Текст книги "Любовь.com"
Автор книги: Лада Митич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
На самом деле он просто писал письмо.
Глава 3
2:00 PM
From: Andrew
To: Olga
И снова привет!
Знаешь, последнее время я все чаще перестаю верить в реальность происходящего со мной. Какая-то виртуальная, а не реальная реальность окружает со всех сторон. Ты только ничего такого… Не подумай, что я схожу с ума! Вот сейчас я разговаривал с юным журналистом, разговаривал про статью о каком-то виртуальном и для меня, и для наших читателей мире. Статейка так себе, больше всего хочется ее сразу же отправить в корзину. Тем не менее я ведь никак этого журналиста ни похвалить, ни наказать не могу – вообще не могу ничего ему сделать. Могу только виртуально завернуть статью. И он просто не получит денег. Тоже, кстати, виртуальных, поскольку перечисляются эти деньги на карточку и представляют собой не мешочек с серебром, а какой-то виртуальный, прости господи, код. И только события, о которых он пишет, настоящие. Да и расстроиться он может по-настоящему. Но… Как бы сказать, все-таки не всерьез.
Вот раньше за неудачную статью могли вызвать в какой-нибудь райком. А за особо неудачную – и в КГБ. Мало того, совершенно реально поломать человеку жизнь. Внести в какой-то черный список или посадить в тюрьму… Или…
Нет! Я не говорю, что это было хорошо! Ни в коем случае! Но это было как-то совершенно реально. А сейчас… Я даже не понимаю, что происходит реально. Может быть, ничего реального уже и вовсе нет. Может, я пропустил этот самый момент, когда жизнь наша ушла в другое пространство.
Посуди сама. Мы всю жизнь проводим в виртуале! Ведем виртуальные разговоры не только в Сети, но и с реальными людьми – обсуждаем поступки людей, которых не знаем, с людьми, которых, в общем-то, тоже не знаем. А что тогда мы знаем вообще? Мы даже не знаем, что будет завтра и что будет через пять минут. Причем абсолютно не понятно, будет ли через пять минут вообще что-то. Я даже не знаю, увижу ли я тебя когда-нибудь.
Может быть, встретимся все же по-настоящему? Нет, если не хочешь – я не настаиваю. Но мне бы очень хотелось тебя увидеть. Кто знает, может, завтра наступит Конец Света или Конец Интернета.:) . В общем, если что – приношу извинения за недостойное виртуальное поведение… Но, черт возьми, как же мне хочется тебя увидеть!!! Давай увидимся? Плиз, плиз, плиз!!!!
Sincerely,
Andrew
Именно в этот момент все и началось. Возможно, Андрея толкнул под локоть какой-то редакционно-офисный бес, которому молодые практикантки, по слухам, оставляют на ночь конфетку. Возможно, это все Юрий навеял своим предложением «скорой сексуальной помощи» в исполнении его любимых массажисток. Возможно, это все Паша со своей Лебедевой и ее диким разгулом. А может быть, седина, все еще не пришедшая в бороду…
Так это или нет, но последние слова Андрей написал неожиданно даже для самого себя. «Enter» был нажат – и письмо утекло в опто-волоконную реку инета. Вернуть его уже не было никакой возможности. А на часах было два – время обеда. А значит, его виртуальная собеседница если еще не открыла письмо, то откроет его через пару секунд…
2:15 PM
From: Olga
To: Andrew
Приветики!
Как-то даже и не знаю… Ну, в смысле, не знаю, с чего бы и начать. Давай по порядку.
Первое. Конечно же, я хотела бы тебя увидеть. В смысле, в реале. В смысле… Ну, ты понял.
Второе. Предложение очень лестное и очень приятное. Хотя и застало меня врасплох.
Третье. Не подумай, дело совершенно не в тебе. Дело только во мне. Словом, мне надо подумать. Дай мне время.
И еще. Знаешь, мне кажется, что… Все как-то слишком быстро происходит. А может, и не быстро, но… Не знаю, может, быстро для меня… Я, наверное, боюсь…. Не стоит этого делать… Хотя… (стерто ).
Best regards,
Olga
Ольга вышла в приемную и попросила у Леночки сигарету, чем несказанно удивила свою секретаршу. «Вот, теперь ей будет, о чем с бухгалтершей Верой лясы поточить», – усмехнулась и отрицательно махнула рукой Оля.
