Текст книги "Огонь в твоей крови"
Автор книги: Лана Ежова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Ну да, любой ценой. – Ведьма резко отодвинула чашку, и пахнущая мелиссой и ромашкой жидкость плеснула на стол. – Ценой собственной жизни.
– Если понадобится, – подтвердил молодой человек твердо. – Мы с братом до сих пор живы благодаря тебе и только тебе.
– Давай ты перестанешь говорить глупости? – Аня вскочила из-за стола. – Хочешь, чтобы мне приснились кошмары?
Роман печально улыбнулся. Когда Анна стала убирать со стола, принялся помогать.
– Кстати, ты обещала рассказать, что за дрянь бросили мне в лицо, – напомнил он, когда на кухне стало чисто.
– Ты, скорее всего, о ней слышал, называется «адская чесотка».
– Нет.
– Странно, ее используют довольно давно. Классическая «адская чесотка» – это смесь из измельченных ядовитых трав, галлюциногенных грибов, капсаицина и битого стекла. Она смертельно опасна для человека и весьма болезненна для оборотня или вампира. Если вовремя не удалить порошок с кожи, то фантастичная регенерация приводит несчастного в норму лишь через несколько мучительных дней, наполненных болью и кошмарами.
– Что такое капсаицин?
– Вещество, содержащееся в жгучих сортах стручкового перца. Попадая на слизистые и кожу, вызывает невыносимое жжение, а в большом количестве и ожог. Не смывается водой. Его применяют при изготовлении газовых баллончиков.
– Объясняешь, как по писаному, – прокомментировал Рома. – Слушай, а среди грибов, что в смеси, нет тех, которые лопали викинги перед боем?
– Боишься превратиться в оборотня-берсеркера? – насмешливо поинтересовалась девушка.
– Сейчас да, опасаюсь. А вот девятого мая не отказался бы поужинать такими грибками. И тогда бы нас боялись вампиры. Жаль, что ты не выращиваешь подобные грибочки на своем подоконнике.
– Заманчиво, но там нашлось место только Венере. И это хорошо, ведь мой цветик всеяден.
– О да, согласен! Я даже представить себе страшусь мухоловку-берсерка!
Глава 4
США, Нью-Йорк, 4 мая
Лучи утреннего солнца золотили местами ржавые перила моста, разгоняли последние клочки тумана над рекой.
Ник Арчер сделал завершающий кадр и открыл чехол, чтобы спрятать профессиональный «Nikon» последней модели, как боковое зрение отметило суматоху на проезжей части моста. Красный «бьюик» остановился, из салона выскочила длинноволосая блондинка и резвой мартышкой перелезла через ограждение. Немного отставая, с пассажирской стороны выбежала вторая светловолосая девушка и подскочила к перилам.
Фотограф, завороженный открывающимися возможностями, чуть постоял, а затем бросился по пешеходной полосе в конец моста. Там, на парковке, его дожидалась машина. Вот и отдохнул душой, фотографируя утренний Нью-Йорк. Нашел работенку, где и не ждал.
Ему хватило пары минут, чтобы доехать до места возможной драмы. В образовывающейся пробке его машина стала пятой. Собирающаяся толпа зевак из водителей и пассажиров мешала сделать чистые кадры, и он заработал локтями. Висящий на шее фотоаппарат скрывали полы куртки – Ник знал, как опасна для хрупкой техники ярость родственников потенциального самоубийцы. Растрепанная девица, дрожащая и бледная, идеально вписывалась в скайлайн Нью-Йорка. Замечательные кадры выйдут, даже если она не прыгнет.
– Элли! Элли, прекращай дурить! – кричала светловолосая на подругу. – Вдруг сорвешься, ты ведь не умеешь плавать!
Фотограф хмыкнул: высота моста такова, что от удара об воду не спасут и таланты олимпийской чемпионки-пловчихи; ушибленные внутренние органы откажут в течение нескольких часов или дней.
Службу спасения вызвали, но она не успеет. Ник почуял трагедию особым нюхом бывалого папарацци. Блондинка по эту сторону перил, заламывая руки, умоляла, кажется, сестру – фотографа не интересовали их родственные связи – не делать глупостей, подумать об отце и матери. Неправильный подход, ухмыльнулся Арчер, на всякий случай щелкая и зареванную девицу, о родственниках самоубийца думает в последнюю очередь.
