Текст книги "Море остывших желаний"

Автор книги: Лариса Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Я, честно сказать, не в курсе. Случалось, отец не ставил меня в известность о том, что он затеял. Одно могу сказать: в последнее время между ними пробежала кошка. Когда Ксения звонила, отец просил нас врать, будто его нет дома.

– Адрес Зарецкой вам известен?

– Конечно. – Артур написал домашний телефон, адрес и, отдавая лист, спросил: – А почему у вас возникли вопросы по поводу Зарецкой? И откуда ее фотография?

– Служебная тайна, – выручил Оленин.

Едва за следователем и опером закрылась дверь, Артур схватился за телефон:

– Вадик, приходил Сербин, показал стопку фотографий, спрашивал, не знаю ли я кого-нибудь из изображенных на них людей.

– И что, что? – нетерпеливо задал вопрос Вадим.

– Я узнал Зарецкую. Она заинтересовала Сербина, он спрашивал, какие у нее с отцом были отношения, чем она занимается.

– А что это значит?

– Не знаю. Думаю, Зарецкая как-то связана с убийством отца.

– Давай вечером поедем к ней и прижмем.

– Подумать надо.

– Что тут думать! Раз ее фотка оказалась у следователя, значит, все не просто так. Ты же сам только что сказал! Короче, встречаемся в кафе «Лилия» после работы, там обсудим наши действия...

Проходя по коридору, Сербин задержался возле кабинета Белоусовой. Все двери были приоткрыты из-за жары. Кондиционеров в помещениях нет, так что сквозняк самое милое дело, хоть и грозит простудой. А кабинет Белоусовой был закрыт наглухо. Сербин тронул дверную ручку – кажется, учетчицы нет на месте. Он заглянул в соседний кабинет:

– Не скажете, где найти Белоусову?

– Ее сегодня не было, – ответила женщина с явной печатью на всем облике: она – главный бухгалтер.

– Не было? Почему?

– Не знаю. Спросите в отделе кадров.

– Простите, а где он?

– В девятом кабинете.

Выяснилось, что Белоусова ничего не сообщала по поводу своего отсутствия. Тут же позвонили ей домой, потом на мобилу – ни ответа ни привета.

На улице Оленин достал мобилу:

– Не нравится мне ее исчезновение... Алло, это я. Что наша подопечная?

Сербин подставил ухо поближе к трубке.

– Не появлялась, – был дан ответ.

– То есть? – озадачился Оленин. – Не выходила из дому?

– Так точно.

– А когда установили наблюдение? – справился Сербин.

– Сегодня с утра. Может, она еще вчера слиняла?

– Ладно, выясним, – сказал Сербин, открывая машину. – Поехали, подсчитаем, сколько времени Зарецкая пробыла в офисе. Приходила она наверняка к Гринько.

Склиф вошел в кабинет Святослава Чалова, на попечении которого находилась небольшая брокерская фирма. Слава, который в тот момент бросал в кейс какие-то бумаги, поднял на посетителя глаза:

– Вы ко мне? Извините, мы закрываемся.

– Мне нужна Зарецкая.

Ксения перезнакомилась с соседями. Они ей понравились простотой, бесхитростностью, готовностью помочь, чем могут. От них она приобрела немаловажные знания, например, как пользоваться примусом. В наше-то время и примус! А вот оказалось, что и такое знание может пригодиться. В городе таких добрых бескорыстных отношений не сыщешь, там суровый закон: человек человеку волк. А совсем подружилась Ксения с бабой Мотей, у которой купила живую курицу. Конечно, не знала, что с ней дальше делать, и старушка принялась советовать:

– Ты ей топориком головку...

– Ой, что вы! – передернула плечами Ксения. – Я не смогу.

– Ох уж эти городские... – посетовала баба Мотя. – Не выживете без деревенских. Ну, давай сюда.

Как баба Мотя орудовала топориком, Ксения смотреть не стала, но и получив уже безглавую курицу, покривилась:

– А теперь что делать?

