Текст книги "Ее чудовище (СИ)"

Автор книги: Купава Огинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Мне тоже хотелось бы знать, что здесь происходит, – дружелюбно отозвался Высший. – Из подвала этого дома нестерпимо разит смертью.

– Что? – Лорд застыл на предпоследней ступени, отупело уставившись на Барона. До него доходило долго, но уж когда дошло…

Меч выпал из ослабевшей руки и со звоном скатился по ступеням, а сам Уолшер медленно осел на лестницу. Взгляд мужчины был беззащитен и полон немого ужаса, обвислые щеки покрылись красными пятнами, губы задрожали.

– Так что, я могу осмотреть подвал? – любезно спросил Барон.

Ответом ему было бессвязное блеяние и остекленевшие глаза лорда.

– Премного благодарен. Капитан, за мной. Вам дали разрешение на осмотр… так?

Уолшер уже весь покрылся красными пятнами, засипел, но быстро-быстро закивал.

Барон уверенно направился к неприметной двери в конце недлинного коридорчика, толкнул ее, спустился, потом поднялся, чтобы с ворчанием помочь мне преодолеть неосвещенную лестницу, и встал перед наскоро сделанной клеткой.

Его сюда вела сама смерть – в клетке, навалившись при нашем появлении на толстые прутья, сидела совершенно мертвая женщина.

– Леди Уолшер, – потрясенно выдохнул Санхел, спустившийся следом за нами. Людей своих он оставил наверху, приказав им присмотреть за лордом и успокоить прислугу, опасливо пришедшую разузнать, что же случилось. Вой растревоженной защиты оборвался резко. В подвале наступила неестественная, звенящая, но короткая тишина. – Она…

– Проклята, – закончил за капитана Барон. – Да.

– Так, значит, мы нашли ее? Первую проклятую? – В сыром полумраке, при скудном свете одного старого светильника, я не чувствовала облегчения. – Так просто?

– Нет. Она умерла не так давно, несколько дней назад, – покачал головой Барон.

Леди захрипела, крепче прижавшись лицом к прутьям; ослепленные смертельной пеленой, ее глаза бессмысленно смотрели в пустоту между мной и капитаном.

– Лорд должен был сообщить нам о болезни своей жены, – хрипло проговорил Санхел. Он злился, он был почти в ярости. – Сразу же, как она заболела.

– Считаете, кто-то в здравом уме действительно стал бы доносить на родных из-за какой-то простуды? – проворчала я. – Вы же хотели все держать в тайне? Вот вам, пожалуйста.

– Не думаю, что это было сделано с благими намерениями, – сказал Барон. – Обрати внимание, обращение этой милой леди также замолчали.

– Им было проще посадить ее в клетку, чем признаться, что в их дом пришла беда. – Санхел потемнел лицом. – Прошу меня простить.

Он покинул нас, я слышала, как капитан быстро поднялся и с ходу начал раздавать приказы.

Отправил одного констебля в управление, сообщить о страшной находке.

Лорд попытался протестовать, но несколько фраз из уст капитана, которые мне, как воспитанной девушке, не стоило бы слышать, заставили Уолшера замолчать.

Кто-то из слуг спохватился, заголосил, подвывая не хуже защиты, пытаясь убедить капитана, что не из корысти и не по злому умыслу никто из них не стал сообщать в управление о случившемся.

Даже здесь было слышно, как фальшивы эти заверения.

– Бэйс будет в ярости, – злорадно отметила я.

– Ему бы стоило, – рассеянно отозвался Барон и совсем неожиданно спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами.

– Лучше, чем она.

Кости ломило с самого утра, слабость, не покидавшая ни на минуту, и тупая, едва заметная, но изматывающая боль в пояснице обещали к вечеру превратить меня в мешок страданий, жалоб и безобразного нытья. Но я хотя бы была жива…

Когда мы покидали особняк, капрал, оставленный дожидаться подмогу из управления, потерянно смотрел нам вслед. В его короткой жизни не случалось еще потрясений страшнее сегодняшнего. Этот день, начиная от встречи с Бароном и заканчивая обвинениями, выдвинутыми настоящему дворянину, был неправильным. То, что происходило, не должно было происходить… по крайней мере, не должно было происходить с капралом. Он верил, что это несправедливо. Вера горела в его глазах.

