Текст книги "Джентльмен в режиме non-stop (СИ)"

Автор книги: Лара Альм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Альм Лара
Джентльмен в режиме non-stop

Женщина в сущности тоже вино,

Пить хорошо, тяжело похмелье...

/Э Асадов /

Во Дворце бракосочетания сбились с ног: пропала невеста. Вот только что была и ее уже нет – испарилась.

Пока народ – гости, свои и чужие, и сотрудники Дворца – "сбивались" с ног, жених пропавшей невесты преспокойненько сидел на белом кожаном диване с независимым видом и покачивал ногой, обутой в элегантную туфлю сорок четвертого размера. Светло-светло-серый костюм возмущенно топорщился на груди жениха, выставляя напоказ красную сорочку и галстук-бабочку, тоже красную, но в миленький серый горох. Надо признать, одет жених был неординарно.

Покачивая левой ногой, коромыслом перекинутой на правую ногу, он страдал от шума и гама, что выражалось гримасой неудовольствия. Данная визуальная реакция могла относиться к картине, которая висела на противоположной стене. На картине были изображены две сплетенные руки – одна явно мужская, друга явно женская. Руки на картине располагались так, чтобы были заметны обручальные кольца. Налюбовавшись изображением, жених непроизвольно взглянул на свой безымянный палец, пока не окольцованный. Тут же последовала цепная реакция – жених вернулся в этот мир, в мир, где продолжалось людское броуновское движение.

Теперь взгляд жениха стал осмысленным, но беспокойство в глазах не отразилось, один азарт и ожидание чуда из чудес, как у зрителя на скачках, который сделал ставку на клячу.

Весьма странно, но на сидящего на белом кожаном диване жениха никто из бегунов на короткие дистанции внимания не обращал, как будто его здесь не и было.

Спустя некоторое время "открылись" глаза у дамочки в годах весьма аппетитной комплекции. Пролетая мимо вальяжно расположившегося жениха-зрителя, она рявкнула на него с такой силой звука, что перекрыла гудящее броуновское движение.

– Петя!

А что Петя? Нет чтобы вскочить, куда-то побежать – подключиться к броуновскому движению, так нет, он сомкнул колени и прилежно положил на них ладони. После прилежания посмотрел на аппетитную даму так, как смотрит проштрафившийся воспитанник детсада на строгую воспитательницу.

– Ах ты, Петя, Петя, – с укоризной заметила дама, немного убавив звук.

– Петя, Петя, – скривившись от неудовольствия, запричитал жених, сообразив, что грозовая туча почти ушла – бояться дамы ему не стоит. – Чуть что сразу Петя! Уж и подумать нельзя?!

– Он думает! – высказалась дама, вымешивая воздух указательным пальцем правой руки, словно погрозила всем, кто будет мешать ему думать.

– Тетя Даша, – хмуро обратился к даме жених, нервно расстегивая и вновь застегивая светло-светло-серый пиджак. – Я, вообще, не понимаю, с какой стати началась суматоха?

– Петя, ты дурак или прикидываешься? Твоя невеста пропала – объясняю тем, кто до сих пор не в теме! Особо бестолковым, – добавила она многозначительно, простреливая взглядом большую дырищу во лбу беспечного, но думающего жениха.

– С чего вы взяли, что она пропала? Вышла на минуточку, сейчас вернется, – высказался жених, озабоченно осматривая помещение и время от времени останавливая взгляд на входе во Дворец Бракосочетания. Во взгляде явно просматривалось напряжение, которое никак нельзя отнести к беспокойству по поводу пропажи другого главного действующего лица на данном официальном мероприятии.

– Когда вышла? Куда вышла? Когда вернется? – забросала молодого человека вопросами тетя Даша, от возмущения приплясывая на месте. От жениха она стояла в опасной для него близости, но не настолько близко, чтобы дотянуться и вытрясти признание. Тетя Даша считалась женщиной тихой и спокойной, нескорой на выяснение отношений, тем более, несклонной к рукоприкладству. Эти качества были хорошо известны племяннику Пете. Но еще он знал: если тетка повысила голос, если вышла из себя, жди беды – может и к рукоприкладству перейти, за ней не заржавеет.

