Текст книги "Жестокий бог"
Автор книги: Л. Дж. Шэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 3
Ленора
У нас с сестрой был очень разный опыт в американской средней школе, и это соорудило между нами невидимый барьер.
Поппи по уши влюбилась в своего парня, квотербэка, суперзвезду Найта Коула. Найт был золотым мальчиком, многообещающим и безрассудным, всегда находящимся на краю пропасти. Он возглавлял школьную стаю, так что Поппи временно заняла место на троне рядом с королем.
Что, полагаю, делало меня шутом. Я имела право проводить время при дворе королевства крутых детей, но только в качестве предмета для насмешек.
Поппи никогда не делала мне ничего плохого, но она была слишком одержима своим положением, чтобы отвлечься и заметить, когда надо мной насмехались.
В любом случае по большей части это не имело значения. Язвительный комментарий здесь, замечание о Друзилле там. Я могла это принять. Это укрепило меня, и я даже чувствовала себя в приподнятом настроении, будто была выше всех этих подростковых проблем.
Главными преступницами являлись Арабелла и Элис.
У Элис была платиновая стрижка пикси, ореховые глаза и огромные импланты, которые Арабелла любила называть «в стиле девяностых». Арабелла была загорелой, с голубыми глазами и длинными, угольно-черными волосами, свисавшими ниже поясницы.
Они обе ненавидели меня.
Если подумать, все меня ненавидели.
Мой первый семестр в старших классах Школы Всех Святых оказался катастрофой. Я ожидала, что так оно и будет. Я провела большую часть своего детства и юности, бегая с призраками и гоняясь за демонами в Подготовительной школе Карлайл. У меня был лучший друг Рафферти Поуп и другие дети, с которыми я могла играть.
В Англии я всегда чувствовала себя желанной и ценной.
Но не здесь, в Калифорнии.
Черный камуфляж, который я приспособила, чтобы прогнать Вона и показать ему, что я не боюсь, заставил людей называть меня уродом и изгоем. Никто, кроме Поппи, публично меня не признавал. Девушки ненавидели меня за то, как я одевалась, за то, что я всегда держала в руках толстую книгу, и за то, что отвечала Вону, Хантеру и Найту, когда они дразнили меня. Найт и Хантер в шутку, Вон более злобно.
Они назвали меня мусором и чудачкой за то, что я постояла за себя.
Несмотря на то, что в первые несколько недель ко мне подходили слегка заинтересованные парни из альтернативной и готической среды, их внимание угасло, как только они понимали, что Вон Спенсер считает меня отталкивающей.
Что было буквально тем словом, которое он использовал.
Отталкивающая.
Это случилось в кафетерии через несколько недель после того, как в моей американской средней школе произошла катастрофа. Обычно я выбирала скамейку и ела в одиночестве с книгой, но на этот раз Поппи настояла, чтобы я села с ней.
Она иногда так делала – испытывала приступ вины и заставляла меня тусоваться с ее приятелями. И я соглашалась, чувствуя себя обязанной.
Я сидела с ней и ее друзьями Хантером, Арабеллой и Стейси, которые изо всех сил старались не обращать на меня внимания, когда вошел Вон и сел прямо между Поппи и Найтом, прямо передо мной.
Пластиковая посуда с тихим стуком упала на подносы, и люди оживленно зашептались. Вон никогда не приходил в кафетерий. Я слышала все о его легендарных выходках. Мы, смертные, были недостаточно хороши, чтобы составить ему компанию, если не считать того, что он позволял избранным девушкам сосать его член, когда чувствовал себя щедрым.
Притворившись, что не заметила его, я пролистывала «Ночной цирк»[12]12
Дебютный роман Эрин Моргенштерн, ставший мировым бестселлером и получивший ряд престижных литературных премий.
[Закрыть], откусывая кусочек от своей пиццы. Я была единственной во всем кафетерии, кто купил кусок жирной пиццы. В Тодос-Сантосе люди относились к углеводам так, будто они военные преступники, а к сахару – как к яду. С самого детства у меня были резкие линии, с небольшими намеками на изгибы, поэтому я не особо заботилась о потере фигуры. Красивые вещи требовали ухода, а у меня не было желания быть очередной красоткой.
Я не понимала одержимости красотой. Мы все стареем. У всех нас появляются морщины. Жизнь коротка. Съешь эту пиццу. Выпей это вино. Заткни этого подонка, который тебя мучает.
