Текст книги "Брачные танцы на пепелище"

Автор книги: Лариса Шкатула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

На побеленной розовой фасадной штукатуркой стене дома отчетливо отпечатался грязный рифленый след колеса.

– Хорошо, что никого из пешеходов в этот момент здесь не было. А то бы такой малой кровью не обошлись.

Юля оглядела свой испорченный костюмчик.

– Я дам тебе белый халат. Сегодня до конца дня походишь… – успокоила её Маргарита. – Надо же, ни одна машина не остановилась, когда мы тут с пострадавшим возились. Какие люди вокруг равнодушные!

Она вздохнула, и Юля проговорила безотносительно к её словам.

– За выходные дни я приведу униформу в порядок.

Конечно, Юлю вовсе не это расстроило, но она сама заразилась горечью, прозвучавшей в словах Маргариты. В самом деле, что за народ? Всем всё до фонаря.

А может, у неё испортилось настроение оттого, что она вдруг ни с того, ни с сего подумала о себе: ничего хорошего в настоящее время с Юлией Василевской не происходило. С Генкой они почти никуда не ходили, потому что совсем уж явно сидеть на Юлиной шее он не хотел, а деньги на неё тратить было жалко. Вот он приходил вечером, ужинал тем, что Юля приготовила, и смотрел телевизор, сокрушаясь, что у девушки он с таким маленьким экраном.

Ей так и хотелось сказать:

– Ну, кто тебе мешает? Давай, купи телик не за девять тысяч, А к примеру, за сто, привези ко мне, и смотри себе на здоровье.

Но Юлия стеснялась. Да, Генка её использовал. Без зазрения совести. Но ведь она и не возражала. Принимала такие отношения как должное, а теперь… вдруг ей стало стыдно, что она такая беспринципная? Почему-то была уверена, что Маргарита бы такого не допустила. Стесняется она сказать мужику, что он иждивенец. Конечно, проще тратить на него свои деньги, как будто они Юле с неба падают!

Глава шестая

– У каждой женщины в жизни есть два пути, – в очередной раз философствует Ритка. – Первый – всюду пробиваться самостоятельно, не обращая внимания на мужчин, которые рыщут поблизости. Второй – найти себе нужного мужчину и уцепиться за него, чтобы он как буксир тебя к цели притащил…

– Всего два пути? – сомневается Юля. – По-моему, это вы сгоряча…

Да она и сама, кажется, идёт вовсе не одним из этих двух путей. Никуда особо не пробивается, ни за Генку не хватается.

– Есть, правда, ещётретий, – нехотя отвечает на её вопрос Маргарита. – Плыть по течению, куда кривая вывезет.

Умеет она ткнуть в больное место.

– Иными словами, без мужчины женщина ничего добиться не может? – продолжает вредничать Юля. Её опять заклинивает на Риткиной безапелляционности.

На самом деле, что же молодая врачиха так вещает, как будто всегда права? Ну, явно же передёргивает! С такой её позицией можно спорить и спорить. И, кстати, легко доказать неправоту…

– Иными словами, Маргарита Сергеевна, вы не верите, что мужчина и женщина могут идти по жизни рука об руку, помогая друг другу, а вовсе не паразитируя один на другом.

Кажется, её сомнения пробивают-таки брешь в Риткиной теории. Она явственно спотыкается о какой-то раздел, даже губу закусывает в задумчивости.

– Ты права, это я загнула, – соглашается она наконец. – Если так утверждать, получается, что у многих женщин просто нет возможности вести достойную жизнь… Потому, что нужных людей – мужчин, я имею в виду – в жизни раз, два, и обчёлся!

– Считаете, ваш муж – нужный мужчина?

– Нужный.

Сказала, опять будто раздумывая, а так ли это?

Харчами перебирает Маргарита Сергеевна! Да ей любая Юлина подруга позавидует. У неё один дом такой, что другим вовек подобного не иметь. Дворец, да и только! А кто ей всё это дал? Мужчина, которого она называет просто: нужный. Как же тогда люди говорят, что с милым рай в шалаше?

Хотела бы Юля жить в шалаше, но с любимым? Хотела бы! И, между прочим, она ничуть не лукавит. Просто у неё любимого нет.

