355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Л. Дж. Шен » Победный бросок (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Победный бросок (ЛП)
  • Текст добавлен: 7 июня 2018, 22:30

Текст книги "Победный бросок (ЛП)"


Автор книги: Л. Дж. Шен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Л. Дж. Шен
 Победный бросок

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Переводчик: Катя

Редактор: Марина

Вычитка и оформление: Matreshka, Дашуля

Обложка: Катя О.

Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters

18+

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!


Пролог

Десять лет назад

На восьмую ночь она решила поговорить с ним.

Минуло восемь ночей с тех пор, как Пойриеры ворвались в ее жизнь, поселившись в соседнем доме.

Восемь ночей, в течение которых крики, вопли и плач миссис Пойриер и рев ее мужа пронзали уши Джоли, проникали в ее душу и заставляли дрожать под одеялом, сотканным для нее бабушкой.

Восемь ночей, в течение которых ребенок Пойриеров ― примерно ее возраста, лет десяти или одиннадцати ― спотыкался об их скрипучий порог. Его грязные светлые волосы торчали во все стороны, а грудь вздымалась от рваного дыхания.

Щеки окрашены в розовый.

Рот искажен мрачным оскалом.

Глаза горят обжигающим красным гневом, который она могла видеть даже в кромешной темноте ночи.

Восемь ночей, когда он забирался на дуб, разделяющий земли между домами Пойриеров и ее. Мальчик сидел там, скрытый ветками и листьями. Иногда он выл на луну, как одинокий волк. Но чаще всего плакал так тихо, как только может человек.

Семь бессонных ночей, когда она вертелась и крутилась, оплакивая безымянного мальчика и его маму, прежде чем сломалась и решила подойти к нему. Даже если бы он накричал на нее или посмеялся над ней. Даже если бы он не проявил к ней милосердия, как учил его отец.

Девочка со скрипом открыла окно, подтащила по ковру старый ящик с книгами, забралась на него и проскользнула через приоткрытую щель, выбравшись из безопасности спальни в неухоженный, неподстриженный двор. Дождь сильно заливал ей лицо, а ветер задувал в уши. Было влажно, жарко, душно и липко. Ее белая хлопковая ночная рубашка льнула к коже, а капли дождя стекали с подола на ноги. Трава была скользкой, и грязь покрывала пальцы. Мальчик решительно двигался к дереву. Она осторожно и неторопливо шла в том же направлении.

Он притормозил, когда увидел ее, поэтому она прибавила темпа. Позже выяснилось, что это их особенное танго. Один тянет, другой толкает. Один хочет, другой дает. Один любит, другой ранит.

– Что ты здесь делаешь? ― попытался он перекричать дождь.

Ответить ему было невозможно. Ее сердце колотилось, «бум, бум, бум», как животное в клетке, жаждущее свободы.

Шаг, другой, потом еще. Она задавалась вопросом, каково это ― быть живой. Действительно живой. Не просто жить. Мокрый мальчик, неловкий и дрожащий в разгар жаркого летнего шторма. Вблизи он выглядел даже более злым, его глаза ― пугающая смесь оттенка полуночного синего и ярости.

Они остановились примерно на расстоянии двух метров друг от друга рядом с деревом. Он был чуть выше, чуть шире, лицо чуть напряжено и более воинственное, чем она ожидала.

– Ну? ― повторил он задумчиво.

«Он слишком молод, чтобы быть задумчивым», ― подумав, вспомнила она. И это беспокоило ее, несмотря на все причины.

– Почему, черт возьми, ты здесь?

– Мне жаль, ― ответила она, проглатывая боль, которую переживала за него.

Она была огромна. Девочка не понимала, как смогла переносить ее в течение восьми дней. Ему нужна помощь, и она хочет дать ее ему.

Школа начнется через пару недель ― пятый класс, ― и он станет новым учеником. Она решила прямо здесь и сейчас, что будет его союзником. Его другом, нравится ему это или нет.

– Тебе жаль? ― фыркнул он с горьким смешком, качая головой.

Капли дождя падали с кончика его прямого носа, полные губы вытянулись в сердитую линию.

– Ну, что ж, не стоит. Я в полном порядке.

– Ты не выглядишь хорошо, ― настаивала она.

– Ну, так и есть.

