Текст книги "Истинная для суженого (СИ)"
Автор книги: Лана Воронецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 17
Вечер подошел к концу. Гости разошлись, и я осталась наедине с Борисом. Я много раз ночевала у него, но сегодня был первый день нашей совместной жизни. Теперь его дом –мой дом. Все здесь ощущалось по– новому.
Борис распаковывал подарки, и дошла очередь до свертка Тарена. Он снял ленточки и оберточную бумагу –внутри оказалось растение. Я подошла ближе –это был взрослый гибискус, высотой мне почти по пояс. Я посмотрела на карточку с названием сорта и запрыгала, хлопая в ладоши, как маленький ребенок. Сорт был очень редкий и сказочно красивый. У меня шакти заклубилась вокруг пальцев, так сильно мне хотелось посмотреть на распустившийся бутон, но я сдержалась и ограничилась осмотром куста, пританцовывая вокруг него.
Хмурый Борис заступил мне дорогу:
– Дара, чего ты так радуешься?
– Это чрезвычайно редкий сорт, я видела фотографии, но не думала, что в нашей полосе кто-то выращивает его. Это несказанная прелесть! Районированный... –я протянула руку и нежно погладила листья, сдерживая светлый поток.
Борис стал мрачнее тучи.
– Мы вернем его. Ты не станешь принимать дорогие подарки от всяких малознакомых мужчин. Думаешь, я не заметил, как он на тебя пялится?
– Борис, но он же встречается с Мирой, – протянула я, не в силах оторвать руку от куста.
Он не сдержался и громко гаркнул:
– Да перестань ты его гладить! – и затем тихо пробурчал: – Подумаешь, невидаль какая.
Я резко отпрянула в сторону от неожиданности.
– Дара, извини, я что-то нехорошо себя чувствую, – он потер виски. – Я хотел с тобой поговорить. Все эти твои цветы. Они полны жизни и мне не по себе, когда я смотрю на них. Ты знаешь мою ситуацию. Я не знаю, как выпутаюсь из этой передряги, но я обязательно найду выход. А пока я не хочу видеть цветы в нашей квартире. Они меня раздражают.
Я в растерянности оторвалась от гибискуса и задержала дыхание, пытаясь понять чувства Бориса. Наверное, и правда, было невыносимо видеть напоминание о том, чего тебе, возможно, не дано в полной мере. Но цветы –это моя жизнь…
Он подошел и обнял меня, убрал прядь волос за ухо и прошептал:
– Малыш, мы же справимся с этим? Правда? Вместе.
Я медленно кивнула несколько раз, не в силах произнести что-нибудь связное. В голове пульсировала мысль о том, что семья важнее.
Мне показалось, что у Бориса начинается жар. Он опять потер виски.
Мы перенесли посуду на кухню, я убирала тарелки в посудомойку, а Борис присел с бокалом коктейля и включил телевизор. Он попал на ток– шоу, где разгорался нешуточный скандал. Мы прислушались к теме спора.
– Такую информацию недопустимо скрывать от общественности. Это прорыв в медицине. Новые формы лечения должны не просто освещаться в прессе, а широко внедряться повсеместно с использованием государственной поддержки, – на повышенных тонах ораторствовал мужчина из зрительской аудитории, вцепившись в микрофон.
Его поддержал одобрительный гул голосов, и женщина на другом конце зала, дорвавшись до микрофона заверещала:
– У нас в стране бесплатная медицина. Где это новое лекарство от рака? Почему его не проводят ни по каким программам бесплатной помощи больным людям? Источники энергии –это народное достояние, также, как и полезные ископаемые в недрах нашей земли. Государство и олигархи захватывают контроль и предоставляют лечение только избранным, они не хотят делиться с народом. Им проще продать все за границу.
Борис с отвращением щелкнул кнопкой на пульте и переключился на Дискавери.
На экране появились милые кошечки, а голос за кадром вещал:
– Звери заинтересованы оставить как можно больше здоровых потомков. И здесь в ход идет все, вплоть до беспорядочных половых связей. Установлено, что чем больше партнеров принимает участие в спаривании, тем больше у самки появляется детенышей. Например, у кошки в одном выводке могут родиться котята от пяти разных котов.
