Текст книги "Ее чудовище (СИ)"

Автор книги: Купава Огинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Когда я уходил, он был там, – негромко доложил капрал, голос его был едва различим, почти полностью перекрытый моим хриплым, натужным дыханием и изматывающим стуком крови в ушах.

Дверь я открывала медленно, непонятно откуда взявшаяся паранойя обещала мне реки крови, горы трупов и веселого Барона посреди этого кошмара.

Веселый Барон на кухне и правда присутствовал.

Он сидел за одним из столов, лениво пил чай из огромной кружки и выглядел вполне довольным жизнью.

Пять стражников и один повар, вытянувшиеся по стойке смирно у стены, уже мысленно попрощались с жизнью.

Капрал за моей спиной, пробормотав что-то нечленораздельное, сбежал… вероятно, отправился докладывать обо всем командору. Ведь очень важно держать командующего в курсе дела, особенно если альтернатива – общение с человекоядным чудищем.

– А что здесь происходит? – спросила я, оставив без внимания спешную дробь удаляющихся шагов за спиной.

– Воспитательный процесс, – не поворачивая ко мне головы, ответил Барон. – Желаешь к ним присоединиться? Что-то мне подсказывает, что тебя тоже неплохо было бы слегка воспитать.

– Спасибо за предложение, но… в моем нынешнем состоянии… в такой стойке я выдержу не больше минуты, – ответила я, привалившись плечом к дверному косяку. Сердце мое лениво замедляло бег, дыхание постепенно выравнивалось.

– Что ты здесь делаешь?

– Спасаю стражников? – предположила я несмело, но вместо насмешливой колкости или обидной едкости получила почти серьезный вопрос:

– И как, спасешь?

Ответила так же серьезно:

– Если вы позволите.

Кажется, ответ был верным.

– Свободны.

Не верящие своему счастью стражи бросились к двери, почтительно огибая меня. Один даже умудрился похлопать по плечу и благодарно шепнуть «Спасибо».

Через несколько секунд в столовой не осталось никого, кроме меня и Барона.

– Чаю? – дружелюбно предложил он.

– А давайте! – согласилась я, едва добрела на дрожащих ногах до стола и обессиленно рухнула на стул напротив Высшего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Барон щедро пододвинул мне свою кружку. Обычную, жестяную, какие можно было встретить, пожалуй, только в общественных столовых или вот, в столовой городской стражи.

– Э…

– Второй нет, и я не знаю, где они здесь хранятся, а повара ты… спасла.

Я не спешила притрагиваться к кружке.

– Зачем вы над ними издеваетесь?

– Издеваюсь? Я возрождаю их боевой дух!

– Запугивая и унижая?

Барон прищурился.

– Дорогая, сколько раз твоя неразумная доброта втягивала тебя в неприятности? Не пора ли уже понять, что беспокойство о других не окупается?

Я уныло молчала, согласная признать его жестокую правоту, но не принять ее. Что бы Барон ни говорил, но именно моя неразумность свела меня с ним, а значит, спасла мою жизнь. Не единожды.

– Стража должна искать проклятого, а вы, вместо того чтобы помогать, как обещали, только мешаете. – Голос мой почему-то звучал настолько жалобно, что трусливый упрек больше походил на банальное нытье.

– Должны искать, – согласился он. – Некоторые даже ищут. С похвальной самоотверженностью, должен сказать. Но есть и те, кто не верит в проклятие. Некоторые стражники излишне преданы Многоликому и слепо верят жрецам… О Эллари, дорогая, неужели недавние происшествия ничему тебя не научили? Форма стражника не делает надевшего ее лучше. Трусы так и останутся трусами, сколько бы мечей ни красовалось на их нашивках. С фанатиками дела обстоят хуже.

– Вы это о чем?

– Знала ли ты, что некоторые стражники, так трогательно защищаемые тобой, планировали нападение? – Барон подался ближе, в глазах его искрилось злое веселье. – Угадаешь на кого?

Излишне выразительный взгляд не оставлял места сомнениям.

– Но это же безумие! – Я передернула плечами, не без иронии заметив: – Все же знают, кто нас защищает.

