Текст книги "Невеста Смерти (СИ)"

Автор книги: Лена Летняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 13

Хоровод продолжил кружиться, лишь немного сместился, чтобы не затоптать меня. Даже не пытаясь встать, я тревожно завертела головой, пытаясь найти взглядом или Лилию, или мужчину в плаще, но они словно испарились.

Или вовсе мне померещились? Но с чего?

– Ушиблись?

Голос жениха прозвучал прямо у меня над ухом, его руки легли мне на плечи, и через пару мгновений я уже оказалась на ногах: он поднял меня легко и непринужденно. Я лишь поморщилась от боли в бедре да с тоской посмотрела на испачканные перчатки и пальто.

– Чуть-чуть, – отозвалась я, поскольку Фолкнор пытался поймать мой взгляд и ждал ответа.

Я не сразу поняла, что его руки по-прежнему лежат на моих плечах. Он слегка сжимал их, как будто опасался, что я снова упаду.

– Что-то случилось? – поинтересовался Фолкнор, слегка хмурясь. – Мне показалось, что вы чего-то испугались.

Я против воли бросила еще один встревоженный взгляд по сторонам, но так и не увидела ни призрака, ни таинственного неизвестного, прячущего лицо под капюшоном.

– Нет, ничего… – неуверенно пробормотала я. – Показалось… И… я просто очень неуклюжая.

Не знаю, почему я не сказала ему правду. До этого момента мне казалось, что я больше не боюсь его, но, видимо, до полного доверия нам было пока далеко.

Я попыталась отряхнуть перчатки, бессильно посмотрела на испорченное пальто, которое я только что купила. Бедро болезненно ныло, но это было самой малой из моих проблем. Руки жениха на моих плечах и его близость тревожили гораздо больше.

– Дайте посмотреть, – велел он.

И стянул с меня перчатки, но на ладонях была лишь небольшая ссадина.

– Здесь все в порядке. Где-нибудь болит?

– Здесь, – я приложила ладонь к ноге, – но это не проблема.

Прикрыв глаза, я пустила силу исцеления по кругу, заживляя обе болячки. Фолкнор молча наблюдал за моими действиями, продолжая слегка хмуриться. Лишь когда я закончила и продемонстрировала ему абсолютно здоровую ладонь, прокомментировал:

– Никогда раньше не видел целительницу в действии. Но я слышал, что среди жриц Виты это распространенный дар.

– Я не жрица, – поправила я. – Всего лишь дочь жреца. У нас женщины не становятся жрицами.

– Что странно, вы не находите?

Я лишь пожала плечами. Мне это не казалось странным, потому что это было просто непреложным правилом мира, в котором я выросла. Мне не приходило в голову задумываться над этим. Я с интересом посмотрела на Фолкнора.

– А что здесь странного?

– Просто у нас жрецами становятся все: и мужчины, и женщины. Первенец, независимо от пола, становится верховным, остальные – младшими.

– У вас другой Бог, – неуверенно предположила я, хотя даже мне самой это казалось не очень убедительным аргументом.

– Вот именно. Некрос – воплощение мужского начала, а Вита – женского. Тогда почему Некросу служат в равной степени и мужчины, и женщины, и Великой Силой он одаривает и тех, и других, а Вита так пренебрежительно относится к женщинам в семьях жрецов?

Я растерянно хлопала глазами, глядя на него как на строго учителя, к чьему экзамену оказалась не готова.

Действительно интересно, а почему так?

– Потому что Вита – женщина, и она предпочитает мужчин? – неуверенно предположила я.

Он скептически приподнял бровь, демонстрируя неуверенность в таком объяснении, но спорить не стал.

– Возможно. Ладно, сейчас не время для теологических бесед. Наверное, хватит с вас впечатлений на сегодня? Пора возвращаться?

– Думаю, да, – я попыталась изобразить улыбку, потому что он все еще смотрел на меня с тревогой. – Тем более я вся испачкалась.

– Горничные решат эту проблему, – заверил Фолкнор. – Идемте.