– В кипяток окуни, чтоб ощипывать стало легче, выпотроши. Потрошить-то умеешь?

– Думаю, смогу.

Баба Мотя вздохнула, поставила кастрюлю с водой на огонь, потом научила ощипывать и потрошить. Но и это не все! Баба Мотя дала молока для дочери Ксении бесплатно, пирожками угостила, снабдила яблоками и болгарским перцем, да еще и баклажанами с помидорами нагрузила. В общем, покупала Ксения птичку, а принесла целую сумку довеска. Имея мало опыта обращения с примусом и панически боясь пожара, Ксения готовила на печурке во дворе. На дровишках, которые ей презентовал дед-сосед. Он же научил ее топором полешки колоть. Курица как раз доваривалась в алюминиевой кастрюле (которую предварительно пришлось отдирать от копоти и грязи полдня), как вдруг явление – Бельмас с Горбушей. Первый преобразился в само обаяние. Показав все свои зубы, ворковал на манер аристократа, чтоб показаться хорошенькой женщине с лучшей стороны:

– Здравствуйте, Ксения. О, вы, я вижу, прекрасно освоились с предметами дореволюционного быта. Не пугайтесь, мы ненадолго, продукты привезли.

– Я не пугаюсь, – ответила женщина, хотя и напряглась, не зная, что им обоим тут нужно на ночь глядя. – Проходите в дом, поужинаете с нами.

– Нет-нет, – начал отказываться Бельмас. – С едой здесь напряженка, мы не будем вас объедать, так как неизвестно, когда теперь удастся приехать.

– Хватит и на вас, – сказала Ксения, беря кастрюлю. – Холодильника нет, хранить не имеет смысла. Заходите.

Горбуша внес пакеты, начал перекладывать на полки консервы и прочую снедь, а Бельмас изумленно осматривал дом:

– Мэм, вы неплохо тут поработали. Можно сказать, превратили сарай во дворец. Дуня, мы привезли тебе конфет. Да, холодильник необходим, завтра Горбуша притаранит... то есть я хотел сказать, привезет.

– А почему он Горбуша и почему всегда молчит? – разливая по тарелкам суп, спросила Ксения.

– Он немой, – ответил Бельмас, проверяя, насколько крепок табурет, внешне не внушающий доверия. Оказалось, древний предмет мебели еще ничего, его вес выдержит.

– Но ваш друг слышит, значит, не может быть немым, – возразила наблюдательная Ксения.

– В таком случае он хочет быть немым, – нашелся Бельмас. Он постоянно улыбался, а желание произвести на Ксению впечатление со знаком плюс было несомненным. – Горбуша! Где ты застрял? Мы заждались.

Он ел суп и нахваливал, будто ничего подобного ему не приходилось пробовать. Ксения заметила, как Горбуша на нее украдкой поглядывал, отчего ей стало неприятно, аппетит пропал. Чего ждать от этих людей? Ксения неосмотрительно поступила, доверившись им, но всему виной страх, который имеет свойство притупляться с течением времени. Она мечтала, чтобы оба мужчины убрались побыстрей, поэтому не смогла скрыть радости, когда гости начали прощаться. А Бельмас, как назло, долго держал ее руку, лепеча что-то глупое, потом приложился к ней губами. Наконец она смогла произнести:

– Слава богу.

А между тем она поняла, что у них нет тайного замысла против нее.

– Мам, телефон звонит, – выглянула из окна Дуня.

Ксения ринулась в дом.

– Слава? Здравствуй.

– Ксюша, мне необходимо тебя срочно увидеть. Ты где находишься?

– Далеко от города. А что случилось?

– Не по телефону. Значит, мы не можем встретиться?

Голос какой-то странный... неуверенный.

– Срочно? Н-нет...

– Я мог бы прямо сейчас приехать к тебе, если, конечно, ты в зоне досягаемости. Мне очень нужно.

– Нет-нет, это далеко. – Ксения решила выполнить обещание Бельмасу, то есть никому не говорить, где она находится, даже Славе. – До завтра ты потерпишь?

