Текст книги "Ояш (СИ)"

Автор книги: Леонид Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Удар правой рукой, целясь в печень, но Сакамото ушел влево… удар левой рукой, целясь в солнечное сплетение, но Сакамото отскочил назад, из-за чего толстяк задел лишь воздух… злобно зарычав, словно псина, Миямото накинулся на Сакамото, вдруг схватив его левой рукой за правую, и не дав ему возможности отскочить, нанес удар в живот. Судя по тому, как скривился Сакамото, удар в этот раз был сильнее…

– Я больше не позволю унижать себя, – услышал я шипение Миямото, который резко дернув Сакамото за руку, на себя, ударил его в пояс правым коленом. – Не позволю!

Удар кулаком в солнечное сплетение… удар в живот… Сакамото не мог вырваться из хватки Миямото, у которого явно бомбануло, потому что он стал наносить удары так часто и быстро, и что не маловажно, метко… удар, еще удар, затем еще…

И видимо, психанув окончательно, Миямото нашел в себе силы, и дернув Сакамото вниз, отчего тот упал на одно колено, толстяк вдруг ударил подошвой ботинка Сакамото по роже, оставив на его харе отпечаток!

– Подонок! – фыркнул Миямото, отпускай Сакамото, и еще раз пнув его, уже по ребрам. Когда я подошел к ним, и отдал толстяку его очки, только я засунул руки в карманы, как Миямото резко развернулся, и врезал мне по челюсти слева. Я даже немного пошатнулся, угу! – Ты же понимаешь, за что, да, Кимура?

– Понимаю. Но не думай, что от этого я стану другим. Такого как я – не изменишь, – усмехнулся я, ставя ногу на голову Сакамото, заставляя его сильнее целовать пол крыши. – Короче, уебки, как вы можете понять, я по-прежнему босс, и потому больше не наезжаете ни на кого в школе, усекли? За ее пределами – можете! Если кого гопнули, то теперь отдаете мне шестьдесят процентов, за то, что плохо себя вели! Скроете от меня это – сломаю руку! Тот, кто сдаст мне обманщиков – получит денежную награду! Вопросы есть?

– Н-нет, босс! – в один голос произнесли все, даже Сакамото.

– Вот и славненько, ки-ки-ки! Ах да… теперь моя правая рука – Миямото, если что, советуйтесь с ним. Обидите его – пизды получите!

Окинув всех собравшихся на крыше злобным взглядом, усмехаясь, я за воротник поднял Сакамото, и повел его к выходу. Я собирался поговорить с ним наедине, насчет Мэй, бу-га-га! А для этого мне нужен был мужской сортир…

Но когда мы с ним спустились на один пролет, я увидел учителя Нисимуру, который стоял у стены опустив голову и скрестив руки на груди. Догнавшие меня Миямото и Ивасаки, как и я, замерли, встав перед ним.

– Молодец, Миямото! – произнес учитель, не поднимая на нас взгляд. – Я видел, как ты побил этого… но тебе не хватает мастерства, парень!

– Следили, значит, за нами? – усмехнулся я, держа Сакамото за воротник, который даже не пытался вырваться. – И зачем же?

– Хотел посмотреть, что вы будете делать на крыше, которую оккупировала банда этого…

– В смысле – этого?! Это моя банда! – возмутился я. – Этот придурок просто решил, что раз меня нет в школе, значит он может делать все, что ему вздумается! Очень зря! Бу-га-га!

– Наверно, будь я нормальным учителем, я бы попытался остановить тебя, но…

– Вы такой же ненормальный, как и все мы, и потому просто закроете глаза! Не бойтесь, пока что переступать закон я не собираюсь…

– Я этому очень рад! – учитель поднял на нас взгляд. – Так что, Кимура, согласен на тренировку сегодня вечером? Чем быстрее начнем, тем лучше, верно?

– Верно, учитель!

– Мы тоже хотим учиться! – выпалили одновременно Ивасаки и Миямото, слегка поклонившись учителю.

– Я не против. Хотя девушек я еще никогда не тренировал…

– Эй, Ивасаки, надеюсь, ты хочешь стать сильнее, не для того, чтобы давать мне отпор, если я захочу тебя? – усмехнувшись, спросил я. – Учти, ты в моей хате живешь, а не я в твоей… да и в любом случае, тебе меня никогда не одолеть!

