Текст книги "Голова под мышкой"

Автор книги: Лариса Немченко

Соавторы: Михаил Немченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Немченко Михаил , Лариса
Голова под мышкой

Михаил Немченко, Лариса Немченко

ГОЛОВА ПОД МЫШКОЙ

Сверкающий черный "кадиллак" мчался к столице со скоростью шестидесяти миль в час, но мрачные мысли в голове мистера Ботла проносились еще быстрее. Сидя за рулем, он невольно вспоминал, как все это началось.

...За четверть века пребывания на посту президента "Объединенных напитков" Дж. С. Ботл успел привыкнуть к бесцеремонным манерам Сэма Ходжерса. Однако вопрос, с которым Ходжерс появился в то утро в его кабинете, был, несомненно, рекордным по бесцеремонности за все двадцать пять лет.

– Хелло, шеф! – весело закричал он прямо с порога. – Сколько нам стоят наши сенаторы?

Сказать, что м-р Ботл был шокирован, – значит, сказать слишком мало. Ибо неслыханная дерзость этого вопроса усугублялась тем, что Ходжерс вошел в кабинет не один. Рядом с ним, вежливо улыбаясь, стоял высокий, респектабельного вида джентльмен в сером костюме, с благообразной лысиной, обрамленной венчиком седеющих волос. М-р Ботл видел его впервые.

"Этот наглец не считает даже нужным представлять тех, кого с собой приводит..." – в ярости подумал президент "Объединенных напитков", бросив на Ходжерса испепеляющий взгляд, красноречиво говоривший, что любого другого на его месте он просто вышвырнул бы за дверь за такие штучки. Но Сэм Ходжерс был руководителем электронной лаборатории фирмы, известным всей стране изобретателем и вообще незаменимым для "Объединенных напитков" человеком, поэтому м-р Ботл ограничился тем, что углубился в бумаги, давая понять, что не намерен разговаривать в таком тоне. Однако Ходжерса это не остановило.

– Ладно, нечего строить из себя святую Магдалину, – проговорил он, подходя к столу шефа. – Вы же все прекрасно слышали. Я спрашиваю: во что нам обходятся наши сенаторы?

– Я не понимаю, о чем вы говорите... – м-р Ботл, багровея, поднялся навстречу Ходжерсу, показывая глазами на джентльмена в сером костюме, оставшегося стоять у двери.

Проследив за его взглядом, Ходжерс внезапно расхохотался.

– Ах, вот в чем дело!.. Бог ты мой, я совсем упустил это из виду...

И, повернувшись к незнакомцу, произнес:

– Макс, залезьте-ка, дружок, под стол. И заткните уши. А то шеф вас стесняется.

"Да он никак и вправду спятил!.." – пронеслось в голове у мра Ботла. Для него было совершенно очевидно, что респектабельный джентльмен ответит Ходжерсу пощечиной или в лучшем случае хлопнет дверью.

Но произошло нечто диаметрально противоположное.

– Под какой именно стол? – деловито осведомился незнакомец.

– О, прошу прощения, я забыл, что их здесь два... – Улыбающийся Ходжерс хлопнул себя по лбу. – Давайте вон под тот, длинный.

Джентльмен в сером без лишних слов встал на четвереньки и, стараясь не помять безукоризненно отглаженные брюки, полез туда, куда ему было сказано. Ходжерс торжествующе взглянул на шефа.

– Ну, теперь вы, надеюсь, ответите на мой вопрос?

– Но... Кто этот человек?.. – с трудом приходя в себя, прошептал м-р Ботл.

– Боже, ему еще мало... – Ходжерс досадливо поморщился и нагнулся к джентльмену в сером. – Макс, придется вас еще немного побеспокоить. Отвинтите, пожалуйста, голову и положите се на пол. Вот так... А сейчас пусть уважаемый президент нагнется и убедится, что нас не слышит ни одна живая душа.

М-р Ботл заглянул под стол, ошарашенно посмотрел на Ходжерса и, помотав головой, молча прошелся по кабинету. Он все понял.

– Итак, сенаторы... – нетерпеливо напомнил Ходжерс.

– Послушайте, Сэм, – произнес президент "Объединенных напитков". – Вам не кажется, что то же самое можно было спросить без этой отвратительной вульгарной прямоты? – И, чуть понизив голос, заключил: – Что касается стимулирования деятельности наших друзей в сенате... В общем, около трехсот восьмидесяти тысяч в год.

