Текст книги "Часы Ираза"

Автор книги: Лайон Спрэг де Камп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Надеюсь, он благополучно доберется до Пенембии, – с беспокойством заметил Зерлик; лицо юного иразца уже приобрело зеленоватый оттенок. – Он по-новарски двух слов связать не может.

– Бедняга! Как я не догадался его подучить?

– Да речь не о нем! Я боюсь за колесницу и за моих чудесных лошадей. Слугу всегда можно найти нового.

Джориан пробурчал что-то себе под нос.

– Извини, – сказал Зерлик. – Я слышал, что у вас, в Новарии, многие с уважением относятся к людям низших сословий. Какие странные понятия! Однако мне следовало высказываться на этот счет поосторожнее. Почему мы не поднимаем паруса?

– Сперва надо отойти подальше от подветренного берега. А то ветер с моря погонит нас назад. Чего доброго, на мель сядем!

Какое-то время путешественники гребли молча. Затем Зерлик сказал:

– Дай минутку отдохнуть. У меня больше нет сил.

– Ладно. На каком языке говорят в Пенембии?

– На пенембийском, разумеется.

– Он похож на федиранский? Я неплохо его знаю. А еще мальванский и швенский.

– Нет, пенембийский не похож ни на один язык, по крайней мере из известных. Правда, в нем немало слов, пришедших из федиранского и новарского. Наша правящая династия, видишь ли, своим происхождением отчасти обязана федиранцам: король Джуктар был в Федиране вождем кочевников. Город был основан еще раньше, одним бродягой из Новарии, он и положил начало династии. Однако пенембийский язык куда яснее и логичнее бесчисленных новарских диалектов, У нас многие говорят по-федирански: это культовый язык, на нем обращаются к главному богу Угролуку.

– Ты должен научить меня пенембийскому.

– С удовольствием. Может быть, отвлекусь и забуду об этой рыбной вони. Скажи, почему ты согласился на непомерную цену, что назначил Гаторикс за подзорную трубу? И почему так заспешил?

Джориан усмехнулся.

– Увидел в трубу всадников, несущихся во всю прыть по дороге вдоль Кьямоса. Конечно, их было еле видно, но уж очень похожи на ксиларскую стражу... Ну-ка! – Джориан достал с полки подзорную трубу и направил ее в сторону берега. – Клянусь костяными сосками Астис, эти негодяи уже на пристани!

– Дай посмотреть, – попросил Зерлик. В подзорную трубу был виден берег, а на нем выделялась группа людей, одетых в черное: один держал под уздцы лошадей, остальные разговаривали с чемнизцами. И те, и другие оживленно жестикулировали.

– Будем надеяться, им не дадут баркаса, – пробурчал Джориан, – а то как бы они не вышли в море вслед за нами. Восемь весел против двух – нам не уйти! Налегай, Зерлик!

Через минуту-другую Зерлик спросил:

– А теперь нельзя поднять паруса?

– Поднимем, но очень-то на них не надейся. Ветер к берегу, выходить в море придется галсами, да еще, может, нос начнет задираться, кто знает эту посудину! Дай-ка трубу. Три тысячи чертей, они уже раздобыли баркас и отчаливают! Ну, теперь держись!

Глава 2
«Летучая рыба»

– Нужно поскорей поднять паруса, – сказал Джориан.

– Как это делается? – спросил Зерлик. – Я никогда не ходил под парусом.

– Сперва встанем против ветра.

Сделав несколько мощных гребков, Джориан развернул судно носом на запад. Волны теперь били в нос корабля, началась сильная качка. Джориан втащил на борт свое весло.

– Подгребай, чтобы не развернулось, – сказал он. – А я займусь парусами... Тьфу, дерьмо собачье!

– Что случилось?

– Забыл, что паруса завернуты.

– Я думал, ты хорошо знаком с морским делом.

– Помолчи, дай подумать!

Джориан взялся за бизань-парус и быстро размотал веревку.

– Моя жизнь тоже под угрозой, – мрачно произнес Зерлик.

– За свою драгоценную жизнь можешь не дрожать. Им нужен я, а не ты.

– Если дойдет до схватки, они не будут особенно разбираться...