Юля опять стала думать про Генку. Получалось, у неё мужчина ненужный. Иными словами, если за него зацепишься, неизвестно куда он тебя притащит. А, скорее всего, в никуда. Это потому, что она всегда соглашается на меньшее, худшее, то, что прибило к её берегу, а не она сама выбрала… Не рак, так жаба.

А Юлия вроде, и сама не слишком явно к какой-то цели пробивается, но и по течению бревном не плывёт. Так что есть и четвертый путь, и Юля – живая тому иллюстрация. Имеет парня, себе на хлеб зарабатывает. Живет, как и многие другие. Вот вам и четвёртый путь. А, может, найдётся и пятый. Надо будет на досуге подумать.

По-хорошему, лучше всего прогнать Генку… Опять она на одном и том же месте тормозит. Мол, на него своё время тратит, а тот единственный, нужный, может пройти мимо, и Юля его не заметит…

Маргарита думает, она Америку открыла! Не так всё просто.

И вообще, не нравится Юле это слово: нужный! Про мужчину своего сердца. Она бы хотела говорить красивее: любимый, единственный. Но стесняется таких высоких слов… Даже не столько высоких, сколько затёртых, ну, или привычных.

Так вот, единственный мужчина останется неопознанным как таковой, если разбрасываться на людей случайных. Вернее, некогда будет обратить на него внимание, потому что Генка, если он рядом, такой шумный, такой… неуютный, что ли, такой взбалмошный. Безбашенный, говорит Юлина приятельница Виктория. Рядом с ним Юля никогда себя спокойно не чувствует, а только и ждет какой-нибудь неприятности… Вместо того, чтобы смотреть по сторонам, отыскивая своего единственного, она пребывает в постоянном напряжении… из-за человека ей ненужного!

– Вот черт! – вспоминает Маргарита и хлопает себя по лбу. – Опять забыла на загранпаспорт сфотографироваться. Может, сегодня пораньше уйти?

– Сегодня к вам на прием придёт врач из «скорой», – не может не съязвить Юля.

Вот ведь всё человеку досталось, и везение, и внешность. Юля тоже мужчинам нравится, но не так, как Маргарита. Чтобы они смотрели на неё и теряли дар речи. А тоже хотелось бы, чтобы от тебя мужчины столбенели…

Наверное, они так на врачиху ведутся оттого, что Рита – яркая, броская, а Юля – средненькая. Особенно, если не накрасится.

Зато, когда накрасится, у нее тоже глаза неплохие. Игорь говорил, как вишни! Недавно она попробовала к этим вишням зеленый цвет теней. Классно получилось! Но на работу так ярко краситься просто неудобно. В общем, она стесняется как-то конкретно улучшать свою внешность. Только теперь это Юля с удивлением понимает. Она боится, что окружающие заподозрят её в кокетстве. Чего это вдруг, скажут, она начала краситься-мазаться?

Но разве так уж плохо, немного пококетничать? И хочется, и колется! Но ей кажется, это заметят и начнут над нею посмеиваться. Ишь, тоже в красавицы захотела!

И это у Юлии с детства, вот такая неуверенность в себе. Но ведь не уродка же, чего бы ей стесняться?

И волосы у Юли каштановые, пострижены по моде. Как бы Мирей Матье наоборот. То есть волосы у неё не внутрь накручиваются, а наружу… Задорненько, как говорит её знакомая парикмахерша Галя. Она, кстати, частенько поругивает Юлю, что та не следит за собой.

Но поскольку сейчас Юля решила волосы отращивать, к Гале она пока ходить не будет. Уж больно та дорого берёт. Тысяча двести рублей за стрижку и укладку. Что Юля, дочь Рокфеллера? А привести в порядок отрастающие волосы можно и в Отрадной, где живут Юлины родители, там знакомая парикмахерша за то, чтобы подровнять концы волос, больше ста рублей не возьмёт.

– Ты только раз в два месяца хорошо выглядишь, – говорит Галя, – когда приходишь ко мне стричься… кстати, почему так редко? Ты ведь после укладки наверняка не спешишь на свидание, а идёшь домой, чтобы лечь спать пораньше и отличную прическу заспать!