– Мало ли куда, мало ли когда, – пробормотал жених с притворно-беспечным, тайно-напряженным видом, прижимаясь спиной к белоснежному дивану, тем самым увеличивая расстояние между ним и тетей Дашей.

Обратив свой взор на свободный от обручального кольца безымянный палец, Петр отвлекся и прозевал момент перемещения тетки к белоснежному дивану, на котором он восседал. Несмотря на привлекательную, без перебора, тучность, Дарья была легко-подвижной, как отфутболенный мяч. Подобравшись к племяннику, тетка не нашла ничего лучше, как оттянуть скрюченным пальцем галстук-бабочку в серый горох, красующуюся на его шее, после чего резко отпустить. Вернувшись на прежнее место, "бабочка" сильно щелкнула по кадыку. Жених поправил "бабочку" и слегка прокашлялся.

– А ты, как я понимаю, даже рад, что твоя невеста пропала, – прищурившись, произнесла тетка, нависнув над племянником. В голосе не были ни угроз, ни подозрений, лишь констатация факта.

– Послушайте, она сама сделала свой выбор. И этот выбор не в мою пользу.

– Ага, не в твою! Очень даже в твою! – не на шутку вновь разошлась дама, но быстро поостыла. Как будто звонко-возмущенная фраза отняла много сил. Понизив голос, дама присела на диван рядом с молодым человеком и продолжила, – ты сам мне говорил, что не хочешь жениться на Наде. Говорил? Говорил. Она на тебя нажала, ты дал согласие. Спрашивается, зачем? Никто тебя силком в загс не тянул?

– Много вы знаете, – хмыкнул несостоявшийся жених, таинственно потупив глаза, дав понять, что тянули в загс силком, но он об этом помалкивал. До поры, до времени.

– Так объясни, я хочу знать. Я тебе за отца и за мать. Нет у тебя никого, кроме родной тетки, – напомнила Дарья.

– Надя призналась, что она беременна...

– От кого?

Племянник с таким удивлением взглянул на тетку, как будто она на его глазах превратилась в молодую девушку необычайной красоты.

– Как это от кого? – пролепетал он, – от меня, конечно... От кого же еще, – добавил менее уверенно и выжидательно взглянул на тетку – на человека, у которого всегда есть ответы на все вопросы.

Тетка выразительно промолчала, чем озадачила жениха. Тот гнул свою линию.

– Когда я узнал о беременности Нади, то поступил, как настоящий мужчина. Как джентльмен.

– Но Надя от тебя сбежала, – напомнила тетушка. – И это говорит о том, что ее беременность – один пшик, она просто хотела выйти замуж, все равно за кого, или преследовала иную цель – отомстить другому мужчине. И у нее это получилось. Другой мужчина опомнился, позвонил ей в самый ответственный момент и предложил ей сменить одного жениха на другого – выдвинул свою кандидатуру. Так что тебе остается только радоваться, что вы с Надей не поставили штампы в паспортах: рано или поздно все равно бы развелись. А так меньше мороки.

– А ребенок?

– Какой ребенок?

– Которого она ждет?

– Не ждет Надя никакого ребенка, а если и ждет, то это не твой ребенок, а того парня, который ей сегодня позвонил.

– Тетя Даша, вы так говорите, словно присутствовали при их телефонном разговоре, и все слышали.

– А мы сейчас все выясним.

– У кого?

– У Надиной подружки. Видишь ее? Вон она сидит в укромном уголке и ждет окончания этой вакханалии. Подозрительно не переживает за подругу, бесследно исчезнувшую из загса, сидит себе и тычет пальцем в экран мобильного телефона... А это хорошо, что тычет – с кем-то переписывается, – заговорщицки проговорила тетя Даша, – и мы сейчас узнаем, с кем.

Дарья незаметно подкралась к подруге невесты и вырвала из ее рук средство связи и переписки с неизвестным абонентом. Девушка среагировала быстро, но хватка у дамы была железной. Так резво оттеснила от себя задом возмущенную девицу, что та вновь оказалась на своем ранее покинутом месте. А Дарья Матвеевна Светлица с победным видом направилась под защиту зятя-джентльмена, толку от которого была мало – как с козла молока. Но редкие моменты противостояния женскому полу у него случались – когда обижали его любимую тетку. Тетка могла сама за себя постоять, но иногда "прикидывалась овечкой", чтобы почувствовать себя слабой женщиной.

