Текст книги "Корона Тьмы. Рождение магии"

Автор книги: Лаура Кнайдль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Лаура Кнайдль
Корона Тьмы. Рождение магии

Die Krone der Dunkelheit:

Magieflimmern

© Косарим М., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Надин и Филе

В память о Николае

Пролог – Оделл

– Ливатт –

– Проклятые твари! – прорычал Оделл, оглядывая то, что оставили после себя эльвы. В общем-то, смотреть было почти не на что. Большая часть склада подверглась разорению. Полки, ранее уставленные банками маринованных овощей, были опрокинуты. Маслянистое содержимое растеклось по песчаному полу склада и смешалось с зерном и мукой, которые высыпались из разорванных мешков. Яблоки и картофель, хранившиеся в ведрах, были разбросаны по всему полу и растоптаны. А вяленое мясо, подвешенное к балкам крыши на веревках, было уничтожено без остатка.

Жгучая ярость смешалась с гнетущим чувством беспокойства и разъедала Оделла изнутри.

– Как они сюда попали? – спросил он, шагнув вглубь склада. Земляной пол, залитый маслянистым рассолом, издал под его сапогами чавкающий звук. Треснула яичная скорлупа.

– Они сделали подкоп, – ответил Рурк, который совместно с двумя другими мужчинами и еще тремя женщинами отвечал за накопление запасов. Его пристыженный голос звучал подавленно.

Оделл отодвинул в сторону доску, валявшуюся на полу, и наклонился за грушей, которая оказалась под ней. На первый взгляд плод выглядел нетронутым. Однако когда мужчина перевернул его, то обнаружил царапину, оставленную на кожуре фрукта острым когтем. Такое повреждение делало грушу несъедобной – слишком велик был риск отравиться.

– Подкоп?

– Да.

Оделл повернулся к полуэльфу.

– Смешно! Эльвы не роют нор, не делают подкопов. Тем более для того, чтобы уничтожить склад.

Рурк приподнял брови.

– А как ты объяснишь следы когтей?

Если бы он только знал это! Эльвы были дикими и кровожадными – это верно. Они с радостью доставляли страдания – тоже правда, и жители Ливатта на протяжении многих лет становились их жертвами. Но в этом нападении не пострадал ни один полукровка. Вместо этого твари совершенно продуманным образом набросились ночью на склад. И это напугало Оделла больше, чем он хотел признать.

А все потому, что эльвы в последнее время стали намного более агрессивными, чем прежде. Только на прошлой неделе они разорвали на части рыбака, а его изуродованные останки бросили на берегу реки. Такое чудовищное поведение не было чем-то необычным во время зимнего и летнего солнцестояния. Недаром в эти дни в Ливатте действовал комендантский час. Чувствуя близость Иного мира, эльвы становились беспокойными. Однако прошло уже несколько недель с тех пор, как совершилась конвергенция миров, а поведение эльв не улучшилось.

– Оделл?

Оторванный от своих мыслей, он посмотрел на Рурка. Собственные заботы и страхи Оделла отражались во взгляде мужчины, устремленном на него. Им все еще не грозили сильнейшие холода, ведь город находился в южной части Лаваруса, но даже самая мягкая зима могла стать суровой, если у жителей Ливатта не будет достаточного количества еды.

Оделл уронил испорченную грушу на пол.

– Забудь про эльв. В любом случае они уже перешли все границы. Нам нужно привести все здесь в порядок и понять, достаточно ли будет оставшихся припасов.

Их не хватит. Оделл уже знал это, но создавал видимость обратного, чтобы получить время для обдумывания плана дальнейших действий. В качестве избранного лидера полукровок он был обязан заботиться о благополучии своего народа. И, если будет нужно, Оделл лично поедет в Даарию, чтобы просить помощи королевского двора. Но это будет крайней мерой.

– Я хочу, чтобы ты поставил вокруг деревни дополнительные дозоры. Бери себе в помощь каждого, чей труд не является жизненно необходимым. Включая учителей. Отправь их в порт и на охоту! И нам нужно еще больше дров.

