Текст книги "Демон внутри меня – 2"

Автор книги: Лана Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3

Кай

(остров Бали)

Я пробовал все подряд – то, что должен был попробовать давно.

Психотерапия, лекарства, гипноз.

Это превратилось в ад, бесконечные скитания по руинам своей же души.

Пил, курил, уходил в небытие и снова возвращался. Забросил работу, оставив за главных своих помощников, которые могли разрушить нашу «Stone Industries». Но мне было плевать. Я хотел избавиться от Деймона.

Пробовал взбираться на Синай, пока не узнал о Бали и Итане. Здесь ее называли жрицей, целительницей человеческих душ. Итана не была панацей от Деймона, но я должен был перепробовать все. ВСЕ.

Итана была профессионалом по гипнозу и выходу в астрал. Грубо говоря она олицетворяла собой все, что я так долго презирал – шаманка, зарабатывающая на людях, которые приходят к ней за помощью. Отчаянные.

Она предсказывала будущее, но я всегда останавливал женщину, когда она открывала рот, чтобы раскрыть мое.

Бали прекрасный остров, чтобы почувствовать единение с природой. Здесь я ощутил то самое «прикосновение Бога» во второй раз.

Мои ладони упираются в пол, как и голова. Ноги подняты вверх, строго перпендикулярны полу. Вдох. Выдох.

В нос ударяют пряные запахи ароматических свечей.

Не думать о Лейле, когда вспоминаю о свечах. В ванной. В которой она утопилась из-за меня. Не думать о Лейле.

Просто оставить девочку в покое. Просто отпустить.

Мне почти удается найти идеальное душевное равновесие. Итана говорит, что когда стою ровно и прямо, и мои ноги не тянет то в одну, то в другую сторону, я нахожусь в балансе. В гармонии с самим собой.

Несколько недель ушло на то, чтобы я изучил это искусство. На Бали куда легче держать своих демонов на коротком поводке. Деймон ушел в глубокую спячку. Еще бы, после такого-то отрыва. Если бы не редкие, минутные провалы в памяти, которые не несли за собой прежних ужасных последствий, я бы считал себя полностью здоровым.

Но нет. Дракон спит, но это не значит, что он не проснется при малейшем шорохе.

– Опускайся, – тихо шепчет Итана. Напрягая мышцы всего тела, я медленно опускаю ноги. Сажусь на небольшом ковре, глядя этой мудрой женщине в глаза. Она старше меня. Ей около пятидесяти. Но выглядит она очень молодо – Итана самая известная на Бали предсказательница и целительница. Я ее не искал. Она меня нашла.

И да. Я ее трахаю. Хотя кто еще кого трахает. Я не уверен, что то, чем мы занимаемся можно назвать сексом…по крайней мере сексом и трахом, к которому я так привык.

Во время пустого секса один партнер истощает другого. Так говорила Итана. Выпивает до дна, желает получить что-то взамен. Мужчина хочет скорее кончить. Женщина каждый раз борется за оргазм особенно с неумелым любовником. Оба эгоисты. Когда партнеры любят друг друга, такой процесс еще можно назвать взаимополезным энергообменом, но когда это просто удовлетворение собственной похоти – издевательство над собственным телом.

Итана считает, что мне трудно это понять. Но уже после первого раза, как мы занялись тантрическим сексом, я понял что к чему. Это какой-то транс. Очищение.

Не думал, что скажу это, но это не похоть. Это взрыв не в теле, а в голове. Нет, скорее в духе. После такого я почувствовал, что смогу свернуть горы, и…это незабываемо.

К Итане я чувствовал глубокое уважение.

Даже сейчас, когда она сидит напротив меня абсолютно голая и женственная, и начинает глубоко дышать в унисон со мной, чтобы приступить к процессу, я не разглядываю ее тело. Посмотреть там есть на что. Я гляжу ей только в глаза.

Она учит меня спокойствию. Гармонии. Но это не значит, что я не выхожу из себя. Поэтому мне приходится так долго настраиваться каждый вечер. Днем я катаюсь на серфе, по вечерам влезаю в пьяные драки, думая о девочке, что находится за тысячи километров от меня. Мне пришлось отказаться от алкоголя из-за лекарств. Я выматываю себя, как могу, физически. Настолько, чтобы быть не в силах драться с Итаной.

Настолько, чтобы быть не в силах думать о Леа. Чтобы не искать с ней встреч, не возвращаться в штаты и не преследовать ее до конца дней. Это слишком опасно. Деймон может убить ее.