Затем в кадр попали львы и тигры, а диктор продолжал рассказывать:
– Иногда львице или тигрице нужно заниматься сексом 50 часов подряд, так как овуляция происходит только через двое суток после успешного спаривания. И если в первый день львица готова спариваться только с одним знакомым львом, то на второй или третий дни ей безразлично, кто удовлетворяет ее страсть.
Борис приободрился, даже забыл про головную боль:
– Человек –это тоже животное. Он живет инстинктами: поесть, поспать, оставить потомство.
Я возразила:
– Ты говоришь про людей, которые ведут животный образ жизни. Люди более развиты. Нам свойственны эмоции и разум. Мы делаем осознанный выбор.
– Мужчины полигамны, Дара, по своей природе.
Я замялась, но все же переспросила:
– Ты тоже? Ты собираешься мне изменять?
Борис принял философский вид:
– Дара, что такое измена? Это понятие растяжимое.
– Здесь нет ничего растяжимого, дорогой. Измена –это когда изменяют. Спят с другим человеком.
– Ты же сама говорила про высокие отношения среди людей. Главное –это семья, – он принял важный вид, – Семья должна быть крепкой, мы должны быть друг за друга горой, поддерживать и уважать. А моногамия больше похожа на миф. В жизни разное бывает.
Я не нашлась, что возразить. Я подумала про маму. Папа всю жизнь посвятил ей. Она ценила его заботу, но, и он, и я знали, что у нее были временные связи на стороне и я не одобряла этого. Я не хотела следовать ее примеру и искренне переживала за папу. Мама была центром его вселенной, он не замечал никого вокруг кроме нее и оставался ей верен.
– Борис, даже среди животных есть лебеди, чья верность воспевается поэтами, или волки, например, – в голове возник образ Тарена.
Борис презрительно сморщился и рассмеялся:
– Волки! Лебеди! –он полез в телефон.
На экране как по волшебству появилась волчья стая и объяснения диктора:
– В фольклоре волки изображаются как жулики и мошенники, а в действительности эти животные ведут семейную жизнь, полную верности и любви. Волк очень трепетно и нежно относится к волчице, всячески ухаживает за самкой и разлучить их сможет только смерть. Волки – верные и преданные друг другу животные. Они делят на двоих все превратности хищной жизни, равно как и добычу. Волк ни за что не бросит свою подругу в беде. Волк – глава семьи! Всю добычу, принесенную в дом, он делит между волчицей, детенышами и пожилыми родственниками, поэтому сам зачастую остается голодным.
В голове усилилась ассоциация Тарена с образом волка –такой же хищный и опасный. Неужели ему можно доверить свою жизнь? Мне было интересно, как он ведет себя в отношениях. Борис никак не вписывался в мои ассоциации с образом волка. Он прервал мои размышления:
– Гугл в помощь, Дара. Смотри, что я нашел, – и он начал зачитывать:
«Моногамия в природе непопулярна, но все же существует – 5 процентов млекопитающих образуют длительные моногамные пары».
Он победно улыбнулся.
– Правда жизни, малыш. Всего 5 процентов! Ты зачастую витаешь в облаках. Но это ничего, я люблю тебя такой, какая ты есть. В нашей семье я буду отвечать за реальность.
Борис говорил правильные вещи. Я не стала возражать, но про себя подумала, что пока что его жизнь весит на волоске, и единственная реальность заключается в том, что без меня он просто погибнет.
Он дотянулся до меня и резко дернул, притянув к себе на колени. Другой рукой он допивал коктейль. Он весь горел.
– Борис, у тебя температура.
– Ерунда, – возразил он, наливая себе следующую порцию.
– Ты выпил и не чувствуешь, – возразила я и положила руку ему на лоб.
Он перехватил мою ладонь, отвел ее в сторону и полез ко мне с поцелуями. Я вяло отвечала. У меня не было настроения, и я кожей ощущала, как пылает тело Бориса.
