Текст книги "Удержи мое сердце (СИ)"

Автор книги: Lena Alexandrova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Чтобы как-то выбраться из этого состояния он уходил к реке. Широкая, неторопливая Гаронна серебрилась на солнце, в её водах отражались медленно плывущие облака в синеве осеннего неба. От созерцания этой неспешной, величественной реки становилось немного легче. Она словно примиряла его с действительностью. Ему нравилось лежать на траве у моста Понт-Неф и глядеть в залитое солнцем небо. Вот и сегодня он ушёл пораньше из дома в надежде, что в утренние часы найдётся немного охотников смотреть на реку, что позволит ему привести в порядок мысли.

Небо было спокойным, безразличным и холодным, но ему это было на руку. Его безмолвие помогало не впасть в глубочайшее отчаяние, выхода из которого могло и не найтись.

Прошло две недели с того дня, как они перебрались из Парижа в Тулузу.

Он ждал свою избранницу в аэропорту, так как ей необходимо было заехать к каким-то пожилым родственникам, чтобы попрощаться. Счастье переполняло Себастьена, и даже чувство вины, не покидавшее с тех пор, как он оставил Лали, поутихло, когда он встретил Алину в Орли. Он ликовал – любимая с ним – такая нежная трогательная, мягкая.

Девушка выглядела несколько необычно: на голову была одета косынка, полностью скрывающая волосы, а огромные солнцезащитные очки словно выполняли роль маски и меняли лицо практически до неузнаваемости. Да, если бы Алина сама не подошла, Себастьен вряд ли узнал бы её. Она время от времени оглядывалась по сторонам, как будто опасалась чего-то.

– Алина, что с тобой? Что за маскарад? Или ты скрываешься от полиции? – рассмеялся Себастьен над собственной шуткой.

Девушка вздрогнула, но тут же улыбнулась уголком рта и покачала головой:

– Нет, просто на улице сильный ветер и яркое солнце, вот и пришлось спасаться.

– Но здесь-то ты можешь всё снять? Я хочу видеть твои глаза и прекрасные волосы. Ты похожа на монахиню, а мне это не нравится, – и Себастьен потянул за край косынки.

– Не неси ерунды! – резко отбросила его руку Алина. – Мне нравится этот платок, и я не собираюсь ничего снимать!

Парень оторопел от такой неожиданной вспышки гнева и недоумённо посмотрел на девушку. Поджатые от ярости губы расслабились, и Алина, будто ничего не случилось, мило улыбнувшись, промурлыкала:

– Ох, прости меня, любовь моя, – она прижалась к нему всем телом, – просто я вся на нервах с этим отъездом. И потом, мне показалось, что этот образ мне к лицу, а ты не оценил его, – надула она губки, – вот я и расстроилась. Но я сейчас постараюсь всё исправить, дорогой.

И она сочно впилась в губы Себастьена с такой силой, что ему ничего не оставалось, как ответить взаимностью.

На протяжении всего полета Алина не давала ему покоя – её ласки становились настойчивее и откровеннее, и Себастьену становилось неловко за такое поведение перед пассажирами, сидевшими в соседних креслах, которые начинали недовольно поглядывать в их сторону. Казалось, ещё немного, и Алина приступит к более решительным действиям. Когда её рука начала расстёгивать верхнюю пуговицу его джинсов, Себастьен не выдержал:

– Перестань, прошу тебя! – раздражённо убрал он руку девушки. – Что на тебя нашло? Это неприлично, в конце концов.

– Но я хочу тебя, любимый, – жарко зашептала Алина и, похотливо хихикнув, спросила: – Неужели ты никогда не делал этого в самолёте?

Себастьен ошеломлённо смотрел на девушку:

– Только не говори, что у тебя имеется подобный опыт!

Алина вдруг отпрянула, глядя ему в лицо затуманенными желанием глазами. В ней мгновенно как будто что-то переключилось, и перед Себастьеном предстала прежняя Алина – кроткая и скромная. Потупив глазки, она умудрилась покраснеть и пробормотала:

– Не знаю, что это со мной? Ты на меня так странно действуешь.

Она склонила голову на его плечо и проспала до окончания полёта.