Огненные таланты у них были, но, если зима затянется надолго, запасы могут закончиться. А среди полукровок было всего несколько тех, кто мог управлять Стихией Огня.

– Отец? – услышал Оделл тоненький голосок. Он повернулся и обнаружил позади себя свою дочь Норин. Она стояла в проеме двери склада и смотрела на хаос вокруг с тем же испуганным выражением, которое, вероятно, застыло и на его лице. Глаза распахнуты от страха, рот приоткрыт в недоумении.

– Я же сказал тебе оставаться в деревне, – укорил Оделл и, шагнув через валявшиеся в беспорядке остатки запасов к своей дочери, закрыл ей обзор своими широкими плечами.

Норин вздернула подбородок.

– Я знаю, но у нас гость.

– Гость?

Норин кивнула.

– Чужак. Он хочет поговорить с тобой.

– Откуда он? – недоверчиво спросил Оделл.

– Этого я не знаю. Он появился у доски объявлений будто из ниоткуда.

– Как он выглядит?

– Как Неблагой фейри.

Отлично, как будто этот день был недостаточно плохим, подумал Оделл. Он более-менее ладил с подданными Валески. Благие позволяли с ними говорить, но эмиссары короля Невана – или теперь принца Кирана – были худшими созданиями в мире, не считая, конечно, эльв. Неблагие фейри смотрели на полукровок как на вонючие комки конского дерьма. Отвратительные и бесполезные. Отчего Оделл тут же задался вопросом, что этому чужаку потребовалось в Ливатте. Хотелось надеяться, что разговор будет недолгим. Сейчас у Оделла были более важные дела, чем забота о благополучии фейри.

– Я пойду туда. А ты возвращайся домой и жди меня там, поняла?

Норин заколебалась, как это часто бывало в последнее время, если отец обращался к ней с просьбой. Наконец девочка кивнула и поспешила к их хижине. Оделлу не нравилось, когда фейри видели его дочь или других детей. Потому что с каждым последующим поколением, которое росло в Ливатте, характерные черты фейри постепенно исчезали, а особенности людей становились все явственнее. У многих детей, родившихся в деревне полукровок за последние пятьдесят лет, уже не было заостренных ушей, и лишь немногие из них знали, как использовать магию стихий. Оделл и сам не унаследовал эту способность, хотя – в отличие от его дочери – мужчину нельзя было спутать с человеком.

– Ты должен собрать людей, – сказал Оделл Рурку, проверяя кинжал, который висел на его поясе. Вряд ли этот клинок мог помочь ему в схватке с Неблагим фейри, потому что оружие не было магическим. Держать в руках волшебное оружие он не мог. – Я присоединюсь к вам, как только наш гость уйдет.

Оделл покинул разрушенный склад и направился к доске объявлений в центре деревни. Поскольку таланты были для полукровок товаром, а другой валюты у них не было, жители деревни обменивались друг с другом услугами и заказами. Каждый делал свое дело и был обеспечен всем необходимым. Тем более катастрофической становилась утрата содержимого продовольственного склада, потому что в трудные времена всегда находились люди, которые подвергали сомнению существующую систему и восставали против нее.

Оделл шел по проторенной дорожке через деревню, которая сплошь состояла из простых деревянных хижин. Ливатт был не таким элегантным, как Нихалос, и не был столь укреплен, как город Благих, но Оделл никогда не знал другого дома. Он ничего не имел против изогнутых черепичных крыш, изношенного дерева и неровной тропинки, которая извивалась между деревьев и холмов, объединяя селение с окрестной природой. И утреннее солнце, которое пробивалось сквозь ветви верхушек деревьев и заливало Ливатт своим сиянием, в глазах Оделла становилось едва ли не самым прекрасным зрелищем в Лаварусе.