Он потащил меня в спальню, раздевая по дороге и скидывая свою одежду. На кровати у него ничего не получилось. Он в растерянности выругался, откинулся на подушки и заснул. Я испытала облегчение. Эта реальность на кровати с моим будущим мужем была так далеко от моих загадочных снов, полных страсти и желания. Легкая волна возбуждения пробежалась внизу живота при одном воспоминании о них. Я мотнула головой, отгоняя наваждение.
Я осторожно встала и принесла градусник, измерила температуру у Бориса. Градусник показывал 41. Надо было срочно что-то предпринять. И я сделала то, что мне казалось единственно верным вариантом. Я прикрыла глаза и стала размеренно дышать, медитируя. Я видела, как шакти собиралась у моих рук. Я добавила усилий и стала сильнее тянуть ее из окружающего пространства. Она собиралась в облако, окутывая меня с Борисом густым туманом. Не знаю сколько это заняло времени, в окне занимался рассвет. Последнее, что я помню – я направила всю полученную энергию на Бориса, желая ему выздоровления и потеряла сознание.
Глава 18
Я горела изнутри. Это не были безопасные всполохи шакти, пламя пожирало меня. Горло пересохло, я не могла пошевелиться, даже приоткрыть глаза. Время остановилось, или я перестала его чувствовать. Наверное, это был ад.
Неожиданно пришло облегчение, жжение притупилось, и я опять провалилась в беспамятство. Потом вынырнула из вязкого омута пустоты и услышала слова Миры, как в реальности:
– Дара, я в ужасе, я боюсь его! Это он пришел вчера из зеркала.
Я резко обернулась и очутилась лицом к лицу с мужчиной моих кошмаров. Тарен пристально разглядывал меня. Я в ужасе уставилась в бездонные глаза, которые начали тлеть, постепенно разгораясь, разрастаясь в поле моего зрения, занимая все пространство –два красных уголька, прожигающие меня насквозь. В этом странном сне меня пронзило острое чувство дежавю. Он мягко коснулся моей ключицы. Желание затопило меня. Я слегка подалась навстречу. Мужчина нежно прикусил мое ушко, прошелся губами по шее и остановился на соске, а его пальцы проникли в меня. Я выгнулась от накатившей волны разрядки.
Затем опять последовал жар, прожигая меня насквозь, а за ним откат облегчения. Я едва могла разлепить ресницы. Сквозь них мне показалось, я вижу нити шакти, и передо мной возник образ мамы в светлой дымке. Я скучала по ней, но нам было трудно находить общий язык. Жаль, я не успею с ней попрощаться перед смертью. Пламя снова наступало. Не было больше сил терпеть.
Перед внутренним зрением появился смутный образ чудовища, который резко приобрел черты Тарена. Он затряс меня за плечи:
– Дара! Не сдавайся. Контроль! Дыши. Давай вместе, – и он стал отсчитывать, как при нашей медитации, – подумай о чем-нибудь приятном.
Мне так хотелось увидеть улыбку на его лице. Из последних сил я старалась следовать дыханием за его отсчетом. Был только его голос и мое дыхание. Не знаю, сколько прошло времени, я почувствовала себя лучше. В моем сне Тарен смотрел на меня и улыбался. Мне стало спокойно и уютно. Я поймала себя на том, что тоже улыбаюсь и смогла открыть глаза.
Ноздри приятно пощекотал смутно знакомый запах, доносившийся с кухни. Не может быть, я снова очутилась в детстве, когда по выходным папа готовил свои фирменные блинчики, а мама варила густой кисель. Ностальгия выдернула меня из постели, и я, как маленькая, босая и в ночнушке помчалась на кухню. Вот это сюрприз! Папа снимал со сковороды очередной блинчик, а мама сидела за столом с кружкой киселя!
– Мама, папа! –удивилась я.
– Дарочка, – забеспокоился папа, – зачем ты вскочила? Тебе было так плохо, лучше побольше лежать. Мы принесем завтрак в комнату. Надеюсь, у тебя проснулся аппетит? Мама сказала, что кризис миновал, и ты начала восстанавливаться.
Мама пристально меня осмотрела.
