Текст книги "Последний Карлсон"
Автор книги: Лада Кутузова
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сборник «Последний Карлсон»
Исправить прошлое
Петрович прожил счастливо и беззаботно целых тридцать пять лет, когда его угораздило влюбиться. Страсть закрутила, как стиральная машинка белье, накрыв с головой. Грянул марш Мендельсона, торжественная усатая тетка объявила о нерушимости брачных уз, мать тоненько завыла, словно провожая в последний путь, и очнулся Петрович уже глубоко семейным человеком. И все бы было неплохо, если бы не теща. Это была не просто теща, а Теща с большой буквы, всем зятьям в назидание. Все, что делал Петрович, осмеивалось ею и подвергалось остракизму. Сильнее всего Теща переживала по поводу мезальянса своей доченьки. Пусть Петрович считался лучшим мастером в автосервисе и являлся обладателем отдельной жилплощади, пусть начальство ценило его на вес золота и платило такую зарплату, что не каждому белому воротничку снилась – все это Галина Петровна старательно не замечала. Так и говорила: «Не пара он тебе, Любонька, не пара».
Однажды на семейном празднике Петрович хряпнул для храбрости три рюмки забористой самогонки и поинтересовался:
– А чем же я вам, Галина Петровна, не нравлюсь? Что образования у меня нет – это пустяк, я поболе любого инженера зарабатываю. Выпиваю редко и в меру, не курю, зарплату до копейки в дом приношу, дочь вашу не обижаю. Что ж вы, обожаемая теща, на меня все время так смотрите, будто я вашу пенсию украл?
Галина Петровна к тому времени тоже уже изрядно наотмечалась, поэтому выдала, как на духу:
– Ты, зятек, не обижайся, но похож ты на одного мерзавца. Сколько лет прошло, а как вчера все помню, морда его до сих пор перед глазами стоит. Возвращалась я со школы домой, а этот подлюка подошел ко мне и ни с того ни с сего как вдарит! Я в рев, а он деру дал. Так что хошь делай, но любви промеж нами никогда не будет. Не по нутру ты мне.
Петровичу откровения тещи запали в душу. Был у него со школьных лет приятель один, Колька Ботаник. Тот вечно какие-то опыты ставил, книжки умные читал. А недавно Петрович ему деталь помог сварганить: Колька утверждал, что машину времени изобрел и скоро Нобелевку за свое открытие получит. Так и так, решил Петрович к другу подкатить по поводу эксперимента. Мол, он согласен послужить на пользу науке. Ботаник, конечно, обрадовался – не хотелось собой рисковать – и согласился отправить Петровича в прошлое. Петрович подговорил Любочку, чтоб та разузнала у своей мамаши, когда то печальное событие произошло. А сам решил: подкараулит того мужика и не даст ему свою будущую тещу обидеть. И все у них с супругой наладится, а то та вечно пасмурная после материнских визитов ходит, и глаза, как у моли, у которой шубу любимую отняли.
Наступил час икс. Колька в тысячный раз проинструктировал, как выставлять дату, точное время, координаты. Проверил ремни, подергал за рукоятки и, наконец, благословил. Петрович нажал на пуск, машина резко ухнула вниз, так что сердце у Петровича чуть не вылетело через рот, затем все потемнело, и очнулся он уже в старом дворике. Поставил аппарат на режим невидимости (военная разработка), настроил опции возврата, а сам принялся выжидать. Скоро показалась будущая теща. Петрович сразу ее узнал: пусть и двенадцатилетняя, а уже дылда дылдой. Она неторопливо возвращалась домой, крутя в руке мешок со сменкой и доедая мороженое. Никакого подозрительного мужика рядом не было. Петрович еще раз огляделся, но так никого и не обнаружил. И тут его досада взяла: что ж это такое? Его постоянно грызут ни за что, разлад в семью вносят, а вся история голый пшик?! Петрович сплюнул со злости, подошел быстрым шагом к еще не теще и залепил увесистого леща. Мороженое упало на асфальт жирной кляксой, девчонка заревела со всей дури, а сам Петрович скрылся в машине времени.
А пусть не врет!
Главное предназначение Бога
Начинающему ученому Грегу Смитту повезло с тестем. Тот никогда не отказывался помочь зятю, наоборот, считал продвижение карьеры зятя своей первоочередной задачей.