Однако в этот день деревня выглядела тоскливой, как истертая монета. Слухи о набеге эльв на склад уже распространились среди жителей; страхи и беспокойство народа затуманивали воздух. Веселые голоса смолкли, а испуганные взгляды рыскали по местности. Оделл не мог видеть своих людей такими и ускорил свой шаг. Чем быстрее мужчина поговорит с Неблагим фейри, тем раньше он сможет приступить к восстановлению склада и утраченных запасов.

Оделл добрался до доски объявлений, но не смог разглядеть Неблагого, о котором говорила Норин. Площадь была пуста. Только на крыше одной из хижин сидел черный ворон. Это что, шутка? Полукровка огляделся и ощупал взглядом необъятный ствол дерева, которое росло в центре площади. Но фейри нигде не было. Может быть, гость укрылся от холодного ветра? Оделл заглянул в окно хижины, где горел огонь, но увидел только портних, спокойно сидевших на своих местах. Женщины тихо беседовали; их лица были омрачены тоской.

Оделл повернулся к ним спиной – и вздрогнул. Сердце забилось быстро и часто – он больше был не один. Перед полукровкой внезапно выросла фигура в маске и плаще. Из-под капюшона, скрывающего лицо, выглядывали кончики светлых волос.

– Кто вы? – спросил Оделл. Его пальцы сами собой нащупали рукоять кинжала, и волоски на руках приподнялись, будто чувствуя угрозу, исходящую от незнакомца. Оделл даже не мог бы с уверенностью сказать, откуда у него появилось это ощущение, но он знал одно – мужчина перед ним был опасен настолько же, насколько опасна оскалившаяся эльва.

– У меня для вас поручение, – сказал незнакомец, не отвечая на вопрос Оделла.

– Поручение?

Незнакомец кивнул.

Оделл удивленно фыркнул. Он должен содействовать Неблагому фейри? Это даже не стоило обсуждать. Когда в последний раз фейри помогали им? Они изгнали полукровок из своего города и оставили наедине с опасностями Туманного леса. Его собственного прадеда – полукровку, родившегося в Нихалосе, чуть не убили эльвы, потому что король фейри, правящий в то время, разоружил и прогнал его.

– Спасибо, не нужно, – рявкнул Оделл и повернулся, чтобы снова отправиться к разрушенному складу, но голос незнакомца за спиной заставил его остановиться.

– Это была не просьба, Оделл.

Мужчина замер.

– Что вы сказали?

– Я не прошу вашей помощи. Я требую этого.

Оделл покачал головой.

– Вы сумасшедший. Мы даже пальцем не пошевелим для вас. А теперь перестаньте тратить мое время. Я не хочу больше видеть вас здесь. Убирайтесь из моего города! – Он снова двинулся в противоположную от незнакомца сторону, но успел сделать всего несколько шагов, когда стена черного тумана вдруг преградила ему путь. – Что…?

Слова замерли на его языке, когда дым сгустился и образовал фигуру, которая стояла позади него несколькими секундами ранее. Это была не обычная воздушная магия. Оделл никогда не видел ничего подобного. Недолго думая полукровка вытащил кинжал и направил бесполезное лезвие в грудь незнакомца. Убить таинственного гостя такое оружие не могло, но боль могла бы дать Оделлу преимущество.

– Кто… кто вы? – Мужчина запнулся, заметив краем глаза какое-то движение. Сначала он подумал, что это сельский житель, который спешил убедиться, что все в порядке. А потом Оделл увидел эльву, которая опустилась на доску объявлений. Она осторожно сложила свои черные крылья, в то время как ее хвост, похожий на хвост быка, нетерпеливо раскачивался из стороны в сторону. Тварь смотрела на полукровку широко распахнутыми глазами, в которых явственно читалась алчная жадность, но отчего-то не нападала.

Панический ужас сковал Оделла.

– Кто я? Решай сам, – сказал незнакомец. – Я – либо твой союзник, либо твой враг.

Оделл тяжело сглотнул.

– Чего вы хотите от нас?

– У меня есть поручение для тебя и твоих мужчин. Если вы, к моему удовольствию, выполните его, то я дам вам все, чего вы хотите. Золото. Таланты. Власть. Еду.