Я этого не вынесу.

Отпустить. Отпустить…вдох. Выдох.

Но я не могу отпустить. Все внутри меня рвется и тянется к Леа, и пусть это звучит отвратительно, учитывая, что я трахаю других женщин. Но мне плевать. Через мой член могут пройти сотни, тысячи женщин, но в сердце всегда будет только Леа. Первая любимая женщина и последняя.

Она моя жизнь. Я осознал это только сейчас, когда потерял и сломал ее. Может, Египет и гора таки пошли мне на пользу.

Каждый день мне приходиться бороться с самим собой. Между выбором. «Отпустить с миром, дать моей девочке быть счастливой с нормальным мужчиной» и «вернуть, привязать к себе, любить, оберегать, никогда не покидать. И никому не отдавать. НИКОМУ».

Когда по вечерам я заваливаюсь к Итане в хижину на берегу океана, она делает мне расслабляющий массаж, выискивая на теле специальные точки. Чертова ведьма.

Я погружаюсь в эйфорию, позволяя себе мельком все-таки взглянуть на Итану – длинные каштановые волосы и изрисованный хной лоб, руки, и все тело.

Она умеет держать на себе мое внимание. Околдовывает, но ненадолго.

В остальные дни, часы и минуты не проходит и мгновения, чтобы я не думал о Лейле.

В воспоминаниях о ней я не нуждаюсь. Она живет во мне. Всегда. Вечно.

И прекрасно осознав за эти месяцы скитаний, какой я ублюдок и мразь, все масштабы своей порочной души, я не могу отрицать, что впустил ее в свое сердце. Я люблю, Леа.

Люблю.

И я не знаю, нужна ли мне жизнь без нее.

Есть ли смысл?

Лейла

В моем чулане стало по-божески за эти три с половиной года. Очень тесно, но чисто. Стены стали белые правда, как в психушке…но я не там, и на этом «спасибо».

Я сильная. Я справлюсь.

Просыпаясь утром, я каждый день обещаю себе, что вот сегодня начну новую жизнь. Без мыслей о Кае. Пока чищу зубы и умываюсь, почти держусь, думая о детках в приюте. А потом… вспоминаю Энджи. Сидящую у Кая на руках. Вспоминаю, как он был ласков с девочкой.

Вижу любовь этого монстра, и сердце обливается кровью. Как там моя Энджи? Думает ли она обо мне? Скучает?

Хочу вернуться…

Так. Стоп. Хватит. Остановись, Леа. Не забывай пистолет у виска и истинное лицо Стоунэма.

Мейсон отвлекает меня за завтраком, родители разбрелись кто куда. Мама в парк на прогулку с подругами, отец с друзьями. Выходной, но только не у меня.

– Ты сегодня тоже отдыхаешь?

– Мм, нет, – Мейсон потягивается и зевает, отправляя в тостер два квадратных ломтика хлеба. На нем лишь спортивные штаны.

Он светит перед сестрой своим обнаженным торсом. Зачем?

У Мейса красивое тело. Всегда было таким. Рельефные кубики, подкаченные руки.

Брат пристально разглядывает меня в ответ, но, к счастью, я уже в длинной юбке и бирюзовой рубашке, застегнутой на все пуговицы.

– Я просто пойду попозже. Давно уже сам себе хозяин. Даже не верится. А ты? К детям?

– Да, – киваю, вновь думая об Энджи. – Каждый раз захожу туда и вспоминаю свое детство. Как чувствовала себя брошенной. Я такой и была, Мейс. Даже сейчас я не вижу, что родители скучали по мне эти два года. Они ДОЛЖНЫ были скучать, и видимо делали вид, ведь это правильно – «убиваться по своей пропавшей дочери». Но я не верю. Я никому не нужна, кроме тебя…

Даже Каю Стоунэму. Двенадцать месяцев молчания. Хоть бы свое злое и едкое черкнул что ли…

– Малышка, угомонись. Ты мне нужна, да. Ты удивительная. Многим нужна. Мужики по тебе слюни пускают, но пусть только попробуют тебя использовать. Зарежу, – шипит Мейс, обнимая меня. Неловко как-то прикасаться к его голому телу. Я вообще не уверена, что смогу контактировать с каким-либо другим мужчиной, кроме Кая.

Мейсон не знает правды. Всей правды. Я сказала ему только то, что была в плену у шейха, а потом он отпустил меня. Ни к чему ему знать. Еще полезет на Кая с ножом. Боюсь, мой любимый брат проиграет в этой кровавой битве.

