Текст книги "Ранчо горячих свиданий"

Автор книги: Лайла Сэйдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

9. Ада

В последние дни я пришла к неожиданному выводу: работать с боссом, которого терпеть не можешь, намного проще, чем с тем, кто тебе симпатичен. Особенно если выглядит он так, словно вышел из женских фантазий о ковбоях в буквальном смысле.

Всю прошлую неделю мне как-то удавалось не оставаться с Уэстоном наедине и не говорить ни о чем, кроме рабочих вопросов. К счастью, вставал он раньше меня и в утренние часы был занят… ну, не знаю уж, чем занимаются ковбои по утрам. Ближе к полудню заезжал посмотреть, что творится на стройплощадке. Обычно находил, чем помочь, а если нет, просто проверял, как у нас идут дела, и возвращался к своим занятиям.

Так что виделась я с ним гораздо меньше, чем в первый день в Мидоуларке. Однако совсем избежать этих встреч было невозможно.

И чем дальше, тем труднее становилось прятаться от Уэстона.

В начале проекта всеми работами руководит Эван. Я фактически становлюсь частью бригады, а кроме того, слежу за тем, чтобы все необходимые материалы нам доставляли вовремя и в нужном количестве.

Кроме того, не следует забывать о соцсетях. Во время работы над проектами я каждый день выкладываю сториз, три раза в неделю – посты с фото, раз в неделю – видео. Может показаться, что это утомительно, но я не жалуюсь; ведь подписчики в соцсетях – основа моей клиентуры, и я рада делиться с ними тем, как идет работа.

Некоторые считают, что я «ненастоящий» дизайнер интерьеров, поскольку этому не училась. Интересно, что они скажут, если узнают, что училась, но вылетела со второго курса?

В интернете, как и в любом другом месте, мудаков хватает, но, по счастью, у меня в «Доме там, где Харт» они почти не появляются. Мои подписчики – милые люди, и, кажется, я им нравлюсь. Не будем слушать вредный голосок в голове, твердящий: «Это только потому, что они никогда тебя не видели!»

Несколько дней назад я запостила фото с Уэстом. Случайно – да и ничего особенного он там не делал, просто стоял на заднем плане и с улыбкой смотрел на дом; но не прошло и пяти минут, как посыпались комменты типа «Придержи лошадку, ковбой!» или «С таким парнем все становится лучше!».

Я читала и очень старалась не злиться.

А тем временем Уэстон в белой футболке, которая, кажется, ему тесновата, изо всех сил лупил кувалдой по стене, разделяющей две спальни.

И при этом издавал такие звуки, что хотелось спросить, не включил ли кто-то на полную мощность термостат.

Да, меня к нему влекло, и это… странно. Обычно со мной такого не случается. Разумеется, я замечаю красивых мужчин; но если бы любой другой красивый мужчина махал кувалдой у меня перед глазами, да еще с такими порностонами – наверное, мне захотелось бы ему врезать.

Но не Уэстону.

– Ада, все нормально? – заботливо спросил Эван. Тут только я поняла, что беззастенчиво пялюсь на Уэстона.

– Да, извини. Что такое? – спросила я.

Мы с Эваном на тот момент работали вместе год с небольшим, но казалось, что я знаю его всю жизнь. Может быть, другом его и не назовешь, но он точно больше, чем просто коллега.

И знает он обо мне больше всех остальных – хотя я с ним не откровенничала. Дело в том, что друг Эвана, Картер, работал вместе с Ченсом, моим бывшим мужем. Так мы и познакомились – а дальше вся плачевная история моего замужества прошла у Эвана перед глазами.

Мы никогда об этом не говорили, но я знаю: если мне что-то понадобится, Эван всегда будет рядом. То, что он поехал со мной в Вайоминг, – достаточное тому доказательство. Впервые я получила работу вдали от Калифорнии; до сих пор все мои проекты реализовывались в Сан-Франциско или его окрестностях. Рассказывая Эвану, что придется ехать в Вайоминг на четыре месяца, я не знала, согласится ли он – но он согласился.

И я ему очень благодарна.

– Ничего, – ответил Эван. – Просто хотел сообщить: всем видно, куда ты смотришь. – Его взгляд скользнул к Уэстону и снова вернулся ко мне.