Последнее слово, казалось, таяло на языке незнакомца. Оделл понятия не имел, как чужак это сделал или как он управлял эльвами, но это не могло быть совпадением. В разрушении склада был виноват именно этот фейри! Он посеял хаос! Колени Оделла подкосились, но он, несмотря на это, сделал шаг вперед, так, что кончик его кинжала коснулся мантии Неблагого.

– И что мешает мне покончить с твоей жизнью прямо сейчас?

Незнакомец взглянул на клинок, приближающийся к его сердцу, и тут же над их головами раздался взмах крыльев. Вторая эльва приземлилась на крышу хижины. На ее крыльях не было перьев. Между телом чудовища и двумя костяными отростками, которые должны были быть руками, натянулась тонкая кожистая перепонка. Тем не менее тварь не выглядела хрупкой. Эльва вонзила когти в древесину, и она раскололась под ними.

В сознании Оделла промелькнули кровавые образы и картины разложения, и когда мгновение спустя полукровка снова взглянул на незнакомца, то увидел легкую улыбку на губах чужака. Она не была дружелюбной и была похожа скорее на оскал.

– Ты можешь попытаться убить меня, – сказал неизвестный таким же ледяным тоном, как поверхность замерзшего озера. – Но тогда тебе не жить.

Часть I

Глава 1 – Элрой

– Амарун –

Элрой убьет этого ублюдка. Он разрежет его сверху донизу, а затем… будет завистливо смотреть, как раны снова затягиваются.

Бессмертный мешок дерьма.

И ведь он сам во всем виноват. Ему не следовало так слепо доверять принцессе и ее Хранителю. Разве годы, проведенные в открытом море с пиратами, ворами, обманщиками и мошенниками, ничему не научили его? Элрой никогда не стал бы первым выкладывать товар на стол, и все же он с охотой переправил этих двоих в Мелидриан, не проверив их слова. Почему он предположил, что Фрейя и Ларкин были честнее, чем свора, с которой он имел дело? Все люди одинаковы.

Руки Элроя крепко ухватились за деревянные бортики ванны; он выпрямился. Густая коричневая масса колыхалась, что делало зловоние еще более невыносимым, и струилась по его телу жирными потеками. Пират сморщил нос, снова и снова проклиная собственную глупость. Перспектива обрести бессмертие сделала его неосторожным и жадным. Тогда, в таверне Асканы, мужчина поверил Ларкину, надеясь, что наконец-то обретет секрет вечной жизни. Вместо этого он достиг дна своего двадцатидвухлетнего существования: голый и измазанный дерьмом сверху донизу. Ему было тошно. И не от вони, которая и без того давно уже проникла во все уголки пятого кольца, а от той мерзости, в которую ему пришлось окунуться по милости Хранителя. Мох, старая жаба и розмарин, сваренные с волосами фейри. Элрой рисковал своей жизнью, чтобы заполучить эти волосы. Он преследовал Благую фейри на черном рынке, пока, улучив момент, не отрезал одну из огненных нитей ее волос. Однако это не осталось незамеченным, и Элрой чуть не задохнулся, когда фейри применила магию воздуха. Спасибо команде, которая вовремя пришла на помощь своему командиру.

Элрой ненавидел фейри за этот дар и их долгую жизнь. В действительности, однако, в нем говорила лишь зависть. У фейри было то, чего пират хотел и не имел, но обязательно получит в какой-то момент. Ларкин смог одурачить его, но Элрой не сдастся. И если судьба сведет его с Хранителем снова, Ларкин пожалеет о том дне, когда солгал капитану Элрою.

Иногда пират задавался вопросом, не стоит ли ему просто присоединиться к Хранителям, чтобы получить бессмертие. Этот способ казался наименее сложным и самым очевидным. Но мужчины в черном были слишком суровы, когда дело касалось их клятвы. Какой-то человек уже пытался провернуть то же самое два десятилетия назад. Мужчина стал Хранителем, а затем сбежал. Стражники выследили его, притащили к Стене, а затем обезглавили. Это был единственный зарегистрированный случай, когда Хранители совершили казнь. И хотя Элрой знал, как убежать так, чтобы исчезнуть, он не хотел рисковать. В конце концов, Хранители не были обычными людьми и имели в своем распоряжении вечность, чтобы преследовать его.