И он на мгновение коснулся моей спины, легонько подталкивая вперед. Мне показалось, что сейчас его рука скользнет по моим плечам, и он меня обнимет, но этого не произошло. Словно опомнившись, Фолкнор убрал руку.

Мы вернулись к машине, которая ждала нас на том же месте. Теперь потоки людей двигались в двух направлениях: кто-то уже уходил с площади, кто-то еще только направлялся на праздник. Карл улыбнулся нам и проворно выскочил из машины. Он открыл мне дверцу, но Фолкнор сам помог мне забраться в салон.

Из центра города мы выбирались медленно, но только когда покинули пределы Колдора, я осознала, насколько уже поздно. Вероятно, когда мы приедем, ужин в школьной столовой уже закончится. Это было бы трагедией, если бы не огромный крендель, который я съела на ярмарке, и не корзина с фруктами, дожидавшаяся меня в комнате.

В этот раз поездка показалась мне даже приятной, а тишина – скорее уютной, чем давящей. За окном мало что можно было разглядеть, пока облака не растащило, и на небе не засветилась яркая полная луна. Под ее холодным светом мир выглядел иначе. Я вглядывалась через окно в пустые поля и в пугающую темноту голого леса, пытаясь понять, в чем может быть их красота. Если шед Фолкнор сумел оценить красоту юга – и мою, эта мысль почему-то настойчиво крутилась в голове, и от нее становилось непривычно тепло на душе, – то и я должна суметь понять, чем хорош север. И чем хорош мой жених.

Я повернула голову и осторожно посмотрела на него. К счастью, он все так же смотрел в окно, поэтому я имела возможность изучить его взглядом незаметно.

Как минимум, он высокий, широкоплечий и сильный. Как мой отец, а это определенно хорошо. Длинные волосы у мужчины – это непривычно, но аккуратно зачесанные и стянутые лентой они выглядят очень даже симпатично. Когда нам с Роаном удавалось остаться наедине, ему нравилось играть с моими волосами. Если они были не собраны в прическу, конечно. Он гладил их и пропускал между пальцев, целовал кончики и делал комплименты. Я попыталась представить, каково было бы сделать то же самое с волосами Фолкнора, но эта фантазия показалась мне столь волнующей и неприличной, что я смутилась и прогнала ее.

Что еще? Вообще-то, если задуматься, то ничего отталкивающего во внешности Фолкнора я найти не могла. Конечно, он был бледнее, чем мои земляки, но я уже поняла, что здесь это не признак болезни, просто солнца мало. И когда его взгляд не прожигал насквозь, его глаза становились даже красивыми. А то, что порой он выглядит надменно… Так ведь он верховный жрец, дальний родственник короля, богатый и влиятельный человек. Наверное, он имеет право на некоторую надменность?

– Вы опять пытаетесь прожечь на мне дырку? – насмешливо поинтересовался Фолкнор и резко повернул ко мне голову.

И я снова словно прилипла взглядом к его глазам. Покраснела, смутившись, но отвернуться не смогла.

– Простите, шед…

Он тяжело вздохнул, бросил мимолетный взгляд в мое окно, прищурился и внезапно потребовал:

– Карл, притормози.

Шоферу этот приказ пришелся не по душе, но он все равно сбросил скорость, и вскоре автомобиль замер посреди пустынной дороги.

Фолкнор неожиданно наклонился ко мне, я тихо ойкнула, когда его лицо вдруг оказалось рядом с моим. Я бы решила, что он задумал что-то нехорошее, если бы при этом он смотрел на меня, но он смотрел в мое окно.

– Шед, может быть, поедем? – нервно спросил Карл. – Когда я вез госпожу Нею с вокзала, в этом месте за нами увязались приходящие.

– Вот и сейчас над полем сгущается туман, – заметил Фолкнор.

Я оторвала взгляд от его лица, которое по-прежнему было непростительно близко к моему, и тоже посмотрела в окно. Там над полем действительно белел туман, казавшийся в лунном свете таким же плотным и молочно-белым, как тот, что преследовал нас в день моего приезда.

– Оставайтесь здесь, я пойду посмотрю.