– Ого!.. – Ходжерс выразительно присвистнул. – А что бы вы сказали, сэр, если бы я предложил вам сэкономить три четверти этой суммы?

– Каким образом?

– А вот таким... Макс, вылезайте-ка к нам, старина.

Безголовая фигура в новеньком сером костюме торопливо выбралась из-под стола и, держа голову под мышкой, словно в кошмарном сне, двинулась к м-ру Ботлу. Президент невольно подался назад.

– Разрешите представить, – провозгласил Ходжерс, делая страшилищу знак остановиться. – Этот парень до последнего винтика – идеальный кандидат в сенаторы.

М-р Ботл как деловой человек прежде всего постарался взглянуть на это дело критически.

– Н-да, ничего не скажешь, головастый мужчина, – усмехнулся он, рассматривая торчащую из шеи никелированную трубку. – Определенно будет иметь успех... Где-нибудь в цирке.

– Советую не торопиться с выводами. – Ходжерс положил голову робота на стол и принялся объяснять: – Можете удостовериться: здесь смонтировано все необходимое для успешной общественной деятельности. Никаких дешевых заменителей – все только первосортное. Глаза – на совершеннейших микрофотоэлементах. Лицевые мышцы – из самых эластичных полимеров... Обратите внимание: лицо гораздо более выразительно, чем у так называемых живых людей, – одних только улыбок мы запрограммировали около полусотни вариантов... Не забыт даже насморк. Да, да, сэр, я не шучу! Вот тут, в переносице, помещен резервуарчик с искусственным составом... Словом, скажу вам не хвастая: мы добились стопроцентной достоверности.

– Особенно по части начинки, – хохотнул м-р Ботл. – Ведь насколько я мог рассмотреть, – он кивнул на никелированную трубку, – голова у вашего молодца так сказать... полая.

– Правильно, – невозмутимо подтвердил изобретатель. – И в этом отношении Макс ничем не отличается от многих наших государственных мужей. Но зато во всем остальном они ему в подметки не годятся... Ну-ка, дружище, привинтите свой кочан на место.

Туловище повиновалось, и через минуту перед м-ром Ботлом снова стоял улыбающийся благообразный джентльмен с выражением чрезвычайной доброжелательности на круглом лице. Он продолжал улыбаться и тогда, когда Ходжерс, быстро расстегнув его пиджак и приподняв белоснежную рубашку, нажал крошечную кнопку, замаскированную под родимое пятно. Грудная клетка раскрылась, и президент "Объединенных напитков" увидел множество миниатюрных светящихся ячеек, переплетенных пучками разноцветных проводов.

– Электронный мозг, – объявил Ходжерс, с гордостью оглядывая внутренности своего питомца. – Эти ячейки набиты самыми разнообразными знаниями в объеме энциклопедии. Ну и соответствующий словарный запас. Около сорока тысяч слов. Почти втрое больше, чем зарегистрировано у среднего сенатор

– Хм, любопытно... – М-р Ботл уже во всей полноте оценил чудесное изобретение, но внешне считал нужным сохранять некоторый скептицизм. – И что же он умеет делать, ваш Макс?

– Все!.. Голосовать, вносить законопроекты, играть в гольф – в общем, все, что требуется от сенатора. И уж поверьте, мой парень сумеет должным образом популяризировать наши напитки! Он будет справляться со своими обязанностями куда успешней, чем эти трое увальней, которые стоят нам таких бешеных денег... Да вы сейчас сами убедитесь!

Ходжерс захлопнул грудную клетку и, приведя в порядок костюм робота, скомандовал:

– А ну, Макс, покажем, на что мы способны! Представьте себе на минуту, что я – агент наших конкурентов из "Прохладительного треста", чтоб им было пусто...

Он не успел еще договорить, как джентльмен в сером, мгновенно закатав рукава, встал в стойку профессионального боксера. От одного вида его кулаков у м-ра Ботла поползли но спине мурашки.

– Не то, Макс!.. – закричал Ходжерс, на всякий случай поспешно укрываясь за креслом. – Верю, что вы сумеете хорошо постоять за себя в любой потасовке, по... я имел в виду, так сказать, словесный поединок... Представьте, что вы выступаете с разоблачительной речью, направленной против этой шайки.