Элрой вылез из ванны, и зловонная субстанция закапала на пол. Хорошо хоть, что ему не нужно было выносить эту ванну из комнаты и отчищать здесь все. Для этого он слишком много платил хозяевам. Они довольно пренебрежительно отнеслись к его странной просьбе, когда Элрой потребовал принести бочку с жидким навозом, но достаточное количество золотых дукатов свело все опасения на нет.

Опираясь о стену, мужчина добрался до второй ванны, наполненной чистой водой, и скользнул в теплую жидкость. Вздох сорвался с его губ. С удовлетворением Элрой смотрел, как грязь стекает с его бронзовой кожи, а затем откинул голову назад и снова издал удовлетворенный стон.

Не тепло, а единение с водой мгновенно расслабило его мышцы. По потолку над ним прополз жук, который по размеру мог бы соперничать с тварями из его родного города Зеакиса, но капитан не возражал против насекомого. Чего он мог ожидать от такого притона? Таверна находилась в пятом кольце столицы Тобрии, далеко от королевского замка Драэдонов, но зато рядом с морем. И только одно это имело значение.

Элрой некоторое время оставался в воде. Прикрыв глаза, он думал о своем корабле, Хелении. Судно находилось в безопасности. Оно стояло в ближайшем порту, и часть пиратской команды охраняла корабль, терпеливо дожидаясь возвращения своего капитана. А у последнего в Амаруне оставалось еще одно дело.

Кстати, о делах, – пора.

Элрой поднялся и сел на край ванны. На этот раз с его чистого тела стекала только вода. Он огляделся и громко выругался, обнаружив, что полотенце, которое предоставила ему хозяйка, лежит на койке в другом конце комнаты.

Посмотрев на себя, он перевел взгляд на обрубок, который когда-то был его левой ногой. Зачастую он даже не замечал ее отсутствия, но некоторые вещи все же были бы легче, если бы его конечность все еще была на месте.

К счастью, никто не видел, как Элрой доскакал до койки. Мужчина вытерся и надел протез. Пират заплатил за него целое состояние, но искусственная нога стоила каждого потраченного дуката. Большинство людей даже не замечали, что этому красавцу недоставало конечности. Люди, которые ходили с капитаном в море, знали об этом, но только потому, что команда была с Элроем, когда он потерял свою ногу.

Когда протез оказался на своем месте, юноша облачился в костюм, сшитый из коричневых, темно-красных и золотых тканей.

Едва Элрой успел нанизать на пальцы свои кольца, как в дверь постучали.

– Войдите! – отозвался мужчина, не удивившись, когда на пороге появился Йель, старейший член его команды. Не то чтобы Йель был стар: он был всего на год старше самого Элроя, но этот мужчина был с капитаном с тех самых пор, как его корабль покинул свой первый порт шесть лет назад.

– Здесь воняет так, словно у тебя было свидание с отравительницей, – произнес Йель, шмыгая носом. На его губах заиграла веселая улыбка. Наверное, вся команда еще долго будет смеяться над Бракстоном, одним из матросов. Два года назад он так долго преследовал в таверне девушку-отравительницу, что та пригласила его к себе домой. А потом три недели от Бракстона несло протухшей рыбой и прогорклым маслом. Они так до сих пор и не выяснили, что эта женщина тогда дала ему.

– Это – зловоние предательства, – ответил Элрой, глядя в зеркало. Пират как раз вдевал в нос свое золотое кольцо. В отражении мутного стекла он увидел, что Йель наморщил лоб. Кожа матроса была темнее его собственной, и, хотя черные распущенные волосы мужчины уже достигали плеч, его лицо было гладко выбрито.

– Так это не сработало?