Серебристый «ягуар» мягко притормозил, пристраиваясь в хвост образовавшейся колонны. Глядя на благородные аэродинамические обводы своей мечты на колесах, папарацци сглотнул вязкую слюну зависти. Глаза Арчера потрясенно округлились, когда он увидел, кто покинул салон спорткара. Он узнал его сразу. Еще бы, этот мужчина, сейчас одетый в белую тенниску и светло-серые джинсы, не сходил со страниц светских хроник. Миллиардер, плейбой, меценат, в далеком прошлом успешный гонщик Формулы-1, на Юргена Теодора Бранда молилась желтая пресса, ведь, описывая его очередные похождения, журналисты поднимали тиражи своих журналов и газет.
Настоящий мужик не замечает привлекательность другого мужика, если, конечно, он не гей. У Арчера, ранее подписывавшегося под каждым словом этого определения, перехватило дыхание – настолько красивым оказался Бранд вживую. Дьявольски красивым. Экс-гонщик не шел, он скользил вальяжной походкой хищника, обходящего свои владения. Не замечая зачарованных собственной персоной людей, Бранд перемахнул через перила и, схватив девчонку за руку, что-то тихо ей сказал.
Очнувшийся от наваждения Ник принялся щелкать кадр за кадром, как безумный. Фотографии знаменитого миллиардера, отговаривающего самоубийцу от прыжка с моста, купит любое издание Штатов и за ту сумму, которую он назовет. Арчер пожалел, что стоит далеко и не слышит разговора с девицей. Впрочем, ладно, достаточно того, что он хорошо видит.
Но вот собравшаяся толпа зааплодировала – Элли с блаженной улыбкой фанатки перелезла через ограждения, попав в заботливые руки спутницы.
– Спасибо! Спасибо вам, сэр! – взволнованно залепетала та, крепко сжимая ладонь дурочки-сестры. – Спасибо, вы совершили благородный поступок!
– Не надо меня благодарить, – отмахнулся все еще стоящий за перилами моста Бранд и, доставая громко звенящий телефон из заднего кармана, сухо добавил: – Мне просто нужно было срочно выбираться из этой пробки.
Циничный ответ восхитил Арчера, а дальнейшее повергло в шок. Бранд, ответив на звонок, вскоре переменился в лице и в волнении, забывшись, сделал шаг в пустоту…
4 мая
Комок каши приземлился на Катину новую юбку. Девушка, сердито сверкнув глазами на прицельного метателя, схватила со стола полотенце и попыталась аккуратно снять манку, не растирая ее по светлой ткани. Получилось, оставшееся пятно она присыпала солью, которая, как где-то слышала, впитывает в себя жир.
Темноволосый малыш, с любопытством следивший с высокого детского стула за Катиными действиями, оживился и, набрав новую порцию каши, взмахнул ложкой. Девушка подняла полотенце, как щит, и закричала:
– Вика, твой братик швыряется кашей! Похоже, наелся!
– Развлеки его, Петрашова! – донеслось из ванной.
– Как? И вообще, Ефимова, я говорила тебе, что боюсь детей!
– Зажги спичку, он любит смотреть на огонь. – Сразу за советом послышался шум льющейся воды.
Катя под прикрытием полотенца дотянулась до лежащего возле печки коробка и достала первую спичку. Чирк! Оранжевый огонек привлек внимание непоседливого мальчугана, давно свалившегося бы на пол, не будь он надежно пристегнут ремнями безопасности. Притихший малыш, зачарованный язычком пламени, показался девушке даже милым. Пока не стал морщить личико и стучать ложкой по еще полной тарелке.
– Сейчас-сейчас! Не сердись. – Катя торопилась зажечь новую спичку. Как назло, та сломалась, а следующая, вспыхнув, тотчас потухла.
– Аа-ааа-аааа!
У временной няньки, не привыкшей к детскому плачу, задрожали руки.
– Да зажгись ты! – зло прикрикнула на спичку девчонка.
И та зажглась, не коснувшись покрытого красным фосфором бока коробка.
