Текст книги "Тот, кто меня разрушил"

Автор книги: Лара Дивеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Мне холодно на тридцатиградусной жаре. Мурашки на коже, как холодно. Дрожащие ноги отплясывают чечетку, бутылка воды трясется в руках. Скоро стемнеет. Надо спешить, вызвать такси, прибыть на место до ночи. Я знала, что день приезда будет сложным, этого не избежать. Потом станет легче, обязательно.

«Первый день должен быть ужасным», – повторяю эту фразу нараспев, направляясь к зданию вокзала. Чемодан спотыкается, переваливается на толстое брюхо, награждая меня огромным синяком на голени. Тяну его следом, поднять уже нет сил. Паника схлынула, и осталась только усталость. Глубинная, до костей.

В здании вокзала тихо, народ уже разбежался кто куда. В углу обнимается молодая парочка, их сумки и чемоданы разбросаны вокруг, как ягоды на торте. Счастливые, надо же! Счастливые в Анапе. Украдкой слежу за ними, пытаюсь отогреться у их огня. Парень лезет девушке под футболку, и я смущенно бреду прочь, провожаемая гортанными стонами увлекшейся пары. Я не успела отогреться, украсть у них толику человеческого тепла.

Как назло не вижу ни одного такси. Может, плюнуть на все и снять гостиницу, а завтра с утра отправиться искать виноградный домик? Оглядываюсь на здание вокзала, в котором приветливо мигает окошко, обещающее предоставить гостиницу на ваш выбор.

– Если ты ищешь такси, то придется позвонить.

Я вздрагиваю всем телом, опрокидываю чемодан и с ужасом смотрю в окутанные сумерками голубые глаза.

– Прости! – фамильярничает сосед по вагону. Он позволяет себе слишком многое. Поднимает чемодан и хватает меня за руку, то ли в попытке извиниться за испуг, то ли чтобы я не сбежала. Мы застываем в неловких позах, зависнув над грузным телом чемодана. Хмурясь, сосед смотрит на мои пальцы: – У тебя ледяные руки! Тебе плохо?

Да, мне плохо.

– Все в порядке.

– Я за тебя волновался, вот и решил подождать. Знаю, что ты не местная, да еще и пропала перед самой Анапой. А потом увидел, как ты сидишь на перроне, и понял, что тебе нехорошо. Послушай, ты ясно дала понять, что я тебе неинтересен, но клянусь, я не маньяк!

– Если клянешься, тогда все в порядке. – Я усмехаюсь и забираю у него чемодан.

– Попытайся меня понять. Ночью ты, не переставая, вопишь во сне, пинаешь стену, стонешь, да и днем ведешь себя странно. Как честный человек я не могу оставить тебя одну, не убедившись, что с тобой действительно все в порядке. Я на машине, могу подвезти. Если откажешься, я пойму, но тогда вызову такси и прослежу, что… – он замялся, – короче, прослежу.

– За чем проследишь?

Вздохнув, сосед недовольно потряс головой.

– Что у тебя есть чем заплатить и где остановиться.

Вот тут я рассмеялась. По-настоящему, глубоко, хрипло, как не смеялась с того самого дня, как задумала этот «отпуск». Сосед по вагону считает меня психованной оборванкой, которая путешествует в купе люкс. Тоже мне, Эркюль Пуаро[1]1
  Эркюль Пуаро – частный сыщик из романов Агаты Кристи.


[Закрыть]!

– Я сняла комнату, так что мне есть где жить и есть чем заплатить. Так уж и быть, позволю тебе побыть джентльменом и спасителем странных девиц. Можешь отвезти меня, но только если тебе по пути.

– Куда? – спросил он, радостно подхватывая мой чемодан и устремляясь к парковке.

– В сторону Высокого берега.

Затормозив, он обернулся и присмотрелся ко мне повнимательнее. Да, я – оборванка, которая путешествует в купе люкс и снимает комнату недалеко от Высокого берега, одного из самых престижных районов Анапы.

– В гостиницу?

– Нет, в частный дом.

Знал бы он, каких трудов и денег мне стоило снять эту комнату, подивился бы моей настойчивости.

Игорь (он все-таки втиснул свое имя в разговор) оказался гордым владельцем «Ауди», чистенькой, вылизанной. Модель я разглядеть не успела. Прохладные кожаные сиденья не понравились мурашкам на моей коже, поэтому я скрестила ноги и попыталась согреть руки дыханием. Это в такую-то жару!

