Текст книги "Поцелуй врага"

Автор книги: Лана Морриган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Илья

***

Свободных вечеров стало в разы больше, когда Альфа наконец перевез истинную к себе, и нам с Митом больше не нужно оберегать и круглосуточно следить за каждым Жениным шагом. Было по-настоящему смешно наблюдать за танцами с бубнами Лео вокруг человечки. Зная себя, моего терпения не хватило бы и на треть.

– Знаешь, о чем я подумал? – спросил я.

Мит сидит напротив, не отрываясь от телефона, вопросительно мычит:

– М-м-м?

– Никакое это не благо – парность.

Мы протираем диванчики одного из самых дорогих клубов нашего города. За тонированным стеклом классическая картина субботнего вечера: девицы на любой вкус и кошелек извиваются в танце, а мужчины лениво наблюдают со своих мест – прицениваются, взвешивают свои финансовые и физические возможности.

– Да ну? – язвительно комментирует друг, а на лице вырисовывается блаженная улыбка от очередного прочитанного сообщения.

– Уверен. Хочешь докажу?

– Попробуй, – он кладет телефон на стол экраном вверх.

– Легко. Возьмем тебя.

– А что со мной не так? – Экран загорается, Мит быстро набирает сообщение, делает мое фото и отправляет.

– Ты еще спрашиваешь!? Вот что ты сейчас сделал? – я бесцеремонно тыкаю пальцем в экран телефона.

– Ответил Лесе и отправил фото нашего балкона, – произнес Мит легко.

– Да это же первый шаг под «каблук», а ей только восемнадцать, представь, что будет, наберись она опыта.

– Что ты несешь? Попросила фото, я отправил. И дураку понятно, что любая девушка выдумает при слове «клуб». Многочисленные девицы, что со входа вешаются на мужика и волочатся по полу, вцепившись острыми ноготками в штанины.

– Так и было! Да вот недавно так и было. А что сейчас? – спрашиваю я.

– Коваль, ты что разнылся? Я тебе не запрещаю, иди подцепи кого-нибудь. Вон. – Друг подошел к стеклу и указал пальцем вниз. – Все как ты любишь: светлые волосы, задница дирижабль и сиськи, – обрисовывает на себе силуэт. – Или за тем столом, ей явно скучно, – разворачивает мою голову. – А где Ира с работы? Что ты ее не пригласишь куда-нибудь?

– Она меня бросила, – признаюсь я.

– Чего?! – Мит ржет, падая в кресло. – Бросила? Серьезно?

– Да, серьезно.

– Ну ничего себе. Об этом можно рассказывать или тайна за семью печатями? Как твое эго перенесло удар? – с фальшивым сочувствие друг встречает мой взгляд и строчит очередное сообщение.

– Только не говори, что и это ты рассказываешь девчонке?

– У нас для разговора есть темы приятнее, чем ты. Так что произошло?

– Я вел себя, как настоящий мудила – вот что произошло.

– Очень категорично и одновременно реалистично по отношению к себе, – друг отрывается от экрана и скалит в улыбке зубы.

– Что я вообще с тобой разговариваю? Иди уже домой. Тебя до скольки отпустили-то? – ерничаю я.

– Фу, не зуди. Ладно. – Мит кладет телефон рядом, показывая, что готов меня выслушать. – Рассказывай.

– Нечего рассказывать. Я просто не стал отнимать ее время, жизнь человека и так скоротечна. Пусть найдет кого-то лучше, кто сможет провести с ней остаток жизни…

– И ты стал вести себя как урод? – спрашивает друг.

– Да. Самый действенный способ.

– Браво, Коваль! – захлопал Мит в ладоши. – Ты из обезьяны эволюционировал в человека. Хотя нет. Из простого кобеля – в благородного!

– Да иди ты!

– Куда же? – спросил он, не переставая смеяться.

– К Лесе своей, – огрызнулся я.

– Пока не могу. Ты не против, если в следующий раз притащу с собой Киру? Ну, ту рыжую малышку, дочь Лисовских. Они приезжают на юбилей Лео, и мама просит развлечь девчонку.