– Слетаешь на Аврору, побудешь там пару недель, вроде как для необходимых исследований, – предложил тесть. – У тэддийцев сейчас активно развивается вера в единого Бога. Подберешь материал, основные тезисы я тебе накидаю. После защитишь диссертацию, что любая развивающаяся раса приходит от многобожия к монотеизму. И возьму к себе в институт, пока младшим научным сотрудником, а там видно будет.
Аврора представляла из себя планету, чьи параметры приближались к земным, и являлась огромным куском суши, лишь с севера омываемой океаном. Пригодная для проживания местность тянулась вдоль этого побережья, остальная часть материка была изрезана огромными трещинами, которые постоянно меняли свое расположение. У малочисленных исследователей создалось впечатление, что природа на планете изначально решила ни в каких экспериментах не участвовать, поэтому разнообразием флоры и фауны не радовала.
В океане плавали огромные сгустки комбижира, которых местное население называло кормильцами. Внешне кормильцы походили на поднимающееся тесто, состоящее из белесо-бесформенных комков. Они мигрировали зимой к побережью за стадами взвешенных кормовых частиц, а на лето уплывали к полюсу, скрываясь за плавающими ледяными горами.
На потрескавшейся поверхности Авроры обитали прыгалки, больше всего напоминавшие спирали. Прыгалки постоянно находились в движении, перекатываясь через всевозможные ловушки этой планеты, когда из ниоткуда на месте всегдашней тверди возникала бескрайняя впадина. Летом стада прыгалок вслед за ветрами приносило на край суши, где на них охотились разумные обитатели Авроры тэддийцы, прозванные так из-за своей схожести с игрушечными мишками Тэдди. Умильные создания, неловкие на первый взгляд, являлись обладателями быстрой реакции, а также смертоносного набора клыков и когтей. Их-то и предстояло изучить Грегу Смитту.
Все эти сведения Грег прокручивал, спускаясь на шаттле на основную базу, заодно припомнил и байку, которую поведал тесть с наказом держать язык за зубами. Мол, изначально тэддийцы ни в какого единого бога не верили, но как-то случился у них в межсезонье продовольственный кризис, и стали они загибаться от голода. И один из астронавтов, русский по происхождению, нарушив все директивы, притащил мишкам Тэдди несколько ящиков консервов. Тэддийцы уверовали в Бога, доброго и всемогущего, русского со станции отослали, а Грегу надо всего лишь притащить доказательства, пусть и сфабрикованные, и дело в шляпе. Спуск на Аврору шел в плановом режиме, когда неожиданно отказала система навигации. Шаттл начал совершать аварийную посадку.
Лео волновался. Кормильцы уже две недели назад покинули побережье, отбыв в край вечной ночи. Небо по-прежнему скрывало солнце, дающее тепло. Не дули южные ветра, увлекая за собой травяные шары, вслед за которыми всегда появлялись прыгалки. Запасы еды закончились три дня назад, и ребенок, недавно родившийся у подруги Лео, начал угасать – у всех землеходов, так называли себя тэддийцы, был быстрый обмен веществ. А Бог, который обещал, что никогда больше его дети не станут голодать, не появлялся.
Внезапно раздался оглушительный рев, Лео посмотрел наверх и увидел быстро спускающийся шар, упавший недалеко от стоянки племени. Землеход нерешительно потоптался на месте, затем решился и отправился в путь. Через несколько часов он нашел непонятный ему предмет, рядом с которым лежал Бог. Лео долго не решался подойти, но, когда Бог открыл глаза, подполз к нему на коленях и замер, преклонив голову.
Когда Грег очнулся, то обнаружил, что лежит вне шаттла, видимо, сработала катапульта. При появлении тэддийца Грег напрягся: до сих пор никто, кроме ненормального русского, на контакт с племенем не выходил, и неясно, чего следовало ожидать в подобных случаях. Но поведение мишки Тэдди не пугало, видимо, тот сам испытывал страх. Вскоре тэддиец заговорил.
– Я ждал тебя, Бог.
– Не понимаю, – Смитт пожал плечами. Он не удосужился установить себе в память базовый язык аборигенов.
– У тебя ведь есть еда для нас? – настойчиво поинтересовался Лео.
Грег отрицательно замотал головой:
– Ни фига не понимаю.