– О, поверь, знают. И тем не менее этой ночью планировалось нападение на магазин.

– Планировалось? Уже нет?

– Скажем так, сейчас у них нет сил на глупости, – с непроницаемым лицом отозвался Барон.

Капрал совершенно точно не говорил ничего про убитых стражников, и это не могло не настораживать. Он не был в ужасе, просто очень напуган, будто бы никого еще Барон не убил…

– Что вы сделали?

– Всего лишь поговорил. Вероятно, если кто-нибудь сообразит спуститься к камерам, эти недоумки даже выживут, – подтвердил мои самые страшные опасения Барон.

Я закрыла лицо руками, досчитала до десяти, длинно выдохнула и почти спокойно сказала:

– Так нельзя. Нельзя убивать людей просто потому, что они напуганы и творят глупости.

Высший закатил глаза, но в отличие от меня времени на успокоение себе не оставил. И раздражение его чувствовалось в каждом слове.

– Их безмозглая трусость чуть тебя не убила. И тебя, и ведьму. Может, достаточно уже быть ко всем доброй? – В завершение он заметил: – К тому же я их не убил, всего лишь выпил. Они еще живы.

– Я не добрая, – возмутилась вяло, – я позволила вам убить мясника. Ни слова не сказала даже.

– Кого? – не понял Барон.

– Того мужчину. Бэрта.

– А… Он жив, – успокоил мою совесть Высший.

– Как?

– Получил отсрочку на полгода. До празднования Рубежа. Я заберу его жизнь в ваш самый большой праздник.

Я решительно не понимала, что он задумал.

– Зачем?

– Ведьма пожелала, чтобы он жил в страхе, и я не нашел причин ей в этом отказать. Хотя, полагаю, выпить его мне не суждено, покончит с жизнью он намного раньше назначенного срока. Слабоват.

– Вы… вы… вы…

Я не знала, что сказать. Слов не было. Барон и Улиса нашли друг друга…

– Барон!

Рев командора сотряс стены, дверь с грохотом распахнулась, и в столовую ворвался Бэйс. Бледный, с горящим взглядом и всклокоченными волосами, вид он имел немного сумасшедший, крайне взбешенный и безнадежно воинственный. По ручке двери из-под его ладони поползла изморозь, в помещении резко похолодало.

Поежившись, я выдохнула облачко пара.

– Уже нашли тела? Приятно удивлен, – восхитился Барон, поднимаясь. – Кто-нибудь выжил?

Еще совсем недавно горячий чай в кружке покрылся тонкой корочкой льда.

Обходя стол и на ходу снимая камзол, Высший сообщил:

– Они заслужили свое наказание, но, если вам станет легче, я могу извиниться и пообещать, что в будущем постараюсь так не делать.

Еще немного – и прямо в столовой пойдет снег, поняла я, даже с такого расстояния заметив, как угрожающе выцвели глаза командора. Барон совсем с ума сошел, выводить из себя стихийного мага такой силы! Это только он тут чуть ли не всесильный и совсем бессмертный, а я очень даже легко убиваемая…

На плечи упал камзол.

– Не мерзни, – обронил Барон в ответ на мой удивленный взгляд.

– Вы… – Командор шагнул в помещение. Мне на нос спланировала хрупкая снежинка.

– Предотвратил преступный сговор с целью убийства, – не моргнув и глазом, ответил Высший.

– Они едва живы! – рявкнул Бэйс. Вероятно, он забылся и просто не понимал, с кем разговаривает и на кого осмелился орать. Хотя вполне возможно, ему было все равно.

Бэйс был хорошим командором, он ценил своих людей. Он заботился о страже как мог.

– О, так значит, все же выжили, – пробормотал Барон.

– Командор! – громко позвала я, нервно ерзая на стуле. – А правда ли, что достаточно сильный стихийник, пришедший в ярость, способен устроить метель в доме?

– Что?! – рявкнул Бэйс, готовый сорваться и на меня.

