Текст книги "Не игрушка (СИ)"

Автор книги: Лена Хмель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

   Молчит. Взяла за руку, поцеловала в ладонь. Говорю, ну чего вскочил, куда пошел? Ответил. Что время идет, а он валяется и ничего сделать не может, что скоро я уйду и не вернусь, а он столько всего хотел мне показать! Его мир не такой ужасный, как я его вижу, нужно просто привыкнуть и узнать чуть больше. А я вместо этого как лекарская помощница, меняю повязки, кормлю с ложечки да стараюсь развлечь. Сказал и отвернулся.

   Ох, как сердце рвется. Да я за эти три дня узнала его очень хорошо, и это меня не радует. Ведь когда привязываешься, то уйти сложно!

   Говорю, что он глупый. Нет у них такого понятия как дурак. А может просто мне его никто не говорил, поэтому я не знаю.

   Он удивленно так повернулся, а я опять повторяю, что он глупый. Дом там, где твое сердце, где тебя любят и ждут. Это то место, куда ты всегда с удовольствием возвращаешься. И это не зависит от красивых или необычных мест. Этот мир не мой дом, и мы это оба понимаем.

   Не согласен. Я вновь пытаюсь что-то сказать, но он хватает меня за волосы и тянет к себе. Я наклоняюсь, нежный и робкий поцелуй. Он будто заново пробует меня на вкус.

   Мой милый и ласковый мальчик, как же тяжело мне будет уйти. Но здесь и сейчас, я постараюсь быть рядом.

   Под повязками у него ужас, я стараюсь менять их дважды в день, промывая особым травяным настоем. Раны еще кровоточат, а уж когда он встает или пытается что-то сделать, то все расходится.

   Ходить и сидеть ему можно, нельзя двигать руками и напрягать грудь и плечи. В туалет он ходит с одним из человеко-псов, все остальное позволяет делать мне.

   Он спит сейчас, а я пишу. У меня сильный разброд в мыслях и чувствах. С одной стороны я все еще хочу домой, хочу свободы, а с другой...Весь этот ужас дал понять, что они мне действительно не безразличны. Я переживаю за братьев, я оплакиваю бабулю.

   И пусть она не самый приятный человек была, но все же...Не мне ее судить. Она прошла свой жизненный путь, она выжила в этом мире, потеряла сыновей и мужа, воспитала внуков.

   Уже вечер, Ташта вернулся в обед. Весь пыльный и грязный, местами в засохшей крови. У меня внутри что-то перевернулось, когда он вошел в комнату. Я вскочила и подбежала к нему, а он крепко обнял и уткнулся лицом в мои волосы. Я слышала, как барабанит его сердце. Чувствовала, как расслабляются его мышцы и успокаивается дыхание.

   Отец тоже вернулся, заходил проведать Иштиса. В нашем доме уже навели порядок, но переезжать мы пока не стали. Младшему нужен покой.

   А перед ужином, который принесли нам в комнату, Ташта рассказал, куда они с отцом ездили. Коротко и без подробностей, но и этого было достаточно, чтобы мне стало плохо.

   Они искали того зверя, что успел убежать. С такой травмой он первым делом ломанулся к магу-лекарю. Нашли его быстро, еще быстрее он сам признался, кто и зачем нанял их, прося лишь об одном. О быстрой смерти.

   Ташта пояснил, что по местным канонам, он имел право на месть. Жестокую и мучительную. Но просьбу зверя выполнили. И отправились дальше на поиски заказчика.

   Я не чувствую отвращения или неприязни к старшему после его слов. Даже мне понятно его желание убить того, кто причинил вред близким. А он убил бабулю. Просто так, на ходу полоснул ей когтями по шее и сбежал. Нет, он заслужил смерть.

   Заказчиком был...глава того самого клана, с которым они давно не поделили небольшой участок земли. Из-за которого погибли все родные братьев.

   Чего он хотел? Убить меня, ведь если появилась я, значит в скором времени появятся и новые наследники. Звери должны были убить меня. Меня. Офигеть, блин.