– Я здесь ради тебя.

Смутившись, она обняла себя за талию. Ее бабушка говорила, что честность делает тебя уязвимым, но также нет ничего сильнее истины.

– Что бы тебе ни понадобилось, я здесь ради тебя. Кстати, я ― Джоли.

Она протянула руку между ними. Он уставился на нее, размышляя, будто это было нечто большее, чем рукопожатие. И, возможно, так и было. Все казалось таким странным. По-взрослому. Дуб позади них выглядел как живое существо, наблюдающее заключение этого невероятного договора.

– Сэйдж, ― ответил он, соединяя ладонь с ее.

Девочка крепко пожала ее; мальчик сильнее выдохнул. Притянул ее к своему телу, располагая голову в изгибе ее плеча, дрожа от слез, которые она не могла видеть.

Они обнимались под дождем, как в кино.

Обнимались долго. Крепко и отчаянно, его кожа просачивалась в ее, как в поцелуе.

Девочка думала про себя, что так начинаются красивые любовные истории. Она прижала ухо к его неистовому пульсу. Тело мальчика было теплым, но мускулы жесткими, как лед.

Девочка закрыла глаза, и шторм исчез. Не потому, что прекратился, а потому что рядом с мальчиком она ощущала себя бесстрашной.

И на восьмую ночь девочка, сама того не осознавая и даже без согласия мальчика, подарила ему больше, чем дружбу и объятия…

На восьмую ночь девочка отдала ему сердце.

Он принял его молча, никогда не предлагая своего взамен.


Глава 1
Джоли

― Йоу, ДжоДжо. Твоя задница нужна мне сегодня.

Дымящийся стаканчик из «Старбакса» скользит по хромированному столу, который он купил мне на прошлое Рождество. Поднимаю голову, скептически рассматривая парня своими карими глазами.

Сэйдж Пойриер. Мой лучший друг. Лучший квотербек колледжа Луизианы. Парень, который добавил «шлюха» в слово «парень-шлюха». Моя вечная любовь. Список можно продолжать бесконечно, но уверена, что смысл вы уловили. Поправляю воротничок, отороченный золотом, удобной песочно-голубой блузки, перекидывая через плечо пряди волос цвета рыжеватого блонда (больше рыжеватого).

– У меня завтра экзамен по английской литературе.

Я зеваю, моя рука парит над клавиатурой моего MacBook'а. Взятка Пойриера оценена, пусть даже и впустую, ― это острый тыквенный латте с маршмэллоу, который технически отсутствует в меню, но бариста продала бы свою почку, чтобы заставить Сэйджа ей улыбнуться. С тем количеством домашней работы, что есть у меня, сегодня вечером я не сдвинусь с места. Сэйдж хватает стул напротив и плюхается с тяжелым выдохом, сцепив руки за спиной. На нем черная кепка, одетая задом наперед, с символикой Нью-Орлеанских Святых, его вейфареры (здесь и далее прим. перев.: Wayfarers ― солнцезащитные очки) висят сзади под козырьком. Это бесспорный международный знак «я ― придурок», и мне пришло в голову, в сотый раз с тех пор, как мы съехались вместе на первом курсе колледжа, что если бы не знала его с десяти лет, то я бы, вероятно, посчитала его сексуально привлекательным, как смазливую крысу.

– С тобой не весело.

Он наклоняется вперед и щелкает пальцем по кончику моего носа. Его озорная улыбка с ямочками на щеках расширяется, когда я бью по его руке.

– У меня есть оценки, которые нужно держать на уровне, ― возражаю я.

– Хмм. У меня тоже.

Я смеюсь и закатываю глаза.

– Ты один из самых востребованных квотербеков в Луизиане. Переходишь в профессионалы в следующем году. В связи с этим ты можешь пробить себе дорогу даже в нейрохирургию, если захочешь. Каждый профессор в этом колледже целовал бы землю, по которой ты ходишь, если бы не боялся, что ты подашь заявление на судебный запрет против него.