Джориан вытягивал в этот момент гардель и отвечать не стал. Рей рывками пошел вверх. Желтый парус зашумел и захлопал, наполнившись ветром.

– Держи против ветра! – крикнул Джориан.

– Может, пойдем с одним парусом?

– Он слишком далеко от центра, корабль все время будет вставать по ветру.

– Я во всех этих хитростях ничего не смыслю. Вон наши преследователи!

Черный баркас, в котором на веслах сидело восемь человек, был уже на полпути от пристани к «Летучей рыбе».

– Почему ты не установил сперва большой передний парус?

– Паруса надо подымать, начиная с кормы. Если начать с того, что ближе к носу, ветер подхватит парус и унесет судно, вот и поплывем по течению прямо в лапы к ксиларцам. Понял?

Джориан закрепил гардель и стал пробираться к грот-мачте. Вдруг Зерлик услышал яростный вопль.

– Что на этот раз? – спросил он.

– Пусть вся нечистая сила свалится на голову сволочи, которая завязала этот парус! Дьявольски тугой узел, да его еще и не видно!

– Поторопись, а то ксиларцы скоро будут здесь.

Преследователи уже приблизились настолько, что можно было разглядеть их лица.

– Я делаю все, что могу. Замолчи и следи за носом.

Рей грот-паруса, обернутый брезентом, торчал за бортом впереди судна, а скрепляющий веревочную обмотку узел находился на самом конце рея. Растопырившись, словно ящерица, Джориан повис за бортом – левой рукой держась, чтобы не упасть, ногами упирался в якорь, а свободной рукой ощупывал конец рея. Развязать тугой узел одной рукой непросто, даже когда его видишь, не говоря уж о том, когда трудишься вслепую.

Ветер крепчал, волны на реке становились все выше. С каждым ударом о борт «Летучая рыба» подскакивала, словно лошадь, берущая препятствие. Оказавшись на гребне волны, лодка шумно плюхалась вниз.

Джориана тоже кидало вверх и вниз, каждый раз на восемьдесят футов, держаться за рей делалось все труднее. Предзакатное солнце позолотило волны со стороны моря, и их блеск слепил Джориану глаза, будто пламя печи.

Баркас приближался. Ксиларцы находились теперь на расстоянии выстрела из лука, но Джориан был уверен: стрелять они не станут. Во-первых, стрелы унесет ветром, во-вторых, он нужен им живым.

– Проклятье! – вскричал Джориан; с него сорвало шляпу; мягко опустившись на воду, она отважно отправилась в путь по волнам.

– Джориан! – крикнул Зерлик. – Они аркан готовят.

Когда пропала всякая надежда, узел вдруг ослабился в скрюченных от напряжения пальцах Джориана. Черный баркас преследователей был уже, можно сказать, на расстоянии плевка. Узел сдался окончательно. Лихорадочными движениями Джориан размотал веревку, скомкал брезент и зашвырнул его подальше назад, угодив прямо в Зерлика. Ткань обвила юношу с головы до ног, словно питон. Стараясь высвободиться, Зерлик выпустил из рук весло.

– Держи против ветра! – заорал Джориан, выбирая гардель.

Зерлик быстро сложил брезент и вновь взялся за весло.

– Берегись, петля! – крикнул он Джориану. Ксиларец бросил аркан, но неудачно: веревка скрылась в синих бушующих волнах. Желтый грот-парус взмыл вверх. Его подхватил ветер, и лодку сильно качнуло.

– Начинай табанить! – велел Джориан.

– Что это значит?

– О, великие боги! Греби, заворачивай направо, дурак!

Зерлик завязил весло, но в конце концов сумел сделать как надо. Судно развернулось и под оглушительное хлопанье парусов двинулось левым галсом. Накренившись вправо, «Летучая рыба» быстро набирала скорость.

С трудом перебравшись на корму, Джориан увидел, что ксиларец снова раскручивает над головой аркан. Черный капюшон упал с его головы, и оказалось, что у него длинные, пшеничного цвета волосы. «Верно, кочевник из швенских степей», – подумал Джориан. В Ксиларе любили брать в королевскую стражу северян: они умели кидать лассо, а ведь главной обязанностью стражников было не охранять короля, а препятствовать его побегу и ловить живым, если вдруг убежит.