Провожаемая подозрительно-удивленным взглядом секретарши, Ольга пересекла свою приемную и направилась в дамскую комнату в дальнем конце коридора.
Раскурив сигарету в женском туалете и убедившись, что эта гадость с ментолом, Оля задумалась. Общение выходило из виртуала в реал, и она с удивлением обнаружила, что это ей… нравится.
Тут сразу стоит откинуть нелепые инсинуации, слишком вольные и даже весьма скромные домыслы. Мужу Ольга никогда не изменяла и, судя по внутренним ощущениям, пока не собиралась. Впрочем, встреча с другом по переписке этого, как ей казалось, и не подразумевала. Почему не подразумевала? Опять же, судя по внутренним Ольгиным ощущениям.
Да и вообще, что тут такого? Ну, встретились давние знакомые, два приятных друг другу человека. Ну, допустим, скрыла она этот факт от мужа, который может неправильно понять. Ну, допустим и дальше стали встречаться, причем продолжая скрывать это. М-да…
Но встретиться все-таки хотелось… Хотя со стороны это выглядело как-то не очень… Пахла эта встреча какими-то подленько-тайными свиданиями, хитроумненько-продуманными отмазками и нервненько-судорожными оглядками по сторонам – вдруг увидит кто из знакомых. А увидев, перескажет со своими комментариями, естественно, описывающими ее не в самом радужном свете. Пусть даже Андрей в это никогда не поверит. Хотя, почему же не поверит? В который уж раз, судя по внутренним Ольгиным ощущениям.
Как бы то ни было, поверит – или неповерит, узнает – или неузнает, жизнь все равно уже не будет такой, как прежде.
И вот тут самое время попристальнее взглянуть на Ольгу, уверенную в себе женщину чуть за сорок, окидывающую мысленным взором свои желания и задумчиво разглядывающую осенний двор за окном.
Жизнь Ольги складывалась так, что вот эта ментоловая сигарета, выкуренная тайком в туалете, где курить запрещено, была самым лихим поступком за последние несколько лет. А переписка с неким виртуальным «Андреем» стала самой большой тайной в ее жизни. Даже в школе, не говоря уже об институте, проступки были пообъемнее, а тайны пообширнее. Чего стоило одно путешествие автостопом в Крым или кража из книжного магазина томика Цветаевой, на который не хватало денег, но очень хотелось… Благоразумие же, вошедшее в ее жизнь вместе с семьей и карьерой, более того, ставшее краеугольным камнем и семьи, и карьеры, как ни странно, сейчас угнетало и напрягало.
Ольга прошлась от окна к двери, а потом вернулась обратно к окну, дирижируя рукой с сигаретой в такт своим мыслям, – каблуки цокали по гладкому мраморно-серому кафелю.
Да будь что будет, подумала Ольга, откажу! Откажу, откажу, откажу…. Или не откажу. Но, скорее, все-таки откажу.
Сигарета, пусть даже и с ментолом, на этот раз не помогла. Ольга сделала последнюю затяжку, отогнала рукой остатки дыма, бросила окурок в унитаз и твердой походкой уверенной женщины вышла из туалета.
3:20 PM
From: Andrew
To: Olga
Есть все-таки в жизни счастье!
Я знал, что ты не откажешь! Ну, то есть не знал, конечно. Но очень-очень-очень-очень на это надеялся! Ведь говорят же врачи, что надежда на выздоровление – это уже половина выздоровления. В данном случае, как ты понимаешь, я надеюсь на выздоровление от затянувшейся виртуальной хандры. Боже, что я пишу?! Ты, главное, не передумай, очень тебя прошу!
Теперь, по процедурному вопросу, как говаривал один известный Генсек. Хочу пригласить тебя на улицу Набережная дорога, 23. Если ты поедешь на такси – они этот адрес знают.
Там есть такой чудный ресторанчик «Под мостом». Все значимые события в моей жизни так или иначе связаны с ним. А встреча с тобой – событие самое значимое. Без малейших сомнений.