– Пока что нет, Кимура, – хмыкнула Ивасаки. – Хочу отомстить папаше… ну, ты понимаешь…

– Я тебя понял! В общем, учитель, где будем тренироваться?

– Как насчет парка? Там по вечерам народу никого…

– Ну, я не против, – бросив взгляд на Ивасаки и Миямото, которые кивнули, соглашаясь, я хмыкнул и повернулся к Сакамото. – Ну что, дружок? Готов к унижению?

***

Мужской туалет на втором этаже. Сколько же событий тут случилось для меня – первый призрак, первое битье гопников, а теперь в этом туалете я впервые окунаю ублюдка мордой в унитаз! И этим ублюдком был Сакамото, ясное дело…

– Что, говнюк, хочешь еще раз тронуть мою сестру? – злобно улыбаясь спросил я Сакамото, вытащив его морду из толчка. Он стоял на коленях, в третьей кабинке, моей любимой, и тяжело дышал, начав качать головой из стороны в сторону. Миямото стоял у окна, Ивасаки у одной из раковин, разглядывая себя в зеркале. Да, она была в мужском толчке, и че? Пусть кто-то попробует что-то не так ей сказать – прибью нахер! Она под моей защитой!

– Н-нет, я… я больше не трону твою сестру… – с трудом произнес Сакамото.

– И Ивасаки тоже!

– Ее тоже…

– Молодец! Но чтобы ты усвоил урок получше… – я вновь опустил морду Сакамото в унитаз, и злобно захихикал. Чувствовал я себя ублюдком, и это было хорошо! Очень хорошо!

Арка 11. Падшая с небес

Глава 31. Видения прошлого

Вот и кончились уроки. Быстренько собрав портфель, я подошел к задним дверям класса, и встав у них, засунув левую руку в карман, стал ожидать Миямото и Ивасаки, которые были теми еще копушами. Ждал я их так долго, что в класс уже зашел учитель, который бросил взгляд на наручные часы, и даже Мэй, которая нахмурилась, поглядев на меня.

– Что, мне опять одной домой идти? – тихо спросила она, обойдя учителя стороной. – Братик, ты уже надоел! Хватит бросать меня одну!

– Ну так я же должен стать сильнее! – хмыкнул я. – Да и ты не одна будешь дома…

– Ууу! – простонала Мэй, топнув ногой. – Ненавижу этот город! Как только мы сюда переехали, ты мне вообще внимания перестал уделять! Ни в игры со мной больше не играешь, аниме не смотришь…

– А разве… кхм… наша соседка с тобой не играет или не смотрит с тобой аниме?

– Но она – не ты!

– Так заведи себе подругу, такую же отаку, как ты! – прошептал я, бросив взгляд на учителя, который чересчур пристально пялился на мою кузину, ухмыляясь. В руке он крутил четки… хм, может мне тоже четки купить?

– Ну и заведу! – вскрикнула Мэй, и быстро выбежала из класса, а ее длинные светлые волосы, которые были длинной до середины спины, прошлись по моему подбородку, пощекотав нос, отчего я не удержался и… «апчхуй!», короче!

– Твоя сестра? – спросил учитель.

– Кузина, – вздохнул я. Мы вчетвером последними вышли из класса, и неспешна двинулись по коридору к лестнице. Мэй уже и след простыл. Я как обычно шел закинув портфель за спину, и нет-нет да бросал взгляд на задницу Ивасаки, что шла впереди. Блин, затащить ее что-ли в лав-отель после тренировки? Ну не мог я никак сдержать свое возбуждение, на радость Аналю… да и вообще, пока я лежал в больнице, у меня две недели не было перепихона, а для меня это не норма… Не, ну был потом с Синохарой и сегодня с Такаги, но, блин… А, че бы и нет? Главное, чтобы опять какая-нибудь хуйня не случилась, вроде призрака, или типа того… Бог Аналь, помоги мне!

Когда мы вышли из школы, и уже двинулись направо, в сторону парка, я похлопал себя по карманам, ища мобильник. Не нашел. Залез в портфель, и пошарившись в нем, понял, что телефона нет. Че? Я же точно помню, что он был в правом кармане! Ведь у меня всегда так – мобильник в правом, презики в левом!