– Но ты же обещал! – в интонации Лео, который воспринял движение головой как знак отказа, прозвучало отчаяние.
– Черт, покурить бы, – Грег начал ощупывать себя в поисках сигарет – ему нужен был стимулятор, чтобы окончательно прийти в себя.
Лео воспрял духом: у Бога нет еды с собой, но Бог готов предложить самого себя – жест Бога, похлопывающего по себе, никакого сомнения не вызывал. В их племени принято было принимать плоть стариков, желающих дать возможность выжить молодым в межсезонье. С чувством благодарности быстрым движением лапы землеход ударил Смитта по горлу. Захлебываясь собственной кровью, неудавшийся ученый повалился на землю.
Лео отнес тело ученого к стоянке племени, и все землеходы вкусили кровь и плоть Бога, приняв частицу его в себя. На следующий день южные ветра пригнали стада прыгалок.
Роза Уильям Шекспир
Бог был стар: бессмертие настигло Сэма Уинстона, когда ему исполнилось восемьдесят семь. За день до этого он похоронил жену, самолично выкопав могилу под кустом роз. Куст с именем английского поэта она особенно любила. Тяжелые, темно-вишневые помпоны цветов благоухали с весны до поздней осени, наполняя сад неповторимым ароматом.
Сэм аккуратно вырыл глубокую яму, стараясь не повредить корни. Позвать на помощь было некого – все умерли. Затем осторожно завернул тело жены в скатерть. Эту скатерть с крупными кистями, в разводах ярких цветов она берегла для праздников. А сейчас Сэм уложил жену ровно по центру, словно младенца, и запеленал. Нести тело оказалось нетрудно: Сара была маленькой, будто птичка, а к старости еще больше усохла. Сэм опустил тело в могилу при помощи ремней и закидал землей. Затем прикатил на тачке камни с альпийской горки и уложил сверху.
"Прощай, Сара", – пробормотал он и, спотыкаясь, отправился в дом.
В тот вечер он долго сидел у потухшего камина в кресле-качалке, пил пиво и бессмысленно смотрел в окно. Уже далеко за полночь из дома раздался протяжный стон. Сэм вздрагивал всем телом и выл, не стесняясь слез. Даже когда умерли дочери, он так не горевал. И кончину внуков перенес внешне спокойно. И даже смерть маленького Пэта, правнука, этой личинки месяц от роду, не успевшей стать человеком, не вызвала в нем подобных страданий.
В тот год появился новый вирус. Сэм ворчал: "Опять это горе-доктора паникуют. Сколько уже было этих болезней: и свиной грипп, и птичий. И даже из черной Африки – вирус Эбола. И все кончилось очередным подорожанием лекарств. Вот помяни, Сара, и сейчас будет то же самое. Кто-то сделает деньги на людских страхах". Но в этот раз страшилками дело не завершилось – люди умирали, как колорадский жук после обработки полей дихлофосом. Сэм только надеялся, что Сара переживет его. Он не представлял, что будет делать, оставшись один. И вот все умерли, а он нет – вирус дал мутацию. Сэм подождал еще пару дней, но смерть так и не явилась. Он по привычке вышел в сад и пошел полоть грядку с морковью. Несмотря на возраст, они с Сарой каждую весну сажали зелень и овощи – деревенская привычка. Над Сариной могилой склонились розы.
«Ей бы понравилось», – отметил Сэм. Даже тогда он не подозревал, что стал Богом.
Дни текли один за другим. Сэм каждое утро выпивал кружку молока с куском горячего пшеничного хлеба, не задумываясь, откуда берется еда в кухне. Включал свет, хотя во всем мире электричества уже не существовало, но Сэм не застревал над такими вопросами: он был очень стар, и ум утратил прежнюю остроту. Шел в сад и наводил порядок: удалял больные ветки, боролся с сорняками, подкармливал растения. В один из дней отправился на окраину деревни – там располагался большой овраг. Накопал красной жирной глины и на тачке привез в дом. Весь вечер мял глину в руках, прикидывая так и этак. Начал с животных. Сначала слепил кошку. Не понравилось, разломал кусок и переделал. Вышло гораздо лучше. Потом сделал собаку – у них была похожая, помесь таксы и пуделя. Маленькая, несуразная, но очень смышленая. После смастерил пару для кошки и собаки. За ними последовали свиньи, лошади, коровы и птицы. Наконец, Сэм приступил к людям. Первым вылепил парня. Среднего роста, в меру плотного, с открытым честным лицом.