И наконец о времени… В смысле, о времени нашей встречи. Мне хватит буквально часа. Даже меньше. Я только переоденусь. Хотя нет! Я даже готов побриться по такому поводу! Так что добавь мне, пожалуйста, десять минут… Я уже заказал столик.
Ты меня сразу узнаешь, я буду сидеть за столиком с видом на мост с чашкой латте. Хотя – к черту латте! Я буду пить шампанское! Из большого фужера, самого большого фужера для вина, который они только найдут. Напьюсь! Точнее – напьемся! Повод в наше время редкий – реальное, подлинное, самое что ни на есть настоящее знакомство.
Sincerely,
Andrew
Андрей два раза проскочил на желтый и один раз на красный. Чуть не сбил не вовремя сунувшуюся на пешеходный переход тетушку с сумками и влетел к себе во двор. На ходу поздоровался с бабушкой-консьержкой. И помчался в холл. Лифт полз бессовестно долго, а на двери, как назло, было целых два замка. Глупо улыбаясь, Андрей влетел в прихожую и только тут отдышался…
Под вешалкой стояли розовые кеды, а на вешалке висела модная курточка из тонкой кожи, купленная им же, Андреем, к прошлому 8 марта. Глупая улыбка сползла с лица Андрея, но на смену ей тут же пришла улыбка нежная.
– Катя! Катя! – закричал Андрей. – Катенок! Ты тут?! Где ты?! Катенок!!!
Из кухни выбежала доченька Катя, любимая и обожаемая. И бросилась обниматься, и запуталась носом в его волосах, и даже чуточку повисла на шее. В тот же миг Андрей забыл и про ресторан, и про шампанское, и вообще про все на свете. Не стоило все на свете одной вот этой минуты.
– Катенок, – погладил он по волосам дочь, – ну ты даешь! Чего ж не предупредила, что прилетаешь? Позвонила бы. Я бы встретил!
– Сюрприз хотела сделать, – с улыбкой ответила дочь. – И вообще, я уже не маленькая, сама могу доехать. Конечно, приятно бы было, если б ты встретил. Но тогда бы весь сюрприз пропал.
Андрей кивал, по-прежнему нежно-глупо улыбаясь. Сюрприз бы точно пропал.
Катя была единственным ребенком в семье. Не то чтобы Будниковы не хотели, или (вот ужас-то!) не могли завести второго. Просто после рождения Катьки даже мысль такая им в голову не приходила. Очевидно, хватало и Андрею, и Ольге любви к этой девочке с рыжевато-русой головкой, пахнущей свежескошенным сеном, и смешными мелкими веснушками на носу. Со своими маленькими и такими любимыми капризами, болезнями, успехами и радостями. Годы шли, Катька росла и менялась, а любовь оставалась все той же. Нет, наверное, она тоже менялась, но ничуть не уменьшалась, не истиралась от лет.
Иногда Андрей думал, что именно в этой любви и заключен подлинный Смысл Жизни. «В начале своего пути мы живем для того, чтобы нас любили наши родители. А потом у нас появляются дети, и мы сами живем для того, чтобы любить их. Вот так просто. Просто, но не мало…»
Есть, конечно, отдельные персонажи, которые считают смыслом жизни, например, Великое Открытие. Или попытку Познать Себя или, к примеру, Захватить Землю. Только глупые это желания. Глупые и неказистые. Потому что Великое Открытие рано или поздно приспособят для бытовых нужд, как Архимедов винт в мясорубку. Познать себя невозможно в принципе, можно лишь бесконечно копаться в своем необъятном сознании (или в том, что ты сам считаешь таковым), что в итоге приведет к алкоголизму или разочарованию. А захват Земли… Ну что может быть глупее: вот захватил ты Землю, порадовался этому… Ну, допустим. Что с ней дальше делать? То-то же!
А любовь к маленькому существу с твоими глазами, волосами и большими пальцами на ногах – это чувство вечное и вечно приносящее счастье.
Следом за Катей из кухни выглянула Ольга с неизменной чашкой кофе в руке. Она отчего-то оценивающе посмотрела на супруга. Как будто ждала чего-то. И заранее знала, что то, чего она ждет, точно не случится, и ждет она совершенно зря. Но делает одолжение, все-таки ждет.