   Глава клана был официально вызван на поединок. И в этом бою он проиграл. Бился отец братьев (сложное имя у него, поэтому буду стараться называть его так, писать долго, а мыслей много). Ташта еще не глава клана, поэтому он лишь присутствовал и наблюдал.

   Кроме них, на поединке были все главы ближайших кланов со своими людьми, так что все прошло официально. Страшно представить, что было бы, если бы отец мальчиков проиграл.

   Иштис расстроился, что нападение было направлено на меня. Долго молчал, а потом сказал, что будет учиться, что станет сильным воином, что сможет меня защитить. Ташта удивленно вскинул брови, но промолчал. А их отец радостно ответил, что это правильно, мужчина – воин и защитник. Потом добавил, что наконец-то Иштис вырос и повзрослел.

   Потом мы все вместе поужинали, отец ушел к себе. Ташта немного поговорил с нами и тоже ушел. Младший заснул. Крошик опять ушел гулять.

   Вот теперь я чувствую себя спокойно. Мужчины вернулись, живые и здоровые, Иштис скоро выздоровеет. А завтра будем хоронить бабулю.

   ***

   Похороны были не такими, как у нас. Из провожающих были только члены семьи, я и несколько слуг. Иштиса оставили дома.

   Мы выехали из города с рассветом. К обеду приехали в одно из небольших селений. Там уже все было готово. На берегу океана был разложен небольшой помост, обложенный ветками и дровами.

   Бабулю положили на помост и облили ее тело каким-то раствором. А после подожгли. Все стояли молча и смотрели на огонь. Я про себя читала молитву 'Отче наш', к сожалению, это единственная молитва, которую я знаю. Прошло не так много времени, час не больше, как все закончилось. Остался только пепел, который сдует ветром и смоет водой.

   Потом мы поехали обратно. Вернулись поздно вечером. По дороге все молчали, да и дома тоже. Иштис уже спал, а когда я приняла душ и вышла, за мной пришел Ташта. Позвал с собой. В его комнате мы просто спали. Он меня обнял и поцеловал в висок. А потом уснул.

   Я еще долго лежала, прислушиваясь к его дыханию. Нет, дело не в инъекции. Если бы все зависело только от нее, то одного прикосновения ко мне было бы достаточно, чтобы я загорелась. Но такого нет. Мне хорошо просто быть рядом. Лежать в обнимку, сидеть рядышком, наблюдать, как они спят. Слышать, слушать и видеть.

   Похоже, я окончательно влипла. Мысли о ждущем дома Мише меня посещают все реже. Да и ждет ли он? Или уже похоронил? А может завел себе любовницу? Почти полгода меня нет дома, достаточно ли этого времени, чтобы разлюбить и полюбить снова?

   Судя по мне, достаточно.

   ***

   Иштис через неделю стал самостоятельно подниматься, ему уже намного лучше. Раны закрылись и больше не кровоточат. Конечно, останутся шрамы, но это такая мелочь.

   Крошик растет, теперь он меньше спит, старается быть со мной рядом. Когда устает, начинает пыхтеть и жалобно так повизгивать (такое протяжное 'И-ии'). На руках постоянно носить его уже тяжело, вес он набрал ощутимый.

   Ташта продолжает тренировать войско. Раз в три дня я езжу с ним. Целый день наблюдаю и изучаю новые слова. Зверо-люды смотрят на него как на бога. Ташта целый день выполняет все вместе с ними, он не просто приказывает, а показывает как правильно, объясняет и наравне с простыми воинами тренируется.

   В другие дни я тоже занята. Изучаю теперь не просто язык, но и письменность. Мне наняли учителя-страуса. О, это надо видеть. Меньше всего он похож на человека. Шея длиннее раза в два, чему у остальных, на макушке пушок из перьев, вытянутая мордочка заканчивается мощным клювом. Туловище округлое, а ноги (или в данном случае, лапы) представляют собой сплошные мышцы, оканчивающиеся пальцами с когтями.