Мудрые слова, которые ты должна сказать себе, Ленни.
– Вон! Почему ты не ешь? – промурлыкала моя сестра, заискивая перед самим сатаной.
Я не рассказала ей о его визите в наш дом на днях. Она была полной противоположностью мне. Если смерть мамы сделала меня злым, непримиримым подростком, Поппи взяла за правило становиться самой милой, самой приятной Мэри Сью на свете – как будто быть идеальной и милой помешает людям уйти. От смерти.
Да, когда-то давно я была хорошей девочкой. Из-за этого у меня появился заклятый враг. Мне следовало кусать и пинать его, когда у меня был шанс, а не позволять ему задавать тон нашим больным отношениям.
– Вот, возьми мой салат «Цезарь». Я так наелась от того зеленого коктейля, что у меня было это доброе утро. – Поппи пододвинула к нему свой поднос.
Даже когда я перевернула страницу и попыталась сосредоточиться на книге, я могла сказать, что он смотрел на меня. Я его не понимала. Он пришел в мой дом – вломился в него – и пригрозил, чтобы я не делилась его секретом. Я подчинилась без сопротивления. Несмотря на то что я вела себя хладнокровно, я была оскорблена тем, что он наблюдал за мной совершенно голой. Я не разговаривала ни с одной душой в Школе Всех Святых. Ни о его тайне, ни о нашей истории, и вообще ни о чем.
Он вызвал меня на войну, которой я не хотела, но не собиралась избегать любой ценой.
Вон не ответил Поппи. А Найту хватило здравого смысла не задирать меня, раз уж он хотел залезть в трусики моей сестры. Нахмурившись, он ударил Вона локтем под ребра.
– Скажите спасибо, лорд МакКантсон. Поппи вела себя вежливо.
– Я не голоден, – сказал он со своей хорошо отработанной ледяной скукой.
Мой желудок скрутило в смертельные узлы. Я чувствовала холод его бледно-голубых глаз везде, где они останавливались на мне, и подавляла сильную дрожь, покалывающую мою кожу.
– Как так вышло? – Арабелла соблазнительно потянулась, не ощущая общего настроения.
– Я нахожу некоторые вещи до отвращения непривлекательными.
Краем глаза я заметила его взгляд, скользнувший по моим губам. Пальцами он пролез в дыру на колене в своих черных узких джинсах. Его колено было слегка загорелым, с золотистыми волосами – совсем не таким, как в детстве, когда его кожа казалась болезненной из-за бледно-голубого оттенка. Сейчас его тело выглядело гладким, мускулистым и несправедливо совершенным.
В этом и заключалась трагедия Вона Спенсера. Он был само совершенство.
Холодный шок от его красоты выбил из меня дух, подобно сверхновой звезде. С пухлыми рубиновыми губами, дикими голубыми глазами, обрамленными густыми мужественными бровями, и скулами прямо из комиксов.
Он был великолепен, а я – нет.
Он был популярным, а я – изгоем.
Он был всем, а я…
Жар поднялся по моей шее, но я не сводила глаз с той же строки той же страницы, которую начала до того, как он подошел к столу. Я подумала о том, что не так давно прочитала, как мир ломает всех, но в результате их сломанные места становятся сильнее. Эрнест Хемингуэй сказал это, и я надеялась, что это правда.
Я проигнорировала то, что футбольная команда хихикнула и пожала плечами, указывая на меня. Поппи уставилась на Вона, открыв рот, в ярости, но, как подобает леди, не стала устраивать сцены.
– Вон находит жизнь отвратительной. Не принимай это на свой счет. – Найт бросил жареную картошку по-французски в Спенсера, смеясь, чтобы поднять настроение.
Я чувствовала на себе взгляд Арабеллы – оценивающий, насмешливый, выжидающий. Она никогда не могла смотреть на меня без того, чтобы не покраснеть. Иногда она точно так же смотрела на Поппи. Я знала, как она привязана к Найту, Вону и Хантеру – тройке амиго. Арабелла смотрела на них, как на какой-то невозможный приз. То, что они уделили мне внимание, растревожило что-то глубоко у нее внутри.
– Да. В тебе нет ничего отталкивающего. Я бы трахнул тебя, и не только анально. С удовольствием смотрел бы на твое лицо, когда погружаюсь в тебя. – Хантер схватил мою банку диетической колы и одним глотком опустошил ее.