– Да без проблем. А если она не будет тупить весь вечер в экран смартфона, грамоту выдам. Благодарственную.

– Скажи, почему я вообще с тобой общаюсь? —уточняет Мит.

– Ты покорен моей харизмой, – я присматриваюсь, склонившись к блондиночке, танцующей на первом этаже.

– У меня своей харизмы в достатке. Иди уже, потренируй обаяние и красноречие на ком-то с пышной грудью и задницей, затянутой в красное платье, ты же на нее смотришь? Все, иди, сын мой. Иди, – делает неопределенный жест рукой, что-то среднее между крестом и жестом «иди ты нафиг».

– Иду, отец мой.

Я спускаюсь со второго этажа и погружаюсь в какофонию звуков и запахов. Какая к черту истинность, когда такой выбор? Рыжие, брюнетки, шатенки, блондинки, высокие и миниатюрные, стройные и с пышными формами. Разве можно довольствоваться все время одной? Бред! Даже самое вкусное блюдо со временем приедается и хочется чего-то нового, свежего, так же и с женщинами.

Истинность… Это точно не про меня!

Обвожу взглядом танцпол. Разгоряченные, возбужденные, с горящим взглядом, бери – не хочу. А я хочу…

Блондиночка плавно двигает аппетитными бедрами, игнорируя бешеный ритм музыки, и смотреть на ее движения одно удовольствие. Присоединяюсь, кладу ладони на талию, притягиваю к своей груди.

– Лена, – представляется она. Откинув голову мне плечо, прикрывает глаза и спускается по мне вниз. В очередной раз убеждаюсь: отсутствие пары – чудо! Мана! Благодать, данная свыше, а никак не наказание, как думают остальные.

Заканчиваем танец, я делаю знак официантке, что спешит за нами на балкон и с доброжелательной улыбкой принимает заказ.

– Ты еще тут? – в ужасе прикладываю ладонь к сердцу. Друг отвлекается от телефона, закатывает глаза на мою реплику, скользит равнодушным взглядом по шикарной фигуре Лены, пресно здоровается и возвращается к гаджету. – Мой друг, – представляю Мита, – с недавних пор закоренелый холостяк. Абсолютный. Даже не смотрит на чужих женщин.

Лена хихикает в моих руках – люблю смешливых и незатейливых.

Она не противится моим ладоням на ее бедрах, ластится кошкой, кокетливо прогибаясь.

– Илюх.

– Что? – не отрываюсь от исследования женских изгибов.

– У бара, это их мы видели в прошлый раз? Девочки-разводилки. Да, точно они. Вот и брюнеточка пришла. Она ведь тебе понравилась.

Хорошо Лена оказывается девочкой очень незатейливой и продолжает потягивать коктейль, склонившись к столу, провокационно упираясь шикарной задницей мне в член.

– Они. – подтверждаю я. Рыжая уносится к выбранному столику, оставляя брюнетку у стойки.

Поглаживаю круглую упругую задницу, а сам не свожу взгляда с девчонки. Молоденькая, а если действительно волчица, то совсем юная. Кажется, что изящные ручки, тонкие пальцы, изгиб шеи – это все хрупкий фарфор. Ее кожа отдает мистическим сиянием.

Брюнеточка манит бармена, и тот ей наливает алкоголь. С рюмкой в руках поднимает голову, осматривает Мита, девицу в моих руках и встречается со мной взглядом.

– Нельзя, – шепчу, покачивая головой. Алкоголь для оборотня – первый путь к потере контроля.

Девчонка огрызается, в прямом смысле показывает зубы, выпивает – профессионально опрокидывает стопку. Что она делает? Неужели не боится?

Есть непреложные правила, что вдалбливают с детства: не обнаруживать себя, не применять силу к людям без острой необходимости, не употреблять алкоголь и другие наркотические средства, что подавляют или возбуждают нервную систему: до неконтролируемого оборота один шаг, а значит, прямое нарушение первых двух правил.

– Хорошо, я не буду. – Лена мурлычет на ухо и перестает проводить дорожки поперек моего живота поверх рубашки.

– Мит, ты же сейчас уходишь? Помоги Лене спуститься.

Все мое внимание сосредоточено на глупой маленькой волчице.

