Текст книги "Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание"

Автор книги: Лаврентий Берия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

С 12 августа 1939 года эти заранее обречённые позицией Запада на неуспех переговоры начались, а 21 августа были прерваны.

И как раз со 2 по 12 августа 1939 года взаимный обмен телеграммами между Молотовым и Астаховым достиг пика интенсивности. Только опубликовано 11 таких телеграмм!

Так же интенсивно шёл в эти дни обмен мнениями между Молотовым (фактически – Сталиным) и московским послом рейха Шуленбургом. Шуленбурга торопил Риббентроп, а Риббентропа торопил Гитлер. Фюрер хотел обеспечить себе русский нейтралитет в его уже решённой войне с Польшей, которую надо было провести до осенних дождей и распутицы.

К 19 августа стороны пришли к единому мнению: необходим решительный взаимный политический разворот друг к другу, но ему должно предшествовать договорное обеспечение широкого экономического сотрудничества.

19 августа Астахова отозвали в Москву. В тот же день Бабарин и Шнурре подписали в Берлине советско-германское торгово-кредитное соглашение, а посол рейха в Москве Шуленбург передал Молотову германский проект советско-германского политического Пакта о ненападении.

Сталин не позволил Западу загребать жар европейских проблем русскими руками. 22 августа 1939 года в Москву прилетел министр иностранных дел рейха Риббентроп, а в ночь с 22 на 23 августа Молотов и Риббентроп в присутствии Сталина подписали знаменитый Пакт.

Астахов был талантливым человеком, но по всей своей натуре он не смог бы сыграть ту роль, которая теперь отводилась советскому представителю в Берлине. А роль эта после 23 августа была простой – идти строго по той линии, которая предписана Сталиным. Астахов же был интеллектуалом со свободным полётом мысли и чувств и поэтому был не очень-то предсказуем. Более того, Астахов мог теперь даже напортить – невольно. Поэтому в Берлине он больше не появился, а полпредом туда был назначен с 1 сентября 1939 года опять маловыразительный непрофессионал – Александр Шкварцев, которого осенью 1940 года сменил сам Деканозов.

К судьбе же Астахова и её переплетении с темой Берии мы ещё вернёмся.

23/VII-39

Время в Москве летит не как в Тбилиси. Уровень другой. Там меня только дело в шею толкало, а тут еще Коба толкает, кручусь и верчусь. Приходится делать все сразу. Сам удивляюсь, пока не устаю. Все интересно, и сам вижу, как все двигается. Много занимался по авиации, есть сдвиги по моторам хорошие. Но все равно бардака много. Думаю Каганович[109]109
  М.М. Каганович, нарком авиационной промышленности, родной брат Л.М. Кагановича.


[Закрыть] не тянет, но Лазарь[110]110
  Л.М. Каганович, выдающийся партийно-государственный деятель, член Политбюро с 1930 года.


[Закрыть] прикрывает. Брат. Говорим семейственность, а уйти тяжело, если слабина есть. Вот Нино[111]111
  Нино Теймуразовна Берия-Гегечкори, жена Л.П. Берии.


[Закрыть] у меня молодец. Ум есть, и скромность есть. На люди не лезет и барыню из себя не строит. С Нино мне повезло, с ней спокойно.

В Европе пока спокойно, а в Монголии воюем[112]112
  Военные действия в Монголии, постепенно переросшие в серьёзный вооружённый конфликт в районе реки Халхин-Гол, начались с 11 мая 1939 года.


[Закрыть]. А Пограничники воюют по всей границе и в Европе и в Азии. У нас мирного времени нет, все боевое. Доложили, что японцы готовят крупную провокацию на Посьетском направлении. У берегов Камчатки и Северного Сахалина начинается накопление японских кораблей, в том числе до пяти крейсеров.

Доложил Кобе.

[Плохо] на турецкой границе. От турок можно ожидать всего. Сегодня нейтралитет, завтра могут перейти границу. Англичане дали туркам 60 миллионов кредита, турки довели армию почти до 1 миллиона. В стране беднота, это я знаю хорошо без докладов, сам могу докладывать. А у них миллион аскеров. Против кого? Если полезут, мы им дадим по зубам. А если под общий шум, когда другие полезут? По туркам надо работать.

Поляки устраивают на границе провокации, румыны тоже. А воевать не хотелось бы. Закручиваем большие дела по новому строительству. В Москве интереснее, тут работаешь в масштабе всего Союза ССР, уже видно результаты.

А вся с. ань активизируется по всем линиям[113]113
  См. комментарий ниже.


[Закрыть]. Прямые агенты, троцкисты, правые, белогвардейцы и вообще. Николай (Н.И.Ежов. – С.К.) много вреда принес, но польза тоже была. Он хвалился, что погромил врагов здорово. Да, кого прикрывал, а кого и громил. Головку не трогал, теперь мы головку рубим. Помогает то, что им приходится активизироваться, а раз высунулся, тебя проще выявить.