На этот раз докинуть петлю до Джориана было легко. Он бросился к кубрику.

– Весло на борт, – скомандовал он. – И возьми меня сзади за ремень.

– Зачем?

– Делай, как говорят.

Зерлик со стуком убрал весло. Джориан поднялся в кубрике в полный рост, одной рукой он держался за бакштаг, а другой показал ксиларцам «нос». Зерлик ухватился сзади за его ремень. Ксиларец поставил ногу на планшир, готовясь кидать аркан.

Подхваченная ветром, петля закружилась в воздухе и опустилась прямо на плечи Джориану. Тот обеими руками схватился за веревку и дернул изо всех сил. Зерлик одновременно потянул за ремень. Плюх! Не ожидавший рывка ксиларец очутился за бортом.

Раздались крики ярости и смятения, преследователи перестали грести. Те, что были ближе к упавшему, поднялись и протянули ему весла. Один от излишнего усердия угодил бедняге по голове. Голова исчезла, но вскоре снова появилась на поверхности.

«Летучая рыба» шла все быстрее. Джориан сидел, пригнувшись, в кубрике, одной рукой держась за румпель, другой сматывая веревку.

– Веревка на корабле никогда не лишняя, – сказал он, весело подмигнув Зерлику.

Баркас остался далеко позади, пока ксиларцы выуживали своего промокшего товарища.

– Теперь мы в безопасности? – спросил Зерлик.

– Почем знать? На этом галсе идем неплохо. Посмотрим, как наша «Рыба» меняет галс и как пойдет, когда перевернем паруса.

– Как это: перевернем?

Джориан растолковал ему, в чем особенности треугольных парусов и какие могут возникнуть сложности, когда при смене галса разворачиваешь рей в подветренную сторону. Джориан с тревогой поглядел вперед, дальний берег устья виднелся все отчетливее – длинная зеленая полоса, одни леса да болота, и лишь кое-где вкрапления деревень и злаковых полей.

– Перебирайся вперед, Зерлик, и следи за глубиной. Нам сейчас только на мель сесть не хватало.

– Как мне следить?

– Смотри вниз, а как покажется, что видишь дно, кричи.

Через какое-то время Джориан, зычным криком предупредив Зерлика, резко повернул румпель и повел «Летучую рыбу» на правый галс. Маленькое судно хорошо слушалось капитана и на новом галсе шло не хуже, чем на предыдущем.

– Ксиларцы еще не сдались, Джориан, – предупредил Зерлик. – Они идут наперерез.

Джориан прищурился. Борясь со встречным ветром, преследователи медленно двигались в сторону моря. «Летучая рыба» мчалась куда быстрее баркаса, но курс ее диктовался направлением ветра, и два судна неизбежно должны были встретиться.

– Может, снова свернем, пока не подошли к ним, – предложил Зерлик.

– Можно, но они все равно окажутся южнее. Выйдут в море и перехватят нас на следующем галсе. У меня есть план получше.

В глазах у Джориана появился недобрый блеск; он вел судно, не меняя курса. Баркас был все ближе.

– А теперь, – сказал Джориан, – возьми рупор, пройди на нос и крикни, что мы собираемся использовать свое право пройти первыми. Пускай посторонятся, если не хотят разлететься в щепки!

– Джориан! Если мы столкнемся, разобьются оба судна!

– Делай, что говорю!

Зерлик кивнул, прошел вперед и выкрикнул то, что ему было велено. Ксиларцы повернули головы к «Летучей рыбе», которая стремглав неслась прямо на них. На баркасе произошло оживление, кое-кто из преследователей приготовил сети и лассо. Рыбацкая лодка летела, не сворачивая.

– Умеешь плавать, Зерлик? – спросил Джориан.

– Немного, но до берега не доплыву! О боги, Джориан, ты и впрямь хочешь в них врезаться?

– Увидишь. Предупреди их еще раз.

В последнюю минуту на баркасе спохватились. Принялись грести назад, так что вода вокруг весел забурлила. «Летучая рыба» пронеслась совсем близко, и баркас отбросило в кильватер. Один ксиларец поднялся и стал грозить кулаком, но товарищи силой усадили его на место.