– Я возьму? – Пальчики с ярким маникюром на острых ноготках обхватывают высокий бокал.

– Без проблем. – Я помогаю подняться, привычным жестом придаю ускорение, хлопнув по заднице. Вот за это я и люблю понятные потребительские отношения: никаких скандалов и выноса мозга.

– Да ты заболел. – Друг прикладывает ладонь к моему лбу.

– Отвали, – я отмахиваюсь. – Иди домой, Золушка, скоро полночь, если не хочешь добираться домой на тыкве. И не забудь девчонке отправить фотку, что ты в постельке. Все, вали, не мешай.

– Коваль, ты точно всхворнул. Меня гонишь, девицу привел и тут же отправил обратно. Мужское бессилие? Слабоумие? Газы? – В его друга голосе максимум сочувствия.

– Привет Лесе, – машу рукой, указывая на выход.

– Про юбилей не забудь, – Мит хлопает меня по плечу, – не прощаюсь.

– Угу. – Признаться, последние слова я не слышал, пытался разобраться.

Брюнеточка вновь ставит перед барменом стопку.

Зачем она это делает?

И тут меня словно пробивает разрядом: неужели одиночка? Почему я сразу не догадался? Это же очевидно.

– Не поможет, – отвечаю я на ее ядовитый взгляд.

Девчонка дерзко оттопыривает средний палец и демонстративно выпивает. В темных глазах ловлю зеленоватый отблеск. А вот и волчица себя показала. Брюнеточка счастливо улыбается, она не понимает обманчивость своего состояния. Волк без стаи обречен на смерть, и никакие ухищрения не помогут.

Приходится подняться с дивана, волчица идет за рыжей подружкой вглубь помещения, а дальше все по знакомому сценарию: случайная встреча, приглашение за стол и накачка мужиков алкоголем по максимуму.

Я заказываю поесть, устраиваюсь удобнее, откидываясь в кресле.

Троечка за актерское мастерство, волчица. Фальшивая улыбка, ни намека на заинтересованность, подозреваю, и тексты диалогов так себе. Словно в паршивом боевичке категории В*. А рыжая подружка играет правдоподобно: хохочет, стреляет глазками – не удивлюсь, если она получает удовольствие от того, что делает.

Понеслась. Рюмка за рюмкой, одна за другой.

«Сколько же ты одна? – задаюсь вопросом. – Стоп, – останавливаю себя, – не хватало еще начать жалеть. Волки всегда живут в стае, получается, изгнали свои же. Ну не могла же вся ее стая погибнуть, об этом точно было бы известно».

Мозг активно заработал, поднимая со дна памяти трагические случаи, но ничего…

– Привет, Федь, – произношу на автомате, чувствуя знакомый запах.

– Как тебе удается? – Федор Морозов, хозяин клуба, присаживается на край стола.

– У тебя ужасный парфюм, – говорю я чистую правду, но Морозов принимает за шутку, смеется, по-дружески толкая в плечо.

– Ты что один? Хочешь, найду тебе приятную компанию? – предлагает он.

– Хох, я еще в состоянии сам. Ты мне лучше скажи, что в твоем клубе делают разводилы?

Морозов отмахнулся, проследив за моим взглядом:

– Я тебя умоляю. Это так, второсортные консуматорши, на проценте от Вадима работают. Я не против – продажи. Бабки, – вскидывает брови. – Рыжая еще бы могла работать у меня на постоянке, а черная, – кривится, склонив голову, долго присматривается, – откормить, отмыть, снять всю дрянь с лица, и может быть. – А я слежу за его взглядом, возможно, ошибся столом? Нет, смотрит на волчицу. – Пресная, – мои брови лезут наверх, – никакая.

– Ну-ну, – я подавляю раздражение. – Советую подтянуть охрану, – довольно хохочу, глядя на завязавшуюся потасовку. Перемещаюсь вдоль стекла, следую за черной макушкой. – Оу, хороший удар, пресная, – толкаю опешившего Федора в бок.

Брюнеточка активно петляет, скрываясь за маятниковой дверью, чуть не сбивая с ног официантку, ныряет в помещения для персонала.