– По-моему, у тебя температура, – неуверенно предположил Игорь, норовя дотронуться до моего ледяного лба.

– Это стресс, – обобщающе ответила я и присмотрелась к попутчику. Он похож на Игоря, другое имя показалось бы неправильным. Ухоженный, аккуратный, принципиальный. Категоричный. На маньяка никак не тянет.

Я читала об этом в какой-то брошюре, одной из многих, прошедших через мои руки. Иногда в момент стресса мы ведем себя непоследовательно и проникаемся доверием к незнакомым людям. Точнее и не скажешь. Вот она я, сижу в машине совершенно незнакомого мужчины. В чужом городе, в темноте. И не боюсь. Настолько устала бояться, что приветствую опасность, иду к ней навстречу. Прыгаю на ее прохладное, кожаное сиденье и, устроившись поудобней, пристегиваюсь ремнем.

Моя опасность пахнет кожей, лимонным освежителем воздуха и мужским одеколоном.

– Завтра расскажу друзьям, что пришлось включить подогрев сиденья в июле! – усмехнулся Игорь, и я почувствовала, как подо мной разливается приятное тепло. – Получше?

– Да, спасибо.

Огни приборной панели отразились в его глазах, и я невольно улыбнулась. А что, если он действительно хороший парень? Ведь такие встречаются, мне о них рассказывали.

– Тань, – прошептал он. В синих глазах асимметричные искорки.

– Что?

Вот я уже и на «Таню» отзываюсь.

– Ты мне адрес дашь?

– Зачем?

Я напрягаюсь, все тело реагирует на нежелательное вмешательство в мою жизнь.

– Так я ж машину веду. Знать бы, куда ехать.

Смех – самое лучшее лечение, уж точно надежнее снотворных. Комичность ситуации распустила шнуровку моего страха, выпуская наружу кусочек души. Розовый, тонкокожий, порочно-ранимый. Откидываю голову и хохочу, не смущаясь своей глупости. Рядом смеется Игорь, хлопая рукой по рулю.

– Не дам адрес! – давлюсь смехом. – Сам угадаешь, куда ехать. – Достаю из сумочки распечатку и протягиваю Игорю, вытирая слезы. На его лице отражается искреннее удивление.

– Я знаю это место, – говорит. Складывает лист и отдает мне, чуть хмурясь. Озадаченный странным совпадением, он задумчиво кривит рот. – Сто лет туда езжу, но ни разу не видел, чтобы на этой улице сдавали туристам.

Как под дых мне дал этими словами. Я не люблю совпадений, случайностей и неожиданных поворотов событий. Куда делась моя осторожность? Так и доиграюсь, вот же дура! Двигалась понемногу, шаг за шагом, так долго ждала своего спасения – и сразу влипла. Первый встречный догадался, что со мной что-то не так. И не только со мной, но и с моим «отпуском».

Делаю бесшумный вдох, стараясь потушить проблески паники.

– Никогда там не была и понятия не имею, что это за место! – Достаю пакет с ирисками, предлагаю Игорю и закидываю конфету себе в рот. Мне удается изобразить невозмутимое равнодушие. Игорь не замечает моей паники и все еще хмурится. – Выбрала по рекомендации знакомых, – уверенно продолжаю я. – Они сказали, что это частный дом, тихий, с видом на море. Берут только своих.

«Своих»! Вот же сказанула.

– Своих, – повторил Игорь удивленным эхом.

Сжимаю его плечо и взволнованно заглядываю в глаза. Это безошибочный маневр. Во-первых, прикосновение отвлекает, намекая на что-то личное, во-вторых, мои глаза сбивают с мысли. Не зря меня дразнили инопланетянкой. Игорь послушно отвлекается и морщит лоб, затрудняясь вспомнить, что именно его насторожило.

– Игорь, скажи честно: с этим местом что-то не так? – Я импровизирую, добавляю в голос немного наигранной паники. У меня ее вдосталь, какой угодно, так что экспромт получается убедительным. – В этом районе опасно? С хозяевами что-то не так? Если так, тогда я лучше поеду в гостиницу. Игорь, скажи правду! – Голос дрожит, и создается образ этакой трогательной испуганной девицы.