Я не преувеличиваю? Не-а. Ничуть. Не поймите меня неправильно ― я в восторге от своего лучшего друга. Он заслуживает всего, чего достиг, а это очень много. В двадцать один у него есть собственный блестящий бордовый пикап, новенькие апартаменты, которые он арендует самостоятельно (я же оплачиваю счета в обмен на свою комнату), три команды НФЛ обхаживают его, словно принцессу из диснеевского мультфильма. Невзирая на все свои заслуги, он никогда не был наглым или тщеславным со мной. Вместо этого у меня есть доступ к его новой квартире, машине и новой жизни. Он все еще примерный маменькин сын-южанин, снимает шляпу всякий раз, когда посещает небольшую ферму, на которой мы жили. Единственным недостатком быть лучшим другом Сэйджа является, ну…

– Вопрос в том ― хочешь ли ты целовать землю, по которой я хожу, или, даже лучше, меня? ― Теперь его локти лежат на столе, а голова наклонена набок, он весь во внимании. ― Потому что, Джоли, малышка, ты единственный человек, на которого я хочу произвести впечатление. В идеале под простынями, ― подмигивает он.

Вставьте смайлик ― меня безудержно тошнит, из-за его пошлости.

Это не первый раз, когда Сэйдж подкатывает ко мне, и держу пари, что не последний, когда я его отшиваю.

Напомню: месяц назад мы с Сэйджем случайно столкнулись в коридоре, когда я была голой после душа (забыла полотенце в комнате). Он шел пописать, впечатляющий утренний стояк выделялся в его оргазмических боксерах. Я смотрела вниз, пока спешила в комнату, голова была опущена от стыда. Он тоже смотрел вниз, поправляя свое хозяйство. Вот так мы столкнулись, а наши конечности перепутались вместе, и я оказалась снизу. Затем он потянулся к моей заднице, чтобы убедиться, что я не упала. Какой джентльмен, не находите?

С того момента Сэйдж был непреклонен в том, что нам нужно переспать. И ключевое слово здесь «нужно», а не «следует».

И, Господи, прости меня. Если бы он был любым другим парнем, я бы прилипла к нему, как сыпь после бурных каникул в Вегасе. Он парень, который выглядит как дитя любви Мэттью Носзка[1]1
  Matthew Noszka ― американский модель и актер


[Закрыть]
и Джеймса Дина. И тот факт, что он под два метра ростом с жестким прессом и только пятью процентами жира в теле, не ― повторяю, не ― упрощает мне задачу постоянно отказывать ему. Но знаете, что действительно помогает мне говорить ему «нет»? Мысль о том, что Сэйдж, с которым я выросла вместе и которого знаю лучше, чем кого-либо еще, разобьет мое сердце на триллион кусочков, сотрет его в пыль, а потом переступит через то, что осталось на пути к следующей кровати с розовыми простынями.

Потому что. Мой. Лучший. Друг. Является. Шлюхой!

Я люблю его, но он мужчина-шлюха, который не может держать свой член в штанах дольше двадцати четырех часов. И почти уверена, что этот факт может быть научно доказан, если кто-то приложит усилия к исследованию данного вопроса. В любом случае, я слишком привязана к Сэйджу ― и к моему сердцу, ― чтобы так безрассудно поступить с любым из них.

– Это не про меня, ― говорю я с преувеличенным британским акцентом, складывая руки и притворяясь, что мне скучно, прилагая все усилия изобразить Саймона Коуэлла[2]2
  британский телеведущий, продюсер, филантроп, деятель теле– и киноиндустрии, основатель, руководитель и совладелец фирмы Syco, в которую входят агентство по поиску новых исполнителей, студия звукозаписи и телевизионная компания. Один из крупнейших представителей британского шоу-бизнеса


[Закрыть]
.

В последнее время мы часто обсуждаем британскую версию X-Factor, и Сэйдж заставляет меня изображать британского судью каждый перерыв на рекламу. Если отказываюсь, то он борется со мной на полу и щекочет меня до икоты. Я отбиваюсь и пытаюсь вырваться из его стальных объятий, но оказываюсь плотно прижатой к полу, а его твердое тело надо мной. Он настолько агрессивный и целеустремленный, что девяносто процентов времени я полностью одета просто потому, что слишком боюсь, что однажды сдамся (это продолжается довольно давно, поэтому, пожалуйста, не судите строго).

– Я превращу это в «да» еще до того, как закончится семестр.

