Текст книги "Серебряный Дым"

Автор книги: Лена Решетникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

«Каждый выбирает для себя…

Если он хочет жить нормальной «чистой» жизнью, он будет так жить.

Если нет – на нет и суда нет…

Если я хочу жить правильно, кто меня может остановить?»

(Вадим Самылин, врач-психотерапевт, нарколог)

1

Дождь прекратился, но стало подмораживать, и Маша чувствовала, как коченеют пальцы. Слёзы уже утихли, лицо покрылось солёной коркой. Маша по-прежнему не шевелилась. Она совершенно не знала, что ей теперь делать, куда идти, как жить. Девушка лежала в лесу на земле, слабо покрытой опавшими листьями. Осень в этом году началась очень рано. Уже к концу августа стало стремительно холодать, а к середине сентября город выглядел так, словно уже приближались зимние стужи. Минусовой температуры, конечно, ещё не было. Но и +8 с постоянными дождями, серым небом и завывающими ветрами были совсем не похожи на Бабье Лето.

«Какая в этом году сырая осень», – пронеслось у девочки в голове. Она медленно провела тонкими озябшими пальцами по мокрым листьям. Они ещё даже не пожелтели, а уже зелёные начали опадать. Их было совсем немного, но от сильного холодного ветра они покинули деревья чуть раньше положенного. Маша медленно водила по ним пальцем, сама не зная, зачем она это делает.

Маша чувствовала, что замерзает, но ничего не хотела с этим делать. Наверное, она сама уже не знала, чего хотела. Вернее, не видела смысла ещё чего-то хотеть после всего, что произошло. В голову приходила мысль не вставать с земли вообще. Замёрзнуть и сгинуть в этом пригородном лесу. Остыть и забыть всё. Скоро выпадет снег, её тело прикроет, и всё будет кончено…

Но даже такой выбор она не могла сделать. Самоубийцей Маша никогда бы не стала. Она считала, что это самый глупый выбор, который может сделать человек. «Это верх тупости, – говорила она, – кому и что можно доказать, сознательно уйдя из жизни? Другим людям? Да ладно, большего заблуждения и быть не может! Будем честны хотя бы сами с собой. Ну, кто-то поплачет, кто-то даже, может быть, будет долго убиваться. Но ведь это будут близкие люди – стоит ли кончать с собой, только чтобы заставить, к примеру, родителей, так мучиться? Это неадекват какой-то. Остальные, вроде бывших парней или злобных учителей, вообще особо не расстроятся. Сам самоубийца просто лишит себя жизни и потеряет возможность узнать, что в ней могло бы быть, если бы он не ступил!»

Маша всегда в этом вопросе была очень категорична. И ещё она была уверена, что все самоубийцы обязательно попадут в Ад. А одно дело – немного нагрешить, а другое – самому всё испортить и в этой жизни, и в той. «Какой толк может быть в этом, не понимаю. Это даже не человеческая слабость, это глупость. Вот так решаешь всё закончить, и сразу подтверждаешь, что совершаешь какой-то невероятный идиотизм. Хочется быть идиотом?».

Православная Маша больше всего боялась попасть в Ад. В аду она уже пожила и на земле. Зачем же умирать, чтобы снова туда вернуться на Небе? Маша очень хотела в Рай. Хотела света и порядка. Хотела видеть добрых людей, хотела улыбаться, хотела перестать жить в страхе. С этими мыслями она начала шевелиться и подниматься. Кисти совсем окоченели, Маша стала их растирать и пытаться согреть дыханием. Её жёлтая текстильная куртка почти промокла и испачкалась. Она накинула сырой капюшон на голову и попыталась подняться. Получилось плохо. Ослабленные от долгого бега и холода ноги почти не слушались. Маша встала на колени и стала резко поворачивать туловище из стороны в сторону. Становилось лучше и даже немного теплее. Наконец она поднялась с земли и начала резко сбрасывать кисти рук вниз. Как будто стряхивать их. В школе на уроке ОБЖ учитель рассказывал, что это лучший способ быстро согреть руки. Школа… Эх… Одноклассники сейчас пьют чай дома. Уроки, конечно, уже закончились. Сегодня ведь вторник?.. Да, вроде вторник. Сегодня у них были уроки толерантности и сохранения здоровья. Любимые уроки Маши.

