Текст книги "Лохматый пес Тома Эдисона"

Автор книги: Курт Воннегут-мл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Курт Воннегут
Лохматый пес Тома Эдисона

ПРЕКРАСНЫМ солнечным утром два старичка сидели на скамейке парка в городе Тампа, во Флориде. Один из них упорно пытался читать книгу – как видно, она ему очень нравилась, а другой, по имени Харольд К. Баллард. рассказывал ему историю своей жизни хорошо поставленным, звучным и отчетливым голосом, словно вещая через громкоговоритель. Под скамейкой растянулся огромный ньюфаундленд Балларда, который усугублял мучения молчаливого слушателя, тыкаясь ему в ноги большим мокрым носом.

Перед тем как уйти на покой, Баллард преуспел во многих областях, и ему было приятно вспомнить столь содержательное прошлое. Но он столкнулся с проблемой, которая так осложняет жизнь каннибалов, а именно – с невозможностью использовать одну и ту же жертву несколько раз кряду. Стоило кому-нибудь провести некоторое время в обществе Балларда и его пса, и уж больше он никогда не садился на одну с ним скамейку.

Потому-то Баллард и его пес ежедневно отправлялись в парк на поиски новых жертв. В это утро им повезло: они сразу же наткнулись на этого незнакомца. Видно было, что он только что прибыл во Флориду.

– Да-а, – произнес Баллард примерно через час, подводя итог первой части своего повествования, – за свою жизнь я успел пять раз сколотить и потерять состояние.

– Это я уже слышал, – ответил незнакомец, имени которого Баллард так и не спросил. – Эй, потише, приятель! Фу, фу, фу, слышишь?! – сказал он псу, который все настойчивее добирался до его щиколоток.

– Два состояния на недвижимости, два – на железном ломе, одно – на нефти и еще одно – на овощах.

– Охотно верю, – сказал незнакомец. – Простите, пожалуйста, вы не могли бы убрать куда-нибудь своего песика? Он все время…

– Он-то? – благодушно сказал Баллард. – Добрейшее существо в мире. Можете не бояться.

– Да я не боюсь. Просто у меня лопнет терпение, если он будет вот так принюхиваться к моим ногам.

– Пластик, – сказал Баллард и хихикнул.

– Что?

– Пластик. У вас там есть что-то пластмассовое на подвязках. Сам не знаю, в чем тут загвоздка, а только он вам разнюхает эту пластмассу где угодно отыщет мельчайшую крошку. Витаминов ему не хватает, что ли, – хотя, ей-богу, питается он получше меня. Однажды слопал пластмассовую плевательницу целиком.

Пес наконец-то обнаружил пластмассовые пуговицы на подвязках и, просовывая голову то справа, то слева, примеривался, как бы получше запустить зубы в это лакомство.

– Прошу прощенья, – вежливо сказал незнакомец. Он захлопнул книгу, встал и отдернул ногу от собачей пасти. – Мне уже пора. Всего хорошего, сэр.

Он побрел по парку, отыскал другую скамейку, опустился на нее и принялся за чтение. Дыхание его только-только успело прийти в норму, как вдруг собачий нос, мокрый, как губка, снова уткнулся ему в ноги.

– А, так это вы? – сказал Баллард, усаживаясь рядом. – Это он вас выследил. Вижу – он взял след, ну, думаю, пускай себе идет, куда хочет. Да, так что же это я вам говорил насчет пластика? – Он с довольным видом огляделся. – Правильно сделали, что перешли сюда. Там было душновато. Ни тебе тени, ни ветерка.

– А может, он уберется, если я куплю ему плевательницу? – спросил незнакомец.

– Неплохо сказано, совсем неплохо сказано, – добродушно заметил Баллард. Внезапно он хлопнул незнакомца по коленке. – Эй-эй, а вы сами-то случайно не занимаетесь пластиками? Я тут, понимаете, разболтался о пластиках, и вдруг выходит, что это ваше прямое дело!

– Мое дело? – медленно произнес незнакомец, откладывая книгу. – Простите, я никогда не занимался делом. Я стал бездельником с девяти лет, с тех самых пор, как Эдисон устроил лабораторию в соседнем доме и показал мне анализатор интеллекта.