Первую неделю они прожили в небольшой квартирке в одном из спальных районов Тулузы. Себастьен был на седьмом небе от счастья – Алина готовила его любимые блюда, предупреждала малейшие желания, а ночью была страстной и неутомимой. Единственное, что его огорчало – ежедневные отлучки Алины. Она говорила, что идёт на прослушивания – ей хотелось устроиться играть в какой-нибудь местный оркестр. Себастьен же в это время бродил по городу, пытаясь привыкнуть к новому месту.

Вскоре Алина объявила, что они переезжают:

– Я нашла для нас прелестный домик! Он, конечно, расположен на окраине города, но там рядом автобусная станция, так что проблем с поездками в город не будет.

По большому счёту, Себастьену было неважно, где жить с любимой девушкой, и он согласился, подумав, что нужно будет сообщить новый адрес отцу и матери. Как будто услышав его мысли, Алина добавила:

– Только не нужно говорить твоим родителям наш адрес.

– Почему? – удивился Себастьен, – может, они захотят нас навестить?

– Как же, «захотят», – хмыкнула Алина. – После того «тёплого» приёма, который нам устроили в Париже, я в этом сомневаюсь!

– Ты до сих пор обижена на них? Но пойми, родители очень любят Лали, им сложно принять то, что у меня новая девушка.

– Опять Лали! Всё время Лали! Кстати, почему «девушка», а не невеста? – вспыхнула Алина.

– Послушай, мы с Лали были вместе три года, строили планы на будущее, но появилась ты, и всё изменилось. Я люблю тебя, и со временем, надеюсь, ты тоже станешь моей невестой, – улыбнулся Себастьен и привлёк девушку к себе, покрывая её губы поцелуями. Размолвка была мгновенно забыта.

Следующая ссора произошла в день переезда. Они ехали в автобусе довольно долго, и Себастьен задремал, пригретый солнцем. В полусне ему казалось, что рядом с ним сидела Лали, склонившая голову ему на плечо. Он даже ощутил её аромат – смесь цветов и тропических фруктов. Шёлковые волосы щекотали ухо Себастьена, и он слегка поморщился, так как боялся щекотки. Тем не менее, его сердце наполнилось покоем и блаженством от близости девушки. Внезапно автобус сильно тряхнуло, и Себастьен открыл глаза, ещё до конца не проснувшись, – за окном проносились прекрасные пейзажи. Из-за очередного поворота открылось великолепное зрелище – величественный замок на холме, залитый утренним солнцем. Себастьен, восхищённый увиденным, воскликнул:

– Лали, посмотри скорее, какая красота!

Он повернулся и, увидев перекошенное от ярости лицо Алины, осёкся.

– Прости меня, прости, любимая! Я случайно оговорился! – попытался обнять девушку Себастьен, но она сбросила его руки с плеч, уничтожающим взглядом посмотрела на него и отвернулась, не проронив ни слова до конца пути.

Дом оказался небольшим, из серого камня и с большим подвалом по всему периметру здания. В полном молчании Алина раскладывала вещи, что-то протирала, двигала, полностью игнорируя Себастьена, который всеми силами старался вымолить прощение. Лишь поздно вечером она милостиво разрешила поцеловать себя и, удовлетворённо улыбнувшись, сказала:

– Надеюсь, ты понял, что произошло. Я уже говорила, что не собираюсь делить тебя ни с кем. Если ты любишь меня, запомни – я не потерплю пусть даже случайных воспоминаний о той, с которой ты прожил три года. А теперь идём в постель. Сегодня ночью тебе придётся очень постараться, чтобы я тебя окончательно простила.

И Себастьен постарался…

С того дня, казалось, они стали жить по-прежнему. Алина вела себя ровно, спокойно и нежно улыбалась Себастьену, отдаваясь ему с прежней пылкостью каждую ночь, но он ощущал холодок, пронизывающий каждое её слово, каждую улыбку. Иногда ему казалось, что она играла в любовь, при этом внимательно наблюдая за ним.