Огромный кулак Макса с грохотом опустился на стол.

– До каких пор?! – рявкнул он так оглушительно, что с потолка посыпалась штукатурка. – До каких пор мы будем позволять этим презренным гангстерам бутылки из "Прохладительного треста" подрывать здоровье потребителя своим отвратительным канцерогенным пойлом...

– Довольно, отставить! – наслаждаясь произведенным эффектом, Ходжерс повернулся к шефу. – Ну, оценили теперь, какое сокровище я вам предлагаю? На первом же заседании у его противников полопаются барабанные перепонки!

– Да, но сам процесс избрания... – усомнился м-р Ботл.

Ходжерс усмехнулся.

– Хотел бы я посмотреть, кто перекричит его на предвыборных митингах!.. Да что там митинги! Макс покорит сердца избирателей уже одним тем, что не будет брать в свой полимерный рот ничего, кроме черного хлеба и безалкогольных напитков нашей компании. Пусть-ка попробуют с ним потягаться эти живые обжоры!.. Или, может быть, вы сомневаетесь насчет документации? Успокойтесь, Макс давно уже зарегистрирован везде, где нужно, как коренной житель нашего города... И можете быть уверены: не пройдет и года с момента его появления в сенате, как этим проклятым "Прохладителям" придется прикрыть свою лавочку, и страна будет утолять жажду только нашей продукцией.

Глаза м-ра Ботла заблестели.

– И сколько же он будет стоить, ваш электронный сенатор? – уже не скрывая восхищения, поинтересовался он.

– О, сущие пустяки! – воскликнул Ходжерс, обрадованный, что разговор принимает наконец деловой характер. – Собственно, если не считать моего гонорара, все затраты будут складываться из стоимости запчастей и расходов на содержание жены.

– Жены?! – президент "Объединенных напитков" ошалело уставился на изобретателя.

– А где же вы видели холостых сенаторов? Это было бы по меньшей мере несолидно... Не говоря уже о том, что самому Максу подруга жизни необходима как воздух. Кто, по-вашему, будет ежедневно сменять аккумуляторы, производить профилактический осмотр, смазку и прочие сугубо интимные операции? Еще не так-то легко будет найти сочетание подходящей внешности и технического образования... Ну так как, по рукам?

...Вдали, за грядой лесистых холмов, показались небоскребы столицы. М-р Ботл сбавил скорость. Итак, еще четверть часа – и он будет у цели. Страшно даже подумать, что его там ждет... Президент "Объединенных напитков" в бессильной ярости скрипнул фарфоровыми зубами. Так просчитаться!.. Дать себя уговорить этому авантюристу!.. О, если б он знал тогда, как горько пожалеет об этом восемь лет спустя! Если б только знал...

Собственно, справедливости ради надо признать, что до сих пор все шло отлично. Макс, который носил теперь имя сенатора Максуэла Смита, казалось, превзошел самые лучшие ожидания. Благодаря его энергичной общественной деятельности, конкуренты "Объединенных напитков" оказались на грани банкротства, и компания м-ра Ботла стала почти монопольным хозяином прохладительного рынка. Правда, в последние годы парламентские успехи Макса стали почемуто гораздо более скромны и "Прохладительному тресту" удалось постепенно оправиться от удара. Но, как бы то ни было, дела шли в общем-то неплохо, и м-р Ботл был доволен. Пока не пришло это ужасное известие...

Президент "Объединенных напитков", в который раз за эти часы, припомнил злополучную телеграмму. Он знал ее уже наизусть: "Сенатор Смит погиб автомобильной катастрофе выезжайте немедленно". Подписи не было, но м-ру Ботлу было все ясно и без нее. Мысленно он видел перед собой физиономию Сэма Ходжерса, – нет, теперь уже не бесцеремонно ухмыляющуюся, а бледную и испуганную...

Да, не надо обладать большим воображением, чтобы представить, чем все это пахнет. Ведь достаточно было прибыть на место катастрофы врачу, чтобы; сразу выяснилось, что "сенатор Максуэл Смит" – на самом деле всего лишь электронное чучело. И тогда – небывалый скандал, полный финансовый крах, суд... М-р. Ботл почувствовал, что на лбу у него выступил холодный пот. О, если бы мог он сейчас вернуть своих прежних живых сенаторов, пусть дороговатых и не столь энергично действующих, но зато насколько более надежных и безопасных в обращении, чем эта кибернетическая дешевка!..