Нет, но почему, – могла бы сказать ей Юля, – Генка её со стрижкой видел, и не раз. Только вот чтобы похвалить, ума у него не хватает… Не хочет он Юлю, с понтом, баловать. Мол, чтобы не зазналась и не думала о себе больше положенного. Что уж ему так жалко для неё всего: и денег, и приятных слов… Какая всё-таки у Юли убогая жизнь!..

– Ах, да, – бормочет Маргарита и краснеет. – Сегодня же Сева прийти собирался!

Юля чуть не забыла, как только что уела шефиню. Насчет врача.

На месте Маргариты она бы такую медсестру уволила. Вот чему Юленька сейчас радуется? Тому, что пусть и мысленно, но красиво поставила вопрос – безобразие, о чём думает замужняя женщина!

Впрочем, она почти тут же о своём смущении и забывает. А чего ей, и правда, сомнениями мучиться? Как-то Юля спросила у Маргариты.

– Ваш муж вас не ревнует?

– Я не даю ему повода, – сухо заметила та.

Ой, будто для ревности обязательно повод нужен. Она сама по себе произрастает. Всё зависит от фантазии того человека, от которого эта самая ревность исходит.

– Послушайте, Маргарита Сергеевна, – спохватывается Юля. – Наверное, надо было нам и в полицию позвонить?

– Думаю, врач «скорой» это сделает, – задумчиво говорит Маргарита.

– А если нет?

Юля набирает номер телефона полиции и, услышав голос дежурного по городу, спрашивает:

– Скажите, пожалуйста, надо ли сообщать в милицию о том, что возле нас человек разбился? «Скорая помощь» мотоциклиста увезла, а его искореженная машина так здесь и валяется.

– Диктуйте адрес, – говорит милиционер, – я сам сообщу, куда следует.

Примерно час спустя они слышат шум подъехавшей тяжелой машины.

– Мотоцикл грузят, – предполагает Маргарита.

Но проверять это предположение медики не идут. На этот раз работы много. В кресле маленькая пациентка, а у кабинета ждет с мамой ещё одна.

– Да и что бы мы могли сказать? – замечает Юля. – Разве мы знаем этого парня? Разбившегося. Не знаем. Так что свидетели из нас никакие…

В следующее «окошко» Юля убирает последствия очередного приема, меняет раствор для полоскания рта и слушает новые фантазии Маргариты.

– Надо тебе в институт поступать, – говорит стоматолог. – Руки у тебя хорошие, навыки есть. Ты, наверное, считаешь, что это всего лишь трата времени, а молодость проходит? Ерунда, захочешь, всё успеешь. К тому же, ты пока свободна, ни детей, ни плетей…

А звучит это, между прочим, обидно. Потому, что в двадцать один год многие девушки в станице, откуда Юля родом, не только замуж вышли, а уже и детей успели родить. Родители даже опасаются, что Юля в городе в девках засидится.

– Я подумаю, – говорит Юля, в надежде, что Маргарита от неё отстанет.

Тем более, она уже для себя всё решила: на следующий год поступит в аграрную академию. На ветеринарный факультет. Будет зверушек лечить.

Но если об этом Ритке не сказать, придётся всё время врать, потому она нехотя сообщает:

– Вообще-то я хотела бы на ветеринарный поступить, в сельхоз.

Маргарита тут же вдохновляется.

– Здорово! Мне тоже всегда нравился ветеринарный. Это сейчас очень модная профессия. Ты слышала, богатенькие «буратины» заводят себе всяких экзотических животных от крокодила до игуаны. Не говоря уже о собачках размером с варежку… Тебе нужно уже сейчас начать готовиться… Да-да! Ты собери учебники, нужные для поступления, и один из них постоянно носи с собой. Можно и в транспорте читать…

Ну, всё, пошло-покатилось! Этой зубоврачихе только дай тему, два часа без перерыва говорить будет. Знала бы Маргарита, в каком переполненном транспорте добирается Юля из своей Жуковки – района, в котором снимает квартиру. Тут не то, что читать, дышать трудно.

– Ты в городе не прописывайся, – между тем продолжает советовать Маргарита. – Так и оставайся в своей Отрадной.