Пока Дарья Матвеевна изучала чужой гаджет, ее племянник, Петр Афанасьевич Синица, сын ее покойного брата, мужественно защищал ее спиной от зверских нападений – подруга невесты не собиралась сдаваться.

– Что и требовалось доказать! – успокоилась тетка, изучив переписку, и вернула телефон законной владелице. И обратилась к Петру, – твоя бывшая невеста наслаждается обществом какого-то Клима.

– Клима? Да я ему рога пообломаю! – грозно прорычал Петечка. – Опозорил меня перед всем народом.

Народ затих и с сочувствием поглядывал на него.

– Я его... я его... на дуэль вызову!

– Успокойся, племянник. Этому Климу надо еще спасибо сказать – от такой Гангрены тебя спас. Сам себя наказал – пусть с ней помучается. Я очень рада, что все так случилось... Гости дорогие, свадьба отменяется. Все подарки будут возвращены.

Один хорошо поддатый гость сделал оригинальное предложение:

– Если банкет уже заказан, предоплата сделала, то зачем же всё отменять? Веселиться можно и без невесты. Тем более, повод есть – наш Петька остался холостым. Повезло парню!

Стоявшая рядом с мужичком тетеха двинула его локтем в бок с такой силой, что мужичонка свалился на пол холла Дворца бракосочетания.

– Всем спасибо, все свободны, – прокричала Дарья, желая донести известие до всех гостей.

К ней протиснулась низкорослая особа в макси-платье цвета зрелой ржи и запищала:

– Я могу выйти замуж за Петечку! – И подняла руку, как в школе на уроке.

Все внимание сосредоточилось на ней. Девушку такой интерес нисколько не смутил, решила идти до победного конца.

– Мы с Петей давно знаем другу друга, учились в одном классе, потом в одной группе в университете "Экономики и финансов", одно время вместе работали, потом Петю... Петя уволился по собственному желанию, – поправилась она, не желая ронять его авторитет, который и без того упал ниже плинтуса. – Но мы поддерживали связь. Даже на свою свадьбу он меня пригласил! – привела она весомый аргумент и сильно зарделась.

– Вот! – обрадовался подвыпивший мужичонка, успевший во время монолога подняться на ноги. Он указывал на ораторшу правой рукой. – Я всегда говорил – свято место пусто не бывает! Зачем же пропадать банкету?! А? Сейчас живехонько их поженим и за стол!

– Совсем сдурел, – осадила его тетеха, но на этот раз не перешла к резким локтевым движениям.

Хотя и высказала сомнения по поводу умственных способностей мужа, но напряженно смотрела не на неудавшегося жениха и не дерзкую девицу, самовыдвиженку в жены, все ее внимание сосредоточилось на Дарье Матвеевне, которая имела на племянника большое, но, как оказалось, ограниченное влияние: Дарья была категорически против его женитьбы на Надьке, прозванной Гангреной, но он не послушал, поступил по-своему. Потому что Петька считался джентльменом. Всегда и во всем. Тем более, когда дело касалось таких щепетильных моментов, как отцовство. И пусть это отцовство не установлено и не подтверждено. Петька решил: любой элемент сомнения – низкий поступок, не джентльменский. А Петька привык считаться джентльменом.

– Друзья, – с трогательной ноткой вступила в дискуссию Дарья Светлица, – сейчас не самое подходящее время для обсуждения этого важного вопроса.

– Почему же? – передернула плечиками девица-самовыдвиженка, не собираясь идти на попятный. – У нас с Петей... кое-что было. Это, во-первых. Во-вторых, первая любовь – это навсегда.

– А, в-третьих? – заинтересовался мужик-балагур.

– У меня паспорт при себе, так что никаких проблем не возникнет.

– Тамара, ты в своем уме?! – возмутилась Дарья Матвеевна. – Что ты несешь?! У нее, видите ли, с моим племянником что-то было! Целовались в десятом классе под сосной?!

