Текст книги "Гаррисон Бергерон"
Автор книги: Курт Воннегут-мл
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Курт Воннегут
Гаррисон Бергерон
Год 2081-й. Все стали, наконец, равны. Равны не только перед Богом и законом. Равны во всем. Нет самых умных. Нет самых красивых. Нет ни самых сильных, ни самых быстрых. Это всеобъемлющее равенство наступило вследствие 211-й, 212-й и 213-й поправок к Конституции, а также благодаря неусыпной бдительности агентов Всеобщего Уравнительного Бюро Соединенных Штатов Америки.
И все-таки полного порядка в жизни еще нет. Например, в апреле люди по-прежнему выходят из себя из-за погоды, столь не весенней. Именно в этом сыром месяце люди из ВУБа арестовали Гаррисона Бергерона – четырнадцатилетнего сына Джорджа и Хейзл Бергерон.
Конечно, это была трагедия, но Джордж и Хейзл не могли думать об этом долго. Хейзл обладала совершенно обычным, средним интеллектом и поэтому могла думать о чем-либо только считанные секунды. Джордж в соответствии с его превышающими норму умственными способностями носил в ухе миниатюрный уравнительный радиоприёмник. Закон обязывал Джорджа носить его всегда и всюду не снимая. Приемник был постоянно настроен на волну правительственной радиостанции. Примерно раз в двадцать секунд передатчик посылал в эфир какой-нибудь резкий звук для того, чтобы не позволить таким людям, как Джордж, пользоваться преимуществом своих нестандартных мозгов, и тем самым восстанавливал справедливость.
Джордж и Хейзл смотрели телевизор. По щекам Хейзл текли слёзы, но она уже забыла, из-за чего плакала.
На экране телевизора танцевали балерины.
В голове Джорджа оглушительно загудела сирена. Его мысли в панике разбежались, как грабители, испуганные сигналом тревоги.
– Хороший танец они сейчас станцевали, – сказала Хейзл.
– Что? – спросил Джордж.
– Ну, танец, – он был ничего.
– Ага, – сказал Джордж.
Он попробовал немного подумать о балеринах. На самом деле не так уж хорошо они танцевали, не лучше, чем станцевал бы любой другой. Их тела были отягощены веригами и мешками с дробью, их лица были скрыты масками, дабы никто не пришёл в глухую тоску и отчаяние, увидев свободное грациозное движение. Сквозь туман в сознание Джорджа пробилась мысль, что танцовщиков, может быть, уравнивать и не стоит. Он попытался было развить эту идею, но очередной визг из микро-динамика ничего от нее не оставил.
Джордж вздрогнул. Вместе с ним вздрогнули две из восьми балерин.
Хейзл увидела, как он вздрогнул. Она не носила в ухе уравнительный радиоприёмник и поэтому каждый раз должна была спрашивать Джорджа, какой звук он слышал.
– Как будто молотком разбили стеклянную бутылку, – сказал Джордж.
– Это, наверно, так интересно – слышать столько разных звуков, – с легкой завистью сказала Хейзл.
– Угу, – ответил Джордж.
– Только будь я директором ВУБа, знаешь, что я бы сделала?
Хейзл, кстати, была очень похожа на директора Всеобщего Уравнительного Бюро, женщину по имени Диана Мун Гламперс.
– Будь я Диана Мун Гламперс, – продолжала Хейзл, – по воскресеньям я бы передавала колокола, одни колокола, – ну как бы в честь церкви.
– Я бы смог думать под одни колокола, – сказал Джордж.
– Ну тогда пусть звонят очень громко, – сказала Хейзл. – Я думаю, из меня вышел бы отличный директор ВУБа.
– Не лучше, чем из любого другого, – сказал Джордж.
– Кто лучше меня знает, что такое норма? – спросила Хейзл.
– Верно, – согласился Джордж.
И тут в его голове урывками замерцала мысль о сыне, о его ненормальном сыне Гаррисоне, который в данный момент находился в тюрьме, но залп из двадцати одного орудия убил эту мысль.
– Что, здорово бабахнуло, да? – спросила Хейзл.
Бабахнуло так здорово, что Джордж побледнел и задрожал. Его глаза наполнились слезами. Две из восьми балерин скорчились на полу в студии, обхватив головы руками.
– Ты вдруг так спал с лица, – сказала Хейзл. – Может, ты, дорогой, приляжешь на диван, положишь свой уравнительный мешок на подушку и отдохнёшь?
Она имела в виду сорок семь фунтов[1]1
Примерно 21 килограмм
[Закрыть] дроби в узком холщёвом мешке, обвивавшем шею Джорджа. Мешок был наглухо заперт висячим замком.
– Приляг, отдохни немного от своего мешка, – сказала Хейзл. – Подумеешь! Ну станешь ты на некоторое время неравным мне, так что?!
Джордж взвесил мешок в руках.
– Он мне не мешает, – сказал он. – Я его больше не замечаю. Это просто часть меня.
– Ты в последнее время так устаешь, просто ужас, – сказала Хейзл. – Может, все-таки сделать маленькую дырочку в мешке и отсыпать немного этих свинцовых шариков?
– Два года тюрьмы и две тысячи долларов штрафа за каждую дробинку, извлеченную из мешка, – сказал Джордж. – По мне, так цена уж очень высока.
– Ты бы мог отсыпать немного, когда приходишь домой с работы, – сказала Хейзл. – Я в том смысле, что здесь-то тебе не с кем соревноваться. Здесь ты просто отдыхаешь.
– Если я попытаюсь облегчить себе жизнь, – сказал Джордж, – другие сделают то же самое, и скоро вернётся то тёмное время, когда каждый стремился превзойти каждого. Тебе бы это понравилось?
– Это было бы ужасно, – сказала Хейзл.
– Вот видишь, – сказал Джордж. – Сначала пытаются обмануть закон, а что потом происходит с обществом?
Если бы Хейзл не сумела ответить на этот вопрос, Джордж бы не смог ей помочь. В его голове взревела сирена.
– Думаю, что оно бы развалилось, – сказала Хейзл.
– Что бы развалилось? – тупо спросил Джордж.
– Общество, – неуве
...
конец ознакомительного фрагмента