Если Найта считали золотым мальчиком, а Вона – плохишом, то Хантер был смесью их обоих, с волосами цвета пшеницы и хитрой улыбкой, которой даже его мать не могла доверять.
– Я бы смотрел в твои глаза, поедая тебя, как Del Taco[13]13
Американская сеть ресторанов быстрого питания, которая специализируется на мексиканской кухне в американском стиле.
[Закрыть] в дороге. Противно, но оно того стоит, – воскликнул один из спортсменов, подмигнув мне.
– Я буду насаживать тебя, глядя в глаза, и цитировать Аттикуса[14]14
Анонимный канадский поэт. Его книги «Темнота между звездами» и «Правда о магии» стали бестселлерами New York Times.
[Закрыть], пока трахаю твою матку. Но это будет стоить тебе кримпая[15]15
Кримпай (англ. Creampie), известно также как внутреннее семяизвержение с последующей демонстрацией – термин, используемый в порноиндустрии.
[Закрыть], – бросил третий в мою сторону, многозначительно обмакивая указательный и средний пальцы в кекс на своем подносе.
Вон откинулся на спинку стула с довольной ухмылкой на лице.
Я зевнула и перевернула очередную страницу, не понимая ни одной строчки. Вон давил на меня. Я выполняла свою часть сделки между нами и держала рот на замке, но он намеренно раздражал меня.
Все это не имело смысла. Вон не был сумасшедшим. Он был жесток, когда с ним связывались, но если ты держался на расстоянии, ты находился в безопасности.
Почему я не была в безопасности?
– Спасибо за захватывающие мысленные образы, придурки. – Вон встал, оглядываясь по сторонам. – Где Элис Хэмлин? Мне бы сейчас не помешал минет.
Господи.
– Она со своим новым парнем. – Арабелла тряхнула волосами, излишне усердно посасывая соломинку своего зеленого коктейля.
– Хорошо. Он может наблюдать, – отрезал Вон, поворачиваясь и направляясь прямиком к дверям.
Я почти с облегчением вздохнула – почти – когда он остановился и обернулся, как будто что-то забыл.
– Ленора.
Мое имя казалось хлыстом, скручивающимся у него на языке. Поппи поморщилась. У меня не было выбора, кроме как посмотреть вверх. Я слегка улыбнулась своими черными губами, просто чтобы убедиться, что он знает, что я не впечатлена.
– Ты девственница, не так ли? – Он склонил голову набок, еще одна из его покровительственных ухмылок метнулась в мою сторону.
– Да, если только Люцифер не был в отчаянии… – фыркнула Арабелла, притворяясь, что рассматривает свои ярко-розовые ногти.
Еще больше смеха прокатилось по кафетерию.
– Хватит, – прошипел Найт, толкая свой поднос, пока он не ударился о пресс самодовольного спортсмена.
Его быстрая смена настроения заставила меня подумать, что Вон задел его чувства. Как будто Найт Коул вообще знал, что такое девственность. Он, вероятно, думал, что девственница – это жительница штата Вирджиния[16]16
В английском языке слова virgin («девственница») и Virginia («Вирджиния») созвучны.
[Закрыть].
– Все в порядке, Найт. Я ценю, что ты пришел мне на помощь, но мне не нужна защита от беззубых, безмозглых собак, которые лают, но ни фига не кусаются, – безмятежно сказала я, засовывая закладку между страницами своей книги.
– Ого… – Парни за столом сжали кулаки и завыли.
Я повернулась к Хантеру и спортсменам и окинула скучающим взглядом их спортивные тела.
– Кроме того, я ценю гостеприимство, но я довольно непреклонна в том, что спать нужно с мужчинами, а не с незрелыми придурками, которые годятся только для выпивки, вечеринок и сжигания с трудом заработанных денег своих родителей, отчаянно пытающихся забыть, что средняя школа – это вершина их жизни. Что кое о чем говорит, потому что в твоем возрасте не дрочить целый день считается неимоверным достижением.
За столом воцарилась тишина. Все взгляды пытались проникнуть сквозь мою маску безразличия, за которую я цеплялась окровавленными ногтями.
Неужели они ожидали, что я заплачу? Съежусь от страха? Убегу?
Чтобы спросить их, почему они это сделали?