– Твою ж… вы пока идите в парк, а то я походу мобильник просрал где-то, – бросил я Ивасаки и Миямото, а сам развернулся и потопал обратно в школу. Забежав внутрь, я первым делом поднялся на второй этаж, и подбежал к своему классу, думая, что возможно оставил телефон на парте, но когда я вошел в класс… то увидел, что за моей партой сидит какой-то чувак, одетый в дурацкий ободок с двумя антеннами, и в розовых очках. Одет он был в школьную форму, что говорило о том, что он из нашей школы, но я его раньше не видел…

– Привет, Кимура Хидео, – обернувшись ко мне, произнес парень, но произнес как-то странно… не открывая рта! Охереть, еще и чревовещателя не хватало… и почему все докапываются до меня? Ладно, Аналь, пусть я и пугался его поначалу, но, сука, я ему поклоняюсь, как ни крути, ведь я на девяносто процентов состою из извращений, а остальные десять… ну, пять процентов сволочизма и пять процентов – это любовь к кузине… блин, вот сейчас думаю об этом, и че-то жутко становится… Почему так мало сволочизма?! Раньше же я на двадцать процентов из него состоял! А, видимо дело в Танабэ…

– Ну, типа, здаров, – произнес я. – Мобилу тут не видел, серую такую…

– Вот эту? – спросил парень, не открывая рта, и вытащил из кармана рубашки мой мобильник. – Я ее на твоей парте нашел. Прибрал, чтобы никто не украл.

– Ага, молодец, – я сделал шаг к парню, чтобы подойти и забрать свой мобильник, но он вдруг подкинул мой телефон к потолку, и я уже попрощался с ним, представляя себе, как буду бить рожу чревовещателя хуева, но тут мой телефон завис в воздухе, на пару секунд, а затем плавно подлетел ко мне. – Так ты значит, не просто чревовещатель, да? Телекинетик, ага? Охуенно, конечно, но вы меня, дивергенты, уже заебали… то Кобаяси ебанная, то теперь еще один двинутый на мозг…

Ворча на него, я схватил свой телефон, засунул его в карман, и хотел выйти из класса, но открыв дверь… лбом ударился о какую-то невидимую преграду. Да епт твою мать! Медленно развернувшись, потирая ладонью лоб, я бросил злобный взгляд на этого парня.

– Не можешь выйти? Что ж, не спеши Кимура, ибо у меня есть к тебе серьезный разговор. Сядь, пожалуйста.

Его спокойный голос просто въедался в мой мозг. Как же бесит! Этот тон… если я еще услышу хоть слово, у меня из ушей кровь пойдет! Нудятина… сплошная нудятина!

– Кто ты, нахер, такой?

– Не переведенный ученик, как ты мог подумать. Просто мне нравится ваша форма. Она довольно удобная, – его голос… сука, и ведь самое говенное, что если я сейчас проткну себе уши, то это не поможет, ведь его голос звучит в башке! – Можешь звать меня Наблюдатель.

– Наблюдатель, слышь… а ты можешь говорить не так монотонно?!

– Могу, но для этого… – парень вдруг исчез. Вот просто – взял и исчез! Растворился прямо в воздухе! Но уже через секунду, позади меня раздался очень знакомый голос, который я не слышал уже много лет… пару лет в том мире, и всю жизнь в этом. – Мне придется поменять свой облик. Думаю, теперь мой голос будет звучать слаще для тебя, не так ли?

Медленно обернувшись, я увидел женщину тридцати пяти лет, с растрепанными черными волосами, торчащими во все стороны, с милым личиком, родинкой под левым глазом, с грудью третьего размера, одетую в бежевую ночнушку почти до пят… увидев ее, я медленно попятился, пока не уткнулся спиной в парту, за которой сидел Миямото.

– Ты ведь помнишь ее, Михаил? – произнес голос женщины, который звучал в моей голове… голос, от которого мне стало не по себе. – Помнишь?

– Т-ты… знаешь, кем я был?

– Как я уже сказал, я – Наблюдатель. Я слежу за теми, кто… скажем так, отличается от остальных. Ты никогда не думал, почему ты помнишь прошлую жизнь?

– Не задумывался над этим… оно мне зачем? Мне и так неплохо живется…

– Конечно, ведь помня, кем ты был, ты с огромной любовью относишься к своей кузине, боясь повторения того, что случилось тогда…

– Не напоминай, ублюдок, слышь! – рявкнул я. – Мне похер, кто ты, я ведь и врезать могу!