С немцами налаживается. Но пока неясно.

Комментарий Сергея Кремлёва

В качестве иллюстрации к ситуации на внутреннем антисоветском тайном фронте приведу извлечения из двух спецсообщений Л.П. Берии И.В. Сталину, относящихся к 1939 году.

1) Из спецсообщения НКВД № 1973/Б от 7 июня 1939 года:

«…8. В феврале 1939 года в гор. Сумы Полтавской области УССР ликвидирована антисоветская группа учащихся старших классов местной средней школы: Кныш Н.Ф. – 1922 года рождения, исключенный из ВЛКСМ за антисоветские проявления; Савчук, механически выбывший из ВЛКСМ (очевидно, по неуплате взносов. – С.К.) и Абакумов Д.М. – 1918 года рождения, сын репрессированного врага народа.

Группа именовала себя «тайным обществом», приняла за основу своей антисоветской работы программу и устав партии «Народная воля», через военнослужащих предполагала приобрести оружие для террористических целей и обсуждала вопрос об устройстве подпольной типографии…

В результате следствия было установлено, что вдохновителями группы являлись: бывший заведующий библиотекой Сумского химтехникума украинский националист Кулиш (осужден) и бывш. народоволец, эсер Сердюк Н.Н. (арестован). (Сами участники группы репрессированы не были. – С.К.)

9. В декабре 1938 года в Тульчинской средней школе Винницкой области арестована антисоветская террористическая группа… из числа детей репрессированных родителей…

По плану этой группы, наиболее волевые и решительные ее участники должны были установить связь в Москве с кремлевской охраной, проникнуть в Кремль и совершить террористические акты против членов Политбюро.

10. В Немировском детдоме Винницкой области УССР… участники группы (пять 16—17-летних детей репрессированных родителей. – С.К.)… терроризировали комсомольцев… издевались над детьми еврейской и украинской национальности, уничтожали портреты руководителей ВКП(б), рисовали на стенах фашистские свастики…»

Это была, так сказать, юношеская «проба пера» в антисоветских низах советского общества. Хотя… 17–18 лет – возраст уже не очень детский. Подвернись вовремя кто-то из этих «детишек» под руку не отставному эсеру, а кому-то из взрослых «дядь» из числа заговорщиков в руководстве НКВД, и, возможно, кому-то из «юных борцов» могли бы достаться лавры сербского студента Гаврилы Принципа, чей выстрел в Сараево в наследника австро-венгерского престола дал толчок Первой мировой войне.

Второй пример – уже из взрослой антигосударственной работы.

1) Из спецсообщения НКВД № 3456/Б от 10 августа 1939 года о выпуске недоброкачественной продукции на заводах – изготовителях взрывателей КТ для артиллерийских снарядов:

«…Одним из грубейших нарушений технологического процесса изготовления взрывателей являлось применение травления лапчатых предохранителей смесью азотной и серной кислот в целях подбора требуемого сопротивления, что вызвало обнаруженное в середине 1938 года массовое разрушение этих деталей. Разрушение лапчатого предохранителя делает взрыватели типа КТ опасными для хранения на складах, при перевозках и при досылке снаряда в канал орудия.

Ввиду этого в настоящее время с целью замены разрушенных предохранителей происходит переборка всех имеющихся в РККА взрывателей типа КТ в количестве 5 млн штук…

Такая работа по замене и проверке предохранителей и взрывателей типа КТ и КТМ требует затраты более 45 млн рублей и лишает Красную Армию комплектного выстрела.

О растрескивании лапчатых предохранителей при хранении в результате травления их кислотой еще в 1934 году было известно работникам промышленности и Артуправлению РККА, в частности Хасину[114]114
  Хасин Фридман Рувимович, военинженер 2-го ранга, в 1939 году начальник технического отдела 6-го главка НКбоеприпасов.


[Закрыть], Запольскому[115]115
  Запольский Сергей Алексеевич, военнослужащий, бывший начальник 10-го сектора УБАА АУ РККА, бывший юнкер Михайловского артиллерийского училища, с 1917 по январь 1918 года прапорщик на румынском фронте.


[Закрыть] и Иванову[116]116
  Иванов Георгий Алексеевич, военинженер 1-го ранга, в 1939 году старший военпред Златоустинского завода.


[Закрыть].

По поступившим в 1934 году с Лысьвенского завода (г. Лысьва) материалам о растрескивании лапчатых предохранителей… никаких мер принято не было, и травление деталей КТ-1,2,3 продолжалось до 1936 года, а в взрывателях типа КТМ до 1939 года…»

Вот как это делалось на деле. А «мемориальные» деятели всё талдычат нам о «безвинных жертвах сталинско-бериевского террора»!