– Уф! – вырвалось у Зерлика. – Ты бы, правда, на них налетел?

Джориан усмехнулся.

– Чего не знаю, того не знаю. Запас был; если что, могли бы увернуться. По крайней мере, теперь можно выкинуть их из головы и плыть спокойно, если не помешают шторма, штили, морские чудовища и пираты. А теперь – извини, я помолюсь Псаану, чтобы отвел от нас эти напасти.

* * *

Наступила ночь, но ветер не унимался. Зерлик сидел, повесив голову, и стонал: пища, съеденная за обедом, давно отправилась за борт, и ужинать он был не в состоянии.

– Как ты можешь? – Он с отвращением глядел, как Джориан, не отрывая руку от румпеля, уписывает довольно сытный ужин. – Ты ешь за двоих.

Джориан надкусил яблоко, прожевал и ответил:

– Раньше и меня в море тошнило. Во время первого похода против пиратов, когда я был королем Ксилара, я просто подыхал от морской болезни. Как тот парень из оперетки Галибена и Сильферо «Славная девочка с корабля». Помнишь, он поет: «Я капитан пиратов бравый»?

– Не слышал. Спой, пожалуйста.

– Попробую, хоть вокальному искусству не обучался: времени не было.

И Джориан запел густым басом, слегка фальшивя:

 
Я капитан пиратов бравый.
Колю и режу для забавы,
Горжусь своей лихою славой
И денежки коплю, эх!
 
 
И как бы ветры ни свистели,
И как бы мачты ни скрипели,
Не глядя, обойду все мели,
Свой бриг не загублю, эх!
 
 
Пускай я в золоте купаюсь,
Но даже другу не признаюсь,
Что от морской болезни маюсь
И качки не терплю... эх!
 

– Недурно, – заметил Зерлик. – Надо бы разучить, а то я не знаю ни одной новарской песни.

Он затянул начало тоненько, но очень чисто.

– Ты прекрасно поешь, не то что я, – сказал Джориан, когда Зерлик с его помощью закончил последний куплет.

– У нас человек из знатной семьи непременно должен это уметь... А как ты справился с морской болезнью?

– Да так, спасибо Псаану...

– Спасибо кому?

– Псаану, новарскому богу морей. Организм как-то приспособился, и больше меня не тошнило. Может, и ты привыкнешь. Да, кстати, в Иразе что-нибудь знают о моем... бурном прошлом?

– Насколько мне известно, нет.

– Как же ты о нем узнал?

– От доктора Карадура. Он сказал, что ты был королем Ксилара, а потом вы вместе путешествовали в Мальвану и Швению. Это чтобы мне легче было тебя найти. Он взял с меня слово держать все в тайне.

– Карадур молодец! Умный старик, хоть иногда и бывает рассеянным. Знаешь что: когда мы доберемся до твоей родины, помалкивай насчет Ксилара и всего прочего. Никому ни слова. Хочу, чтобы меня считали просто почтенным мастером. Понял?

– Да, сударь.

– Тогда иди сюда и возьмись за румпель. Скоро уж, верно, час Совы, мне надо немного поспать.

– Можно подвести лодку поближе к берегу? Я плохо вижу землю. Страшно, когда кругом одна вода.

Зерлик показал рукой на восток, где между залитым луной небом и его отражением в море темнела полоса ксиларских земель. Волны дробили лунный свет на тысячи серебристых блесток, отделяющих «Летучую рыбу» от берега.

– О боги, нет! – воскликнул Джориан. – Это же подветренный берег, и чей! Пусть лучше кругом будет побольше воды. Старайся не менять расстояния, оно в самый раз, а если что случится, буди меня.

На другой день продолжал дуть западный ветер, по ярко-синему небу неслись маленькие, словно ватные, облака. Зерлик все еще жаловался на головную боль, однако собрался с силами и немного поел. Джориан, по-пиратски обвязавший голову платком взамен улетевшей шляпы, взялся за румпель. Управляя «Летучей рыбой», он расспрашивал Зерлика о пенембийском языке. Объяснения длились около часа, и вдруг Джориан хлопнул себя по лбу рукой:

– О великие боги! – воскликнул он. – Ну и язык! И как он дается бедным пенембийским детям? Я могу понять, когда в языке есть изъявительное, вопросительное, повелительное, условное и сослагательное наклонения. Но когда к ним еще добавляются желательное, причинное, сомнительное, сообщительное, ускорительное, описательное, протяженное и...