– Почему же, под сосной, – раскритиковала предположение Тамара. – Мы с Петей целовались на новогоднем вечере... при всем честном народе, правда свет был выключен, светилась огнями одна елка. Если нужно, я найду свидетелей.

– В пятом классе дело было, – хмыкнул мужик, догадавшись, что дело с попойкой откладывается до непонятных времен.

– В девятом... Или в десятом, – неуверенно пробормотала Тамара, "дозревая" на глазах: ее багровое лицо намекало присутствующим на возможность апоплексического удара.

– В десятом, – подсказал доселе молчавший Петя, отличающийся не только болезненным джентльменством в режиме non-stop, но и отличной памятью на заурядные события – выборочной памятью. – И не на новогоднем вечере, а в походе. Мы ходили в трехдневный поход. Ночью играли в "бутылочку".

– Что ж теперь Петьке жениться на всех, с кем он тогда целовался?! – резонно высказался мужичонка, "поставив крест" на гулянке. Все-таки мужская солидарность это вам не хухры-мухры, за поллитру не продается.

– Но между нами еще кое-что было, – зыркая глазами по сторонам, произнесла Тамара, прихватывая пальчиками макси-платье и делая фалдами водоворот. Что она хотела этим сказать – и брошенной намекающей фразой и водоворотом – осталось для всех загадкой, разгадывать которую у Дарьи Матвеевны не было никакого желания, дабы заново не угодить в ловко расставленные сети.

– Не ожидала от тебя, Тома, – покачала головой тетка Дарья, решив углубиться в морализм, закопаться и отойти от сути дела, принимающего серьезный оборот. – Знаю тебя вон с таких, – она показала рукой, с каких лет знает девушку – когда она была "от горшка два вершка". Для этой цели женщине пришлось согнуться в три погибели, не поленилась для пользы затеваемого углубления. – А ведь вместе выросли с моим племянником, я тебя, Тома, принимала как родную, ты в нашем доме дневала-пропадала и нате вам – замуж ей захотелось.

– Не замуж в пространном смысле, а в конкретном – замуж за Петю! Я его люблю всю сознательную жизнь. Он...тоже меня любит...

– Но не догадывается об этом, – вставил свое слово мужик-балагур.

– Погоди, Иван, надо во всем разобраться, – успокоила мужика тетеха, как оказалось, его законная супруга – любительница больших компаний с песнями и танцами.

– Чего тут разбираться, – гаркнула тетка Дарья. – Лидка, это твоему Ивану надо было разбираться в свое время.

– Ты на что намекаешь? – взвилась Лидка, супруга притихшего Ивана.

– Отстань, – отмахнулась от давней подруги Дарья, – не до тебя!

– А ты, Дарья Матвеевна, судьбу племяннику не ломай, – высказалась Лидия и выразительно поджала губы, намекая на то, что вмешательство в личную жизнь Петра может внести коррективы в их давнюю дружбу с Дарьей. Женщины были полной противоположностью друг друга, что не мешало им дружить много лет.

– Какую судьбу? Кто судьба? Тамара? Так ее замуж никто не берет, она и вцепилась зубами в моего Петьку. Ей все равно за кого замуж идти, лишь бы замуж и фамилию поменять. Еле-еле от дома отвадила, когда почуяла, что дело пахнет керосином, а она опять, тут как тут.

– А какая у нее фамилия? – заинтересовался Иван.

– Убейволк! – победоносно глядя на собравшихся, сообщила Дарья Матвеевна.

– Да, Петька, я бы с такой не связывался, зашибет ненароком – перепутает тебя с волком, – почесав затылок, на полном серьезе проговорил Иван.

– Молчи уже, болтун, – осадила мужа Лида. – Причем здесь фамилия! Мали ли, у кого какая фамилия.

– Главное, чтобы человек был хороший, – поддержал подругу тетки Петр Светлица, чем окрылил бывшую одноклассницу, однокурсницу, коллегу – всё в одном лице, но в прошлом жизни, и, возможно, возлюбленную, возможно, в ближайшем будущем.

– Петя – джентльмен, он обязан на мне жениться, потому что... потому что...

– Давай, сочиняй скорее, а то домой пора, – театрально зевая, высказалась Дарья Матвеевна.