Подавив очередной притворный зевок, я облизнула палец и перевернула страницу в своей книге, вынимая закладку. Мое сердце искало путь к спасению, колотясь о грудную клетку. Одна вещь, которую я знала о таких мужчинах, как Вон Спенсер – они либо ломали тебя, либо ты ломал их. Середины не было.
Но я не буду собирать осколки, когда мы закончим друг с другом.
– Ты должна прийти и посмотреть, как это делается. – Вон проигнорировал мои слова, его железный голос рассек воздух между нами. – Подготовься к следующему году, Хорошая Девочка.
Я подняла глаза, несмотря на мои лучшие намерения.
– Когда ты будешь помогать мне, глупышка. Я уверен, твой отец считает, что это отличная идея.
Нет, он этого не сделает.
Но когда я в последний раз говорила с папой о своем искусстве? Обо мне? Он был слишком занят, а я была слишком застенчива, чтобы требовать его внимания. Он мог так думать. Он мог.
– Никогда.
– Никогда – это очень долго, – задумчиво произнес Вон, его голос внезапно стал сладким и далеким. – Гордость предшествует падению.
– Не будь так уверен, что именно я уступлю.
– Учитывая, что ты, блин, едва можешь ходить, не спотыкаясь о собственные ноги, я весь трясусь.
– Конечно нет, Вон. Единственное, что тебя пугает, – это чувства и маленькие девочки, которые приходят не в то место не в то время.
Я годами надрывалась ради этой стажировки. И не собиралась возвращаться в замок Карлайл помощником стажера. Я сама собиралась стать стажером. Помогать звездному стажеру было престижно, и я бы с удовольствием воспользовалась такой возможностью, но не в том случае, если стажером будет Вон.
Он никогда не был богом с глазами океана.
Я почувствовала, как мои ноздри раздуваются, когда я посмотрела на него в ответ. Я ненавидела его беззаветно, со страстью, которая жгла мои вены. Ярость могла быть либо оружием, либо обузой, но в моем случае это было и то и другое.
В нем не было ничего дьявольского. Нет. Дьявол был красным, горячим, живым и опустошенным. Вон был Королем Ночи[17]17
Вымышленный персонаж, появляющийся в фантастическом телесериале HBO «Игра престолов» по мотивам романа Джорджа Р. Р. Мартина «Песнь льда и пламени».
[Закрыть] – холодным, синим, мертвым и расчетливым. Ты не мог добраться до него, как бы ни старался.
Я думала, что ношение черной одежды, подводка для глаз и сочинение сложных историй о моем лете в Бразилии для сокурсников, которым было все равно, покажут ему, как сильно я изменилась. Но он продолжал оспаривать каждый слог, который вырывался из моего рта.
Пришло время дать отпор.
– Знаешь что? Я думаю, что урок горлового пения – отличная идея. И кто может преподать его лучше, чем эксперт? – Я вскочила на ноги, отодвигая свой поднос в сторону.
На самом деле я наслаждалась своей пиццей до его прихода, но я больше не была голодна. Я также знала, что, назвав его экспертом, я опасно приблизилась к правде о том, что произошло в фотолаборатории в тот день.
– Может, взять с собой блокнот, чтобы делать заметки? Или айпад? – Я ангельски улыбнулась, подмигивая ему.
– Только твоя умная попка.
Если Вон и был смущен и ошеломлен, то не подал виду. Поппи, однако, мгновенно вскочила.
– Ленни! – Она хлопнула себя по сердцу. – Зачем тебе вообще…
– Возвращайся к притворству, что у тебя есть личность, душа или перспективы, которые не включают в себя брак с богатым, жирным засранцем, который будет изменять тебе со своей секретаршей и родит тебе уродливых детей, Нарцисс, – рявкнул Вон на мою сестру, его ледяные глаза все еще удерживали мои. – Это только между мной и твоей сестрой.
– Я Поппи! – воскликнула она, и Найт потянул ее за подол юбки, чтобы усадить обратно.
– Потому что в этом и состоит вся долбаная проблема с тем, что я тебе только что сказал. – Рот Вона угрожающе дернулся.
Я схватила свой рюкзак с акулой Sprayground[18]18
Бренд уличной одежды, известный своим уникальным и ярким дизайном.
[Закрыть] и последовала за Воном из кафетерия, прекрасно осознавая, что все взгляды были направлены на наши спины, когда мы выходили через двойные двери.