Машина уже мчалась по улицам столицы. Еще несколько поворотов – и м-р Ботл круто затормозил перед огромным зданием сената. Позабыв о своей солидности, он стремительно взбежал по ступеням. Увы, в вестибюле его встретила светящаяся надпись: "Заседание началось". Тяжело пыхтя, президент "Объединенных напитков" бросился к лестнице, ведущей наверх. Как и следовало ожидать, галерея для публики оказалась заполненной до отказа. Яростно работая локтями, м-р Ботл кое-как протиснулся к барьеру и с замиранием сердца глянул вниз.

Там, перед амфитеатром сенаторских кресел, ораторствовал маленький толстяк в золотых очках. Он говорил с трагическим пафосом, то и дело потрясая перед собой каким-то странным продолговатым предметом. Вглядевшись, м-р Ботл похолодел от ужаса: то был кусок пластмассовой ноги Макса с торчащими обрывками проводов...

– Именем демократии я требую немедленно провести самое тщательное расследование, – грохотал оратор. – Мы должны примерно наказать тех, кто пытается вершить судьбы нации с помощью машин, замаскированных под людей...

"Все кончено... – молнией пронеслось у м-ра Ботла. – Наверно даже не выпустят. Арестуют прямо здесь..." Стараясь не привлекать к себе внимания, он начал медленно пятиться к выходу. И вдруг увидел Ходжерса. Изобретатель сидел в углу у стены, внимательно наблюдая за происходящим в зале. Лицо его выражало полнейшее спокойствие. "Пытается храбриться", – с ненавистью подумал президент "Объединенных напитков" и решительно направился к Ходжерсу.

– ...Необходимо сейчас же освидетельствовать каждого из нас, – продолжал греметь оратор. – Ибо, как ни чудовищно это подозрение, не исключено, что некоторые из нас – роботы, изготовленные теми же преступными руками... Я предлагаю немедленно удалить с галерей публику и провести поголовный медицинский осмотр!

Он сунул обломок ноги в карман и торопливо сошел с трибуны. Сенаторы хранили солидное молчание.

– Ставлю на голосование... – откашлявшись, начал председательствующий.

В этот момент м-ру Ботлу удалось наконец протиснуться к Ходжерсу.

– Будь ты проклят вместе со своими дьявольскими поделками, – яростно зашептал он, хватая изобретателя за плечо. – Пожинай теперь плоды, негодяй...

– А, вы уже здесь... – повернув голову, Ходжерс приветливо улыбнулся.

Не падайте духом, сэр. В жизни самое главное... "У этого мерзавца еще хватает смелости шутить, – не без удивления подумал м-р Ботл, с трудом преодолевая острое желание съездить по улыбающейся физиономии. – Посмотрим, что он запоет потом..."

– ...Итак, кто за то, чтобы подвергнуться медосмотру, а также провести расследование происхождения... м-м... – председательствующий на секунду замялся, – так сказать... того, что было известно под именем сенатора Смита?

"Вот сейчас они проголосуют – и тогда..." Президент "Объединенных напитков" в отчаянии закрыл глаза. А когда через минуту открыл их – чуть не вскрикнул от изумления: там, внизу, среди рядов, сиротливо торчала одна-единственная поднятая рука! Пухлая ручка толстяка, призывавшего к расследованию...

Председательствующий, казалось, и не ждал иного результата.

– Кто против? – ровным, чуть скрипучим голосом вопросил он.

Лес рук взметнулся над сенаторскими креслами.

– К черту расследование!.. – раздалось в зале.

– Это оскорбительно для палаты!..

– Смит – избранник народа!..

М-р Ботл стоял с раскрытым ртом, не зная, что и подумать. Внезапно невероятная догадка мелькнула в его мозгу. Лица!.. Только сейчас ему бросилось в глаза, что физиономии сенаторов чем-то неуловимо напоминают...

– Что все это значит? – обернулся он к Ходжерсу. – Неужели вся эта публика тоже... дело ваших рук?!

На лице изобретателя отразилось некоторое смущение.

– Поверьте, сэр, я чувствую себя очень виноватым перед фирмой, потупившись, прошептал он. – Но я не мог удержаться... Сами понимаете: серийное производство гораздо рентабельней.