– Дара, дочка, здравствуй! –она подошла и обняла меня, – Все в порядке, можешь посидеть с нами. Потом пойдешь отдыхать.
– Что вы здесь делаете? Я ждала вас через пару дней. Вы же собирались провести рождество в Праге. Сегодня как раз день католического праздника, – озадаченно протянула я.
Теперь подошел папа и я очутилась в его теплых, надежных объятиях.
– Даринка, все никак не привыкну, что ты такая взрослая, – он чмокнул меня в макушку, – Ты не рада нас видеть?
– Конечно рада. Я вас ждала, – заулыбалась я, – Проснулась, словно в детство вернулась.
Папа подхватил:
– Прага безусловно несказанно красива на рождество, но вчера днем мама начала беспокоиться. И праздник был не в радость.
Я посмотрела на маму, она пожала плечами:
– Материнская интуиция. Я настояла на замене билетов, и рождество мы встретили на борту самолета.
– Не беспокойся, солнышко, – поспешил успокоить меня папа, – это был интересный опыт. Тем более, я все равно православный христианин и у меня еще будет возможность отпраздновать рождество немного позже.
– Мира дала нам твой адрес, – укоризненно произнесла мама.
– Я собиралась написать, но я ждала вас позже. И только вчера переехала к Борису, – попыталась оправдаться я.
Мама неодобрительно качнула головой, поймала папин предупреждающий взгляд и поджала губы. Как всегда, я могла рассчитывать на папину поддержку.
– Твой парень собирался на работу утром. Я не уверена, что он вообще заметил в каком состоянии ты находилась. Он пустил нас, а сам поспешил на выход с какими-то цветами, – пожаловалась мама.
– Полина, ты преувеличиваешь, – попытался смягчить папа.
Он поймал мой жалкий взгляд и приободрил:
– Не волнуйся, я строго настрого запретил ему выбрасывать твои цветы. Он торжественно пообещал отвезти их на вашу старую квартиру с Мирой.
Я подумала, что и Мире они тоже не нужны, но вслух не стала озвучивать.
Во мне поднялся протест:
– Вам не нравится Борис! Мама, ты всегда не одобряешь мои действия и мой выбор, – не выдержала я.
Она вопросительно изогнула брови:
– Когда?
– Волосы! Зачем ты мне их стригла все время? –я убрала выбившиеся из косы пряди за уши. Теперь у меня была грива до пояса.
– На то были причины, – уклонилась она от ответа.
– А мое увлечение цветами и моя работа! Ты всегда была против. Только папа был на моей стороне, – горько произнесла я, – Я всегда не оправдывала твоих ожиданий. Но у меня есть своя жизнь и свои ожидания, – я с вызовом посмотрела прямо ей в глаза.
– Все совсем не так, как кажется, милая. Мы успели как раз вовремя, – серьезно сказала мама. –Тебе было очень плохо, и врачи не помогли бы, – она отвела глаза.
Я зацепилась за мамин комментарий по поводу врачей:
– Как это врачи не помогли бы? А кто помог? Я неплохо себя чувствую.
– Сейчас тебе лучше, – мама многозначительно кивнула головой, сделав акцент на слове «сейчас».
Она еще раз пристально на меня посмотрела, неосознанно перебирая воздух пальцами правой руки. Я мельком перескочила на внутреннее зрение и охнула. Вокруг ее кисти вертелся ручной клубочек светлых нитей. Она мастерски им управляла, частично раскручивая и скручивая обратно, как бы успокаивая нервы послушной игрушкой.
Мама прищурилась, заметив мое пристальное разглядывание.
– О, я вижу дар не только проснулся, но ты еще и успела научиться видеть. Похвально.
Я сморгнула от удивления, картинка исчезла. Я в недоумении перевела взгляд на папу. Он не казался удивленным. Спокойно потянулся за блинчиком, положил его на тарелку для меня и смазал маслом.
– Меда? –спросил он будничным тоном.
– Папа, ты что не слышишь, о чем она говорит? –прошептала я, как будто мама могла нас не слышать.
– Слышу, детка. Все в порядке. Я тоже в курсе событий.