– Папка! А я тебе подарок привезла! – закричала Катя и бросилась на кухню, откуда вернулась с прямоугольником, сияющим стильной подарочной упаковкой. – Давай, открывай скорее! Тебе понравится!
– Спасибо, доченька! – немного неловко ответил Андрей, разворачивая бумагу, под которой обнаружилась целая коробка отличных кубинских сигар. – Откуда столько денег у тебя?…Кстати, а по какому поводу вообще подарки?
Ольга вздохнула – вот, мол, так я и думала, так я и знала… Более того, она бросила на дочь выразительный взгляд – а что ты, милая, от него хотела? Катя от досады даже топнула ногой.
– Ну папа… – укоризненно протянула она. – Мам, а он, похоже, как и ты… Забыл…Что же вы, предки? Надо было вам напоминалку какую-нибудь прислать.
– Наша дочь, в отличие от нас, помнит, какой сегодня день… – менторским тоном, который так возненавидел в последнее время Андрей, начала Ольга.
– Мам, молчи. Пусть сам вспомнит! – перебила ее Катя. – Ну, отец, вспоминай же! Давай!
– Ну… не знаю, – промямлил Андрей, задумчиво доставая сигару. – Какой-то праздник? Вроде не Восьмое марта… И Святой Валентин вроде зимой, а я всегда про Валентина забываю… Нет, сдаюсь!.. При этом заранее раскаиваюсь и прошу прощения.
– Ну вы, предки, дае-ете… – совсем расстроилась Катя. – Сегодня же годовщина вашего знакомства. И, если вам интересно, не какая-нибудь, а двадцать пятая уже годовщина.
– Ага… Точно… Ну да… – без всякого энтузиазма ответил Андрей, прекрасно понимая, чем это ему теперь грозит. – Как же я забыл-то… Годовщина знакомства. Двадцать пятая, гляди ж ты.
А грозило это поездкой в ресторан. Причем в тот самый, «Под мостом», где он заказал столик для встречи с прекрасной незнакомкой по имени Ольга, которая пишет не менее прекрасные виртуальные письма. Как теперь выпутываться из этой ситуации, он представлял довольно смутно. Нет, если честно, он и вовсе не представлял. Андрей в который уже раз подивился феноменальной памяти дочери. Подивился, но и подосадовал на то, насколько некстати эта педантичность в данном конкретном случае.
Хотя почему некстати? Повод лишний раз увидеть дочь, живущую далеко от родителей… Черт возьми, радоваться надо! К лешему всех незнакомок, когда доченька рядом!
Катя помнила все даты, дни рождения всех родственников, годовщины свадеб, помолвок и даже смертей, девяти и сорока дней. Цифры складывались стройными рядами в ее голове, даты даже не надо было обводить на календаре цветными фломастерами или ставить напоминалку в телефоне. Ольга с Андреем удивлялись, откуда у них, закоренелых гуманитариев, дочь со склонностью к точным наукам, с невероятно цепкой памятью и с непоколебимой уверенностью, что только так и должно быть?
«С незнакомками разберемся…» – и Андрей с удовольствием выбросил, пусть и на время, мысли о странном своем виртуальном то ли знакомстве, то ли романе.
– Так что? – спросила Катя. – Едем? В наш ресторан! Давайте, предки, шевелитесь, не стойте с кислыми физиономиями.
– У меня была пара дел на вечер… – Андрей попытался как-то отговориться от обязательного семейного мероприятия, хотя сам понимал, что это глупо. – Хотя… Дела не очень, не сказать чтоб очень важные…
– Отец, ну какие могут быть дела?! – возмутилась Катя. – Годовщина знакомства! Любимый праздник! Твой и мамин…
– Ну, ладно… – немного подумав, решился Андрей. – Я как раз заказал столик. В ресторане. «Под мостом». Так что шампанское ждет нас, можем ехать.
Последние слова привели Катю в полный восторг. «Знала бы она, для кого на самом деле заказан столик – не радовалась бы, – подумал Андрей. – Собралась бы, наверное, и улетела обратно в Краков. Вся в слезах…»
Но, к счастью, не знала Катя, и Ольга не знала.
– Ага! – воскликнула дочь. – Папка, так ты прикидывался! Ты все помнишь! А заказал наш столик? Столик с видом на мост?