Он всё же попытался сообщить родителям о своем местонахождении, но телефон в их доме не отвечал, а когда Себастьен набрал номер соседей, ему сообщили, что врачи посоветовали Полин отправиться к морю, потому что у неё стало плохо с сердцем. Эта новость потрясла его, и вновь в душу закралось чувство вины уже не только перед бывшей невестой – его снедало беспокойство за здоровье родителей.

А потом Лали стала приходить в его сны. Она то молча смотрела на него блестящими тёмно-карими глазами, из которых катились слёзы, то падала в какую-то пропасть или убегала, едва Себастьен делал попытку подойти к ней. Это продолжалось почти каждую ночь. Иногда во сне он звал Лали, но разве человек властен над собой, когда спит? Алина всё больше нервничала и раздражалась, и эти бесконечные ссоры выматывали его, он устал бесконечно извиняться и успокаивать девушку. Себастьен почти перестал спать, опасаясь увидеть во сне ту, к которой были снова обращены его мысли. Он ненадолго проваливался в забытье, а потом просыпался посреди ночи в холодном поту и лежал, пытаясь разобраться в своих чувствах, глядя в окно, пока на улице не рассветало.

Он каждый день уходил из дома, бродил по городу, который давил всей сущностью, но почему-то дома, с Алиной, ему становилось ещё тяжелее. Но он пока не мог решится разорвать их отношения, ведь временами Алина становилась прежней, и это заставляло его надеятся, что скоро всё наладится.

Однажды утром Алина была непривычно печальна. Она готовила завтрак, при этом поминутно вздыхала, иногда накручивала на палец прядь волос или легко промокала уголки глаз носовым платком. Он исподлобья наблюдал за ней и наконец спросил:

– Что с тобой? Плохо себя чувствуешь?

Алина посмотрела на него огромными голубыми глазами и вдруг села к нему на колени, прижалась к груди и всхлипнула.

– Что произошло на этот раз? – вздохнул Себастьен.

– Знаешь, мне сегодня такой плохой сон приснился – будто я в больнице, и тебя не пускают в палату, потому что ты для меня никто, и мне стало так больно и страшно, что я проснулась и не могла спать до самого утра. Вот я и подумала: может, нам пожениться, милый?

Себастьен был в шоке.

– Пожениться? Но, Алина, мы знакомы чуть больше месяца и только начинаем наши отношения. Не будешь же ты из-за какого-то сна затевать бракосочетание?!

– А вдруг со мной или с тобой что-нибудь случится? – снова всхлипнула она.

– Что с нами может случиться? Мы молоды и здоровы. Не говори глупостей, – Себастьен заставил себя поцеловать Алину и заглянул ей в глаза. – Ну как, тебе получше?

– Нет, – помотала головой Алина, – я всё равно беспокоюсь.

Она помолчала, а потом нежно коснулась пальцами его щеки:

– Но, может быть, чтобы мне было спокойнее, мы обменяемся завещаниями? – промурлыкала она.

А Себастьен почти не слушал её, некстати вспомнив, что опять проснулся глубокой ночью и лежал без сна до рассвета, а Алина крепко спала рядом, уткнувшись лбом в его плечо.

– Милый, – потрясла его за руку Алина, – так как, ты согласен?

Он очнулся от размышлений и, чтобы избежать очередной ссоры, пожал плечами:

– Я подумаю. А пока поеду в город, проконсультируюсь у нотариуса, что с этим можно сделать, хорошо?

– Ладно, – улыбнувшись, неожиданно легко согласилась Алина и начала накрывать на стол.

Теперь, сидя на берегу реки, он не понимал, что произошло? Почему он оказался здесь, в чужом городе, с чужой, по сути, девушкой? Много вопросов не давали покоя. Почему Алина обманула его? Ревновала? И что за странное желание пожениться и обменяться завещаниями? Насколько он знал, она не была богата, да его никогда и не интересовало её финансовое положение. Что касается Себастьена, то у него были небольшие сбережения, которые он накопил благодаря неплохим гонорарам за концерты группы, но вряд ли они могли кого-либо заинтересовать.

Постепенно Себастьен забыл о деньгах, свадьбе, завещании. Его мысли обретали былую ясность, и он задался уже другими вопросами, разрывавшими на части и без того раненое, уставшее сердце: что он натворил? Зачем ему Алина? В ней не было и не будет тепла, задора и сердечности, которыми обладала Лали.