– Потому что Петя был моим первым мужчиной, – протараторила Тамара.

– Что с того, – хмыкнула тетка, – когда это было? При царе Горохе? Неизвестно, сколько у тебя было мужиков после него.

На некорректное высказывание Дарьи сразу отреагировал джентльмен:

– Тетя, сейчас же извинись перед Томой!

– С какой стати?!

– Ты ее унизила!

– Ни за что! – выдерживая паузы между частицей-союзом-местоимением, отреагировала Дарья.

– Тогда я сделаю это за тебя... Тамара, извини нас – меня и тетю.

– Тебя-то за что? – растеряв боевой настрой, промямлила Тамара Убейволк. Она догадалась, что тетка просто так племянника не отдаст, второго отступления с оборонительных позиций не будет.

– За то, что не женился... когда надо было жениться.

– Тогда было не надо.

– А сейчас, значит, надо? – сообразила Дарья. – Хочешь на Петьку чужого ребенка повесить?!

– Я не беременна, с чего вы взяли, – приподняла плечи Тома, "проглотив" при этом шею. В такой нелепой позе и застыла – выказывала неприятие скороспелому заявлению.

– Довольно устраивать здесь цирк, и без того всех повеселили, – пробормотала тетка Дарья примирительным тоном – догадывалась, еще шаг и переступит дозволенную черту. В отместку племянник захочет в очередной раз примерить на себя костюм джентльмена.

– Как можно называть цирком преданную любовь девушки! – вспылила Лидия, пытаясь зарядить энергией неповиновения колеблющегося джентльмена. – Дарья, ты забыла, как была молода, как сама любила?.. Забыла? – вторично обратилась она к подруге, которая плюхнулась на белоснежный диван, растеряв способность передвижения к выходу.

И неизвестно, чем бы закончился цирк-не цирк, но сотрудница загса устала от "светопреставления" и грозным голосом приказала всем удалиться.

Сообразительная Тамара схватила Петра за руку и потащила на улицу. Дарья Матвеевна тотчас опомнилась и посеменила за ними, чтобы вовремя вмешаться. Немногочисленные гости тоже потянулись к выходу. Чужие – сразу ушли, им не было никакого дела до судьбы жениха их сбежавшей родственницы или подруги, а свои – составили процессию, которую возглавляли Петр Светлица и Тамара Убейволк.

Лидия подтянулась к воинственно-настроенной Дарье, и заметила:

– Нашла причину – фамилия девушки не нравится.

– Причем здесь фамилия?

– Наверное, я не так выразилась. Смешная фамилия – это не повод ее сменить посредством бракосочетания.

Дарья Матвеевна с трудом переварила сложно-закрученное предложение от повара, пусть и высшего разряда, и изрекла с умным видом:

– Что должно быть главным при создании новой семьи? Главным должна быть любовь! А где любовь? Нет любви. Одна игра в "бутылочку". Опять же возраст у нее, у Томки, опасный – приближается к гранично-допустимым значениям – тридцатник скоро. Петька – ее последняя надежда. Захомутает племянника – женит на себе, и ничего хорошего из этого не выйдет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! Потому что он ее не любит!

– Зато она его любит, – привела шатко-валкий аргумент Лидия.

– Ты тоже любила своего Ивана, увела его у одной нашей общей знакомой. Моя вина в этом тоже есть – я вас с Иваном Воскобойниковым познакомила, – вспомнила прошлое Дарья, непроизвольно повернув голову назад, чтобы убедиться в наличии упомянутого Ивана.

Воскобойников тянулся за подругами, пристально изучая тротуарную плитку. Он явно страдал по причине несостоявшегося банкета.

Лидия тоже оглянулась на мужа, имевшего отстраненно-страдальческий вид. На всякий случай понизила голос:

– Рассчитывала, что он тоже меня полюбит. Но не вышло. Так что радуйся, Дашка, выговаривай, мол, предупреждала, а я тебя не послушала.

– Да, говорила, что на чужом несчастье счастья не построишь. А ты? Люблю, жить без него не могу. И себе жизнь испортила, и Ивану, и его бывшей.