Элрой сел.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, тебе не мешало бы выпить. Я и остальные члены команды идем в игорный дом, который мы вчера здесь обнаружили. – Это объясняло его наряд. Вместо темных льняных брюк и рубашки, которые всегда пахли солью и потом, на матросе была одежда, которую Элрой никогда раньше не видел. Стоило надеяться, что олух не украл эти вещи. Последнее, что им было нужно, – это неприятности в городе, кишащем гвардейцами. – Ты пойдешь со мной, капитан?

Элрой покачал головой.

– Позже. Мне еще нужно кое-что сделать. – Его взгляд остановился на двух ваннах. – И скажи хозяину, что он может привести здесь все в порядок.

Йель кивнул.

– Хорошо.

Элрой подождал, пока матрос выйдет из комнаты, а затем опустился на колени перед своей кроватью и вытащил из-под нее удлиненный футляр. Пират расстегнул пряжки и откинул крышку.

Его сокровище все еще было там.

На первый взгляд Амарун не казался привлекательным городом. Построенный по принципу мишени, он принимал прибывающих в самый отдаленный и убогий район. На неровных улицах с полуразрушенными хижинами было так много ям и ухабов, что с колес телег спадали гайки. Это уродливое первое впечатление для незнакомцев совсем не выглядело как приглашение посетить город. Но, по мере того как вы продвигались вглубь города, нищета постепенно исчезала. Ветхие хижины превращались в дома, которые постепенно сменялись виллами. Ухабистые дороги расширялись до мостовых, а отбросы исчезали под землей.

Элрой любил красивые вещи, и окраины города нарушали его эстетические чувства. И все же стратегически он мог оценить архитектурный замысел. В случае начала войны будет уничтожена только незначительная часть города, и потери будут минимальными. Так или иначе, мужчина был рад прогуляться по одному из самых шикарных районов Амаруна.

Здесь, бесспорно, было красивее. А еще здесь находились люди, которых можно было обмануть. Сегодня у него не было планов опустошать карманы дворян, но, по крайней мере, Элрой мог осмотреться. Юноше нравилось, как в этот облачный день свет проникал сквозь окна домов. Как будто в каждом из них был свой маленький маяк. Не хватало только моря и Хелении.

Он шел по освещенной дороге, пока не достиг своей цели. Магазин «Королевский» располагался в первом кольце города, где обеспеченные граждане и богатые торговцы могли использовать свои деньги для покупки бесполезных вещей. Сердце Элроя истекало кровью при мысли о том, чтобы оставить свое богатство в таком месте. Его сокровище не должно было стать украшением стен в домах скучающих дворян; оно не принадлежало этому месту. Но вместе с тем владелец «Королевского» мог, несомненно, заплатить ему больше, чем те, кто был достоин его сокровища. Элрой не испытывал недостатка в золоте, но большая часть его состояния хранилась в его сокровищницах в Зеакисе. А команде нужно было платить сейчас. Преданность таких людей, как Йель, не зависела от золота, но не все члены команды были готовы работать без оплаты. Тем более теперь, когда стремление капитана получить бессмертие превратило Хелению в довольно опасное место. Мелидриан по сравнению с ней был попросту безвреден.

Раздался мелодичный звон колокольчика, когда Элрой отворил дверь и вошел в магазин.

– Приветствую вас, сэр, – сказал мужчина, расположившийся за стойкой. Это был не обычный деревянный прилавок: стойка была выполнена из стекла. Под стеклом красовались различные товары. Филигранные скульптуры, золотые компасы и роскошные кольца. Над головой мужчины Элрой увидел копию корабля, подвешенную на нитях к потолку. Вдоль стен стояли полки со старыми книгами и свитками. Блестящие камни и кристаллы, за владение которыми бедные горожане уже оказались бы на костре в качестве предполагаемых последователей алхимии, скопились в витринах и продавались за целое состояние. Впрочем, цены никак не соответствовали происхождению экспонатов.

Элрой пересек магазин и остановился перед мужчиной. Правый глаз торговца, окруженный многочисленными морщинами, украшал монокль.