Внезапно он так отчаянно захотел увидеть её, прижать к себе, ощутить вишнёвую сладость губ, вдохнуть аромат тела, что у него непроизвольно сжались кулаки от бессилия. Он закрыл глаза, и перед внутренним взором предстало лицо Лали с большими чёрными глазами, тёмными ресницами и оливковой загорелой кожей. Его серце было наполнено любовью и непереносимым влечением к ней.

– Лали, Лали, Лали! – прошептал он в отчаянии.

А через мгновение в реальность его вернула острая боль, пронзившая вытянутую ногу. Себастьен открыл глаза, с губ сорвались отборные ругательства в адрес парня, сидевшего рядом и потиравшего ушибленную лодыжку. Себастьен всмотрелся в профиль возмутителя его спокойствия. Коротко стриженые светлые волосы, ровный нос… Наконец он вспомнил и тронул парня за рукав куртки.

– Бруно?

========== Глава 11 ==========

– Ну рассказывай, – улыбнулся Себастьен, глядя на старого знакомого. – Куда пропал? Бедняжка Аделина места себе не находила.

Парни расположились за столиком маленького кафе, которое без труда отыскали неподалёку от места встречи. Они заказали по стакану сока и некоторое время молча смотрели в окно, разглядывая жёлто-красные всполохи листьев на фоне безбрежного, прозрачного голубого неба. Солнце медленно клонилось к закату, цепляясь лучами за горизонт.

Бруно, услышав голос Себастьена, едва заметно вздрогнул и бросил на приятеля быстрый виноватый взгляд.

– Да я… Так получилось…

– Не хочешь – не говори, – улыбнулся Себ, заметив замешательство на лице собеседника.

– Не не хочу. Не могу. Немного позже, если позволишь.

– Какой ты стал загадочный.

Ребята рассмеялись, а Себастьен потрепал Бруно за руку.

– Я рад тебя видеть, друг! Не представляешь – насколько!

– Я тоже, Себ. А как ты? Как Лали? Как ты оказался в Тулузе?

Себастьен мгновенно сник. Вопросы о бывшей девушке и городе, в котором он оказался словно бы случайно, резали по живому. Но парень так устал от одиночества с Алиной, что его будто прорвало. Он рассказал приятелю свою историю с момента исчезновения Бруно до его появления получасом ранее. Себастьен в мельчайших подробностях, эмоционально, в красках рассказывал о своей жизни, с дрожью в голосе и сердце вспоминал Лали, с ноткой холодной отрешённости говорил об Алине, своих немногочисленных подозрениях относительно неё, пропитывая каждое слово жгучим желанием сбежать от неё.

Бруно, словно губка, впитывал каждое слово Себа, и не только об Алине. Мысленно он складывал в мозаику всё, что знал, недостающие элементы, и ниточка, ведущая к раскрытию тайны, связанной с ограблениями и убийствами престарелых, далеко не бедных женщин, становилась всё более осязаемой, тянущейся в руки. У Бруно совсем не осталось сомнений, что Алина была той самой медсестрой, сиделкой, горничной, следы которой так долго пытался нащупать Локонте.

Но радости парень не ощущал, не чувствовал даже азарта, присущего охотнику в погоне за очередной добычей. Внутренне он сгорал от стыда, ненавидел себя за то, что пришлось использовать друзей и Аделину для достижения своих целей, что нарушил все правила игры втянув их в это дело. Но самую непростительную вину чувствовал перед Себастьеном, который всегда был другом и просто отличным парнем – добродушным, простым, отзывчивым и неспособным на подлость. Это сжигало изнутри, разливалось по венам, заставляя страдать, вынуждая делать выбор между дружбой и любимым делом.

Когда Себастьен замолчал и отвернулся к окну, засмотревшись на опускавшиеся на город сумерки, Бруно решительно и прямо спросил:

– Где ты был ровно две недели назад?

Себ, казалось, даже не был удивлён этому вопросу. Он лишь усмехнулся, неопределенно пожал плечами и сказал:

– Летел сюда, предварительно чуть не спятив от долгого ожидания в аэропорту, пока Алина попрощается с родственниками. Да и потом, в самолёте, я был очень удивлён резким изменением в её поведении.