– Почему? – думает обидеться Юля.

– Потому что в аграрную академию предпочитают принимать студентов из села. Хорошо бы тебе справку раздобыть, что ты работала где-нибудь в районной поликлинике… Или вот что, у меня есть знакомый ветеринар. Хочешь, я попрошу, чтобы он дал тебе справку, что ты у него, скажем, полгода отработала… Нет, полгода маловато. Лучше год… В общем, об этом надо подумать. Время ещё есть.

Всё за Юлю уже решила. И ведь скажи ей об этом, оскорбится. Мол, хотела, как лучше. У неё, у Ритки вообще столько энергии, что она могла бы… всем краем командовать! Или отрядом медсестёр. Малограмотных.

Если разбираться по-честному, Юля к Маргарите просто придирается. На самом деле, надо судьбу благодарить, что такой человек, как врач Колесникова, на её пути встретилась. Умная девушка постаралась бы у неё уму-разуму научиться, а Юля только злится.

А чего злится, и сама не знает. То есть, по большому счету, знает, потому и злится. Ведь Ритке никто не помогал: ни в институт поступать, ни замуж удачно выйти – всё сама… По крайней мере, как она об этом говорит… А Юля – хоть и тоже сама всё делает – своей жизни так и не смогла ладу дать. Притом, что родители всегда готовы ей помочь…

Вот, опять помочь. На этот раз – родители. А самой ей, выходит, слабо? То, что за неё сделают другие, Юлю не вдохновляет. Подарок под елкой хорош в детстве. Ведь никто за тебя жизнь проживать не будет…

Да-а, на эту Юлию не угодишь. То считает, что Риту еёжизнь не волнует, возмущается равнодушием шефини, а стоит той хоть немного принять участие в ней, как тут же кипит как самовар: чего начальница лезет туда, куда не просят.

Жалеет свою медсестру. Невдалую, как говорит соседка баба Вера. Не про Юлю конкретно, а вообще про людей, которые не могут в своей жизни разобраться. И плывут по течению, куда вынесет.

Лес рубят, щепки плывут, – переиначивает по-своему Юлия известную поговорку.

Глава седьмая

Уже на другой день после случившейся у дома, где на первом этаже теперь стоматологический кабинет, аварии Маргарита завела разговор о том, что, мол, неплохо бы Юлии навестить своего крестника, которого, между прочим, она держала на коленях.

В этом месте обе похихикали, хотя Сева – врача «скорой помощи» звали Всеволод – говорил, что травма у парня серьезная.

– Мало ли кто из молодых людей в аварии попадает. Каждый божий день! Мы с ним даже не знакомы, – попробовала отвертеться Юля.

На что Маргарита заметила:

– А вдруг у него родных нет? По крайней мере, в нашем городе. Может, его родителям и не сообщили… У парня тяжелое сотрясение мозга… И вообще, ему должно быть приятно, увидеть у своей постели юное хорошенькое личико, вместо надоевших белых или зеленых халатов.

За «хорошенькое личико» Юля многое Маргарите простила. Хотя все-таки придралась: можно подумать, что среди белых или зеленых халатов не может быть хорошеньких личиков. Всё-таки порой она может говорить человеку приятные вещи.

– Я даже не знаю, где он лежит! Да что там, его фамилия, имя мне неизвестны!

– Минуточку!

Маргарита достаёт мобильник, чью-то визитку и, глядя в нее, набирает номер.

– Сева, здравствуй, это Маргарита. Помнишь, того мотоциклиста… Так вот, мы, как выяснилось, его координатов не знаем. То есть, ни имени, ни фамилии, ни больницы и палаты… Ты же не думаешь, что все, кто бьется поблизости от нас, непременно наши знакомые… Что ты говоришь! Не может быть! Ты прав, конечно. Но всё равно очень жалко, такой молодой…

Она поворачивает к Юлии огорчённое лицо.

– Представляешь, они его не довезли. В смысле, «скорая» …

– Умер? – ахает Юлия. И тоже пригорюнивается.

Вроде посторонний человек, а такое чувство, что и они с Ритой в чём-то виноваты. Хотя сделали всё, что могли. Юля, между прочим, рабочий костюм взяла домой и там отстирывала пятна крови ручками, потому что стиральной машины у неё на квартире нет. Постельное белье она в прачечную сдает, а остальное – вот именно, ручками, ручками!