– Что ж, попытайся! – пожал плечами Наблюдатель, выглядевший как… ОНА.

Когда он произнес эти слова, я злобно хмыкнув, бросился на этого ублюдка, не обращая внимания на то, что он похож на НЕЕ, ведь настоящая ОНА была уже давно мертва. Но как только я был уже рядом с Наблюдателем, целясь ему в рожу, я вдруг почувствовал сильную боль в голове, словно кто-то зажал ее в тиски, а затем…

Затем все вокруг меня изменилось!

Сначала была темнота, бесконечная, пугающая бездна, в которую я падал. Это напоминало мне падение в темноту, после того, как меня казнили, но через какое-то мгновение, все стало еще более странным… и более пугающим для меня…

***

Я был семилетним мальчиком. Мальчиком, находившимся в просторной комнате, с деревянным полом, в которой стоял диван, стенка, заставленная посудой, книгами и какими-то фотографиями. Над диваном, на стене, висел до боли в сердце знакомый ковер. Напротив дивана стояла большая тумба, на которой находился «пузатый» телек. А между этой тумбой и диваном…

На полу, прижимаясь к дивану спиной, сидела женщина, голова которой была зажата коленами ублюдка в черной кожаной куртке и шапочке-маске, в которой были лишь прорези для глаз и рта. Этот ублюдок, с усмешкой, держал в правой руке пистолет, дуло которого упиралось женщине в висок. У женщины из глаз лились слезы… ведь ее заставляли смотреть, как ее собственную дочь насилуют двое! Тоже в кожаных куртках, со спущенными штанами, в таких же шапочках, которые закрывали их ебальники… один спереди, другой сзади… а между ними была девочка двенадцати лет, полностью обнаженная… ублюдки смеялись, и что-то говорили, но слов было не разобрать… у глаз из девочки же лились слезы, но она не могла смотреть, так как в ее рту…

Чуть позади, дальше в комнате, в луже крови, лежало тело мужчины. Кровь из-под него просачивалась между досок…

Мальчика, которым я был, держал такой же ублюдок в кожаной куртке и маске. Он прижимал к виску дуло, нещадно давя его… мальчик захлебывался слезами, но не мог ничего сделать… он лишь копил в себе злость, не думая ни о чем, и просто запоминал голоса ублюдков…

***

Снова черная бездна, после которой была другая сцена.

Теперь я уже был тринадцатилетним мальчиком, стоявшим в комнате, напоминающей кабинет. Диван, большой стол, на котором было разложено много папок, стояла фотография в рамочке. На диване лежало тело женщины, одетой в синей халат. У нее была дырка во лбу, из которой текла струйка крови. Ее безжизненные глаза ничего не могли видеть…

Зато глаза мужчины, что сидел прислонившись спиной к столу, видели многое. Он был жив, хотя у него были прострелены обе ноги. И он с ужасом смотрел, на меня, который держал за волосы девушку, сильно избитую и раздетую. Эта девушка была дочерью этого мужика… кажется, ей было пятнадцать…

Хочу, чтобы ты чувствовал тоже самое, что и я, отчетливо слышал я голос, который был грубым, потому что лишь недавно начал меняться. Голос принадлежал мальчишке, которым я был, и который, сказав эти слова, приставил дуло пистолета с глушителем к виску девушки и нажал на спуск…

***

Опять недолгое падение в бездну и очередная сцена.

Кладбище. Солнце уже почти зашло за горизонт. Я по-прежнему был тринадцатилетним мальчишкой. Я был одет в кожаную куртку и джинсы. Под курткой, за пазухой, была кобура с пистолетом, а в руках я держал три букета. Огромных.

Я стоял у тройной могилы. Дмитрий, Анастасия и Полина Соболевы… Мужчина, женщина и их дочь… под именами, на мраморном памятнике, были фотографии Соболевых. Памятник был дорогой, а деньги на него были заработаны кровью и потом… и чужими жизнями.

Я… я не знаю, что мне теперь делать, говорил мальчишка, по очереди складывая букеты на могилу. Я… убил их всех, но моя жизнь теперь потеряла всякий смысл… мне не стало легче… нисколько… я бы даже сказал, наоборот, продолжал говорить мальчишка, вытирая рукой слезы, текущие из глаз. На дворе стояла осень, и он был в перчатках, которые уже были мокрые от его слез. Это был последний раз когда мальчишка плакал, ведь после этого, он никогда не возвращался к этой могиле….