*

Следующие два дома Барон проигнорировал. Просто прошел мимо первого, не глянув даже на высокие кованые ворота. И лишь на мгновение остановился у второго, прислушиваясь к себе.

Порывы ветра приносили с реки ни с чем не сравнимый запах воды и грозный шум ее буйного течения. Быстроводная неустанно и яростно несла свои воды на восход, желая соединиться с рекой Тягучей и завершить свой сложный путь в море.

Барон медленно отвернулся от ворот. Железных, высоких и на первый взгляд неприступных, украшенных искусно выдавленным гербом рода – вставшим на дыбы конем, виртуозно балансирующим на древке стрелы.

– Что-то не так? – спросила я, заметив его сомнения.

– Сейчас я не чувствую в этом доме смерти, – сказал он, – но след ее отчетливо различим…

– Четыре дня назад мы забирали отсюда умертвие. После недолгой болезни, если верить слугам, скончалась кухарка, – сдержанно пояснил Санхел.

Следующим воротам от Барона досталось. Они со стоном прогнулись внутрь, запор с хрустом разломился, невдалеке послышался испуганный матерный вскрик.

Неудачливый садовник, как раз подравнивавший кусты вдоль дорожки, спасение свое в этих же кустах и нашел.

Исцарапанный, но живой, он с ужасом смотрел на то, как мы поднимаемся по лестнице к входной двери: решительный и раздраженный Барон впереди, вялая, но упрямая я следом, поддерживаемая предупредительным Санхелом под руку, и замыкающая шествие парочка разочаровавшихся в жизни констеблей.

Этот дом встретил нас защитой не только от обычных грабителей или взломщиков, но и оберегом от самого Барона – древней рунной вязью, вырезанной на дверном косяке и щедро напитанной кровью.

Но ничто не могло остановить Высшего.

Дверной косяк треснул, а руны вспыхнули и затлели, уничтожая сами себя.

Визг растревоженных женщин, собравшихся в гостиной выпить чаю и посплетничать и оказавшихся невольными свидетельницами нашего явления, оставил Барона преступно равнодушным.

– Нам наверх, – сказал он, уверенно направившись к лестнице.

Мы, как привязанные, последовали за ним.

Кто-то из констеблей попытался извиниться перед дамами. Его не слушали.

Барон точно знал, куда идти, его вела смерть… свершившаяся, как думала я. Свершающаяся – как оказалось.

В постели, потерявшись среди подушек, лежала женщина. Осунувшаяся, бледная, больная и едва живая. Едва дышащая. Чуждая этой нежной кремовой комнате, собранной из кисеи, атласа и сандалового дерева.

– Она умирает, – тихо сказала я, глядя на изможденное лицо, запавшие глаза и растрескавшиеся губы.

Каждый ее вздох был милостью жизни, женщина уже не принадлежала этому миру, но и тот, другой, неизведанный, неизвестный и страшный, не спешил ее забирать.

Я смотрела на нее и чувствовала, как шевелятся волосы на моей голове.

Она стояла на пороге смерти.

Я стояла на пороге смерти. Но мой порог, благодаря Барону, был крепче.

– Умирает, – подтвердил очевидное Барон. – Полагаю, о ней вам тоже никто не доложил, капитан?

Санхел скрипнул зубами.

– Был приказ…

– Кто-то всегда выше приказов. – Барон покачал головой. – Люди.

Никто не посмел сказать и слова, когда Санхел отправил одного из оставшихся констеблей в управление.

Присутствие Барона делало людей странно тихими и покорными.

*

Набережная упиралась в тупик Смотрителя и насчитывала восемь особняков. Восемь особняков, осмотр которых занял у нас весь день. Владельцев трех из них мы даже не побеспокоили. Барон не видел смерти в тех домах и смысла тратить на них время. Еще в трех все разрешилось довольно просто.

Полуобморочные после встречи с Высшим, хозяева безропотно позволяли капитану вызывать людей из управления и проверять все комнаты на предмет еще каких-нибудь неучтенных умертвий, сверх тех, что были найдены сразу.

В одном особняке нас встретили… своеобразно.