Позади меня раздался голос Найта, хрипловатый, низкий и ленивый.
– Вы все будете медленно танцевать под песню Билли Джоэла[19]19
Американский автор-исполнитель песен и пианист, один из шести наиболее продаваемых артистов в США за всю историю страны, обладатель шести наград «Грэмми».
[Закрыть]? Если да, не забудьте оставить место для Иисуса. И Моисея. И Мухаммеда. А еще для Post Malone[20]20
Американский рэпер, певец и автор песен, получил широкое признание в феврале 2015 г. после релиза своего дебютного сингла «White Iverson».
[Закрыть], потому что, эй, теперь он тоже своего рода религия.
Когда мы вышли в гудящий коридор, я не могла не заметить, каким высоким стал Вон. Ел он в школе или нет, но парень определенно ел, все в порядке. Он красиво заправил свою одежду. Он не был мускулистым, но отличался жилистой ловкостью и грацией лучника. На самом деле в нем больше не было ничего мальчишеского. Он был настоящим мужчиной, и по иронии судьбы он так сильно напоминал мне культовые императорские статуи, которые вырезал.
– Что хорошо, Хорошая Девочка? Я имею в виду, кроме твоей нетронутой девственной плевы, – спросил он, скользя по коридору в поисках Элис.
Мне было трудно поверить, что он сможет вырвать Элис из объятий ее парня, но с Воном Спенсером случались и более странные вещи. К тому же я знала Элис. Ей нравился Вон, несмотря на его эксцентричное, деспотичное поведение.
– Избавь меня от этого дерьма, Вон. Ты меня ненавидишь.
– Ненавижу тебя? – размышлял он в позе Мыслителя[21]21
«Мыслитель» (фр. Le Penseur) – одна из самых известных скульптурных работ Огюста Родена.
[Закрыть], сжимая кулак под квадратным подбородком. – Нет, это требует каких-то чувств. А я нахожу тебя до неприличия посредственной. Собираешься струсить передо мной, Асталис?
– Нет, – отрезала я. – Ты, кажется, стремишься показать всем свего Вилли. Ты знаешь, что пятьдесят процентов населения мира составляют мужчины, верно? Твой член не является национальным достоянием.
– Не отрицай, пока не попробуешь. – Его челюсть дернулась, и он, казалось, закончил разговор.
Я задела его за живое. Почему Вон так любил публику, когда он был близок с девушками?
И раз уж мы заговорили на эту тему – почему он выбрал наименее интимный способ близости с девушками? Тот, который не требовал от него прикосновений, ласк, взаимности?
Прошло несколько секунд тишины, прежде чем он завернул за угол и щелкнул пальцами, жестом приглашая меня следовать за ним.
Элис.
– Ты действительно думаешь, что девушка, у которой отношения, собирается отсосать у тебя? На территории школы? Пока люди смотрят? – не в силах сдержаться, выпалила я.
– Да.
– Для тебя это игра?
– Если бы это было так, я бы сдал тебе эти чертовы карты. А теперь заткнись.
Я все слышала о Воне и публичных минетах. В этой школе не было ни одного человека – кроме меня – кто не видел форму и размер его (якобы внушительного) члена, исчезающего в горле очередной девушки. Иногда их было две, они облизывали его по очереди. Люди говорили, так происходит потому, что он был красивым, ни на кого не похожим и самым богатым парнем в городе таким, что каждая девушка тайно хотела выйти замуж за представителя семьи Спенсеров, которые были практически королевскими особами по имени, имуществу и репутации. Будучи потомственными богачами, они владели железными дорогами, элитной недвижимостью и хедж-фондами[22]22
Хедж-фонд – частный инвестиционный фонд, который объединяет средства крупных инвесторов и использует их для инвестирования на различных финансовых рынках.
[Закрыть] и являлись одной из двадцати пяти самых богатых семей Америки.
Его предки построили этот город, и он собирался унаследовать большую его часть.
Но я думала, что существовали и другие причины, по которым девушки давали Вону то, чего он хотел.
По сути, в глубине души нам всем нравилось быть сексуально униженными, хотя бы немного. Запретная тема, беспомощность, та часть, где вы полностью во власти другого человека.
Мы все немного мазохисты.
Особенно когда молоды.
И сильны.
И красивы.
И богаты.
Оцепенение от роскошной жизни легко снималось стыдом, который Вон распространял в изобилии. Ему нравилось унижать людей. Очень.