– Эдисон? – сказал Баллард. – Томас Эдисон, изобретатель?

– Можете считать его изобретателем, если угодно, – сказал незнакомец.

– То есть как это, если угодно? Только так, в не иначе! Он же отец электрической лампочки и бог знает чего еще!

– Можете считать, что он изобрел электрическую лампочку, раз вам так нравится. Это никому не повредит. – И незнакомец снова уткнулся в книгу.

– Эй, послушайте, вы меня разыгрываете, что ли? Какой это еще анализатор интеллекта? В жизни о таком не слыхал.

– Еще бы! Мы с мистером Эдисоном поклялись держать все в тайне.

– А… этот самый… ну, анализатор интеллекта… Он что, анализировал интеллект?

– Нет, масло сбивал, – отвечал незнакомец.

– Ну, послушайте, давайте серьезно… – стал уговаривать Баллард.

– А не лучше ли и вправду поделиться с кем-нибудь? – сказал незнакомец, Тяжко носить в груди тайну, молчать долгие годы, без конца, год за годом. Но могу ли я быть уверен, что она не пойдет дальше?

– Слово джентльмена, – торопливо заверил его Баллард.

– Да, крепче слова, пожалуй, и не найдешь, – задумчиво сказал незнакомец.

– И не ищите, – сказал Баллард. – Полная гарантия, чтоб мне помереть на этом месте!

– Прекрасно. – Незнакомец откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза, словно отправляясь в далекое путешествие во времени. Он безмолвствовал целую минуту, и Баллард почтительно ждал. – Это было давно, осенью тысяча восемьсот девяносто седьмого года, в поселке Мэнло Парк, в Нью-Джерси. Я был тогда девятилетним мальчишкой. Некий молодой человек – все считали, что он колдун, не иначе, – устроил лабораторию в соседнем доме; оттуда доносились то взрывы, то вспышки, и вообще там творилось что-то неладное. Я не сразу познакомился с самим Эдисоном, а вот его пес Спарки стал моим неразлучным спутником. Он был очень похож на вашего пса, этот Спарки, и мы с ним частенько носились друг за другом по всем дворам. Да, сэр, ваш пес – вылитый Спарки.

– Да что вы говорите? – Баллард был польщен.

– Святая правда, – отвечал незнакомец. – Так вот, однажды мы со Спарки возились во дворе и как-то очутились у самой двери эдисоновской лаборатории. Не успел я опомниться, Спарки как турнет меня прямо в дверь, и – бамм! – я уже сижу на полу лаборатории, уставившись прямо на мистера Эдисона.

– Вот уж он разозлился, это точно! – сказал Баллард, просияв.

– Я перепугался до полусмерти – вот это уж точно. Я-то подумал, что попал в пасть к самому сатане. У него за ушами торчали какие-то проволочки, а спускались они к ящичку, что был у него на коленях! Я было рванул к двери, но он изловил меня за шиворот и усадил на стул.

– Мальчик, – сказал Эдисон. – Тьма гуще всего перед рассветом. Запомни это хорошенько.

– Да, сэр, – сказал я.

– Вот уже больше года, – поведал мне Эдисон, – ищу нить для лампочки накаливания. Волосы, струны, стружки – чего я только не перепробовал, и все впустую. Пытался думать о другом, решил заняться тут одной штукой – просто чтобы стравить пар. Собрал вот это, – я он показал на небольшой черный ящичек. – Мне пришло в голову, что интеллект – всего лишь особый вид электричества, вот я и сделал этот анализатор интеллекта. И представляешь – действует! Ты первый это узнаешь, мой мальчик. А почему бы тебе не быть первым? В конце концов именно твое поколение увидит грандиозную новую эру, когда людей можно будет сортировать проще, чем апельсины.

– Что-то не верится, – сказал Баллард.