– Ну... потерплю. А что за скрытность? Почему?

– Так надо. Завтра я сама к тебе приеду. Куда лучше – на работу или домой?

– Домой. Я жду.

Глава 12

Нет, Сербин не думал, что Зарецкая застрелила Гринько. Пока так не думал. Но она была в офисе, была очень недолго и как раз в то время, когда Андрея Тимофеевича вместе с секретаршей отправили к праотцам. Спрашивается: что можно успеть за столь короткое время? Только убить двух человек, как сказал Оленин.

Они оба вычисляли по секундам, могла ли женщина видеть убийство, а следовательно, и убийцу. Вопрос так и остался открытым, и в конце концов, вдвоем помчались к ней домой за ответом.

Въезжая во двор, Виктор Серафимович оглянулся – мимо них проехала машина, за рулем сидел Артур, рядом с ним Вадим.

– А эти что здесь делали? – озадачился Сербин.

Оленин лишь пожал плечами, не высказывая предположений, как он часто делал. Зарецкая на звонки не откликнулась, хотя по времени – было уже восемь вечера – должна была быть дома.

– У меня есть ее телефон, буду звонить из дому, – сказал Сербин, спускаясь по лестнице.

А дома только собрался поужинать – звонок Оленина.

– Срочно выезжайте к Белоусовой, я уже еду туда.

Больше никаких объяснений. Послушал Сербин гудки, почесал затылок, глядя на нетронутую еду в тарелке, и сказал жене:

– Сделай бутерброд, съем по дороге.

Предчувствия не обманули, хотя человек склонен до последнего надеяться на абстрактно хорошее, не зная, в чем оно должно заключаться. Зайдя в квартиру Белоусовой, Виктор Серафимович услышал женские рыдания, доносившиеся из кухни, а по тому, какая шла работа, понял: прошляпили Белоусову.

– Она в ванной, – сообщил Оленин.

Сербин открыл дверь, еле протиснулся в маленькую ванную, так как там уже находились двое сотрудников, и присвистнул:

– Этого нам только не хватало. Самоубийство?

– Вскроем – расскажем, – бросил через плечо криминалист.

Из воды торчали только согнутые колени, обтянутые черными чулками, остальную часть тела Белоусовой полностью покрыла вода. Под розовым пеньюаром четко просматривалось красное белье, которое надевают только для встречи с любовником. Или, может быть, Таисия решила умереть при полной экипировке, чтобы ее нашли красивой, а не той неприметной женщиной, какой она была при жизни? Однако смерть никого не красит даже при наличии сексуального наряда, а труп, судя по всему, пролежал в воде приличное время.

– Кто обнаружил тело? – поинтересовался Сербин.

– Сестра, – сказал Оленин. – Она на кухне.

У раскрытого окна на кухне сидела женщина, лет на десять старше Таисии и такая же неприметная, выцветшая, как моль. Сербину уступил место милиционер, записывавший ее показания. Впрочем, написать ему почти ничего не удалось.

– Простите, – начал Сербин, – я понимаю ваше горе, но должен задать вам несколько вопросов.

– Задавайте, – с трудом вымолвила женщина.

– Как вас зовут?

– Татьяна.

– Как попали в квартиру?

– У меня есть ключ, – коротко ответила она.

– А почему вы пришли сюда?

– Мы договаривались в ее обеденный перерыв съездить к маме в больницу. Я приехала к Таечке на работу, а мне сказали, что она не пришла. Я поехала одна, несколько раз звонила сестре на сотовый. Потом еще звонила, на домашний номер тоже. Тая не откликалась. Я места себе не находила, подумала: может, уехала куда? Но Тая никогда не уезжала, не предупредив. А в девять не выдержала, решила съездить к ней...

Татьяна закрыла лицо ладонями, ее плечи вздрогнули от рыданий.

– Где ее сотовый? – спросил Сербин.

– Не знаю, – покачала головой сестра погибшей. – Здесь где-то.