– Конечно, – улыбнувшись, ответил Андрей. – Наш столик. Какой же еще я мог заказать?
Андрей и Ольга переглянулись.
Ольга недоуменно посмотрела на супруга, не понимая, что происходит, почему столик заказан, и не веря, что он в действительности помнит про День Знакомства. Но вслух ничего не сказала – да и что тут можно было сказать? Не скандалить же, в самом деле, пытаясь выяснить, для кого и по какому поводу на самом деле заказан тот самый, ихзаветный столик?
– Я только переоденусь, – пробормотал Андрей, проведя рукой по щеке. – И побреюсь, кстати. Праздник все-таки.
И пошел в ванную. Здесь он перевел дыхание и посмотрел на себя в зеркало. Ситуация сложилась совершенно дурацкая, но вариантов не было. Прекрасная незнакомка, подруга по переписке, наверное, уже в пути. Телефона ее он не знает и предупредить не может. Он даже не знает, как она выглядит. В любом случае надо ехать в ресторан.
«Ладно, – подмигнул Андрей своему отражению. – Разберемся…»
Глава 4
Не прошло и двух часов, как его «Рено» парковался на набережной. Ресторан «Под мостом» был знаковым местом для города.
В советское время здесь стояла обыкновенная «стекляшка» под названием «Искринка», которую к приезду Леонида Ильича Брежнева переделали в ресторан. Старожилы помнят, как генеральный секретарь посетил «Образцовое предприятие общественного питания», отведал угря под фирменным соусом и запил его «Зубровкой» (по другой версии, «Московской особой») производства местного ликеро-водочного завода. После чего отдышался и отдал дань фирменному десерту с изрядной долей коньяка как в креме, так и в стоящей рядом стопке. После чего, действуя строго по плану, вручил предприятию переходящее Красное знамя. Красавицу-официантку, принявшую знамя, генсек поцеловал троекратно в губы. Но это выглядело совершенно не сексуально, скорее по-товарищески, по-коммунарски. То есть официантка-то выглядела вполне смачно, чего не скажешь о товарище Брежневе.
Ни на минуту не отклонившись от протокола, «Чайка» увезла генсека, может, в светлое будущее, а может, и еще куда. Карьера же официантки резко, как говорится, «пошла». Через год уже не Света, а Светлана Аркадьевна стала обладательницей «Волги», квартиры, дачи и золотых перстней в комплекте с кулоном и сережками: пост директора ресторана в нашей стране подразумевал свой, раз и навсегда (как казалось) выработанный особый стиль.
В девяностых Светлана Аркадьевна передала предприятие бухгалтеру Гарику Акопяну за неплохие отступные, целых двести долларов (тогда это была сумма!), и эмигрировала в Израиль. Гарик выбросил переходящее Красное знамя, но портрет Брежнева почему-то оставил. Видимо, иконостас орденов на груди бывшего руководителя бывшей страны вызывал у Гарика, который, как и все восточные люди, любил золотое и блестящее, восторг и уважение.
Предприятие процветало. Новый бомонд девяностых – парни в спортивных костюмах и малиновых пиджаках – предпочитал уют ресторанов духоте кабинетов и офисов. На деловых встречах, которые они называли «стрелками», бывшие чемпионы по вольной борьбе, гиревому спорту и боксу любили поесть обильно и питательно: шашлыки, котлеты по-киевски, отбивные… Тогда в меню появились иноземные напитки: «Абсолют», «Наполеон» и «Финляндия». Именно на эти популярные марки по-быстрому перешел местный ликеро-водочный завод. При этом в принципе водка осталась той же (а какой она еще может быть?), лишь поменялись этикетки и бутылки.
Меню ресторана в очередной раз сменилось в начале двухтысячных – когда незаметно изменилась и вся наша жизнь. Пропал куда-то Гарик, а вслед за ним и чемпионы с их необъятными телесами и малиновыми пиджаками.
Говорят, Гарик сейчас вкладывает деньги в ракетостроение. О чемпионах же вообще ничего не слышно.
А ресторан «Под мостом» новые, никому не известные хозяева переделали в место романтических свиданий, где можно было заказать что-нибудь в стиле «фьюжн»… Очень статусно и прилично.