– Она вела себя необычно?

– Алина вообще в последнее время странная, но тогда эти её странности только начинались – она решила спрятаться от ветреной погоды под платком и солнцезащитными очками. И весь этот маскарад она не хотела прекращать даже в аэропорту, где, конечно, не было ни ветра, ни солнца.

Себастьен, снова о чём-то задумавшись, замолчал, даже не поинтересовавшись, почему такие вопросы интересуют человека, совершенно не знакомого с Алиной. Он просто выложил информацию, чтобы скорее вернуться к мечтам о Лали. А Бруно кивнул головой, сделав вид, что поверил, но на самом деле – сомнения еще остались и головоломка до конца не решилась. В тот день, буквально за пару часов до отлёта Себа и Алины в Тулузу, в Париже была отравлена и ограблена совладелица крупной сети ювелирных магазинов Франции, семидесятивосьмилетняя Гаэль Атталь. Так же стало известно, что в тот же день пропала и горничная мадам Атталь Софи, которая, по описаниям свидетелей, очень уж была похожа на медсестру, ухаживающую в Канаде за тётушкой Себастьена. Именно поэтому шеф рвал и метал, требуя от Бруно, который считался лучшим в своём деле, во что бы то ни стало разыскать девчонку.

После рассказа Себастьена он воспрял духом. Да, ещё предстояло проверить правдивость слов друга об ожидании Алины в аэропорту, но чутьё подсказывало, что Себ не лгал. Бруно понял, что и сейчас, и до встречи с приятелем искал не улики против, а доказательства непричастности Себастьена к ограблениям и устранению пожилых женщин. То, что он влюбился в Алину, не делало его виновным в деяниях девушки. Бруно каким-то шестым чувством ощущал, как был несчастен Себастьен, как ненавидел себя за расставание с Лали, как хотел всё вернуть назад, но боялся создать руины здесь и вернуться к таким же осколкам, оставшимся от любви и дружбы. Себ хотел стабильности, покоя и тишины, поэтому приходил в ужас от одной только мысли о том, что придётся снова перекраивать жизнь, сломя голову устремляясь в неизвестность. Повторять собственные глупые ошибки совершенно не хотелось.

На улице совсем стемнело, когда Себастьен вдруг встрепенулся и виновато посмотрел на Бруно.

– Мне надо идти. Алина, наверное, уже волнуется.

Тот кивнул.

– Был рад тебя видеть. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

– Да…

Себастьен растерянно пожал протянутую приятелем руку, горько усмехнулся и медленно, словно нехотя, натянул на себя куртку из которой выпал какой-то продолговатый листок. Не заметив этого, он пошёл к выходу из кафе. Дождавшись, когда Себ скроется в полумраке осеннего вечера, Бруно наклонился и поднял листок оказавшийся авиабилетом, на котором стояла дата двухнедельной давности на рейс Париж-Тулуза. Молниеносным движением он схватил куртку и бросился вслед за Себастьеном. Следить за ним было сущим удовольствием. Бывший басист их группы был так погружён в себя, что не замечал ничего вокруг. Бруно незамеченным, держась в паре десятков шагов от Себа, а в автобусе – в противоположной стороне, проследил за другом до дома и только тогда вернулся домой.

Ребята арендовали уютную квартиру почти в самом центре Тулузы. Три комнаты, кухня, лоджия – это была просто находка! Аделина и Бруно с трудом отстояли большую комнату, на которую претендовала и Лали, захватившая из Парижа едва ли не все вещи, а Жозе молча занял самую маленькую спальню. Через час уговоров сдалась и Лали, ворча разбирая чемоданы в комнате с лоджией.

Бруно вошёл и прислушался. В квартире было так тихо, что было слышно, как идут в кухне настенные часы. Он вдохнул сладковатый аромат каких-то пряностей или благовоний вперемешку с запахом еды, быстро разулся и заглянул в кухню. Внушительных размеров обеденный стол был сервирован на двоих. Свет был выключен, а горевшие свечи с трудом рассеивали густой мрак. К парню тут же бросилась Аделина.