Господи, какая глупость лезет в голову! Это с Юлей бывает. Если что-то неприятное ей сообщают, мозг девушки как будто переключается на что-то совершенно постороннее. Хотя она вроде и не равнодушная, но отчего, правда?

Только она себя за легкомыслие поругала, как тут же продолжает думать, что крупные вещи, если честно, свитера, джинсы Юля возит к отцу с матерью, которые живут в станице Отрадной за сто пятьдесят километров от краевого центра. У родителей есть стиральная машина. Но захотелось себя пожалеть. И противопоставить Маргарите хотя бы в том, чего у Юли нет, а то, чего есть, намного меньше. Смешно!

Надо же с этим что-то делать! Юля заставляет себя вернуться к происшедшей возле дома трагедии.

Между прочим, парень, который… погиб, что-то говорил про джип, который его подрезал. И ещё за ним следил. А что, если это убийство? Никто ведь последних слов парня не слышал.

Сказать об этом Ритке? И она ещё сомневается! Даже здесь боится, что Маргарита её высмеет: мол, слишком много детективов читала…

Но против ожидания врач ненадолго задумывается и говорит.

– По-моему, ты права. Надо позвонить в полицию…

Тут же решительно берет трубку городского телефона и прикидывает:

– Какое здесь УВД. По-моему, Западное.

Получается это слово у неё легко, она не путается в отличие от Юли в словах милиция и полиция.

И в полиции к словам Маргариты относятся вполне серьёзно. Не отфутболивают ее, а наоборот благодарят. Юле слышно, как молодой голос почти в эйфории произносит:

– Если бы все граждане были такими же сознательными! И внимательными.

Уже на другой день к ним в офис приходит следователь. Ни Юля, ни сама Маргарита не придают его приходу особого значения, а между тем ни одна, ни другая молодые женщины не подозревают, как, благодаря этому приходу в недалеком будущем изменится жизнь обеих.

Пока же было ещё сегодня, и Маргарита вдруг предложила, выпить бутылку «шампанского «Мысхако», которое ей принес кто-то из родителей маленьких пациентов.

И они вначале выпили за упокой души незнакомого им парня, а потом за их женское счастье. А потом Юля настолько размякла, что разоткровенничалась с Маргаритой насчет Генки. В последнее время он стал Юлю всерьез раздражать. И своими шуточками, и уверенностью в том, что она должна за ним ухаживать, стирать-готовить, в то время как Генка и копейки ей ни на что не дает… И она, конечно, не только из-за денег злилась, но и из-за них тоже.

Папа иной раз Юле в кармашек деньги подкладывает – от своих шабашек. Он лучший в станице слесарь. И мама, вот цирк! – тоже тайком от отца дочери деньги даёт. И всё для того, чтобы Юля их на Генку тратила?!

Ох, Маргарита разозлилась.

– Гони ты его к чертям! – чуть ли не кричала на свою медсестру. – Зачем тебе такой нахлебник великовозрастный?! Нет, ты посмотри, жрёт-пьёт на деньги, которые девчонка в поте лица зарабатывает, и ничуть не стыдно. Альфонс!

Юля смутилась от таких слов, потому что и сама в этой ситуации выглядела неприглядно. Давно могла бы со своим любовником разобраться. Ведь никто другой, кроме самой Юлии, не может этого сделать.

– А если он не захочет уходить? – неуверенно пропищала она.

– Как не захочет? – изумилась Ритка. – Квартиру ты снимаешь? Ты за неё платишь?

– Да ему всё по барабану. Он об этом не думает.

Но Рита не слышала, увлёкшись очередным перекроем Юлиной судьбы.

– Вот что, у тебя должен быть другой парень. Причем, такой, чтобы защитить тебя мог. И квартиру другую найди. Что это за квартира, когда до работы больше часа добираться? Мы же не в Москве живём. Да ещё в такой толчее ездишь, что и книжку не почитать…

Причина, конечно, убойная: книжка! Но Юля помалкивала, потому что кое с какими Риткиными выкладками соглашалась. Она не стала напрямую говорить ей, что побаивается Генку. Ну, в том смысле, что он может на Юлю руку поднять, потому что считает её чуть ли не своей собственностью.