– И? –ситуация стала еще более странной.
– И думаю, вам с мамой предстоит серьезный разговор.
Он придвинул блинчик ко мне поближе, а мама передала теплую кружку киселя.
– Кушай, тебе нужно набираться сил, – увещевал отец, – И обещай, что приедешь к бабушке на новый год. Мы собираемся погостить у нее.
– Семейные традиции, – протянула я, – Мы приедем с Борисом к ужину первого числа.
А сама мысленно попыталась предугадать, как на это отреагирует мой парень.
– Вот и замечательно, – повеселел папа и подложил мне очередной блинчик.
Я наелась до отвала и откинулась на спинку стула.
Мама смотрела на меня с умилением:
– Прямо как в детстве, доченька. Какой тебе замуж, – вздохнула она, помогла мне подняться и дойти до кровати.
Она уложила меня и присела на край, как часто делала в детстве.
– Дара, при рождении я поставила печать на твоей ауре, которая не позволяла все это время пробудиться дару. Он такой чистый и светлый, даже не могу представить, как такое могло возродиться в этом бездушном мире. Ты в большой опасности, – она вздохнула и исправилась: – Мы в опасности.
– Мама, что это за тайны? Что все это значит? Источники открыли не так давно, а известно о них стало на днях. Откуда ты все знаешь?
Мама замахала руками:
– Столько вопросов. Не все сразу. Я объясню, надеюсь, ты мне поверишь. Впрочем, а что тебе еще остается.
– Что со мной было?
– У тебя произошло опустошение резерва. Сначала ты перенапряглась, а потом полностью выложилась. Такие действия приводят к выгоранию, и не всегда дело заканчивается просто лишением дара, чаще остаются необратимые последствия на физиологическом уровне вплоть до смертельного исхода.
Мама приняла строгий вид и начала меня отчитывать:
– Это безответственно с твоей стороны –вытягивать огромное количество силы и выплескивать ее. Тем более в таком энергетически ограниченном пространстве! Нельзя безрассудно пользоваться тем, чем не умеешь.
– Борис. Ему было плохо. Я испугалась, что он может умереть, – лепетала я в свое оправдание и потом перешла к обвинениям: – Раз ты все знала, не надо было блокировать мой дар, а надо было учить меня пользоваться им!
– Я хотела тебя защитить. Нет дара –нет проблем. И волосы стригла по той же причине. Они помогают накапливать женскую силу, что способствует пробуждению дара.
До меня стало доходить:
– И цветы?
Она утвердительно закивала головой:
– Да, цветы, как и все живое, особенно чувствительны к энергетическим проявлениям. Они способны к обмену энергиями и тоже могли спровоцировать ослабление, а то и срыв печати.
– В бреду я видела тебя сквозь всплески светлой энергии. Это ты меня вылечила?
– Я вовремя успела, еще бы немного и начались необратимые разрушения на физическом уровне. Мне понадобилось много энергии, гораздо больше, чем тебе удалось вытянуть из пространства. Хорошо, что у меня всегда есть с собой запас, – она достала из кармана жесткий диск и помахала им передо мной.
Я нервно хихикнула, представив маму, долбящей по клавиатуре, увлеченную компьютерной игрой. Она снисходительно улыбнулась.
– Это накопители – новейшая разработка ученых. У меня еще остался доступ к нескольким хиленьким источникам по всему континенту. Слабые потоки трудно отследить по спутникам, они не попали в поле зрения «Соломона», по крайней мере пока. Извлечение энергии из этих источников занимает кучу времени, но оно того стоит. Я постоянно занимаюсь пополнением запаса. Время от времени мне нужна подпитка.
Я протянула руку и взяла накопитель, начала вертеть его, попыталась рассмотреть внутренним зрением.
– Он пуст, – прокомментировала мама, – а тебе надо многому научиться и лучше пока не пользоваться даром. Как видишь, это может вызвать печальные последствия.
– Я не брошу Бориса умирать, – упрямо стояла я на своем, – ты можешь мне помочь, или я буду пытаться сама.