– Ты их уже видел? – Морозов со смартфоном в руках мечется по балкону, отдавая указания охране.

– Не-а, ни разу.

Глава 6

Яна

***

На мгновение теряюсь в ярко освещенном помещении, сбавляю темп, нащупываю рукой опору. Тонкие двери приглушают удары басов и возбужденные крики. Совершенно не ориентируюсь в коридорах, бегу, не разрешаю себе останавливаться. Это надо же быть такой дурой! Проклинаю Вику. Она всегда вела себя эгоистично, и в этом только моя вина. Хотя о какой вине может быть речь, я была ей благодарна и благодарна сейчас, именно она не прошла мимо, помогла. Не оттолкнула, приняла. Научила выживать, прятаться от органов опеки, познакомила с другими ребятами. Я никогда не считала их семьей, держалась обособленно, боялась навредить, да и не вся их жизненная религия была мне понятна и приемлема. Почти все ребята ушли из дома в возрасте десяти-одиннадцати лет и, как следствие, рано повзрослели. И мне повезло встретить Вику и Стаса, ведь дети улиц часто не доживают до совершеннолетия, а мы смогли. При нашем знакомстве им было по пятнадцать, всего на год старше меня, но они уже казались умудренными взрослыми, что постигли правила выживания и знали свои возможности.

– Где выход на улицу? – я забегаю в кухню и хватаю кого-то из поваров.

Мужчина указывает себе за спину. Отталкиваю, бегу к заветной двери, надеясь, что на улице меня еще не ждет охрана.

Толчок двумя руками – и морозный воздух вбивается в легкие.

Разгоряченное тело обдают миллионы острых игл – ничего, главное выбраться.

Черт! Делаю оборот вокруг себя. С четырех сторон здания и один въезд, закрытый решетчатыми воротами. Эхом разлетаются чужие тяжелые шаги, скрежет металла, а я мечусь загнанным зверем. Назад нельзя, остается попытать счастья, прорвавшись через ворота.

Легко бегу в тени одного из зданий, но и мягкая поступь отдается эхом в «квадрате» зданий.

– Тихо, слышишь?

Чужие шаги стихают, замираю и я. Перемещаюсь приставным шагом к пожарной лестнице. Первая ступень высоко. «Хоть бы не разложилась», – повторяю и повторяю про себя. Раскачиваюсь, толчок – и я хватаюсь за нижнюю перекладину. Секундный скрип – и тишина. Зажмуриваюсь, вися на руках, представляя, какой оглушающий скрежет сейчас разорвет мрак ночи.

– Ветер. – Мужской голос совсем рядом.

Подтягиваюсь и благодарю небо, что крепления заржавели. Стена дома находится в тени, спешно взбираюсь на крышу.

Ветер хлещет по щекам, трепля мои волосы, словно стяг. Я же мечусь от одного чердачного окна к другому в надежде найти открытое.

– Кажется, наверху.

Ветер доносит голоса. Нужно переждать, прячусь от непогоды за небольшим выступом и сажусь прямо на металлический скат.

Мелодия звонка набирает громкость, а я борюсь с замком кожаной куртки. Ну кому приспичило позвонить так не вовремя?!

– Алло, – шепчу я. Облокотившись на металлический лист, склоняюсь. Двое мужчин обходят территорию, методично осматривая темные углы, подсвечивая фонариками.

– Янка, ты где? – На заднем фоне звуки проезжающих автомобилей и голоса людей.

– В жопе я, Вика. – Хочется ругаться, но я замолкаю.

– Может, на крышу поднялась? – интересуется первый мужской голос.

– Да ну, – отвечает второй. Хлопки обуви бьют по нервам. – Не, точно нет. Не допрыгнуть.

– Ян, ты что молчишь?! – нетерпеливо спрашивает Вика.

А я уже слышу, как вежливый голос объявляет остановку и предупреждает, что двери закрываются. «Эта коза успела на последний автобус», – пульсирует в голове. Теплый, комфортный и безопасный транспорт. А я сижу на крыше пятиэтажки под порывами ледяного ветра. Отмораживаю задницу!