Он встает. Потягивается, сжимая кулаки, и зевает. Его черная футболка задирается и демонстрирует идеальную V, указывающую на промежность. В последней попытке спасти мои уже мокрые трусики, отвожу свой взгляд. Пытаюсь сосредоточиться на экране MacBook'а, а затем хмурю брови, когда слова эссе по литературе начинают ускользать от моего понимания. Я решила специализироваться на английской литературе, потому что хорошо разбираюсь в игре слов, но всякий раз, когда Сэйдж рядом, превращаюсь в какой-то распускающий нюни беспорядок.

– Еще ни одна девушка не говорила мне «нет», и, будь я проклят, если это будет цыпочка, о которой я забочусь больше всего, ― продолжает он.

– Но именно поэтому я и говорю «нет», ― отрываясь от эссе, огрызаюсь на него.

Не могу понять, почему он не видит этого. Если мы начнем спать вместе, это все испортит.

– Почему?

Почему?

– Почему? ― поднимая голову, спрашиваю раздраженно.

Угу, я на самом деле раздражена. Раздражение ― моя любимая мозоль, и мальчик, Сэйдж, в последнее время меня постоянно выводит из себя.

– Ты действительно хочешь выкинуть прочь десять лет дружбы ради быстрого перепиха?

– Во-первых, это не будет быстро, ― ухмыляется Сэйдж. ― Я знаю, на что способен в постели. Мы говорим как минимум о двадцати пяти минутах, леди, и это я скромничаю, потому что, возможно, буду немного взволнован, когда, наконец-то, сомну простыни между нами.

Он выпячивает свой пах и подмигивает. И я бы закатила глаза, если бы не тот факт, что его комната находится дальше по коридору, и тонкие стены подтверждают его заявление. Все девушки, которых он приводит домой (примерно двадцать процентов женского населения США), стонут и кричат в среднем по сорок минут.

– И, во-вторых, я ничего не разрушу. У тебя всего одна ночь. У меня всего одна ночь. Мы можем собрать их вместе и сохранить нашу дружбу в целости. Мы не какие-то чертовы двенадцатилетки, чувиха.

Полагаю, что могу закончить этот разговор, указав, что а) у двенадцатилеток обычно не бывает сексуальных отношений, и б) я не чувиха. Но мне нужно еще кое-что объяснить.

– Я не вступаю в отношения на одну ночь.

Поднимаю ручку и сжимаю ее, чтобы не дать себе ударить в великолепное самоуверенное лицо Сэйджа. Но знаю, что мой кулак будет болеть дольше, чем его нос. Парень, кажется, состоит из стали, бронзы и меди.

– Конечно, вступаешь. Как насчет того чувака, Брэндона?

– Этот чувак Брэндон был моим парнем в течение семи месяцев, ― говорю с каменным лицом.

Забавно, что он упомянул об этом, так как мы с Брэндоном расстались в прошлом году, потому что последний был твердо уверен, что между мной и Сэйджем что-то происходит. Это было безумным, не верным и невероятно раздражающим. Но еще более удручающим был тот факт, что Сэйдж делал все возможное, чтобы поддерживать это ложное предположение, постоянно касаясь меня и окликая всякий раз, когда я общалась с Брэндоном, словно пытался саботировать наши отношения. Клянусь, оставалось всего несколько недель до того, чтобы Сэйдж пописал на мою ногу, чтобы пометить ее как свою собственность, что было комично, учитывая, что член Сэйджа был представлен как общественное достояние. Удивлена, что он частично не финансируется правительством.

– Этот придурок никогда не был твоим парнем, ДжоДжо, ― качает головой Сэйдж, вздыхая, словно я очаровательный щенок.

– Жаль разочаровывать, но он действительно был.

Ты не будешь бить своего лучшего друга. Ты не будешь бить своего лучшего друга. Ты не будешь...

– Ну, теперь я еще больше хочу надрать этому парню задницу.

– Что? Почему?

– Потому что ― жаль разочаровывать, ― он имитирует мой тон, и довольно неплохо (ублюдок), ― но он трахал Каппа Альфа Шлюху, как цыпочку ни называй, Надю. Видел, как они тусовались на вечеринках, по крайней мере, дважды, пока вы, так называемо, «встречались». Но я думал, что у тебя никогда не было серьезных отношений с этим мудаком.

