Текст книги "Теперь еще и слоны"

Автор книги: Лайон Спрэг де Камп

Соавторы: Флетчер Прэтт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Де Камп Лион Спрэг , Прэтт Флетчер
Теперь еще и слоны

Спрэг Де Камп, Флетчер Прэтт

Теперь еще и слоны...

Худой лысеющий человек в твидовом костюме чуть не опрокинул стакан, когда неверным, но тщательным движением пытался поставить его на стол – и, уж можете не сомневаться, в данном случае осторожность в обращении со стаканом была вполне оправдана.

– Вспомни о собаках, – заявил он. – Правда, дорогая, практически не существует предела тому, чего можно добиться при помощи селекционного скрещивания.

– Замечу, что там, откуда я родом, мы иногда думаем и о других вещах, – проговорила рыжеволосая красотка и сопроводила старинную шутку, какие обычно печатали в "Нью-Йоркере", таким движением бедер, что хоть сейчас отправляй на страницы "Плейбоя".

Мистер Визервокс поднял нос от второго мартини.

– Вы их знаете, мистер Коэн? – спросил он.

Мистер Коэн, бармен, повернулся к нему и вытер мокрое пятно, оставшееся на стойке бара.

– Это профессор Тотт, чрезвычайно образованный джентльмен, должен вам сказать. Имени дамы не припомню, хотя, кажется, он называл ее Элли или что-то вроде того. Хотите, я вас с ними познакомлю?

– Конечно. Я читал когда-то про селекционное скрещивание, только мало что понял. Может быть, профессор сумеет мне объяснить.

Мистер Коэн с важным видом подвел гостя к столику в дальнем конце бара.

– Рад с вами познакомиться, профессор Тотт, – произнес он. – Моя фамилия – Визервокс.

– Что вы, сэр, это я счастлив знакомству с вами, совершенно счастлив. Миссис Джоунас, позвольте представить вам моего зрелого друга, именуемого Визервокс. Зрелого в том смысле, что он старился, вызревая в прекрасных напитках, подаваемых в баре "Гэвеген", где мы сейчас находимся, а сами напитки в это время вызревали в деревянных бочках, ха-ха – старение третьей ступени. Садитесь, мистер Визервокс. Я мечтаю привлечь ваше внимание к великолепным свойствам алкоголя, среди которых фантазия не самое последнее.

– Хм, вы совершенно правы, – согласился Визервокс, лицо которого приобрело точно такое же выражение, что и у чучела совы, украшавшего стенку над стойкой. – Я вот что хотел спросить...

– Сэр, прошу извинить мне мой педантизм, уместный разве что в аудитории. Фантазия – это обмен ролями. В состоянии святой трезвости я ухаживаю за миссис Джоунас; я соблазняю ее предаться алкогольным забавам. После третьего коктейля мы меняемся ролями, и она начинает обольщать меня – в точном соответствии с известным биологическим законом, утверждающим, что спиртное способствует разжиганию желания в женщине, но снижает потенцию мужчины. Вам понятно? Обмен ролями!

Стоящий за стойкой бара мистер Коэн, казалось, услышал часть выступления профессора и заявил:

– Рогаликов нет. Но могу предложить крендельки с солью. – Он пошарил под стойкой в поисках вазочки. – Кончились. А я только сегодня утром открыл новую коробку. Теперь понятно, куда уходит вся прибыль "Гэвегена". В прежние времена – бесплатный ленч, а теперь вот крендельки.

– Я вот о чем хотел вас спросить...

Профессор поднялся на ноги и поклонился, это упражнение привело к тому, что он довольно неожиданно снова плюхнулся на стул.

– Ах, загадка Вселенной и музыка сфер, так сказал бы Просперо! Кто охотник? Кто спасается бегством? Нечестивцы. Сохранить философию можно только соблюдая платоново среднее, только находясь на острие ножа – между преследованием и бегством, грехом и добродетелью. Мистер Коэн, еще коктейль – всем, включая моего зрелого друга.

– Позвольте мне угостить вас, – возразил Визервокс. – Я хотел спросить о селекционном скрещивании.

Профессор встряхнулся, два раза мигнул, откинулся на спинку стула и положил руку на стол.

– Вас интересует научное объяснение? Отлично, но у меня имеются свидетели, которые подтвердят, что вы сами напросились. – Вот видите, что вы наделали? – заговорила миссис Джоунас. – Теперь вашими стараниями он не замолчит до тех пор, пока его не сморит сон.