***

Падение в бездну и другая сцена.

Темный переулок. На дворе середина ночи. Я был мужчиной тридцати четырех лет. Стоя посреди переулка, я протягивал руку в черной перчатке женщине, которой тогда еще было тридцать два. Эта была та самая женщина, чей облик принял Наблюдатель. Только на несколько лет моложе, хотя с тех пор она не сильно изменилась…

Несмотря на то, что женщина дрожала, испуганно глядя на меня, и три трупа, которых я убил голыми руками, просто сломав им шеи, она слабо улыбнулась, и взяла меня за руку.

Как тебя зовут, грубо спросил мужчина.

М-Мэри, ответила женщина.

Прости Мэри, но я спас тебя не из благородства, сказал мужчина, мне нужно жилье на пару дней, чтобы залечить раны и отдохнуть. Мужчина показал ей рану на правом боку. Пулевое ранение… ему было не привыкать, потому он не сильно беспокоился. Пуля попала не глубоко, и он знал, как ее достать.

Я тут недалеко живу, произнесла женщина. Я знал, что мужчина потом остался у нее жить…

***

Новая сцена после падения в бездну.

Мэри и я, будучи мужчиной тридцати шести лет, стоят над детской кроваткой в которой лежит мальчик. Ему всего месяц от роду. Мужчина счастлив. Он обнимает Мэри за талию, и целует ее в щеку, отчего та хихикает.

***

Очередная сцена.

Перевернутая детская кроватка. Маленький трупик годовалого ребенка с дыркой в животе, лежит рядом с телом Мэри, которая одета в бежевую ночнушку. Мэри лежит на животе, вытянув правую руку к ребенку. Ночнушка порвана на спине, а в спине пулевые отверстия. Свежие.

Я, будучи мужчиной тридцати семи лет, глядя на эту картину, достаю из кармана мобильный телефон. Мужчина набирает номер, который не набирал уже несколько лет. Когда он увидел Мэри и ребенка у него вновь пропали все эмоции. У него не было сил даже реветь.

Алло, это я, говорит мужчина в трубку.

Давно я тебя не слышал, доносится из трубки, ты же, вроде как, остепенился?

Уже нет, отвечает мужчина, подгони машину к моему дому. Ты знаешь, где я живу. Тащи все пушки, которые есть.

Я знал, что после этого, мужчина перепишет свой дом на того, с кем говорил по телефону. А через пару месяцев его казнят, уже в другой стране, где он родился…

***

– Ну как? – спросил Наблюдатель, стоя у раздвижных дверей в класс, в образе Мэри.

– Иди… нахуй… – пробормотал я, поднимаясь с пола. Черт, как же меня всего трясет… а все от тех сцен, что я видел… – Хули тебе от меня надо, а?! Какого хера заставил меня… снова все это видеть?!

– Я не заставлял. Ты сам дотронулся до меня, и вот тебе последствия. Нельзя трогать Наблюдателя, – не открывая рта, говорила Мэри. – А нужно мне от тебя лишь одно – чтобы ты выжил. Скоро тебе предстоит попасть в трудную ситуацию, когда никто не сможет тебе помочь. Произнеси лишь два слова, оказавшись в этой ситуации…

– Да пошел ты! – фыркнул я, забросив портфель за спину, и выходя из класса. Меня уже не останавливал невидимый барьер.

– Киндарум лангерда, – прозвучал голос Наблюдателя, который уже не был голосом Мэри.

– Заткнись, пидор, – прошипел я.

– Запомни эти слова. Они помогут тебе.

Фыркнув, я бросился бежать, и перепрыгивая через три ступеньки, спустился на первый этаж и бегом выскочил из школы. Выбежав за ворота, я бросил быстрый взгляд на окна школы, и вытерев с глаз слезы, которые выступили из-за сцен воспоминаний из прошлой жизни, быстро зашагал по улице. Херово, что у меня воды с собой не было… а то не хотелось бы показываться перед Ивасаки и Миямото с заплаканной харей. Стыд и позор, блять!

Глава 32. После тренировки

Пока я бежал до парка, то немного успокоился, после видений воспоминаний из другой жизни, и потому перед учителем Нисимурой, Ивасаки и Миямото, появился обычный Кимура – мудак, хам и просто гопник.