– Разрази меня гром! – сказал незнакомец. – Прибор-то работал. Эдисон испытал его на своих коллегах, только не сказал им, что тут к чему. И чем умнее был человек – клянусь честью! – тем больше стрелка на шкале маленького черного ящичка отклонялась вправо. Я разрешил ему попробовать прибор на мне. Стрелка не сдвинулась с места, только задрожала. Но как бы я ни был глуп, именно в тот момент я в первый и единственный раз в жизни послужил человечеству. Как я уже говорил, с тех пор я пальцем о палец не ударил.

– Что же вы сделали? – взволнованно спросил Баллард.

– Я сказал: «Мистер Эдисон, сэр, а что если попробовать его на собаке?» Хотел бы я, чтобы вы своими глазами видели, какое представление закатила собака, как только я это сказал. Старина Спарки залаял, завыл и стал царапаться в дверь, чтобы выбраться вон. Когда же он смекнул, что мы не шутим и что выбраться ему не удастся, он бросился, как коршун, прямо к анализатору интеллекта и вышиб его из рук Эдисона. Но мы загнали его в угол, и Эдисон прижал его покрепче, пока я подсоединял проволочки к его ушам. И вот – хотите, верьте, хотите, нет, – стрелка прошла через всю шкалу, далеко за деление, отмеченное красным карандашом!

– Мистер Эдисон, сэр, – говорю я, – а что значит вон та красная черточка?

– Мой мальчик, – говорит Эдисон, – это значит, что прибор вышел из строя, потому что красная черточка – это я сам.

– Я так я знал, что прибор разбился! – сказал Баллард.

– Прибор был целехонек. Да, сэр. Эдисон проверил его – все точно, как в аптеке. Когда он сказал мне об этом, Спарки понял, что деваться ему некуда, струсил и выдал себя с головой.

– Это как же? – недоверчиво спросил Баллард.

– Понимаете, мы же были заперты накрепко – изнутри. На дверях было три запора: крючок с петлей, задвижка и обычный замок с ручкой. Так этот пес вскочил, сбросил крючок, отодвинул задвижку и уже вцепился зубами в ручку, когда Эдисон его схватил.

– Да вы что? – сказал Баллард.

– Так-так, – сказал Эдисон своему псу. – Лучший друг человека, а? Бессловесное животное, а?

Этот Спарки был настоящий конспиратор. Он принялся чесаться, выкусывать блох, рычать на крысиные норы – только бы не встретиться глазами с Эдисоном.

– Очень мило, а, Спарки? – сказал Эдисон. – Пускай другие лезут вон из кожи, добывают пищу, строят жилье, топят, убирают, а тебе только и дела, что валяться перед камином, гонять за сучками да лезть в драку с кобелями. Ни тебе закладных, ни политики, ни войны, ни работы, ни заботы. Стоит только помахать верным старым хвостом или руку лизнуть – и твоя жизнь обеспечена.

– Мистер Эдисон, – говорю, – вы что, хотите мне сказать, что собаки перехитрили людей?

– Перехитрили? Облапошили – и я об этом заявляю на весь мир! А я-то, чем я занимался целый год? Выкладывался, как раб, до последнего, лампочку изобретал, чтобы собакам было удобнее играть по вечерам!

– Послушайте, мистер Эдисон, – говорит Спарки, – а почему бы нам не договориться? Давайте сохраним это дело в тайне – ведь уже не одну сотню тысяч лет все идет хорошо, и все довольны. Зачем, как говорится, будить спящих псов? Вы обо всем забудете и уничтожите анализатор интеллекта, а я вам за это скажу, какую нить использовать в лампочке.

– Чушь собачья! – сказал Баллард, багровея.

– Даю вам честное слово джентльмена. Ведь этот пес и меня вознаградил за молчание: он подсказал мне биржевую операцию и обеспечил богатство и независимость на всю мою жизнь. Последние слова, которые произнес Спарки, были обращены к Тому Эдисону. «Попробуйте взять кусок обугленной хлопковой нити», сказал он. Несколько минут спустя он был разорван на клочки стаей собак, которые собрались у дверей – подслушивали.

Незнакомец снял свои подвязки и протянул их собаке Балларда.

– Вот, сэр, небольшой сувенир в знак уважения к вашему предку, которого сгубила неумеренная болтливость. Всего хорошего.

Он сунул книгу под мышку и пошел прочь.