Фолкнор отстранился и коснулся своей двери, но я внезапно в ужасе вцепилась в его руку. Я сама толком не знала, чего боюсь, ведь по-прежнему не имела никакого представления о том, кто такие или что такое эти «приходящие». Я просто чувствовала страх Карла, и мне казалось отвратительной идеей остановиться здесь. А идея «пойти посмотреть» вообще не выдерживала никакой критики.

– Не надо, – отчего-то шепотом взмолилась я. – Давайте уедем.

Бровь уже привычно выгнулась, а губы дрогнули, словно шед собирался улыбнуться, но потом передумал. Он накрыл мою руку своей – такой холодной, что я непроизвольно вздрогнула, – и аккуратно освободился от моей хватки.

– Не бойтесь, Нея. Просто оставайтесь здесь. И не открывайте двери. Если появятся приходящие, уезжайте.

И не дожидаясь ответа, он открыл дверцу, вылез из салона, захлопнул ее за собой и растворился в темноте.

Долгое время ничего не происходило. Карл не глушил двигатель, не выключал фары, сидел весь напряженный, нервно постукивая пальцами по рулю. Казалось, этот стук и рычание двигателя остались единственными в мире звуками. Я пыталась что-то разглядеть в окно, но в лунном свете видны были только силуэты деревьев и далеких построек и серебрящаяся дымка тумана. Сердце с каждой минутой билось все быстрее, в животе завязывался неприятный узел. Я кусала губы и сжимала кулаки так, что ногти впивались в ладонь.

– А эти приходящие, – спросила я, чтобы немного развеять гнетущее молчание, – откуда они приходят?

– Никто не знает, – отозвался Карл. – Говорят, из сумрака.

Это было сомнительно. Сумрак – такое же далекое от нашего мира место, как и небесный чертог, в котором обитают Боги. Но по всей видимости, другого ответа для меня у Карла не было. Он лишь добавил:

– Они появляются то тут, то там. В города никогда не заходят, а вот деревни и отдельные поместья иногда разоряют. Шед ставит защиту от них по всем Северным землям, но он один, а территория большая. Да и приходящие с туманом – не единственная напасть Северных земель, от которой может защитить только он. Со временем защита ослабевает, ее приходится обновлять. В приоритете места, в которых приходящие начинают появляться часто. Потому что эта зараза как привяжется, так не выведешь. Вокруг Фолкнора они регулярно вьются, но тут защита стоит особая, постоянная. Приходящим ее не разбить и не ослабить, это только жрецам под силу.

– А чего они хотят? Зачем приходят?

– Ничего они не хотят, – фыркнул Карл. – Кормятся они. Приходят под прикрытием тумана, и каждый, кто не успел спрятаться в защищенном месте, становится их добычей. У нас находили целые деревни трупов с разорванными глотками и выпитой кровью. Я сам однажды такое видел.

– А какие они?

Он удивленно посмотрел на меня через зеркало заднего вида. Я и сама не знала, откуда такое любопытство. Наверное, полная неизвестность страшила меня больше, чем пугающий рассказ.

– Никто не знает. Потому что те, кто видели их вблизи, уже никому ничего рассказать не могли.

Я с трудом сглотнула и замолчала, снова попыталась увидеть что-нибудь за окном, но луна уже спряталась, и мир погрузился в непроглядную темноту. Стало понятно, что теперь мы увидим туман и приходящих с ним только в том случае, если они появятся в свете фар.

Дверца резко распахнулась, и мы с Карлом вздрогнули, но потом так же одновременно выдохнули, когда рядом со мной снова сел Фолкнор.

– Можем ехать, – сообщил он. – Ложная тревога. Это просто туман.

– И слава Богам, – пробормотал Карл, торопливо трогаясь с места. До черной каменной арки оставалось не так далеко.

Я посмотрела на Фолкнора. Он выглядел… раздосадованным тем, что никого не нашел в тумане.

– А если бы это был не просто туман? – поинтересовалась я. – Что бы вы сделали с этими приходящими?

– То, что я делаю лучше всего, – он снова чуть наклонился ко мне и тихо пояснил: – Убил бы их.