Лорд Варети вынудил Барона задержаться больше чем на час. Больной исследовательским азартом, лорд не убоялся выпросить у Высшего дозволение на проведение некоторых научных тестов.

Барон не возражал – его еще никогда не изучали.

Я молча не одобряла эту бессмысленную трату времени, бессильная сидела на стуле в углу лаборатории, старательно игнорируя существование стеллажа по правую от меня руку. Стеллаж этот являлся гордостью лорда и состоял более чем из сорока экспонатов: надежно закупоренные, виртуозно заспиртованные в пузатых бутылях, они являли собой разнообразные части тел и внутренние органы. Начиная от глаз и заканчивая сердцем. Некоторые из них были довольно свеженькими, именно на их мертвый «запах» и пришел Барон.

И остался надолго.

Когда мы покидали гостеприимный дом сквозь выломанные двери, Барон рассеянно улыбался.

Впрочем, хорошее настроение его продержалось недолго.

В последнем доме нас встретили негостеприимно.

– Почему защита не сработала? – подозрительно спросила я, когда входная дверь была выломана. Полумрак прихожей оказался странно тих.

– Хороший вопрос, – пробормотал Барон.

Санхел, не теряя времени даром и не спрашивая ни у кого дозволения, отправился осматривать комнаты первого этажа.

Барон, расстелив на ступенях камзол, предложил мне присеть… не предложил даже – приказал.

Сел сам, похлопал по месту рядом с собой и хмуро велел:

– Садись.

Я замешкалась и продолжила стоять. Ждать, пока я осмыслю его слова, Высший не стал.

– Садись, – повторил Барон. – Едва ведь на ногах держишься.

– Тяжело за вами поспевать, – пожаловалась я, рухнув рядом с ним.

– Зачем вообще за мной увязалась?

– Лучше так. Все это… – я осмотрела пустую, будто бы заброшенную прихожую, – отвлекает. Работы в магазине все равно нет, делать все нечего. У меня слишком много свободного времени на глупые мысли… не хочу.

На втором этаже раздались неуверенные медленные шаги. Барон обернулся.

Я откинулась назад, запрокинув голову, и в перевернутом мире увидела, как над нами, покачиваясь наверху лестницы, застыл мужчина. Небритый, неопрятный, в заношенной рубахе до колен и без штанов.

Правой рукой он держался за перила, в левой сжимал полупустую бутыль с чем-то алкогольным.

– Вы кто такие? – прохрипел он. Заметил выбитую дверь и потемнел лицом. – Как вы посмели! Да вы хоть знаете, кто я? Курвины дети!

Я закрыла глаза, приготовившись не смотреть на то, как Высший будет поедать наглеца.

Он меня удивил.

Неторопливо поднявшись, Барон поддернул рукава рубашки, оправил жилет, стряхнул с манжета невидимую пылинку и только после этого посмотрел на лорда.

– Какой хороший вопрос. – Он оскалился и, вместо того чтобы избавить мир от одного недоумка, спросил: – А ты знаешь, кто я?

И в глазах его медленно разгорелись звезды. Притушил он свечение своих зрачков, лишь когда лорд рухнул без чувств, то ли запоздало осознав, кто явился к нему в дом, то ли устав бороться с опьянением…

– Теперь знает, – зачем-то сказала я.

– Барон! – Из глубины коридора показался бледный и взволнованный капитан. На потемневшем от бессильной злости лице красными угольками горели глаза. – Вам стоит это увидеть.

– Увидеть? – удивился Высший. – Что?

Санхел посмотрел на меня и сказал:

– Пойдемте.

– Ну пойдемте, – проворчала я, крепко вцепившись в перила и неловко подтягивая себя вверх, с трудом поднимаясь на ноги.

– Нет. Вам, Шелла, лучше остаться здесь.

– Это еще почему? – удивилась я, переглянувшись с Бароном. Он нахмурился, но вместо того, чтобы поддержать меня, велел Санхелу:

– Пойдем.

И мне:

– Сидеть.

Под его взглядом я медленно опустилась на ступени, но долго так не просидела.

Стоило только капитану увести за собой в темный коридор Барона, как я тут же оказалась на ногах. От резкого движения закружилась голова, но это были такие мелочи по сравнению с тревогой, что зародил в моей душе дикий взгляд Санхела.