– Вы – Норвелл?

Мужчина кивнул. Ни скептицизм, ни недоверие не отразились в его чертах. Взгляд голубых глаз Норвелла был ясен. Это было высокомерие человека, который ни единого дня не провел в страхе.

– А вы кто?

– У меня есть кое-что для вас, – ответил Элрой, оставив вопрос без внимания, и положил футляр на стойку. Пират расстегнул пряжки, и Норвелл с любопытством поднял брови. Появилось десять тщательно свернутых карт. Шнуры, удерживающие их вместе, были украшены серебряными талерами с тиснением в виде эмблемы.

Любопытство на лице Норвелла сменило явное изумление. Его губы приоткрылись, а глаза волнительно заблестели.

– Это?..

– Да, – сказал Элрой, не дав лавочнику договорить. – Десять Мортимеров. Ручная работа. Не использованные.

– Откуда они у вас?

– Это имеет значение? – спросил Элрой. В любом случае Норвелл не узнает от него правды. Торговец почтительно провел пальцами по бумаге, словно лаская любовницу. И это была не просто бумага. Это была бумага, которую жрецы Кариоры изготавливали для своих священных писаний. Бесценные для последователей их веры. Вряд ли Норвелл знал это. Возможно, торговец никогда в жизни не покидал пределы Тобрии.

– Сколько вы за них просите?

– Сто золотых монет.

– Сто монет за все карты?

Элрой рассмеялся.

– За каждую карту.

Норвелл уставился на него с негодованием.

– Это слишком много!

– Нет, и мы оба это знаем. Вы можете получить двести за карту. А за эти две – возможно, еще больше.

Пират указал на два свитка. Это были карты Граулла и Иврегоса, и символы городов, изображенные на них, были выполнены из жидкого золота.

Норвелл вздохнул.

– Я заплачу вам восемьдесят.

– Сто.

– Восемьдесят пять.

– Сто.

– Девяносто.

Элрой стиснул зубы. Благодаря Ларкину и его лжи его терпение уже висело на волоске. Он не хотел стоять здесь и торговаться. Пират хотел свои деньги, пиво и красивую женщину, с которой смог бы забыть о том, что часом ранее он сидел, погруженный в конский навоз.

– Сто.

– Девяносто пять.

– Знаете что? Забудьте об этом! Я найду другого покупателя.

Элрой потянулся к футляру, намереваясь его закрыть, когда рука Норвелла рванулась вперед и схватила пирата за запястье. Тонкие пальцы торговца оказались удивительно сильными.

– Я беру их.

Элрой посмотрел на руку, которая держала его, и оставил футляр.

– Согласен, сто десять золотых за карту, и они ваши.

На лбу Норвелла пролегла глубокая борозда. Удивительно, что монокль не упал с его глаза.

– Вы сказали – сто золотых монет.

Элрой улыбнулся, но дружелюбия в этой улыбке не было.

– Такой была цена, пока вы не разозлили меня и не прикоснулись ко мне.

Норвелл отдернул руку.

– Но…

– Поберегите дыхание! – прервал он. – Сто десять золотых монет. Ни больше ни меньше. И в следующий раз, если вы попытаетесь со мной поторговаться, цена вырастет до ста пятидесяти дукатов. Так мы заключаем сделку или нет?

Норвелл сжал губы так, что кожа вокруг его рта побледнела. Он знал, что его шантажируют, но перспектива заполучить карты Мортимера была для него такой же привлекательной, как и бессмертие для Элроя.

– Но сначала я должен проверить подлинность карт.

Элрой прислонился к стеклянной стойке и сделал приглашающий жест рукой. Кольца на руках пирата поблескивали в свете керосиновых ламп, свисающих с потолка магазина.

– Вперед!

Норвелл достал первую карту из кейса, осторожно ослабил шнуры и аккуратно отложил в сторону серебряный талер с эмблемой – художественно выписанной буквой М. Затем скупщик развернул карту, и из его губ вырвался благоговейный вздох. Элрой мог только согласиться с этим восхищением. Это была одна из лучших работ Мортимера. Возможно, даже самая лучшая.