Кстати, изделиям местного ликеро-водочного завода от места было отказано: местную водку напрочь вытеснили «Бродяга Джонни» и «Хеннеси». Да и самого завода больше нет на карте города. На его месте выстроили два жилых дома-свечки и не менее свечкообразный офисный центр.
Андрей, Ольга и Катя прошли в зал. У Кати, родители знали это, везде были знакомые. Вот и в ресторане «Под мостом» у нее нашелся знакомый бармен. Прощебетав «я на две минуточки буквально, я же его почти два года не видала», дочка полетела к барной стойке. Там быстро завязался разговор – Катя, жестикулируя и смеясь, что-то быстро рассказывала высокому черноглазому парню. А родители, глядя на нее, затеяли разговор, совершенно не подходящий к торжественному случаю.
– Скажи мне, вы что, действительно готовите материал про эту козу, Лебедеву? – хмуро спросила Ольга. – Скандальный, естественно… И жесткий, и злобный.
Она уже успела спросить об этом в машине, и с тех пор призрак «скандальной звезды» упорно витал над супругами. Андрей уныло и без энтузиазма поковырял палочками «Калифорнию с крабом» и добавил васаби в соевый соус.
– Да, готовим. Но это не самое гнусное. Материал этот – заказной. Сама понимаешь, это намного хуже, – в тон жене ответил он. – Я не знаю, что с этим можно сделать. Придется давать. В том или ином виде.
– Заказно-ой… – протянула Ольга. – Плохо. А кто заказал? И что значит «в том или ином»?
– А хрен его знает, – пожал плечами Андрей. – Деньги пришли с какого-то левого счета. Но уже ж пришли. Теперь придется отрабатывать. А в том или ином… В смысле, что можно все-таки написать по-разному: можно помягче, можно пожестче, можно сгладить углы. Но суть от этого не поменяется. Мочилово будет в любом случае.
– Плохо, – расстроилась Ольга. – Андрюша, сделай что-нибудь, пожалуйста. Ты же помнишь, как Лебедев нам помог в свое время. Сам понимаешь, мы ему должны как земля колхозу.
– Я сделаю все возможное, – кивнул в ответ Андрей. – Но еще раз повторяю: материал проплачен. А это значит, что он обязательнодолжен быть напечатан. И убрать я его не могу – да никто не даст мне это сделать. Можешь так своему Лебедеву и передать. Постараюсь, чтобы не совсем уж гнусно и грязно, но, если честно, тут от меня уже мало что зависит.
– Но должен же быть какой-то выход? Может, я поговорю с Лебедевым, и он больше заплатит, или как-то так. В смысле, перекупит эту статью.
– А с тем заказчиком, ну, который уже заплатил, как быть? – возразил Андрей. – Сказать ему, типа: мы взяли больше, а вы идите лесом? Так дела не делаются. И вдобавок, тот парень из оффшора тоже может заплатить больше. Мы что, будем из-за этой несчастной дуры Лебедевой аукцион устраивать? И смех и грех, честное слово.
– А почему бы и нет? – не понятно, насколько всерьез спросила Ольга. – Бабло побеждает зло.
– Не говори ерунды, ты же юрист и знаешь, чем обычно такой цирк заканчивается! – возмутился Андрей. – Выход-то один, на самом деле: сделать так, чтобы Юрий сам отказался от статьи…
– А это можно устроить? – с надеждой спросила Ольга. – Черт, это было бы просто идеально.
– Ну, я же сказал, постараюсь, – вздохнул Андрей, – но ничего не обещаю. Просто попробую с ним поговорить.
Катя примчалась и с улыбкой победительницы почти уронила на стол три бокала с гавайскими коктейлями, щедро декорированными зонтиками, сахаром и дольками апельсина на кромках. Ольге показалось, что эти коктейли были слишком уж летние, совершенно не подходившие к стоящей за окном ноябрьской погоде. Андрей же, с подозрением посмотрев на них, решил, что пить сегодня точно не будет.