В этом доме случилось что-то недоброе и страшное, и я должна была узнать что… зачем-то мне это было нужно.

Вероятно, не хватало острых ощущений, недоставало кошмаров, от которых можно было бы проснуться посреди ночи в холодном поту.

Зато теперь их стало с избытком.

– О Эллари, – прошептала я, прикрыв нос рукавом платья, – хотя сильного запаха в помещении не было благодаря небольшим оконцам, стекло которых выбили уже давно, но дышать этой застарелой смертью не было никаких сил. – Они…

Замерев на середине лестницы, остановившись на полпути вниз, в подвал, я хорошо могла различить не только спины мужчин, застывших у первой ступени, но и тела, разбросанные по каменному полу среди осколков кухонной утвари, хранившейся здесь раньше.

– Я велел тебе сидеть, – сухо заметил Барон. Он не повернулся ко мне, занятый более серьезным делом – осмотром места казни.

– Простите.

– Здесь вся домашняя прислуга. – Капитан кивнул на тело женщины в дорогом наряде. – И леди Аннет.

Барон склонился над одним из трупов, лежащим на боку, толчком опрокинул его на спину. Я с трудом сумела подавить рвотный позыв. Это был дворецкий. Худой, старый, в дорогом костюме темно-серых тонов… а на белой его рубашке, прямо у сердца, цвел потемневший от времени, заскорузлый и страшный кровавый цветок.

– Это не проклятие, – сказал капитан.

– Вижу, – хмуро отозвался Барон.

Невольно спустившись на две ступени, я вытянула шею, опасливо осматривая подвал.

– Их же всех закололи.

– Кому-то вскрыли горло. – Капитан, забывшись, кивнул на молоденькую служанку, лежавшую у самой стены. Встретившись взглядом с ее мертвыми остекленевшими глазами, я отшатнулась назад и чуть не растянулась на ступенях. Что ж, вот это бледное, тронутое разложением лицо и высохшие глазницы точно насытят ужасом мои сны.

– Я подожду вас наверху, – проговорила быстро и сбежала. Отдышаться, успокоиться, как-то смирить свои чувства.

Долго в одиночестве воздухом дышать мне не пришлось. Санхел с Бароном поднялись следом почти сразу.

Капитан растолкал мертвецки пьяного лорда, добился от него невнятных объяснений… и чуть не убил на месте.

– Я полностью одобряю поджоги, – громко сказал Барон. В то время как Санхел «беседовал» с хозяином дома, Высший остался со мной, на первом этаже. Усадил обратно на ступени и присел на корточки напротив: как он объяснил, для того, чтобы я не игнорировала его слова и сидела где велено. – Но не будет ли это расценено командором как уничтожение улик?

Капитан дернул плечом, притушил огонь в глазах и затоптал первые язычки пламени, занявшиеся на ковре у его ног.

– Я избавил их от страданий! – хрипло каркнул лорд.

– От каких? – заинтересовался Барон. – В подвале лежит одиннадцать человек, и лишь двое из них были прокляты. От каких страданий ты избавил остальных?

Ответа на свой вопрос он не получил.

На этот раз в управление пришлось отправиться капитану. С трудом решившись оставить на нас лорда, он покинул этот страшный дом.

Все время, проведенное в ожидании стражников, я просидела на лестнице рядом с Бароном, привалившись к нему плечом и закрыв глаза.

Вернулся Санхел с большим отрядом, нервным Иветти и командором.

Бэйс был в бешенстве, как и предсказывалось.

– Устала? – спросил Барон, пока вокруг суетились стражники. Протискиваясь мимо нас на второй этаж, к лорду, стражник ни разу не решился возмутиться или попросить подвинуться.

Справлялся как-то.

Бэйсу было не до нас. Едва удостоив Высшего взглядом, он скрылся в подвале.

– Это все так нечестно, – невпопад ответила я.

Барон усмехнулся.

– Разве есть что-то нечестное в смерти?

– В преждевременной – да, – уверенно ответила я.

– Значит, оправдывать этого человека ты не будешь?

Я невольно обернулась. На втором этаже незнакомый мне стражник брезгливо пытался добиться от лорда объяснений.