Я закатила глаза, однако мысленно поблагодарила Эвана. Еще не хватало, чтобы Уэстон заметил, как я на него пялюсь, и вообразил себе что-нибудь не то!

Хотя что-то мне подсказывало: Уэст не из таких. Когда я объявила, что между нами ничего не будет и быть не может, что у нас чисто рабочие отношения – честно говоря, ждала, что он… ну, попробует меня продавить. Хоть немного.

А он не стал.

Он уважает мои границы. Конечно, это самый минимум – хотя для меня и это в новинку. То, как он общается со мной, с бригадой, вообще со всеми, наводит на мысль, что Уэстон – хороший человек.

Однако у меня уже был печальный опыт с парнем, который поначалу выглядел очень милым, – и повторять не хочется. Да и вообще не хочу сейчас никаких отношений. Я наконец-то вернула себе собственную жизнь – и предпочитаю спокойно в ней разобраться.

Я вернулась к ноутбуку со списком материалов, начала отмечать те, что уже заказаны, и проверять подтверждения, когда с крыльца донесся звук, который в разгар ремонта услышишь не каждый день, – стук каблуков.

В дом вошла женщина. Скорее всего, даже без каблуков она была выше меня – а на шпильках ее рост приближался к шести футам. Темные вьющиеся волосы до середины спины, строгая белая блузка с длинными рукавами, широкие черные брюки, кожаная сумка через плечо – из тех дизайнерских, что на вид скромны, но стоят бешеных денег.

Ее глаза (кажется, черные) обшарили комнату в поисках кого-то… и остановились на Уэсте.

У меня упало сердце.

Да чтоб тебя! Я что, целовалась с парнем, у которого есть девушка? Да еще такая шикарная – ни дать ни взять топ-менеджер какого-нибудь нью-йоркского банка!

«Вот, Ада, что бывает, когда тискаешься в баре с незнакомым парнем, не потрудившись даже задать ему пару вопросов!»

Но ведь он тоже со мной целовался! Значит, это и его вина.

Так и знала! Не может он быть таким хорошим, как кажется!

Уэст опустил молоток и задрал край футболки, чтобы вытереть пот с лица.

Ох, блин.

Если сейчас его сфоткать и выложить, через неделю у меня будет не меньше миллиона подписчиков. Впрочем, теперь, когда я на него злилась, меня и это бесило. Почему нам приходится из кожи вон лезть, а мужчине, чтобы все от него кипятком писали, достаточно существовать и быть немного симпатичным?

Встретившись взглядом с незнакомкой, Уэст ей помахал, и лицо его осветилось улыбкой с ямочками. Когда она подошла ближе, он хотел ее обнять, но она его остановила, жестом указав сперва на его блестящую (не только от пота – во всех смыслах блестящую) грудь, затем на свою белоснежную блузку.

Он рассмеялся и жестом пригласил ее к столу, за которым сидела я. Замечательно. Теперь они идут в мою сторону.

– Ада, – заговорил Уэстон, подходя к столу, – хочу тебя кое с кем познакомить.

Я встала, соображая, как бы поделикатнее сообщить этой красотке, что она выбрала себе отстойного бойфренда. Наверное, прямо сейчас не стоит. Лучше как-нибудь потом. Взрывать бомбу там, где идет ремонт, – себе дороже.

– Это Кэм… то есть Камилла, – поправился он, словно не привык к ее полному имени. Однако имя Камилла ей подходило. Звучало очень… по-королевски. – Она адвокат, обеспечивает юридическую сторону нашего проекта.

– Юрист, Уэст, – поправила Камилла. – Юрист – это любой, у кого есть диплом, а адвокат – тот, кто сдал экзамен на допуск к практике. Я пока не сдала.

– Все ты сдала, – ответил он, – просто результатов еще не получила.

Хм. Интересно, каково это – когда рядом человек, настолько уверенный в тебе и твоих способностях?

Камилла закатила глаза, но я увидела, что она с трудом сдерживает улыбку. Выходит, Уэстон на всех так действует?

– Ада, – представилась я, протянув руку. – Рада с вами познакомиться.

– Камилла – но все здесь зовут меня просто Кэм.

Потому что все здесь, включая Уэстона, ее знают… Пожимая руку, я заметила на безымянном пальце левой руки кольцо с огромным бриллиантом – и у меня вновь сжалось сердце. Так они помолвлены?! Господи, ну я и влипла!