Сбрасываю вызов, отключаю звук и стараюсь выровнять дыхание, успокоиться.

Охрана покидает внутренний двор спустя двадцать семь минут. Замерзаю так, что стучат зубы. От злости на подругу не остается и малейшего следа, все мысли сосредоточены на доме, горячем душе и теплом одеяле. Заставляю себя подождать еще. Совершенно не чувствую ног, разминаюсь, осторожно прохаживаясь вдоль края.

Путь вниз по лестнице не кажется таким легким, каким был наверх. Тело с трудом подчиняется, пальцы рук норовят соскользнуть с ледяных металлических прутов. Кованая калитка поддается без всякого труда. Не задерживаюсь, выглядываю на пустынную улицу и срываюсь с места. Бегу, разгоняя кровь по телу, согреваясь с каждым шагом и отдаляясь от проблем. Мое дыхание не сбивается, приходит понимание, что опасность миновала, сбавляю темп, перехожу на рысцу.

Дверь дома не заперта, останавливаясь в крохотном коридоре, по привычке втягиваю запахи, но посторонних не улавливаю. Последней выходила Вика, не удивлена, что та не закрыла дом.

На убогой кухне устало опускаюсь, скрипучий табурет издает жалобный писк. Из-под плотной резинки топа извлекаю свернутые купюры. Больше восьмидесяти тысяч. Отлично! Два месяца я могу не волноваться о деньгах. Ставлю чайник, собираю грязные скомканные салфетки со стола, привычным жестом выкидываю в мусорное ведро и застываю.

– Вика! – Я забываю про усталость, голод и отмороженные конечности. – Вика! Ты рехнулась?

Теперь понятно, почему открыта дверь. Подруга мирно спит на кровати с железным сетчатым дном или делает вид, что спит.

– Иванов Владислав, Шекуров Матвей, Алаев Александр, – щелкаю пластиковыми картами. – Зачем?! Ты же лучше меня понимаешь, как опасно связываться с пластиком! Зачем ты вообще полезла по карманам?

– Я не дура, чтобы светиться с пластиком в магазине. – Вика садится. На лице нет признаков сна, все же притворилась, надеялась, что спящую я не трону.

– А зачем взяла, для коллекции? – я швыряю карты поверх одеяла.

– Я еще днем отложила товары в интернет-магазине и оплатила, пока не заблокировали.

– Ты же понимаешь, что нас будут искать? В клубе камеры на входе и не только! О небо. Вика! Почему именно в «Прайде»?! Я же тебя предупреждала!

– Все просто, у гостей этого клуба больше денег, – парирует подруга.

– Да тебя заберут, стоит появиться в пункте выдачи, неужели не понимаешь?!

– Я заказала доставку. – Вика собрала карты и тасовала, как настоящую колоду.

– Куда?! Куда ты заказала доставку? – уточняю я.

– Сюда. – Вместе с визгливым ответом подруги, на кухне заходится свистом чайник.

– Когда ты, не предупредив меня, дала деру из клуба, это один разговор. Но привести ментов в дом?! За что?! Ты же знаешь, что аренда на мое имя, у хозяина копия моего паспорта. Да что разговаривать! – Я хватаюсь за голову, пульсирующая боль в висках нарастает и нарастает.

– Мы все равно хотели сменить город после праздников, чем не повод?

– Это ты хотела! – я достаю из-под кровати объемную спортивную сумку. – А я нет! – открываю дверцы шкафа. Быстро сбрасываю содержимое всех полок.

– А ты все собираешься ходить и плакать под дверью своего дома. Подглядывать в окна за матерью?

– А это не твое дело! – я кричу, не сдерживая эмоций. – Чайник выключи.

Вика неохотно поднимается, идет на кухню.

– Ян, ну ты чего?

– Тебе в рифму ответить? Вик, ты серьезно будешь ждать курьера? – снимаю тонкие джинсы, меняя их на плотные штаны.

– Вообще, я надеялась, что ты встретишь.

– Даже комментировать не буду.

Мягкая толстовка приятно греет тело, убираю волосы в хвост. Собираю косметику и различные мелочи, что раскиданы по трем небольшим комнатам.