– Он не похож на человека, отвечающего за свои действия.

– Только не говори… – возмущенно начал Барон. Я его перебила:

– Но это не оправдание, я понимаю.

– Приятный сюрприз. В море твоей безмозглой доброты зародился здравый смысл. – Слова его были полны ядовитой издевки. Я решила ее не замечать.

Из коридорчика послышался злой голос Иветти – из подвала подняли первые тела.

– Я сегодня больше не смогу, – смущенно сказала я. – У меня просто нервов не хватит на еще парочку грязных секретов.

– Продолжим завтра, – легко согласился Барон.

Он отлучился всего на несколько минут, чтобы пообещать Санхелу, что мы, конечно, сейчас уходим, но завтра непременно вернемся.

Едва ли капитан был рад это слышать.

*

Дома было тихо и пусто.

На пороге, там, где я ее и оставила, стояла нетронутая мисочка с фаршем. Подсохший за день, он выглядел жалко и печально.

Я сокрушенно вздохнула и уверенно перешагнула через порог, решив дать Бозильде еще один шанс.

Ну правда, вдруг она таки придет ночью?

– Что-то не так? – спросил Барон, излишне внимательный в ненужных вещах.

– После того как мой магазин… разгромили, Бозя не приходила. – Я еще раз вздохнула. – Прекраснейшая мне больше не благоволит.

– Бозя? – переспросил Барон, старательно передавая взглядом все свое удивленное непонимание. – Прекраснейшая?

– Уличная кошка, – неохотно пояснила я. Мне хотелось смыть с себя этот день и выпить крепкого до горечи чаю, а не объяснять Барону наши простые человеческие суеверия. – Она вроде как удачу приманивает к дому, в котором столуется.

– Не сильно она старалась к тебе удачу приманить, – хмыкнул Барон.

– Почему? Вас же я встретила.

Наивная моя честность была встречена глубокомысленным молчанием.

Барон был потрясен.

– Неужели и правда не жалеешь, что подошла ко мне той ночью?

– А почему должна? – Я остановилась, потому что идти и говорить мне было уже очень сложно. Сил хватало на что-то одно. Неторопливо и шатко повернулась к нему, чтобы видеть лицо, и сказала: – Спасибо.

Давно пора было это сделать. На самом деле, мне стоило бы благодарить его каждый день, но особо благодарной я никогда не была…

– За что? – не понял он.

– За все.

На второй этаж мы поднимались в напряженной тишине.

Улиса все еще не вернулась, но у меня не возникло и мысли беспокоиться о ней. Я была измотана и расстроена и просто пообещала себе все ей высказать, когда она вернется.

Уже на кухне, послушно замерев позади меня, терпеливо дожидаясь, когда я решу, чего хочу больше – умыться или прилечь, Барон спросил:

– Как она выглядит?

– Кто?

– Эта кошка.

Я объяснила, не подумав удивиться и поинтересоваться, что он собирается делать с этими знаниями.

Моя вина.

Барон отказался от чая, велел мне ложиться спать и ушел.

Я с удовольствием последовала его совету.

Легла, уснула, кажется, даже сон какой-то увидела, а потом меня нагло и бесчеловечно разбудили.

Сначала я подумала, что вернулась Улиса, только она могла войти в магазин, не потревожив активированную защиту…

С запозданием до меня дошло, что шипеть и утробно урчать ведьма точно бы не стала.

Потом я поняла, что забыла об одной интересной личности, для которой никакая защита не преграда… особенно та, которую он сам же и возводил.

– Дорогая, у тебя ресницы дрожат, я знаю, что ты не спишь, – сказала интересная личность.

Я зажмурилась.

– Открой глаза, посмотри на них и скажи, которая – твоя кошка, – велел он.

– Что? – Я подскочила на кровати, почувствовала, как на голову мою обрушилась крыша дома, небо и звезды и заглядывающая в окно луна, и рухнула обратно на подушку, придавленная всем миром, крепко сжимая виски.

Тихое мое подвывание заглушил раздраженный голос Барона.

– Бестолочь, – вздохнул он.

На пол мягко упало два рычащих кота, тут же бросившихся в разные стороны. Я с ужасом представила, как буду выпроваживать напуганных животных из дома.