Вон остановился перед рядом черных и темно-синих шкафчиков. На Элис было цветочное платье с вырезом сердечком, пышными рукавами и разрезом сбоку. Парень рядом с ней был небольшого роста, и он выглядел до смерти богатым, с дорогой стрижкой и в элегантным темно-синем блейзере. У него были добрые карие глаза и необычные черты лица.
– Элис, – прошипел Вон, игнорируя парня.
– О, привет, Спенс. – Она сдула прядь своих коротких волос с глаз, ее розовые губы скривились в восхищении.
Меня чуть не стошнило, когда она наклонилась вперед, чтобы чмокнуть его в щеку, стряхивая руку своего парня со своей талии.
– Ты могла бы по-быстрому отсосать у меня в течение следующих десяти минут. Новичку здесь нужно преподать урок. – Вон ткнул большим пальцем за спину, в мою сторону.
Взгляд Элис встретился с моим, и ее глаза на долю секунды расширились.
Мы с тобой вдвоем, девочка.
– Ммм… – она взглянула на парня рядом с ней, покусывая сбоку ноготь.
Его глаза медленно расширялись, шок просачивался в его организм. Она собиралась бросить его. Хуже всего было то, что она даже не задумывалась об этом и не велела Вону отвалить. Ее глаза говорили: «Прости, ты не будешь возражать?»
– Джейсон… – начала она.
Мне хотелось ударить ее за него, желчь подступала к горлу, как вода в переполненной кастрюле. Он уставился на нее с выражением лица, искаженным страданием, безмолвно умоляя не заканчивать предложение.
– Однако практика делает все идеальным, верно? – вставила я с чириканьем, делая шаг вперед. – И поскольку Элис так добра, что согласна продемонстрировать свою безупречную технику орального секса на Воне, ты не мог бы быть моим подопытным кроликом, Джейсон? – Я расстегнула молнию на своей кожаной куртке, сбросила ее и перекинула через плечо. Я протянула ему руку для рукопожатия.
Это было идеально, действительно – выражение ужаса на лице Элис, когда Джейсон бросил взгляд на Вона, у которого дергалась челюсть, и взял мою руку, вяло пожимая ее.
– Не волнуйся. Я все равно буду наблюдать. – Я похлопала Вона по спине, сохраняя свой легкий тон, когда мы вчетвером направились по коридору бог знает куда. – Хотя, возможно, у меня есть несколько трюков в рукаве. – Я подмигнула.
Вранье.
Я никогда раньше не делала минет и еще минуту назад не планировала такого ни с кем, кроме Александра Скарсгарда[23]23
Александр Скарсгард – шведский актер, лауреат премий «Золотой глобус» и «Эмми».
[Закрыть], с которым, к сожалению, у меня не было реальных шансов когда-либо встретиться. Но Вон давил на меня, а Джейсон изо всех сил старался не заплакать, хотя его унижение раздулось и висело в воздухе, как туман.
Если бы я могла вернуть Джейсону немного самоуважения, в то же время шокировав Вона, заставив его понять, что я не слабак, может быть, он наконец отступил бы.
Но Вон совсем не выглядел шокированным. Он выглядел… взбешенным. Его челюсть тикала так сильно, что я подумала, что она может вырваться у него изо рта и откусить мне лицо.
Он потянул меня за рукав, дергая вперед, заставляя не отставать от него своим шагом, на несколько футов опережая Джейсона и Элис.
– Какого хрена ты пытаешься сделать? Докажешь свою точку зрения? – Он оскалил зубы.
– Какой в этом может быть смысл? Что у меня есть рот? – Я безмятежно улыбнулась, испытывая странное удовольствие от того, что он был раздражен. – Может, я тоже хочу что-то предпринять.
– С этим ублюдком? – Вон фыркнул, его ноздри раздулись. Я подстроилась под его шаг, отчаянно стараясь не задыхаться. – Он не сможет тебя возбудить с четырьмя дилдо, волшебной палочкой, вибратором и всей футбольной командой.
Я бы рассмеялась, если бы так не нервничала из-за того, что мы собирались сделать.
– Некоторым нравятся смуглые, высокие и красивые. Мне нравятся светлые, невысокие и… нормальные.