Мне почти смешно. На самом деле я не променяю эту комнату ни на что другое, даже если хозяева – людоеды. Я вернулась в Анапу для того, чтобы увидеть чудовище, и снять комнату на его улице оказалось, мягко говоря, непросто. Я не уеду, пока не вырвусь из кошмаров, а для этого мне нужно снова его увидеть. Я поселюсь рядом, чтобы «случайно» проходить мимо его дома, чтобы увидеть его в саду или на пляже. Один взгляд. Два. Три. Может, поздороваюсь и заговорю о погоде. Привыкну к его лицу, докажу себе, что он мне больше не страшен, и вытолкну чудовище из моих снов. И тогда ко мне вернется жизнь.

По крайней мере таков мой план, и я брежу им уже давно. Я почти убедила себя, что мои мотивы никак, совершенно никак не связаны с местью. Что я не хочу наброситься на чудовище, расцарапать его лицо и грудь, растоптать его и оглушить моими криками о прошлом. И заставить объяснить, почему он мне не помог. Почему.

Но я не позволяю себе об этом думать, совсем. Я приехала не для этого.

Выруливая с парковки, Игорь засмеялся, подтверждая, что мне удалось его отвлечь.

– Не истери, дурочка! Это лучшее место, вдали от туристов, с закрытым пляжем. Хозяева нормальные, правда, я не знал, что они сдают комнату, но все равно – отличное место.

Я незаметно выдохнула. Вроде обошлось, хотя мне не нравится то, что Игорь знает моих хозяев. Понимаю, что город небольшой, но все-таки…

– Слушай, а кто порекомендовал тебе это место? – задумчиво спросил Игорь, вливаясь в вечерний поток машин.

– Тетя моего школьного приятеля познакомилась с хозяевами во время отдыха, я не знаю ее имя.

Я вру гладко, без излишеств. Кажется, паника ушла.

– Откуда ты? Из Москвы?

– Игорь, послушай, не обижайся, но то, что ты меня подвозишь, не значит, что мы стали друзьями. Попрощаемся – и все, конец фильма.

– Я попытаюсь изменить твое мнение.

– Ничего не выйдет.

– Жаль!

Вот же идиот. Нарывается, как на мину, честное слово. Никакого инстинкта самосохранения! Чувствует же, что я сломана, причем совсем, но все равно лезет.

– Тебе очень больно. Кто-то тебя обидел. – Игорь постукивает пальцами по рулю, наклоняя голову, чтобы я не видела его лица. – Я никогда не слышал, чтобы так кричали во сне.

– С детства пела в хоре, мне хорошо поставили голос. – Попыталась отшутиться, но вышло плоско, глупо. Да и Игоря разозлила.

– Я вообще за бабами не гоняюсь и к тебе лез не для дури. – Раздраженно махнув рукой, он прибавил скорость. – Неужели ты думаешь, что мне не вытерпеть в поезде пару дней без траха? Обезумел и полез к тебе, как животное? Я волновался за тебя, ты мне всю ночь спать не давала! Сначала я думал, что у тебя ребенок плачет, а потом…

– Что потом?

– Думал, что белуга ревет. – Мы снова смеемся. Наверное, так легче. – А потом я увидел тебя и обалдел. Чтобы такая, как ты, мучилась во сне, должны быть веские причины. Вот и захотел помочь. Что с тобой?

Выигрышный вопрос. Жаль, что придется оставить его без ответа.

– Где мы?

– Недалеко уже, не волнуйся. Не хочешь отвечать – не надо.

Слева зернистая темень с вкраплениями звезд. Где-то внизу – море, я чувствую его дыхание. Справа настырные огни гостиниц и баров. Я отворачиваюсь от изучающего мужского взгляда в надежде остудить его любопытство. Греюсь на теплом сиденье посреди июльской жары. Молчание защитным пологом окутывает мои тайны.

– Вот, смотри: эта улица заканчивается тупиком, твой дом в самом конце. Отсюда туристов не видно и не слышно. Наслаждайся! Таких мест немного, здесь тишина и покой.

Как будто в знак протеста до нас донеслись крики. Игорь притормозил и, открыв окно, высунулся наружу, рассматривая столпившихся людей. Фары выхватили красную полосу на белом фоне. «Скорая помощь». Что же сегодня за день такой, магнитные бури, что ли?

– Да выключи фары-то! Люське с сердцем плохо! – Пожилая женщина кинулась на нашу машину, барабаня кулаками по лобовому стеклу. – Ах, Игорек, это ты! Давно здесь не появлялся. Горе у нас!