– Я никогда еще здесь не была, – заметила она, оглядываясь вокруг. – Уже сейчас можно сказать, что получится замечательно!

– У Ады потрясающие идеи, – подхватил Уэстон, устремив на меня внимательный и ласковый взгляд. – У нее настоящий талант!

– Это сразу видно, – ответила Камилла, тепло улыбнувшись мне.

– Э-э… м-м… – промычала я в ответ, лихорадочно придумывая какой-нибудь пристойный вопрос, который позволит прояснить их взаимные отношения. Если они помолвлены, наверное, Камилла имеет право знать о поцелуе. Хотя я не уверена. У меня никогда не было подруг (да и друзей-мужчин, честно говоря, тоже), я совсем не понимаю, как разбираться с такими проблемами. И почему Уэстон, когда рассказывал о своей семье, не упомянул невесту? – И давно вы вместе?

На этот вопрос оба отреагировали странно. Кэм открыла рот, Уэстон выпучил глаза так, словно они вот-вот выпадут из орбит.

– Но мы не вместе, – ответила Кэм, а Уэстон одновременно с ней сказал:

– Мы с Кэм вроде как родня.

О боже!

То есть она его кузина или что-то такое? А я предположила вслух, что они обручены? Ну, молодец, Ада, ты сегодня просто в ударе!

– Брат Уэста – отец моей дочери, – сообщила Кэм.

Не могу сказать, что стало намного понятнее. Значит, она помолвлена с братом Уэста? Заметив, что мой взгляд метнулся к ее кольцу, Кэм пояснила:

– Нет, с его братом я тоже не обручена. Все сложно, – добавила она, неопределенно помахав рукой.

– Я… ох, прошу прощения. Просто я увидела кольцо и подумала…

Да в рот мне ноги!

– Не беспокойтесь, все нормально, – со смехом воскликнула Кэм. – Приятно для разнообразия встретить кого-то, кто не в курсе моей запутанной истории!

Кажется, в самом деле не обиделась! Из родных Уэстона я пока знакома только с отцом, но, если все они такие, возможно, мне пора отучаться от привычки всегда ждать от людей худшего.

Уэстон, похоже, глубоко пораженный тем, что я сочла Кэм его невестой, сказал:

– Ладно, теперь, когда мы установили, что я не обручен с мамой своей племянницы… – он повернулся к Кэм, – ты привезла мне бумаги на подпись?

Кэм снова рассмеялась.

– Серьезно, Ада, вы сделали мой день! Забавно быть для кого-то загадкой, – сказала она. – Да, здесь несколько документов, связанных с обустройством гостевого ранчо, которые нужно представить в городской совет на этой неделе.

Она поставила на стол свою шикарную сумку. Мне стало стыдно при мысли, что эта сумка за долю секунды покроется строительной пылью – но Кэм, кажется, не возражала.

Перебрав кончиками пальцев несколько файлов, она достала папку из плотного картона. Открыла, перелистнув страницы, показала Уэстону, где подписать, и снова подняла взгляд на меня.

– Так что же, Ада, вам нравится в Мидоуларке? – спросила Кэм.

Она снова мне улыбается! И, кажется, непритворно.

– Здесь здорово! – так же искренне ответила я. К чему делать вид, что горы и бескрайнее синее небо не поразили меня до глубины души? – Правда, города я еще почти не видела, но на ранчо очень красиво!

– Ну, в баре и в кофейне вы были, так что, можно сказать, посмотрели уже половину наших достопримечательностей, – небрежно махнув рукой, заметила Кэм.

Я понятия не имела, откуда она об этом знает – и, должно быть, на лице у меня отразилось недоумение, потому что Кэм добавила:

– У нас в самом деле Очень Маленький Город.

– Совсем как в ромкомах «Холмарк»? – подхватила я, очень надеясь, что моя ирония ее рассмешит, а не обидит.

– Ну, не совсем. Такого количества сексапильных хозяек гостиниц вы здесь не найдете!

– Зато, кажется, у вас монополия на сексапильных ковбоев, – брякнула я, не подумав.

И зря. Уэстон резко повернул ко мне голову, наши глаза на долю секунды встретились – и я тут же об этом пожалела.

Воздух вокруг снова искрился и вибрировал, и все, что мне оставалось, – старательно этого не замечать.