Больше до самого замка я не задавала вопросов.

В холле нас встречал Долорсдон, и Фолкнор велел ему забрать у меня пальто и перчатки и передать горничным, чтобы те почистили их. Когда распорядитель удалился с моими вещами, Фолкнор вновь сжал мою руку на прощание. При этом большой палец внезапно скользнул по тыльной стороне моей ладони в совершенно ненужном, но приятном, ласкающем движении. Туда и обратно. Я непроизвольно задержала дыхание и посмотрела на жениха почти испуганно. Он смотрел на меня как всегда спокойно, но руку почему-то не отпускал. И молчал. Я хотела поблагодарить его за прогулку, но когда открыла рот, из него вырвались совсем другие слова:

– У вас всегда такие холодные ладони…

– А у вас всегда горячие. Даже когда вы выглядите замерзшей.

– Горячее южное сердце, – нервно пошутила я.

– Не чета моему, холодному северному, – хмыкнул он.

И мне почудилось в его тоне сожаление.

– Мы с вами пропустили ужин, – тут же продолжил Фолкнор своим обычным, спокойным и серьезным тоном без лишних эмоций. – Мне распорядиться, чтобы вам подали что-нибудь в комнату?

– Нет, спасибо, я не голодна.

– Тогда, может быть, вы поужинаете со мной завтра?

От этого предложения я отказываться не стала. И он казался этим доволен. Фолкнор все еще держал мою руку в своей, и вдруг наклонился, коснулся ее губами, как было принято у нас. Только после этого выпустил. Не знаю почему, но я широко улыбнулась в ответ на это.

– Доброй ночи, Нея.

– Доброй ночи, шед.

На этом мы наконец расстались. В свою комнату в общежитии я возвращалась чуть ли не пританцовывая. Я убеждала себя, что причина этого в танцах на празднике и музыке, которая все еще звучала у меня в ушах, но внутренний голос лишь посмеивался надо мной. И смех этот тоже был очень похож на смех Розы. Я подумала, что стоит написать ей, рассказать, что у меня все хорошо и жених оказался не так ужасен, как мы все опасались. Она ведь наверняка волнуется.

Уже в коридоре третьего этажа, на котором находилось наше общежитие, я столкнулась с Карлом, который относил свертки из магазинов в мою комнату, а теперь возвращался обратно. Я широко улыбнулась и ему, с трудом удерживаясь от того, чтобы повиснуть у него на шее и расцеловать в обе щеки.

– Карл, спасибо вам, – с чувством выдохнула я, вкладывая в эти простые слова всю глубину своих эмоций.

– За что? – удивился он.

– За праздник. Вы не представляете, какую услугу мне оказали. Я теперь могу нормально разговаривать с собственным женихом. Знаете, это было очень смело. Я бы никогда не решилась так настойчиво чего-то предлагать шеду Фолкнору. А вы совсем не боялись его гнева.

– Это было не сложно, Нея, – он покачал головой. – Шед вообще очень сдержанный человек. Я за всю жизнь от него не слышал грубых слов. Ну, разве что пару раз, но это было сказано в сердцах. А в данном случае я лишь помог ему сделать то, чего он сам хотел.

– Он хотел пойти на праздник? – я склонила голову набок, заинтересованно разглядывая Карла.

Он снова покачал головой.

– Шед хотел провести с вами время, наладить отношения. Просто не знал как.

Это заявление меня удивило.

– Откуда вы знаете? Он сам вам это сказал?

Карл снисходительно улыбнулся.

– Нет, он ничего мне не говорил. Но шед Фолкнор никогда не пользуется моими услугами. Я вожу его брата, мать, учителей школы и иногда ее учеников, но не его самого. Ему это не нужно. Верховные жрецы ходят своими тайными тропами, которые нам неведомы, и перемещаются в пространстве быстрее других. Автомобили им не нужны. Он ездит только вместе с кем-нибудь, если это необходимо. Я полагаю, он поехал с вами, чтобы иметь возможность пообщаться в непринужденной обстановке.