В этот момент Сербина вызвали в коридор.

– Похоже, ее утопили, – сообщил Оленин. – На теле кровоподтеки.

– Ну, да... – покивал Сербин, потускнев. – Чтобы погрузиться под воду, необязательно облачаться в сексуальные одежды.

Счет прост: в кабинете Белоусовой находился убийца, откуда он вызвал милицию. Скорей всего Тая догадалась, кто убил шефа, дала это понять убийце, тот пришел и убил ее. Значит, он – ее знакомый. А раз она оделась так, будто ждала любовника, то, выходит, не просто знакомый.

Сербин вернулся на кухню. Татьяна уже немного успокоилась, подняла на него красные от слез глаза:

– Зачем она это сделала? Что я скажу маме?

– Мы выясним, – сказал Сербин. – А у вашей сестры был друг? Я имею в виду близкого друга, с которым она встречалась.

– Думаю, был.

– То есть вы его не знаете?

– Однажды... это было давно... Понимаете, я вдруг заметила: Таю как подменили, она прямо светилась вся. Естественно, я догадалась, что у нее появился мужчина, стала расспрашивать о нем. А она почему-то не хотела говорить. Конечно, мы сестры, но между нами не было доверительных отношений. Тая была скрытная, суеверная, боялась сглаза. Но знаете, что я думаю?

– И что же?

– Он, то есть друг Таи, женат, поэтому она и скрывала от меня его имя. Мы с мамой все время говорили ей, чтоб ни в коем случае не связывалась с женатыми: и время упустит, и душевную травму получит. Женатые мужчины, как правило, семью не бросают, тем более что Тая вовсе не красавица, чтоб из-за нее уходить из семьи. Я считаю, по этой причине она молчала, не хотела слушать наши наставления.

– А подруги? У нее есть подруги?

– Есть. Одну зовут Лека Сулимова. А еще с Ксенией Зарецкой у Таи были неплохие отношения. Они втроем дружили с детства. А больше я никого не знаю. У сестры была своя жизнь, у меня своя.

– Интересно, с шефом она ладила?

– С Гринько? – уточнила Татьяна. – Ладить-то ладила, но переступая через себя. Случалось, Таю прорывало, тогда она жаловалась на него: самодур, деспот, псих. Тая давно хотела уйти от него, но почему-то не решалась, хотя мои знакомые предлагали ей неплохую работу.

– Мобильник нашли? – крикнул Сербин в сторону комнаты.

– Нет пока, – отозвался некто.

– Татьяна, – обратился он к сестре, – позвоните Тае.

– Сейчас... – Она достала из сумочки трубку, нажала на вызов. Где-то вдали прорезался звонок.

Вскоре Оленин принес телефон Таисии. Сербин просмотрел журнал звонков и поднял брови.

– На, посмотри, – передал он трубку Оленину.

– Фью! – присвистнул тот. – Раз, два... пять, восемь... десять... Ничего себе, сколько звонков. Какой-то Винник...

– Завтра выясним, кому принадлежит номер.

И Сербин двинул в комнату, где получил подтверждение, что Таисия ждала мужчину. Постель была застелена бельем из-под утюга, на столе стоял канделябр с пятью новенькими свечами, две тарелки с приборами покоились на круглых салфетках. Ну и непочатая бутылка вина с двумя бокалами возвышались на середине стола. Виктор Серафимович теперь точно знал: Таисию Белоусову убил тот же, что поработал в прошлую пятницу. И это мужчина. Но к мысли о киллере он больше не вернется.

В это же время у Джульетты заканчивался ужин. Отметили покупку Бельмасом машины, разумеется, выпили и за знакомство. Когда она упорхнула на кухню подрезать колбаски с сыром, Держава предупредил шефа:

– Не вздумай обчистить ее. Мне и так неудобно.

– Ты что! – вытаращил честные глаза тот. – В гостях я ни-ни. И вообще больше ни-ни. Ну и как она? Жаркая?