– Людмиле Михайловне плохо? – Игорь выскочил из машины и, рассекая толпу, ринулся в направлении проглоченного тьмой дома. Пользуясь моментом, я вытащила из багажника чемодан и побежала по ухабистой дороге, провожаемая недобрыми взглядами.

Глава 2
Дима

Меня не ждали. Знали, что я приеду, но встречали с неохотой и всячески выражали неудовольствие.

– Здесь туристов не любят, на нашей улице все свои, – оповестила меня пожилая хозяйка.

И вам тоже добрый вечер.

С пристрастием рассмотрев мои шорты, она кивнула в направлении пристройки, которую я по фотографии окрестила «виноградным домиком». Какая же я наивная! «Виноградный домик» оказался слесарной мастерской с крохотными грязными окнами, просиженным диваном и раковиной.

– Муж уже три года как болеет и не пользуется мастерской, вот мы и поставили туда диван. Здесь вы и будете жить.

Спокойно. Все хорошо, мне не нужна роскошь. Зато будет чем заняться. Приберусь, вымою окна и пол, сложу инструменты в углу. А диван… а зачем мне диван? Все равно я почти не сплю.

– Спасибо, что приютили! Я тихая, не доставлю вам никаких хлопот. – Ложь вырвалась наружу, удивляя и настораживая. Может, добавить, что тихая я днем, а ночью ору так, что пугаю соседей по вагону?

Хозяйка пробежалась по мне оценивающим взглядом, в котором отчетливо читалось сомнение.

– Деньги вперед! – Получив заранее приготовленный конверт, хозяйка ушла.

Вот я и в «отпуске». Сейчас мое жилище выглядит безрадостно, но утром все будет по-другому. Я увижу море, виноградник, гальку и солнце. Маленькой Ларе это понравится. Как только наберусь решимости, пройдусь по улице, чтобы посмотреть на дом чудовища. Начну излечение. Буду двигаться вперед шаг за шагом. Посмотрим, как далеко я смогу зайти.

Если вы думаете, что я планирую месть, то ошибаетесь. Моя планка и выше, и ниже – все зависит от точки зрения. Я планирую жизнь. Мою. Свободную от страха и кошмаров. А уж потом… посмотрим, что дальше. Мне бы только научиться дышать.

Плюхнувшись на просиженный диван, я вспугнула древнюю пыль. Ничего так, мягонько, только совесть мучает. Знаю, что неизвестной мне Люсе помогает «Скорая помощь», но я все-таки медсестра. Выйти, что ли, спросить, как она, не нужно ли чего… Кряхтя, я слезла с дивана и побрела вдоль заборов. Если повезет, Игорь меня не заметит, хотя он и так знает, где я остановилась. Если приспичит, то найдет, я не смогу этого предотвратить.

«Скорая помощь» все еще на месте. Дверь машины открыта, фельдшер одной ногой балансирует на подножке.

– Простите, я хотела узнать, не нужна ли вам помощь. Я медсестра.

Женщина обернулась с отвлечённой улыбкой.

– Соседка, что ли?

– Да.

Теперь – да.

– Помощь не нужна, спасибо, что вышли!

– А больная в порядке? Люся, кажется?

Женщина показала взглядом на калитку:

– Если хотите, поговорите с ее друзьями.

– Нет, спасибо.

Я припустила обратно в виноградный домик, причем на такой скорости, что чуть на кота не наступила.

Не раздеваясь, плюхнулась на пыльный диван и закрыла глаза. Заснуть бы! Покосилась на сумочку, в которой живет снотворное. Ненавижу таблетки. Стараюсь не злоупотреблять, да и не помогает оно, кошмары все равно приходят.

Вздохнув, достала книгу и бутылку воды. Еще и девяти часов нет, спать рано, а больше заняться нечем.

Только я успела устроиться на диване, как в дверь постучал Игорь.

– Вот, еще и въехать не успела, а привела мужика! – пробурчала хозяйка за его спиной. Брезгливо осмотрев мой виноградный домик, Игорь показал взглядом на дверь:

– Выйдем на минутку, разговор есть!

Мы прошли мимо хозяйки, вдоль заборов, мимо «Скорой» и вошли в открытую калитку. Передо мной небольшой белый дом, обвитый виноградной лозой, а остальное не рассмотреть. Парадная дверь открыта, свет выливается из нее, как забродившее тесто.