– И нисколько не жалею об этом, – брякнула Лида, но быстро опомнилась, – с чего ты взяла, что испортила жизнь? Его бывшая удачно вышла замуж, о нем не горюет, мы с Иваном живем душа в душу.

– А пьет он от хорошей жизни... душа в душу? – хмыкнула Светлица.

– Он не пьет, а выпивает...по случаю.

– А случай находится каждый день.

– А ты, Дашка, в нашу жизнь не лезь! Умная больно! Конечно, лучше жить одной! Так скажешь?

– Лучше одной, чем с пьяницей.

– Или с гулякой, – зло высказалась Лидия.

– Это ты на Владимира намекаешь, на Ваниного брата? Да, я его застала с другой женщиной накануне нашей свадьбы, не стала устраивать скандала, развернулась и ушла навсегда. Он обивал пороги, умолял, клялся, я – гранитная стена.

– И кому ты сделала лучше, стена? Ни себе, Ни Вовке. Ты, вообще, замуж не вышла, однолюбка, он сто раз женился и сто раз разводился.

– Не сто, а три, – напомнила Дарья.

– Учет и контроль, – усмехнулась Лидия. – Ясен-красен – страдаешь до сих пор по Вовке, а вот если...

– Не трави душу!.. И вообще!

– Что, вообще? Договаривай!

– Нашлась нравоучительница с подмоченной репутацией, – еле слышно пробормотала Светлица. Но Лида услышала и резко заявила:

– Прощай, бывшая подруга!

– Лидусь, погоди... Лидуся, не обижайся. – Дарья Матвеевна схватила Лидию за руку. – Не обращай на меня внимание, я не со зла. Должна понимать, в каких я нахожусь расстроенных чувствах.

– Глупая, зачем расстраиваться?! Бог миловал – отвел от Петра эту гангрену Надьку. Радуйся.

– Надьку-то отвел, теперь Тамара клещами вцепилась... Почему Петька уродился таким бесхарактерным! Любая из него веревки вьет... Джентльмен, – скривилась тетка Дарья, – тоже мне, нашел объяснение своей бесхребетности. Случись что со мной, пропадет ведь.

– Ты уж совсем парня принижаешь. Взрослый мужик, с образованием опять же...

– Высшее образование – это не показатель житейского ума.

– Ты сама ему свободы не даешь, а потом упрекаешь за бесхребетность. Петя привык думать твоим умом, своего мнения совсем не имеет.

– Я его неправильно воспитывала?

– Правильно... То, что он видит в женщине женщину – это твоя заслуга. Сейчас джентльменов днем с огнем не найдешь. Так что надо сказать тебе спасибо за такого парня.

– Джентльменство джентльменству рознь. Жениться на каждой, кто скажет, что ждет от тебя ребенка – это не глупость высшей пробы? – сквозь зубы процедила Дарья, вышагивая след в след за молчаливым племянником и щебечущей Тамарой Убейволк.

– Тома этого не говорила, – шепотом проговорила Лидия, оценивая взглядом фигуру девушки, самовыдвиженки в жены. – Даша, ты посмотри на нее, вполне себе ничего. Низкорослая, твоему Петьку по пупок, так что с того.

– Еще скажи – "с лица воду не пить", – пробурчала Светлица. – А прическа на голове? Сущий ужас и кошмар. Я упала с самосвала, тормозила головой.

– Ты цепляешься. Прическа как прическа. Не нравится – всегда можно изменить, сделать стрижку... А по мне так очень даже ничего, живенько.

Небрежно уложенные волосы в виде сорочьего гнезда на голове Тамары Убейволк Лидии Воскобойниковой тоже не нравились, то она предпочла промолчать.

– Живенько, – эхом повторила Дарья.

– Оставь Петьку в покое, пусть сам разбирается со своими невестами, пусть женится на ком хочет, пусть хлебнет лиха. Не беда, разведется, насильно никто его не удержит.

– А дети пойдут? Плохо ведь ребенку без отца. Тем более, мальчишке. Вот я сама Петьку растила, без мужчины, и что из этого вышло? Ничего хорошего... Джентльмен, едрена корень. Не джентльмен, а мягкотелый пацан. Своего мнения не имеет, под любую чужую дудку пляшет. Конечно, это моя вина, но я любила его безумно, баловала. Как не баловать, одна я у него... И он у меня один... Мамашка его сбежала, когда пацаненку и года не исполнилось. Папашка запил с горя, и угорел. Хорошо еще, что ребенок к тому времени у меня жил.