– Ян, можно же всегда прикинуться дурочкой. Сказать, что мужики сами оплатили, а в пьяном угаре забыли, – предлагает Вика.

– Я смотрю, ты сегодня активно ей и прикидываешься. – Документы и деньги я сложила во внутренний карман непромокаемой куртки.

– Ян, ты что, серьезно сейчас меня оставишь? Забыла… – Подруга начала свою заезженную пластинку.

– Я ничего не забыла, Вик. Но вот так глупо подставляться не собираюсь. Извини, подвезти не предлагаю, – я тащу сумку к выходу.

Глава 7

Оставляю Вику самостоятельно разбираться с кашей, что она заварила. Куда я могу поехать среди ночи? Только к Стасу в надежде, что он один и пустит переночевать.

Окна квартиры на первом этаже погружены во мрак, захожу в подъезд, сумка тянет плечо, жму на кнопку звонка. Тишина. С силой прикладываю палец, будто это поможет трели звучать громче.

– Стас, открой дверь, – шепчу я, разблокировав телефон.

– Алло. – Со второго гудка он берет трубку.

– Стас, привет. Ты дома?

Слышу шумный зевок:

– Да, Ян, сплю. – Секундное замешательство. – Ты сейчас где?

– Я под твоей дверью, откроешь?

– Секунду.

Тяжелые шаги за тонкой дверью, щелчки замка вселяют в меня надежду, что смогу согреться и выспаться.

– Привет, – я виновато улыбаюсь. Парень отходит в сторону, пропуская меня внутрь. – Я могу переночевать?

– Я уже открыл тебе дверь, – ворчит, растирая глаза. – Где Вика?

– Не знаю, – я снимаю куртку и ботинки.

– Утром расскажешь. В общем, – он бредет в комнату, – будь как дома. Я спать, мне с утра тачку пригонят.

Я оставляю сумку в коридоре и в первую очередь иду в ванную, включаю максимально горячую воду, согреваюсь. Переодеваюсь в шорты и футболку.

В квартире одна комната. Стас сместился на край кровати, оставляя место. А мог бы постелить и на диване. Ложусь с этими мыслями, укрываясь пледом.

– Стас, не надо, – шепчу я, чувствуя мужскую руку на талии.

– Не запрещай, – отвечает. Он сохраняет дистанцию, не прижимается всем телом. – Если только полная задница может заставить ко мне обратиться, я хочу хотя бы так воспользоваться этой возможностью.

Не шевелюсь, не возражаю, не хочу возвращаться к разговору годовалой давности.

Наши отношения закончились так же быстро, как и начались. Несколько лет бок о бок наложили свой отпечаток. Мы знаем друг друга разными.

Я и не воспринимала Стаса как мужчину. Друга, товарища. В моей голове он не имел половой принадлежности.

Мы отмечали покупку его квартиры. Небольшой однушки на первом этаже, но только его. Поцелуй стал для меня откровением, казалось, он не видит во мне девушку, так же, как и я в нем мужчину. Отношения продлились полгода, пока я не застала их с Викой.

– Это было один раз.

Фраза, прилетевшая мне в спину, запомнилась надолго. А «Стасик-разик» так и остался в обиходе.

Следующим утром я забрала вещи и попыталась жить самостоятельно.

С Викой нас связывали только рабочие отношения, если можно так сказать.

Когда пригоняла подшаманить в мастерскую свою «девочку», то избегала встреч со Стасом, обращаясь к другим мастерам, полностью оплачивая работу. Как мне казалось, полностью. Позже случайно выяснилось, что техническое обслуживание стоит намного дороже.

Измена не стерлась из памяти, но больше не приносила той боли. Спустя год мы вновь можем проводить вечера вместе без взаимных упреков.

***

– Глазунью будешь? – Вопрос будит меня.

– Да, – я неохотно приоткрываю глаза.

Стас возвращается на кухню, а я глазею в потолок. В квартире мало что изменилось, будто в ней никто не жил.

– Готово.

– Иду, – я умываюсь, разбираю спутавшиеся волосы влажными руками. – Спасибо, – занимаю свое прежнее место.

– Вика звонила, тебя искала. – Парень быстро работает вилкой, практически не пережевывая, проглатывает пищу.