Школьная программа в 2083 году была основана не только на знаниях математики и языков. Науки серьёзно подвинулись, уступив место другим дисциплинам. Например, был урок правильного внешнего вида, урок вежливости и самоограничения, урок по борьбе с зависимостью. Последний был особенно необходим и в то же время отчасти смешон. К 2083-му году самой большой бедой всего мира стала зависимость. Люди разучились радоваться, смеяться, думать, общаться без дополнительных «источников питания». Все ранее существовавшие спиртные напитки заменила Серебряная Вода. Она стала гораздо сильнее привычных сотни лет водки, самогона, виски, рома. Никто больше не пил ни красного вина, ни ликёров, ни вермутов. По силе воздействия Серебряная Вода оказалась напитком с беспрецедентной степенью зависимости. Великие учёные, вместо того чтобы изобрести-таки что-то путное, придумали новую отраву, очень приятную на вкус и очень вредную для человека.

Люди начали упиваться этой Водой. Привязанность к ней у большинства формировалась сразу. «Трезвые» люди стали практически нонсенсом. Пили утром вместо кофе, во время работы, в обеденный перерыв и, само собой, вечером. Чем чаще пили, тем реже могли без неё обходиться. Жесточайшая депрессия развивалась мгновенно без Серебряной Воды – сильнейшая агрессия после. Отец Маши начал употреблять, когда девочке было 4 года. Ему «повезло», что Серебряная Вода появилась только тогда, потому что многие сегодняшние ровесники Маши уже были зависимы. Организм отца несколько лет боролся за его разум, но в итоге сдался, и Виктор Михайлович пошёл по наклонной. Он бил жену и дочь, постоянно устраивал дебоши, ломал мебель, крушил технику. В один день утром отец снова выпил и начал душить дочь. Маша знала, что он очень любит её, что во всём виновата эта Серебряная Вода, но сути произошедшего это не меняло. Виктор Михайлович чуть не убил её. Перед глазами весь день стоял его дикий вид. Глаза побелели, покрылись стеклянной плёнкой, кожа покраснела, губы стали влажными, из них пузырились слюни. Он что-то громко орал, было непонятно, чем именно он не доволен, но это было невероятно страшно. Она ненавидела отца в этот момент. Она знала, что он может быть другим. Но всё равно между ней и Серебряной Водой он выбирает отраву.

Мать – Ольга Евгеньевна – долго боролась с Водой. Выливала в унитаз, плакала, угрожала бросить отца, но в итоге – тоже спилась. На неё Серебряная Вода подействовала по-своему, неагрессивно. Врачи тогда назвали это индивидуальной особенностью организма. Она выпивала и просто ложилась на диван. Она не реагировала ни на что, не разговаривала, не пила и не ела. Постепенно Серебряная Вода заменила ей всё. И женщина умерла от сильнейшей депрессии и отсутствия питания.

Маша тоже пробовала Серебряную Воду. Она долго размышляла, стоит ли это делать. День за днём, приходя из школы, она заглядывала в шкаф на кухне – именно там стояли бутылки с Водой – смотрела на них, иногда даже открывала и нюхала, но всё равно ставила обратно. День, когда она сдалась, был самым обычным. Маша сделала домашнее задание, поужинала, зашла в социальную сеть. Там было два сообщения от одноклассницы.

– Маша, привет))) у меня днюшка в субботу. Приходи.

– Спасибо, Настя. Привет) Я приду. А кто ещё будет?

– Будут ещё Наташка из параллельного и Ксюха наша.

– Хорошо, у тебя есть пожелания на подарок? Или ты хочешь сюрприз?

– Не надо никаких подарков!))) У меня отец – заместитель мэра. У меня нет вещей, которые мне не купят. (В этот момент Маша печально и немного завистливо сглотнула) Только одно…

– Неужели есть что-то, о чём ты мечтаешь? Ты, наверное, подумать не успеваешь – родители тебе уже всё купили))))

– Ха! Ну, так-то да)))) Последнее время я даже уже не думаю – они сами решают, чего я хочу.

