца, – пишет Г.Шмидт, – сосредоточен в его половых органах. Он живет постольку, поскольку удовлетворяется или удовлетворяет. Утолить похоть означает больше не хотеть, а это в порнотопии общественно опасное деяние. Сексуально удовлетворенный – это нарушитель согласия, опасный человек, ejaculato praecox политический бунт ^*.

Полезно сравнить, как воспринимается это сексуальное излишество, это бесконечное наслаждение в нынешней и в викторианской порнографии, подробно описанной Ст. Маркусом. В викторианскую эпоху – в период скудости ресурсов, необходимости больших затрат для удовлетворения даже первичных потребностей, такое бесконечное сладострастие означало растрату, разгул, мотовство, противопоставляющие себя требованиям самоограничения, воздержания, аскезы, характерным для морали того времени. В нынешнее время, в эпоху экономики, ориентированной на максимальное потребление, порнотопия – это воплощение совершенного, т.е. мгновенного, бесконечного и постоянного потребления.

Если бы со всеми человеческими потребностями оказалось бы так же, как в порнографии с половой потребностью, то это был бы рай для производителей и продавцов. В порнотопии сексуальная потребность – единственная потребность, а сексуальность – универсальный товар – единственное, что потребляют порнотопийцы, причем потребляют безостановочно. Поэтому порнотопию можно рассматривать как идеальный тип потребительского общества. Современная порнография соответствует современным социоэкономическим отношениям на Западе.

Порнография выработала символ такого потребления – женщину с ненасытным сексуальным желанием. Женщина в порнотопии – субъект сладострастия (а не объект, как может показаться на первый взгляд); жадная, бесстыдная, предающаяся бесконечным оргазмам. Время в порнотопии имеет своеобразный характер. Оно течет не от утра к полудню и вечеру, не от начала смены к обеденному перерыву и к концу рабочего дня – оно отмеряется от оргазма к оргазму. В современном обществе, когда работа становится дефицитом, порнография как бы намекает, как приспособиться к этой новой ситуации, демонстрирует новую систему заполнения и измерения времени, показывает, как занять себя человеку, который не может найти себе общественного применения. Это – циничная утопия бесконечного потребления и бездумного проматывания времени.

Разумеется, в порнотопии царит не только гармония и не только всеобщая адаптированность. Враждебность, унижение, месть, господство и подчинение, стремление постоянно унизить партнера инсценируются постоянно. Садомазохистские мотивы преобладают. Жертвами обычно выступают женщины. "Хореография" позиций демонстрирует господствующее положение мужчин; Fellatio, когда женщина стоит на коленях перед мужчиной, Coitus а tergo и т.д. Однако реальные отношения господства в порнотопии сложнее и "диалектичнее", чем это кажется на первый взгляд. Женщина отдается мужчине, но подразумевается, что он сам не в силах сопротивляться ее таинственной притягательности. Он властвует над ней, но он во власти вызываемого ею сладострастия.

Садомазохистская ситуация характеризуется анонимностью партнеров. В порнотопии сладостраствуют чужие друг другу люди. Любовных пар здесь нет. Формула порнотопии: интимность плюс максимальная дистанцированность. В "старой" порнографии этот парадокс решался через деньги (проституция), либо через социальную дистанцию (господин – служанка, госпожа – слуга). Поскольку в порнотопии все равны, здесь отчужденность, дистанцированность инсценируется психологически: партнеры не знают друг друга и друг другом не интересуются ни до, ни после самого акта. Даже соединяясь, они остаются, наслаждаются как бы каждый сам по себе. Они никогда не обнимаются. Контактируют лишь их гениталии, иначе они вообще не касались бы друг друга. Эта отделенность имеет и техническое обоснование: между партнерами постоянно присутствует камера; при более тесном контакте порнография не состоялась бы. Так техническое средство обусловливает и само оказывается обусловленным психологической конституцией порнографии.

И, наконец, фетишизация – также один из главнейших мотивов в порнографической продукции. Чулки, женское белье и тому подобные предметы фетишистского наслаждения постоянно в кадре. Два совершенно нагих тела шокировали бы наблюдателя. Однако главный и высший фетиш – мужской член, предмет упоенной гордости владельца и бесконечного рабского обожания и стремления женщин. Однако каждый конкретный фаллос при этом обесценивается, ибо их бесконечное множество, каждый горд и каждый обожаем, один, как и другой, независимо от того, кому он принадлежит.