– Ну конечно, мой дорогой Джориан! В этом и состоит, как мы считаем, превосходство нашего языка над всеми прочими. На нем можно точнее выразить, что думаешь. Вернемся хотя бы к совершенному сообщительному аористу глагола «спать». По-новарски было бы: «Говорят, что я имел привычку “спать”». А пенембийцам достаточно одного-единственного слова...

– Одного-единственного с пятьюдесятью тремя суффиксами, – проворчал Джориан. А погодя прибавил:

– Может, мне лучше затвердить самые необходимые фразы, вроде «Здравствуйте» и «Сколько это стоит?» Я всегда считал, что у меня способность к языкам, но от вашей грамматики просто голова идет кругом.

– Напрасно. Стоит лишь заучить правила и не забывать о них, тогда будешь говорить без ошибок. И никаких отклонений и исключений, от которых с ума можно сойти, когда учишь новарский.

* * *

К полудню ветер ослабел, волны стали утихать. Зерлик чувствовал себя лучше, он ходил по судну, разглядывая рангоуты, лини и прочие снасти.

– Скоро я стану настоящим моряком! – воскликнул он в порыве воодушевления.

Стоя на планшире напротив бизань-мачты, Зерлик вдруг запел песенку из «Славной девочки с корабля». Последнее «эх!» он сопроводил эффектным жестом, для чего оторвал руку от мачты, перестав держаться. В этот миг набежала большая волна, и «Летучая рыба» накренилась. С испуганным криком Зерлик полетел в воду.

– А, раздави тебя медный зад Вэзуса! – вскричал Джориан, круто поворачивая румпель.

«Летучая рыба» развернулась против ветра и потеряла скорость. Джориан подобрал веревку, отнятую у ксиларцев, привязал конец к планке и швырнул моток Зерлику – его голова то показывалась на поверхности, то снова исчезала, накрытая волной.

Веревку пришлось кидать снова. Только на третий раз Зерлику удалось за нее уцепиться. Джориан схватил его за куртку и перетащил через корму. На Зерлика, скрючившегося на дне лодки, было жалко смотреть: его рвало, он кашлял, плевался, чихал. А Джориан приговаривал:

– Теперь будешь знать, что на корабле все время нужно за что-нибудь держаться, если ты не в кубрике. Запомни правило: одна рука принадлежит тебе, другая – кораблю.

– Хрип, – послышалось в ответ.

* * *

Ветер стихал. Солнце село за полосу тумана, которую принесло с моря.

– Мы заштилеем в этом тумане, – сказал Джориан, – надо плыть к берегу да причаливать.

Через час, когда первые завитки тумана поползли мимо «Летучей рыбы», Джориан сбросил якорь и убрал паруса. Ветра не стало. Волны превратились в легкую матовую зыбь, на которой плавно покачивалась «Летучая рыба». Джориан с Зерликом при помощи губки и ведра убирали из лодки воду.

Когда не стало дневного света, наступила кромешная темнота: луна в эту ночь долго не появлялась. Джориан зажег небольшой фонарик. Устав от языковых упражнений, приятели сели за карты. Джориан выиграл несколько марок.

– Никогда не блефуй больше раза за игру, – посоветовал он. – Кто будет дежурить первым? Хочешь, я?

– Нет. Я все равно не усну: столько соленой воды наглотался!

* * *

Джориан проспал недолго.

– Какие-то звуки! – шепотом сообщил Зерлик. Зевая и протирая глаза, Джориан выбрался из каюты. Туман приобрел жемчужно-матовый блеск, это значило, что взошла луна. На море было тихо, как в заводи. Джориан не смог бы сказать теперь, где запад, где восток.

Откуда-то доносился глухой размеренный стук. Джориан прислушался.

– Весла галеры, – решил он.

– Чьей галеры?

Джориан пожал плечами.

– Может, ирской, может, ксиларской, а может, альгартийских пиратов.

– Что делать ирцам или ксиларцам в такой темноте?