29/VII-39

Разбился Хользунов[117]117
  В конце июля 1939 года в авиационной катастрофе погиб Герой Советского Союза В.С. Хользунов, командующий воздушной АОН-1 (Армией особого назначения), и ещё несколько человек. Подготовка вылета самолета ДБ-3 велась поспешно и имела все признаки преступной халатности, а то и сознательного вредительства. В частности, после взлёта три бомбы ФАБ-50 взорвались в бомболюках из-за неправильной сборки взрывателей.
  Хользунов, как и многие другие тогдашние авиационные командиры, не отличался требовательностью ни к себе, ни к подчинённым. Его расхлябанным поведением на Дальнем Востоке нарком обороны Ворошилов возмущался уже в июле 1938 года на заседании Военного совета при наркоме обороны СССР. Тогда же Ворошилов упоминал о безобразной воздушной катастрофе на Дальнем Востоке при столкновении в воздухе ТБ-3 и «Дугласа» (погибли 15 человек, в том числе – крупные авиационные командиры Сорокин и Бряндинский).


[Закрыть]. [Сволочи!] В авиации такой бардак, что не поймеш (так в тексте. – С.К.), когда халатность, а когда вредительство. Коба приказал расследовать. В авиации катастрофы считаем сотнями, за последние три года триста летчиков побилось до смерти. Говорят, что опыта мало. Так учите лучше, […]. Потом сами себя наказываете. Герой, а погиб как дурак.

Хоршо (так в тексте. – С.К.) пошли дела с немцами. Астахов молодец. Работа как раз для него. Коба доволен[118]118
  См. комментарий ниже.


[Закрыть].

Комментарий Сергея Кремлёва

Запись от 29 июля 1939 года окончательно подтверждает, что Астахов был задействован в очень тонкой «берлинской» операции совместно Сталиным, Молотовым и Берией (скорее всего, в «оперативный штаб» Сталина по германскому вопросу входил тогда и Микоян).

Собственно, сегодня мы находим прямое подтверждение того, о чём упомянул Берия, в опубликованных (к сожалению, лишь в немногих извлечениях) в 1998 году письмах Г.А. Астахова, которые он направлял Берии, уже… сидя в тюрьме.

После подписания Пакта Астахов был не только полностью выведен из берлинских дел, но отправлен в долгосрочный отпуск, а 1 декабря 1939 года вообще уволен из НКИД с трудоустройством заведующим сектором Кавказа в Музее народов СССР. А 27 февраля 1940 года Астахов был арестован по обвинению в заговоре «правых» в НКИДе и шпионаже в пользу Польши. Началось следствие.

Я уже писал, что Астахов, скорее всего, не мог обманывать, но мог обмануться. Он был натурой увлекающейся и нервной, порой – не от мира сего, и его можно было легко спровоцировать и, что называется, обвести вокруг пальца – если речь шла не о серьёзных государственных вопросах, а о его личных делах и чувствах. С другой стороны, Астахов мог мешать – не Сталину и Берии, а тем настоящим скрытым «правым» и троцкистам, которые ещё имелись и в НКИД, и в НКВД. Поэтому Астахова могли, что называется, перед Сталиным и Берией оговорить.

Так или иначе, в феврале 1940 года Астахов был арестован и помещён в тюрьму. Свою вину он отрицал и на следствии, и затем в суде. При этом есть основания полагать, что режим его содержания «палаческим» не был, хотя в его письмах Берии и заявлениях в ЦК имеются упоминания о жёстком психологическом прессинге и даже об одном избиении резиновой палкой в ночь с 14 на 15 мая 1940 года. Но следствие по делам о заговоре всегда скудно на «вещественные» доказательства, а Астахов и через почти три месяца после ареста не давал никаких показаний.

Против Астахова были какие-то серьёзные свидетельства. 1 апреля 1940 года он сам писал, что следователи говорят ему, что его преступность считается доказанной, что «скорее мир перевернется, чем поколеблется эта уверенность», а 29 мая 1940 года – что ему говорят, что вопрос о его виновности был «безусловно решен еще перед арестом…». Однако меры физического воздействия нормой в следствии по делу Астахова не стали. Тон его писем Берии весьма свободен, это не униженные просьбы сломленного человека, а спокойные размышления по теме.

29 мая 1940 года он пишет Берии: «Позвольте обращаться к Вам не только как к Наркому, но и как… к человеку, под наблюдением которого… мне пришлось работать короткий отрезок времени. Все же Вы имеете обо мне какое-то наглядное представление, почерпнутое не только из неведомых мне доныне материалов…»

Вряд ли это намёк на работу Астахова в Закавказье при Берии в 1935–1936 годах. Два или хотя бы полтора года – отрезок времени не такой короткий. Так что, скорее всего, имеется в виду именно берлинский период с середины июня по середину августа 1939 года.

Впрочем, даже чисто умозрительно, без документальных свидетельств, можно было предполагать, что в подготовке нового курса СССР в отношении Германии в 1939 году Берия сыграл немалую роль. Именно через него шла достоверная агентурная информация из-за рубежа для Сталина и Молотова. Именно через Берию было наиболее надёжно предпринимать и деликатные оперативные действия в Берлине.