Все эти пары власти и подчинения, отчуждения и интимности, фетишизации и обесценивания должны иметь своего рода общий знаменатель. Попытки найти такой общий знаменатель были сделаны Фрейдом: 80 лет назад он писал о "Всеобщей униженности любовной жизни" (так называлась его статья 1912 года). Согласно Фрейду, для современного человека характерно разъединение сексуальных, чувственных и интимно-любовных стремлений. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство. Фрейд рассказывает при этом о своем пациенте, который чувствовал себя мужчиной только при общении с проститутками, но постоянно оказывался импотентом с любимой и духовно близкой ему женой. Этот разрыв, это "расщепление" любовной жизни выполняет в любовных отношениях функцию предохранителя – предохраняет от таких опасностей, как табу инцеста, полное отождествление с другим, потеря самотождественности и т.п. Но за это приходится платить: любовно-семейное, т.е. доверие, безопасность, важность, – и сексуальное, т.е. страсть, похоть, – живут отдельно и не могут соединиться друг с другом.

"Там, где любят, нет страсти, а где есть страсть, там не любят" – писал Фрейд. Если принять эту схему за систему координат, то порнография воплощает в себе именно сексуальное – темную, разрушительную, "неврозную" сторону любви. В этом – ее психологическая истина. А в "порнотопическом" содержании – ее "социально-экономическая" необходимость.

Инструмент воспитания?

Эти опирающиеся на идеи Фрейда соображения заставляют усомниться в перспективности борьбы с порнографией, в которой находят свое отражение как существующие властные и экономические отношения, так и – если можно так выразиться – часть психологической природы современного человека. Другое дело – вопрос о том, как воздействует порнография на человеческую психику, в частности на формирующиеся характеры молодых людей. На этот счет существовали разнообразные точки зрения: порнография ведет к снижению контроля индивида по отношению к собственной сексуальной активности, к росту неконтролируемых, в том числе девиантных форм сексуального поведения вообще, к возрастанию преступности, к психопатологическим проявлениям. Не вдаваясь в пересказ мнений исследователей конца XIX – начала XX века, заметим, что именно на этих исследованиях, опиравшихся, фактически, не на объективные научные данные, а на господствующую мораль, и смешивавших, как показано выше, порнографическое и непристойное, базировалось запретительное или ограничительное в отношении порнографии законодательство в большинстве стран Запада. Что же касается советского законодательства и законодательства бывших социалистических стран, то их ханжеская мораль и репрессивная правовая установка вообще не требовали и не предполагали какого бы то ни было научного обоснования.

В последние десятилетия точка зрения науки на этот предмет изменилась. Дело, по-видимому, объясняется как отработкой объективных процедур эмпирического исследования, так и возросшей способностью ученых занимать объективную, свободную от ценностей (прежде всего от ценностей господствующей морали, от обыденных установок и стереотипов) позицию по отношению к исследуемому предмету.

В дальнейшем изложении мы опираемся на ряд новейших исследований в западной (американской и западногерманской) сексологии, авторы которых приходят к совершенно однозначным выводам относительно вреда порнографии для психосексуального и психосоциального развития общества ^*.

Воздействие картин, фильмов и текстов однозначно порнографического содержания не ведет к снижению сексуального контроля и к возрастанию неконтролируемой сексуальной активности.

Согласно всем имеющимся исследованиям, воздействие сексуальных произведений у большинства мужчин и женщин вызывает половое возбуждение, которое как по объективным данным (физиологические реакции), так и с точки зрения самих субъектов (суждения опрошенных), вполне поддается контролю. Это половое возбуждение лишь у меньшинства и лишь в течение короткого времени (максимум в 24 часа) реализуется в сексуальной активности. Эта активность, однако, ограничивается теми формами сексуального поведения, которые и без того постоянно практикуются этими индивидами, т.е. сексуальная активность остается приспособленной к реальности.

Немногие имеющиеся в настоящее время долгосрочные исследования показывают, что сексуальное возбуждение и активность, точно так же, как и интерес к порнографии, явно уменьшаются по мере более частого столкновения с порнографическими материалами. Это снижение реактивности указывает на эффект насыщения.