Когда Барон склонился надо мной, я выглядела совсем уж несчастной и замученной.

Лба коснулась прохладная ладонь.

– Болит?

– Угу.

Он нахмурился.

– Как тебе помочь?

– Вы это серьезно? – недоверчиво спросила я, щурясь на него – открывать глаза было больно и страшно, казалось, глазные яблоки просто вывалятся из глазниц.

– Ну не бросать же тебя в таком состоянии.

Спорить я не стала. Идти на кухню за порошком для компрессов и в ванную за тазиком с холодной водой и полотенцем мне совсем не хотелось.

Барон послушно принес стакан воды и нужный сверток с обезболивающей смесью, хотя искал долго и в ходе поисков умудрился что-то уронить на кухне. Помог выпить горькую смесь, разведенную в едва теплой воде, оставшейся от моего вечернего вялого чаепития.

С водой для компрессов Барон разбирался уже самостоятельно.

– Дожил, – ворчал он, отжимая лишнюю влагу из полотенца. – Вынужден сидеть у постели глупой человечки.

– Вы можете уйти, – обиженно заметила я.

– Могу. И это раздражает больше всего.

– Что?

– Возможность, которой я не воспользуюсь.

Он просидел со мной несколько часов. Менял компрессы, ворчал, периодически проверял амулет, а потом ворчал еще больше – времени у меня осталось неприлично мало.

Меня это приводило в отчаяние, его злило.

– Завтра мы найдем проклятого, – пообещал Барон.

Я угукнула, ощущая, как по виску стекает несколько прохладных капель, а бок согревает тепло Высшего, сидевшего на краю постели. Боль не ушла, но затаилась, и, пока я не шевелилась, она не давала о себе знать.

А я очень хорошо умела не шевелиться. Молчать вот, кажется, не умела.

– Барон, можно вопрос?

– Он мне не понравится? – подозрительно уточнил он.

– Наверное.

Барон поморщился, но разрешил.

– Задавай.

– Вы чувствуете смерть, – уверенно сказала я. Он молчал, ожидая продолжения. – Если бы вы сразу согласились помочь страже, проклятого удалось бы найти уже давно, так?

– Так. На сегодняшний день смертью пропитан весь город, поиски осложнились, – согласился он. – Но если ты вдруг вздумала заблуждаться на мой счет или в чем-то обвинять, хочу напомнить: я не спасаю этот город, я спасаю тебя. Меня никогда не интересовало людское благополучие, не интересует и сейчас.

– Я тоже человек.

– Да. – Он потрогал полотенце на моем лбу, проверяя, не нужно ли его сменить. – Это большая проблема.

Объяснять свои слова Барон не стал, просто раздраженно велел уже наконец успокоиться и спать.

Я благоразумно подчинилась. Закрыла глаза, пару раз осторожно глубоко вздохнула и неожиданно легко уснула.

Выгонять котов,ни один из которых не был Бозильдой, из дома пришлось вернувшейся поутру Улисе.

Глава четырнадцатая.

О проклятиях, последствиях и человеческой слабости

После трудного пробуждения, прибитая к кровати слабостью, я искренне рассматривала возможность доверчиво позволить Барону самому разбираться и с проклятым, и с проклявшим, и со всем нашим прогнившим аристократическим обществом.

Потом мне полегчало.

Я смогла встать, умыться и даже кое-как впихнуть в себя завтрак.

И в управление я отправилась почти бодрой, частично энергичной и пока еще живой.

Помятый и уставший Санхел, почти всю ночь потративший на заполнение разнообразных бумажек, больше меня походил на проклятого. Это непостижимым образом утешало – если уж здоровый и живой человек способен выглядеть хуже меня, значит, не все еще потеряно!

Пока Барон задерживался, местный повар отпаивал капитана чаем с особыми травками, должными помочь потухшему взгляду вновь разгореться и огню наполнить жилы.

– Сегодня все официально, – сказал Санхел, – градоправитель дал разрешение.

Что это значит, я узнала спустя двадцать минут, когда Барон таки прибыл и мы вышли не через главный выход, а отправились к двери, ведущей на задний двор.

Там нас ждала запряженная карета. Четыре стражника из личной десятки Бэйса, два сосредоточенных констебля, разочаровавшийся во всем Иветти и угрюмый сержант Мабэти.