– Мне вот что интересно... – начал Визервокс, но счастливо улыбающийся Тотт перебил его:

– Я изложу вам теорию в наикратчайшем виде, без каких бы то ни было технических подробностей, – пообещал он. – Давайте предположим, что из шестнадцати мышей вы выбрали двух самых крупных и скрестили между собой. Их потомство, в свою очередь, будет спарено с самыми крупными особями из другой группы. И так далее. Через некоторое время при наличии достаточного количества экспериментального материала и создании благоприятных условий размножения вы без проблем получите мышь размером со льва.

– Фу! – возмутилась миссис Джоунас. – Ты явно перебрал! Твое воображение начинает рисовать чересчур мерзкие картины.

– Понятно, – проговорил Визервокс, – я читал в одной книжке об огромных крысах, которые поедали лошадей, а осы были размером с собаку.

– Я знаю произведение, о котором идет речь, – сказал Тотт, потягивая коктейль. – "Пища богов" Герберта Уэллса. Боюсь, однако, что описываемый им метод не имеет никакого отношения к генетике, а следовательно, абсолютно лишен научной ценности.

– Неужели можно получить такие поразительные существа при помощи селекционного скрещивания? – спросил Визервокс.

– Конечно. Можно вывести мух размером с тигра. Нужно всего лишь...

Миссис Джоунас подняла руку.

– Альвин, какая кошмарная идея! Надеюсь, тебе не придет в голову применить ее на практике.

– Нет ни малейшего повода для беспокойства, дорогая моя. Закон квадрата куба надежно защищает нас от возможных неприятностей.

– Как? – удивился Визервокс.

– Закон квадрата куба. Если вы удваиваете размеры, вы увеличиваете в четыре раза площадь и в восемь раз массу. В результате... ну, в практическом, а не научном смысле, у мухи размером с тигра будут слишком худые ноги и слишком маленькие крылья, которые не смогут выдерживать ее вес.

– Альвин, это же так непрактично! – заявила миссис Джоунас. – Как насекомое станет двигаться?

Профессор изобразил очередной изысканный поклон, который получился у него еще менее удачно, чем первый, поскольку он пытался проделать его не вставая.

– Мадам, цель подобного эксперимента не имеет никакого отношения к практическому использованию результата – он может быть предпринят исключительно для демонстрации возможностей науки. Муха размером с тигра будет представлять собой желеобразную массу, которую придется кормить с ложечки. – Он поднял руку вверх. – Вряд ли найдется причина, которая побудит кого-либо произвести на свет такое чудовище; а поскольку природа не имеет возможности создавать насекомых большого размера, она откажет в существовании и этим гигантам. Впрочем, должен с тобой согласиться, у меня подобная идея тоже вызывает отвращение. Мне гораздо больше нравится альтернативный проект – слоны не больше мух или ласточек.

Визервокс подозвал мистера Коэна.

– Отличный коктейль. Повторите, пожалуйста... А разве закон квадрата куба в этом случае не доставит вам неприятностей?

– Никоим образом, сэр. Когда речь идет об уменьшении размера, он работает на нас. Масса делится на восемь, однако мышцы не меняют пропорций и справляются с достаточно большим весом. Так что ноги и крылья крошечного слоника не только смогут поддерживать его, но и сделают резвым, точно колибри. Представьте себе малюсенького африканского слона во время плиш...

– Альвин, – перебила его миссис Джоунас, – ты напился. Иначе ты бы знал, как правильно произнести слово "плейстоцен", и не стал бы рассуждать о слонах с крыльями.

– Вовсе нет, дорогая. Я совершенно уверен в том, что такая особь сможет летать при помощи увеличенных ушей, совсем как Дамбо из мультфильма.

Миссис Джоунас фыркнула.

– И тем не менее мне бы не понравился слоник размером с муху. Он будет слишком маленьким, чтобы держать его вместо домашнего любимца, и непременно станет забираться во все укромные уголки. Давай сделаем его размером с котенка, вот таким. – Она выставила два указательных пальца. Дюймов пять.

– Отлично, дорогая, – согласился профессор. – Как только получу субсидию в Фонде Карнеги, сразу займусь воплощением этого проекта в жизнь.

– Да, – вмешался Визервокс, – но чем вы станете кормить таких крошек? И сможете ли приучить их вести себя прилично в доме?

– Уж если мужчину можно приучить вести себя прилично, то со слонами проблем не возникнет, – проговорила миссис Джоунас. – А кормить их будем овсом и сеном. Гораздо чище, чем держать повсюду банки с кормом для собак.