– Как доменная печь, – смущенно буркнул Держава и толкнул под столом ногой Бельмаса, дескать, помолчи, идет.

А Джульетта, несмотря на комплекцию, весь вечер порхала, словно мотылек, угождая гостям. Безусловно, главным объектом ее внимания был Держава, прямо-таки раздувшийся от чувства превосходства. Бельмас и Горбуша ощущали себя довеском, которому угождают из вежливости, а на самом деле мечтают от него избавиться. Наконец Бельмас поднялся:

– Пора и честь знать.

– Но еще рано... – Джульетта откликнулась, но тем не менее в ее интонации угадывалось истинное желание: катитесь к чертовой матери.

– Нет-нет, благодарим за гостеприимство, – сказал Бельмас и кивком головы указал друзьям на выход.

Держава нехотя поплелся к двери, пропустил на площадку Горбушу и Бельмаса, сам же задержался в квартире. О чем он шептался с Джульеттой, Бельмас, в общем-то, догадывался. В машине, когда в нее уселся Держава, в лоб спросил его:

– Ты откололся?

– Не пори ерунды, Бельмо, – огрызнулся тот. – Я не отколюсь, пока все не закончится в нашу пользу. Или ты меня за фуфло держишь? Только... Следак за нами уже гнался, значит, мы под колпаком. Скажи, у тебя есть план, как нам выпутаться?

– Есть, – кивнул Бельмо.

План – черт бы его побрал! Бельмас только и делал, что перекатывал мысль из одного полушария в другое, как не залететь в тюрьму за убийство. Прежде всего нужно выяснить, кто знал, что Японец должен был отдать ему деньги. Бельмас перебрал возможные варианты, которых мизерное число, остановился на одном, поэтому и тянул, выжидая время.

– Есть, – повторил он. – Завтра начнем. А сейчас поедем в кемпинг.

– Бельмо... – Держава опустил глаза, как девушка, нахмурился.

– Хочешь остаться у Джулии? – догадался Бельмас. – Ну, иди...

– Скажи, где завтра встретимся.

– Мы приедем сюда и позвоним.

Держава побежал назад в подъезд за дозой временного счастья.

Утром Ксения договорилась с бабой Мотей, чтобы та присмотрела за девочкой, потому что самой ей срочно надо в город, заодно спросила, как туда добраться. Баба Мотя не отказала в услуге, ведь Дуня уже большая, сама себя займет, а чем накормить ее, всегда найдется.

Ксения пошла на автобусную остановку. Приехав в город и помня, что ей опасно здесь появляться – возможно, ее уже ищет милиция, – повязала голову платком. А что, в этом нет ничего удивительного, так ходят верующие женщины. Вдобавок водрузила на нос большие черные очки – вот и вся конспирация. Взяла такси. Слава ее беспокоил. Что за срочность? Почему у него был убитый голос, словно у безнадежно больного?

Она нетерпеливо мяла пальцы, проезжая знакомые улицы. Уже близко. Отчего-то волновалась без причин. Хотя почему без причин? Слава и есть причина. Но, в конце концов, он не тот человек, с которым случается нечто из ряда вон. Либо заболел, либо... не может обойтись без нее долго. Последняя мысль приятно согрела.

Расплатившись, Ксения торопливо набрала код, вошла в подъезд. Выйдя из лифта, несколько раз нажала на звонок, мол, открывай, я пришла. Он не спросил «кто там», а распахнул дверь. В глаза Ксении бросилась ссадина на скуле и рассеченная бровь.

– Господи! – воскликнула она. – Ты в аварии побывал?

– Почти. Заходи.

Ксения сняла с головы платок. В комнате приостановилась, увидев в кресле незнакомца с отвратительной рожей, смотревшего на нее с наглой улыбочкой. Она оглянулась на Славу, желая получить объяснения, но сзади у стены рядом с ним увидела еще одного незнакомца. Молодой человек грубо втолкнул Славу, перекрыв собой выход.