Да и квартира – та, что Юля снимает, угловая. Следующая – через длинный коридор, мимо лифта. Короче, ежели что, к ней никто и на помощь не придёт. Просто потому, что её воплей не услышит.

Чем больше Юля раскладывала по полочкам свою жизнь, тем больше пугалась. Неужели она своими руками довела её до такого состояния, что уже стала за свою жизнь опасаться?

– И ведь Генка знает, где я работаю, – задумчиво проговорила она. Ей вовсе не хотелось подвергать Маргариту неприятностям.

– Ты хочешь сказать, что боишься за меня? – залихватски удивилась Рита.

Тоже крутая вумен! Неужели она не испугается разозленного Генки? Он же в таком состоянии прёт как носорог. Юля однажды видела, как он один с двумя парнями дрался, орал диким голосом, бросался на них как сумасшедший, так что парни не выдержали его напора и сбежали. Его яростной дури испугались. Кровь по лицу течёт, а он её размазывает и орёт. Даже со стороны смотреть страшно. Причем, испугались его два мордоворота. Здоровущих парня, каждый из которых помощнее самого Генки.

Нет, об этом Ритке говорить не стоит. А то она опять что-нибудь придумает. Ещё своего Лёву попросит Юле помочь. То-то стыда не оберёшься. Не хватало ей перед Львом позориться. Нет, авось, всё обойдётся. Может, пока то да сё, у Геночки другая пассия появится, и он даже обрадуется, что Юля от него уйдёт… О чем это Маргарита? Ах, она продолжает Юлькину жизнь по косточкам раскладывать.

– Вот что, тебе надо снять квартиру поближе к центру!

– Так ведь чем ближе к центру, тем дороже…

– Ты просто плохо искала, – заявила ей Ритка. – С завтрашнего дня я этим вопросом сама займусь… Это всего лишь распространенное заблуждение, будто в центре непременно дороже. Есть такие старушки, которые сдают недорого… комнатку, а в другой живут сами, тихие, как мышки…

Да, но у Юли пока отдельная, пусть однокомнатная, квартира! А тут – комнатка! А насчет тихих мышек… тоже сказки. Тихие мышки! А как начнут тебя грызть, мало не покажется… Но пока время терпит. Юля за свою квартиру до конца месяца заплатила, чего же теперь эти две недели дарить кому-то?

Просто ей интересно посмотреть, какую квартиру Маргарита найдёт.

– Ты знаешь, я фаталистка, – между тем говорила та Юлии. – Недаром, парень возле нашей стоматологии разбился. Что-то у нас случится, чего мы и не ждём.

– Что-то плохое?

Маргарита пожимает плечами.

– Мне одна гадалка на кофейной гуще гадала. Сказала, что меня ждёт встреча с солидным брюнетом.

– В каком смысле, солидным? С толстым и старым?

– Причем здесь толстым? Он просто будет старше меня.

– А Лев разве не старше?

– Причем здесь Лев? Имеется в виду не на два-три года старше, а лет на десять.

Вот странная женщина. У неё такой муж – любая женщина обзавидуется. А эта всё какого-то брюнета ждёт.

Вот какие мысли Юле в голову лезут. И ещё про Генку. Она всё-таки к нему успела привыкнуть. Как-никак, скоро год вместе живут. Это уже почти брак…

– Если мужчина намного старше, – как опытная женщина говорит Юля, – то о чём с ним говорить? У старшего поколения – свои интересы.

– Ерунда! – запальчиво возражает Маргарита. – Есть мужчины такие эрудированные, что общаться с ними – одно удовольствие. Они так много знают, всё понимают, им не нужно втискивать у руки книгу, чтобы прочли хоть пару страниц…

Скорее всего, Ритка намекала на своего мужа.

Юля не стала уточнять, что тоже пыталась приобщить к чтению Геннадия и покупала ему книги, которые, как ей казалось, должны были понравиться мужчине. Ей было странно, что он ничего не читает, в то время, как в Юлиной семье всегда все читали. Конечно, у каждого было свое чтиво, но чтобы вообще не читать книг? Юля и не думала, что такие люди на свете есть.