Он проводит ладонью по своим песочно-светлым волосам и спутывает их до взъерошенного совершенства. Сглатываю, чувствуя, как раздуваются мои ноздри. Чертов Брэндон.

– Поэтому никогда не думал, что должен сказать об этом тебе. Ты же знаешь, что я всегда прикрою твою спину.

Слабо улыбаюсь, встаю и иду на кухню, а Сэйдж следует за мной по пятам. Хочу, чтобы он исчез, тогда я смогла бы поплакаться в подушку или позвонить лучшей подруге, Челси, чтобы поговорить обо всем дерьме, связанном с Брэндоном, пока бы его уши не загорелись, и пожар не сжег дотла весь его многоквартирный дом. Чувствую себя обманутой, глупой и такой же желанной, как тарелка испорченной брокколи. По правде сказать, прошли уже месяцы, но это до сих пор ранит. Что есть такого во мне, что привлекает придурков? Может, потому что, я иногда пользуюсь духами Тейлор Свифт…

– Пойдем со мной, ― снова уговаривает Сэйдж, его хриплый голос проникает в мое тело и плавит мои женские части в теплое желе.

Он не должен так меня возбуждать, тем более что я его знаю. По-настоящему знаю его. Все плохие и непривлекательные черты. Бесчисленное количество раз видела, как он приходил домой с другими девушками, блевал в национальных парках и переживал падения. Счастливый плач, когда его родители развелись, слезы грусти, когда умер отец от печеночной недостаточности после многих лет злоупотребления алкоголем, и торжественный рев, когда он получил полную стипендию в колледже.

– У меня экзамен, помнишь? ― открываю холодильник и вынимаю пакет апельсинового сока.

Хлопаю дверцей, и когда оборачиваюсь, Сэйдж заключает меня в ловушку, положив руки на стойку по обе стороны от моей талии. Его рот так близко к моему, что я могу видеть ямочку по центру его полной нижней губы. И он пристально смотрит на меня.

Сердце подскакивает к горлу.

Вся моя душа, скорее всего, в моих глазах.

И мне страшно. Я полностью, совершенно и отчаянно напугана тем, что он может сделать со мной, если ослаблю свою защиту. Если позволю ему.

– Мы говорим не о вечеринке, Джо. Пойдем ко мне в комнату. Забудь о Брэндоне. О людях. Обо всем этом дерьме. Я хочу, чтобы ты почувствовала себя хорошо.

– Сэйдж, ― шиплю я, прищурившись. ― Пожалуйста, не делай это проблемой. Я бы не хотела переезжать в другую квартиру, но перееду, если это то, что нужно сделать, чтобы спасти нашу дружбу.

И мое сердце.

Он откидывает голову назад в раздражении, уставившись в потолок. Затем отталкивается от стойки, а я остаюсь стоять, наблюдая за его подтянутой задницей, направляющейся в коридор. Чего это он? Он, что правда не знал, что у меня есть женские прелести, прежде чем увидел меня голой? Я отказываюсь жертвовать нашей дружбой, потому что ему вдруг привиделся во мне удобный перепихон-из-комнаты-напротив.

Клянусь, в последнее время он ведет себя очень странно.

Я наблюдаю за его спиной, зная, что узел в моем животе ― тот, который сформировался, когда мне было десять лет, и Сэйдж переехал в дом по соседству ― будет затягиваться. Как по сигналу. Моргнув, наливаю себе стакан апельсинового сока и проливаю немного на столешницу. Я знаю, что остаток вечера испорчен.

Двадцать минут спустя он выходит за дверь, одетый в темно-синюю куртку, темные потертые джинсы, а его только-что-трахался идеальные волосы выглядят, как первородный грех.

Сорок минут спустя Челси появляется у моей двери, вооружившись мороженым Halo Top[3]3
  низкокалорийное американское мороженое


[Закрыть]
. Мне нравился Брэндон, но недостаточно, чтобы портить свое натренированное тело настоящим мороженым из-за него.

Через час на меня обрушивается поток текстовых сообщений.

Сэйдж: У приверженности делу не бывает межсезонья. Будь готова, ДжоДжо. Потому что я приду за тобой. И знаешь что? Ты тоже ПРИДЕШЬ[4]4
  слово come с англ. может быть переведено, как приходить и кончать


[Закрыть]
 ко мне.