– Что такое? – забеспокоилась Ксения, так как поведение Славы и молодого человека показалось странным. – Кто эти люди?

Слава не смотрел ей в глаза.

Агата проводила дни в одиночестве. В сущности, она переосмысливала свою жизнь с Андрюшей и только первые десять лет после свадьбы могла назвать счастливыми. Недоставало денег, не было своего жилья и машины, а были молодость, надежды и счастье. Это много. Потому что стремление укрепить материальную базу рождало ответственность за семью. Молодость предоставляла силы и строила планы, которые не пугали грандиозностью, отсюда решения принимались совместно и самые смелые. Время было дефицитом, как и все в стране, зато не проходило ощущение наполненности жизни. А когда удалось скопить и купить первую подержанную машину – какая это была победа! Родители брюзжали: квартиры нет, а они машину купили, роскошь, без которой можно обойтись. Но после работы Андрюша два-три часа подрабатывал частным извозом, еще в субботу и воскресенье тратил на это полдня. Агата давала частные уроки игры на фортепьяно. Удалось еще скопить, влезли в долги и купили маленький домик с небольшим участком. Так и выглядело счастье.

Потом наступили перемены, открылись перспективы, их не мог упустить предприимчивый Андрюша. Он бросил завод, супруги опять влезли в долги и поехали вдвоем в Польшу, за товаром. А тогда все, что ни привези, пользовалось спросом. Вернули долги, получили маленькую прибыль (разумеется, налогов не платили). И снова в путь за товаром. Ширилась и география шопинга – Китай, Турция, стали доступны другие страны. Заимели пару точек на рынке, переехали в шикарную, по тем их понятиям, четырехкомнатную квартиру, купили хорошую машину. Но у Андрея с ростом благосостояния росла и жажда достичь большего, а на это нужны крупные деньги. И тут Бельмас подкинул, попросил подержать у себя крупную сумму. Поначалу Агата ничего не знала о договоре, но внезапный взлет мужа, а вместе с тем и перемены в нем, заставили задуматься и пристать к Андрюше: откуда все взялось? Муж долго юлил, явно врал, что было впервые, но Агата не отступала, оскорбившись до глубины души его поведением. И он признался. Правда, заверил, что деньги вернет.

Андрей быстро менялся в нехорошую сторону – стал вспыльчивым и замкнутым, вел себя по-барски, проявлял качества тирана, что огорчало Агату. Откуда-то у него взялось презрение к людям бедным, высокомерие. Вскоре она догадалась о его походах налево – спали они в одной спальне, но на разных кроватях, секс случался крайне редко, последнее время его вообще не было. Она приняла это как неизбежность, как плату за большие деньги. Рассудила так: они уже в том возрасте, когда устали друг от друга, а ее начали преследовать болезни, короче – постарела она. Вряд ли Андрюша решит кардинально изменить свою жизнь, порвав с ней, он был трусливым, дорожил общественным мнением. В конце концов, у него сохранилась привычка советоваться с ней, значит, не выкинет жену вон. Ну и бог с ним, пусть живет по своему усмотрению. Так решила Агата, довольствуясь принципом общежитского существования, однако чувствуя себя зависимой и несчастной.

Теперь его нет. На похоронах Агата оплакивала даже не мужа (в чем никому не признается), а свою боль. Все могло быть иначе, если б Андрей удержался на прежнем моральном уровне. Но это был его выбор. Угнетало то, что, сделав выбор, он выбрал и за нее, не спросив, чего она хочет. С момента его смерти Агата получила свободу, которая, по большому счету, не нужна ей. Но есть дети, значит, жизнь стоит того, чтобы жить.

Она услышала звонок, когда мелодия заканчивалась. Взяла трубку, глянула, кто звонит, а на дисплее высвечивался... номер мужа. Что за чертовщина?

– Слушаю, – сказала она в трубку.

– Агата, это Жора.

– Какой Жора? – Она испугалась, сама не зная чего.

– Бельмас. Агата, умоляю, не бросай трубку!