Я не испугалась, даже не вздрогнула почти, просто затараторила:

– Метель устроить в замкнутом пространстве. Вот как пиромаги дома поджигают, так и остальные. Ну там, шторм, землетрясение, метель. Или прямо ураган? Мне просто интересно, если вы сейчас совсем взбеситесь, выживу ли я? И устоит ли вообще управление? И выделит ли градоправитель деньги на восстановление здания? А еще…

– Шелла, ты понимаешь, что произошло? – хрипло спросил он.

Не успокоился, но хотя бы глазами страшно сверкать перестал, как отметила очень наблюдательная я.

– Понимаю. Произошла трагическая случайность. Обед Барона, по стечению обстоятельств, оказался вашими подчиненными. Но он попытается искупить свою вину, помогая в поиске проклятого. – Бэйс хмурился и с трудом сдерживался, чтобы опять не заорать. Барон слушал меня со снисходительной полуулыбкой. Вплоть до следующих моих слов. Потом и командор, и Высший стали удивительно похожи. Просто поразительно, как роднит жутковатых мужчин удивленное выражение лица. – А я за этим прослежу.

– Что?!

– Что?!

– А что? – Будь я немного безумнее, непременно умилилась бы их столь трогательному единодушному негодованию. – Все равно же умирать.

Слова дались легко, я и не ожидала, что так получится. Мне даже плакать не захотелось.

– Ты не будешь в этом участвовать! Я запрещаю!

Барон был восхитительно эмоционален, Бэйс, напротив, притих и задумался, вроде бы даже успокоился.

– Кто-то же должен будет напоминать вам, что нельзя есть людей, которые вам не нравятся. В противном случае управление рискует очень скоро опустеть…

– У меня прекрасная память! – вызверился Высший.

– Послушайте, но это ведь теперь и моя проблема. Я хочу помочь. Я хочу участвовать. – Я поднялась. Пусть даже так я едва доставала Барону до плеча, но стоя чувствовала себя несколько увереннее. – Хочу знать, что все это не безнадежно.

– Я не допущу этого, – холодно ответил Бэйс, оборвав наш спор.

– Что? – не поняла я.

– Не допущу героя древних легенд и девчонку к важнейшему на данный момент делу, – пояснил он. В столовой все еще было некомфортно, низкая температура, и лед не спешил таять, но глаза командора больше не светились противоестественной снежной белизной.

– Мне казалось, мы с вами все обсудили…

– До того, как я узнал, что вы едва не лишили жизни пятерых моих людей. Я отказываюсь работать с тем, кто не способен сдерживать свои желания.

На мгновение в столовой воцарилась тревожная тишина.

Барон больше не улыбался, его лицо превратилось в холодную бесстрастную маску.

– Мне не нужно разрешение, – отозвался он. – Я делаю всем вам большое одолжение, и стража, во главе с их командором, с благодарностью примет мою помощь. Возможно, даже наградит какой-нибудь смешной человеческой медалью после. Я, конечно, не настаиваю, но советую об этом подумать. А если вы будете столь глупы и откажетесь от помощи, мне придется работать одному. Разумеется, меня это очень огорчит… Хотите посмотреть, что случается, когда я огорчен?

– Он видел. Недавно. В подвале, – пробормотала я себе под нос и, по закону подлости, была услышана всеми. На меня с угрюмым видом смотрели два хмурых мужчины. А я была в шаге от смерти и, возможно, в двух шагах от обращения и бояться отказывалась. – Я имею право участвовать в поисках проклятого. В конце концов, я заинтересована в его поимке больше многих.

Командор был в ярости, вероятно, он мечтал просто заморозить нас прямо здесь и прямо сейчас. Но Бэйс не дослужился бы до своего звания, не обладая ценным умением смирять свои чувства.

– По-вашему, я сошел с ума? Подвергать такой угрозе подчиненных и мирных жителей? – сухо спросил Бэйс. Я по лицу его видела, каких усилий ему стоило сдержать рвущиеся с языка ругательства и нелестные, но крайне точные характеристики.

– Мирных? – Высший посмотрел на меня, будто бы спрашивая: «Ты слышала, что сказал этот недоумок?» – Не эти ли мирные жители чуть было не сожгли двух ни в чем не повинных девушек? И не ваш ли подчиненный им в этом помогал?