Катя отмерла, лишь когда догоревшая спичка едва не обожгла ей пальцы, и озадаченно пробормотала:
– Вот это да…
Младший брат Вики напомнил о себе смешным звуком, чем-то средним между «мяу» и «вау». Но Катя, не обращая внимания на малявку, пристально разглядывала спички. Стандартный коробок, и спички обычные, из желтоватой древесины, снабженные на конце зажигательной головкой зеленого цвета. На сесквисульфидные, которые зажигаются при трении о любую поверхность, не похожи.
– Зажгись! – Катя шепнула, не питая иллюзий насчет своих способностей пиромана.
Пламя, весело танцуя, быстро добралось до кончиков пальцев.
– А вот и я! – Вика, поправляя обмотанное вокруг головы полотенце, вплыла в кухню. – По мокрым волосам судить тяжело, но, похоже, краска легла хорошо. Скоро, как и ты, буду платиновой блондинкой.
– Здорово, – отстраненно ответила Катя, которую сейчас от собственных мыслей не отвлекло бы и заявление подруги, что она облысела. – Вик, ты извини, но я пойду домой.
– Как домой? Ты не хочешь посмотреть, что получилось?
– Хочу, но мне пора, – отрезала Катя.
Озадаченная грубым тоном обычно вежливой подруги, Виктория не стала упрашивать и проводила гостью.
Дома оставшееся до прихода тетки время Катя потратила на поиски в Интернете. Голова заболела от объема просмотренной информации, но девчонка испытала чувство облегчения. Знания о себе освободили ее от страха. Сотни кликнутых ссылок, десятки прочитанных статей и даже один художественный фильм помогли понять, что с ней происходит и, главное, кто она.
Она – ребенок индиго.
– Индиго, – растягивая гласные, произнесла вслух девочка. Гипотетическая принадлежность к поколению детей будущего безумно ей нравилась.
Мечтательный взгляд с монитора компьютера, где бежали титры закончившегося фильма, скользнул по комнате и зацепился за ветровку, висящую на спинке стула. Эту спортивную курточку Катя надевала в день столкновения с маньяком, и именно эта вещь подтолкнула ее к страшному открытию.
Если она может воспламенять предметы, то, выходит, никакого таинственного спасителя и не было?!
США, Нью-Йорк, 4 мая
Аня придирчиво и нарочито медленно оглядела каждый из четырнадцати идентичных браслетов. Затем подняла насмешливые глаза на молчавших во время опознания полицейских и со вздохом произнесла:
– Его здесь нет.
– Вы уверены, Аня? – черкая что-то в своих записях, спросил детектив Митчелл.
– У моего браслета на подвеске в виде яблока есть щербинка. Она осталась после удара о морду одного приставучего кровососа, – с готовностью пояснила девушка.
– Аня, не забывайтесь, оскорблять другие расы некорректно.
– Простите, больше не буду.
– По каким еще приметам можно опознать украденный браслет? Может, посмотрите снова?
– Бросьте, вы ведь маг и не хуже меня чувствуете, что магии в лежащей на столе бижутерии нет и капли. Качественные украшения, не спорю, копия моего браслета, но полуночнику они бесполезны.
– Что ж, будем искать дальше. – Первым поднялся вампир.
– Не стоит, я уже нашла. Вчера выкупила его у перекупщика краденых артефактов.
Девушка с садистским удовлетворением наблюдала, как каменное выражение лица вампира стирает гнев.
– И ты молчала?! За дураков нас держишь?
– Что вы! И не думала!
Пару секунд детектив Хантингтон буравил Данилевскую взбешенным взглядом. Затем резко развернувшись, покинул конференц-зал, на ходу бросив раздраженно:
– Митчелл, если не хочешь, чтобы я ее придушил, разговаривай с этой дурой сам.
Маг лишь хмыкнул на выходку напарника.
– Аня, простите за откровенность, вы в своем уме? Зачем злите моего коллегу?
– Наверное, не в своем, раз крышу срывает, стоит кровососу оказаться так близко.
– Анна, вы обещали, – одернул девушку маг. – Детектив Хантингтон – профессионал и обычно не имеет предубеждений по отношению к подозреваемым, но вы его допекли.