При этом было бы невероятным, если бы Берия или его доверенные эмиссары не имели тех или иных прямых контактов с Астаховым, с которым Берия был знаком по крайней мере с середины 30-х годов, если не с 1920 года. Но, как видим, Берия действительно курировал берлинскую работу Астахова летом 1939 года.

29 мая 1940 года Астахов писал: «…Как доказано событиями – я обеспечил полную тайну переговоров с Германией 1939 г., решивших участь тех стран, в шпионаже на которых меня обвиняют. Прошу не упускать это из виду…»

Астахов имел в виду, конечно, Польшу и, сам того, скорее всего, не сознавая, указал на одну из возможных причин его ареста. Его могли ловко «подставить» сами поляки – в отместку за ту важную роль, которую сыграл Астахов в подготовке Пакта от 23 августа 1939 года, решившего участь Польши.

Например, тот же 2-й отдел польского Генштаба, зная, что Астахов отозван, мог состряпать по сути фальсифицированные, но по реквизитам подлинные «компрометирующие» материалы на Астахова в расчёте на то, что их можно будет подбросить русским. При этом материалы, подготовленные ещё до начала германо-польской войны, могли попасть к нам после разгрома Польши как трофеи, что лишь повысило бы их «достоверность» в глазах НКВД.

Так или иначе, судьба Г.А. Астахова оказалась не только трагической, но и плохо объяснимой – если не принять версию о том, повторяю, что он был умело «подставлен» теми или иными враждебными СССР силами внутри или вне страны.

3/VIII-39

Вчера у Кобы решали по переговорам[119]119
  2 августа 1939 года Сталин с 19.50 до 20.55 совещался с Молотовым, Ворошиловым и Берией. Затем Берия ушёл, а в кабинет Сталина были приглашены члены советской делегации на тройственных переговорах: начальник Генерального штаба РККА командарм 1-го ранга Б.М. Шапошников, нарком ВМФ флагман флота 2-го ранга Н.Г. Кузнецов и заместитель начальника Генерального штаба РККА комкор И.В. Смородинов (пятый член делегации начальник ВВС РККА командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов приглашён не был).


[Закрыть]. Информировал Кобу, Молотова и Ворошилова по всем вопросам.

Сказал все главное. Немцы ведут в Лондоне тайные переговоры с англичанами[120]120
  В июле 1939 года чиновник по особым поручениям сотрудник ведомства по осуществлению четырёхлетнего плана Германии Х. Вольтат вёл в Лондоне переговоры с главным советником правительства Великобритании по вопросам промышленности Г. Вильсоном, лидером консерваторов Дж. Боллом и английским министром заморской торговли Р. Хадсоном.


[Закрыть]. Инициатива исходит от англичан. Генерал Аронсайд[121]121
  Точнее – У. Айронсайд, генеральный инспектор заокеанских Вооружённых сил Великобритании. 17–19 июля 1939 года он находился с официальным визитом в Польше.


[Закрыть] инспектировал польскую армию, англичане обещают поддержку. На самом деле ничего серьезного не дадут. Сами обещают и сами намекают Смигле[122]122
  Фактический диктатор Польши маршал Эдвард Рыдз-Смиглы, генеральный инспектор Вооружённых сил Польши.


[Закрыть] что Англия за Польшу воевать не будет. Видно считают, что мы будем. Вот вам […].

Англичане договорились с японцами. Вроде против Китая, а на самом деле против нас[123]123
  См. комментарий ниже.


[Закрыть].

Поляки шушукаются с немцами. Немцы обещают Украину, но это так, на фу-фу. Гитлер хочет решить все по полякам в этом году. До дождей. Или поляки уступят, или будет война. Так что Гитлер будет торопиться. А нам торопиться некуда. Так что можно ожидать, что немцы пойдут нам на встречу (так в тексте. – С.К.).

Поляки не пропустят на свою территорию ни при каких условиях. В Англии войск нет, французы прогнили. Вывод: переговоры надо вести чтобы все стало ясно, что Англия и Франция воевать не будут, а хотят загребать жар нашими руками. Но переговоры нужны, чтобы обработать немцев. Нам война не нужна, тем более война с немцами.

Вывод: переговоры вести до того момента, пока не будут готовы немцы. Усилить работу Астахова, но вести осторожно, чтобы Гитлер считал, что линию ведут они. Как только немцы примут наши экономические условия, идти на переговоры с ними, а этих старых пер…унов из Англии и Франции послать к [чертовой] матери[124]124
  Эта политика блестяще реализовалась в ближайшие полмесяца.


[Закрыть].