И как появился-то!

Скрытый тьмой, стараясь не попадать под свет фонарей, что стояли в парке, я возник позади Ивасаки, которая сидела на скамейке рядом с Миямото, пока учитель ходил где-то впереди, куря сигарету. Ясен пень, что раз я позади девчонки, к тому же знакомой, я не мог удержаться от того, чтобы не схватить ее за сиськи, отчего Ивасаки тихонько вскрикнула от неожиданности. Ки-ки-ки!

– Как это было предсказуемо, Кимура! – вздохнула Ивасаки.

– Конечно. Если бы я хотел быть непредсказуемым, то я бы…

– Может уже начнем, школота? – перебил меня учитель, подходя к нам и выпустив изо рта колечко дыма прямо в лицо. Пф, думал я закашляюсь? Я с десяти лет курю, вернее курил, пока в двенадцать лет дядя не нашел в моей комнате сигареты… я потом два дня не возвращался домой, пока он не успокоился. А потом мне попало, очень сильно… заставил меня выкурить за раз всю пачку.

– Какие мы, нахрен, школота, учитель? – фыркнул я, бросив портфель на скамью.

– Ну вы же в школе учитесь, значит школота, – усмехнулся Нисимура, бросив окурок под ноги, и затоптав его носком. Это была жесть! А почему? Потому что мусорка стояла рядом со скамейкой! Вот что значит конченный хулиган, угу! А я бы так же сделал…

– Да похер, как хотите, так и зовите, – махнул я рукой, хрустнув пальцами. – Проверим, на что я способен?

– Естественно! – учитель достал из пачки новую сигарету, и щелкнув зажигалкой, затянулся один раз. – В общем, можете нападать на меня все сразу! Отнимите у меня сигарету или добейтесь, чтобы я ее выронил! Начали!

Я первым бросился на учителя, решив сразу провести обманку – показывал, что бить буду в живот левой рукой, а на деле хотел сделать апперкот правой, но… как только я приблизился к учителю, уже проводя атаку, учитель, который до этого не шевелился, просто ушел вправо, и пнул меня в спину. В тот же момент на него напала Ивасаки, которая видимо очень любит бить ногами, и собиралась сделать ему подсечку, но учитель спокойно отошел в сторону, и так же пнул Ивасаки в спину, как и меня. Ну а Миямото… он споткнулся, даже не добежав до учителя. М-дее…

– Херня! Нападайте снова! – фыркнул учитель, затянувшись.

Вот что значит, второй по силе в городе! Мы втроем больше часа пытались хотя бы просто дотронуться до учителя, но все наши попытки были безрезультатны. Даже я, как бы не бахвалился, не мог сравниться с этим мужиком, который легко читал все мои движения. А ведь когда-то, в прошлой жизни, я спокойно мог бы наподдавать ему, и отнять не только зажженную сигарету… но это было в прошлой жизни, и не надо ставить ее рядом с этой! Мое нынешнее тело, несмотря ни на что, было еще плохо тренировано… Но по крайней мере, радовало, что против тентаклей я не бесполезен, хех! Хотя, будь я сильнее, возможно Синохару бы не поимели куда только можно… Да и Танабэ, я бы может смог защитить, если бы вовремя среагировал…

Блять, почему у меня прокачки как в играх?! Почему во всяких исекаях перерождаются в мире, где можно качаться, как в аниме «Богиня проклинает этот поганый мир!» а я как лох, переродился в ничем не примечательном мире?! Бог извращений, я недоволен! А еще эти законы… дайте мне только возможность попасть в мир с рабством и прокачкой, то…. вот там бы я развернулся! Сто трусиков сразу бы собрал, ки-ки-ки! Если не больше…

***

Когда последний окурок был затоптан носком ботинка, учитель недовольно поглядел на нас троих, уже сидевших на скамейке. Мы хоть и не были побиты совсем уж сильно, ведь учитель нас по-большей части просто толкал ботинками, но мы втроем были вымотаны. Я себя ощущал так, словно не чуть больше часа пытался побить мужика, а часов восемь трахал девку без остановки… и, сука, лучше бы так оно и было!

– Стать сильнейшим он хочет… ага, счас! – фыркнул Нисимура, встав напротив скамейки. – Слабаки! Все трое! Хотя нет, не так… вы двое, безнадежны, а ты Кимура, просто медлителен! Тебе не хватает скорости и ловкости! Про силу я ничего плохого не скажу, ибо сам сумел убедиться в том, что она хороша! С такой силой побить первого «пальца» не составит труда, но это тебе ничего не даст!

– Я уже побеждал шестой «палец»! – хмыкнул я. – У меня даже ее трусики есть!

– Судзуку? Знаю я ее… и я не удивлен в том, что тебе удалось побить ее. Пока вы тут падали мордами в землю, я понял, что ты сумеешь победить максимум четвертый «палец», но вот третий… и то четвертый ты побьешь с трудом.

– Ну, хоть что-то… мне же по идее, надо побить лишь седьмого, чтобы заполучить в свои руки Кавасаки, ки-ки-ки!

– Президента школьного совета? – спросил Нисимура

– Ага! Вы же видели какие у нее…

– Пятый размер… – протянул Миямото и мы с ним глупо захихикали. – Таких редко где встретишь…

– Согласен… хотя, не скажу, что у тебя хуже, Ивасаки, – я положил руки на сиськи Ивасаки и пожмакав их, положил на них голову. – Ну, спать на них конечно, приятно, но не так чтобы очень…

– А мне и такие нравятся, – вдруг произнес Миямото, и так как он сидел с другой стороны от Ивасаки, то повторяя за мной, тоже положил голову на грудь девчонки. Ки-ки-ки! Ивасаки, ясное дело пыталась столкнуть нас, но это было бесполезно.

– Кайф! – в один голос произнесли мы с Миямото.

– Озабоченные… – пробормотал учитель, закрыв лицо рукой. – Ладно, мне в принципе пофиг, чем вы занимаетесь, это уже ваши заботы… пошел я домой, наверно…

– Погодьте, учитель, что насчет тренировок? – спросил я, подскочив со скамейки.

– Настоящую тренировку начнем завтра, так же после школы. Будешь мне оплачивать сигареты, но тебе я думаю, не стоит париться насчет денег, верно?

– Угу. А что насчет этих? – показал я на Ивасаки и Миямото, который видимо совсем расслабился, и не хотел отпускать Ивасаки, которая что-то тихонько ворчала насчет того, что с кем поведешься…

– Из них не сделать сильнейших, в отличие от тебя, но я смогу научить их защищаться. В них нет того стержня, который есть в тебе, Кимура!

– Заеб…

– Не матюкайся! – рявкнул Нисимура, и со всей дури вмазал мне по челюсти, отчего я отлетел на пару метров и свалился на землю. – Хотя бы при мне, понял? Точнее, до тех пор, пока не сможешь заблокировать или уклониться от моего удара… говнюк!

Подскочив, я в свою очередь бросился на учителя, чтоб за говнюка ответил, но он легко отпрыгнул в сторону, и ногой пнул меня в бок, отчего я отлетел на скамейку, прямо на Ивасаки и Миямото, и мы вместе с ними свалились на землю. Пока мы поднимались, ворча, учитель неспешно пошел прочь, подняв руку на прощание…

И вдруг, он достал из кармана еще одну пачку сигарет, и щелкнув зажигалкой, снова затянулся! Вот же сука! А нам сказал, что у него больше нет сигарет!

– Что, по домам? – спросил Миямото, отряхивая одежду.

– Угу… слышь, Ивасаки, погнали в Лав-отель? – схватив Ивасаки за сиськи сзади спросил я, и правой рукой залез под блузку. На ней, кстати, была ее школьная форма, которую она вместе с некоторой другой одеждой забрала из своего дома. Это было на следующий день после похода в тот злоебучий бассейн. Она подгадала время, и прокралась в дом, пока ее папаша был пьян. Она тогда весь день следила за ним, сильно рискуя, на самом деле, но у нее получилось. Молодец, девчонка, что еще сказать!

– А мой ответ на что-то повлияет? – усмехнулась Ивасаки.

– Не-а! Я просто попытался быть вежливым, хех! А так… я в любом случае тебя туда потащу!

– Что ж, пошли… – мы с Ивасаки, развернувшись, потопали прочь от Миямото махнув ему на прощание, но он вдруг остановил нас, громко прочистив горло, а затем чем-то брякнув чем-то железным. Обернувшись, мы с Ивасаки увидели, что толстяк держит в руках какие-то ключи, и тут до меня дошло… у него же есть хата дополнительная!