– Понимаю я всё, Даш. Не кори себя... Петя вырос хорошим человеком, добрым, отзывчивым. А мы, бабы, этим пользуемся. Пока жизнь по башке ему не стукнет, он так и будет... джентльменом.

– Предлагаешь промолчать? Пусть события развиваются сами по себе?

– Пусть развиваются. А там будет видно.

– Ой, не знаю, Лидка, – покачала головой Дарья Матвеевна, производя глазами выстрелы в спину неприятельницы, шествующей впереди за ручку с ее племянником. – Ни кожи, ни рожи, смотреть противно.

– А то твой Петька красавец высшей пробы, – брякнула Воскобойникова. – Ты не обижайся на мои слова, но это правда.

– Моя мать говорила: мужчина чуть лучше обезьяна – уже красавец.

– Это верно, – согласилась подруга, повар по профессии, много лет проработавшая в пансионате МВД, в связи с чем знала наизусть все блатные песни. Дарья долго ее отучала от вокализма в большой компании. И надо признать – почти отучила.

Сама Дарья любила оставаться незаметной, не любила привлекать к себе внимание, отличалась выдержкой и терпением. Но только в том случае, если не трогали ее племянника. Если трогали – становилась фурией, совершенно другим человеком.

Лидия Воскобойникова раздумала уговаривать подругу, чтобы не разругаться с ней вдрызг. Еще одно слово в защиту Тамары Убейволк, и дружбе конец. Промолчать тоже не удастся – Дарья подумает, что она отказывается принимать живейшее участие в судьбе Петра. Пока раздумывала, как поступить – убеждать, промолчать или поддержать, подруга сама заговорила:

– Томка давно заметила его джентльменские замашки и стала давить на жалость. Петька на ней бы еще тогда женился, в институте, да другая подвернулась. Хитрая бестия.

– Помню ее. На ней клейма ставить некуда.

– Ага, из разряда женщин с заниженной социальной ответственностью, как сказал наш президент.

– Ты же не президент, а бизнесменша, называй вещи своими именами.

– Не приучена.

– Ну и бог с ней, с заниженкой той. Тем более, сама отлипла, когда узнала, что Петька не миллионер.

– Не миллионер, но квартира хорошая, и в квартире всё есть...

– Плюс тетя бизнесменша.

– Лидка, хватит меня подкалывать.

– Я не подкалываю, а радуясь твоему успеху на поприще цветочного бизнеса. Сначала был один цветочный ларек, потом два. Скоро будет третий. И племянник помогает по бизнесу, всё правильно – зачем гнуть спину на чужого дядю.

– Это сейчас, а раньше, вспомни, не могла мальчонку накормить чем-нибудь вкусненьким. Спасибо тебе, поддержала нас в трудное время.

– Мы ж подруги, ближе, чем родня.

– А когда Петя школьный аттестат получил, пытался поступить на бюджетное отделение, но баллов не хватило, пришлось идти на коммерческое. Нужны были деньги и немалые. Надо было с чем-то расстаться, расстались с квартирой его родителей. Квартирка плёвенькая, но вырученных денег за ее продажу хватило на все годы обучения. Поэтому особо ценные вещи удалось сохранить.

– Однако не все вещи удалось сохранить. Куда делась картина... этого... как его?

– Нико Пирасмани. Жаль картину, одно было наследство от деда. Петр, паршивец этакий, продал картину в тайне от меня, чтобы сделать подарок своей очередной пассии, которая мечтала иметь необычный автомобиль. Продал картину за бесценок какому-то проходимцу, и не сказал, кому. А тот и рад, что нашел такого олуха – истиной цены картины продавец не знает. Имя известного художника Петьке ничего не говорит. Хотел шикануть – подарить автомобиль – и шиканул. Подарил "ушастый" "Запорожец – кабриолет", раскрашенный божьими коровками и ромашками. Невиданная щедрость – угрохать все деньги на это преображенное ретро.