Сегодня Коба начал с меня, я рассказал все по берлинским делам, потом зашли Вячеслав и Ворошилов, поговорили вместе[125]125
  3 августа 1939 года Сталин принимал с 16.25 до 17.25 Берию и с 17.00 до 17.25 также Молотова и Ворошилова. То есть 35 минут Сталин беседовал с Берией наедине. Разговор был явно деликатным и в высшей мере конфиденциальным.


[Закрыть].

Комментарий Сергея Кремлёва

К началу августа 1939 года ситуация для СССР обрисовалась уже с прозрачной ясностью.

В Европе англичане (явно по согласованию с США и при полной поддержке Франции) пытались спровоцировать СССР на войну против Германии в том случае, если Германия начнёт военные действия против Польши (а к тому шло). С этой целью Англия с весны 1939 года вела политические переговоры с СССР, встречая полную поддержку со стороны тогдашнего наркома иностранных дел СССР «Литвинова»-Валлаха, всё ещё носившегося со своей изначально мертворождённой, а потому политически идиотской идеей «коллективной безопасности».

В то же время, как уже отмечалось выше, летом 1939 года германский представитель Х. Вольтат вёл в Лондоне тайные переговоры с «серым кардиналом» английской политики Хорасом (Горацием) Вильсоном, лидером тори Дж. Боллом и министром Хадсоном. Это был тот самый Хадсон, которому Литвинов в записке от 20 марта 1939 года пространно проповедовал о вреде табака, о пользе курения, о необходимости «коллективной безопасности» и т. п. В конце записки Литвинов заявлял: «В частности, мы всегда готовы были и теперь готовы к сотрудничеству с Великобританией (против Германии. – С.К.)».

Хадсон в это время готовился к тайным переговорам с Вольтатом. Причём англичане придавали переговорам с немцами намного большее значение, чем ведущимся переговорам по политической линии с СССР и предстоящим тройственным военным переговорам в Москве. Потому-то лондонские переговоры и были тайными. И на них англичане, уверяющие русских, что они якобы готовы выступить с СССР и Францией на защиту Польши и, если надо, Румынии, провоцировали немцев против русских.

Фактически политика Литвинова провалилась, и он был заменён Молотовым. Было необходимо срочно выяснить возможность такого улучшения отношений с немцами, когда взаимный военный конфликт исключался бы.

В то же время надо было довести наши политические консультации и военные переговоры с англичанами и французами до логического конца, то есть до полного разоблачения провокаторской политики «демократического» Запада.

Так обстояли дела летом 1939 года на западном фланге СССР.

На восточном фланге, в Сибири и на Дальнем Востоке, всё было схоже. Там имели место антисоветские провокации англичан, подталкивающих к большой войне с СССР уже Японию. 22 июля 1939 года в Токио было подписано соглашение Ариты – Крэйги. Министр иностранных дел Японии Хатиро Арита и английский посол Р. Крейги договорились о том, что Британия признаёт создавшееся положение в Китае и «особые нужды» там японских Вооружённых сил и обязывается не поощрять какие-либо акты или действия, «мешающие японским вооружённым силам в Китае в удовлетворении этих нужд».

В это время был в разгаре советско-японский конфликт на Халхин-Голе. И соглашение Ариты – Крэйги было не чем иным, как заверением Англии, данным Японии, что бритты развязывают руки японцам в их экспансии в сторону СССР и гарантируют безопасность Японии от английских силовых действий, несмотря на предыдущие антианглийские действия Японии.

Характер намеченных на середину августа 1939 года тройственных англо-франко-советских военных переговоров в Москве был заранее определён тем, что со стороны СССР представительную делегацию возглавлял нарком обороны СССР и член Политбюро Ворошилов, а со стороны Англии и Франции – полуотставной адмирал Дракс и второстепенный генерал Думенк. Причём оба, в отличие от Ворошилова, не имели никаких серьёзных полномочий. Это выяснилось уже в первый же день переговоров – 12 августа 1939 года.

Вот ещё одна политическая деталь того лета: даже в условиях реальной угрозы нападения Германии поляки категорически отказывались пропустить на свою территорию советские войска для защиты Польши. Поляки отказывали даже в аэродромах!

Поэтому все действия СССР по прекращению этого политиканского балагана и нормализации отношений с Германией были не только оправданными, но и единственно целесообразными.

«Демократический» Запад хотел спровоцировать Германию на военный конфликт с Россией, а Японию – на расширение уже возникшего конфликта и, соответственно, поставить Россию перед фактом войны на два фронта.

Однако Сталин решил иначе.

18/VIII-39

Кручусь на все стороны. Что надо:

1) Продолжить по Наркомату. Надо

а) Усилить работу по линии Особого Бюро. По всем линиям, особенно по боеприпасам и по авиации

б) работать по извращениям Ежова, особенно по пересмотру дел и высылке

в) усилить работу по Границе. Время скоро будет горячее. Надо крепко усилять. Отдельно по японцам.