   У него есть руки-крылья, оперенные по нижней части. А вот пальцев всего три, что не мешает ему красиво писать. Зовут учителя Шис-Гозши. Шис означает учитель. Очень терпеливый и увлекающийся зверо-люд. Он с удовольствием отвечает на все мои вопросы, помогает и советует.

   Еще вернулась Шусса вместе с матерью, но жить мы пока продолжаем в доме главы. Ташта сказал, что они задумали немного изменить дом, поэтому живем пока тут.

   Еще со мной занимается отец братьев, он и одна из старых служанок учат меня ведению хозяйства. Это не так сложно, слуги в основном сами знают, где и что покупать, но нужен контроль над расходом средств и проверка качества.

   По вечерам мы вновь выезжаем на пляж. Зимы здесь не бывает, жара не такая палящая и душная, но к вечеру воздух все равно более свежий.

   Одна я теперь не остаюсь. Как Иштису стало лучше, мы съехались в одной комнате. А так я по очереди ночевала то у одного, то у другого.

   Иштис все норовил меня раздеть, но я держалась до последнего. Когда раны немного зажили, и он перестал морщиться при каждом движении, он снова пошел в атаку. Ташта предложил связать младшенького. Мне понравилась эта идея, и мы вдвоем быстро привязали его за руки и за ноги к кровати.

   Он обиженно сопел, пока не понял, что у нас новая игра. Я медленно разделась перед ним, а потом залезла на кровать. Я то прижималась и целовала его, то отодвигалась. И тогда уже меня целовал и гладил Ташта. В процессе, я стянула до колен штаны у Иштиса и продолжила его дразнить.

   Он уже не вырывался и не обижался. С каким восхищением он смотрел на меня! От одного его взгляда я плавилась. Ташта устроился в кресле и наблюдал.

   Я поманила его пальчиком, а сама наклонилась к Иштису, позволяя ему ласкать мою грудь. Обхватил мой сосок губами и стал перекатывать его во рту. Рукой я обхватила его достоинство и осторожно гладила. Ташта залез на меня, пытаясь войти, но я увернулась. Пришла пора показать, что у меня есть еще одна точка удовольствия, о которой они не знают.

   Я встала на ноги, лицом к младшему, а Ташту схватила за волосы и потянула к себе. Он целовал мой живот, языком совершая толчки. Дрожью по телу прошел спазм желания. Я немного раздвинула ноги и направила рот старшего к клитору, он непонимающе посмотрел на меня. Говорю, чтоб целовал там.

   Он неуверенно и осторожно прикасается ко мне губами. А я уже не могу, я горю вся. Я сильнее прижала его голову и сама трусь об него. Мои стоны и его все более уверенные движения. Вот он находит точку и обхватывает ее губами, начиная посасывать.

   Мне тяжело стоять, но остановиться не могу. Забрасываю ногу ему на плечо и продолжаю двигаться. Все ближе и ближе, я еле держусь. Он прикусывает клитор и я взрываюсь, оседая на него в сладкой судороге.

   Он укладывает меня рядом с братом и целует. Потом я вновь его толкаю и сажусь на Иштиса.

   Глубоко. Хорошо.

   Ташта говорит младшему, чтобы он не сдерживался. Туманный взгляд и стон Иштиса, я задаю темп, я наслаждаюсь и плыву. Замечаю усмешку Таша, да, он мне ответит на мои отталкивания.

   Иштис содрогается во мне, я жду...жду...жду. Дождалась) Ташта приподнял меня и поставил на колени, потом схватил за волосы и наклонил к лицу Иштиса, чтобы следом войти и завоевать.

   Младший нежно целует, а старший шлепает меня животом. У меня перед глазами поплыли цветные круги.

   Жарко-жарко.

   Сладко-нежно.

   Полет.

   Я опять выпала из событий, придя в себя в коконе из объятий. Иштис уже не был связан, одной рукой он перебирал мои волосы, а второй гладил грудь. Ташта просто обхватил руками, а потом шепнул, что я нужна, что я принадлежу им.

   Дни учебы сменялись горячими и яркими ночами. Один раз они связали меня, другой мы с Иштисом приехали на полигон и затащили старшего в карету. Он потом долго ругался, что его воины будут над ним подшучивать.