– И опять его развели!

– Девица получила машину в подарок, поблагодарила и сделала ручкой.

– Петя долго переживал? – спросила Лидия.

– Отвлек один нелепый случай. Только-только купил он себе дорогущий мобильник, дней пять прошло, не больше. Всё меня мучил своими восторгами: новая модель, новая модель! По мне так – звонит и ладно.

– Ну, это тебе, у молодежи свои причуды. Рассказывай, что дальше было?

– Идет Петя домой через парк. На скамейке молодой парнишка корчится от боли. Петя к нему подбегает, предлагает помощь, не может добиться вразумительного ответа, предлагает вызвать "Скорую". И что парень? Парень говорит: "Дай телефон, я сам позвоню и объясню свои жалобы". Ничего не подозревающий Петр дает ему свой новенький мобильный телефон, парень хватает телефон и убегает со всех ног. Был телефон, да сплыл. Лопух Петька? Лопух каких поискать.

– Телефон – это дело наживное. А помнишь, как его один верзила отметелил?

– Помню, конечно. Хотел Петр сделать как лучше, получилось, как всегда. Стоял, значит, Петя на автобусной остановке, видит, бежит мужик с выпученными глазами, а за ним – двое полицейских. Петя возьми и подставь мужику подножку – хотел помочь полицейским при задержании. Мужик распластался на земле, а полицейские пробежали мимо и шмыг в подъехавший автобус. Мужик поднялся и навалял Петьке по шее. Называется, помог правоохранительным органам.

– Да уж, – многозначительно изрекла Лидия. Хотела что-то добавить, но проглотила язык от увиденного.

Петр Светлица подскочил к молодому человеку, который держал на поводке симпатичного пса, и принялся вырывать из его рук поводок. Тамара Убейволк подпрыгивала рядом и верещала так, как будто ее режут. Молодой человек выпустил из рук поводок и набросился на Петра. Заехал ему в ухо, повалил навзничь. Приложиться ногой не успел – тетка подоспела и скрутила обидчика племянника. Собралась передать обидчика из рук в руки Ивану Воскобойникову, но во время передачи неприятель извернулся и покинул поле короткого боя. Все произошло за считанные секунды. Никто из присутствующих не успел ничего сообразить.

Дарья осмотрелась и поняла, что из присутствующих их осталось всего пятеро: она сама, ее племянник, Тамара и Лидия с Иваном. Остальные гости по пути испарились, сообразив, что торжество откладывается на неопределенный срок.

– Что всё это значит?! – взревела тетя Даша, обращаясь к Тамаре. К кому же еще – только она могла подтолкнуть джентльмена к рукопашной схватке.

– Я сейчас все объясню, – торопливо проговорила Тамара. – Я работаю волонтером в собачьем приюте. Этот парень... который сбежал... недавно взял в приюте собачку... Эту самую собачку. – Упомянутая собачка сидела у ее ног и щурилась на солнце. – Сказал, что всегда мечтал иметь такую симпатяшку. Она ведь и правда миленькая. И что оказалось? Он ее забрал из приюта, чтобы клянчить у людей деньги. Якобы собирает деньги на собачий приют. Представляете?! – Тома протянула тетке Даше плакат с соответственной надписью в качестве доказательства своих слов. – Когда я увидела это представление, то сразу сказала Пете. Петя бросился на него с кулаками.

– Ты не просто сказала, ты его накрутила за секунду, а мой олух, прости меня Господи, решил показать свою удаль. Показал? – спросила тетка у олуха, стоявшего рядом с ней. Галстук-бабочка невероятным образом переехала на лоб. Тетка со злостью сорвала галстук-бабочку и засунула в карман его светло-светло серого пиджака, слегка припыленного. – И в кого ты у меня уродился?! Надо посадить тебя в клетку и не выпускать. Для твоего же блага.

– Можно деньги неплохие срубить, – вставил Иван Воскобойников. – Выставить Петьку в клетке напоказ и табличку повесить с надписью: последний из джентльменов!

Лидия, недолго думая, врезала мужу ощутимый подзатыльник. Он почесал ушибленное место и отошел от нее подальше со словами: уже и пошутить нельзя.