"Назову-ка я тебя Адамом, сынок", – решил Сэм.
Адам ему понравился – тот походил на самого Сэма. Затем Сэм приступил к подружке для Адама. Первую девицу он забраковал. Она вышла очень смазливой, вся такая секси, как говорили в молодости Сэма. У них по соседству жила разбитная бабенка, звали ее Лили. С большой грудью и взглядом с поволокой. Сэм забегал к ней иногда. Сара, наверное, догадывалась, потому что никогда не любила лилии и не сажала на участке.
"Дурной цветок, – говорила она. – Вроде и красивый, и яркий, а пахнет так, что голова от него болит. И думать ясно не можешь. То ли дело розы".
Со временем Сэм перестал заходить к соседке, а сама она куда-то переехала. Говорили, что в Техас к какому-то ковбою.
Сэм еще раз посмотрел на Адама: "Нет, сынок, тебе нужна хорошая женщина, как моя Сара. Чтобы в горе и в радости, всю жизнь вместе. Почти семьдесят лет мы с ней прожили".
Сэм достал с комода фотографию жены и поставил перед собой. Весь день не вставал с места, но все же Ева была готова. Сэм удовлетворенно щелкнул языком: "То, что надо!" Он положил заготовку в духовку и высушил на небольшом огне.
Ранним утром Сэм отнес фигурки к могиле: "Смотри, Сара, что я наловчился делать. Неплохо, не правда ли?"
Он еще раз поглядел на творение своих рук и тихонько подул. В то же мгновение Адам громко чихнул. Рядом открыла глаза Ева. Раздалось блеяние, лай и мяуканье, но всего этого Сэм уже не слышал – он спешил в дом. Ему показалось, что из окна машет Сара. Только Сэм ступил на порог, как перестал быть Богом и умер. Тут же старый дом обрушился, не пережив хозяина.
А в саду новорожденные Адам и Ева любовались пышными розами, которые позднее назовут роза Уильям Шекспир.
Я подарю тебе Землю
«Я подарю тебе Землю, Землю в лучах заката», – надрывался модный в этом сезоне шансонье. Люба слушала песню и неспешно выбирала на пульте борткомпа11
борткомп – сокращенно от «бортовой компьютер»
[Закрыть] режим посадки. В этот момент ее подрезал флаер22
флаер – летательный аппарат, применяемый на планете
[Закрыть] стального цвета и, резко затормозив, опустился на облюбованное место.
– Скотина! – в сердцах выругалась Люба и полетела в дальний угол парковки.
Скотиной оказался пятикурсник факультета космической разведки Родион Джег. Он медленно вылез из болида последнего поколения и направился ко входу в универ. Люба следила за ним в дисплей, пока флаер аккуратно спускался на свободное место. Родион Джег был звездой университета. Отличник, спортсмен и просто красавец. В общем, мечта любой девушки факультета прикладной биологии.
В следующий раз Люба столкнулась с ним на студенческой вечеринке, посвященной Большому перелету. Группа первокурсников изображала первых астронавтов, ступивших на Террию. Любе досталась роль врача. Сразу после спектакля к ней подошел Родион и шутливо спросил:
– А не могли бы вы, доктор, проверить мое сердце? Почему-то при вашем виде оно замирает.
Люба хлопала глазами, потеряв дар речи.
Роман развивался стремительно. Подружки только скрежетали зубами, не скрывая зависти. Куча разноцветных камней, стилизованных под земные цветы, крутые виражи под куполом Террии, и стихи, которые Родион посвящал ей – никто так не ухаживал за Любой.
– Я лечу на Землю, – сообщил он в один из вечеров.
– Ты что?! – испугалась она. – Это опасно. Земля осталась в другом временном потоке. Сам знаешь, что не все корабли преодолели временной разрыв.
– Знаю. Это тема моей дипломной работы – преодоление временных разниц с помощью высвобожденной энергии черной дыры. Не бойся, я обязательно вернусь.
– Не надо, – попросила Люба. – Лучше выбери обычную дальнюю разведку. Это будет проще для всех.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