   Каждый день был по-своему хорош, но записывать все у меня просто нет времени. Да и желания излиться на бумагу уже нет. Все свои мысли я высказываю вслух, меня слушают, не перебивают. Где-то соглашаются, а где-то нет.

   Они такие разные. И такие похожие. Нежный и ласковый Иштис вполне может обернуться немного грубым и резким, а жесткий и напористый Ташта становится милым и мягким.

   Меня поддерживают, мне помогают, от меня не отмахиваются и не говорят, что я рабыня. Да я и не чувствую себя их вещью. С ними я – владычица мира и госпожа.

   ***

   Прощание

   И вот настал последний вечер. Маг закончил работу, уже завтра утром я вернусь домой. Честно говоря, немного страшно.

   Попаду ли я в свой мир? В свой город? Ждут ли меня дома? Насчет Миши я уже не уверена. А вот родители наверняка ждут. На то они и родители.

   Но есть еще одно. Я боюсь уйти. Навсегда. Больше никогда не увидеть. Не услышать. Не почувствовать. Уйти из их жизни навсегда. Остаться картинкой-воспоминанием. У самой сердце рвется.

   Иштис и Ташта спорили до последнего. А сегодня после завтрака, когда маг прислал весточку, подрались. Ну, как подрались...Иштис бросился на брата, бил его и рычал.А Ташта просто старался уклониться, не отвечая.

   До сих пор комок стоит в горле. Хочется плакать. Но надо держаться. Ташта наконец рассказал, почему он позволяет мне уйти.

   Я им нужна, но...Ташта не хочет, чтобы я сошла с ума. Его мать свихнулась и дело не только в сыворотке, она не хотела здесь жить. Этот мир ее душил и убивал.

   И раз я так хочу домой, то меня отпускают. Ташта не хочет, чтобы я сошла с ума или возненавидела их. Я должна сама выбрать, где и с кем хочу остаться.

   Он говорил, а в душе весь мир переворачивался. Мне ни разу не сказали, что меня любят. Но мне всегда говорят, что я нужна. Зачем? На этот вопрос ответил Иштис, сказав, что со мной светло и радостно. Даже когда я обижаюсь и злюсь, я как солнце грею и разгоняю серый туман, в котором он жил. До встречи со мной он и не подозревал, что простое знание того, что я рядом дает столько сил и желания жить.

   Как уйти? Как?!

   Но я уйду. Ташта прав. Я должна сама сделать этот выбор. Сама, чтобы потом не обвинять никого. Или здесь, или там.

   Дневник останется здесь. Так же, как и Крошик. В моем мире ему нет места. Иштис обещал присмотреть за ним. Как же мне рвет сердце его взгляд. Ташта просил не обижаться на младшенького, ведь он еще многого не видел и не понимает.

   Бабуля всю жизнь старалась дать то, что они не смогли получить от матери. Где-то она перестаралась. Хас-Ташта тоже виноват, ведь он ушел искать свой путь. А Хаш-Иштис остался под опекой бабушки, потерявшей троих сыновей.

   Последний день мы проводим вместе. Ночь тоже будет нашей, одной на троих, наполненной общим чувством и желанием.

   ***

   Старая жизнь.

   До слез обидно и неприятно вспоминать об этом. Но я уже привыкла изливать свои чувства и мысли на бумагу.

   В общем, как и обещал Таш, я отправилась домой. Провожали меня молча, только и сказав, что будут ждать. Медальон я засунула в карман, и уже через несколько секунд с меня слетел ошейник. Маг четко проинструктировал по работе медальона, рассказал, как активировать телепорт, а после снял ошейник.

   А вот дома меня не ждали. Вернее ждали, но уже не верили в мое возвращение.

   Переход был хм...обычным? Ничем не выделяющимся? Я просто шагнула в темноту, чтобы выйти в одном из парков моего родного города. Из мира песков и солнца в такую уже забытую осень. Зависла на несколько минут, трогая ближайшее дерево. Трудно поверить. Встряхнувшись, я первым делом отправилась в свою квартиру.