– Комплимент от бармена, – весело сказала дочь. – И хватит уже о работе. Что вы все «решим», «не обещаю»… Праздник ведь! Ну, давайте, рассказывайте, как вы познакомились…
Катя умостилась в кресле напротив, всем своим видом показывая, что готова слушать. Однако энтузиазм, если таковой и был, на лицах Андрея и Ольги не отразился. Наоборот, Андрей еще упорнее принялся ковырять суши. А Ольга с тоской посмотрела в глаза дочери. Совсем не праздничное у нее сейчас было настроение. И в который уж раз рассказывать одно и то же совсем не хотелось. Да и вспоминать о том дне тоже не хотелось. Совсем другие мысли мучили Ольгу, да и с просьбой Лебедева ситуация была запутанная.
– Да сто раз уже рассказывали, – попыталась отделаться от рассказа Ольга. – Ты же его уже наизусть знаешь, Катенок.
– А мне нравится… – капризно сказала Катя. – Сто раз слушала и еще сто раз слушать буду. А потом еще тысячу и даже сто миллионов раз. Давайте, рассказывайте!
– Ну что ты, как маленькая? – возмутился Андрей, уронив палочки на стол. – Действительно ведь, наизусть все знаешь. Не видишь: мы с мамой разговариваем. О серьезных вещах…
Катя взглянула на отца, и Андрей понял, что спорить бесполезно.
– Хорошо, тогда начну я, – заявила Катя. – Дело было так. Листья падали с деревьев, и не то моросил дождь, не то падал первый снег. Ты, мама, стояла на мосту. Посередине. Ты любила здесь гулять. Папа видел тебя здесь и раньше, но тот день оказался особенным.
Родители поняли, что деваться некуда и семейную сагу придется рассказывать вне зависимости от их желания. Что ж, сами виноваты – они рассказывали Кате эту историю с ее пяти лет. И именно в этот день, празднуя день их знакомства… Каждый раз. Именно День Знакомства, а вовсе не годовщина свадьбы был их главным семейным праздником. Наверное потому, что про этот день было что рассказывать в отличие от свадьбы.
В день же свадьбы все было сумбурно: свежеиспеченные супруги нервничали, их родители нервничали еще больше, а гости пили. А еще гости ели, потом танцевали и периодически кричали «горько!». Словом, свадьба как свадьба. Ничего особенного и даже запоминающегося в тот день не произошло. Ну, надарили всякой дребедени. Одних торшеров было три одинаковых, не говоря уже о сервизах. Ну, повидали толпу дальних родственников – каких-то троюродных племянников отца невесты и двоюродных бабушек со стороны матери жениха, которых никогда не видели ни до, ни после. Как раз это расстраивало меньше всего, хотя Кате об этом они так ни разу и не сказали.
А этот день – День Знакомства – был днем особенным, настоящим и принадлежащим им одним. Однако и такие праздники со временем становятся скучными и неинтересными. Время стирает не только города и целые цивилизации. Как говорилось в популярной рекламе девяностых, вечные ценности на пятом десятке тоже меркнут. Хотя, быть может, их ценность меркнет временно – до тех пор, пока не поймешь, что вот сейчас, через миг, можешь потерять их навсегда.
– Да, дочка… – решительно продолжила Ольга рассказ Кати. – Был очень сильный ветер. Наверное, северный. Я зажмурилась и не хотела открывать глаза. Ветер дул в лицо и мне ужасно захотелось… Ну, как у классика, «взмахнуть руками»…
– Как? Мамочка, покажи, – попросила Катя. – Ну пожалуйста, прошу тебя, пожалуйста…
– Катя!
– Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – простонала дочка. – Ну ма-амочка…
Ольга встала, воровато оглянулась по сторонам и взмахнула руками. Кажется, никто не видел. Андрей же тем временем так же воровато бросил взгляд на часы. Время поджимало, и прекрасная виртуальная незнакомка могла быть уже совсем рядом с кафе, а могла уже и войти в зал.
– Отец, прекрати смотреть на часы, – возмутилась Катя, – и скажи, что мама в тот миг была похожа на маленькую чайку…
– …Да. На маленькую чайку. Маленькую белую чайку, которая хочет, но боится взлететь… – продолжил Андрей. – Не уверена в своих силах, что ли.
– И что потом? – теряя терпение, начала подгонять рассказ Катя. – Ну вы же раньше эту историю мне сами рассказывали. А теперь просто клещами приходится вытягивать ее из вас.