– Наконец-то! Куда ты запропастился?

– Потом расскажу. Иди ко мне, я соскучился.

И Бруно привлёк девушку к себе, страстно целуя, предупреждая вопросы, отвечать на которые пока не хотелось. Аделина отстранилась и обеспокоенно вгляделась в его голубые глаза.

– Всё в порядке?

– Да, всё хорошо. За исключением того, что я голоден, как волк.

– Прости, – девушка немного смутилась и кивнула. – Давай ужинать.

Они расположились за столом. Аделина с воодушевлением ухаживала за женихом, накладывая в тарелку мясо и салат, а Бруно с нежностью следил за плавными, но быстрыми движениями её рук, постепенно отвлекаясь на внушительное декольте.

– Ты прекрасна! – выдохнул он, напрочь позабыв о голоде.

Но девушка ловко увернулась от тянувшейся к ней руки и рассмеялась.

– Сначала ужин. Или я зря полдня провела у плиты?

Бруно, с аппетитом налегая на отбивную, ежеминутно бросал на Аделину недвусмысленные взгляды, в ответ получая такие же. Между ними с треском разлетались искры страстного желания, воздух дрожал от напряжения, которое создавало любовь. Они так долго были в разлуке, что сейчас не могли надышаться друг другом.

Много раз Бруно порывался рассказать девушке, чем занимался, выложив всю правду о

Себастьене и Алине. Он понимал, что долго так не протянет – совесть вдруг начинала грызть

сердце, а наполненные любовью взгляды и слова Аделины разбивали его на мелкие осколки. Бруно снова исподлобья посмотрел на девушку, встретившись с ней глазами, тяжело вздохнул, раздумывая, как будет выпутываться из этой ситуации. Он клял себя за эту чехарду, смешавшую долг, дружбу и любовь в один запутанный клубок, но ничего не мог изменить. Пока. Впрочем, глядя на лукавую улыбку Аделины, мысли об этом поблекли.

– Как прошёл день? – спросил Бруно, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и прервать затянувшееся молчание.

Аделина улыбнулась, но невольно опустила глаза, будто смутившись.

– Отлично. Съёмки прошли удачно и довольно быстро, что бывает крайне редко.

– Но ты, кажется, недовольна?

– Скорее, расстроена, – на лицо девушки легла тень грусти, которую та попыталась спрятать за улыбкой. Она взглянула в глаза Бруно, в которых застыл немой вопрос, и продолжила: – Завтра утром я улетаю в Париж.

Бруно от неожиданности поперхнулся.

– Что? Зачем?

– Это моя работа, – Аделина смотрела виновато. – Я не могла отказаться. Прости.

– Ясно.

Парень долго ковырял в тарелке овощи, осмысливая услышанное.

– Кстати, у Жозе и Лали никаких результатов, они не нашли агенство, которое сдало жилье Алине и Себу, поэтому я хотела бы, чтобы ты остался здесь и помог Лали и Жозе в розыске Себастьена – виновато сообщила Аделина.

Бруно кивнул С одной стороны, было отрадно, что Аделина попросила помочь друзьям, и ему не придётся лететь с ней, бросив почти законченное дело на полпути, с другой– он не представлял себя без неё.

– Думаю, что мне придется остаться, тем более, что у меня есть новости о Себастьене.

– Ты нашел его?! – радостно воскликнула Аделина.

– Не торопись, для начала, мне нужно поговорить с ними, а кстати, где ребята?

– В ночном клубе. Жозе вдруг стало скучно, он решил развеяться, пока Бенедикт гостит у родителей, так неосмотрительно предоставив ему полную свободу. Лали была категорически против этой самой свободы, поэтому увязалась за бедным Жозе. А я решила воспользоваться ситуацией…

– И правильно сделала, – подмигнул парень.

Чувство голода притупилось, и в нём проснулась жажда. Он жаждал разгорячённого тела Аделины, поэтому встал и потянул девушку за собой.

– Уже? – рассмеялась она, даже не думая сопротивляться.

– Ты сводишь меня с ума…

Бруно хотел сказать что-то ещё, но Аделина прервала его жарким поцелуем.