– Исходя из ваших слов, этот вампир – идеальный страж закона, неподкупный и справедливый. Но ведь вторую зарплату он получает у хозяина Нижнего Амстердама?
– Нет, Дерек сам по себе, вампир-одиночка.
– Вольный стрелок? – ухмыльнулась ведьма.
– Типа того.
– Попытаюсь поверить в подобное чудо, – недоверчиво произнесла девушка. – У вас есть еще ко мне вопросы? Или могу быть свободна?
– Спасибо за сотрудничество, мисс.
Анна шла на свое рабочее место в приподнятом настроении. Хотелось верить, что афера с одинаковыми браслетами, изготовленными в кратчайшие сроки китайскими ювелирами, поможет ей выпутаться из неприятностей. Конечно, даже если она будет чиста перед законом, принц вампиров Нижнего Амстердама может проверить результаты официального расследования. И, докопавшись до правды, предъявить свой счет.
Пойдя на поводу у ненависти к кровососам, она убила поставщика живого товара для главного вампира штата Нью-Йорк. К несчастью, принц клыкастых благоволил Блеквуду и так просто его смерть не оставит без отмщения.
И все-таки Аня надеялась на благополучный исход.
Открыв дверь, она вдохнула тонкий аромат цветов, заполнивший пространство огромной комнаты. На ее рабочем столе лежал букет алых роз. Алых, как артериальная кровь. Облизав враз пересохшие губы, магичка медленно приблизилась к неожиданному подношению. Преодолевая отвращение, запустила пальцы в букет в поисках записки. И молила небеса, чтобы цветы оказались не от того, чье имя первым пришло ей в голову.
«Расстояние и время не смоют боль моей потери. Я помню и жду. Аристарх». Девушка смяла карточку, подписанную вычурным летящим почерком. Хорошо, что коллеги на обеде. Она одна в кабинете, и никто не видит ее перекосившееся лицо.
– Анита! – Возбужденно сверкая серыми глазами, в комнату полевых агентов влетела Гала. – Пятьдесят пять роз! Кто-то неприлично щедр!
Аристарх обожал показательные жесты.
– Записка написана по-русски, я не смогла прочесть, – бесстыдно призналась блондинка. – И теперь сгораю от нетерпения! Скажи, кто этот щедрый мужчина?
– Лучше не надо, тебе не понравится ответ, – криво усмехнулась Данилевская.
– Да ладно тебе, тот, кто прислал подобное великолепие, не может не нравиться.
– Я собираюсь их выбросить.
– Ты что! Даже если даритель тебе отвратителен, так нельзя. Познакомь с ним, может, мне понравится.
Секретарь медленно провела рукой, гладя рдяные бутоны и длинные стебли. Цветы, словно живые, воспротивились фамильярности – и на подушечке указательного пальца Галы повисла багровая капля. Хищные цветы… как и сам даритель.
– Букет прислала одна богатая, толстая и жутко уродливая лесбиянка.
Гала, держащая поцарапанный палец во рту, гадливо сплюнула:
– Ты пошутила?
– Нет. – Аня, старательно сдерживая смех, продолжала вдохновенно врать: – Мы познакомились на выставке в картинной галерее, и она теперь все никак не отстанет. Хотя, как она обмолвилась, тетка обожает натуральных блондинок. Так что, вас познакомить?
Гала пытливо вглядывалась в лицо сотрудницы.
– Ты прикалываешься, – наконец поняла она и надула губы. – Не хочешь говорить правду, применять пытки не буду.
Магичка с усмешкой попросила:
– Выброси в мусорку, ладно?
– Сама выбрасывай свою гадость, – обиделась Гала.
Проследив, чтобы секретарь ушла, а не затаилась за одной из раскидистых кадочных пальм, Аня спрятала лицо в ладонях.
Аристарх не оставлял ее в покое, регулярно напоминая о себе подарками. Только раньше цветы девушка находила у порога своей квартиры.
Как же ее все достало! Родные не могли ни убить неуловимого вампира, ни обезопасить ее от его влияния. И спрятали там, где Аристарх объявлен персона нон грата. Что не поделили мастер-бродяга и принц Нижнего Амстердама, ведьму не интересовало. Главное, чтобы они не мирились ближайшие сто лет.
4 мая
– В четверг четвертого числа четыре чумазых чародея…
– Ошибочка – нас шесть.