Огорошив меня этой новостью, Карл кивнул на прощание и ушел. А я осталась стоять посреди коридора и смотреть ему вслед. Растерянная, но почему-то очень довольная.

Когда Карл исчез из вида, я наконец дошла до своей комнаты и взялась за ручку двери. На этот раз я скорее почувствовала, чем увидела ее. Как и раньше, она стояла в конце коридора и смотрела на меня. Только теперь я уже не испугалась.

– Не сегодня, Лилия, – тихо, но твердо сказала я ей. – Уйди.

За моей спиной раздался удивленный голос Ирис:

– Нея, с кем ты говоришь?

Я резко обернулась и торопливо заверила, фальшиво улыбнувшись:

– Ни с кем.

Примерно так же я отвечала в детстве, когда меня заставали за шалостями. Воровато посмотрев в конец коридора, я убедилась, что Лилия уже исчезла.

Ирис окинула меня недоверчивым взглядом, но допытываться не стала. Захлопнув за собой дверь, она направилась в общую ванную комнату, а я поторопилась скрыться в своей.

Глава 14

С того дня моя жизнь в Фолкноре начала налаживаться. Я постепенно привыкала к местной еде, но в моей комнате никогда не переводились фрукты: жених присылал новую корзину каждые три дня. Ужинали мы теперь всегда вместе, поэтому как минимум один прием пищи состоял из знакомых и привычных для меня продуктов.

Нагонять учебную программу было трудно. Я не привыкла так много времени посвящать учебе, а тут приходилось вникать и в ежедневные уроки, и в те, что я пропустила. Большинство учителей относились к этому с пониманием. Исключение составляли Луфр Мари и госпожа Фолкнор.

Мари всегда был мною недоволен. Он придирался к моему произношению, ругался, если я не могла вспомнить перевод слова или допускала в написании ошибку. После уроков по языку я впадала то в бешенство, то в уныние, и если бы не занятия с Ирис, я бы безнадежно отстала. Но эта девушка терпеливо объясняла мне и прошлые темы, и помогала с текущими.

– Не обращай на него внимания, – говорила она. – Он всех нас ненавидит. Говорят, он из разорившихся восточных жрецов. Его Дом пришел в упадок, вот ему и пришлось идти преподавать.

Я была благодарна ей и за помощь, и за поддержку, всегда приносила на наше занятие что-нибудь из своей фруктовой корзины, и мы часто болтали, вместе грызя яблоки или разбирая на дольки апельсин. Она рассказывала мне о родном городе, который находился еще дальше на севере, о матери, которую оставила ради учебы в школе. Оказывается, Ирис была одной из первых учениц школы Фолкнора.

– Я всегда чувствовала в себе Силу. Маме это не нравилось. Уж не знаю почему. Отец мой давно умер, мама, конечно, была против того, чтобы я ехала сюда, поэтому пришлось сбежать посреди ночи, не попрощавшись.

Если я правильно поняла, мать не простила этого Ирис, и они теперь не общались. Мне казалось это очень грустным.

У госпожи Фолкнор были ко мне свои претензии. Каждый раз на очередном занятии я прекрасно справлялась с приготовлением зелья, но проваливалась с его активацией. Еще дважды она убивала животное вместо меня, не забывая при этом отчитать. В следующий раз она ничего не стала делать и просто ждала, пока время активации не вышло, после чего заявила, что у меня появилась первая пересдача. Я подозревала, что рано или поздно она просто выгонит меня.

Я гадала, смогу ли в этом случае пожаловаться жениху. Сделает ли он что-нибудь, или как Ронан разведет руками и скажет, что другого пути, кроме как переступить через себя и начать приносить жертвы, у меня нет? Я не знала, и пока пожаловалась на эту ситуацию только в письме Розе, которое в остальном получилось довольно позитивным.

Наиболее дружелюбно ко мне относились Ронан Фолкнор и Кай Форт. Вообще-то печати нам тоже полагалось активировать, но Ронан не торопился с этой частью программы.

– Для начала вы должны научиться чертить печати без мельчайших ошибок. Криво выведенный символ или слово может полностью изменить ее работу, – объяснял он. – Так что активация подождет.