Глава 19
– Ты дала ему сегодня слишком много. Во– первых, этого хватит для поддержания его стабильного состояния в ближайшее время. Во– вторых, ты не подумала о том, что это может вызвать подозрения на осмотрах в «Соломоне»? И, в– третьих, чтобы его подпитывать требуются совсем небольшие усилия, тем более после твоих сегодняшних вливаний.
– Ты объяснишь мне, что делать?
Мама опять горестно вздохнула:
– Теперь, когда печать сорвана, конечно, я покажу. Только обещай, не пользоваться энергией самостоятельно.
Она ждала от меня ответа. Я скрестила пальцы под одеялом и подумала, что, если я буду пользоваться под присмотром Тарена, это нельзя назвать самостоятельно. С чистой совестью я торжественно произнесла:
– Обещаю!
– Кстати, о разблокировке, – она внимательно посмотрела мне в глаза, – что произошло?
– Не знаю, – честно ответила я.
– Сильный эмоциональный взрыв, возможно, с эротическим подтекстом, – задумчиво протянула мама, скорее обращаясь сама к себе, потом резко перевела на меня взгляд:
– Кто это был?
– Что кто? –растерялась я, а передо мной опять всплыл горящий взгляд, и я буквально ощутила нежные прикосновения из сна, так похожие на воспоминания из реальности.
– Это был не Борис. Вы с ним уже несколько месяцев, и ничего не происходило. У тебя был кто-то еще.
Я начала злиться скорее на себя, мысленно отогнала наваждение, не выдержала и сорвалась на повышенный тон:
– Я не такая, как ты. Я встречаюсь с Борисом, он сделал мне предложение, я выйду за него замуж. У меня никого нет и не будет. У него тоже. Точка.
– Ты так уверенна насчет него? –мама в сомнении пожевала губами.
– Не лезь в мою жизнь! Я не хочу быть такой, как ты.
– От природы не убежишь, – вздохнула мама, – Ты моя дочь.
– Но еще я дочь своего отца. Если он не показывает, что ты причиняешь ему боль, это не значит, что он ее не испытывает. Я никогда не заставлю близкого человека страдать.
– Доченька, ты так молода и делишь жизнь на белое и черное, а существует множество оттенков серого. Например, Борис так удачно встретил тебя, со своей искореженной аурой. Видимо, даже с печатью на даре, ты приносила ему облегчение. И заметь, ситуация была далеко от критической. А сейчас ты, возможно, спасла ему жизнь. Может, им движет не любовь, а бессознательное стремление быть ближе к источнику?
– Все мы бессознательно к чему-то стремимся. Я мечтаю о настоящей, дружной семье, где родители проводят время с детьми и не имеют от них тайн, где царит доверие и понимание.
– Милая, я желаю тебе счастья. Надеюсь, у тебя получится прожить эту жизнь лучше, чем у меня. Возможно, я была неправа, скрывая от тебя правду о своем происхождении.
Несколько минут мама тягостно молчала, а потом продолжила с тоскливой ностальгией:
– Дара, ты не знаешь, что такое счастье: полное, безграничное; внутренняя гармония, целостность души и тела. В этом мире такое невозможно. Поэтому все религии грезят о рае. А я потеряла свой рай. Мое счастье и свобода разбились об айсберг страсти.
Я внимательно прислушивалась, не рискуя перебить мамины откровения. Я знала, что сейчас узнаю что-то очень важное о себе. Она продолжала:
– Я была молода и наивна, наслаждалась вольной жизнью на просторах нашего мира – Акаши. Мира, полного искрящейся энергии, не столько видимой, сколько осязаемой каждой клеточкой тела. Эта энергия проникала в самую глубину сути, наполняла не столько тело, сколько душу. Потоки, пронизывающие пространство, дарили нежную мягкость, легкость и веру в гармоничность бытия. Потерянный рай, – она медленно прикрыла глаза, контролируя размеренное дыхание.