– О, если вы ищете секси-ковбоев, то приехали куда надо! – рассмеялась Кэм.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее, – попросил Уэст, небрежно опершись бедром о стол. Как же он меня бесит! – Ты о ком-то конкретно?

Он скрестил руки на груди, и даже краем глаза я видела, что на щеках у него играют знакомые чертовы ямочки.

– О твоем отце, – отрезала я, не поднимая глаз. Эту ошибку я сегодня уже совершала – и абсолютно не жаждала повторять то, что случилось, когда мы с Уэстоном в последний раз смотрели друг другу в глаза.

Кэм захихикала, прикрыв рот ладошкой. От ответа Уэстона меня спасло появление нового человека – маленького человечка, который пулей влетел в гостиную и обхватил Кэм сзади.

– Мама! – пронзительно завопил ребенок. Кэм, все еще смеясь, подхватила девочку на руки и прижала к себе.

– Привет, солнышко! – воскликнула она.

У дочки Кэм оказались мамины черные волосы, но глаза ярко-зеленые, а на щеках очень знакомые ямочки. Одета она была во что-то вроде розовой футбольной формы.

– Райли, – послышался от двери грубоватый голос, – я ведь только что тебе сказал! В дом, где идет ремонт, без каски нельзя!

Я подняла глаза, чтобы узнать, кому принадлежит этот новый голос, – и, что бы вы думали, увидела еще одного ковбоя! Должно быть, Густа.

Было очевидно, что Уэстон с Густом родственники, однако, если Уэст улыбался – Густ хмурился. Волосы и глаза у него были темнее, над верхней губой аккуратная полоска усов. Не много на свете мужчин, которым идут усы, – но Густу они были к лицу.

– Без сказки? – воскликнула Райли, обернувшись к отцу. – Ты мне расскажешь сказку? Вот здорово!

– Не сказку, а каску, – со вздохом ответил Густ и двинулся к нам.

– А что такое каска?

Густ только головой покачал.

– Ну вот, все-таки она тебя сюда затащила! – улыбнулась Кэм. – Из вас двоих она точно упрямее!

Дочка Кэм, обвив руками шею матери и уткнувшись ей в плечо, скосила взгляд на меня.

– А ты кто? – поинтересовалась она.

– Я Ада. А ты кто?

– Райли Амос Райдер, – гордо представилась она.

Девочку назвали в честь деда? Как мило!

– Приятно познакомиться, Райли Амос Райдер, – ответила я, невольно улыбнувшись.

– А у тебя есть второе имя? А как твоя фамилия?

– Извините ее, – вмешалась Кэм, – это ее нынешнее увлечение – у всех спрашивает полные имена и фамилии.

Я кивнула, дав понять, что все в порядке.

– Ада Алтея Харт, – ответила я.

Мама была бы в восторге, услышав, что кто-то интересуется моим вторым именем! Алтеей звали бабушку-гречанку – ту, что много лет назад дала моей двадцатидвухлетней матери денег на переезд в США.

Райли одобрительно кивнула.

– Красиво, – похвалила она. – И картинка у тебя на руке красивая! – И она указала на мое плечо, обвитое татуированным узором.

– Спасибо. А мне нравится твоя розовая футбольная форма.

– На папе тоже есть картинки, но их видно, только когда мы ходим купаться, – сообщила Райли.

Что мне нравится в детях – это непосредственность! Никаких секретов, никакой скрытности: что на уме, то и на языке.

– А дядя Уэст говорит, что у дяди Брукса есть картинка на попе! – добавила она.

Вот-вот! Видите, о чем я?

– Только не знаю какая – дядя Брукс мне никогда не показывал!

Густ шумно вздохнул, а Кэм снова покатилась со смеху.

Я тоже была готова расхохотаться от души. Смех щекотал горло, словно газировка: чувство не то чтобы неприятное – но я совсем не понимала, что с ним делать.

– Райли! – сурово сказал Густ.

– Чего? – невинно откликнулась Райли.

– Неприлично обсуждать чужие попы с теми, кого знаешь меньше пяти минут.

– Ой, извини, – смутившись, пробормотала Райли.

– Все нормально, – сказала я. – Спасибо, что рассказала мне, на ком тоже есть картинки.

– И на этой ноте, – вступила Кэм, – мы с этой маленькой болтушкой едем играть в футбол. – Она перевела взгляд на Райли. – Только сначала что-нибудь сделаем с этой штуковиной на голове, которую твой папа считает хвостиком.