У командора не было слов, чтобы оправдать это.

– Послушайте, даже если вы прогоните нас, кто вам сказал, что это убережет и ваших подчиненных, и простых горожан? – Я указала на Высшего. – Подумайте сами, это же Барон. От него даже стальная дверь банковского сейфа не спасет…

Со стороны вездесущего чудовища в начищенных ботинках послышалось неопределенное покашливание, то ли возмущенное, то ли одобрительное…

Бэйс нахмурился, обдумывая мои слова. Он все еще сомневался, я осознавала всю зыбкость шанса на успех.

Барон вздохнул, подался чуть вперед, несомненно собираясь сказать какую-то гадость и все этим испортить. Я не могла этого допустить…

– Я пришлю капитана. Следи за ним, – сухо велел мне командор. Покидал помещение он спокойно, с тревожащей неторопливостью. И дверь за собой закрыл с жуткой осторожностью.

– Ты испортила мои туфли, – с осуждением заметил Барон, озабоченно разглядывая блеклый отпечаток моей подошвы на мягкой черной коже. Потопталась по его ноге я знатно, зато он все не испортил, а Бэйс смирился с неизбежным.

– Вы чуть не убили его людей и угрожали убить остальных, – упрекнула я Барона.

– Полагаешь, мы квиты?

*

Долго ждать не пришлось.

Дверь открылась, и в столовую вошел Санхел, стряхивая с ладони капли быстро размораживающегося льда, все так же сковывающего дверную ручку.

Капитан походил на человека, получившего четкие инструкции и исполненного желания неукоснительно им следовать.

Лицо его совершенно не умело быть бесстрастным, выдавая все сомнения и мысли.

– Был приказ, верно? – Барон прищурился. – И что же тебе велел командор? Поводить нас по городу? Показать достопримечательности? Держать как можно дальше от остальных стражников?

Санхел выслушал Барона. И промолчал.

– Будет лучше, если ты забудешь приказы командора, – доброжелательно посоветовал Высший, ничуть не задетый нежеланием капитана откровенничать.

– А если не забуду? – хмуро спросил тот. Оправданное опасение в его голосе сделало улыбку Барона шире и злее.

– Мне придется вспомнить, что ты хотел меня обокрасть. Не самый лучший исход нашего короткого сотрудничества. – Выдержав недлинную, но многообещающую паузу, Барон добавил: – Командору придется искать нам нового надсмотрщика. Посговорчивее.

Санхел не выглядел как человек, которого можно так легко напугать. Он и не испугался, лишь уверился, что приказ Бэйса был правильным.

– Вы все неправильно делаете, – проворчала я, выступая вперед. – Смотрите, как надо.

Барон негромко фыркнул, но мешать не стал.

– Скажите, капитан, а как вы думаете, как много людей погибнет из-за того, что Бэйс отказался использовать все имеющиеся у него ресурсы? – спросила я.

Я могла понять мотивы командора, но не могла согласиться с их правильностью. Он не хотел подвергать опасности людей и связываться с Бароном (пусть даже Барон сам виноват в этом), Бэйс пытался защитить людей от Высшего, но от проклятия никого защитить он не мог. И справиться с проклятием он не мог.

А Барон мог…

– Стражники, встретившиеся с Бароном, выживут, верно? – спросила я. Капитан кивнул, позволяя мне безжалостно напомнить ему о страшном: – Чего нельзя сказать о проклятых людях. Сколько человек умирает каждый день?

Он промолчал, не решаясь назвать цифру, которую, несомненно, знал, но долго упрямиться не стал.

Не согласился очертя голову бросаться в пекло, рискуя нашивками, лишь благоразумно пообещал:

– Я поговорю с командиром, попытаюсь убедить. Но не сегодня.

– Полностью согласна, – быстро закивала я. – Командор сейчас слишком зол, не стоит ему лишний раз напоминать о Бароне. Но вы можете просто ввести нас в курс дела, так? Рассказать, как продвигаются поиски, что вы узнали. Насколько… насколько плохи наши дела?