Когда их безумный танец страсти, начавшийся на кухонном столе, завершился бурей в постели, уставшая девушка, блаженно улыбаясь, уснула, а Бруно долго смотрел в потолок, слушая её ровное дыхание. Убедившись, что Аделина спала довольно крепко, он осторожно соскользул с постели, вышел в кухню и взял трубку телефона.

– Доброй ночи, месье Локонте. Это – Бруно. Простите за поздний звонок…

– В нашем деле нет неудобного времени, – голос шефа звучал бодро, без тени неудовольствия. – Выкладывай.

Бруно в деталях рассказал всё, что узнал сегодня от Себастьена.

– Жди дальнейших распоряжений, – помолчав, сказал Локонте. – Твои друзья ни о чём не догадываются?

– Уверен, что нет. Вряд ли кто-то мог допустить, что давний знакомый Бруно живёт с ними только для того, чтобы выйти на след общего друга Себастьена.

– Ладно, не рассказывай то, что я и без тебя прекрасно знаю, – проворчал шеф. – До связи.

– Спокойной ночи.

Бруно положил трубку, повернулся к выходу из кухни и замер, наткнувшись на ледяной взгляд Аделины.

========== Глава 12 ==========

Жозе хандрил с первого дня пребывания в Тулузе. Мысли были сумбурны и тревожны. Иногда ему становилось страшно от того, что творилось в голове – он боялся потерять Лали!

Сначала Жозе с энтузиазмом воспринял идею Бруно отправиться в Тулузу и найти Себастьена. В первый же день ребята помчались по адресу, который дали родители Себа, но их постигла неудача – хозяин квартиры сказал, что пара прожила здесь всего неделю, а потом переехала, и куда – он не знает. Бруно и девочки расстроились, а Жозе неожиданно почувствовал облегчение – значит, Лали ещё какое-то время будет рядом.

«Она – не твоя девушка, – шептала совесть. – У тебя есть Бене. Ты приехал сюда, чтобы найти Себа, своего друга!» Но всё же тайная радость и желание, чтобы поиски продлились как можно дольше, прочно поселились у него внутри. К ним примешивалось чувство стыда за «порочные» мысли, поэтому Жозе не находил себе места. Он то ворчал на всех, то задирал Бруно и Аделину, которые не отходили друг от друга и ворковали, словно два голубка, то пытался опекать Лали, которая вроде и пришла в себя, но периодически застывала на месте, уставившись в одну точку, глядя на что-то видимое ей одной. В такие моменты Жозе становилось не по себе, потому что казалось, он знал, о чём или, вернее, о ком она думает.

Жозе не мог забыть тот единственный, безумный поцелуй на крыше дома в Париже – поцелуй отчаяния, бессилия, как тогда казалось, и принесший осознание, что он любит эту сумасшедшую, непостоянную, как ртуть, но такую трогательную и хрупкую в своем горе девушку. Ему не хватало их разговоров наедине, когда они тайком покуривали, сидя на крыше, прижавшись плечами друг к другу, делясь самыми сокровенными мыслями. Он готов был бесконечно утешать Лали, вытирая слёзы с нежных щёк и шепча милые глупости, чтобы увидеть лёгкую улыбку, изредка озаряющую лицо девушки.

Оказавшись же вчетвером в этой прекрасной, но совсем небольшой квартире все были на виду друг у друга, и, глядя на постоянно целующихся Аделину и Бруно, Жозе ужасно хотелось обнять Лали и вновь ощутить вкус её губ. Он ловил себя на мысли, что счастлив, что Бенедикт не смогла поехать с ними, а умчалась в Бретань к родителям. Он наслаждался каждым моментом, проведённым с Лали, хотя каждый раз, когда он думал, что она, возможно, скоро окажется в объятиях Себастьена, сердце Жозе сжималось от отчаяния.

Сегодняшнее утро началось с лёгкой перепалки девочек – Лали неожиданно встала раньше всех и решила испечь бразильский пирог с сыром по рецепту своей бабушки. Она колдовала над ним всё утро, и в результате, вся кухня была усыпана мукой, разбитыми яйцами, а на столе белели лужицы молока. Несмотря на этот кошмар, из духовки доносился упоительный аромат, который разбудил Аделину. Но, едва переступив порог кухни, она застыла от царящего в ней беспорядка.