Воздействие картин, фильмов и текстов однозначно порнографического содержания не ведет к усвоению новых форм и приемов сексуального поведения, в том числе девиантных форм.

Все краткосрочные и долгосрочные исследования показали, что знакомство с порнографическими материалами практически не ведет к усвоению и применению неиспользовавшихся до того или редко использовавшихся форм и приемов секса (например, орально-генитальные контакты, необычные позиции при совокуплении), причем не ведет даже в том случае, когда в порнографических материалах эти приемы изображены детально.

Что же касается отклоняющихся (например, внебрачный коитус, анальный коитус, групповой секс, гомосексуальность) или анормальных (садомазохизм) форм сексуального поведения, то они вообще не наблюдались, даже в том случае, когда демонстрировались в порнографических материалах, с которыми знакомились наблюдаемые.

Следует также подчеркнуть, что, согласно всем исследованиям, сексуальные девианты и преступники на сексуальной почве сталкивались с порнографией в юности реже, а в зрелом возрасте или реже, или так же часто, как и лица, ничем не выделяющиеся в сексуальном отношении. В целом можно считать научно доказанным, что порнография не может воздействовать на направленность человеческих влечений или изменять эту направленность. Стоит, однако, отметить, что в детстве и юности преступников на сексуальной почве их социальная среда имела выраженный сексуально-репрессивный, ханжеский, депривирующий характер.

Не существует научных доказательств того, что воздействие картин, фильмов и текстов однозначно сексуального содержания поощряет антисоциальное поведение или становится его причиной.

Как уже говорилось, преступники на сексуальной почве в общем и целом меньше имели дело с порнографией, чем индивиды, демонстрирующие обычное сексуальное поведение. По имеющимся в распоряжении исследователей научным данным после отмены запрета на порнографию в Дании отмечено снижение зарегистрированных нарушений на сексуальной почве. Хотя и нельзя доказательно говорить в этой связи о каузальной зависимости, однако очевидно, что отмена ограничений на порнографию в Дании не привела к росту сексуальной преступности.

Кроме того, из имеющихся данных никак не следует, что существует какая-либо взаимосвязь между порнографией и молодежной преступностью. Вполне доказуемо, что знакомство представителей молодежной преступности с порнографией по масштабам и формам примерно такое же, как и представителей нормальной, т.е. не-преступной молодежи.

Не существует научных доказательств того, что воздействие картин, фильмов и текстов однозначно сексуального содержания порождает психопатологические реакции.

Некоторые мужчины и женщины обнаруживают амбивалентную и внутренне конфликтную реакцию на порнографические материалы. Наряду с сексуальным возбуждением у них появляются оборонительные реакции (антипатия, страх, отвращение и т.п.). У небольшой части наблюдавшихся такие конфликтные переживания вели к кратковременной и достаточно безвредной эмоциональной и вегетативной лабилизации (росту внутреннего беспокойства, нарушениям сна, снижению способности концентрации и т.п.). Ненормальные психические реакции вообще не наблюдались.

Нет никаких научных свидетельств, поддерживающих предположение о том, что картины, фильмы и тексты однозначно сексуального содержания могут оказывать вредное воздействие на детей.

Влияние порнографии на детей и юношество до сих пор систематически не исследовано. Имеющиеся данные позволяют нарисовать следующую картину. Большая часть молодежи (80% юношей и 70% девушек) в возрасте 18 лет уже знакома с порнографией, прежде всего с изображениями coitus'a. В большинстве случаев молодежь быстро утрачивает интерес к порнографии в случае ее доступности, обосновывая это тем, что порнография – это-де для четырнадцатилетних.

Систематический опрос 800 психиатров, психологов и работников социальных служб показал, что почти 80% из них с уверенностью отрицают, что они когда-либо сталкивались с малолетним правонарушителем, относительно которого можно было бы утверждать, что его правонарушение стоит в причинной связи с порнографией. 11% не могли ответить на вопрос, а 12% предположили наличие такой связи, по крайней мере, в отдельных случаях. Следует при этом помнить, что в других исследованиях не обнаружено различий в опыте знакомства с порнографией у преступной и "обыкновенной" молодежи.

Опрос более чем 300 педагогов, занимающихся сексуальным образованием молодежи, продемонстрировал, что позитивное воздействие порнографии (просвещающая информация, мирная редукция влечений) педагоги ставят много выше, чем негативное (нежелательное сексуальное поведение, деморализация). Другие исследования показывают, что использование порнографии в молодежной среде происходит в определенном социальном контексте, служит целям взаимной сексуальной информации и коммуникации и не приводит к возникновению сексуальных контактов. Исследователи-сексологи в подавляющем большинстве придерживаются мнения, что психически здоровым детям и подросткам, живущим в упорядоченной социальной среде, порнография не может повредить. Кроме того, неоспоримо, что порнография может служить эффективным средством сексуального воспитания и просвещения.

На основе этого обобщения имеющихся научных данных П.Горзен выносит суждение о характере современного законодательства о порнографии в Германии и перспективах его изменения. Вкратце, его суждения таковы:

ߦ необходимость ограничений в распространении порнографии не следует из научных данных; предписание закона ограничить допуск к порнографии только взрослого населения научно не обосновано;

ߦ с научной точки зрения можно рекомендовать в этой области шаги по либерализации, которые должны заключаться в следующем:

ߦ молодежь в законодательстве о порнографии должна быть уравнена в правах со взрослыми; ограничения, которые сейчас относятся к детям и юношеству, должны быть отнесены только к детям;

ߦ запрет порнографии для детей следует ограничить определенным возрастом (например, 3-5 лет), чтобы в дальнейшем, по мере накопления систематических научных данных, снизить этот предел или ликвидировать запрет вообще ^*.

Сексология. Половое воспитание

Излагая результаты исследований о влиянии порнографии на психосексуальное и социальное развитие индивидов, мы вслед за авторами применяли такие обороты, как "научные свидетельства", "научно доказано" и т.п. Нужно, однако, заметить, что сексология, или наука о сексуальном, не представляет собой стройной и единой научной дисциплины, способной приходить к однозначным и неоспоримым выводам и давать в полном смысле слова научно обоснованные рекомендации. Она есть не столько научная дисциплина, сколько результат деятельности различных дисциплин в той их части, которая касается человеческой сексуальности как темы исследования. Важный вклад в сексологические исследования вносят биология, анатомия, медицина, в первую очередь такие области практической медицинской работы, как родовспоможение, лечение заболеваний половых органов, предотвращение беременности и т.п.

В психологии внимание исследователей к сексуальной проблематике было обращено в силу той особой роли, которую играет половая сфера в психических болезнях. Одной из первых в этой области была книга венского психиатра Р.Крафт-Эбинга "Psychopatia sexualis" (1886), который считал все сексуальные отклонения, в том числе и гомосексуализм, результатом психической дегенерации. Впоследствии, правда, эта точка зрения перестала быть влиятельной. Эпохальную роль в развитии сексологии сыграли труды 3.Фрейда, связавшего психологию сексуальности с психологией развития, объяснившего формы сексуальности взрослых людей историей сексуального развития в раннем детском возрасте. Кроме того, Фрейд расширил понятие сексуальности на не-генитальные области и объяснил, что Libido, т.е. половое влечение, присутствует в любой форме влечения или страсти, в том числе и в тех, что не имеют непосредственно полового, телесно-чувственного характера. Таким образом, Фрейд открыл для уже существующей ко времени его деятельности науки о сексуальном новые горизонты. История общества, психология, культурология стали сотрудничать в изучении человеческой сексуальности с биологическими и медицинскими дисциплинами. Фрейдистская, неофрейдистская и постфрейдистская школы детально разработали и продемонстрировали грандиозную систему опосредованных проявлений сексуального в искусстве, культуре, в обыденной жизни общества.

Другое влиятельное направление в сексологии было заложено А.Кинси и группой сотрудников. Руководствуясь бихевиористскими представлениями, они ориентировались на объективно фиксируемые поведенческие данные, поддающиеся статистической обработке, а не на обнаружение сознательных или бессознательных мотивов сексуального поведения. Поэтому исследования в русле "кинсианского" направления дают больше данных о типических формах сексуального поведения, характерных для больших групп людей, но недостаточно эффективны при объяснении поведения конкретного человека, которое успешно анализируется средствами опирающейся на идеи Фрейда глубинной психологии.