– Я рада за нее.

– Можешь остаться. Она мне все рассказала. – Помешивает горячий чай.

– Сомневаюсь, – это ответ на оба предложения.

Он улыбается моим словам:

– Откуда в тебе столько гордости?

– Слишком мало, если я у тебя.

– Понял. – Он вскидывает ладони и отодвигает стул. – Ключи на месте, завезешь.

– Спасибо, – искренне благодарю я.

– Ага.

Когда в квартире стихают торопливые шаги, мою посуду и медленно прогуливаюсь по тридцати двум квадратным метрам. Не тороплюсь покинуть квартиру, знаю, если у Стаса работа, он вернется домой к ночи.

Присаживаюсь на диван, и меня окутывает яркий женский запах. Очень странно, что в постели я его не слышала.

Перебираюсь на кровать, листаю объявления в поисках жилья, желательно маленького частного домика. Меня устроит и летняя кухня, если в ней есть отопление, и хозяева найдут клочок земли, где смогу поставить Хонду. Откидываю варианты в районе, где жила последние полгода, не хватает случайно встретить хозяина бывшего жилья.

Возвращаюсь мыслями к Вике. Неужели, она ждет курьера? Мелькает желание прокатиться по улице, посмотреть, но мозг тут же признает его идиотским.

Я накидываю в избранное объявления, переодеваюсь, чтобы с утра проехаться по адресам и взглянуть своими глазами. Пока сохнут волосы, обзваниваю, назначая встречи.

Два десятка сокращаются до нескольких единиц.

Дорого, без элементарных удобств, с ненадежными соседями через фанерную стену, грязно, без газового отопления– удаляю по объявлению из списка.

– Ладно, – я выдыхаю, убирая телефон.

Остаться у Стаса – дать ему повод думать, что я хочу вернуться. Придется искать квартиру на первое время или дешевый хостел.

Я паркуюсь напротив непримечательного бара со скромной вывеской «Южный ветер», оставляю свою «девочку» на стоянке перед входом. Если и продолжать поиски жилья, то в тепле и в компании с чем-нибудь съедобным.

В обеденное время посетителей единицы, я занимаю ближайшее место к барной стойке, устраиваясь на мягком диване.

Постояльцы провожают меня взглядом и возвращаются к своим разговорам.

– Твоя красавица? – Бармен кивает в окно на байк.

– Моя, – я коротко отвечаю, улыбнувшись, листаю ленту объявлений.

– Сколько лошадок? – кладет меню и по-свойски присаживается напротив.

– Не знаю, – отвечаю честно. – Что можно съесть?

– Сосиски и жареный картофель. До скольки разгоняется?

– Сто восемьдесят пять смогла выжать.

Адреналин помогает не терять связь с волчицей, кровь закипает в венах от чувства скорости. Довольно часто я бесцельно наматываю километры, сжигая бак топлива. Деревья, дома, люди – все сливается в единый размазанный поток, кроме черной ленты дороги впереди.

Мужчина лет пятидесяти уважительно качает головой.

– Достойно для такой малышки. Ну так что, есть будешь? – спрашивает он.

– Буду.

– Отлично, я тебе и чай сделаю. Погода сегодня мерзкая.

– Спасибо.

Мужчина прихрамывает, ловит себя рукой за барную стойку.

На кухню вслед за барменом торопливо входит парень, он театрально подкидывает бусины нитяных штор. Фоном – их возбужденный разговор, не вникаю в слова и смысл сказанного до определенного момента, пока мозг не вычленяет фамилию, от которой жар разливается по телу и скручивается вибрацией внутри. Затаив дыхание, не отрываясь от экрана телефона, я прислушиваюсь к каждому слову.

– Ты уверен? – узнаю голос бармена.

– Да, Рос, абсолютно. Об истинной Рокотова только сейчас и говорят. Альфа скрывал ее существование несколько месяцев.

Перед глазами плывут белые пятна, словно мелкие мыльные пузыри. Шестнадцать лет я не слышала эту фамилию.

– Ро-ко-тов, – шепчу, и каждый звук отдается болью в сердце.