В призыве духов, как оказалось, активация не требовалась. Успех зависел от силы духа вызывающего и вызываемого. Осуществляющий призыв маг должен был завладеть какой-нибудь вещью, принадлежавшей вызываемому духу при жизни. И не просто принадлежавшую, а имевшую значение. Такую, которая хранит след его ауры.

– Прежде, чем упражняться с призывом, вам необходимо научиться считывать эту ауру и сравнивать со своей, – объяснял Форт. – Потому что упаси вас Боги от призыва того, кто намного сильнее вас. В лучшем случае он не придет. Но если у вас вдруг хватит сил на призыв, не ждите, что вы сможете контролировать дух. Скорее всего, вам же будет хуже.

И с Фортом, и с Ронаном я общалась и вне занятий. Ронан продолжал помогать с пропущенным материалом по своему предмету, а Форт время от времени составлял компанию на прогулке.

Бродили мы в небольшой роще под самыми окнами кабинета моего жениха. Форт рассказал о том, что он – побочный сын одного из младших жрецов юга.

– Отец никогда не отказывался от меня, никогда не скрывал меня, но как выяснилось, в этом есть свои минусы, – с грустной улыбкой говорил он. – Его настоящая семья, естественно, ненавидела и меня, и мою мать. И как следствие, в небольшом городке, где я вырос, к нам относились не очень хорошо. Люди нашего круга нас избегали, потому что мы были связаны со жрецом, а более высокое общество нас презирало. Получилось, что мы и не с теми, и не с другими. И когда я встретил девушку, на которой захотел жениться, ее отец категорически мне отказал, хотя она сама отвечала мне взаимностью.

– Но почему? – не поняла я.

– Потому что не хотел связываться с бастардом. Не хотел, чтобы неприязнь ко мне и моей матери перекинулась на его дочь. Его можно понять, конечно. Мой отец был готов дать мне денег на дом и собственное дело, но отца моей возлюбленной это не устраивало. Он сказал: «Сделай себе свое имя и свой капитал, желательно, подальше отсюда. Тогда и поговорим». Вот я и делаю. Сначала уехал учиться магии в Западные земли. Научился кое-чему, узнал про школу в Фолкноре и переехал сюда. Теперь учу и учусь сам.

– А девушка? – поинтересовалась я.

– Ждет, когда я встану на ноги, – Форт улыбнулся. – Думаю, через год смогу уже перевезти ее сюда. Здесь недалеко есть деревня, хочу купить там дом. Если Фолкнор даст мне заем под будущее жалованье. Я еще не спрашивал, но говорят, что он человек отзывчивый, хоть и строгий. Должен пойти навстречу. А если она не захочет жить в деревне, то начну оказывать магические услуги в Колдоре или другом городе. В здешних землях почти нет жрецов, а людям иногда нужны их услуги по тому же призыву мертвых.

– Хороший план, – искренне ответила на это я.

Форт, пожалуй, мне нравился. Мне чудилось в его ситуации некоторое родство с моей. С поправкой на то, что его не принуждали к браку с незнакомым человеком. Но ему тоже требовалось учиться, чтобы обрести самостоятельность и независимость, как и мне.

Меня волновало, как жених отнесется к моему общению с ним. Ведь даже мои дополнительные занятия с Ронаном его раздражали. Однако за ужином в тот день Фолкнор ничего не сказал о моей прогулке, и я приняла это как молчаливое разрешение. Думать о том, что он просто не смотрел в окно, мне не хотелось.

Мы всегда ужинали вдвоем. Один раз я даже спросила, почему его матушка и брат никогда к нам не присоединяются. Он сказал, что не хочет, чтобы нам мешали. Хотя чему именно они могли помешать, я точно не знала. Обычно мы просто ели, сидя за одним столом. Он дежурно интересовался, как у меня дела в школе, а на аналогичные вопросы о том, как прошел его день, отвечал уклончиво. Чаще всего мы говорили на отвлеченные темы, но однажды я упомянула приготовление пирога, что его крайне удивило.