Вон распахнул дверь и бесцеремонно впихнул меня внутрь с силой, ясно говорящей о том, что он не на шутку разозлился. Комната была темной, захламленной и душной. Здесь пахло пылью и чистящими средствами. Видимо, комната уборщика.
Очаровательно.
Элис и Джейсон присоединились к нам, и Вон закрыл за ними дверь. Он включил свет. Все еще хмурясь, он начал сердитыми, отрывистыми движениями поправлять ремень.
– Я могу помочь тебе с этим. – Элис облизнула губы, ожидая его согласия.
Джейсон настороженно посмотрел на меня, ожидая указаний.
Во что я ввязалась?
– Джейсон, иди сюда. – Я неловко помахала ему рукой, собирая свои волосы и перекидывая их через плечо. Он зашаркал ко мне, по пути ударившись коленом о метлу. Ястребиные глаза Вона следили за нами, пока Элис продолжала расстегивать его. Звук металлического щелчка заставил мое сердце дрогнуть.
Элис обхватила член Вона через его черные трусы, но он все еще смотрел на меня.
– Ленора. – В его голосе звучали угрожающие нотки, жестокие и режущие, как битое стекло. Я поняла предупреждение, когда услышала его.
Не обращая на него внимания, мои неуверенные пальцы теребили застегнутые брюки Джейсона. Вспышки воспоминаний о замке Карлайл, моего тела, дрожащего под пальцем Вона Спенсера, как лист, пробежали по темным коридорам моего мозга. Он думал, что я такая наивная, слабая девочка.
Если бы мне пришлось отсосать незнакомцу, чтобы показать ему, что у меня тоже было опасное преимущество, я бы пошла на эту жертву и позже справлялась с психологическим ущербом.
Держась за всю эту неуправляемую ненависть, я, скорее всего, заработала бы сердечный приступ, что и происходило.
Хотя я и не предполагала, что это произойдет, брюки Джейсона соскользнули вниз, ткань собралась вокруг его лодыжек с мягким стуком. Теперь он был в трусах и уже встал. Я наблюдала за выпуклостью его члена, прилипшего к животу через ткань – как пиявка, длинный, опухший и пугающий.
Ленни, ты, глупая корова, на этот раз ты действительно делаешь это.
Ни одна часть меня не хотела этого делать. Правильным курсом действий должно было быть информирование педагогического персонала и моего отца о том, что Вон издевался надо мной. Не то чтобы он сделал именно это. Он не заставлял меня ничего делать, но он бросал вызов каждому моему шагу и следил за тем, чтобы я помнила, что мне здесь не место.
Хотя это был не фильм. Никто не счел бы мои действия героическими или приемлемыми, если бы я вышла вперед и пожаловалась. Люди назовут меня стукачом, отвернутся от меня, в то время как сейчас большинство из них просто игнорировали меня или обзывали. В общем, мне оставалось пережить здесь, в Калифорнии, чуть меньше года. Я могла бы смириться с этим.
– Ленора, – снова съязвил Вон, его властный голос прорезал воздух, как лезвие.
Сглотнув, я осторожно положила руку на… член Джейсона. Он подпрыгнул. Я подпрыгнула вместе с ним, невольно вскрикнув.
– Ты в порядке? – нахмурив брови, Джейсон неловко переминался с ноги на ногу.
Очевидно, он делал это по той же причине, что и я. Воздаяние. Элис была безумна, бросив его ради Вона.
– Все доказательства указывают на то, что это так, – выпалила я, нервно усмехнувшись. – Я в порядке, правда. Это… прекрасно. Я имею в виду, не твой член. – Члены не бывают прекрасными, не так ли? – не то чтобы я говорю, что твой член не прекрасен. Это просто. О… не обращай внимания.
– Ага. Девственница, – сказал Вон рядом со мной, в его голосе слышалось победоносное удовлетворение.
Он смеялся точно так же, как тогда, когда заметил, как двигались мои веки в ту ночь, когда это случилось. Лава закипела у меня в животе, и с вновь обретенной яростью я опустилась на колени и посмотрела на Вона.
Элис быстро повторила мои движения, как будто это было соревнование, опустилась на колени и попыталась сдернуть черные трусы Вона. Он схватил ее за руку и удержал на месте, не позволяя ей опустить их, его глаза смотрели на меня.
Я обхватила пальцами край трусов Джейсона и стянула их вниз. Я не собиралась признаваться в своей девственности здесь, в этой комнате, ради Вона, чтобы он смеялся надо мной целую вечность.
