Текст книги "Поэт"
Автор книги: Лариса Ларина
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Лариса Ларина
ПОЭТ
Сидит Васька за столом. Руками голову подпер. Качается из стороны в сторону.
И все:
– Блы-блы-блы, да блы-блы-блы.
Слушает старый дед, голову с полатей свесил. Не поймет, что парнишка кулыкает.
А бабка сердится. Возится у печки, горшками да ухватами грохает. И все ворчит:
– Опять за свое, непутевый. Сколько раз говорила – не качайся, не качайся, не качайся… не качайся, постылый.
Бабка подошла к Ваське и – трах по затылку.
– Чего ты, баб? – вздрогнул Васька, – ну что ты бьешься?
Бабка только хотела рот открыть, как в горшке что-то зашипело, забулькало, и она бросилась к печке.
– Что ты там лопочешь, – спросил дед, пристава руку к уху, – никак не разберу. То ли песня, то ли байка какая.
– Песня, – ответил Васька и повернул к деду голову, – я сам…
– Что ты сам? Что сам? – заскрипела бабка, – как песни петь, так ты сам, а как старикам помочь, так не сам. У-у, лодырь поганый!
Васька схватил шапку и на двор.
* * *
Ребята все у реки. Завидели Ваську и ну кричать:
– Вась! Скорее! Сю-ды! Что ска-ажем!
– Что?
– Гости к нам заявились. Они в лесочке. Мимо шли, видели. Они там шалаши какие сделали. Чай, кашу варят.
– Врете.
– Верно. Чтоб мне лопнуть. А одеты как. Все одинако. Портки коротеньки, – и Миша, первый друг и приятель Васьки, засмеялся.
– Должно пиванеры. В лагеря пришли, – сказал Федька.
– Каки таки пиванеры? – спросил Васька, стягивая с себя рубашку. – А?
– В красных галстуках которые, – ответил Федька. – Вроде как мы, а вроде нет.
С барабаном ходят и песни поют.
После купанья решено было пойти посмотреть на пионеров.
* * *
Пионеры, завидев ребят, всполошились, побежали навстречу и пошли расспросы да разговоры.
Васька, Мишка и Федька основательно осмотрели все и сели у костра, над которым покачивались закоптелые котелки.
Несколько пионеров принесли большой лист бумаги и, разостлав его прямо на земле, принялись что-то писать на нем.
– Это что? – спросил Васька, ткнув пальцем в лист.
– Это стенгазету будем делать, – объяснил Ваське вожатый Николай.
– А что это стенгазета?
– Мы пишем свои рассказы, стихи, об разных непорядках у нас в лагере, высмеиваем кто лентяй, кто работу свою пионерскую не выполняет, и вот в стенгазете помещаем.
– И стихи тоже? – спросил Васька.
– И стихи.
Васька смущенно заерзал на месте.
– Ну, а я вот к примеру… мне можно?
– Что можно?
– Да вот стих какой сочинить и потом в газету.
– Конечно, можно, – ответил Николай, – всем можно – кто хочет. А ты разве стихи пишешь?
– Он не пишет, он сочиняет, – вмешался Мишка, – он и писать-то не умеет.
– Да ну? Такой большой. А школа у вас есть?
– Школы у нас нет. Школа в соседнем селе. Кто ходит, а нас вот не пускают.
– Я ей, бабке, сколько раз говорил, – сказал Васька, – пусти в школу, учиться хочу. А она не пускает! А что, стих мой в газету к вам можно?
– Можно, – ответил Николай. – Ты вот говори, а я записывать буду.
Васька обвел глазами пионеров, стоящих кругом, и нерешительно сказал:
– Они вот… много.
– Вот что, ребята, вы разойдитесь по своим делам, а то он стесняется.
Пионеры ушли, а Николай вынул записную книжку и карандаш.
– Ну, начинай.
– Я уж… как умею.
– Ну, конечно, как умеешь.
Васька сложил руки на коленях и тоненьким, как будто не своим голосом начал:
У нас в хате теснота,
у нас в хате темнота,
старый дед на полатях,
а бабка сердица.
Говорю: «Хочу в школу»
Пускать не пускает.
– Сиди, пострел, дома.—
День-денской все ругает.
Васька все говорил и говорил, а Николай быстро-быстро записывал.
– Все, – сказал, наконец, Васька, – больше ничего не могу.
– Ладно, – ответил Николай. – Теперь приходи сюда в среду, я ребятам твои стихи прочту, и мы обсудим, что с ними делать.
* * *
Возвращаясь от пионеров, ребята шагов сто прошли в полном молчании. Федька вспоминал игры, в которые играли пионеры, Мишка вкусную кашу, которой его угостили, а Васька думал о среде. Вдруг он остановился, хлопнул Мишку по плечу так, что тот присел и заорал:
– Мишка!
– Что дерешьси, дьявол?
– О радости я, Мишка.
– От какой такой?
– А вот в среду узнаешь.
– В среду? А до среды вот… – Мишка, развернувшись, ударил Ваську по спине, – получай сдачи. Васька только крякнул.
* * *
В среду встал на рассвете. Пошел для чего-то на речку. Попробовал босой ногой воду.
– Холодна.
Все-таки решил выкупаться. Стянул с себя рубашку, постоял немного, потом раздумал. Снова оделся. Медленно побрел в лагерь. Пионеры еще спали. Только двое дежурных сидели у потухающего костра и клевали носом.
– Это ты стихи сочиняешь? – спросил один Ваську.
– Я.
– Поэт, значит?
– Я… не знаю.
Из палаток стали вылезать заспанные пионеры. Николай увидел Ваську.
– Э, да ты рано как.
– Я насчет стиха.
– Ладно. Знаю. Подожди тут. Я сейчас.
Николай вернулся с какой-то длинной трубкой.
– На вот, смотри, – сказал он и развернул трубку.
– Нарисовано что-то, – сказал Васька и стал рассматривать, рисунки.
– Не туда смотришь, – улыбнулся Николай, а пионеры засмеялись, – вот сюда смотри. Стихи тут твои написаны.
– Мои?
– Вот я тебе прочитаю, а ты слушай.
Николай читал, а Васька весь насторожился. Боялся слово пропустить. Сердце у него сильно билось.
– Ну… пускай кто другой прочитает, – сказал он, когда Николай кончил.
Несколько раз читали Ваське его стихи пионеры, а он стоял красный. Почему-то хотелось плакать. Но крепился. Стыдно было перед пионерами.
Наконец, Васька окончательно убедился, что его стихи в стенгазете, и что они по-нравились пионерам. Отошел в сторонку и ткнулся лицом в дерево. Заплакал.
Николай подошел к Ваське и тронул его за плечо.
– Ты чего ж?
Васька ничего не ответил, повел плечами и заплакал еще сильнее. Потом обернулся, вытер слёзы рукавом, шагнул два шага вперед и прерывающимся голосом заговорил:
– Я ей, бабке, давно говорю: «Отдай в школу»… а она не хочет… а я вот свои стихи прочитать не умею… свои стихи… а теперь я ей покажу… из дому сбегу, жрать не буду, а учиться буду… вот… Сорвался с места, пробежал несколько шагов, остановился и крикнул пионерам:
– Я ей скажу: не хочешь, чтоб я учился – убегу к пионерам. К вам. При-ме-те?
– Примем, – закричали в ответ пионеры. – При-ходи-и!