– Вы умеете готовить? – не поверил он и пытливо посмотрел на меня поверх бокала вина, который как раз поднес к губам. Он всегда пил красное вино и ел мясо.

– Да, меня учили этому, – призналась я. – Не могу сказать, что я достигла тех высот в кулинарии, какими владеет наша кухарка, но для начала супружеской жизни моих познаний достаточно.

Он усмехнулся.

– Это абсолютно бесполезный навык для брака со мной.

А мне внезапно стало грустно.

– Меня не готовили к браку с вами, шед Фолкнор, – наверное, мой голос прозвучал слишком холодно.

Жених поморщился как от зубной боли.

– Надо же… Не готовили… – пробормотал он. – Значит, вас готовили к жизни с солдатом?

– Роан офицер, – поправила я.

– Без разницы, – отмахнулся он. – Значит, вас учили всему, что может понадобиться. А к чему у вас самой душа лежит?

Его вопрос поставил меня в тупик, но Фолкнор смотрел на меня, дожидаясь ответа. Даже есть перестал и бокал только держал в руках.

– Я не совсем понимаю, шед, – призналась я.

– Есть ли что-то, чему вас учили, потому что вам это нравилось? – пояснил он. – Не потому, что вам надо было это знать и уметь.

Я отчаянно пыталась сообразить, что на это ответить. Никогда раньше мне не приходило в голову задумываться о таких вещах. Я просто учила то, чему меня учили. Порой мне было скучно, но никакого протеста я не испытывала. И никогда не испытывала никаких дополнительных желаний и потребностей. Или просто научилась не замечать их?

– Я знаю и умею все, что положено знать и уметь девушке моего происхождения.

Он лишь хмыкнул и сменил тему.

Иногда он большую часть ужина проводил, погрузившись в собственные мысли. А пару раз вообще не пришел, появился только, когда мне подавали десерт, чтобы поздороваться, извиниться и снова исчезнуть. Зато теперь мне подавали еду независимо от того, когда он появлялся в столовой. И появлялся ли вообще.

Я не обижалась, когда он опаздывал или не приходил. Я видела, что он действительно очень занят. К нему постоянно кто-то приезжал или он сам отлучался из замка, о чем я узнавала в основном от Ронана. Потому что Фолкнор действительно не пользовался в таких случаях услугами Карла. Однако что именно он делает, я не знала. И, наверное, после разговора на праздничной ярмарке не хотела знать.

Призраки его жен меня за это время ни разу не тревожили. Линн я и до этого видела всего один раз, но и Лилия перестала приходить. Как будто обиделась на то, что я ее прогнала. Человек в черном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо, мне несколько раз попадался, но каждый раз это был кто-то, кого я знала. Или Ронан, или Форт, а однажды даже сам Фолкнор. Здесь начались частые дожди, поэтому такие плащи надевали многие: они не промокали. Даже мне жених выделил почти такой же для прогулок, только размером поменьше.

Мне почти удалось убедить себя, что все эти явления в первые дни стали следствием моей нервной, впечатлительной натуры. То ли я их нафантазировала, то ли они мне привиделись. В глубине души я знала, что это не так, но моя жизнь становилась вполне нормальной, пусть я и лишилась всего, к чему привыкла. Но я привыкала к новому и начинала чувствовать себя в безопасности, поэтому мне хотелось верить, что все это было фантазией. Мне хотелось верить, что все как-то образуется. Я либо достигну своей цели, либо окончательно привыкну к жениху, который теперь мне почти нравился.

Наши отношения стали спокойными. Он не давил на меня, я ничего не требовала от него, и в этом мы нашли подобие комфорта. Он целовал мне руку на прощание, я улыбалась, когда встречала его. Мы были взаимно вежливы, но на этой точке развитие наших отношений замерло. Мы не стали друзьями и не влюбились друг в друга без памяти, как пишут в романах, но на данный момент меня это устраивало.

Мое спокойствие длилось две прекрасные недели, пока в один дождливый день у нас не случилось очередное занятие по призыву духов. Против обыкновения в классе оказалась не только наша группа новичков, но и группа учеников, продолжающих обучение уже второй год. Это уже мне не понравилось, потому что Далия занималась именно в этой группе. Она была единственной из всех моих соучеников, кто позволял себе время от времени отравлять мне жизнь эпизодической грубостью и мелкими пакостями.