Член Джейсона выскочил, фиолетовый и злой, всего в нескольких дюймах от моего лица. Я потрясенно втянула воздух и напомнила себе о призраках в замке Карлайл. Если смогла справиться с призраками, ночуя одна у себя в комнате, то уж с членом, даже таким непропорционально огромным, я точно справлюсь.
– Лен… – Голос Вона затих. В первый раз он не казался таким мрачно удивленным моими выходками.
Я схватила член Джейсона, все мое тело тряслось от гнева и адреналина. Я хотела сделать это, чтобы разозлить Вона до неузнаваемости. Причинить ему боль. Я наклонилась вперед, зажмурив глаза и думая о хорошем…
Дом.
Далеко отсюда.
Дом.
Чипсы с уксусом и ледяным сидром.
Дом.
Мчусь по полям за моим домом, пока трава хлещет меня по лодыжкам.
Дом.
Снова работаю в студии.
Дом.
Создаю красивые вещи из уродливых.
Дом.
Целуюсь с мальчиками. С правильными мальчиками. Мальчиками, из-за которых мне не хочется умирать.
Дом. Дом. Дом.
– Хватит!
Я почувствовала, как меня дернули за воротник рубашки «Металлика» в другой конец комнаты. Вон теперь стоял между мной и Джейсоном, разделяя нас, пока я лежала на полу. Он указал на меня, повернувшись лицом к Джейсону.
– Что с тобой не так, ты, козел, расходующий кислород? Ты разве не видишь, что она этого не хочет.
– Это шутка? Ты только что сказал моей девушке отсосать тебе у меня на глазах! – закричал Джейсон, его лицо стало ярко-красным и блестело от холодного пота.
– Твоя девушка не девственница, – крикнул в ответ Вон.
– И это дает тебе право обращаться с ней, как с мешком для спермы? Не вешай это на меня, Спенсер. В этой комнате есть только один извращенный ублюдок, и это парень, который только что сказал моей девушке, что она должна отсосать ему перед новичком, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Вон запрокинул голову и засмеялся, в то время как Джейсон засунул свой полутвердый член обратно в трусы, подтягивая брюки. С каждой секундой, пока он одевался, я чувствовала, как успокаивается мое сердцебиение.
Вон вел себя так, как будто его идея была сумасшедшей. Я собиралась пнуть его по яйцам. У меня даже был хороший угол обзора с моего места на полу.
– Убирайся отсюда к чертовой матери и больше к ней не подходи. Скажи своим придуркам, друзьям из дискуссионного клуба, чтобы они сделали то же самое. Если приблизятся к Леноре Асталис, им не жить. Все знают, что она моя собственность. И возьми ее с собой. – Вон толкнул Элис в сторону Джейсона, его лицо ничего не выражало, и вытолкнул их обоих. Он захлопнул дверь как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Я вскочила на ноги, задрав подбородок. Здесь витал мускусный аромат и было слишком тесно. Хотелось выбраться отсюда поскорее.
Больше всего я не желала смотреть на лицо Вона после того, как он увидел, что я в ужасе от мужского члена, как будто это трехголовое чудовище.
– Твоя собственность? – зарычала я. – Пошел ты, Спенсер. Я бы лучше поселилась у озабоченных членов банды, чем позволила тебе облапать меня.
– Заткнись, – прошипел он, снова поворачиваясь ко мне спиной и собираясь с духом, вцепившись пальцами в край стола. Он даже не мог посмотреть на меня, так он был зол.
Даже хорошо. Я тоже покончила с ним.
– Мне надо в лабораторию. – Я направилась к двери.
Вон схватил меня за запястье, поворачивая к себе. Я подняла глаза, ожидая, что он покажется самодовольным. Торжествующим. Счастливым. Вону делал минет любой, у кого был пульс в этой части штата, а я никогда в жизни не прикасалась к члену. Сегодняшний день только подтвердил это.
Просто фантастика.
К моему удивлению, его лицо было лишено каких-либо эмоций – обычный холодный, непроницаемый вид, который я не могла разгадать. Чистый холст.
Думаю, он не был таким насмешливым, когда мы находились наедине. Просто источал тихую жестокость.
– Ты пропустила класс, – сказал он.
Что?
Я нахмурилась, надеясь, что мои щеки и уши не были такими красными, как я чувствовала.