Каким бы сильным не был Мейсон, со Стоунэмом ни у кого нет шансов на победу. Либо я пока с таким человеком даже заочно не знакома.

Прощаясь с Мейсом, я выхожу из дома, натягивая на себя улыбку. Вставляю наушники, приготовившись грустить под сопливую музыку пока иду до метро. Но, как только выхожу на улицу, мое сердце пропускает, кажется, десятки…сотни ударов. А потом пускается вскачь, посылая импульсы, полные огня и жизни, по венам. Потому что то, что я вижу, мог сделать только один человек.

На мое лицо падают лепестки красных и белых роз. Выдуваются из какой-то непонятной штуковины, установленной на крыше. В лепестках все – дорожка, забор. Их здесь тысячи, сотни тысяч.

Растерянно иду вперед, глядя на цветы – идеальные, свежие, благоухающие, красивые. Волшебные.

Закрываю за собой скрипучую калитку.

Это больше, чем безумие. Цветами украшена ВСЯ улица. ВСЯ!!!

Не понимаю…

Еще вчера поздно вечером здесь не было не единого цветочка. Я достаю из корзины одну белую розу и задумчиво вдыхаю ее аромат, глядя на то, как серая унылая улица нашего района превратилась в мираж, нереальную картинку.

Он помнит. Кай…

Слезы подступают к горлу, жгучая волна ненависти бьет меня прямо в сердце. На дороге лепестками выложено слово «ПРОСТИ».

Мои руки трясутся. Я ломаю белую розу на части. Крошу стебель на куски, стирая бутон в пепел.

Я безжалостна и зла.

Топчу лепестки и стебель ногами, обсыпая ЕГО проклятьями.

– Мерзкое отродье, – шиплю, пиная лепестки из слова «прости». – Гребанный мерзавец! Иуда! Думаешь, «прости» и цветочки твои нужны мне?! – ору во все горло, понимая, что бужу всех соседей, которые были намерены поспать в свой выходной. – Выходи! Выходи, мерзавец, и посмотри мне в глаза!! Дай в руки нож, а лучше пистолет! – кричу я, добавляя шепотом. – Встань на колени, на гребанные осколки, и сделай то, что заставил делать меня… Урод! Я тебя ненавижу! – слезы льются сами собой. Живые и горячие ручьи полные жизни и ненависти. Они обжигают мои щеки, и я понимаю: чувствую. Я чувствую! Ох, как сладка эта ненависть…не хватает только Стоунэма, его тела прямо здесь. Но не для нашего слияния, а для того, чтобы я выцарапала ему глазницы, содрала кожу живьем! Сделала все то, что он творил со мной! Ненавижу!

Уничтожаю слово «прости» и иду вперед, попутно выхватывая цветы из корзин. Каждую, что попадается в мои руки, кромсаю на кусочки! Думает цветов достаточно?! И миллионов не хватит, чтобы перечеркнуть прошлое. Ничего не хватит.

– Оставь меня в покое! Мне прекрасно жилось без тебя, подонок! Тварь! Гребанный маньяк…, – рыдаю, держа в руках бедную розу. Мне нравится ломать эти ни в чем невиноватые цветы.

Некоторые прохожие, что встали с утра пораньше, чтобы выгулять своих животных, озадаченно осматривали обстановку на улице, а потом глядели на меня, не понимая, что здесь происходит.

Мейсон завалит меня вопросами, на которые у меня нет ответов. Надеюсь, он не подумает, что вся эта прелесть для меня.

«Прости».

Засунь свое «прости» себе в задницу, ублюдок!

Я останавливаюсь в концы улицы и сквозь пелену слез гляжу на дорожку из лепестков и сломанных стеблей, которые оставила после себя. Сильный ветер поднимает их, они слегка взлетают над асфальтом и убегают от меня и моей ненависти подальше.

Просто забыть. Забыть это. К вечеру здесь все уберут, и весь этот театр от Кая покажется мне дурным сном.

– Привет, Мелисса, – кивнула мне одна из соседок, пробегая мимо. Одарила пластиковой улыбкой, явно пытаясь приободрить меня. – Чего плачешь? Боже, какая красота! Для кого это, интересно? Наверное, он безумно влюблен. Такое я даже в кино не видела! – и она побежала дальше, потому что на самом деле не хотела знать, почему я плачу.

Я улыбнулась ей в ответ, задумчиво помахав вслед рукой.