   В кармане разряженный телефон и ключи, а на улице градусов пять тепла, не больше. На мне футболка и джинсы с кроссовками. Моросящий противный дождь со снегом. Я замерзла и промокла. Поймала такси и отдала свой телефон за поездку.

   В квартире все изменилось. Появились новые вещи, пропали старые. Дома меня никто не ждал. Я полезла в шкаф, чтобы переодеться, но своих вещей не нашла. Только Мишкины.

   Приняла душ, удалила всю растительность на теле и завернулась в Мишкин халат, затем сварила себе крепкий кофе. Решила позвонить мужу и родителям, благо домашний телефон остался на месте. Мишка не поверил, обматерил и бросил трубку, чтобы через пять секунд перезвонить и проорать: 'Карина, твою мать! Сиди дома! Я быстро!'. Это вызвало улыбку. Родители сразу поверили и уже через полчаса ломились в дверь.

   Мамуля постарела. Эти восемь месяцев отразились на ней как двадцать лишних лет. Отец поседел полностью. Раньше у него серебрились только виски, а теперь вся голова. У меня сердце защемило от жалости к ним. Мы долго плакали и обнимались, потом приехал Мишка, который все не мог поверить и постоянно трогал меня за руки, словно проверяя, настоящая ли я.

   Вспоминать тяжело. Но еще тяжелее было пережить все это. У меня было ощущение, что другой мир, братья – это лишь сон, после которого я проснулась. Сон, оставивший после себя чувство потери. Щемящую тоску и тупую боль в груди.

   Я долго рассказывала им о том, что со мной произошло. Опустила лишь интимные отношения между мной и братьями. Объяснила, что купили меня как забавную зверушку. Родители поверили. А вот Миша нет. Через два дня он мне устроил допрос. Не смогла соврать ему. Рассказала все, как было. Все, кроме одного.

   Что у меня есть медальон, который может меня вернуть обратно, я не стала говорить. Не знаю, почему, но я его спрятала и никому из родных не сказала о нем.

   Миша. Мой милый и любимый. Мой первый мужчина. Моя первая любовь. Мы познакомились, когда мне было шестнадцать. Мы поженились через три года. Одиннадцать лет вместе. И восемь месяцев раздельно. Я тебя предала. Прости меня, мой хороший.

   Знаю, что слова уже ничего не изменят. Мне очень стыдно. И обидно. Ты кричал и требовал, чтобы я сказала правду. Что я тебя не предавала, что я вру.

   Прости меня, мой бывший муж, ранее мною любимый. Ныне предавший меня.

   Три дня я просидела дома, два из них с родителями. Потом они поехали к себе, к ним должна была приехать моя старшая сестра. Я с Викой не общаюсь уже лет пять точно. Родители тоже долго не могли достучаться до нее. Но с моим исчезновением их отношения выровнялись и вернулись в прежнюю колею. Возможно, именно Вика и ее дети не дали родителям окончательно спятить от горя.

   Мама рассказала, что Вика взялась за ум, стала заниматься детьми и вообще кардинально изменилась. Меня это порадовало, ведь когда я в последний раз ее видела, она была в состоянии овоща.

   Не знаю, что именно тогда с ней произошло, но из успешной, молодой и красивой женщины она превратилась в бомжеватого вида бабу. Запой за запоем, бутылка за бутылкой. Я удивляюсь, как у нее не забрали детей. Хотя это скорее заслуга ее мужа Андрея, который занимался воспитанием детей и работал. А сестрица пила и проклинала всех.

   Мама и папа каждый раз искали новые клиники, других врачей, экстрасенсов, гадалок. Мы перепробовали все. От медикаментозного и психологического лечения до заговоров и молитв. В какой-то момент я перестала ездить к ней. Общалась с Андреем да племянниками. Сестра просто перестала для меня существовать.

   Можно ли это считать предательством? Думаю, да. Я ее предала, предала свою сестру, которая не справлялась со своей болезнью. Предала одного из самых близких людей.