Игорь взял меня за руку и потянул за собой в сторону округлой беседки. На удивление большой, человек на десять, я таких никогда не видела.

– Сядь!

– Как Люся?

– Людмила Михайловна. Плохо. У нее очередной инфаркт, но она отказывается ехать в больницу. Говорит: «Одним инфарктом больше, одним меньше, какая разница». У нее со вчерашнего дня симптомы, а она только сейчас «Скорую» вызвала.

– Не слабо!

– Она не слабая женщина. С ней внук живет, и она отказывается его оставлять. Обычно за Димкой соседка приглядывает, она их дальняя родственница. Но в прошлый раз он заболел, и та не справилась.

Игорь устало провел ладонью по лбу и наклонился ближе, чтобы разглядеть мое лицо.

– Та пристройка непригодна для жилья, – сказал он с намеком.

– Меня все устраивает.

– Завтра я должен уехать в очередную командировку. Срочную. Не могу отложить.

– Поздравляю.

Чувствую, к чему идет дело, и паникую так, что хоть кричи. Отсюда и сарказм, жалкий и хныкающий. Игорь же знает, какая я ненормальная, так с какой стати просит меня о помощи?!

– Фельдшер сказала, что ты медсестра.

– И что из этого?

– Говорю же, мы все здесь как семья! Димке уже одиннадцать, но он часто болеет, у него слабые легкие. Соседка присматривает за ним, когда Людмила Михайловна уезжает, но если рядом медсестра, то всем спокойнее будет. Ты не смотри, что дом маленький, он очень уютный внутри. Вид на море, все удобства, не то что твоя конура!

– Ты что, приглашаешь меня переехать в чужой дом?

– Да, приглашаю, если ты согласишься помочь соседке с мальчишкой, пока хозяйка в больнице.

– Ты считаешь, что психованная и совершенно незнакомая тебе соседка по вагону – лучшая кандидатура для ухода за ребенком?

– Ты не психованная. И я уже сказал, что мы все здесь как семья. У Димки кроме бабушки здесь никого нет, остальная родня далеко, вот мы за ним и приглядываем. А ты поможешь с медицинскими вопросами. Ты ведь предложила помощь фельдшеру, вот и поможешь! Я знаю эту семью с детства, душевные люди. Да и жизнь у них нелегкая.

Как будто я могу облегчить чью-то жизнь! Об этом даже думать смешно.

– А Людмила Михайловна согласилась?

– Она хочет с тобой поговорить.

С ума сойти! Мой «отпуск» еще не успел начаться, а уже сходит с рельсов.

– Какой у них номер дома?

– Шестьдесят пять. – Игорь озадаченно пригляделся к моему лицу. Чувствует, что эта информация имеет для меня принципиальное значение, но не может даже предположить почему.

Шестьдесят пять.

Дьявол.

Дьявол-дьявол-дьявол!

Вот же судьба! Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы разыскать чудовище и выяснить, что он живет в доме номер шестьдесят три. Еще несколько месяцев ушли на то, чтобы снять комнату на улице, на которую не пускают туристов, и не вызвать подозрений. А теперь я оказалась слишком близко, в соседнем доме, к которому к тому же прилагается ребенок. Они все здесь одна семья… все?! Знать бы, какие у судьбы планы и совпадают ли они с моими!

Завтра утром я выгляну из окна и увижу чудовище.

Нет. Не могу. Слишком рано, слишком близко. Задерживаю дыхание и обещаю себе, что откажусь. Сейчас же. Вернусь в снятую комнату и спрячусь там, чтобы как следует подготовиться к первой встрече с прошлым.

– Сожалею, Игорь, но я не могу им помочь!

– Почему?! Димке одиннадцать, совсем взрослый парень, покладистый, умный. Соседка за него отвечает, а ты делай что хочешь, гуляй, веселись, только помоги с его здоровьем. Мы с Димкиным отцом дружили с детства.

– Нет, извини. Я не могу.

– Я ненавижу просить, но в этом случае готов сделать все, что угодно. Если хочешь, я останусь до завтра и постараюсь пораньше вернуться из командировки. Но один я все равно не справлюсь. Ничего не понимаю в болезнях, да и дети – это не мое. Прошу тебя! Ты даже представить себе не можешь, как тяжело им приходится!