– Мой родной клан Свахили даже среди народов нашего мира выделялся и был обособлен своим вольным существованием. Все наши люди были одарены чувственной способностью к энергиям: мы их не просто ощущали, мы ими жили, в большей степени чувствуя свою принадлежность к силам природы, чем все остальные люди. Свобода и веление сердца толкали нас на постоянное движение по просторам мира. Некоторые из нас были настолько сильны, что могли даже кидать небольшие порталы, поддерживающие стабильность до нескольких минут. Мы не просто праздно проводили время, мы служили нашему миру, это был здоровый симбиоз. Когда пространство нуждалось в нашем присутствии, мы перемещались на зов и восстанавливали нарушенные структуры или просто питали его, а оно нас в ответ. Таким образом, происходил круговорот энергий, – мама еще раз замолчала, глубже погружаясь в воспоминания.
– Я была сильна! Может я и не блистала красотой, в идеальном ее понимании, но я блистала светом своего дара. Я была лучшей танцовщицей в клане. Я любила энергию, если подобрать наиболее близкое понятие в вашем мире, я бы назвала ее шакти. Так мы называли бесконечную энергию, которая является творящей силой океана вселенского сознания, и она отвечала мне взаимностью. У меня даже получалось выстраивать мгновенные порталы на небольшие расстояния лично для себя.
Мы редко вступали в длительные контакты с остальными людьми. Мы были всеобщими любимчиками. Люди верили, что встреча с нами несет удачу и счастье в их дом. Так что все были рады принять нас у себя в гостях, что случалось крайне редко, в основном, мы приходили благословить молодоженов или новорожденных, проводить в путь перерождения уходящие души.
На одном из таких праздников я танцевала в дар правителю. У Владыки Шивы родился сын! Я гордилась предоставленной честью и особенно выложилась в танце. В этот день шакти была особенно послушна, я практически не касалась земли, большую часть танца паря и вырисовывая воздушные па. А шакти переливалась особенно ярко, ластилась ко мне особенно мягко.
Ближе к концу танца я ощутила чужое присутствие, чужая мужская энергия украдкой притрагивалась к моим потокам. Чудак! Он думал, я не замечу! Я и сделала вид, что не заметила, но соприкосновения наших энергий приятно удивило и доставило тайное наслаждение. Это было странно, обычно мы не контактируем с чужими людьми на энергетическом уровне.
Я, тайком, сквозь ресницы, скрывающие полуприкрытые глаза, отследила мужчину. Хорош собой, статен и энергетически наполнен до краев, сила клубилась легким облачком вокруг его ног, словно послушный пес, преданно служащий своему хозяину. Я сразу учуяла выдающийся дар. Меня пронзила вспышка желания. Страсть к пришлому не поощрялась, но мое время быть с мужчиной пришло уже достаточное время назад, а желания ни к кому не возникало.
Ночью я тайком пробралась к нему, вызвав у него неописуемое удивление, хотя он и пытался не подать вида. Он стал моим первым мужчиной. Он был нежен и страстен. Мне кажется, что больше никогда в жизни мне ни с кем не было так хорошо. А может это всего лишь осколки воспоминаний и несбывшихся надежд.
Проснувшись утром, я ощутила нарушение циркуляции энергии. Оказалось, он запечатал комнату по контуру и обрубил все остальные внешние потоки. Он сказал, что не отпустит.
Я запаниковала. Я хотела быть с ним, но обменять на это свою свободу я была не готова. Свобода –главная ценность в жизни любого Свахили.
Я неосознанно начала вытягивать шакти из пространства комнаты. Чем больше я впадала в истерику, тем больше тянула энергии. Она застилала мне обзор. Я ничего не видела кроме плотного светящегося облака, окутавшего меня, и ничего не чувствовала, кроме охватившего отчаяния. Не понимаю, что именно произошло, но раздался оглушающий взрыв, и я провалилась в открывшийся портал. Так я попала в этот мир, – она перевела дыхание. Я затаила дыхание, ловя каждое мамино слово, боясь перебить ее откровения.