– Не знаю. И у тех, и у других морские дела сейчас идут худо. В Ире из-за жадности синдиката, который не хочет раскошелиться на поддержку флота. А в Ксиларе меня не хватает, некому за них как следует взяться. Выходит, что корабли обоих государств мирно стоят у пристани, а значит, стучат пиратские весла.

– Альгартийцы, верно, боятся сесть на мель не меньше нашего.

– У них есть колдуны, которые издали чуют скалы и мели и предупреждают об опасности. Они угадывают приближение штормов и туманов. Давай-ка помолчим, а то неровен час услышат.

– Благородный пенембиец, – заявил Зерлик, – не допустит, чтобы какие-то мерзавцы заставили его молчать.

– Прибереги свои рыцарские замашки до другого раза, когда будешь один. А сейчас моя жизнь тоже под угрозой, как ты вчера выразился. Я не пенембиец, притом не особенно благороден и считаю, что отсидеться сейчас куда важнее, чем вылезти со своей храбростью. Так что закрой рот.

– Не смей так со мной разговаривать... – возмущенно начал Зерлик, но Джориан взглянул на него свирепо, и тот притих.

Стук весел делался все громче. Стал слышен и другой стук – судя по всему, барабана, к ним примешивался плеск воды и невнятные обрывки разговора. Джориан настороженно вслушивался.

– Не пойму, на каком языке, – прошептал он. Звуки стали стихать, потом совсем исчезли.

– Теперь можно говорить? – спросил Зерлик.

– Пожалуй.

– Если эти альгартийские мудрецы умеют предсказывать погоду, почему они не могут ею управлять?

– Знать одно, действовать – другое. Правда, некоторые колдуны пробуют управлять ветрами и волнами. Бывает, выходит, бывает, нет. Взять хотя бы историю с королем Фузиньяном и приливом.

– Что за история?

Джориан уселся поудобнее.

– Фузиньян был когда-то королем у меня на родине, в Кортолии. Сын Филомена Доброхота, а самого его звали Фузиньяном Лисом: он был небольшого роста, проворный, смекалистый.

Однажды король Фузиньян пригласил самых важных придворных на пикник, который должен был состояться на пляже в Сигруме, в нескольких лье от города Кортолии. Это прекрасное место – волны Срединного моря плещут на серебристый песок. Для пикника лучше не придумать, а также для купанья и прочих развлечений. Пляж длинной дутой огибает подножие невысокого холма. Туда и отправился король вместе со своими детьми, прекрасной королевой Дэнудой и главными чиновниками государства, тоже с женами и детьми.

Среди гостей был некий Форвиль, дальний родственник короля, в те времена занимавший пост хранителя королевской картинной галереи – должность, прямо скажем, непыльная. Ленивого толстяка Форвиля все, включая короля, считали безобидным ничтожеством. На самом же деле он имел виды на королевский трон и в то время уже начал плести интриги.

Однако в присутствии Фузиньяна достопочтенный Форвиль был полон вкрадчивой угодливости. На этот раз он превзошел самого себя.

– Ваше величество, – сказал он, – слуги расставили столы и стулья для пикника там, где нас затопит приливом.

– Затопит? – задумался Фузиньян, оглянувшись на море. – Пожалуй, ты прав, клянусь Зеватасом! Я прикажу перенести все повыше.

– О нет, сир, в этом нет нужды, – возразил Форвиль. – Могущество вашей светлости безгранично: стоит вам только повелеть приливу остановиться, и он не посмеет ослушаться.

Приливы на Срединном море, надо сказать, слабее здешних, но это не помешало бы компании, расположившейся для пикника не там, где надо, выкупаться с головы до ног.

– Не болтай глупостей, – ответил Фузиньян и собрался распорядиться насчет столов и стульев.

– Но, сир, – упорствовал Форвиль, – это же ясно, как день. Можете мне не верить, но прикажите морю и сами увидите.

– Ладно, черт с тобой, – с досадой сказал Фузиньян, который подозревал, что Форвиль хочет выставить его дураком. – Заодно убедишься, какой плетешь вздор.

Фузиньян поднялся и, поводив перед собой руками, как это делают фокусники, произнес:

 
Сим-сим, замри-застынь,
Вода, на нас не хлынь.
 