– Я говорю о чародеях, а не чародейках.
– Антон, а чем мы с Лилей плохи, что упоминать нас не хочешь?
– Всем хороши, не мешай. В четверг четвертого числа четыре чумазых чародея чертили черными чернилами чертеж, чадили черными свечами…
– Слово свечи на букву «с».
– Юль, что ты придираешься? «Ч» в середине, значит считается.
– Ты играешь нечестно, сейчас назначу другой фант.
– Когда ты жульничала в покере, я молчал…
– Ребят, не слушайте этого фантазера, он выдумывает!
– На твое счастье, Юлька, ребята тебя не слушают, они занялись наконец-то делом.
Лиля с легкой улыбкой наблюдала за перепалкой коллег. Антон и Юля сейчас сильно напоминали других ее друзей – вампира и полурусалку. Она давно не виделась с ними и успела соскучиться. Работа в журнале, дежурство в магическом патруле, подготовка к свадьбе отнимали силы и время. И если на Кира и его семью они еще оставались, то с друзьями удавалось общаться лишь по телефону.
Переведя взгляд с ругающейся в свое удовольствие парочки на кирпичные стены длинного помещения, девушка разочарованно вздохнула. Вместо того чтобы спать в теплой постели, она вынуждена бодрствовать в недостроенном торгово-развлекательном комплексе, устроив засаду на призрака-хулигана.
Пространство огромного зала, где засели шестеро магов, загромождали стройматериалы и оборудование бригады рабочих. Ни проводку, ни пол до ума довести не успели, даже перегородки под будущие магазины и кафе не установили. И всему виной один-единственный призрак, из-за которого и затормозила стройка.
Когда семь месяцев назад Мирослав говорил, что «Полтергейсту» нужны переговорщики с неушедшими, и просил подумать о сотрудничестве, Лиля надеялась, что процесс думанья можно растянуть до бесконечности. Не на тех нарвалась. Когда стало ясно, что в Англию она не полетит, а будет учиться здесь, к ней сразу пришли за помощью. И никого не волновало, что у влюбленной девушки перед глазами все еще летают купидончики с розовыми сердечками, а в голове сумбур в связи с кардинальными изменениями в жизни. Что на работе завал, а огневик, выделенный Советом в учителя, оказался запойным алкоголиком, и за полученные крупицы знаний Лиля должна благодарить напарницу по патрулю.
Первое задание, полученное в «Полтергейсте», Макарова не забудет никогда, именно оно вернуло ее из мира грез на землю.
Лиле не раз доводилось слышать или читать про несчастных, которых во сне душит домовой. Девушка в таких случаях улыбалась снисходительно, отлично зная, что домашний дух не вправе серьезно вредить своим хозяевам. Случалось, конечно, что люди заселялись в жилище с домовым, одичавшим и обезумевшим от тоски по живому человеческому теплу, и тогда он мог слегка попугать новых обитателей. Но этим все и ограничивалось, дух оттаивал и начинал исправно исполнять свои обязанности.
В первом деле, которое ей всунули полтергейстовцы, домовой замешан не был, наоборот, он сразу пошел на сотрудничество с ведьмой. И от его рассказа у Лили зашевелились волосы на голове.
На что только иногда не идут люди, чтобы заполучить собственное жилье. Одна молодая пара, например, согласилась ухаживать за престарелой родственницей с условием получения ее четырехкомнатной квартиры. Их не остановило, что бабка давным-давно сошла с ума и, люто ненавидя маленьких детей, неоднократно гонялась за соседскими ребятишками с явно недобрыми намерениями. Со старухой промучились больше года, как однажды глубокой ночью материнское чутье подняло молодую женщину с постели и заставило пойти в комнату трехлетней дочери. От жуткой картины – сучащие по матрасу ножки маленькой девочки, придавленной подушкой, – она поседела от корней до кончиков волос. Сбросив тяжесть и убедившись, что малышка дышит свободно, женщина обратила внимание на странный звук в углу. Прижимая дочь к груди, она включила свет и увидела хихикающую старуху.