Глядя на его худое равнодушное лицо, я была уверена, что меня ждет долгий день.

Была не права.

Сложным оказалось поверить, что долгожданная разгадка ожидала нас в первом же доме. То, за чем вся стража гонялась уже столько времени, Бароном было найдено на второй день.

Большое и светлое, укрытое несерьезной на первый взгляд оградой, злосчастное поместье не вызывало никаких подозрений.

И именно там, за большими окнами и светлыми стенами из дорогих деревянных панелей, нас ждало так долго и отчаянно искомое.

Барон, не изменяя себе, сам открыл и ворота, и входную дверь, и очень удивился, когда встретили его не визгом, обмороком или трусливой агрессией, а атакой.

Отмахнувшись от жалящего заклинания, он с недоверием посмотрел на осмелившуюся напасть женщину. Она была разгневана и прекрасна, в синем платье, изумительно гармонирующем с ее глазами, простоволосая, босая и полная решимости защищать свой дом и свою тайну.

И пусть она была готова держать оборону, сил ей все же не хватило. Не для того даже, чтобы выстоять против Барона, – атака ее захлебнулась, наткнувшись на разрушительную мощь капитана.

Скрутили мятежную быстро и бережно – из-за того ли, что она женщина, или памятуя о ее статусе, мне было сложно понять.

Она молча и отчаянно сопротивлялась, но поделать ничего не могла.

И лишь глухо застонала, когда на втором этаже, ведомые Бароном, уверенно держащим путь к самой последней двери в этом длинном, темном и запустелом коридоре, мы нашли умертвие.

Он лежал в светлой и просторной комнате, на мягкой кровати, прикованный к кроватным столбикам толстой цепью.

И совсем не выглядел как-то по-особенному подозрительно. Просто молодой парень, который, по виду, умер день, максимум два, назад. Открытые окна с охотой пропускали стылый осенний воздух, и я хотела верить, что мурашки по моей коже побежали именно из-за низкой температуры.

В комнате было холодно и неуютно, что, пожалуй, даже не удивляло. Любящая мать, что сейчас билась в руках стражников, требуя пойти прочь и оставить их в покое, как могла охраняла тело своего сына от скорого разложения.

Барон замер перед постелью, внимательно вглядываясь в лицо умертвия.

– Леди, вы живете одна? – спросил он рассеянно.

– Вам какое дело? – зло выдохнула она. Дерзость ее была смята недобрым спокойствием Барона, а тяжелый его взгляд вынудил женщину неохотно пояснить: – Муж уехал по делам и теперь уже не может вернуться из-за приказа лорда Фоука.

– А прислуга? Вся уехала вместе с вашим мужем?

Женщина замялась, гнев постепенно уходил, его место занимали страх и смутное подозрение.

– Я не обязана вам отвечать, – сказала она.

– Вероятно, – кивнул Барон. – Капитан, проверьте подвалы.

– Зачем? – удивился капрал Сверо.

– Не думаю, что у леди была возможность придумать что-то лучшее, – туманно пояснил Высший.

Он оказался прав, но неясность его ответа чуть не стоила одному из стражников жизни.

Умертвия, томившиеся в подвале, были бодры и вполне жизнеспособны… в особом, извращенном смысле этого слова. Среди обратившейся прислуги сержант Мабэти безошибочно нашел хозяина дома, о чем не преминул сообщить капитану.

– Так, значит, уехал по делам? – усмехнулся Барон. Удивленным он не выглядел.

Пока одни воевали с озверевшей прислугой, Высший задавал вопросы.

– Кто живет в соседнем доме?

Поместье семьи Юдас удачно располагалось рядом с большим парком и имело лишь одного соседа… на беду этого самого соседа.

– Семейство Делви, – отозвался капрал. – Но их нет в городе. Они уехали незадолго до начала… эпидемии.

– А прислуга?

– Ра-распустили.

– Действительно? – Барон удивленно посмотрел на стражника. Тот загрустил и потупился. – И не оставили никого присматривать за домом?

– Ну…

– Как вы об этом узнали?