– Да.

*

Совершенно точно я не знала, на что подписываюсь. Не могла даже предположить, не имела никаких мыслей на этот счет и, что совсем уж печально – никаких опасений.

Суровая реальность быстро открыла мне глаза на правду…

Я мечтала их поскорее закрыть, но вместо этого отчаянно таращилась на вскрытое тело, распростертое на железном столе в морге, под щедрым светом трех кристаллов, освещавших все вокруг холодным белым светом.

В то время как где-то далеко над нами, в лазарете, запуганный господин Иветти хлопотал над бессильными стражниками, лишь милостью Барона не расставшимися с жизнью, я… смотрела.

Когда Санхел сказал, что некромант, о котором было столько слухов, все же прибыл, что он находится сейчас в подвалах и ему есть о чем рассказать, я как-то упустила из виду, что в подвалах находится холодная с телами, и изъявила настойчивое желание спуститься вниз вместе с Бароном.

Что ж… спустилась.

– Неприятное зрелище, понимаю, – заметив мое состояние, кивнула девушка, возвышаясь над вскрытым телом со специальным ножом в руке – за пару секунд до нашего появления она увлеченно вскрывала грудную клетку умершего. Высокая и нескладная, с провокационно короткой стрижкой (ее темные, отливающие прозеленью волосы едва доставали до худых острых плеч) и знаком мертвого бога на внутренней стороне нижней фаланги указательного пальца (заметила его я совершенно случайно, но лучше бы, наверное, не замечала), она больше походила на простую студентку, чем на профессионала. – Но смотрите сюда…

Быстро высвободив сердце из грудной полости, она небрежно уложила его на весы.

Барон подался ближе.

Некромантку, если верить капитану, звали Идра, и она ничем не выдала своего удивления, смятения или страха, когда узнала, что за бледный тип решил заглянуть на огонек в это холодное неуютное место, полное трупов. И Барона это странным образом устраивало. Меня нервировало.

– Черные жилы? – хмуро отметил увиденное Высший.

– Странно, правда? – ухмыльнулась Идра. – Я не знаю проклятия, что убило этого человека или тех, кого я уже успела осмотреть, но я знаю множество других проклятий, и ни одно из них не меняет кровь.

– И это не должно, – отозвался Барон. – Проклятые отличаются от простых умертвий лишь одним…

– Мозг продолжает функционировать, – оживленно подхватила некромантка, поморщилась и уточнила: – Пусть функции значительно ограничены, это я заметила сразу. А теперь смотрите сюда. Странно, да?

Перед нами поставили стеклянный сосуд с широким горлом, заполненный чем-то черным и будто слегка мерцающим.

– Его кровь. – Идра возбужденно хохотнула. – Сцедила с час назад, но она даже не думает сворачиваться. И так в каждом теле, каждого проклятого. Это невероятно!

– Это плохо, – не согласился с ней Барон.

– Почему? – В отличие от меня, Санхел на тело смотрел равнодушно.

– Кто бы ни активировал проклятие, останавливаться на этом он не планирует. Проклятого сейчас изменяют. Усовершенствуют.

– Это возможно? – недоверчиво спросила я. Мне было мало что известно о проклятиях, но я была уверена, что если кто-то и может их менять, так это только ведьмы. А из ведьм в городе осталась одна Улиса, и это точно не могла быть она…

– Еще вчера я бы сказал, что нет.

– Слушайте, – Идра опасливо глянула на двустворчатую стальную дверь с массивным запором, ведущую прочь из холодной, и понизила голос. – Командор мне, конечно, запрещает, но думаю, вы бы могли его убедить… Я в состоянии взять под контроль кого-нибудь из умертвий. Существуют неплохие шансы, что он сумеет отвести нас к своему хозяину.

Барон покачал головой.

– Ничего не выйдет. У умертвий нет хозяина. Тот, кто обрек на смерть этих людей, не связал их своей волей.

– Это невозможно. Умертвие всегда связано с некромантом, поднявшим его, – недоверчиво сказала Идра.

– Умерших поднимает проклятие, – напомнил Барон.

Растрепанная, с длинным носом и нервной порывистостью птичьих движений, Идра походила на обиженную ворону.

– И что же это значит? – хмуро спросила она.

– У нас большие проблемы, – ответила я за Барона. И закашлялась.

Это было странное чувство. Я не ощущала себя больной большую часть времени, но если уж недомогание напоминало о себе, то делало это с ненужной самоотдачей и в самый неподходящий момент.

Например, в морге, на глазах у одного стражника и одной некромантки…

От немедленной изоляции меня спасло лишь присутствие Барона, его предостерегающий взгляд и переполненность всех зданий, отведенных для размещения проклятых и предположительно проклятых людей.

И Санхелу, и Идре пришлось сделать вид, что они ничего не видели.

Но долгим наше пребывание в управлении после этого назвать было трудно. Капитан как можно быстрее, едва удерживаясь в рамках вежливости, выпроводил нас из морга.

Уже на первом этаже, провожая к выходу, он спросил:

– Вы уверены, что первого проклятого удерживают? Возможно ли, что он находится среди остальных умертвий?

Барон повел плечом.

– Пару часов назад я бы сказал, что это возможно. Я не знаю случая, при котором источник проклятия не находился бы под защитой. С другой стороны, никогда еще ни один город не попадал в такую ситуацию… да, это могло бы быть правдой. В любых других обстоятельствах, но все мы видели, что случилось с кровью. Над проклятым экспериментируют. Он, несомненно, заперт. – Покосившись на капитана, Барон с подозрением спросил: – Что заставило тебя задуматься об этом?

– Мы проверили весь город, осталось несколько улиц, – сумрачно ответил Санхел.

– Хм-м-м…

– И аристократов? – спросила я с подозрением. – Изумрудный бульвар и Быстроводную набережную вы тоже проверили?

Капитан глянул на меня как на сумасшедшую и сухо произнес:

– Мы не имеем права вторгаться в дома дворян без их на то разрешения.

– И никто не разрешил?

– Трое позволили, – кисло ответил Санхел.

– Что ж, придется мне нанести им визиты, – расплылся в недоброй улыбке Барон, глядя на входную дверь и совершенно не замечая спешно бледнеющего стражника на посту.

– В Атар-Эль живут наследники четырнадцати древних семейств, – сообщила я.

– У меня полно свободного времени.

Глава тринадцатая.

О незваных гостях и ненужных жертвах

Я не знала, как именно Санхелу удалось уговорить командора смирить свой гнев и допустить до настоящего расследования Барона и его скромный довесок в моем лице. Вероятно, помогли сообщение о стабильном состоянии выпитых стражников, озвученная причина, по которой их, собственно, и пили, ну и донесение о злостном преобразовании проклятия в нечто иное. Нечто такое, названия чему не могла придумать даже Идра.

Подозреваю, Бэйсу не понравилось известие о том, что его капитан, получивший четкие инструкции, ослушался их и выдал Высшему всю информацию, касающуюся расследования, но приказ свой он отозвал.

Барон был официально принят в ряды добровольцев и даже получил почетное звание младшего констебля, о чем по секрету мне сообщил Санхел.

Ни он, ни тем более я не решились рассказать об этом самому Барону…

Не было дураков так рисковать жизнью.

Барон и так был недоволен нашей случайной встречей на ступенях управления и моим непозволительным упрямством.

Я не хотела подчиняться, не хотела отправляться домой и оставлять все на него.

Я умирала, это было ясно, казалось, уже всем, но лишь сегодня за завтраком я окончательно все осознала.

Странное это ощущение, когда сердце на несколько мгновений останавливается, а ты продолжаешь жить, чувствовать и понимать.

Утром я испугалась и серьезно напугала Улису, когда ни с того ни с сего перестала дышать, вскочила с безумным видом, хватаясь за сердце, свалилась на пол и судорожно задергалась.

Это длилось всего несколько мгновений, растянувшихся для меня в бесконечность, где я чувствовала, как не бьется мое сердце… После этого хмурый Высший совсем не пугал меня.

Весь мой страх сконцентрировался в ожидании следующего вздоха и удара сердца, который, как я уже успела узнать, мог не наступить.