Она нарочно покупала романы полегче, чтобы завлечь его, боевики – всё тщетно.

– Слушай, – вопил Генка, – отвянь! Мне легче диск на проигрыватель поставить и фильм посмотреть. Чего глаза без толку ломать.

Маргарита как всегда не успокоилась на двух-трех фразах, а стала теперь разбирать по косточкам Юлию.

– Все дело в том, что ты чересчур сентиментальна. Перефразируя известное изречение, могу сказать: «Ты – то, что читаешь». Всякие там соблазненные и покинутые. Или легкомысленные детективы, которые твоему уму ничего не дают…

Опять этот снисходительный тон! Что же это, все должны читать каких-то там Зюскиндов или Стивенов Фрай? По совету своей шефини Юля попробовала как-то читать Улицкую. Неделю ходила под впечатлением – жить не хотелось! Всё вокруг было не голубым и зелёным, а серым и чёрным!

Да и в этот день никакого брюнета у них не случилось.

Глава восьмая

«Осень, осень, ну давай у листьев спросим…» – напевает Маргарита. И хотя осень пока что теплая и яркая, багряно-жёлтая, настроение у неё не ахти. Прямо скажем, отвратительное настроение. Так что, и песня получается какая-то зловещая: ну, давай у листьев спросим! Где он, май, светлый май! Сквозь зубы.

– Надо срочно что-то поменять в своей жизни. Или мебель переставить, или куда-нибудь съездить. Утолить голод впечатлений.

– Думаете, плохое настроение из-за этого голода? – встревает в её рассуждения Юля.

– А из-за чего же ещё? Ведь в остальном… прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!

И говорит она это с таким остервенением, что становится понятным: только воспитание не позволяет ей тотчас отвязаться на Юлию, благо та под рукой!

Между прочим, Рита поначалу вроде резво взялась оформлять себе загранпаспорт, взамен старого, с истекшим сроком, а потом сникла, или другие заботы одолели, короче, это дело забросила. Всего-то и оставалось, пойти в милицию отнести трудовую книжку да заплатить за паспорт что-то около пяти тысяч рублей. Ни фига себе, цена одного документа! Между прочим, чуть меньше прожиточного минимума! Ах, да, ну и само собой разумеется, сфотографироваться. А она всё забывает…

Дело в том, что появилось в жизни Маргариты некоторое раздражающее, вернее, отвлекающее обстоятельство. Её поклонник Сева. А иначе, Всеволод Иннокентьевич Медников. Тот самый врач «скорой помощи», который когда-то приехал на её звонок.

Кстати, если она такая фаталистка, почему же его отталкивает? Судьба его подкинула? Подкинула. Значит, бери, не отказывайся. Не этому ли она всё учит Юлю? А Льва – побоку, обратно в зоопарк.

Сначала Сева ждал Маргариту после работы, цветами заваливал. И поскольку цветы не были завернуты как обычно в яркий целлофан, Рита подозревала, что темпераментный врач обносит где-нибудь поблизости городские клумбы.

Интересно, что Льва она никогда бы не стала в таком безумстве подозревать, а Всеволод казался могущим поступить именно так. Не потому, что ему жалко денег на букет, а потому что он наверняка считает букетный период лишь неизбежным злом и потому не видит смысла тратить на него особую энергию и деньги.

Мол, если женщины так хотят цветов, что перестают трезво рассуждать, – они же вянут, для них надо вазу искать, только лишнее беспокойство! – что ж, можно какое-то время пойти у них на поводу. Хочешь цветы – бери цветы!

– Сева, – пыталась втолковать ему Маргарита, – ты что, не понимаешь? Я – замужем! У меня маленький сын. Я кредит за свой кабинет только выплачивать начала.

Всё в одну кучу свалила, и замужество, и кредит, и даже Тёмку. Поняв это, она мысленно посмеялась. Но такая алогичность проистекала от её раздражения. Она Медникову ничего не обещала. А уж тем более не считала себя в чём-то ему обязанной, но Сева умел всё так представить, что Маргарита даже какое-то время сникала от его убойных доводов, вроде того, что их свела сама судьба. Он тоже фаталист, или таким образом судьба над её принципами и смеется?