Капрал с виноватым видом посмотрел на разъяренную леди. Он уже и сам не рад был, что при прошлом обходе дворянских поместий, так легко поверил на слово этой особы.

– Что ж, я настоятельно советую проверить дом.

Больше в комнате Барон не задерживался.

Он вырвался из светлого холода спальни в тихий полумрак коридора.

– Мальчишку не трогать. Я сам с ним разберусь, – на ходу бросил Барон.

Я поспешила следом.

– Этого проклятого мы искали?

Мои короткие ноги, вялые мышцы и общая слабость не позволяли поспевать за Высшим. Но я упрямо бежала следом, почти даже не вздрагивая от грохота, с которым он распахивал двери.

– Ты заметила письмена на его коже? Они почти стерлись, но все же…

– Заметила, – подтвердила я, умолчав о том, что сначала решила, будто это какие-то экзотические трупные пятна проявились на лице и шее умертвия.

– Следы проведенного ритуала.

Дорогая древесина трещала под его рукой, а стенные панели хрустели от сокрушительных ударов дверей. Барон был раздражен и небрежен.

Стражники, не мешкая, освобождали ему путь.

Где-то внизу ругался целитель, поражая воображение красочностью и витиеватостью фраз.

Барон что-то искал.

Очередная дверь распахнулась, и он застыл на месте.

Это был кабинет – единственная относительно убранная комната во всем доме, за исключением спальни.

– Ага. – Барон потер ладони. – Посмотрим.

– Мы ищем что-то конкретное?

Он рассеянно мазнул по мне взглядом и отвернулся. Казалось бы, ну что можно было разглядеть за долю секунды? Но Барон разглядел, и ему совсем не понравилось увиденное. Потому он посмотрел еще раз, внимательнее, и нахмурился.

– Мы? Ищу я, а ты сейчас сядешь, – взглядом он указал мне на стоявший в углу низкий диван с обивкой из жаккарда, – и немного отдохнешь.

– Но…

– Не спорь. В этом доме было слишком много смертей, ему не нужна еще и твоя.

И я не спорила. Я тоже считала, что этому дому моя смерть не нужна, но мне, конечно, она не нужна была больше всех.

Начал Барон с сейфа. Картина на восточной стене отлетела в сторону, Высший фыркнул: «Как скучно», и толстая стальная дверца была вырвана с мясом, а на пол посыпались векселя, акции, прочие важные бумаги и несколько мешочков с драгоценными камнями, но не было искомого.

Барон выругался и направился к столу. Проверил бумаги, небрежно роняя чистые и исписанные листы на пол. Быстро просмотрел несколько книг – они отправились вслед за бумагами.

Недовольно цыкнув, осмотрел кабинет, рану в стене, низкий столик со сферой, внутри которой плавала детально сконструированная модель Излома, и остановился на книжном стеллаже, тянувшемся вдоль всей полуденной стены.

Книги посыпались на пол дождем. Барон быстро и небрежно, не заботясь о целостности изданий, листал их, встряхивал и отбрасывал в сторону. Книгу за книгой.

Одну за другой.

В конце концов я не выдержала.

– Нельзя же так!

– Нельзя? – переспросил он, отвлекаясь от очередной своей жертвы, шурша ее страницами. Книга обвисла в его руках, небрежно удерживаемая за обложку, а спустя мгновение полетела на пол. Барон подошел ко мне и присел, опираясь коленом о мягкий ковер. Я невольно вжалась в спинку кресла, но сказала:

– Книги же ни в чем не виноваты.

– Дорогая, именно книга дала нужные знания этой безумной. – Теплые ладони накрыли мои руки, нервно теребившие до этого ткань юбки. – Где-то здесь лежит источник страшных знаний.

– А вы уверены, что здесь? – спросила я с сомнением.

– Что?

Я осмотрелась.

– Ну… кабинет, конечно, поддерживают в чистоте, наверное, леди действительно здесь… эм, работала. – Я с трудом могла подобрать слова. Очень сложно было объяснить простое ощущение. Я хорошо помнила выражение ее лица и безумный взгляд. – Но если и правда существует книга, которая помогла леди поднять сына… я бы на ее месте не оставляла такую ценную вещь без присмотра. И вряд ли она надолго отлучается от постели сына, раз уж сотворила с ним такое…