– Девушке в твоем положении здесь не место, – уверенно сказал Барон, загородив мне вход в управление.

– Сегодня утром я уже разок умерла. – Видит Эллари, я не хотела ему говорить, чтобы не отвлекать от главного, но он сам меня вынудил. Я вытащила подвеску из-за ворота платья нежного розового цвета, хоть как-то скрадывающего мою нездоровую бледность. Тени под глазами не смогли скрыть даже ведьмины компрессы. – Мне не понравилось.

Барон молча осмотрел амулет, попробовал пальцем острый скол, образовавшийся сегодня, и странно посмотрел на меня.

– У нас мало времени.

– У нас? – переспросила я. – Может, вы хотели сказать, что мало времени у меня?

Он покачал головой, но дорогу мне уступил. Не стоило тратить драгоценные минуты на глупые выяснения отношений.

Испытывая робкое облегчение, я поспешила за Бароном на второй этаж, в кабинет Санхела, почти не замечая, как разбегаются стражники при виде мрачного Высшего.

Капитан видеть нас был не рад, но как мог попытался скрыть свое разочарование.

– Шелла, с вами все в порядке? – поднимаясь из-за стола, спросил он озабоченно, впечатленный моим видом. – Может, позвать целителя?

– Не стоит. Живая – и ладно, – беспечно отозвалась я. Бравада моя вызвала осуждающее покачивание головой со стороны Барона и смятенное покашливание капитана.

– Быть может, вам не стоит присутствовать? – спросил он. – Вероятно, вам нужен покой.

– Улиса ушла домой, проверить, в порядке ли ее собственность. В магазине никого нет, и даже тарелочка с едой для Бозильды до сих пор не тронута. И я не хочу сидеть в одиночестве и жалеть себя.

– И что же ты собираешься делать? – снисходительно спросил Барон.

– Исполнять обязанности вашего здравого смысла, – твердо сказала я, – совести и человеколюбия.

Он критически осмотрел меня и усмехнулся:

– Когда в следующий раз Шэйн разозлится из-за того, что я охочусь в его лесах, и обвинит в отсутствии совести, обязательно покажу ему тебя.

Слова Барона могли бы походить на угрозу, не рождай в моей душе это его уверенное «в следующий раз» надежду на то, что этот самый следующий раз действительно будет. Что я выживу.

– Я соберу отряд, – сказал Санхел.

Он хотел действовать по инструкции и закону. Барон же желал поскорее со всем разобраться, чтобы не видеть больше моего бледного, осунувшегося лица. Я просто мечтала лечь и немного полежать – дорога до управления меня вымотала.

Привалившись к двери, я закрыла глаза, пережидая приступ слабости, едва прислушиваясь к вялому спору.

– Зачем тебе люди, капитан? – пренебрежительно морщился Барон. – Я сделаю все сам.

Санхел не стал разоряться на бессмысленные объяснения, которые Высшему все равно не интересны. В конце концов, какое дело до правил существу, живущему вне общества и законов?

Капитан молча и упрямо поступил по-своему.

На то, как Санхел негромко и спокойно велел застывшему от ужаса секретарю собрать отряд, Барон смотрел со странным выражением лица. С одной стороны, ему очень хотелось просто лишить капитана жизни. С другой – здесь находилась я. И бессмысленные убийства я очень не одобряла.

– Начнем с набережной? – спросила деловито, благоразумно решив сделать вид, что ничего не произошло. – Давайте?

Особняки аристократов, расположенные вдоль Быстроводной, всегда казались мне зловещими и странными – очень удобными для всяких злодеяний.

Мое предложение не встретило никаких возражений, и через четверть часа мы уже стояли на крыльце управления, перед стражниками, побледневшими от осознания обрушившейся на их головы беды.

Они видели Барона и, благодаря сухим объяснениям капитана, знали, что встреча эта не случайная и не скоротечная. Что придется им сегодня работать с чудищем, которым их еще в детстве пугали матушки…

На лицах стражников застыло озабоченное выражение, разбавленное смесью разумного страха и сумасшедшего любопытства.