Сэйдж: Пожалуйста, сказала мне, что ты поняла сексуальный подтекст.

Сэйдж: *скажи. Не сказала. И не разочаруй меня. Я не пьян. Просто толстые пальцы.

Сэйдж: (это был еще один сексуальный подтекст, кстати)

Сэйдж: Кроме того, у нас закончилось молоко, но не волнуйся, куплю немного по дороге домой. Заметь, как я избавил тебя от третьего сексуального подтекста, хотя оно белое и липкое…


Глава 2
Сэйдж

― Пожалуйста, скажи мне, что ты не забыл спросить ее в этот раз.

Марк опирается локтем на кухонный островок, к которому прислоняюсь я. Вечеринка ― отстой. Несмотря на то, что она проходит в огромном особняке на окраине Батон-Руж, атмосфера просто… тухлая. Кажется, что каждый ублюдок из моей учебной группы здесь, я не знаю и половины из этих людей, которые говорят со мной, но все знают меня. Это приводит к потоку бесконечных, бессмысленных, обыденных разговоров об учебе и футболе. Две вещи, о которых я не должен думать в свое свободное время.

Марк щелкает пальцами у меня перед глазами, привлекая внимание. Я моргаю, вдруг понимая, что он делает так уже какое-то время. Он высокий, темнокожий и симпатичный. Отец конгрессмен. Мать учительница английского. Три сестры. Безупречная репутация. Белый забор и две собаки с восхитительно глупыми кличками. Здоровый и милый. В общем, полная противоположность мне.

Я задумчиво держу красный пластиковый стаканчик в руках и снова просто отключаюсь, позволяя полуобнаженным телам и тоне алкоголя сливаться вместе в моем воображении.

– Спросил кого и о чем? ― выигрываю время.

– Свою горячую соседку по квартире. Ты спросил у нее, нравлюсь ли я ей?

Опять ловлю себя на том, что хочу ударить себя по яйцам за то, что преуменьшаю свои отношения с Джоли. Это все моя вина. И причина, по которой не говорю людям, насколько мы близки, потому что не хочу мешать своему члену найти дорогу к хорошенькой киске. Ну, в этом месяце это мне аукнулось. Не только потому, что у меня был переломный момент с другой девушкой, который в значительной степени послужил пробуждающим сигналом, показавшим с кем в действительности мне нужно быть, но и теперь мне так же приходиться иметь дело со своим влюбленным товарищем по команде.

С тех пор как Марк Тинсли завязал тридцатиминутный разговор с Джоли, заскочив на днях, чтобы забрать какое-то футбольное снаряжение (непосредственно за день до того, как я столкнулся с ней голой в коридоре, плюс добавьте гребаный стояк), он заглядывается на мою лучшую подругу и умоляет меня дать ее номер телефона.

Ага. Как же.

Пожалуй, хуже всего то, что Марк умный, привлекательный, обеспеченный, и в активном поиске постоянной подружки. В отличие от отстойного Брэндона, он искренний. В нем есть все. У меня? Я выживаю за счет небольших рекламных контрактов и стипендии, но мне так далеко до благополучия, что черт, едва могу сводить концы с концами. Кроме того, Джоли знает все о моих выходках. Она все время говорит мне, что ЗППП равняется Сэйдж-Придурок. Мы шутим об этом, словно это не волнует ее и не оскорбляет меня. Но правда в том, что в последнее время моя череда беспорядочных связей заканчивается катастрофой. Хотя, еще до этого, мне начинало надоедать постоянное перепрыгивание из одно кровати в другую.

Поймите, я лицемерный ублюдок. Может, и трахаюсь направо и налево, но в тот момент, как у моей соседки появится ухажер, я превращусь в Джейсона Момоа. Можно ли это контролировать? И в свое оправдание, скажу, что никого не объезжал с тех пор, как Марк высказался о ДжоДжо. Сейчас важно отвадить его, а иметь дело с моей последней катастрофической интрижкой, дрочить на воспоминания о голом теле Джоли и секс с незнакомцами ― последнее, что у меня на уме.