– Миямото, ты офигенен!

– Ну, я, конечно, не могу отдать их тебе, даже на время, но не беспокойтесь, я не буду вам мешать! – хмыкнул Миямото.

– Скажи, Миямото, а ты еще девственник? – спросила Ивасаки, когда мы быстрым шагом пошли туда, где находилась квартира родственников Миямото, в которой мы с ним снимали проститутку.

– Н-нет… – тихо ответил Миямото.

– Серьезно?! Ууу, а вот это немного грустно… – протянула Ивасаки.

– Почему?

– Хотела поприкалываться над тобой, – подмигнула девчонка. Миямото вздохнул и засунул руки в карманы.

Пока мы шли до жилого комплекса, где располагалась эта хата, я старался думать только о сиськах Ивасаки. Шли мы молча, и потому в голове опять начали мелькать образы воспоминаний из прошлой жизни. Это совсем не то, о чем я хотел бы думать, но… чтобы отвлечься от этих дурацких мыслей, я достал мобильник, и набрал Мэй. Когда я сообщил, что возможно задержусь допоздна, ибо у нас с Ивасаки будет боевая тренировка, она что-то проворчала, и сама сбросила трубку. Ну и пусть злится! Ну не такой я человек, чтобы сдерживать свою похоть! Особенно когда рядом идет девчонка, которая не против…

В какой-то момент, когда до жилого комплекса оставалось совсем немного, мы наткнулись на кошку и собаку, что стояли на тротуаре. Кошка была вся напряжена, ее шерсть была дыбом и она фырчала на собаку, которая была совсем щенком, и видимо просто хотела поиграть с кошатиной. Увидев нас, щенок, с ошейником, радостно гавкнул, и начал вилять хвостом.

– О, какой милаха! – произнесла Ивасаки, подойдя к щеночку и сев перед ним, погладила его по голове. Он уткнулся своим носом ей в колени, а потом чуть-чуть залез под юбку. – Кажется, он потерялся…

– Да и хер с ним! – буркнул я. – Ненавижу животных.

– Ну как можно ненавидеть таких лапулек! – умилилась Ивасаки.

– А вот так, – я вдруг выдавил злобную улыбку, на какую вообще был способен. И реакция животных не заставила себя ждать… кошак увидев меня умер на месте, кажется от разрыва сердца, а щенок, не понимая, вытащил морду из-под юбки Ивасаки, и поглядев на мою харю, обосрался, обоссался, а потом скуля, убежал куда-то, поджав хвост. Когда мою улыбку увидели Миямото и Ивасаки, первый аж перекрестился, а Ивасаки схватилась за сердце, из глаз у нее полились слезы, и она тут же начала снимать трусики…

М-да, что-то я перестарался со злой аурой, бу-га-га! Хорошо, что я стараюсь сдерживать себя в рамках законов, а то думаю, что одной только злобной улыбкой и аурой Сатаны, я бы мог таких дел натворить… ну, например трусики собирать было бы легче, пугая девушек и женщин в переулках, а потом…

Но нет, пока постараюсь сдерживать себя в рамках законов! Но только пока, ки-ки-ки! И то, только из-за Мэй…

***

Когда мы пришли в квартиру Миямото, оставшуюся ему от бабушки, или кого-то там, то как только хозяин закрыл дверь, я бросил портфель на пол в прихожей, и схватив Ивасаки, левой рукой стал расстегивать пуговицы на ее блузке, а правой расстегивать пуговицу на юбке.

– Миямото, не хочешь присоединиться? – хихикнула Ивасаки, когда я скинул с нее юбку и блузку, оставив девчонку в одном нижнем белье.

– Да я как-то… не знаю… – неловко переминаясь с ноги на ногу пробормотал Миямото, однако не отводил взгляда от сисек Ивасаки. Хмыкнув, я отстегнул лифчик и стащив его с девчонки, бросив его на вешалку, прижал ее к стене, засунув руку в ее трусики, начав потихоньку стаскивать ее с них. Пока я пальцами ласкал ее киску, Ивасаки вдруг прижалась к моим губам, начав чуть ли не засасывать меня в себя.

– Давай, Миямото, она сама не против, – усмехнулся я, когда Ивасаки отлипла от меня, и полностью стащив с себя трусики бросила их в Миямото, хихикнув. Они повисли на ухе парня, который стоял весь красный. – Ты ведь не против?