– Тебе это нравится? (Маша так удивилась, что даже поморщилась)

– Мне всё равно. У меня ведь и правда всё есть. Даже помечтать не о чем. Вот только…

– Что???

– Я даже не знаю, как тебе сказать… Ты меня засмеёшь…

– Да ты что))) Говори уже…

– Я ни разу не пробовала… Отец запрещает мне…

Маша сразу поняла, о чём идёт речь.

– Ты хочешь, чтобы я принесла тебе Серебряную Воду???

– Ну да, ты, поди, давно себе покупаешь?

– Я тоже ни разу не пробовала.

– Да ладно! Ты что!!! У нас же все её пьют! Я только из-за отца боюсь. А Ксюха прямо в открытую с родителями бухает!

– У меня родители тоже пьют, и мне не запрещают. Просто я как-то боюсь…

– Да чего ты боишься??? Ты что?! Тебе разрешают, а ты даже вкуса не знаешь! Вот ты даёшь! Я тебе даже завидую!

– Завидуешь? Нашла кому, завидовать. Дочь заместителя мэра!

–)))

– Ты не понимаешь… Там же такие побочные симптомы… Я боюсь.

– Да чего там бояться! Это же только у слабаков побочка! И у тех, кто запойный. А мы-то просто балуемся, так, помаленьку. Ты принесёшь?

– Ну, если ты так хочешь…

– Конечно, хочу!

– Ну, ладно, твой же день рождения. Тебе и подарок выбирать.

Маше стало как-то не по себе после этой переписки. На праздник идти расхотелось. Но отказать уже было неудобно. И так с ней в классе никто не дружит – глупо отказываться от шанса хоть с кем-то наладить отношения. «Может, и правда, стоит хотя бы попробовать? Просто чтобы знать, что же это такое…». Маша подошла к шкафу и достала одну из бутылок. Она долго её разглядывала, но потом как-то резко собралась, открыла, немного налила в стакан, который всегда стоял у раковины, и быстро выпила. Горло обожгло, она поморщилась, но потом сразу ощутила, как стало приятно и тепло.

Жидкость светло-серебристого цвета медленно текла вниз по горлу. Она уже не глотала её залпом, а старалась распробовать каждый глоток. Маша пыталась поймать каждое ощущение от Воды. Она хотела полностью понять, почему люди тянутся к ней. Она сделала уже несколько глотков, но всё равно не почувствовала чего-то сверх особенного. Она даже держала несколько капелек Серебряной Воды на языке, как сироп, но так и не впечатлилась.

Постепенно становилось не просто тепло – Маша чувствовала, как необыкновенное умиротворение расслабляет её тело. Она никогда не чувствовала такого раньше. Это было ново и очень приятно. «Вот, о чём все говорят, – подумала Маша, – так хорошо. И спокойно. Интересно, а этого ощущения надолго хватит, или всё скоро улетучится?» Маша ещё немного выпила.

Постепенно она впала в эйфорию, захотелось петь и танцевать. Девочка включила музыку и стала двигаться в такт. Всё ей казалось, что музыка недостаточно громкая, недостаточно ритмичная. Она прибавляла звук и старалась двигаться активнее. Так же было и на дне рождения одноклассницы. Девушки выпили и весь вечер активно танцевали. Они радовались и хохотали в танце, они делали звук громче и подпевали голосам на иностранном языке.

Маша чувствовала, как в ней появляется уверенность, которой не было раньше. Она в танце подлетела к большому зеркалу и очень обрадовалась своему отражению. Она провела пальцами по раскрасневшейся от движения щеке и подумала о том, какая она прекрасная. Сначала она удивилась таким мыслям – раньше она всегда находила в себе изъяны, а теперь стало очевидно, что всё с ней в порядке. Это было так приятно – не мучиться неуверенностью – что Маша попросила у Насти помаду, чтобы ярко накрасить губы.

Девочкам эта идея пришлась по душе, и все стали вынимать помады. Они хохотали и долго подбирали цвета. В итоге никто так и не предпочёл светлые тона. Маша достала самую тёмную вишнёвую помаду и намалевала ей губы. Именно намалевала – жирным слоем она нанесла её и бросила зеркалу долгий воздушный поцелуй. Выглядела она странно. Почти чёрные губы, светлые глаза, покрытые серой поволокой, бледное лицо. Но себе она нравилась. И это новое ощущение себяобожания ей тоже очень нравилось.