Умоляющий взгляд Игоря меня раздражает, поэтому я рассматриваю дом. Меня ломает, физически и душевно. Тот самый случай, когда знаешь, что судьба нагло мешает твои карты и ждет твоей реакции.

С чего я решила, что люблю виноградную лозу? Она душит меня, свивается вокруг горла удавкой. Не могу дышать, рву стебли, царапаю кожу. Чудовище совсем рядом, и мне кажется, что я чувствую его взгляд. Он уже знает, что я здесь, что я приехала, чтобы найти спасение. Он этого не допустит. Слишком близко, слишком быстро.

В мыслях мятеж, в душе пожар. Сижу, не двигаясь, молча, только в ушах завис крик.

Дом номер шестьдесят пять. Судьба – глумливая ведьма.

– Дыши!

– Что?

– Ты задержала дыхание, причем давно.

– Хорошо, я перееду.

Игорь берет меня за руку и охает. Мои пальцы заледенели настолько, что я не чувствую прикосновений. Кажется, Игорь тянет меня за собой и ведет в дом. Смотрю вниз и вижу, как мои ноги послушно отмеряют шаги.

Мы ступаем в дверной проем, густо намазанный маслянистым светом. Дом действительно уютный, это видно сразу. Чисто, кругом современная мебель, стены выбелены. Это дом, в котором живет любовь, я давно в таких не была.

– Это она? – Самая элегантная из возможных бабушек смотрит на меня с каталки. Седые волосы со стрижкой каре, идеально прямой пробор, расстегнутая шелковая блуза. Впечатления не портит даже прозрачная трубка, змеящаяся по простыне к кислородному баллону.

– Добрый вечер!

Игорь уверенно выступает вперед.

– Людмила Михайловна, познакомьтесь, это моя знакомая, которая собиралась остановиться у Семеновых. Таня… – Неуверенный взгляд в мою сторону. Знает же, что сам придумал это имя!

– Лара, – встреваю я.

– Близкая знакомая, говоришь? – с усмешкой отмечает женщина, пристально меня разглядывая. Во время инфаркта не шутят, но эта женщина не сдастся даже смерти, это очевидно с первого взгляда.

– Я не доверяю незнакомым мужчинам, поэтому не спешу называть свое имя, – поясняю ровным, натренированным на работе тоном.

– Правильно, что не доверяете! Игорек еще тот хитрец! – Людмила Михайловна пристально смотрит на меня.

– Видели бы вы, какую ей комнату выделили! – вступил в разговор Игорь. – Старую мастерскую! Ужас один, везде пыльно, окна грязные, а на диване раньше спала собака.

Он заискивает перед больной. Почему? Чем он ей обязан?

– Я приехала в Анапу отдохнуть от неприятностей, – почти честно говорю я. – Снятая комната меня вполне устраивает.

– Приехали отдохнуть от неприятностей и тут же на них наткнулись, – снова усмехается хозяйка. – Вы медсестра?

– Да.

– Как давно?

– Закончила обучение два года назад. Работаю в травмпункте.

Умоляю, не спрашивайте, где я живу! Умоляю… не задавайте личных вопросов! Ах, как же я не хочу врать!

Больная пристально смотрит на работников «Скорой».

– Боль почти прошла, и мне намного лучше. Я могу остаться дома и вызвать частного врача и сиделку, – заявляет таким тоном, что фельдшер невольно встает по стойке «смирно». Значит, раньше она была учительницей или, скорее, директором школы. Этот тон мне знаком, до боли.

– Вы не понимаете, какой риск…

– Я все понимаю! Лара, вы когда-нибудь ухаживали за больными муковисцидозом?

– Да, во время практики.

Оглядываюсь по сторонам. За спиной медбрата стоит худенький мальчик, светловолосый, большеглазый. Полагаю, что это Дима. Выглядит лет на девять, не больше, а Игорь сказал, что ему одиннадцать.

Людмила Михайловна пристально следит за тем, как я разглядываю ее внука, потом удовлетворенно кивает. Профессиональный взгляд – дело заметное. Глаз цепляется за бледность, худобу и учащенное дыхание мальчика. Людмила Михайловна видит меня насквозь. Ей не нужны фамилия и адрес, она смотрит прямиком в мою суть.