   Может за это Бог и наказал меня? Я ведь действительно собиралась остаться в своем мире, со своими близкими.

   Я обманула Иштиса.

   Я обманула Таша.

   Три дня дома. На четвертый Миша отвез меня в полицию. Ведь меня считали без вести пропавшей. Миша убедительно попросил меня рассказать все как было, честно и без прикрас. Я и рассказала. Меня даже внимательно выслушали.

   А потом уже в машине мой любимый и дорогой муж заявил, что мне надо показаться психиатру. На всякий случай. Я отказалась. Мы поругались.

   Дома Миша продолжил капать мне на мозги. А когда я не выдержала и спросила, считает ли он меня сумасшедшей, он ответил, что да. Сумасшедшая, по которой психушка плачет. Шлялась неизвестно где восемь месяцев, придумала идиотскую историю, в которую никто не поверил. НИКТО. Даже родители.

   Я позвонила папе, он сказал, что Миша прав и мне надо показаться врачу. На всякий случай, мало ли. Закрылась в ванной и там проревела остаток дня. Вернулась, чтобы оказаться в психушке. И ладно Миша, но мама с папой...Горько осознавать, что близкие люди тебе не верят.

   Хотя еще неизвестно, как я сама повела бы себя на их месте. Миша продолжал доставать меня с психиатром, в итоге мы очень сильно разругались, и я его выгнала. Не знаю, куда он ушел, но мне стало легче. Он меня стал раздражать. Я даже и не думала, что он настолько занудный и надоедливый.

   Позвонила Светке. О Господи, спасибо тебе за то, что когда-то свел нас вместе! Единственный человек, который мне поверил и поддержал. Светка долго ахала и охала, потом заявила, что завидует. А потом, что не завидует.

   Ей то хотелось оказаться на моем месте, то нет. Ее пятилетние дочери-близняшки, Марина и Карина (в мою честь)), весело скакали на кровати, пытаясь допрыгнуть да потолка.

   Так под шум и гам мы с ней и просидели до вечера. Светка сказала, что Миша каждые три-четыре дня приходил требовать (даже не просить!) денег, мотивируя это тем, что я – его законная жена, и значит он имеет право их забрать. Света ему объясняла, что выручка магазина уходит на два счета в банке. Деньги со своего могу снять только я. И если меня найдут мертвой или со временем признают погибшей, только тогда Миша сможет что-то требовать.

   Дошло до того, что Светке пришлось вызвать полицию. Половину моих вещей он принес в магазин для продажи. Светка их забрала и послала моего благоверного куда подальше, вещи она хранит у себя дома. А вторую половину Миша увез в гараж, откуда мы вместе с папой все забрали на следующий день после моего возвращения.

   Светка спросила, что же я буду теперь делать? Я ответила, что первым делом надо решить вопрос с моим психическим здоровьем. Мне нужна справка, что я адекватна. Дальше развод с Мишей. Женой я ему быть не смогу, ведь даже простое объятие привело к тому, что я проблевалась. Да и таких чувств, что были раньше, я к нему уже не испытываю.

   Мне постоянно снятся братья, в каждом сне они зовут меня обратно. А утро для меня как кошмар. В сером холодном городе, среди чуждых и неприятных людей. Я рада была видеть и родителей, и свою подругу с ее девчонками, но...но это все было не то.

   Я все больше склоняюсь к мысли о возвращении, просто для начала надо уладить все вопросы здесь. Мальчики меня дождутся, в них я уверена. Даже если им придется ждать меня несколько лет.

   И мы с подругой уже на следующий день принялись за дело. Первое, что я сделала, это переоформила документы на наш магазин. Все теперь принадлежит Светке. Мы с ней договорились, что тридцать процентов от выручки она будет перечислять моей сестре. Она хотела все пятьдесят, но я была против. И тридцати много, ведь теперь вся работа и все заботы лягут на ее плечи, ей самой еще детей растить, поэтому после долгих споров мы сошлись на тридцати.