Профессор потер подбородок.

– Хм-м-м, – задумчиво протянул он. – Скорость поглощения пищи будет отличаться, учитывая размеры желудка... который, в свою очередь, зависит от величины... не уверен в результатах, но, боюсь, нам следует поискать более концентрированную и менее традиционную пищу. Полагаю, придется кормить нашего Elephas micros... предлагаю назвать его именно так... кормить его кусковым сахаром. Нет, не Elephas micros, а Elephas microtatus, что означает "самый маленький, крошечный слоник".

Мистер Коэн, который, облокотившись о прилавок, с интересом прислушивался к разговору, вдруг заявил:

– Мистер Консидин, представитель одной торговой компании, говорил мне, что самая концентрированная пища – это хорошее хлебное виски.

– Вот! – Профессор радостно хлопнул ладонью по столу. – Не Elephas microtatus, а Elephas frumenti, Слон Хлебного Виски, так мы его наречем, исходя из того, чем он станет питаться. Мы создадим таких слоников, которые будут жить на виски – высоко энергетичном продукте.

– Э, нет, не пойдет, – запротестовала миссис Джоунас. – Никто не захочет иметь домашнее животное, пристрастившееся к алкоголю. В особенности, если в доме есть дети.

– Послушайте, – вмешался Визервокс, – коль вы и в самом деле хотите получить столь необычное животное, почему бы не держать его в таком месте, где не бывает детей, а виски хоть залейся: например, в барах.

– Какое мудрое предложение, – похвалил его профессор Тотт. – Кстати, о виски, мистер Коэн: по-моему, нам пора повторить. Мы держим лошадей в конюшнях, кошек – в домах, канареек – в клетках. Почему бы не создать особое животное для баров? Кстати, мистер Коэн, чучело совы за вашей стойкой порядком поистрепалось.

– Они будут, как сороки, – мечтательно произнесла миссис Джоунас. Будут собирать совиные перья, крендельки и подставки для стаканов, чтобы вить гнезда в каком-нибудь темном уголке под потолком. А ночью выйдут...

Когда мистер Коэн поставил перед ними очередную порцию выпивки, профессор ласково посмотрел на спутницу и сказал:

– Дорогая, либо обсуждение будущего Elephas frumenti, либо сама spiritus frumenti ударила тебе в голову. Когда на тебя находит поэтическое настроение...

Рыжеволосая красотка откинулась на спинку стула и уставилась в потолок.

– У меня вовсе не поэтическое настроение. Вон та штука на самом верху колонны – гнездо одного из твоих слоников.

– Какая штука? – не понял Тотт.

– Та штука на самом верху, где совсем темно.

– Я ничего не вижу, – заявил мистер Коэн. – И готов заявить: у нас солидный бар, даже крыс нет.

– Они никогда не будут по-настоящему ручными, – проговорила миссис Джоунас, не отрывая глаз от потолка, – и если посчитают, что их плохо кормят, станут сами добывать себе пропитание, когда бармен отвернется.

– А ведь и вправду: забавная штука, – вдруг сказал Тотт, отодвинул стул и попытался на него взобраться.

– Не делай этого, Альвин, – попробовала остановить его миссис Джоунас. – Ты свернешь себе шею... Если хорошенько подумать, они будут кормить детенышей...

– Тогда встань рядом, чтобы я мог ухватиться за твое плечо.

– Эй! – вскричал вдруг мистер Визервокс. – Кто осушил мой стакан?

Миссис Джоунас опустила глаза.

– А разве не вы сами?

– Даже не притронулся. Мистер Коэн только что его поставил, правда?

– Точно. Но это было несколько минут назад, может быть, вы...

– Я не мог. Я совершенно, абсолютно точно не пил... эй, друзья, посмотрите на стол!

– Если бы я взял другие очки... – заявил Тотт, с опасностью для жизни раскачиваясь на стуле и вглядываясь в темноту.

– Посмотрите на стол! – махнув рукой, повторил Визервокс.

Его стакан, в котором совсем недавно была выпивка, оказался пустым. В стакане Тотта еще что-то плескалось, а бокал миссис Джоунас лежал на боку, из него вылилось содержимое объемом с наперсток и лужицей растеклось по столу.

Когда миссис Джоунас и Тотт проследили за пальцем Визервокса, то заметили, что от этой лужицы крошечные, мокрые следы ведут к противоположному краю стола, а дальше неожиданно обрываются. Круглые, каждый след размером с десятицентовик, будто оставленные...