– В путь? – бодро спросила я у хмурого Санхела. Осмотрев свой отряд – четверых констеблей и одного капрала, – он остался чем-то недоволен. – Что-то не так?

– Молодняк, – односложно ответил капитан.

В то время как меня наскоро отпаивали горячим сладким чаем, стараясь вернуть если и не жизненную силу, то хотя бы ее призрачное подобие, секретарь собрал для Санхела отряд из новичков. Решил, наверное, что необученных мальчишек, на которых не успели еще затратить никаких ресурсов, будет не так жалко… в случае чего.

Повозка нам не полагалась. Набережная от управления находилась совсем недалеко, секретарь, видимо, был уверен, что пять минут ходьбы никого из нас не убьют… Не знал он о моей проблеме.

– Не будем терять время. – Барон первым спустился с крыльца, и стражники отпрянули.

Я решительно поспешила следом, велев себе на время забыть о проклятии. Жалеть меня здесь все равно было некому.

Санхел неохотно спустился за мной, и подчиненные его опасливо сгрудились за капитанской спиной.

*

Этот день можно было считать черным днем местной аристократии. Еще никогда прежде с ними не обращались так грубо и неуважительно и не угрожали так проникновенно.

Первой жертвой Барона стал лорд Уолшер.

Его дом был крайним в ряду таких же однотипно-роскошных и мрачных особняков, тянувшихся вдоль недлинной набережной. Место это, необычайно прекрасное на закате, когда вода буквально горела, зажженная лучами заходящего солнца, обычным пасмурным утром казалось серым и малопривлекательным.

Барон не стучал, не ждал, пока неторопливый и надменный дворецкий откроет дверь и смерит его уничижительным взглядом (потом, конечно, он поймет, кто перед ним стоит, и непременно рухнет в обморок), не просил разрешения войти и осмотреть дом. И не ушел ни с чем, получив отказ.

Казалось, Барон не заметил, как хрустнул замок от небрежного рывка, а кованая калитка широко распахнулась, открывая нам путь к большому двухэтажному дому.

– Это незаконно, – слабым голосом заметил капрал – молодой парнишка, имени которого я не знала. Санхел не счел нужным представлять нам своих людей.

– Думаете, кто-то рискнет подать жалобу? – спросила я.

Капрал посмотрел на Барона, по-хозяйски шагавшего по дорожке к дому, и безнадежно прикрыл глаза.

– Бэйс будет в ярости, – сказал капитан.

– Если узнает. – Вдохнув полной грудью свежий воздух, я решительно ступила на территорию семьи Уолшер. – Наверное, закону сегодня будет лучше взять выходной.

Санхел посмотрел на растерянных стражников, сокрушенно качнул головой, кажется, даже мысленно расчленил секретаря, посмевшего таким возмутительным образом осложнить ему жизнь, и велел:

– Ничего не запоминайте, ничему не учитесь и… помните, что все это противозаконно.

– И делать так нельзя, – бодро добавила я, – если, конечно, вы не большой, страшный и могущественный сын катастрофы.

Добротная дорогая дверь, до предела напитанная защитной магией, слетела с петель, косяк треснул и покрылся тонкой корочкой льда; Высший раздраженно отмахнулся от осколков заклинания и шагнул внутрь – в глубине дома, казалось в самом его сердце, зарождался, креп и рос глухой зловещий вой. Защита оповещала хозяев дома о том, что в их владения проник посторонний.

Лично я на месте лорда ни за что не сунулась бы проверять, кто сумел взломать такую крепкую защиту, я бы спряталась в каком-нибудь подвале, пережидая страшный момент…

Лорду Уолшеру, как и большинству аристократов, уверенных в своей исключительности и всевластности, здравый смысл и чувство самосохранения были чужды.

– Что здесь происходит?! – прогрохотал он, быстро спускаясь по лестнице с мечом наперевес, на ходу пару раз чиркнув острием по шелковым обоям.

Вой набирал силу.

Барон огляделся, кажется, даже принюхался: мне, замершей на пороге за спиной Санхела, было слишком плохо видно, что происходит у лестницы.