Чтобы подарить ей чуть больше уверенности, я быстро перечисляю главные факты: что это генетическое заболевание, которое поражает легкие и другие органы, что у больных часто бывают проблемы с дыханием и инфекции, и объясняю методы лечения.

Облегчение написано на ее лице крупными буквами.

– Лара, вам следует знать, что Дима непростой ребенок… у него сильный характер.

Меня знакомят с соседкой, дальней родственницей, которая отвечает за Диму, мы обсуждаем уход и прочие детали. Людмила Михайловна на секунду замолкает, потом впивается в меня взглядом:

– Лара, вы позаботитесь о моем мальчике?

В этом вопросе такой заряд чувств, что я нервно сглатываю.

– Да.

– Игорь, разберись со всем! – командует больная. – Ключи в обычном месте, лекарства, инструкции и деньги тоже. Лара, прошу вас, навестите меня завтра в больнице, я должна обсудить с вами Димины процедуры и все остальное.

Недовольно качая головой, фельдшер склоняется над каталкой:

– Готовы?

– Да.

Людмила Михайловна смотрит на меня, и я улавливаю в ее глазах страх. В этот момент мы – родственные души. Повинуясь порыву, подхожу ближе и сжимаю ее тонкие пальцы. Суставы, искривленные артритом, ощущаются как бусины в моей руке.

– Я провожу вас до машины.

Она не отвечает, но взгляд уже чистый и безмятежный, как озеро. Я смогла ей помочь, подарить уверенность и относительный покой. Не себе, так хоть кому-то.

Вокруг «Скорой» – никого, только лужа света от фонаря.

– На самом деле мне везет, – сухо улыбается Людмила Михайловна, – все мои инфаркты прошли почти безболезненно. Обычно больным приходится намного хуже. А я в полном порядке!

– Ну да, в полном! – ворчит фельдшер, явно хорошо знакомая с больной.

Я не хочу, чтобы Людмила Михайловна уезжала. Держусь за прохладные пальцы, тянусь за ней, будто в ее доминирующем присутствии скрывается путь к моему спасению.

А потом я остаюсь одна на пустой улице, изогнутая тень в овале фонарного света.

– Я перенесу твои вещи и поговорю с хозяевами, – предлагает Игорь, и, кивнув, я направляюсь на поиски Димы.

Светловолосый мальчик смотрит на меня исподлобья, и уже тогда становится понятно, что он мне не рад. Наморщив нос, говорит:

– Я взрослый, мне не нужны няньки, – и уходит.

Добро пожаловать в «отпуск»!

Я сажусь на порог и смотрю в темноту, дожидаясь возвращения Игоря. Он протискивается, не задевая меня, и грохает чемодан на пол.

– Давай сначала разберемся с твоей комнатой, а потом и со всем остальным. Будем надеяться, что я помню, где что хранится, давно уже здесь не хозяйничал. В детстве мы с Василием отдыхали здесь каждое лето.

– С Василием? – Как будто кто-то приложил ледяной кубик к моему горлу, холодный спазм перекрыл дыхание.

– Да. Димкин отец, Василий.

Дыши, Лара! Василий тебе не знаком. В этом городе живет много мужчин, не все они связаны с чудовищем.

– А где он сейчас?

Игорь дернулся и посмотрел на дверь, за которой исчез Дима.

– Они погибли с женой во время экспедиции. Альпинисты.

Вместо сочувствия меня накрывает облегчение. Мне стыдно, очень, но теперь я могу дышать. Василий альпинист, и он погиб. Он не друг чудовища, а всего лишь бывший погибший сосед.

Не желая развивать болезненную тему, Игорь повел меня по дому. Отменная кухня, высший класс. Чисто, уютно, современно. Игорь достал связку ключей, лекарства и инструкции и повернулся ко мне с ожидаемым «Эврика!».

– После первого инфаркта Людмила Михайловна приготовила инструкции, чтобы за Димкой хорошо ухаживали. К сожалению, в прошлый раз это не помогло, соседка не справилась и пропустила симптомы пневмонии.

Пробежав глазами инструкции, я встретила испытующий взгляд Игоря.

– Я справлюсь, в этом нет ничего сложного. Отправляйся в командировку.

– Спасибо, Лара. Я вернусь через четыре дня, но сегодня же свяжусь с остальными родственниками. Если Людмила Михайловна задержится в больнице, то найдем тебе замену. Если хочешь, я могу остаться на ночь, уеду рано утром.

Это предложение до завязки загружено скрытым смыслом.