г) усилить по Разведке, люди проверку в основном прошли, теперь можно работать. Особенно надо по Англии и Америке. Через них можно наблюдать немцев.

д) Не ослаблять линию по правым и по вскрытию врагов. Сидит еще по углам много

е) Шире вести работу по специальной связи. Дело нужное, надо для Наркомата и вообще.

ж) Усилить промышленные управления. Надо расширять структуру, приблизить к задачам. Будем много строить в центральных областях и в Сибири, и дальше.

Вроде главное все, а то можно всю азбуку перебрать.

Еще надо подбирать кадры. Кадры решают все, если ты их хорошо подобрал.

2) Надо самому лучше разобратся (так в тексте. – С.К.) самому (так в тексте, дважды. – С.К.) по сводкам по политическим делам в Европе и по положению у нас по Промышленности. Тут много бардака и недоделок. Вредители само собой, но много просто разгильдяев и [тунеядцев]. Надо НКВД крепко взять под контроль.

3) Надо лично проверить состав охраны по Правительству и отдельно моей. Проверить как стреляют.

Дел много. Можно считать дело по немцам сделано. Дело теперь за Кобой и Вячеславом (В.М. Молотов. – С.К.). Напомнил Вячеславу и Владимиру (В.Г. Деканозов. – С.К.), что надо аккуратно вести себя с Хильгером[126]126
  Густав Хильгер (1886–1965), советник германского посольства в Москве. Фигура почти уникальная. Он родился в Москве, мать его была русской (сам Хильгер был тоже женат на русской). Окончил в Москве гимназию, был абсолютно двуязычен, фактически принадлежал двум культурам. Высшее техническое образование получил в Дармштадте, в 1910 году вернулся в Москву, летом 1918 года уехал в Германию, но уже в 1920 году вернулся и с 1923 года официально поступил на германскую дипломатическую службу. До самой войны Хильгер работал в московском посольстве как главный эксперт по всем русским вопросам.
  Берия, встав во главе НКВД и уже с 1939 года уделявший особое внимание Германии, очень быстро разобрался в значении Хильгера. Интересная деталь! На одном из правительственных приёмов Берия пытался лично подпоить Хильгера, и тому, чтобы не утратить над собой контроль, пришлось апеллировать к Сталину. Скорее всего, Берия хотел лично убедиться, насколько Хильгер податлив на предмет возможной вербовки.


[Закрыть]. Этот земский учитель умнее всего их посольства и знает Союз лучше чем мы.

27/VIII-39

Все данные за то, что немцы скоро начнут. Коба пока не решил, когда пойдем мы. Все равно надо готовиться потому что Наркомвнудельцам воевать теперь и воевать. Противопольское движение на Украине сильное. Теперь они в тех областях, что отойдут к нам, будут действовать против нас. Значит надо будет подавлять и обязательно все подозрительные антисоветские элементы высылать. На Украину пошлем Серова[127]127
  Серов Иван Александрович (1905–1990), один из руководителей органов госбезопасности, в 1938 году окончил Военную академию РККА, с 9 февраля 1939 года начальник Главного управления Рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР, с 29 июля 1939 года заместитель начальника ГУГБ НКВД СССР и начальник 2-го отдела ГУГБ (борьба с антисоветскими элементами). Со 2 сентября 1939 года народный комиссар внутренних дел Украинской ССР.


[Закрыть]. Парень молодой, оперативного опыта мало, научится. Главное сможет сразу действовать по бандитам. А там посмотрим.

Надо будет перестраивать всю работу. Хорошо, что в основном я Наркомат успел почистить и на местах тоже. Тут не оглядываться надо а смотреть вперед. А если спина не прикрыта, далеко не уйдеш (так в тексте. – С.К.), все будешь оглядываться.

Справка комментатора

1 сентября 1939 года германские вооружённые силы перешли границу Польши. Началась пока ещё не мировая война, а всего лишь германо-польская война. Несмотря на то что Англия и Франция провоцировали Польшу на войну с немцами вместо достижения с ними разумного компромисса, конфликт между Германией и Польшей был потенциально локальным. Скажем, к тому времени Япония вела активные боевые действия в Китае, ряд региональных конфликтов и острых ситуаций был тоже чреват многосторонней, то есть мировой войной, однако историки берут за точку отсчёта Второй мировой войны почему-то именно 1 сентября 1939 года. Более верно вести отсчёт от 3 сентября 1939 года, когда Германии объявили войну Англия, Франция, Австралия, Новая Зеландия и Индия (6 сентября к ним присоединился Южно-Африканский Союз, 10 сентября – Канада). То есть фактически конфликт глобализовала Британия, втянув в войну свои доминионы, а также другая колониальная держава – Франция.