– Лали! Что здесь творится?! – возмущённо воскликнула она.

Лали, занятая приготовлением кофе, обернулась и в недоумении посмотрела на подругу.

– Доброе утро, Аделина! Ты о чём? Тебе не нравится запах моего божественного пирога?

– Перестань прикидываться! – взорвалась та. – Посмотри, во что ты превратила кухню! Сейчас придут мальчики, а здесь – свинарник!

Лали обвела глазами гарнитур, плиту и стол и пожала плечами.

– Ну да, небольшой беспорядок – рассыпалось немного муки, разлито чуть-чуть молока. Так мы с тобой это быстро уберём, к чему так кричать?

– Мы?! – возмутилась Аделина. – Как бы не так! Не я сотворила этот хаос, так что убирать будешь ты, моя дорогая! – язвительно улыбнулась она.

Лали уставилась на девушку безмятежным взором и, сладко улыбаясь, проворковала:

– Дорогая моя, но ведь пирог будем есть все вместе, и когда ты попробуешь его маленький кусочек, то поймёшь, что он стоит того, чтобы убирать эту кухню до конца твоих дней! Ты не забудешь его вкус и будешь вымаливать рецепт на коленях! Так что давай, не вопи и приступай к уборке! – скомандовала Лали, торжественно вручая половую щётку подруге.

– Ты – чудовище! И я не знаю, какая ты мне больше нравишься – в депрессии или в обычном состоянии, – вздохнув, подытожила Аделина, принимаясь за уборку.

Лали присоединилась к ней, и спустя пятнадцать минут кухня сверкала чистотой, на столе стоял знаменитый бразильский пирог, блюдо с круассанами и тартинками, а в воздухе витал аромат свежесвареного кофе.

Бруно и Жозе по достоинству оценили усилия Лали и наперебой расхваливали её кулинарные способности, а девушка просто лучилась от счастья и постоянно таскала кусочки пирога и тартинки с конфитюром из тарелки Жозе, что позволило ему вступить с Лали в жаркую перепалку, совсем как раньше, в счастливые времена.

– Лали, перестань поедать мои тартинки! Вон сколько их, намажь себе сама, – ворчал он.

– Да ладно тебе, Жозе, не жадничай. Подумаешь, я взяла всего одну, – скорчила забавную рожицу девушка.

– Да где же одну! – не унимался Жозе, с готовностью вступая в спор. – Ты же съела штуки четыре и половину моего пирога! И куда в тебя столько влезает?

– Жадина! – парировала Лали и показала язык.

Бруно с Аделиной, сидящей у него на коленях, покатывались со смеху, глядя на этих резвящихся «взрослых детей». Лишь иногда в глазах молодого человека проскальзывало сочувствие и понимание, когда подмечал взгляды, которые Жозе бросал на Лали.

После завтрака они собрали небольшой «совет», на котором решали, как действовать дальше и что предпринять, чтобы найти новое место обитания Алины и Себастьена. Бруно предложил разделиться и обойти все конторы, которые занимаются арендой жилья. К их радости таких нашлось всего десяток, поэтому Лали и Жозе достались по три агенства, а Бруно взялся проверить оставшиеся четыре. Аделину пришлось исключить, так как у неё был плотный график рекламных съёмок, так удачно совпавших с их поездкой в Тулузу.

Побегав большую часть дня по агентствам, сдававших жильё внаём, Жозе и Лали вернулись домой только под вечер, совершенно обессилевшие. Лали была расстроена из-за неудачи, но надеялась, что у Жозе будут хорошие новости. Однако, напрасно – ему достались агентства в разных концах Тулузы и парень, безрезультатно объездив их, был крайне раздражён. К этому добавлялась досада на то, что Лали отказалась объединить с ним усилия, а ведь Жозе так надеялся, что ему удастся провести этот день рядом с ней.

Пока Лали принимала душ, Жозе, как разъярённый тигр, метался по квартире, действуя на нервы Аделине, которая что-то готовила.