– Это номер Андрея, – с трудом произнесла она.

– Да, у меня в руке его телефон. Как бы еще я узнал твой номер? Агата, я не виноват, клянусь. Прошу тебя, поверь мне.

– Что ты хочешь? – Женщина оправилась от первого шока. Да, по-другому не скажешь, именно шок она сейчас испытала. Разве можно было предположить, что Бельмас позвонит, да еще с трубки мужа.

– Агата, прости, я звоню в неподходящий момент, но... Поверь, для меня смерть Андрея такая же неожиданность, как и для тебя.

– Не понимаю, что тебе нужно.

– Встретиться с тобой. Пожалуйста, не отказывай мне.

– Зачем?

– Не по телефону. Но это важно. Тебе не нужно меня бояться...

– Я не боюсь, – неуверенно произнесла она.

– Значит, ты согласна встретиться?

Агата в растерянности молчала, не определившись – соглашаться или нет. В свое время она находила Бельмаса забавным, неглупым и, главное, далеко не сволочью, несмотря на профессию вора. Что он может ей сделать? Второй вопрос: зачем ему что-то делать с ней? Это молоденькие мальчишки от избытка энергии и недостачи серого вещества способны причинять вред совершенно незнакомым людям, бояться следует их. А Бельмас... Нет, ей он вреда не причинит. Да и не он убил, следовательно, почему не откликнуться на вопль отчаяния... А что заставило его позвонить? Только отчаяние, которое угадывалось в голосе.

– Агата! – вновь позвал он ее. – Агата, это вопрос жизни и смерти!

– Чьей? – коротко спросила она.

– Моей.

– Хорошо, я приду. Куда?

– В кафе «Малина». Там людно. Да, Агата, прошу тебя, не говори никому...

– Не скажу. Когда?

– Сегодня. В два. Идет?

– Приеду.

Она посмотрела на часы. Времени предостаточно, только из дома желательно уйти потихоньку. Дочь думает, мама потеряла смысл существования, опекает ее. А он, тот смысл, давно был потерян, еще при жизни отца. Но это не значит, что Агата согласна уйти за ним.

Сандра закончила работу, долго мыла руки, пропахшие соленой рыбой. Выйдя с территории рынка, она направилась к остановке. В это время здесь обычно пусто, а в такую пасмурную погоду тем более. Сегодня все желающие купить продукты сделали это раньше, когда тучи над городом еще собирались, поэтому Сандра освободилась на час раньше. Неподалеку от остановки выстроились такси в ожидании клиентов, но для нее этот вид транспорта слишком большая роскошь, хотя она и устала, проведя полдня на ногах.

Сандра не обратила внимания на машину, остановившуюся рядом, – тут часто останавливаются, раздражая тех, кто ждет автобус или троллейбус. Девушка в тот момент искала в сумочке кошелек, чтобы приготовить деньги за проезд. Не обратила внимания и тогда, когда перед ней выросла фигура, которая предложила:

– Подвезти?

– Ты мне? – очнулась Сандра.

– Тебе, – улыбался неприятный тип.

– К чужим в машины не сажусь.

– Да ладно! – хохотнул он, обхватив ее за талию и подталкивая к машине. – Хорошей девушке сделать одолжение мой долг.

– Убери лапы! – окрысилась она.

И вдруг открылась задняя дверца, изнутри к ней протянулись руки, приставала толкнул ее к дверце, руки сцапали девушку и затащили внутрь. Сандра плашмя упала на колени двум мужчинам, тот, кто ее толкнул, согнул ее ноги в коленях, захлопнул дверцу и плюхнулся на переднее сиденье. Сандра принялась кричать:

– Помогите!

– Заткнись! – Один из парней схватил обеими лапами ее за горло. – А то придушу на хрен!

– Остановите машину! – все равно отбивалась Сандра, а было ей ой как неудобно. – Подонки! Уроды!

Ей заломили назад руки, держали крепко, и вскоре девушка потеряла силы. Она только и могла, что шипеть ругательства.