Затем снова принялся за еду со словами:

– Если мы вымокнем, ты, Форвиль, заплатишь за испорченную одежду.

Гости оставались на своих местах, но все чувствовали напряжение: замочить дорогой наряд никому не хотелось, а сбежать – значило проявить неуважение к королю, который, судя по всему, готов был не моргнув глазом встретить прилив. Какое-то время все шло без изменений, пикник близился к концу, подали сладкие вина.

Но в положенный час прилив почему-то не наступил. Собравшиеся тайком поглядывали на карманные часы, друг на друга и – с растущим благоговением – на маленького веселого короля, который ел, пил и, казалось, знать ничего не желал. Наконец ни у кого не осталось сомнений, что привычный ход вещей нарушен и прилива не будет. Толстая физиономия Форвиля побелела, словно гипсовая маска, он не отрываясь глядел на короля.

Фузиньян тоже был встревожен происшедшим: он-то отлично знал, что настоящих колдовских заклинаний не произносил, нечистой силы тоже не призывал, что же тогда остановило прилив? Пока он ломал себе голову – виду, впрочем, не показывая, – к нему подошел сын и тихо сказал:

– Папа, там, на холме, какая-то дама, вот просила передать.

Фузиньян увидел, что записка от ведьмы Гло; она жила на холмах южной Кортолии и давно уже хотела получить должность главной волшебницы королевства. А сама не имела даже официального разрешения на колдовство, потому что никак не могла поладить с королевской комиссией по торговле и лицензиям. И вот колдунья без приглашения явилась на пикник, надеясь уговорить Фузиньяна вмешаться в ее тяжбу с бюрократами. Сверхъестественные возможности Гло помогли ей подслушать разговор Фузиньяна с Форвилем, и она решила не упускать случая: спряталась в лесу неподалеку от берега и, пустив в ход свои самые могущественные чары, удержала прилив.

Возможности Гло, как и всех существ из плоти и крови, были ограниченны. Около часа она сдерживала наступление прилива, но потом почувствовала, что власть ее слабеет. Тогда ведьма быстренько нацарапала записку и подозвала к себе маленького принца, игравшего с другими детьми в салки на склоне холма. Вот что она написала: «Его Величеству от Гло: сир, волшебство теряет силу, вода сейчас нахлынет. Перебирайтесь повыше».

Фузиньян понял, что произошло. Но расскажи он правду, исчез бы весь эффект, и Форвиль почувствовал бы себя победителем. Король поднялся с места.

– Друзья мои! – сказал он. – Что-то мы засиделись, излишества в еде и питье вредят здоровью. Надо слегка размяться: я решил устроить состязания – бег наперегонки отсюда до вершины вот этого холма. Будет три забега. Первый – дети младше тринадцати лет, победитель получит пони из королевской конюшни. Второй – дамы, призом будет серебряная диадема из королевской сокровищницы. И третий – мужской, тому, кто прибежит первым, достанется арбалет с королевского оружейного склада. Предупреждаю, что в третьем забеге я сам приму участие. Конечно, смешно было бы присуждать приз самому себе, поэтому, если я выиграю, то пожалую его тому, кто придет вторым. Дети, построились! На старт, внимание, марш!

Дети сорвались с места и, сбившись в кучу, с визгом умчались.

– Барышни, построились! – скомандовал король. – Подолы приподнимите, иначе до вершины год будете ползти. На старт, внимание, марш! Теперь, вы, господа...

Та же сцена была разыграна в третий раз.

Тут Зерлик спросил:

– Придворные, верно, старались бежать помедленнее, раз в состязании участвовал король?

– Король королю рознь. С Фузиньяном этот номер не прошел бы, все знали, что он настоящий спортсмен и ужасно разозлился бы, заметив, что его соперники нарочно придерживают шаг. Поэтому все бежали в полную силу. Фузиньян, очень подвижный и выносливый, и впрямь добежал до вершины холма первым из мужчин. Бедняга Форвиль еле доковылял, пыхтя, до подножия, и тут на берег хлынул прилив, толстяка сбило с ног, перевернуло, он чуть было не потонул, да подоспели слуги, вытащили его из воды.