Всё это она сегодня говорит с раздражением Юле и вслух недоумевает, до чего мужики бывают тупые.

То ли отказ в устах Риты звучал не слишком убедительно, то ли Сева вообще всех женщин считал записными кокетками и думал, что отказ – не что иное, как обычное притворство: поупирается, поупирается, да куда и денется… Но только он уходить с Риткиного горизонта никак не хотел.

Нет, конечно, муж, ребёнок – всё это было серьезно, основательно, монументально, но отчего-то Медникова не убеждало.

– Я могу твоего сына усыновить, – говорил он убедительно, – ну, в смысле, я вполне могу стать ему хорошим папой…

Это Маргариту возмущает.

– Разве я давала ему какие-то авансы? Говорила, что недовольна семьей? Откуда эта его убежденность, что я сплю и вижу Севу в своих мужьях?!

– Да, он просто вас не слышит, – объясняет ей Юлия. – Токует как тетерев, у него только свое «я» на первом плане. А, может, в «скорой» мало мужчин, и бабы все, как одна, за ним увиваются, вот он и считает себя секс-символом нашего города.

Девушки посмеялись этому предположению.

Увидев в очередной раз настырного врача, Маргарита решила, что её медсестра вполне может быть права и перестала говорить со Всеволодом экивоками, и начала говорить ему то, что думала:

– Чего вдруг ты станешь папой моему сыну? У него есть хороший любящий отец. У меня нормальная семья, понимаешь? Нормальная. Чего это я стану всё разрушать?.. Не приходи больше, я вовсе не хочу, чтобы тебя увидел мой муж!

Мужа она особенно не боялась, но не хотелось, будучи застигнутой рядом с чужим мужчиной, объясняться, доказывать, что она ни в чём не виновата.

Тем более, что кое в чём таки виновата. В самый первый раз, в тот самый, когда возле клиники разбился мотоциклист, Сева нарисовался в её кабинете к концу работы и пригласил в кафе. Кстати, а почему он не рассказал ей тогда, что покалеченный парень умер?

Только на другой день, после её звонка,да ещё приехал и живописал в подробностях, какого рода были травмы у погибшего. Других-то общих тем у них не было. Получалось, только эта…

Тут Ритка не выдержала и над собой посмеялась.

– Да и к тому же он не брюнет! – подхватила её смех Юлия.

Шутки шутками, но Маргарита подумать не могла, что всего лишь посидев в кафе и поговорив с Всеволодом обо всём и ни о чём, она так себя свяжет.

И ведь уже в девятом часу она засобиралась домой, прикинув, что едва успеет прийти раньше мужа. Хорошо, что как всегда обед у неё был уже готов…

Выпили немного сухого вина, съели мясо, приготовленное по какому-то особому собственному рецепту повара. Хотя на вкус Риты – это было обычное «мясо по-французски», которое она время от времени запекала в духовке.

Никаких эротических намерений насчет Всеволода у неё не имелось, но хотелось немного развеяться. Новый человек, новые шутки.

Попутно она рассмотрела врача как следует и вынесла вердикт: лицо приятное, мужественное, интеллект – средний. На её взгляд не хватало Всеволоду главного: целеустремленности. Он плыл по течению. Жил с родителями, своей жилплощади не имел, и ничуть этим не тяготился.

Примерно, как Юлин Генка, о котором та недавно рассказывала.

Значит, этот тип молодого мужчины довольно распространён? Ему ведь лет не так уж мало. Тридцатник, не меньше. Она не стала уточнять, чтобы он не подумал, будто это её интересует.

Но вот же Сева живёт со своими родителями и ничуть этим не тяготится.

Что-то Маргарита стала мерить знакомых мужчин лишь материальными достижениями. С некоторых пор ей стало казаться, что если человеку не важен быт, условия, в которых он живёт, на него нельзя положиться в чём-то важном.

Слишком категорично? Но ведь это всего лишь её субъективное мнение. Наверное, она привыкла жить с таким, как Лев, который всё время чего-то добивается, и она не удивится, что в самое ближайшее время муж станет миллионером.