Уэст собрал подписанные бумаги, сам сложил их в папку, а папку убрал в сумку, поскольку руки у Кэм были заняты.

– Кэм, я сделал все, что мог, – пожав плечами, ответил Густ.

Райли издала горестный стон – слишком уж горестный для крохи пяти или шести лет от роду.

– Мама, можно мне сегодня стоять в воротах? Ну пожалуйста! Я не хочу бегать за мячом!

– Посмотрим, как вести себя будешь, – с улыбкой ответила Кэм.

Густ взял со стола сумку и аккуратно повесил ей на плечо.

– Давай, солнышко, покажи всем класс! – сказал он Райли. – Люблю тебя.

Он поцеловал дочку в лоб, а та чмокнула свою ладошку и приложила к его щеке.

– И я тебя люблю.

– Сможешь забрать ее завтра? – спросила Кэм.

– Да, вроде завтра время будет, – ответил Густ. – А если не смогу, пришлю за ней Брукса или Эмми.

Кэм кивнула.

– Спасибо, – сказала она. – Ладно, Райлз, скажи всем «пока».

Райли помахала нам ручкой, и мы с Уэстом и Густом замахали в ответ.

– Люблю тебя, малышка, – сказал Уэст. – Кэм, спасибо за помощь.

– Не за что. Завезу бумаги в городской совет, если что-то пойдет не так, напишу. И, Ада, я очень довольна, что с вами познакомились! Если захотите выпить вместе кофе или что-нибудь такое – дайте мне знать. Дадим кумушкам в Мидоуларке пищу для разговоров.

– Само собой, – ответила я, хоть и понимала, что это очень маловероятно.

Не то чтобы мне не хотелось выпить кофе с Кэм. Честно говоря, она мне очень понравилась! Просто я не умею заводить друзей. И боюсь, что, проговорив со мной дольше пяти минут, она разочаруется. Ада Харт хороша в малых дозах.

– Ладно, всем пока, увидимся, – сказала Кэм и пошла к дверям. Райли снова энергично замахала нам, и я невольно помахала ей в ответ.

Затем повернулась к Уэсту – и увидела, что он смотрит на меня.

Как обычно. Он смотрит на меня, а я на него. Словно больше вокруг и посмотреть не на что!

Так что я решительно перевела взгляд на Густа. Но он, подняв бровь, смотрел на брата, а брат смотрел на меня, и все это походило на какую-то странную игру в гляделки на троих. Определенно, пора было с этим заканчивать.

– Я Ада, – представилась я, протягивая руку.

Еще на секунду задержав взгляд на младшем брате, он наконец повернулся ко мне.

– Густ Райдер. Рад наконец с вами познакомиться, – ответил он и пожал мне руку. Крепко пожал.

Как видно, он из тех мужчин, что готовы принимать женщин всерьез.

– Взаимно. Мне очень понравилась ваша дочка.

Густ покачал головой, но глаза его весело блеснули.

– Да, она классная!

– Ладно, – проговорил, хлопнув в ладоши, Уэст, – а теперь, когда все со всеми познакомились, Густ, давай я тебе покажу, что у нас тут делается.

– Не нужно, – ответил Густ, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. – Я хочу поговорить о проекте с Адой.

До сих пор мне не случалось видеть, чтобы Уэст терял жизнерадостность. Но сейчас он определенно… занервничал? Кадык у него заходил вверх-вниз, одной рукой он потирал подбородок, пальцами другой что-то нервно выстукивал на столе.

– Буду рада все вам показать и рассказать, – ответила я, – однако Уэстон знает о проекте то же, что и я.

Не знаю почему – это совершенно на меня не похоже! – но мне вдруг захотелось его успокоить и поддержать.

10. Уэст

За эту неделю я узнал о себе много нового. Во-первых – кто бы мог подумать! – меня влечет к женщине в комбинезоне и с татуировками, которая на меня и смотреть не хочет. Во-вторых, оказывается, я похож на человека, который станет целоваться с указанной женщиной в баре, будучи помолвлен с другой.

Неприятное открытие. С чего бы Ада обо мне такого мнения? Однако раз такое пришло ей в голову – значит, были в ее жизни мужчины, от которых этого можно ожидать.

И это тоже неприятное открытие.