С тех пор Маша «прикладывалась» к бутылкам с Серебряной Водой всё чаще и чаще. Но веселье и танцы длились недолго. Иногда после таких плясок она начинала впадать в глубокую тоску, плакала, очень плохо спала. Ночами она постоянно ворочалась, ненадолго отключалась, видела какие-то жуткие сны и резко снова возвращалась в реальность. Часто она даже не могла вспомнить, что ей снилось. При пробуждении оставалось только какое-то мерзкое послевкусие. Она чувствовала, что во сне было что-то отвратительное, часто к горлу даже подкатывала тошнота, но что именно, она так и вспоминала.

Потом она стала замечать, что становится нервной и очень агрессивной. Однажды выпив бутылку Серебряной Воды, она поймала себя на странном, но очень сильном желании. Ей захотелось зубами разодрать домашнюю кошку. Это было так страшно, что у неё в какой-то момент даже закружилась голова. Она подошла к животному и чётко представила, что именно ей хотелось сейчас сделать.

Повсюду была кровь. И шерсть. Глаза Маши стали безумными. Она ладонью вытерла испачканный рот. Она видела себя как будто со стороны.

Она сдержалась.

Она сама не поняла, как у неё это получилось.

«Наверное, это только начало. И в следующий раз я могу уже не остановиться на визуализации своих желаний».

Маша сморщилась, стремительно отошла от кошки и легла спать. Она не знала, зачем ей понадобилась кошка, почему она хотела это сделать, какой в этом был толк. Она просто чувствовала выход чистой агрессии, и её нужно было куда-то применить. Потом она горько плакала, многократно в красках представляя, чем бы всё это кончилось. Корила себя и обещала, что больше ни за что и никогда не прикоснётся к Воде. Но не прошло и недели, как Маша снова выпила. Ей было скучно и одиноко, сильно захотелось эйфории и чего-то приятного. Она даже не отговаривала себя, просто решила, что выпьет немного – «ведь это ничего страшного», никого от маленькой дозы раздирать не придётся.

Вода стала привычкой. Маша пила потихоньку, помаленьку, но постоянно. Всё чаще её мутило, потом стало рвать. Агрессия стала появляться всё чаще. Она чувствовала, что готова в любой момент на кого-нибудь наброситься. Маша испугалась.

– Ваня, я чувствую, что со мной что-то происходит. Что-то не то…

– Маша, зачем ты это пьёшь? Помнишь, в детстве мы обещали друг другу, что никогда не будем это пробовать?

– Я хотела просто узнать, что же это такое. Я думала, я смогу остановиться… Я…

– Ну, ты же не такая глупая! Ты же видишь, что происходит! Почти никто не может остановиться! Никто! Ни стар, ни млад!

– Я не знаю, как так получилось, – Маша плакала, сидя на стуле в комнате одноклассника, – я только один раз хотела, просто, чтобы иметь своё представление о том, каково это. А потом как-то само закрутилось…

– Ну, ты ещё скажи, что совсем тут ни при чём! Что это кто-то виноват, или ещё лучше – что-то!

Ваня был взбешён. С детства он дружил с этой девочкой, они всё делали вместе, они были словно брат с сестрой. И тут она вытворяет такое!

– Ты помнишь, как мы расклеивали листовки против употребления? Ты же сама тогда это предложила! Нашла людей, которые этим занимаются, долго меня уговаривала…

Маша высморкалась, и слёзы потекли с новой силой.

– А помнишь, как мы ходили по домам и рассказывали людям о вреде Серебряной Воды, ты тогда столько книг прочитала, чтобы «быть в теме». Ты помнишь, как ты гордилась своими знаниями?!! Ты мечтала, что будешь наркологом, и всех вылечишь от этой заразы. Маша, ну куда же теперь всё это???

Ваня повышал голос. Мальчик нервно ходил по комнате и потирал локти.