Это точно. Не думаю, что найду еще одну девушку в мире, ради которой мужчина делал подобное. Как и не найду ту, которую этот же мужчина прилюдно унизил и раздавил в «Зале Порока».

Кай думает, что я должна растаять, хлопать в ладоши, потому что он выкинул денег людям, которые организовали эту красоту? Он в руках не держал не единого цветка, что валяются на асфальте. Лицемер. Чудовище.

Меня трясет, все органы внутри вибрируют, наполняются жизнью. Сердце стучит в висках, как бешенное. Я выгляжу как утопленница, возвращенная к жизни искусственным дыханием. Все эти двенадцать месяцев я была утопленницей. Проекцией, застрявшей между реальной жизнью и забвением.

Ненависть греет меня изнутри, возгорается. Радостно пылает в каждой клетке тела…

Сплошные противоречия.

Сотни чувств одолевают разум и душу. Желание убить Кая, и радость от того, что он помнит меня. И страх. Что все вернется. Зуд на кончиках пальцев от того, что встреча с ним, возможно, ближе, чем я думала…

Ох.

Вздрагиваю перед тем, как войти в метро, почувствовав вибрацию телефона в кармане пальто. Мейс наверное. Напоминает, чтобы я купила молока и хлеба на ужин.

Как бы не так. Сообщение от неизвестного…точнее от того, кто в представлениях не нуждается. Сам Царь написал.

«Киса, доброе утро. Нравится?! Я был вчера у твоего дома. Искушение подняться в твою комнату было слишком велико. Я дал тебе время прийти в себя. Не хотел возвращаться, ты меня вынудила. Мне больно смотреть на то, как ты увядаешь с каждым днем, как огонь, который я разглядел в твоих глазах, тускнеет. Скоро он совсем исчезнет. Признай это, Леа. Ты не можешь без меня, а я пытался найти себя без тебя, но не нашел. Я вернулся, Леа. Ты зла, моя кошечка. Но обещаю, что уже через месяц ты будешь гореть в моих руках. Там твое место. Рядом со мной. До скорой встречи, Леа. Я вернулся».

Бл*дь.

В моей голове промчались трехэтажные маты, руки заходили как у ненормальной, я чуть не выронила телефон, пока это читала.

Да что там телефон, я чуть сердце из груди не выронила…

Что теперь будет? Что?! Как мне избежать Кая и его кары?! Куда скрыться, спрятаться? Нежели придется просить защиту у Кристиана, который только этого и ждет? Ждет момента искупить вину передо мной.

Меня некому защитить кроме Мейсона и Акселя.

Боже, как я глупа. От Стоунэма меня даже смерть не спасет. Он меня везде достанет…если захочет.

Я вытерла слезы рукой, глядя на отпечатки черной туши на своих пальцах. А потом улыбнулась. Медленно так, по-дьявольски.

Он помнит. Кай Стоунэм помнит меня. И он…вернулся.

Воспоминание

– Кай, твой рейтинг упал на 15 % после вчерашнего скандала в прессе, и он продолжает падать. Блейк уже вырвался вперед, – констатировал факт мой помощник Чарли Лэндон, кидая мне на стол статистику за последний час.

Сжав зубы до скрипа, я хлопнул кулаком по столу и смел его содержимое напрочь.

– Сука, – выругался, глядя на Чарли. – Это же желтая пресса! Кто такое вообще читает?!

– Читают еще как…, – Чарли поджал губы, покрываясь испариной. Я был не в себе, чувствовал…как ОН просыпается. Лидия сделала все, что могла. Но у нее не вышло. Все бесполезно.

– Покажи мне ЕЕ! ПОКАЖИ эту гребанную сучку! Кто она?! Мелисса Харт, блядь. Дура. Найди и узнай о ней ВСЕ! Я от нее места живого не оставлю, – голова раскалывалась от злости и ярости. Демон внутри меня был в гневе.

Я…хотел…знать…о ней…все…

Меня выкидывает из сознания, и когда я вновь прихожу в себя, вижу Чарли с синяком под глазом и то, что стрелки часов показывают на один час больше. На моем столе лежит толстая папка красного цвета. С надписью «Мелисса Харт».

– Чарли, кто так с тобой? – нахмурился, неодобрительно глядя на его синяк. Я кидаю ему пачку денег. – Возьми пару выходных, отлежись…Я не хотел.

Он кивает с пониманием и удаляется.