Через несколько дней, когда подготовка документов на отказ от опекунства и определение бабки-маньячки в дом престарелых подошла к концу, старуха тихо-мирно умерла. И хотя экспертиза установила смерть от естественных причин, соседи еще долго судачили, что владелицу четырехкомнатных хором на тот свет спровадили с помощью крысиного яда.
Квартира осталась молодой семье. Однако вскоре ее продали – девочка плохо спала по ночам, просыпаясь в слезах и жалуясь, что ее кто-то душит. Последующие хозяева также испытывали тревогу и спешно избавлялись от странной недвижимости. Так тянулось долго, пока в квартиру не въехала семья потомственных гадалок. Слабый дар не позволял самостоятельно разобраться с проблемой, и женщины обратились в Совет магов. Те, в свою очередь, перекинули дело «Полтергейсту», а борцы с неушедшими решили проверить способности хваленой Лили Макаровой.
Девушка благодаря помощи домового разобралась с потусторонней хулиганкой быстро. Тем более что от старухи не осталось даже полноценного призрака, так, слабая эманация прижизненной ненависти. Вместо ритуала упокоения Лиля «стерла» память о злобной карге, очистив несчастливую квартиру.
На первый взгляд дебют оказался легким, и только Кирилл знал, как страдала невеста, прочувствовав весь негатив, оставшийся после умалишенной старухи и обиженных ею жильцов.
– Ни фига не получается, – зло произнес старший полтергейстовец. – Неправильный какой-то призрак – днем роняет кирпичи на головы строителям, а на вторгшихся ночью на его территорию магов внимания не обращает.
– И на ваш призыв не отвечает, – поддакнул один из двух его подчиненных.
Проводивший ритуал руководитель недовольно поморщился и отдал приказ стирать знаки, нарисованные мелом на цементном полу. Ведь ни один сознательный духоборец не оставит после себя подобные опасные «художества».
– Таки придется тебе поработать, Макарова.
Лиля снисходительно улыбнулась: чтобы связаться с неушедшим, ей не нужны свечи и мел. Порой они приходят, даже если она не звала.
– Какой-то странный призрак, – расстроенно заметил худощавый духоборец, – не пришел на классический зов.
– Он, видать, нас стесняется, – ухмыльнулся его товарищ, – нас-то шестеро, а он один.
Антона с Юлькой здесь быть не должно, но рыжеволосой огневичке с чего-то вдруг захотелось посмотреть на внутреннюю кухню переговорщиков с неушедшими, и панк увязался следом за подругой. Макарова не возражала, радуясь, что не доведется находиться в компании малознакомых магов.
– Макарова, что тебе потребуется для работы? – любезно поинтересовался старший полтергейстовец.
– Тишина. Помолчите, пожалуйста, мне надо сконцентрироваться.
Девушка отошла подальше от шумной компании и присела на аккуратно сложенные и покрытые целлофаном стенные панели. Замедлив дыхание, закрыла глаза и потянулась к огню, горящему где-то глубоко внутри ее. Пламя ее дара жадно лизнуло протянутые руки, но не обожгло. Согрев ладони, девушка стала мысленно рисовать в воздухе знаки зова.
Лиля медленно открыла глаза и увидела светловолосого мальчишку, сидящего на второй ступеньке металлической стремянки. Ведьма мимоходом отметила, что паренек для призрака одет неплохо – в добротном клетчатом пиджаке, белой рубашке, черных выглаженных брюках и картузе, козырек которого лихо повернут набок.
– Здорово. – Мальчишка в мгновение ока оказался рядом с Лилей и протянул смуглую крепкую ладонь. – Федор.
– Лиля. – Макарова без опаски пожала руку привидению.
После неудачного общения с плаксивым и жутко приставучим призраком по имени Эля журналистка научилась контролировать свои способности и, закрываясь наглухо, не позволяла потусторонним сущностям беспрепятственно подзаряжаться от нее.
– Это ты тут мешаешь строительству?
– Я, – кивнул Федор и с вызовом в серо-голубых глазах добавил: – И чё?
– А то, что твой саботаж едва не стоил людям жизни, – терпеливо, как маленькому ребенку, объяснила девушка, хоть Федору навскидку она дала бы лет пятнадцать. – Бетонщик и бригадир до сих пор в реанимации.
– И чё, маг, хозяин этого здания, зажал для них целителя?