Того характера боевых действий, который они реально приобрели в первые же дни войны, не мог представить себе никто, и прежде всего сами немцы. К 1939 году вермахт не имел даже того боевого опыта, который получила РККА в конфликтах 1929 года на КВЖД, 1938 года у озера Хасан и в 1939 году в Монголии на Халхин-Голе. «Испанский» опыт имели обоюдно как немцы, так и мы, однако у нас дополнительно имелся хотя и специфический, и небольшой, однако реальный китайский опыт.

И вот необстрелянная германская армия буквально громила поляков. Судьба войны и Польши была решена в какую-то неделю с небольшим.

РККА выступила «на защиту жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии» 17 сентября 1939 года. Пределы продвижения наших войск были оговорены заранее в Москве, при подписании советско-германского Пакта о ненападении. Однако сама демаркационная линия фактически соответствовала давней линии Керзона, которая была предложена как русско-польская граница Верховным советом Антанты на конференции в Спа (Бельгия) в 1920 году – как этнически обоснованная. То есть СССР не аннексировал польские территории, а возвращал в свой состав исконно наши земли, отторгнутые от России по Рижскому договору 1921 года.

В конце сентября 1939 года Риббентроп прибыл в Москву во второй и, увы, последний раз – для подписания германо-советского договора о дружбе и границе. 28 сентября 1939 года договор был подписан, а 29 сентября опубликован в «Правде».

Новая ситуация была для СССР и выгодна, и опасна в том смысле, что теперь прибалтийские республики, в зону границ которых выходила Германия, могли принять протекторат Германии и слишком усилить Германию на северо-западном фланге СССР. Поэтому СССР закрепил свои позиции заключением договоров о взаимной помощи с Эстонией (28 сентября 1939 года), Латвией (5 октября 1939 года) и Литвой (10 октября 1939 года). Забегая вперёд, можно сказать, что это не был шаг к советизации Прибалтики. Решительные действия СССР по возврату Прибалтики в состав СССР летом 1940 года были обусловлены откровенно прогерманскими (и одновременно – прозападными) настроениями высших кругов во всех трёх республиках.

Показательна в этом отношении запись от 25 октября 1939 года в дневнике Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Георгия Димитрова, который зафиксировал следующие слова Сталина: «Мы думаем, что в пактах взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран.

Но для этого нам надо выдержать, – строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность.

Мы не будем добиваться их советизирования.

Придет время, когда они сами это сделают!»

12 октября 1939 года Советское правительство предложило заключить договор о взаимной помощи также Финляндии, однако – уже на базе размена территориями так, чтобы граница была существенно отодвинута от Ленинграда (со старой советско-финской границы вторую нашу столицу могла обстреливать дальнобойная артиллерия).

Финны уклонились, сделав для СССР военный путь решения конфликта практически неизбежным. При этом Сталин понимал, что война с финнами и дружественные отношения с немцами ставит СССР в положение антагониста «демократического» Запада и США.

23/IX 39

Вернулся от Кобы[128]128
  23 сентября 1939 года Сталин принял в Кремле только двоих: Молотова с 17.35 до 19.50 и Берию с 18.20 до 19.20. Круг вопросов вполне можно себе представить. Разговор в таком составе не мог не касаться развития европейской ситуации; предстоящего приезда в Москву Риббентропа; политики СССР на возвращённых территориях, включая их неизбежный репрессивный аспект; а также – настроений в Прибалтике и Финляндии.


[Закрыть] и вспомнил, что забыл о дружке[129]129
  Безусловно имеется в виду «дружок»-дневник. Как следует из датировки записей, загруженность Берии всё возрастала, и он неделями не вспоминал о дневнике, не испытывая в нём потребности или не имея на него времени. Немного хронологии… С 1 по 30 сентября Сталин проводил совещания у себя ежедневно, пропустив лишь 24 сентября (очевидно, он в этот день отдыхал), а также – 28 и 29 сентября, когда он был занят с прибывшим в Москву Риббентропом. Так вот, несмотря на особо интенсивную работу НКВД с началом германо-польской войны, Берия принимал участие в совещаниях у Сталина 1–4, 6, 8, 12, 15–19, 21–23, 25 и 30 сентября.


[Закрыть], посоветоваться надо. Много за месяц мы закрутили. Пора разобраться, что к чему.

Так не пишешь, не пишешь, руки не доходят, крутишься и крутишься, поспать не успеешь, давай Лаврентий. Когда спать!

Хоршо (так в тексте. – С.К.) уже люди подобраны, крепкая помощь по всем линиям.

Война началась можно считать, мировая. Уже Австралия об’явила войну Германии. Как дальше пойдет пока непонятно.

С Польшей получилось как думали. Коба все тянул, не хотел, чтобы был повод назвать нас агрессорами. Мне сказал, следите так, чтобы в Варшаве только подумали, а я уже знал. Как только правительство перебежало в Румынию[130]130
  16 сентября 1939 года польское правительство бежало в Румынию и было там интернировано. Польша оказалась без правительства, и это создало такую правовую ситуацию, когда СССР мог перейти советско-польскую границу без формального объявления войны Польше (объявлять было некому) и, соответственно, не совершать акт агрессии.