– Человек, – выплевывает второй.

– Мы с тобой тоже люди.

– Пока, Рос, пока.

Бармен хмыкает.

– Ты еще веришь в скорое обращение? – спрашивает он.

– Конечно. И ты сможешь отомстить за свои увечья.

– Успокойся, – обрывает бармен, – и смирись с тем, что нас использовали и будут использовать, пока мы не сдохнем. Не обращают таких, как мы. А трогать девчонку Альфы не советую, яркий пример подобной глупости перед тобой. – Я пересаживаюсь на противоположный край дивана. Так мне видно происходящее. Бармен, надев фартук, стоит у плиты, помешивая деревянной лопаткой содержимое сковороды. Мужчина берет металлический ковш и стучит по левой ноге: – Или хочешь, как я? У меня хотя бы остались руки и вторая нога, а Бегемота собирали по кускам, – шепчет, откидывая ковш в раковину. – Там, где сейчас стоят мусорные баки. Поэтому мой тебе совет: меньше слушай кровососов и проживешь дольше. Не высовывайся, шкет. За мои двадцать пять лет работы на них я не видел ни одного обещанного обращения.

– Это тебе не повезло.

– Да-да, – он скептично комментирует слова. – И не думай соваться на территорию волков. Я тебя предупредил, шкет, ни ногой в Озерную долину.

Я не поднимая головы, слежу за парнем, что вылетел из кухни.

– Приятного аппетита. – На чугунной сковороде шкворчит поджаренная картошка с тремя домашними сосисками. Я благодарно киваю и беру вилку. – Чай заваривается, не люблю я эту бурду из пакетиков.

– Спасибо, – отвечаю я хрипловато.

Обжигая губы, торопливо заполняю рот картошкой.

Пальцы вбивают в поисковик «Озерная долина».

Коттеджный поселок элит-класса «Озерная долина» находится рядом с территорией зоны покоя11
  Зона покоя – земельные или рыболовные угодья, преимущественно в местах массового размножения диких животных. В ней запрещается пребывание посторонних людей, домашних животных, а также все виды деятельности, нарушающие жизнь обитающих там животных.


[Закрыть], имеет уникальные сосновые насаждения, место концентрации охотничьих животных и исчезающих животных – резерват «Озерный». Коттеджи выполнены в итальянском стиле, особняки имеют выразительную…

Откладываю телефон, принимая кружку чая.

Листаю немногочисленные фото. Мы ведь вполне могли жить в одном из таких домов: ухоженном, с зеленой лужайкой и ровными рядами кустарника – я, отец и мама.

Шестнадцать лет назад я последний раз слышала фамилию Рокотов от своего отца. Перед исчезновением он изо дня в день повторял о новом Альфе, что предал и занял его место.

Забываю о поисках жилья, о вещах, что остались в квартире Стаса.

Папа часто рассказывал о жизни в стае, об устоях, обычаях и ритуалах, которые казались сказками, выдуманными только для меня. Говорил, что скоро все изменится и мы будем жить в огромном доме, с бассейном и озером, а я смогу выбирать в магазине игрушек все, что заблагорассудится. Нужно лишь показать пальцем, и оно будет моим. Но вышло с точностью до наоборот. Отец не вернулся, мы жили в крохотном доме, а редкие игрушки выбирала только мама.

Пью чай, наблюдаю за неторопливыми движениями бармена и не могу придумать повод для разговора. Спросить в лоб – глупо. Да и никак не подвести болтовню ни о чем к нужной мне теме.

– Что-то еще? – Мужчина ловит мой пристальный взгляд.

– Да. А не подскажете, как добраться до Озерной долины?

Надо отдать должное, даже взгляд не отвел. Повел широкими плечами, отрицательно качая головой:

– Тысячу лет никуда не выбирался дальше своего бара, – задрал штанину, демонстрируя металлический протез. – Как видишь, я не любитель прогулок. А что там, турбаза?

– Нет, там недалеко заповедник. Хотели прогуляться с друзьями.

– А, ну так поищи, – кивает на телефон. – Сейчас это проще простого.

– Да, спасибо.

У меня только что появился новый маршрут для прогулок.