– Нет, целителя пригласят чуть позже, чтобы не вызывать ненужных разговоров из-за чудесного выздоровления. – Лиля, сбитая с толку осведомленностью призрака, начала оправдываться, вдаваясь в подробности. То, что строящийся на пустыре торгово-развлекательный комплекс принадлежит Мирославу пополам с олигархом Владимирским, лично ей стало известно лишь этой ночью. И то чисто случайно об этом заговорил старший полтергейстовец.
Призрак криво ухмыльнулся, услышав объяснения магички.
– Чего ты хочешь? – перешла к делу Лиля. – За уход со стройки?
– Много чего, кралечка, – обрадовал призрак. – Замордуешься исполнять мои пожелания.
– Я могла бы упокоить тебя одним щелчком пальцев, но предпочитаю честные сделки.
– Борзая ты девка, да токо со мной не проканает, – засунув руки в карманы, гордо заявил призрак. – Я знаю, пока мослаки не откопаешь, ты ничего не сделаешь со мной. А костомахи мои ты не найдешь, скоко ни вертухайся. И на дурняк я отсюда не свалю.
– Так я и спрашиваю, чего ты хочешь.
– Справедливости.
Лиля удивленно подняла брови. Спросить, в чем она выражается, магичка не успела – говорливому призраку вопросы не требовались.
– Тебе сказали, что, когда отрыли мои косточки, их втихую выкинули в канаву?
– Врешь, они не могли так поступить.
– Не-а, глаголю истинную правду, кралечка, вот те крест. – Призрак истово перекрестился и поцеловал серебряный символ веры, висящий на веревочке.
У Макаровой включилось журналистское любопытство. Судя по одежде, развязному говору, манерам поведения и тому, как Федор благоговейно спрятал крестик под одежду, паренек умер давно, но о разгуливающих по пустырю духах никто не слышал. И что самое странное, мальчишка четко осознавал, что остался на земле бестелесной сущностью, но истерик не закатывал в отличие от собратьев по несчастью. Лиля хотела бы поинтересоваться годом появления на свет Феди, но не знала, как деликатно задать вопрос. Поэтому приступила к расспросам о насущных проблемах:
– Так, Феденька, жалуйся тете ведьме, кто и как тебя обидел?
– Да ты чё? Какая же ж ты тетя ведьма, кралечка? – засмеялся призрак. – Навряд ты старше моей сеструхи.
– А сколько твоей сестре?
– Марьяна в тот год справила двадцать первые именины. Она училась на учительшу, да тока война не дала экзамены до конца сдать.
Значит, тысяча девятьсот сорок первый год, картинка вырисовывается. Лиля еще раз прошлась пристальным взглядом по одежде паренька. Опрятная и, пожалуй, слишком нарядная для того времени. Словно мальчик специально приоделся празднично перед гибелью.
– Я старше Марьяны.
– Да ты чё? А и не скажешь.
– Федь, ты отвлекся. Расскажи о своих обидах, может, я смогу помочь.
– Навряд, кралечка, но расскажу, вы ж, бабы, народ любопытный, еще спать не будешь. Ну, перед смертью меня нагрел маг, – оттопырив нижнюю губу, сообщил с обидой мальчишка. – Но я сам виноват, поставив на фарт, связался с колдуном, сущим змеем, да выбора у меня не было. А после кончины мой покой нарушили, выкинув останки, как обычный сор. Никакого уважения к мертвякам! Я и того, осерчал маленько и пригасил борзых работничков кирпичиком по котелкам.
К Лилиному удивлению, призрак покраснел.
– Тут еще знаешь чё обидно?
– Чё?.. Тьфу! Что?
– Они ж, песьи дети, не до конца мои косточки собрали. Вот ты бы обиделась, если б твои культяпки лежали тут, а черепушка там? – Федор неопределенно махнул рукой.
Лиля, никогда не задумывавшаяся о «культяпках» и «черепушках» по отдельности, не нашлась с ответом и несмело кивнула.
– Вот. А я про чё говорю? Я же ж и обиделся.