Однако эта новость лишь слегка выбила меня из колеи. Мое сердце остановилось чуть позже.

Форт подвел нас к составленным вместе письменным столам, за которыми мы обычно сидели во время занятий. Они были накрыты тонкой простыней, скрывавшей от наших глаз то, что стояло на них.

– Здесь у нас несколько предметов, принадлежавших умершим людям, – объявил он. – Одни из них имели для хозяев значение, другие нет. Одни принадлежали обычным людям, другие – жрецам. Есть даже пара предметов, принадлежавших верховным жрецам. Вашей задачей будет изучить эти предметы, считать их ауру и определить, какого из духов вы в состоянии вызвать. Ваши более опытные товарищи помогут вам, если у вас возникнут проблемы. Готовы?

Я не была уверена, что все мы к этому готовы, но Форт тем не менее сдернул покрывало. Мой взгляд, как и все остальные, торопливо пробежал по предметам и задержался на одном из них. Сердце замерло, когда я увидела небольшую шкатулку.

Я видела ее всего один раз, но очень хорошо запомнила. Тот день намертво отпечатался в моей памяти. Словно наяву я увидела, как вбегаю в кабинет отца, смеясь, оборачиваюсь вокруг своей оси, пританцовывая, демонстрирую ему… наверное, платье. А он сидит на диванчике у окна, читает письмо, а потом смотрит на меня… с такой злостью, какой я больше никогда не видела на его лице. Я замираю на месте, мой взгляд падает на шкатулку, которая стоит на диванчике рядом с отцом.

И вот теперь шкатулка моего отца каким-то образом оказалась среди вещей умерших людей.

– А откуда все эти вещи? – поинтересовался парень из моей группы.

Его голос долетел до моего сознания словно откуда-то издалека. Я все еще стояла, затаив дыхание, смотрела на шкатулку, пытаясь понять, как она могла тут оказаться, и боролась с желанием прямо сейчас выбежать из класса, найти ту комнату с волшебным зеркалом и попытаться увидеть сквозь него отца.

– В основном, я собирал их сам, чтобы упражняться в призыве, – охотно пояснил Форт. – Другие куплены специально, чтобы сбить вас с толку. Некоторые вещи любезно предоставил шед Фолкнор. Давайте, выбирайте предметы, читайте ауры. Не стесняйтесь.

Все подошли ближе. На столе лежали и детские игрушки, и женские украшения, и безделушки вроде ручного зеркальца, и несколько шкатулок. Не обращая внимания на другие предметы, я потянулась к шкатулке отца слегка дрожащей рукой.

– О, прекрасный выбор, Нея, – тут же раздался над моим ухом насмешливый голос Далии. – Обязательно попробуй призвать хозяина этой вещицы.

Я бросила на нее хмурый взгляд, смутно осознавая, что здесь какой-то подвох. Однако в голове билась только одна мысль: что с моим отцом? Я ничего не слышала о нем с того дня, как получила письмо с извинениями за недальновидность и деньгами. Мог ли он умереть за это время? Могла ли шкатулка так быстро попасть сюда?

Я знала, что если мой отец действительно умер, то обязательно откликнется на мой зов. Родных всегда вызывать проще. Я так разволновалась, что совсем забыла обо всех предостережениях и предварительных проверках. Ведь я точно знала, что это его шкатулка. По крайней мере, я была искренне в этом уверена.

Поэтому я положила руку на крышку, на которой полудрагоценными камнями был выложен замысловатый узор, прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и принялась шептать слова призыва:

– Дух хозяина шкатулки, явись мне. Из чертога Богов призываю тебя. Покажись и слушайся…

– Нет, Нея, стой! – неожиданно прервал меня Форт.

Он подскочил ко мне и вырвал шкатулку из рук.

– Нея! Зачем?

Он ошарашенно смотрел на меня, а я точно так же – на него. Причины его испуга и возмущения были мне непонятны.