– Нет, не стоит, мы с Димой справимся.

* * *

В доме четыре спальни – хозяйская, Димина и две пустые. На Диминой двери красуется кривая надпись: «Не входить». Я выбрала единственную спальню на первом этаже, чтобы быть подальше от детской. Хотя, боюсь, Дима все равно услышит мой крик. Ничего не поделаешь, даже снотворное не могу принять, раз ребенок болеет.

– Ты выбрала лучшую комнату! – улыбнулся Игорь. – Отсюда отличный вид на море. Лара, знаешь… некоторые случайности не случайны.

Понятия не имею, на что именно он намекает, но выяснять не собираюсь. Более того, упорно стараюсь не думать о вмешательстве судьбы в мои планы. Я всего лишь помогаю женщине, которой сейчас труднее, чем мне.

– Спасибо, Лара.

– Не за что.

– Осталось найти деньги. Или давай сделаем проще: я сам оставлю вам денег на несколько дней.

Игорь полез за бумажником, но я протестующе замахала руками. Я не беру чужих денег, это одно из моих многочисленных утомительных правил.

– Потом рассчитаемся.

– Уверена?

Я обвела взглядом выбранную мною спальню и насмешливо вздернула бровь. Разительное отличие от пристройки, которую я сняла с таким трудом! Двуспальная кровать с клетчатым покрывалом, телевизор на стене, удобный шкаф-купе. Более того, в комнате – огромное окно, за которым ощущается море. Не видишь, но знаешь, что оно там, и от этого становится легче дышать.

– Можно, я скажу кое-что очень неуместное? – Игорь неловко топчется у двери, трется плечом о косяк.

– Раз уж заинтриговал, то говори!

– В тебя можно влюбиться с первого взгляда.

– Может, с первого крика? – Я иронизирую, потому что чувствую в Игоре азарт игрока. Все дело в моей недоступности, в отвержении мужчин. Это разжигает любопытство.

– Может, и так. – Игорь не засмеялся. – У меня есть хоть какой-то шанс?

Игорь принадлежит к типу мужчин, которые преувеличивают, драматизируют, быстро загораются и так же быстро угасают. Если не получают желаемое, то взрываются и делают глупости. Хотя не стоит рубить с плеча, может, он и не такой. Сейчас он добрый, совестливый и заботливый. Он помогает знакомым, да и мне тоже. Надо поставить галочку в блокноте, чтобы запомнить, что однажды я встретила хорошего парня. Смотрю на него во все глаза, как на достопримечательность, и улыбаюсь. Запоминаю навсегда, чтобы знать, что чудеса случаются, что я наконец не ошиблась, доверившись мужчине. Он действительно хороший парень.

– Нет, никаких шансов нет.

– Спасибо, что ответила честно. И за помощь тоже спасибо. – Игорь либо не обиделся, либо отлично маскирует эмоции. – Дай мне номер своего телефона!

Достаю телефон из сумочки, пытаюсь разблокировать. Я купила его два дня назад, поэтому не помню ни пароль, ни номер.

– Скажи свой, и я позвоню, – прошу, не глядя на Игоря.

– Ты не знаешь свой номер?

– Нет, а что? Я же себе не звоню.

Игорь ждал звонка, а я мысленно ругалась, надеясь, что он перестанет анализировать каждый мой поступок. Лучше бы я осталась для него незнакомкой, не позволила меня подвезти и позвала на помощь, если бы он настаивал.

Хотя это бессмысленно. Однажды я пыталась, кричала, молила о помощи, пока не поняла, что надеяться бесполезно. Тебе все равно не помогут. Никто.

Игорь уходил медленно и с неохотой. Снова предлагал остаться на ночь, давал ненужные советы. Всячески тянул время, разговаривая о пустяках. Стоял слишком близко, все еще на что-то надеясь. А когда ушел, тишина показалась мертвой. Черной. Нестерпимой.

Я надеялась, что соседка будет жить с нами в доме Людмилы Михайловны, но, дождавшись ухода Игоря, она улизнула к себе, в дом номер шестьдесят семь. Дескать, ей там удобнее спится, а до ее дома рукой подать. Соседка, опекающая Диму, оставила его наедине с посторонним человеком, со мной.

Заперев входную дверь, я прошлась по дому, включила свет и телевизор. Не выдержав, поднялась наверх и постучалась в детскую.