– Что ты на меня орёшь? – Маша не могла остановить слёзы, она чувствовала, как всё сильнее хочет выпить. Но, конечно, она не могла произнести это вслух. И только мысленно представляла, как бы сейчас сделала глоток, и всё сразу стало бы хорошо.

С одной стороны. С другой – глубоко внутри она уже понимала, что ничего хорошо больше не будет. Она зависимая! Эта мысль заглатывала её целиком. Она всю свою недолгую жизнь этого боялась, и вот теперь она плакала и физически ощущала эту зависимость.

– Я не ору! – Ваня не успокаивался. – Но ты же сама всё прекрасно понимаешь! Или уже не понимаешь? Ты думаешь, что выпьешь и будешь жить вечно??? Маша, ты же умрёшь! Все умирают – просто кто-то держится чуть дольше, но сколько у нас старшеклассников уже умерли от зависимости!

– Ванечка, я всё понимаю, я знаю, что сама всё испортила. Но что теперь орать!? Что теперь делать?..

Ваня понимал, что как только она уйдёт, она снова выпьет. Потом будет плакать. Потом опять это запьёт.

– Маша, я не знаю, что с этим делать. Единственное, что можно предположить – уехать в специализированный центр. Но ты сама всё понимаешь. Это годы лечения.

– Я сама справлюсь. – Маша вытерла слёзы и поправила футболку.

– Ой, ладно, что ты говоришь!!!

– Я просто больше не буду пить.

– Маш, не говори ерунду! Это невозможно! Невозможно просто перестать пить! Ты – зависимая! Нельзя просто так слезть с Серебряной Воды! Ты знаешь хоть кого-нибудь, у кого получилось!?

– Ты тоже знаешь. Помнишь, мы с тобой разбирали эти случаи? Я книжку читала, там говорили, что люди могли контролировать силу воли и держаться.

– Маша, какие люди! В какой книжке!? Мало ли, что там написано! Я не знаю ни одного человека, у кого бы реально получилось! Тем более, ты подросток! У тебя какая сила воли!!!

– Ну, тогда пойдём меня сразу похороним! – Маша тоже перешла на крик.

– Что ты говоришь, ну, что ты говоришь…

– А что? Сделанного уже не вернёшь. Я зависимая от Серебряной Воды. И, да, представь себе, вот как раз сейчас больше всего я хочу выпить!

Ваня развернулся на неё, и Маша увидела, как много боли и злости в его глазах. Увидела, но продолжила.

– Да, хочу выпить. Вот, смотри, уже и руки трясутся от этого желания. Дальше будет хуже. Я начну метаться и ломать всё вокруг, если не выпью. Ты знаешь, какая ломка бывает, когда долго не употребляешь?..

– Маша, прекрати!

– Ну, так вот. Я зависимая. Это мы выяснили. Вариантов у меня маловато. Поэтому будем проверять мою подростковую силу воли.

– Как??? – Ваня резко затих, как будто устал. Он присел рядом с Машей на стул. – Маш, ты прости меня. Я же твой друг. И я просмотрел тебя. Если бы я…

– Перестань, при чём тут ты??? Каждый сам отвечает за свою зависимость. В меня же никто не вливал. Я сама всё сделала. И теперь я прошу тебя только помочь мне. Если ты откажешься, я точно сама не справлюсь.

– Конечно, я помогу. Но если всё было так просто.

– Давай хотя бы попробуем.

Ваня обнял Машу за плечи и кивнул.

2

Маша попросила одноклассника запереть её в подвале. Это было маленькое, но отапливаемое помещение в одном из элитных домов. Модная высотка, построенная по лучшим образцам и технологиям. Когда дети нашли этот вечно открытый подвал, они очень удивились.

– Не во всех квартирах так комфортно, – сказала тогда изумлённая Маша.

Вместе с Ваней она часто сюда приходила. Здесь было тепло, уютно и всегда без людей.

– Так странно, такое хорошее помещение, и осталось незамеченным среди бездомных.

– Ну, здесь же жилой комплекс с охраной – бомжи сюда не сунутся. Я не могу понять другого – это же подвал. Здесь должно быть холодно.

– Нет-нет, смотри, здесь ни труб нет, ни всего того, что мы привыкли видеть в подвалах. Я смотрела, можно ещё ниже спуститься. Там – как раз истинный подвал. А тут просто пустые комнатушки. Наверное, элита не будет в таких жить, да и заниженный первый этаж мало кого устраивает. Застройщик и без того очень дорого продал квартиры в этом доме – можно было пожертвовать пустыми помещениями ради баснословных сумм.

– Но тогда почему оно открыто? – Не унимался Ваня, – ведь на остальных дверях везде висит замок?

– Может, забыли. Мало ли. Внимания к себе не привлекает – вот и дела до него нет.

– Да, нам повезло, что мы спокойно сюда проходим.

– Всё потому что Настя твоя живёт в этом доме. Ты сюда приходила, вот охрана и признала в тебе свою.

За ящик Серебряной Воды Ваня договорился, что там поставят замок. И сделал всего один ключ.

Маша несколько месяцев провела в этом подвале. Сначала было как-то странно, но потом она попривыкла. Да и особо-то думать о комфорте было некогда. Без Серебряной Воды её постоянно рвало. Она каталась по коврику, который обычно используют для фитнеса, и выла. Маша не могла есть, только иногда пила воду. Ваня заставлял её съедать хотя бы несколько сухариков в день – он опасался, что она умрёт от голода.

Маша вообще не разговаривала. Она сжималась в комок, словно всё тело пронзала самая страшная боль. По большому счёту, так и было. Эта боль была бесконечной. И днём, и ночью жуткие ломки по всему телу мучили юный организм. Ей даже стало казаться, что она чувствует каждый орган в своём теле. Маша ощущала, как болит печень, болят лёгкие, желудок, болит горло. И голова. Её голова буквально разрывалась. Словно череп трещал и норовил треснуть. Она представляла, как выглядит эта боль, как она сегодня красного, завтра – синего или чёрного цвета, заливается в каждый сосудик в голове. Ей казалось, она видит, как облако боли проникает сквозь кости черепа прямиком в мозг, как тот разбухает от этого неприятного соседства, как голова превращается в чугунок, по которому больно бьют молотком.

Ваня приносил ей самые сильные обезболивающие, которые только можно было купить без рецепта, но они не помогали. Машу только сильнее рвало от них. Мальчик, конечно, переживал за подругу. Он смотрел, как она мучается, и слёзы текли из глаз. Он ничем не мог ей помочь. Он знал, что нужно, но этого он ей дать не мог. Всего один глоток Серебряной Воды мог бы избавить Машу от страданий. Но этот глоток уже не дал бы шанса на избавление от зависимости. Хотя… Ваня не верил, что и теперь это возможно. «Машка зависимая, не может девчонка сама с этим справиться. В специализированных клиниках этого сделать практически не удаётся, а тут… она одна, сама…»

Но выхода у Вани не было. Она всё равно умирала. В одном случае, её сгубила бы Серебряная Вода, в другом – её отсутствие.

Он каждый день приносил ей еду, а её ломало, кидало на стены, она выла и ревела. Вечерами Ваня всегда приходил к ней, и просто молча сидел с девочкой. Разговаривать она не могла. Мысли не удерживались в голове. Когда он её о чём-то спрашивал или что-то рассказывал, она вообще не могла сосредоточиться даже на одном предложении. Её ломало и крутило. Её выворачивало. Ваня сильно переживал, но видел, как Маша старается. И это постепенно стало придавать сил и ему. Иногда он просто смотрел на неё и размышлял, смог бы он сам так держаться. Ответ ему не нравился, зато он был честным. Прошло время. Маша стала спокойнее, перестала блевать и кататься по полу от болей. Правда, разговаривать она так и не начала. Девочка лежала, почти не шевелясь, на старом диванчике, который Ваня привёз ей с дачи. Глаза её всегда были закрыты, и мальчик не мог понять, когда она спит, когда – нет.

Однажды Ваня принёс Маше детские разукрашки. Он подумал, что если уж подруга не может разговаривать, то рисование ей может подойти. Не ошибся. Сначала Маша, не вставая с дивана, просто неуклюже пролистала альбом и отложила в сторону. Но уже на следующий день, когда он пришёл, она сидела и вовсю раскрашивала картинки. Она сначала не обратила внимания на то, что он вошёл. Даже сморщилась – придётся отвлечься. Но Ваня всё понимал. Он забрал мусор, положил еду на старую табуретку, поцеловал Машу в лоб и просто сел рядом. Он смотрел, как она рисует, и молча благодарил Бога за этот шанс. Маша рисовала. Разговаривать она не могла.

Только через 6 месяцев она заметила, что стала успокаиваться. Постепенно ей становилось лучше. Белые губы стали розоветь, вес начал прибавляться, в глазах появился блеск. Маша смутно стала осознавать, что происходит. Она бросила разукрашки и бросилась Ване на шею, когда он в очередной раз пришёл её навестить. Тогда они долго разговаривали. Маша по большей части только спрашивала.

– Ваня, а снег уже начал таять?

– Да, февраль был очень тёплый. Сейчас снега вообще почти не осталось. Правда, очень грязно.

– Это ненадолго. Сезон обязательно возьмёт своё.

– Что это значит, Маш? – Ваня был рад поговорить. Маша так долго молчала, он не знал, какой она будет, если восстановится.

– Ну, значит, что зима должна быть зимой. Если она закончилась раньше, весной холода ещё вернутся. Помнишь, в прошлом году лето какое прохладное было? А потом всю первую половину осени стояла жара. Вот она – сезонная закономерность.

– Мне кажется, лучше бы всё запланированное было бы в свой сезон. А то какая-то каша-малаша.

Ваня улыбнулся.

– Вообще было бы чудненько, если бы всё всегда и везде было идеально. Но так ведь не бывает. И никогда не будет. Глупо мечтать о несбыточном.

– А как же чудеса?

– Чудеса – это прекрасно, и они, точно, существуют. Я в этом лично абсолютно уверена!

Маша рассмеялась. Ваня еле сдержал слёзы – она впервые за эти бесконечные полгода рассмеялась. Его Маша возвращалась в себя. «Она права, вот оно – настоящее чудо».

– Но чудеса не имеют ничего общего с утопиями, – Маша даже не заметила изменений в себе, – поэтому мы можем пытаться сделать мир лучше, но идеальным он никогда не будет. Кто знает, может быть, даже к счастью.

– А ты философски настроена, – Ваня наконец тоже рассмеялся.

– У меня было немало времени подумать о разном. И вот задача из задач – как мне вернуться в школу? Наверное, мне придётся остаться на второй год. Это как-то… стрёмно.

Маша скривила гримасу. И покорно, но недовольно вздохнула.

– Мне кажется, школа – это не такая большая проблема, как… – Ваня замолчал, сомневаясь, стоит ли договаривать мысль.

– Какая ещё проблема? Ваня, что случилось, пока меня не было???

– Ничего не случилось. Маш, ты меня извини за эти мысли, но ты уверена, что справишься с Водой, когда вернёшься?

– Я поняла, – Маша стала грустной и серьёзной, – я хочу тебе кое-что показать.

Маша встала, подошла к ваниному рюкзаку и вынула оттуда складной ножик-брелок. Ваня не успел понять, что она делает, как девочка порезала себе палец. Он резко вскочил и начал вопросительно причитать.

– Ваня, подожди. Я тебе сейчас всё объясню. – Маша была спокойна и серьёзна.

Она нажала на палец, и из него пошла самая обычная кровь.

– Ваня, ты видел когда-нибудь зависимых людей?

Он в ужасе смотрел на неё и молчал.

– Так вот, я много раз видела кровь своего отца. Он же постоянно пьяный всё где-то падал, то лоб расшибёт, то руки расцарапает где-нибудь. Его кровь была красной, но немного густая и с отчётливым серо-блестящим оттенком. Такая же кровь была и у мамы. И у меня я тоже видела такую кровь. А сейчас смотри. Она обычная. Как всегда. Просто алая жидкая кровь. Ничего необычного.

– Маша, что ты хочешь сказать? Что ты полностью очистилась? Но ведь это невозможно. Мы же оба знаем, что есть мизерный шанс остановиться, но шансов полностью избавиться от зависимости не существует.