Дело в том, что прямо сейчас я не могу препятствовать Марку. Что мне ему сказать? «Эй, послушай, мужик, между мной и Джоли ничего нет, но я не хочу, чтобы она встречалась с тобой»? Даже мне понятно, что это тянет на десятку по шкале придурков. Тогда проще сказать: «Послушай, бро, я застолбил ее. Почему бы тебе просто не отступить и двигаться дальше к кому-то менее потрясающему и, даже не знаю, менее Джоли?»

– Джоли! Я уже несколько недель прошу тебя спросить ее обо мне. Забудь об этом.

Марк отмахивается от меня, хватая бутылку пива из холодильника. Есть же бочка. Чудик. Здесь. Но думаю, что он слишком богат для одноразовых стаканчиков.

– Просто приглашу ее на свидание. Я пересекаюсь с ней на кампусе каждый понедельник в три.

Только через мой труп.

– Расслабься, чувак. У меня было много дел в этом месяце. Спрошу ее, как только вернусь домой.

Я сжимаю его плечо и выдаю ему самую непринужденную улыбку, которая только есть в моем арсенале. Внутри меня живет зеленый злой монстр, сеющий хаос в моем теле. Если Марк пригласит Джоли на свидание, это будет не первый раз, когда она встречается с кем-то еще. У ДжоДжо было два серьезных парня в старшей школе, и она встречалась с вереницей придурков с тех пор, как мы начали учиться в колледже. Но все они казались временными. Ее разум всегда был в другом месте. Школа. Семья. Даже на занятиях пилатесом, которые дали ей это потрясающее тело. Но все это изменится в конце мая, когда мы выпустимся. Я знаю свою лучшую подругу. Хорошо ее знаю.

Ей захочется осесть.

Найти хорошую преподавательскую работу.

Выйти замуж. Завести детей. Детей Марка. Ни в коем случае у нее не может быть детей от Марка. Этот ублюдок не пьет бочковое пиво и знает, как завязать галстук, не глядя в зеркало. Он не из тех, кто будет бегать ради нее по грязи и под дождем. Лазать вместе с ней по деревьям. В колледже сидеть в сторонке и обливать дерьмом людей на собственном языке, который знают только они.

Я тот самый человек. Ее человек.

– Я разберусь с этим сегодня вечером, ― говорю снова, думая, что можно повториться.

– Да, хорошо, чувак, ― бормочет Марк, его зрачки расширены, и именно тогда понимаю, что сильно сжимаю его плечо.

Он отталкивает меня, сделав шаг назад и столкнувшись с двумя девушками, которые кричат последние сплетни друг другу в уши из-за шума «Фетиш» Селены Гомес. Они обе стреляют в него злым взглядом, который смягчается, когда замечают меня.

– Я напишу тебе завтра.

Марк двигает пальцами в воздухе, как будто я не знаю, как выглядит текстовое сообщение.

– Конечно. ― Я пожимаю плечами, поднимая стаканчик и прислонившись к островку. ― Увидимся в понедельник на тренировке.

Вы знаете, что все идет под откос, когда вы обнаруживаете, что слушаете поп-принцессу, и не предвидится никакого минета, способного остановить вас от ухода. Оборачиваюсь, и девушка из класса по информатики намеренно врезается в мое тело. Она показывает спектакль, где она нервно смеется и притворяется смущенно-милой. Я видел такое шоу тысячу раз и знаю его наизусть. Могу подвезти ее домой. Черт, даже могу затащить ее наверх. Еще месяц назад я бы так и сделал. Но сегодня все, о чем могу думать, ― Джоли была чертовски расстроена из-за того, что я рассказал ей о Брэндоне. И мне грустно из-за этого чертова придурка, Марка.

– Я Стефани, ― кричит она мне в ухо.

– И мне это не интересно, ― кричу я в ответ в том же тоне.

Маска приторной улыбки чуть ли не с грохотом падает на пол. Ее глаза сужаются, прежде чем она дуется и уходит. Вытаскиваю свой телефон и отсылаю Джоли серию полусвязных текстовых сообщений. Затем мне в голову приходит план, как устранить Марка Тинсли с горизонта.

Возвращаюсь домой, трезвый как стеклышко, делая остановку на заправке, чтобы купить молоко, и мой железобетонный план готов. Конец игры будет таков: Джоли ни с кем не встречается.

Джоли остается со мной.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю