Текст книги "Демон «Кеплера»"

Автор книги: Леонид Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Землистого цвета с прозеленью – лицо. Дряблая кожа, истончившиеся до лагерной худобы руки и ноги, по-мертвецки ввалившиеся глаза, беззубая расщелина рта, совершенно голый неправильной формы череп. Гальванизированный труп. Этот человек выглядел ветхозаветным старцем, а на самом деле, я вспомнил, Ниденсу было тридцать четыре года!

Машина тотчас встала в боевую стойку, пришла в полную (насколько это было возможно) готовность. Меня она больше не слушала. Я понимал, что сейчас ассонирийцы добудятся до спящего рассудка Ниденса, и он неминуемо отдаст приказ о моем уничтожении. Если сразу после КАТАСТРОФЫ Жолю не хватило решимости УЙТИ, если он уже отдавал такие приказы, то что помешает ему?.. Сейчас и вовсе делов-то: один человек. Пуфф! И нет меня…

Я повернулся и сделал шаг назад. Еще не знал зачем. Аборигены явно испугались. Это были заросшие густым черным волосом громилы, сверкающие глазами из-под низко надвинутых башлыков. Они еще яростней затрясли Ниденса:

– Скорей! Он же убьет всех нас!

– Погодите… – раздался хрип-клекот. – Не сможет… Робот…

– Почему не сможет?!

Ниденс аборигенам отвечать не стал, спросил меня мысленно:

– Зачем ты здесь, робот? – Мысль его все еще была ясной.

– Я обязан прекратить убийство людей. На совести Большой Машины уже сотни жизней. Она должна быть уничтожена.

– Значит, первая ласточка… – В глубине глазниц Жоля на миг что-то блеснуло, и их тут же затянула пергаментная пленка век.

– Убей его! – как заведенные твердили ассонирийцы.

Потом появился еще один «праведник». Из-под его грубой хламиды выглядывали золоченые одежды. Проговорил властно:

– Если сейчас же не выполнишь приказ, отсоединю питание!

Ниденс дернулся в своей «колыбели», пытаясь поднять руку, но не смог.

– Ты слышишь меня, раб кресла?! Убей его!

– Все равно… Пришлют нового… – просипел землянин.

– Это не твоя забота! К тому времени придумаем что-нибудь. Выполняй приказ!

Я медленно приближался к Жолю, думал: все очень просто. Еще несколько секунд, и он убьет меня. Потом сюда пошлют следующего андроида. Но пока подготовят, пока то да се… Машина успеет убить еще сотни, если не тысячи людей. Погибнут самые лучшие. Из-за этого человеческого обломка погибнут. Он испугался смерти и предал. Предал самое святое. Это доказано. И тем самым лишил себя права на существование. Он вне закона. Виктор говорил Мне так… Но я не могу! Не могу! Если бы Витя!.. Если б он был рядом, он объяснил бы, приказал мне… А я один! Я физически не способен убить этого хомо, хотя бы и во спасение всего человечества. Внутренний запрет непреодолим. Убийство противно всей моей сущности. Если бы Витя…

Но это была не вся правда. На то я и андроид высшего класса, чтобы обладать значительной свободой воли. В принципе я могу нарушить запрет, но это приведет к самоуничтожению. Эти цепи намертво спаяны во мне. И чтобы снести преграду, нужен сильнейший (бритвенно отточенный) импульс желания. Но как я могу пожелать своей смерти?

Я сейчас видел в Ниденсе роение одной-единственной мысли: «Жить! Только бы жить! Мир исчезнет со мной! Это невозможно!» И все же Ниденс медлил. Может быть, он давал мне шанс, а может быть, в нем действительно шевельнулось что-то? Например, совесть?..

Нет, это не человек, стал убеждать я себя. Гражданин Земли Жоль Ниденс давно умер. Еще в день катастрофы. Это муляж, подделка. Я повторял и повторял эти слова; пока не почувствовал, что сам верю в них. Чтобы нарушить запрет, мне не надо было вскрывать нейтридную грудную панель и нажимать на смазанный машинным маслом рычаг – достаточно отдать себе мысленный приказ. Но как же трудно это сделать!..

Я так и не смог заставить себя убить. Но ведь можно обойти внутренний запрет. Исхитриться, отыграв у механизма самоуничтожения хотя бы немного времени. Я приказал своему телу всего лишь подняться в воздух, а потом камнем упасть оттуда. В мозгу безошибочно сработал вычислитель, траектория полета изменилась, и я всей массой рухнул прямо на инвалидную коляску. Ничего не успев сообразить, ассонирийцы полетели на пол. При ударе от тела Ниденса отсоединились все шланги и проволоки, раскололись вдребезги механизмы гальванизации. Жоль дернулся, потом вытянулся, выпростав наружу ноги.

Я поднялся. Большая Машина тоже умирала. От нее исходили волны горячего воздуха. Она на глазах рассыпалась в пыль. И каждая пылинка ее тоже распадалась. Мне хотелось верить, что ее последним чувством было облегчение.

Я должен был умереть через несколько секунд или минут. Я не знал, когда именно это случится. Программа пришла в действие. Я уже чувствовал, вернее, мне казалось, что я чувствую, как во мне рвутся связи, распадаются коренные структуры, словно облитое кислотой полотно.

И тут я вспомнил о том первом следе – следе крови и гари. Я нащупал его и, пройдя в дальний конец зала, наткнулся на какую-то каморку, вышиб дверь плечом. На рваном матрасе там лежал умирающий человек, так же, как и Ниденс, подсоединенный к капельнице и кардиостимулятору. Еще один изуродованный обломок. Он был на грани сознания, хотя очень сильно обгорел.

Я проник в его память и прочитал, что это какой-то непрерывный генерал. Он летел вместе с десантниками на поиск убийц. «Праведники» подобрали его на месте падения кабин и окольными путями доставили в храм. И здесь гальванизировали умирающее тело, пытаясь выжать информацию.

Генерал увидел меня, и у него в голове забрезжила одна-единственная мысль: «На воздух… На воздух…»

– Ты сразу же умрешь, если отсоединишься от питания, – послал я телепатему.

– Вот и хорошо. Надышусь напоследок, – так же мысленно ответил генерал. Говорить у него не было сил. – А конец… Будет лучше для всех.

Я молчал. Было странно увидеть один за другим столь непохожие человеческие финалы. Словно судьба одарила меня перед смертью откровением.

– Отнесу, если успею, – сказал я, взял легкого, как пушинку, генерала на руки и вынес в зал.

В дверях уже стояли зверского вида ассонирийцы с нацеленными на меня реактивными бомбардами.

– Огонь! – Золоченый «праведник» взмахнул рукой.

Дали залп. Я только и успел загородить собой генерала. Снаряды рвались с оглушительным треском, осколки рикошетили во все стороны, быть может поражая самих стрелков. За рикошеты я не ответчик. Я чувствовал болезненные толчки, сильный жар от термитной начинки – все как на экстремальных тренировках. Одежда моя тут же вспыхнула и рассыпалась, но теперь уж это было все равно.

Я поднялся в воздух и полетел по проложенному маршруту, заботясь лишь о том, чтобы не подставить под осколки генерала. Грохот, огонь кругом. Выстрелы сплошной чередой. Позади уже начался пожар. Раздавались крики, стоны. Можно было подумать, что там вел бой целый полк.

Я летел и фиксировал всеми своими многочисленными детекторами, как разваливается организм. Я почти не ощущал боли – нервные центры на сей раз первыми вышли из строя. Я спешил. Я боялся не успеть и не успел. Подлетев к выходу во двор, остановился как вкопанный. За дверью стояла сплошная коричнево-серая стена. Это начался осенний грязепад. Стена грязи обрушивалась, низвергалась. Настоящая небесная хлябь. Дальше двух шагов ничего не было видно. Раздавался адский шум. Я едва расслышал надсадно гудящие насосы грязеотводов.

Где-то безнадежно далеко осталась голубая Земля, Виктор и все, все… В спину ударили мины. Я покачнулся. Я уже больше не был андроидом. Я стал ходячей развалиной. Больше я не мог владеть своим телом.

– Прощай, – прошептал генералу. В ответ он только моргнул.

Мы оба УХОДИЛИ. Тоща я положил его на пол и лег сверху, прикрыв телом. Теперь он не умрет раньше меня…

Глава 4. Разговор по ту сторону

– Что это? – спросил Президент, вороша носком сапога странный холм мельчайшей металлической пыли. Здесь ее было несколько тонн.

– Экспресс-анализ показал наличие почти всех химических элементов, – доложил главный судебный эксперт. – Происхождение неизвестно.

– А что арестованные?

– Не знают. Или делают вид, что не знают.

Джохор сморщил лицо и оглушительно чихнул. Пыль была летуча и, казалось, проникала в самую душу.

Пока что у него не было повода для оптимизма. Картина оставалась предельно запутанной. Сумасшедший служка – плохой информатор. Нужно найти хотя бы одного отца-магистра. Но как вытянуть сведения из этих фанатиков?

Храм Ордена сейчас напоминал казарму. Солдаты сновали туда-сюда, а вернее, рыскали, повсюду суя свой нос. «Большие дети… Всегда так после штурма. Даже несостоявшегося. Напряжение сходит, лица добреют», – думал Президент, расхаживая взад и вперед по залу, освещенному мощным армейским рефлектором. Потоки света ослепляли. Зал терял очертания. Только сияющие бока колонн да искрящиеся хороводы пылинок.

– Пока не нашли, мой Президент, – виновато доложил генерал-адъютант, седовласый солидный мужчина с брюшком и в лампасах – вечный мальчик на побегушках.

– Ну хоть какие-нибудь следы есть?

– Больше чем нужно. Стены коридоров в выбоинах, подпалинах. Шел грандиозный бой. Видно, нападение на Орден совершил большой отряд.

– Что-то не верится. Неоткуда ему взяться. – Джохор покачал головой. – Слишком много новых сил на сцене. Выскакивают, как чертики из шкатулки. Так не бывает. Ищите не человека – дьявола. Чуствую запах серы.

– Слушаюсь, мой Президент, – неуверенно произнес генерал и убежал, по-стариковски сгибая ноги, растворился в невыносимом сиянии.

– Да убавьте вы свет! – наконец, не выдержав, закричал Джохор, и тут же стало темнее.

Все началось с того, что сразу же после грязепада патрульное судно на воздушной подушке проплыло мимо Ордена праведников. Башенный стрелок заметил человека, барахтающегося в грязевом потоке неподалеку от ворот. Судно приблизилось, был опущен трап. Матросы втащили пострадавшего на борт. Им оказался простой служка Ордена. Зрелище он представлял плачевное: залепленные грязью нос, глаза, уши, коричневые сосульки волос, рот, полный жижи, одежда, вскоре вставшая колом. К тому же у него оказалось что-то не в порядке с головой. Служка все время твердил о дьяволе и о взгляде дьявола, который валит замертво, о каком-то страшном нападении, ракетном обстреле и пожаре. Временами он вскрикивал и закрывал голову руками, потом начиналась истерика.

Командир судна решил отправить служку в провинциальный штаб. После гибели десанта приходилось цепляться за любую ниточку. Психоаналитик штаба был хорошим профессионалом и быстро выудил из бредовых вскриков и лепета здравые зерна. Секретное сообщение, зашифрованное экстренным кодом, умчалось в президентский дворец. И уже через час со взлетных полос столичного аэродрома поднялась в воздух целая эскадра «толстобрюхих».

Тем временем Орден уже был окружен частями местного гарнизона. По прибытии Президента начался штурм. Однако сопротивление армии никто не оказывал. Территория Ордена была почти пуста. Только заходились в бешеном лае дворовые псы да ветер гулял по двору, подсушивая грязевые наплывы на булыжнике…

Время текло. Сменялись лица курьеров. Приходили сводки и депеши со всех концов страны и из-за кордона. Жизнь шла своим чередом. А Джохор был выключен из нее, томился здесь в бездействии, словно больной, прикованный к больничной койке. И нельзя уйти, нельзя плюнуть на все. Слишком важным может оказаться дело.

– Нашли! Нашли! – Издалека услышал он взволнованный голос генерал-адъютанта.

Тот неуклюже вбежал в зал. Перед Президентом стоял запыхавшийся мокролицый старик. Живот его вздымался и опадал, как кузнечные меха. Наконец он смог говорить:

– Нашли… Дьявол во плоти. Вы провидец!

– Ладно-ладно, – недовольно пробормотал Джохор. – Где он? Ведите меня скорей.

Подвал освещался небольшим переносным прожектором. Пятно белого света выхватывало из темноты часть пола в углу и едва заметную черную полоску полукругом – край каменной плиты. Генерал-адъютант махнул рукой, и двое куривших неподалеку десантников в маскировочных костюмах вставили ломик в паз люка, с натугой приподняли крышку, сдвинули ее в сторону, положили на пол.

Президент подошел вплотную к люку, и его тело стало отбрасывать длинную черную тень. Под пол вела небольшая металлическая лесенка. Ступеньки терялись во мраке.

– Дайте свет!

– Слушаюсь! Свет Президенту!

Несколько офицеров подбежали к нему и направили в люк свет своих карманных фонариков. Джохору с трудом удалось разглядеть лежавшие в глубине тела.

– Можно их поднять? – резко спросил он. – Не рассыплются? Где наши врачи? Когда нужны, никогда нет под рукой!

Стоявшая за оцеплением толпа солдат зашевелилась, и, протиснувшись сквозь цепочку десантников, к люку подошли главный полицейский врач Ассонира, личный врач Президента и двое столичных паталогоанатомов. Они один за другим осторожно полезли вниз. Загородили спинами свет. Генерал-адъютант приказал передать врачам фонарики. Потянулись в люк руки. Наконец врачи смогли приступить к работе. Вскоре один из них доложил:

– Тут два трупа. Два нормальных трупа. И еще кто-то. Дыхания нет, но, по-моему, он жив. Непонятно. Вот с ним надо бы поосторожней.

– Помогите им, – сказал Президент.

Двое десантников, не дожидаясь генеральского приказа, скакнули в люк.

– Да тише ты! – прошипел кто-то из врачей. В ответ бормотание:

– Счас… Счас… Сделаем…

И вот над кромкой люка показалась голова. Голова, когда-то бывшая человеческой, а сейчас словно насквозь изъеденная ржавчиной. В отдельных местах каверны и выбоины достигали глубины нескольких сантиметров. Там виднелось нечто ярко-зеленое, тут же засверкавшее в лучах прожектора. Зрелище это было жутковатое, но по-своему красивое. Голова некоторое время казалась неподвижной, потом открылись глаза и по рыбьи взглянули на Президента. Джохор отступил было на шаг, потом вернулся назад, распорядился нервно:

– Ну, поднимайте быстрее!

И тело пошло наверх. Оно выползло из люка на пол подвала и теперь лежало у самых ног Президента. Оно было совершенно голое и тоже истерзанное и изъеденное. Правда, в дырах торса уже ничего не сверкало, а только тускло светилось. Руки и ноги пострадали меньше всего.

Глаза по-прежнему смотрели на Президента, но теперь взгляд стал более осмысленным. Джохору стало не по себе. В это время десантники подняли два человеческих трупа. Одним из них оказался непрерывный генерал. Президент в знак скорби опустил башлык до подбородка. Все последовали его примеру. Солдаты начали отбивать каблуками похоронную дробь. Однако теперь было не до мертвых. Дьявол приковывал к себе все мысли Президента.

Вот и проводили Ниденса, вдруг прозвучал в голове Джохора чей-то тихий голос. Джохор вздрогнул, машинально сунул руку в карман, где лежал его личный револьвер. Потом крикнул гортанно:

– Кто-нибудь что-нибудь слышал?!

– Да, мой Президент, – немедленно ответил генерал-адъютант. – «Проводили Нидса» или что-то похожее. Это дьявол. Может быть, следует открыть огонь? – осведомился осторожно.

– Не мелите чушь.

Президент наклонился над дьяволом. Глаза того затягивались пленкой.

– Вы слышите меня? – с преувеличенной артикуляцией произнес Джохор.

– Да, – раздалось у него в голове.

– Кто вы?

– Мертвый нечеловек.

– Место мертвых – в огне… – удивляясь самому себе, сказал Президент и замолчал.

Среагировавший наконец генерал подскочил к нему и настойчиво зашептал в ухо:

– Вы очень рискуете. Надо отойти подальше. Так нельзя, мой Президент…

– Не мешайте мне. – В голосе прозвучал металл, и старик как-то сразу сник и ушел за спины десантников.

Врачи уже вылезли из люка и стояли перед Президентом, дырявя взглядами дьявола.

– Объясните, что происходит? – спросил Джохор.

– Галлюцинация. Гипноз. Телепатия, – сказал главный полицейский врач со странной усмешкой.

– Значит, дьявол, – подытожил Президент и снова обратился к лежащему: – Вы будете со мной говорить?

– Да.

– Откуда вы?

– Из другого мира.

– Зачем вы здесь?

– Убить Машину.

– Какую еще машину?

– Большую.

– Вы убили ее?

– Да.

– Зачем?

– Спасти людей.

– Машина убивала?

– Да.

– И десант? Людей в кабинах?

– Да.

– Кто этот второй человек?

– Ниденс.

– Он тоже из другого мира?

– Да.

– Он тоже хотел убить Машину?

– Он хозяин Машины.

– Так это вы убили его?

– Да.

– А генерал? Кто убил генерала? Впрочем, понятно… А кто убил вас?

– Я.

– Так-так… – Президент распрямил спину. – Уфф! – Глубоко вздохнул, вытер пот со лба, проглотил накопившуюся во рту слюну, обернулся к врачам: – Слышали?

– Что, мой Президент? – спросили в один голос.

– Дьявола.

– Нет, мой Президент.

Джохор кивнул. Это его вполне устраивало. Свидетели сейчас ему были не очень-то нужны. Он обратился к дьяволу:

– Вы всегда говорите правду?

– Да.

– Но это ложь! Ты сказал, что мертв. Мертвые молчат.

– Я не человек. Я плохо умер, не до конца.

– Ты можешь еще кого-нибудь убить?

– Нет.

– Мы сумеем довести тебя до столицы?

– Да.

– Подготовить самолет! – прокричал генерал-адъютанту.

Тот ринулся выполнять приказ. Джохор снова склонился над дьяволом:

– Нам нужно с вами о многом поговорить. Вы расскажете мне о своем мире…

– Да, – ответил тот смиренно. – Я мертв и не могу промолчать.

* * *

«Откликнутся. Непременно откликнутся. Слишком порядочны. Правда, перед лицом вечности способны спасовать. Что бы ни говорил Иван Иванович… Но тем они человечнее и потому ближе нам, дикарям, – думал Президент, меряя шагами свой кабинет. – Откликнутся. Иначе и быть не может. По высшей справедливости…» Самого себя убеждал и, когда наконец убедил, крикнул по интеркому:

– Секретарь!

Через минуту в кабинет вошел подтянутый набриолиненный чиновник с новеньким диктофоном в руках.

– Слушаю, мой Президент.

– Немедленно подготовить приказ. Диктую. На всех главных площадях столицы и провинциальных центров развесить плакаты самого большого размера. Трижды передать текст обращения по светосвязи. Поместить его в центральных газетах. Текст следующий. Правительство и народ государства Западный Ассонир призывают Мировой Совет Солнечной системы ответить на наш зов! Внемлите голосу разума! Будьте гуманными и милосердными! Восстановите справедливость! Вы должны возместить ущерб, нанесенный катастрофой исследовательской станции «Иоганн Кеплер». Человеческие жертвы невосполнимы, однако страна понесла и огромные материальные потери. В помощи нуждаются семьи погибших. Вы обязаны как можно скорее вступить с нами в переговоры относительно величины, характера и конкретных условий выплаты компенсации. Мы надеемся на совесть и человеколюбие земной цивилизации, людей Земли. Внемлите нам!

– Что это, мой Президент? – Секретарь был обескуражен.

– Это наше будущее. Понимаешь: бу-ду-щее!

Иван Иванович лежал на кушетке в соседней комнате. Все время, свободное от разговоров с Президентом, он силился и никак не мог умереть совсем. Когда он лежал на пороге храма Ордена, а аборигены в упор расстреливали его из реактивных бомбард, случилось непредвиденное. Центр саморазрушения вышел из строя раньше многих жизненно важных органов. Оказался слабым местом. Один из снарядов уничтожил ответственный за саморазрушение участок позитронного мозга.

Теперь Иван Иванович был уже не властен над своим телом, в том числе и над языком. Оно жило собственной жизнью, а вернее, смертью. Отвечало на вопросы, предавая ежеминутно и ежечасно Землю и землян, раскрывало секреты и вовсе не страдало при этом угрызениями совести. Тело есть тело. А его обезоруженный, вконец изуродованный мозг имел силы лишь на то, чтобы страдать. И он страдал, искупая, верно, грехи всей Земли перед Седьмым миром Правой Руки, и, даст бог, когда-нибудь искупит их совсем…