– Ваня, я сама не понимаю, как так. Но ты же видишь кровь. Когда я вернусь, я хочу сдать анализ на зависимость. Чтобы быть точно уверенной. Но я чувствую, что во мне что-то не так. Как будто я прежняя. И я сама не знаю, как это возможно.

Ваня не поверил в такую теорию, но спорить больше не стал.

В городе без Маши ничего особенного по большому счёту не случилось. Всё шло своим чередом. Проблема восстановления девушки в школе оказалась гораздо проще, чем ребята думали. Директор сказал, что если Маша сдаст все экзамены, то вопросов не будет. В школах вообще учебных проблем не осталось. Большинству учителей было совершенно безразлично, смогут ли они чему-то научить детей. Они приходили на урок – рассказывали параграф. Кто не спрятался, я не виноват. Если школьник не желал учиться, ему просто ставили неуд, и он шёл в следующий класс. Поэтому когда Маша пришла с основными знаниями – Ваня её понатаскал, как смог, – многие даже удивились её подготовке.

– Первый вопрос – «Стадии зависимости», – озвучила педагог вопрос последнего экзамена Маши. Ольга Львовна, учитель по урокам здоровья, была очень красивой, но глубоко зависимой женщиной. Она отлично знала свой предмет, но своим же знаниям не следовала. Все были в курсе, что она употребляет. Поэтому особо на её уроках никто не старался. Это была худая, светловолосая женщина, которая держалась за работу. И всё ещё надеялась начать жизнь без Серебряной Воды. Но в её случае это было уже невозможно. Она употребляла несколько лет. И у неё совершенно не было силы воли.

– Не существует никаких стадий, – ответила Маша. – Зависимость от Серебряной Воды наступает сразу после употребления. Неверно думать, что можно немного попить, а потом соскочить. Зависимость абсолютная и неизлечимая. Есть шанс исправить положение…

– Какой шанс?.. – Учитель прервала ответ девушки. – Это неверно, Маша. Согласно учебникам, вылечиться невозможно.

Ольга Львовна говорила строго, но Маша видела, как интерес и надежда блеснули у неё в глазах. Она очень ждала, что Маша скажет. Не для того, чтобы оценить ответ, а чтобы самой уцепиться хоть за какую-то её мысль, или – что было совсем шикарно – какое-то её новое знание, где-то услышанное или прочитанное.

– Вылечиться, согласна, невозможно. Возможно прекратить пить.

– Ты считаешь, что это не одно и то же?

– Нет, я считаю, совсем не одно и то же, – Маша была убедительна, – если человек зависим, так скажем, этот «ген» будет жить с ним всегда. Но если он сможет остановиться и не употреблять, он получит шанс на дальнейшее нормальное существование.

– Ты знаешь, где продают это лекарство? – Ольга Львовна схватила Машу за руку. Её глаза стали безумными. Она уже не помнила, что ведёт экзамен, что вокруг люди. Её интересовала только волшебная пилюля, которая бы помогла бросить пить Серебряную Воду.

– Таких таблеток не существует, – Маша поняла, что происходит, она сразу заметила расширенные зрачки и трясущиеся руки педагога, неподдельный интерес к теме выдал учительницу до конца, – Это не вещество, это желание.

– Что ты несёшь! Ты не выучила предмет! По-твоему, стоит только захотеть, и всё само пройдёт?! – Учительница пришла в ярость, она негодовала от глупого разочарования и громко стучала ладонью по парте.

– Конечно, это крайне утрированно, – Маша не шелохнулась, она отвечала спокойно и негромко, – нужно очень постараться, чтобы по-настоящему взять себя в руки. Но без сильнейшего желания, без стойкости духа, без самого себя человеку это не одолеть. Если Вы слабая и подсознательно к этому не готовы, у Вас ничего не получится.

Ольга Львовна затихла. Она даже не обратила внимания, что школьница с ней разговаривает неподобающе. Она понимала, о чём идёт речь. Она вспомнила, как раньше каждый раз обещала себе, что пьёт Воду в последний раз, но очень скоро возвращалась к бутылке. Она понимала, что ей не хватит сил это бросить. Теперь это стало слишком очевидно. Она была рада купить лекарство, которое бы избавило её от этого кошмара, но таких таблеток не было, и она смирилась со своей участью.