   Подала на развод. Миша бесновался и грозился сдать меня в психушку. Диалога не вышло. Пусть злится и обижается, потом остынет и все поймет. Прошла психолого-психиатрическую комиссию (кое-где заплатила, конечно). Получила справку и заключение о том, что здорова.

   С полицией уладил вопрос муж Светки, он у нее трудится в администрации города. И это был первый раз, когда он помог своей жене решать личные проблемы. Наверно потому что Светка первый раз его попросила о чем-то. Она у нас девочка гордая и самостоятельная, за что я ее всегда уважала.

   С родителями созванивалась каждый день, трижды ездила к ним, два раза они сами приезжали ко мне. Еще дважды я ездила к сестре. Разговор не клеился, чувствовалось натянутое напряжение. Но я была рада видеть ее прежней. Она больше не пьет, говорит, что мое исчезновение моментально отрезвило ее. Пока меня искали, она даже ни разу не испытала желания выпить, ей казалось, что моя пропажа – это наказание за ее поступки.

   Думаю, что мои мучения не прошли даром, ведь сестрица вернулась из своего дурмана, а это самое главное. Племяшки подросли и изменились. Верочке уже десять, а Наденьке четыре. Обе деловые и счастливые. Улыбаются и виснут на маме.

   Андрея видела мельком, он тоже изменился. Стал выглядеть более живым что ли. Раньше он был похож на ожившего мертвеца: бледный, с темными кругами под глазами, лопнувшие капилляры в глазах и неухоженный вид.

   В общем, я за них рада. С Викой я говорила о квартире. Квартира моя, подарена родителями лично мне незадолго до свадьбы. Поэтому, квартиру я перепишу на Вику, пусть пока сдает ее, а потом девчонки подрастут, и она понадобится. Вика долго хмурилась и молчала, а потом спросила, куда же я собралась?

   Я ей честно ответила, рассказала про другой мир. Сестрица была недовольна. Спросила, что даже если это правда, то я уйду навсегда, как же тогда мы сможем видеться и общаться? Я не знала ответ. Горько с одной стороны, но с другой...ведь прожили же они без меня эти восемь месяцев и ничего. А тут будут знать, что я жива и здорова, что ушла туда, куда зовет меня сердце.

   Вика молчала три дня, а на четвертый позвонила и сказала, что не против, если жизнь там сделает меня счастливой. Только попросила найти возможность иногда писать, чтобы мои родные и близкие знали, что со мной.

   Я потом ревела белугой. Уже так давно моя сестра меня не слышала и не воспринимала. А тут приняла мои слова и согласилась. Даже с условием. Спасибо тебе, Господи, что ты послал мне такое испытание.

   Изменились все вокруг, да и я сама. Все изменилось в лучшую сторону. Кроме Миши. Я не знаю, что с ним произошло, но на днях он пришел и попросил сходить с ним к врачу. Ему казалось, что я употребляю наркотики и потому веду себя так странно.

   Я согласилась, пусть убедится и оставит меня уже в покое. Сходили мы в частную лабораторию, где я сдала множество тестов (на наркотики, на вич-инфекции, общий анализ и еще несколько).

   Сходила и забыла, потому что занялась переоформлением квартиры. Через девять дней мне позвонили и сообщили, что мои результаты забрал мой муж, с которым я приходила. Заодно сказали, что у них сейчас акция, и всем будущим мамам предоставляется скидка на определенные услуги, мне просто нужно прийти с чеком и получить подарочную карту.

   Я замерла, боясь поверить, переспросила. Я беременна (БЕРЕМЕННА). Как будто меня ударили по голове и я оглохла, отупела и стала неспособна двигаться. Так и стояла с трубкой в руке, осознавая эту мысль.

   А потом прыгала и смеялась, позвонила Светке, поплакала, поела и спать легла. Ночью проснулась от шума. В прихожей что-то упало и кто-то заматерился. Я узнала голос Миши. Вышла, включила везде свет. Миша стоял и потирал ногу. Я делала перестановку и передвинула пуфик, об который он запнулся.