– Удивительно, – пробормотал Норвелл, склоняясь с лупой над картой, цвета которой сияли подобно восходу Солнца. – Это золото?

Не касаясь чернил, торговец указал на корону, символизировавшую город Фривет.

Элрой кивнул.

– Удивительно, – повторил Норвелл. Он наклонился вперед, будто хотел забраться на карту.

За спиной Элроя раздался звук колокольчика. Пират обернулся и увидел, что в магазин вошла женщина. На девушке было простое синее платье, и, не будь на ней блестящей заколки, которая украшала ее светло-коричневые волосы, Элрой принял бы вошедшую за представительницу нового среднего класса. И все же ее процветание было очевидно. Элрой откровенно посмотрел на женщину, и их глаза встретились.

У девушки перехватило дыхание. Она поспешно отвернулась и сделала вид, что восхищается одним из выставленных в магазине экспонатов, в то время как ее бледные щеки начал заливать стыдливый румянец. Элрою казалось, что он почти слышит ускоренное биение ее сердца. Он знал о своем влиянии на женщин и многих мужчин. Даже принцесса Фрейя не избежала его харизмы, когда они впервые встретились. Элрой был прекрасен и знал это.

Часто внешность мужчины давала ему преимущества, но иногда пират хотел иметь менее заметное лицо, которое могло бы не так сильно привлекать внимание незнакомцев. Девушка нерешительно подняла голову и смущенно скосила глаза в его сторону. На ее губах появилась нежная улыбка, и Элрой подумал, что позже она могла бы составить ему компанию.

– Добрый вечер, – сказал он, приподнимая уголки рта.

– Приветствую вас, – ответила женщина голосом таким же тихим, как море перед бурей.

– Вам нравятся часы?

Девушка в замешательстве нахмурилась, и он указал на часы, на которые она перевела взгляд, избегая смотреть пирату в глаза. Ее щеки приобрели еще более темный цвет.

– Они прекрасны, но не исключительны.

– Вам нравится что-то исключительное? – спросил Элрой, осознавая двусмысленность своих слов. Потому что в таком городе, как Амарун, и в такой стране, как Тобрия, он и был исключением. И, возможно, девушка хотела добавить его в свою коллекцию.

Девушка кивнула и остановилась рядом с ним. Элрой почувствовал запах роз, исходящий от ее тела, и, когда девушка наклонилась над стойкой, ее рука коснулась руки мужчины. Норвелл был поглощен проверкой второй карты. Она представляла собой изображение острова по ту сторону Серого моря.

– Это действительно очень красиво, – сказала девушка. – Мортимер?

Норвелл поднял голову.

– Да. Господин собирается продать их мне. Вам нравится?

Женщина оторвала взгляд от карты и повернулась к Элрою. Он был на целую голову выше нее. Зеленые глаза красавицы нетерпеливо мерцали.

– Вы купец?

– Купец или пират. Кто знает!

Она рассмеялась.

– Какая карта нравится вам больше остальных?

– Вот эта, – Элрой потянулся за картой, которую Норвелл осматривал ранее. При этом от него не ускользнуло сварливое выражение на лице хозяина лавки. Но Элрой еще не видел золота, поэтому карты принадлежали ему, и пират мог делать с ними все, что хотел. Например, продать их без посредников.

Девушка внимательно изучала карту.

– Вы знали, что Мортимер сумасшедший? – спросила она, не глядя на Элроя. – Говорят, он сам отрубил себе ногу.

– Зачем ему это делать?

– Он сумасшедший. Разве этой причины недостаточно?

Элрой прикусил нижнюю губу. Он отрезал свою ногу не ради удовольствия и не по причине безумия. Когда морской тиран схватил его, пирату нужно было принять решение – жить без ноги или умереть с ногой. Элрой выбрал жизнь. Это не делало его сумасшедшим; это имело смысл. Но мужчина этого не сказал.

– И что вы думаете? Хотите такую карту?