[Закрыть], так и мы пошли. Бардака было много, но хорошо что так получилось. Если бы воевать всерьез, было бы плохо.

Никто не думал, что Польша так рухнет. Все, Польши нет и может уже не будет, как было до империалистической войны. Посмотрим. А нам на заметку, что с немцами лучше до войны не доводить. Много крови будет, а зачем. Теперь можно без войны.

Будет много работы по прибалтам. И надо укреплять северные границы. Там можно ждать всякой поеб. ни от англичан. И финны могут. А до Ленинграда снаряд долетает. Коба уже распорядился провести операцию по Мурманску, но это оборона[131]131
  16 сентября 1939 года было принято (с грифом «Строго секретно») Постановление Политбюро, которое в силу его краткости и выразительности приводится полностью: «122 – О г. Мурманске.
  1) Перевести г. Мурманск на режимное положение.
  2) Провести эту меру постепенно, без шума и без того, чтобы излишне запугать людей.
  Во всяком случае выслать из Мурманска не более 500–700 человек безусловно подозрительных людей, особенно финнов, эстонцев и других иностранцев. Остальным беспаспортным выдать паспорта и следить за тем, чтобы впредь Мурманск не засорялся антисоветскими элементами».


[Закрыть].

Надо думать о наступлении по нашей линии, Наркомвнудела.

Надо поговорить с Всеволодом[132]132
  В.Н. Меркулов в 1939 году первый заместитель наркома и начальник ГУГБ НКВД СССР.


[Закрыть]. Главное сейчас это Западная Украина.

3/XI 39

Мотался по операциям. Устал как собака и снова надо ехать. Ребята тоже устали, но держатся молодцом. Доложил Кобе. Надо представить эту группу к Наградам. И ещё одну. Не забыть сказать потом Серову[133]133
  См. примечание к записи от 27 августа 1939 года.


[Закрыть]. А то он как себе, так дай, а надо и другим.

Комментарий Сергея Кремлёва

Запись от 3 ноября 1939 года интригует не только краткостью, но и затемнённым смыслом. Можно лишь предполагать, что стоит за ней. Не исключено, что точное знание могло бы дать изучение архивов НКВД, но, возможно, и это суть записи не прояснило бы, поскольку многие материалы по Берии после его смерти были уничтожены или сфабрикованы.

Судя по регистрационным записям в Журнале посещений кремлёвского кабинета Сталина, Берия не появлялся в этом кабинете в период со 2 октября по 3 ноября 1939 года. Скорее всего, Берия в это время в Москве отсутствовал и был по горло занят организацией специальных операций в Западной Украине и Западной Белоруссии. Объективно задач, требующих внимания лично наркома, было там много, в том числе:

– изучение на местах новой динамично изменяющейся ситуации,

– ликвидация и подавление вооружённого националистического подполья, как украинско-белорусского, так и польского,

– «зачистка» новых территорий от нежелательных элементов,

– создание там органов НКВД (от милиции до госбезопасности) и организация контрразведки,

– организация приема, учета и фильтрации польских военнопленных, беженцев и т. п.

Отдельной задачей было изучение ситуации с так называемыми осадниками – бывшими военнослужащими-поляками. С декабря 1920 года польское правительство массово поселяло вдоль границы с УССР и БССР антисоветски настроенных осадников, предоставляя им 25 гектаров земли, сельскохозяйственный инвентарь и возможность нанимать батраков из местного населения.

Осадники были не просто польскими кулаками! Это были активные и хорошо подготовленные враги советской власти, способные эффективно вести с ней вооружённую борьбу. Поэтому их было необходимо в кратчайшие сроки переселить как можно дальше от новых границ СССР, и Л.П. Берия этой проблемой занимался. В феврале 1940 года он доложил Сталину о результатах операции по выселению из западных областей Украинской ССР и Белорусской ССР осадников и лесной стражи.

3 ноября Берия принял участие в совещании у Сталина в течение часа в узком составе: Сталин, Молотов, Ворошилов, Микоян, Жданов и Берия. Почти наверняка Берия говорил о положении на воссоединённых территориях, но не только – под конец совещания в кабинете появились нарком ВМФ Кузнецов и командующий Северным флотом Дрозд, и с этого момента, скорее всего, обсуждалась финская ситуация. Дело шло к войне с финнами, а им могли помочь англичане, так что вопрос обеспечения возможных морских операций был важен.

С 4 ноября по 14 ноября 1939 года Берия у Сталина снова не появлялся. Лишь 15 ноября он принял участие в совещании у Сталина вместе со Ждановым, Ворошиловым и другими, в том числе – с Куусиненом, деятелем Финской компартии, Коминтерна и ВКП(б). Последнее говорит само за себя: подготовка к войне с финнами вступила в завершающую фазу, чем присутствие Куусинена и объяснялось.