Фузиньян отрицал свою причастность к тому, что произошло с приливом. Говорил, что причиной послужила, вероятно, либрация луны и что-нибудь в этом роде. Но подданные не верили объяснениям короля и трепетали перед ним больше, чем прежде.

– Он вознаградил колдунью?

– Нет. Сказал, что она действовала без разрешения и, кроме того, в какое положение его поставила! Пришлось здорово пошевелить мозгами, чтобы придумать, как выкрутиться. Да еще пятки стали чесаться после этого бега. Зуд не прекращался, и король решил, что эту напасть тоже наслала на него Гло при помощи черной магии. Но доказательств не было, а потом главному волшебнику, доктору Агосу, удалось вылечить зуд.

– А что достопочтенный Форвиль?

– После событий на берегу у Фузиньяка появились сильные подозрения насчет родственника. Король стал думать, как бы отбить у Форвиля охоту вертеться при дворе и строить козни, и придумал хитроумнейший способ, на то он был Фузиньяном Лисом! Расхвалив Форвиля за глубокие познания в искусстве, король пригласил его к себе во дворец послушать собственную игру на волынке.

– Благодаря твоим тонким замечаниям, – сказал король, – я скоро стану лучшим музыкантом в Новарии.

Посидев с Фузиньяном три дня, Форвиль вдруг, если можно так выразиться, ударился в религию и сделался жрецом богини Астис. С той поры обязанности священнослужителя самым законным образом избавляли его от необходимости слушать завывания королевского инструмента. Короче, он выбрал из двух зол меньшее, и с интригами было покончено.

* * *

После восхода солнца туман стал понемногу рассеиваться. С берега подул легкий ветерок. Туман распался на отдельные хлопья, а потом и вовсе улетучился; ярко засветило солнце. Джориан поднял якорь, взмыли вверх желтые паруса, вскоре «Летучая рыба» была далеко от берега.

– Как удачно, – заметил Зерлик. – Мы снова в море, и ветер несет нас куда надо. Ты молился своему Псаану?

Джориан покачал головой.

– Не нравится мне это. Обычный бриз начинает дуть ночью и на рассвете несет в море каботажные суда и рыбачьи баркасы. А этот ветерок с востока... уж не тот ли самый, что предвещает шторм?.. Вот холера! Видишь корабли по правому борту?

Зерлик выглянул из-за бизань-паруса.

– Да, верно! Один – парусник, второй вроде бы похож на галеру, но тоже под парусом.

– Подержи румпель.

Джориан достал подзорную трубу и разглядел корабли, которые быстро двигались в направлении «Летучей рыбы».

– Чтоб мне, идиоту, яйца оторвало! Проворонил! Другой бы уж давным-давно заметил верхушки мачт. А теперь они нас увидели.

– Пираты?

– Никакого сомнения. Видишь голубое? Это альгартийский флаг.

– Может, удастся уйти?

– А, проклятье! Поздно. Если б я знал здешние воды, спрятались бы, где помельче и им не пройти. Но я здесь ничего не знаю. Будь с нами Карадур, он бы заколдовал нас – сделал «Летучую рыбу» невидимкой или превратил в морскую скалу. Но Карадур далеко.

– Почему же Двенадцать Городов не объединятся, чтобы положить конец этому безобразию?

– Города слишком заняты собственными распрями, нанимают пиратов, чтобы гадить один другому. Несколько лет назад, когда в Ксиларе правил король Тонко, ирский синдикат нанял цолонскую флотилию, чтобы извести разбойников. Но новарцы принялись за старое, и пираты тут как тут, будто не исчезали.

– Вам нужен один полновластный правитель, вроде нашего короля. А что будет, если они нас остановят?

– Мы бедные рыбаки, ты не забыл? Закинь удочку и лови рыбу.

Суда подошли уже совсем близко, и их можно было разглядеть во всех подробностях. Одно представляло собой карак, прежде служивший купцам для перевозки товаров. Второе – галеру, на которой когда-то было два ряда весел, но после нижние отверстия законопатили, что, видимо, позволяло выходить на судне в любую погоду. Весла были убраны, но вот несколько штук высунулось с обеих сторон из верхних отверстий, чтобы ускорить ход галеры.

– Ни за что не буду, – заартачился Зерлик. Джориан обернулся к нему, недоуменно нахмурившись.