Она оглядела суровым взглядом комнату и продолжила:
– Твой мир, Дара, – холодный и жесткий, голодный до энергии, не умеющий заботиться о хрупкости мироздания. Мизерные крохи, поддерживающие минимально возможный уровень фона, чтобы все живое не вымерло, рассеяны в этом пространстве в катастрофически малой концентрации. И, что ты думаешь, этот мир начал делать с энергией бытия, дорвавшись до проколов, оставленных осколочными вкраплениями, после взрыва портала, через который я сюда попала? Нещадно поглощать в своих целях! Даже не пытаясь сохранить и преумножить, а просто бесконечно потребляя в свою бездонную утробу. Сиюминутная выгода, жизнь сегодняшним днем, забота о собственном брюхе и полное наплевательство на долгосрочные перспективы…–грустно подытожила мама.
У меня кружилась голова от избытка впечатлений. Куча вопросов вертелись в голове. Мне надо было ее расспросить.
– Значит вы мне все врали? Про ваше знакомство, про отношения?
– Нет, что ты, солнышко. Мы просто не договаривали. Все что ты о нас знаешь –истинная правда.
– Вы познакомились в Крыму?
– Да, меня туда выбросило порталом, и там самое большое скопление пространственных проколов. Папа находился там на отдыхе в санатории.
Про себя я подумала, что вовсе я и не вру про знакомство с Тареном. Просто не договариваю. Мне хотелось еще о многом расспросить, но мама погрозила пальчиком и сказала:
– Тебе необходим отдых.
Я не успела возразить, только заметила, что она призвала струйку шакти, завернув ее в маленькую спираль и прикоснулась указательным пальцем к моему виску. Язык перестал слушаться, веки в миг потяжелели и начали неумолимо слипаться. Сон подкрался незаметно. Перед тем, как окончательно провалиться в его сладкие объятия, я услышала тихий скрип двери в комнату и папин шепот. Только я ничего не разобрала и забылась безмятежным сном без сновидений.
– Полина, сердце мое, все в порядке?
Женщина задумчиво уставилась в одну точку. Он тронул ее рукой за плечо. Она беспомощно посмотрела на него этим своим взглядом, говорившим, что она всего лишь слабая женщина, нуждающаяся в его защите. Ради подобных мгновений он готов был последовать за ней на край света, лишь бы она дала ему возможность быть рядом, закрыть ее собой от всего враждебного мира, увидеть счастье в ее глазах.
– Печать сломана и это, однозначно не Борис. Дорогой, я чувствую другого мужчину.
– Полина, ты можешь ошибаться.
Она вскинулась:
– Я точно разглядела печать на мизерной части ее воспоминаний. Печать ослабла и воспоминания прорываются наружу. Я почти уверена, в них причина пробуждения дара. Ваня, у нее был другой мужчина!
Он посмотрел долгим задумчивым взглядом на свою любимую женщину.
– Ты думаешь, она будет счастлива, если вспомнит?
Она обхватила себя руками, нервно перебирая все за и против в голове. Если у Дары, действительно, был другой мужчина, она будет страдать. Полина подняла тоскливый взгляд на своего мужа:
– Нет. Но это наша природа –свобода без ограничений.
– Ваша, – сказал Иван Сергеевич, напоминая ей слова дочери, – Есть еще и наша природа: ее и моя, – понизил он голос.
Полина услышала. За столько лет она привыкла доверять ему не только свою жизнь, его мнение имело значение. Зачастую, именно он оказывался прав.
– Ты можешь обновить этот блок на воспоминаниях? Ни к чему нашей девочке лишние переживания. Мы не знаем, что произошло на самом деле, – и увидев сомнения на лице своей женщины, он положил руку ей на плечо и заглянул в лицо.
– Она имеет право на свои собственные ошибки. Давай не будем отнимать у нее шанс на счастье.
Полина скривилась:
– С кем? С этим недоделанным Казановой?
– Полина, пусть она сама принимает решения. Я поддержу ее в любом случае, как всегда поддерживал тебя.
Полина сдалась и вытянула руку с полным накопителем. Струйка энергии потянулась к Даре, намертво запечатывая скрытые воспоминания.
– Все, – выдохнула женщина и переключилась на другую тему: – Дорогой, нам необходимы пути отступления. Я чувствую, сгущаются тучи.
– Я займусь этим, – поддержал ее мужчина, – а пока пусть все идет своим чередом.