Так легко забыть, что она совсем не знает меня, а я ее – хоть и отчаянно хочу узнать.

Первая неделя подходила к концу, и пока что проект продвигался без сучка без задоринки. Я понимал, что такое везение не продлится вечно, и все же… черт возьми, Ада меня впечатляла! Они с Эваном управляли бригадой, словно опытный капитан кораблем. Говорили так, что наши рабочие умолкали и навостряли уши, стараясь не пропустить ни слова. Ада держалась неизменно спокойно и профессионально. Я слышал, как рабочие говорили, мол, «ей все нипочем и на всех плевать», но не думаю, что дело в этом. Тем более время от времени она отпускала шутки, над которыми покатывается вся бригада. Но затем снова пряталась в свою «профессиональную» раковину, где, похоже, ей было комфортнее всего.

Она вечно ходила с карандашом за ухом, а часто и с карандашами за обоими ушами – погруженная в работу, забывала, что карандаш у нее уже есть. Получались карандашные рожки.

Дурацкое словечко «кавай», кажется, как раз об этом.

Ада мне нравилась. Очень. Но, очевидно, старалась как можно меньше со мной пересекаться; а я сообразительный и умею понимать намеки.

Даже когда сам хочу лишь одного – быть с ней рядом.

Хочу узнать, над чем она готова смеяться так же искренне и заразительно, как тогда в баре. Какую музыку слушает в хорошем настроении и какую – в плохом. Какие у нее любимые блюда.

Хочу знать, откликается ли мне ее тело так же, как ей откликается мое.

Хочу получить еще один шанс.

Но, похоже, об этом и думать не стоило. Ада четко обозначила границу, и я не хотел ее переступать. То есть кого я обманываю? Еще как хотел! Но только если этого захочет она сама.

Наш поцелуй крутился у меня в мозгу, словно запись на повторе. При каждой встрече вспоминал, как плавилась Ада у меня в руках, как ее тело отзывалось на мои прикосновения.

Как она укусила меня за нижнюю губу. Как застонала прямо мне в губы, когда я прижал ее руки к стене над головой.

Мать-перемать, да что со мной творится?!

Я не привык так реагировать на девушек. Никогда и не хотел. Порой даже спрашивал себя: может, со мной что-то не так? Разумеется, что-то со мной неизбежно не так, как и с любым из нас; но такое равнодушие даже к тем, что сами мной интересовались, выглядит странновато, особенно когда растешь вместе с Густом и Бруксом.

Брукс до Эмми был тем еще ходоком. Да и Густ, хоть сейчас это отрицает, до появления Райли предпочитал связи на одну ночь. И сейчас ни одну женщину не подпускает близко: исключением стала Кэм, но не из-за любви – их с Густом связывают дружба и уважение.

После рождения дочери Густ смягчился, перестал так шарахаться от близости; к тому же он любящий и заботливый отец, и женщинам это по душе. Но он по-прежнему держится от всех на расстоянии.

Что до меня – не то чтобы я не хотел отношений, скорее, не готов был связываться с любой, кто проявит ко мне интерес.

Зато теперь страдаю по женщине, которая никакого интереса ко мне не проявляет.

Молодец какой.

Кстати, об этой женщине: подойдя к крыльцу Большого дома, я увидел ее забавный крошечный автомобильчик. Было субботнее утро – для проекта выходной. С раннего утра я оседлал Зигги, своего жеребца, и проехался по горным тропам, а потом заглянул на площадку для выезда, чтобы увидеться с Эмми.

Я взглянул на часы. Уже десять с небольшим – позже, чем я ожидал. Подъехав ближе, увидел, как Ада в гневе лупит кулаком по рулю, а еще через несколько секунд понял по звукам из-за чего. Она пыталась завести машину, но тщетно.

Судя по тому, как выл и трясся этот автомобильчик, поднимаясь в гору в начале недели, удивительно, что он вообще доехал до Вайоминга. Но ясно было, что на здешних дорогах он долго не протянет.

Я подошел к машине и постучал в окно. Ада подпрыгнула от неожиданности, а затем смерила меня рассерженным взглядом. Я лишь улыбнулся в ответ: даже гневный взгляд от нее лучше сотни нежных от любой другой девушки.

– Что-то случилось? – спросил я, когда она открыла дверцу.

– Эта гребаная железяка не заводится! – сердито сообщила она и в изнеможении уронила голову на руль.