   А Миша заговорил каким-то просительным и плаксивым тоном. Руки у него дрожали, и его слегка пошатывало. Он меня просил подумать, ведь он меня любит, это просто я бестолковая такая запуталась. Вот сделаю аборт и мозги мои встанут на место. Нам ведь так хорошо было вместе, как я могу бросить его после стольких лет вместе. Ничего хорошего у меня не получится, родится мутант-урод, похожий на своих ублюдков-отцов.

   Я молча выслушала, хотя внутри все закипело, а потом предложила вернуть мне ключи от квартиры и уйти с миром.

   Миша обиженно сопел и смотрел на меня, а потом выдал, что я шлюха, тварь и не человек. Что для меня нет ничего святого, что я – его жена! И всегда буду ею, ведь он не хочет разводиться, а я тварь такая привлекла всех знакомых, чтобы бросить его и лишить всего, что он имеет! Еще добавил, что я – никто и ничто, меня даже трахать не интересно, ведь я – бревно, и никому не нужна.

   Меня перекосило и я сама не заметила, как залепила ему пощечину. Он замер с открытым ртом. А я зашипела, что если он не оставит меня в покое, то я просто ему перегрызу глотку. А потом еще раз ударила и забрала ключи, вытолкав из квартиры.

   Меня трясло, я с трудом сдерживалась, чтобы не заорать. Так и просидела до утра в прихожей, глотая слезы и давясь криком.

   На следующее утро я поменяла замок. И начала жить уже с новым, каким-то упоительным чувством.

   Я скоро стану мамой.

   Во мне уже живет маленькая жизнь, мое счастье, мое маленькое сердечко. Это было так ярко, так радостно! Я постоянно улыбалась. Сходила к гинекологу, мне поставили срок – семь недель. А я и не заметила, что нет месячных. Все эти бумажки, инстанции, маленькие проблемы...Как же я счастлива!

   А Миша...Да чтоб он сдох! За то, что он наговорил, я его никогда не прощу! Господь его накажет, я уверена в этом.

   И вот, спустя полтора месяца, все формальности решены. Большое спасибо Никите, мужу Светы. Только благодаря ему, все прошло быстро и без проволочек. Светка притащила мне энциклопедию для будущих мам, от беременности до трех лет жизни. Я распечатала кучу фотографий моих родных и сложила их в книгу.

   Провожать меня будут Светка и Вика. Родителям я написала письмо. Больше меня ничего здесь не держит.

   Собрала с собой небольшую сумку, куда положила книгу и фотографии, несколько пар белья, банку соленых огурцов и две шоколадки. Взяла запасную пару обуви и много, много бритвенных станков.

   Надела новые джинсы, кроссовки и футболку, на голове солнечные очки, а в руках медальон. Светка хлещет коньяк, а Вика заваренную валериану. Обе смотрят с интересом и недоверием. Обнялись, поцеловались и я нажала на капельку-кнопочку.

   Миг и я в своей старой комнате, откуда ушла. Послышался топот маленьких ножек и восторженный визг Крошика.

   Надела цепочку с медальоном и, оставив сумку, вышла в коридор, где меня чуть не снес с ног заметно подросший меховой шарик. Взяла его на руки и спустилась вниз.

   Они стояли у лестницы и ждали.

   Уверенный и широко улыбающийся Ташта и восторженно взирающий Иштис.

   Здравствуйте, мои мальчики. Я вернулась.

  P.S. от автора.

   История Карины на этом не заканчивается. Она только начинается. Ведь впереди ее ожидает новый, еще плохо изученный мир. Новая роль и новое положение, она не только станет мамой, но и женой и хозяйкой.

   Но о том, как сложится ее дальнейшая судьба, я писать не буду. Я уверена, что теперь-то у нее точно будет все хорошо. Не все будет даваться легко и просто, где-то придется пройти новые испытания, но...она теперь не одна. Она любит и будет любима. С ней Иштис и Ташта, которые ее не бросят и сделают все возможное, чтобы Карина была счастлива.

   Не важно в каком статусе, рабыни ли, игрушки или жены, важно быть любимой и любить самой. А остальное не имеет значения.