Чарли в курсе про меня. Не знаю почему он все еще со мной работает. Верен и предан, как пес. Все благодаря моему искусству владеть разумом людей. Хреново, что Деймон подпортил ему личико, но…ничего. Заживет.

Открываю папку, предвкушая, как разорву каждую фотографию в досье этой писаки. Гребанная идиотка. Со своей идиотской статьей. Что она там писала?! Что я убил Лидию?! Не правда. Я сам не знаю…не помню. Но…я не убивал ее.

Но Деймон мог довести ее до самоубийства. Я.

Тоже не факт. Лидия человек с тонкой душевной организацией. И она…влюблённая женщина. Она могла просто не выдержать такого. И предпочла уйти.

Боль слегка сдавливает мою грудь потому, что мне очень жаль. Она не заслужила такого. Я действительно хотел провести с ней всю свою жизнь. Лидия самая понимающая и терпеливая женщина на свете. И она делала все, чтобы помочь мне.

Мой взгляд, наконец, упал на некую Мелиссу Харт. Я так надеялся увидеть уродливую замухрышку и уже замахнулся, чтобы безжалостно разорвать ее фотографию, но…

Я увидел голубые глаза цвета чистейших лазурных вод и белоснежную, лукавую улыбку. Кошачий взгляд, выразительные скулы, стройная фигура.

И что я сделал? Уставился на гребанную фотку этой недалекой писаки.

В горле пересохло, дыхание сперло. Взгляд зацепился за эту девушку, которая даже на фотографии выглядела живой искренней. Невинной в строгой одежде, но с порочным огоньком в васильковых глазах.

Я стал листать ее фото. Проглатывать информацию о девушке. Здесь было все. Все, что можно найти на человека, от ее школьных статей до образования. Брошенка из приюта. Живет с родителями. Я читал, поглощая информацию о девушке, то и дело разглядывая ее фотографии.

Вашу мать. Королева. Такая красивая, что аж бесит. Но красота ее натуральна и естественна. Нет перекаченных губ, натянутой коже на лице. Она молодая, юная…ей двадцать один. Кажется, что семнадцать. Хрупкая и утонченная.

Я возненавидел ее, как только увидел. Захлопнул папку и кинул в стену, стараясь унять возбуждение. Как какой-то поехавший подросток. Но у меня встал при мысли о том, как я наказываю ее за эти дебильные статейки.

Я схватил себя за волосы, стараясь восстановить мысли. Успокоился и набрал помощнику, которому обещал выходной.

– Чарли, это я. Найди мне ее, как только сможешь. Хочу поговорить с мисс Харт с глазу на глаз. У меня к ней предложение на миллион долларов, – тогда решение пришло ко мне сразу.

Я захотел ее в свою коллекцию моих любимых девочек. Она будет новым. Самым изысканным, самым лучшим экспериментом, и я чувствовал это каждой порой на своей коже.

Я просто хотел ее. Себе. Любыми путями и способами. Она должна была стать моей целиком и полностью.

Меня охватило какое-то странное предчувствие, а внутренний голос пытался вразумить.

Я завязал с глупыми играми. Я уже не студент, не парень, а состоявшийся в жизни мужчина…зачем мне все это?! Лидия бы осудила. Я помню ее наставления: завязать с этим.

Она убедила меня, что мне нужна одна женщина, даже привела весомые аргументы. После десятков сеансов психотерапии, когда Лидия опустила руки, она пришла к единственным выводам: искоренить Деймона невозможно. Но она всячески старалась убрать его склонность к насилию и отдавала себя целиком и полностью. Но он только поглощал…думаю, у Дея все-таки были к ней чувства.

Это смешно, глупо думать, что у НЕГО есть какие-то чувства. Но учитывая, что с тех пор, как я одел на палец обручальное кольцо, он перестал ходить в свой злачный клуб…определенно, да. Лидия покорила его тем, что беззаветно любила его. Ему было достаточно одной женщины.

А я был счастлив, что нашел себе достойную партию. У нас бы с ней получился идеальной брак: союз двух понимающих друг друга партнеров, красивые дети.

Я ведь мечтал о ребенке в глубине души. О сыне. Спал и видел, как возьму его на руки, чтобы защищать от всего мира. Я пообещал бы ему, что никогда не причиню ему столько боли, сколько причинил мой отец мне. Но я не мог этого обещать.

И поэтому мне было страшно. Страшно, что у меня будет провал в памяти, а потом я увижу на руках маленькое, бездыханное тело.

Я поднял с пола папку, еще раз глядя в кошачьи глаза девушки.