– Нехорошо поступили, согласна. Должны были заявить куда следует, чтобы провели расследование. Потом тело захоронили бы по православному обряду. – Лиля горько вздохнула. – Да только все это затормозило бы стройку. Интересно, этот беспредел бригадир учинил, получив добро Владимирского с Мирославом? Или по собственной инициативе? Я обязательно выясню, и если Мир знал… настучу на него бабуле.
Макарова плотоядно улыбнулась. Зная взгляды Полины Ивановны на достойное посмертие, неблаговидный поступок Мирослава восторга у нее не вызовет. В свое время она не смогла похоронить погибшего мужа и с тех пор болезненно воспринимала истории вроде той, что рассказал Федор. Макарова-старшая даже входила в число манифестантов, протестующих против перенесения могилы неизвестного солдата в другое место, когда мэрия захотела заполучить лакомый кусок земли под элитное строительство. После того как городские руководители узнали на личном примере, как протекают холера и дизентерия одновременно, захоронение бойца-героя оставили в покое. Лиля хоть и не спрашивала, но могла поклясться, что бабуля приложила руку к возникновению эпидемии среди отцов города.
– Смотри, Федь, я могу устроить, чтобы перед тобой извинились, а кости захоронили на кладбище, которое выберешь сам. Такой поворот событий тебя устроит? С условием, что, пока я буду все это проворачивать, ты не станешь хулиганить на стройке.
Мальчишка плотно сжал губы и, отвернувшись в сторону, глухо произнес:
– Значит, все ж упокоение. Хоть и чистенькое и благопристойное, но упокоение. Ты еще мне пообещай вычурную оградку и навещать раз в год.
– А чего ты хотел? В твоем случае это единственный выход.
Федор презрительно сплюнул себе под ноги:
– Колдун, к которому я приходил, предлагал другое посмертие.
– Ну-ну, расскажи, я послушаю, чего наобещал тебе мой коллега. – Лиля недовольно сложила руки на груди.
– «Коллега»? – призрак фыркнул. – Звиняй, кралечка, но ты и рядом с ним не стояла. Он великий колдун, я едва дуба не дал, как увидел его в деле. На него поперло трое с волынами, а он же ж и не нажухался ни разу. И вместо того, чтоб добыть гаман фраера, урки ни с того ни с сего устроили мясню до кровавых памарок [1]1
Волына– пистолет. Гаман– кошелек. Фраер– человек, не имеющий никакого отношения к блатному миру; наивный или модно одетый чужак. Памарки– обморок. ( Жаргон).
[Закрыть]. Между собой. А он же ж стоял и смотрел холодными-холодными глазами змеюки. И когда меня заметил, я тотчас дернул от греха подальше.
Оживленный рассказ парнишки Лиля понимала едва ли не через слово, продираясь сквозь сленг уличной голытьбы.
– А дальше что? Почему ты обратился к нему?
Федор поскучнел, глаза утратили задорный блеск.
– Моя сестра приглянулась Свену Зиберту [2]2
Cвен Зиберт, как и 98-й армейский корпус вермахта, – плод воображения автора.
[Закрыть], немецкому коменданту оккупированного города. Марьяна сама же ж виновата – фланировала с подружками по центру, вот и вляпалась. Но ведь она моя сестра, понимаешь? И я единственный мужчина в семье, батю-то металлом обварило в сороковом. А Свен Зиберт, хоть генерал пехоты и командующий девяносто восьмым армейским корпусом вермахта, еще то животное – девки после его внимания пропадали с концами. Вот я и вспомнил про колдуна. Если кто и не забоялся бы коменданта, то только он.
– А движение Сопротивления?
– Да ты чё? Токо Зиберт стал комендантом, он устроил показательные казни. И народ долго прикидывался мышами.
Лиля зябко поежилась. Полина Ивановна рассказывала, что полуночникам их города пришлось несладко в годы оккупации. Магия может защитить от многого, но не от всего. Особенно когда противник тоже колдовством не брезгует. Среди захватчиков, особенно эсэсовцев, были черные колдуны, питающиеся энергией насильственной смерти, и кровососы, не признающие территориальных законов. Мастер вампиров Феликс тогда едва не впервые сотрудничал с Советом магов, уничтожая пришлых клыкастых.
– Вот таки дела. Я долго чесал репу, а потом собрался и пошел к колдуну на поклон с предложением, которое его заинтересовало бы.