– Потом твой отец подошел ко мне и спросил: «Девушка, куда вы летите?» – вздохнув, продолжила рассказ Ольга. – Да, так и сказал, очень тихо: «Девушка, куда вы летите?»
– А мама отвернулась. Словно испугалась чего-то… – Андрей честно пытался углубиться в воспоминания. – И тогда я понял, что именно эту девушку … я любил всю жизнь.
– Пап, ну скажи, как тогда! – взмолилась Катя. – Ну встань… Ну пап! Ну скажи: «Девушка, куда вы летите?…» Ну пап! И ты мама! Вставай! Ну предки!
Андрей и Ольга поднялись и подошли друг к другу. Впрочем, без малейшего энтузиазма. Андрей встал за Ольгой и почти уткнулся лицом в ее волосы, как это было тогда, двадцать пять лет назад. Правда, теперь волосы пахли очень дорогим, и очень приторным гелем для укладки. А из-под крашеных в натуральный блонд волос предательски выглядывали коротенькие седые корни. Почему-то Андрей только сейчас обратил внимание на волосы Ольги. Но при этом ему и в голову не пришло вспомнить, насколько седой мужик смотрит на него из зеркала по утрам.
– Девушка, а куда вы летите? – повторил Андрей. Слова прозвучали жалко, по-дурацки и, что хуже всего, Кате и Ольге это было ясно так же, как и ему самому.
– Да не так ты это говорил! – расстроено сказала Ольга, усаживаясь за столик. – Слова те же, но не так!
Катя вздохнула.
– И ты, папа, потом перелез через ограждение моста и что сказал? – она попыталась хоть как-то сгладить неловкость. – Что ты сказал тогда? Ну па-апочка! Пожалуйста!
– Девушка, если вы меня не поцелуете, то я прыгну вниз, – вздохнул Андрей и тоже сел. – Да, так и сказал.
– Мама! – не унималась Катя. – А что ты тогда подумала в ответ? Скажи, ну пожалуйста!
– А, ну да… – вздохнула Ольга. – Мне, конечно, хотелось, чтобы из-за меня погиб юный принц, но мысль о том, что я его больше не увижу, была невыносима. И я его поцеловала.
«И в тот же миг лягушка превратилась в прекрасную принцессу…» Это была совсем другая сказка, и Ольга с трудом сдержалась, чтобы не сказать этого вслух. «Интересно, а что было бы, если бы принц в тот же миг превратился в жабу? Ну, или хотя бы в крокодильчика…»
– И вы оба поняли, что это – судьба… – Катя с удовольствием довела до счастливого конца семейную легенду. – И с тех пор вы любите друг друга вот уже много лет. И надеетесь, что жить будете долго и умрете в один день.
Ольга криво улыбнулась, подумав, что сейчас ей было бы достаточно надежды просто жить долго. А вот насчет умереть – с этим явно можно подождать. Андрей снова опустил глаза на часы. Было десять минут девятого. Он достал сигару и отрезал кончик. Похлопав по карманам, нашел спички и поднялся.
– Я отойду, – сказал он. – Минут на десять… Ну, может, на двадцать.
– Куда это ты? – удивилась Ольга.
– Так я это… – ответил Андрей, – сигару выкурю. В смысле, на улицу выйду и выкурю.
– Да кури уже здесь, – махнув рукой, разрешила Ольга. – Холодно на улице.
– Ну, ты же не любишь табачного дыма, – поднялся Андрей, на ходу раскуривая сигару. – Сделаю тебе приятное, раз в жизни подымлю на улице. Я скоро, не скучайте без меня.
Ольга и Катя некоторое время смотрели ему вслед. Такая выходка отца Катю расстроила: ей хотелось, чтобы в такой день все любили и не могли отойти друг от друга ни на шаг. Да и Ольге, говоря по чести, уход Андрея не доставил ни малейшего удовольствия: пусть бы дымил своей вонючей «Коибой», которая пахнет так же отвратительно, как и дешевая «Прима» без фильтра. Это можно было бы простить, лишь бы сидел напротив и следил, не пора ли уже подлить шампанского.
– А когда он перелезал через перила обратно, он уронил мою сумочку, – нарушила молчание Ольга. – Вместе с только что купленной дорогущей гэдээровской помадой. Но это – семейная тайна. Никому не говори.