Нет. Мне нельзя.

Всем нутром я чувствовал, что никогда и ни за что не должен подбираться к Мелиссе Харт.

Я получу слишком сильный кайф, ломая ее. И буду делать это, потому что я чудовище.

Поэтому лучше остановиться сейчас. Лучше оставить ее в покое.

Я должен бороться с собственными демонами. Я должен управлять ими, а не они мной.

* * *

Я не сдержался.

Чарли достал мне больше информации о Мелиссе, и, проезжая мимо одной из ее любимых кофеен, из панорамных окон которой открывался потрясающий вид на небоскребы Нью-Йорка, я не смог не зайти внутрь. Там девушки не было (не удивительно), поэтому с чувством легкого разочарования я заказал себе латте и уселся в самый темный и дальний угол кофейни, закрывшись ноутбуком.

Нужно было ответить на утреннюю корреспонденцию. Почему бы не сделать это здесь?!

Прошел, наверное, час, кофе давно остыл, люди приходили и уходили, но каждый раз я вздрагивал, когда кто-нибудь входил в кофейню. Мне хватало одного взгляда, чтобы понять, что это была не Мелисса.

Но желание увидеть ее вживую было так велико, так непостижимо и непонятно мне самому. Это дурман, наваждение. Не иначе.

Я должен был увидеть ее и понять: это просто обычная девушка. Да, красивая, каких миллионы. Она не достойна даже того, чтобы я мстил ей, да и, если честно, мне было плевать на эти выборы. Ну не стану я сенатором, найду другой способ помочь людям. Благотворительность, например. А вот Деймон злился, и творил с моей жизнью все, что хотел.

Я читал письмо от партнёра из Дубай в тот момент, когда в кофейню вошла она: девушка куталась в светло-коричневое пальто, пухлые губы дрожали от холода, на волосах сверкали снежинки.

Я чувствовал себя идиотом. Маньяком, который выслеживает свою жертву, и влюбленным мальчишкой одновременно. Это щемящие чувство в груди можно описать только так.

– Мне, пожалуйста, капучино с корицей, Томас, – она улыбнулась бариста своей обезоруживающей улыбкой, и я понял, что уже минуту, как жму на одну кнопку на клавиатуре. Залип. Залип на ее волосы, румяные щечки, голубые глаза.

– Все, как всегда, Мелисса. Ты писать? – спросил он, когда девушка тоже поставила ноутбук на стол, расположившись у окна.

– Ага. Много нового материала, – она разделась. На ней были джинсы, обтягивающие ягодицы. Упругие, сочные… И розовый свитер с V-образным вырезом. Не сильно глубоким, однако, как раз таким, какой и вызывает наибольший интерес у мужчин – всего не раскрывает, но оторваться невозможно.

Следующий час я пялился на нее, делая вид, что не пялюсь. На самом деле девушка даже не замечала меня. Она была полностью поглощена работой и совсем не походила на дьяволицу, которой нравится рыться в грязном белье. Она время от времени мечтательно смотрела в окно и попивала кофе, пока я то имел ее во всех позах, то хотел прижать к себе и согреть – она все время обнимала себя руками, видимо, мерзла.

Время поджимало, мне нужно было идти на встречу. Мой план провалился. В жизни Мелисса оказалась куда более притягательной, чем на фотографиях. Сладкая девочка. Я чувствовал. Я хотел, но…я не стал.

Перед глазами помелькала сцена: я захожу в наш с Лидией номер, она лежит на полу, на ее шее красуется лента, пустые глазницы смотрят в потолок.

Едва представив себе мисс Харт в таком же образе, я заледенел от ужаса и отвращения.

Нет. Я не могу. Я сломаю ее. Даже если не я, то Деймон сделает это. Он вообще не должен о ней знать…

Я забуду ее. Обязательно забуду. Она никто, жалкая писака, пытающаяся привлечь к себе внимание. Все. Хватит.

Но уходя, я оставляю свой пиджак официанту и тихо прошу об одном одолжении. В карман я положил записку, которую она наверняка даже не найдет.

А потом направляюсь к выходу.

Мне стоит всех моих сил, чтобы сдержаться, когда я прохожу мимо девушки и улавливаю цветочно-фруктовый аромат ее духов, от которого текут слюни.

Зверь внутри меня бьется в голодной истерике, желая отщипнуть свое.

Нет. Уходи! Проваливай от сюда! Ты убьешь ее. Убьешь.

Ты не такой, как твой отец, Кай. Ты не убийца.