Текст книги "Пылающий город"

Автор книги: Ксения Котова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Команда «Аве Асандаро». Чарующий голос. 24.07.2015

Светильный газ открыли более десяти веков назад, однако широкое распространение он получил лишь в середине прошлого тысячелетия с разведкой крупных месторождений каменного угля и развитием промышленности. Это дало толчок к работе над двигателем внутреннего сгорания, вскоре заменившим паровой.

Первые системы газового освещения считались ненадежными, но достойных альтернатив не существовало. Постепенно инженеры упростили конструкцию и в целях безопасности добавили клапаны, перекрывающие ход газу при подъеме температуры. Благодаря нововведению он распространился по материку.

Долгое время газ применялся и на кораблях. Системы были громоздкими и хрупкими. Решение нашел джаллиец Мартелло Мелани, придумав электрическую дуговую лампу. Его осветительные приборы по праву заняли место в авиации, но в повседневной жизни приживались куда медленнее из-за дороговизны.

На нынешний день лишь состоятельные семьи могут позволить себе электричество.

Выдержка из научно-популярного журнала, 2010 г.

Всю дорогу Илона говорила о Венетре. Она родилась здесь, исходила любимый город вдоль и поперек и охотно рассказывала про достопримечательности. Казалось, журналистка знала все уголки и местные легенды. Красноречием ее наградил не иначе как сам Сладкоголосый Баечник, покровитель певцов и писателей. В устах Илоны оживали самые сухие факты. Внимательно слушал даже Устин, переставая обдирать заусенцы на пальцах.

Мария изредка поглядывала на парня. Он что-то узнал, и новости буквально грызли его изнутри.

Уже стемнело и зажглись фонари, когда «рейл» приехал на Торговую улицу. Она считалась одной из самых оживленных в городе: люди сновали вокруг с раннего утра и до ночи. На углу продавали газеты, у булочной спорили две пожилые дамы. Толстый кот прошествовал мимо порога кофейни и лениво спрыгнул в подвал.

Мария высунулась из окна экипажа: деревья вдоль газонов, пушистые клумбы с анютиными глазками, прохладные тени на траве. На Торговой улице прижился характерный для некоторых альконских городов архитектурный стиль. Двухэтажные здания по обеим сторонам дороги скрепили между собой, будто конструктор из белых башенок. Каждая – отдельная квартира, лавка или заведение. Магазины тесно прижимались к жилым домам и друг к другу, конкурируя за свободные ярды и соревнуясь в оригинальности вывесок.

Крыльцо дома Илоны выходило на тротуар между булочной и букинистической лавкой.

– Вас разве не утомляет шум? – удивилась Мария, покидая экипаж.

– Журналисты не должны избе-егать чужого внимания, – Илона вышла последней и кивнула водителю: – Приготовь кофе?..

Он кивнул, запер «рейл» и, позвякивая ключами, открыл дверь хозяйке и гостям.

Илона показала гостям дом. По мнению Марии, огромный для одного человека.

На третьем этаже находились мансарда и две гостевых комнаты с ванными. На втором – купальня, кабинеты и хозяйские спальни. На первом – кухня, столовая, гостиная и веранда. Всё оформили в традиционном венетрийском ключе. Везде стояла гладкая, округлых очертаний темная мебель: тяжеловесные комоды, столы и стулья на массивных лапах и стеклянные стеллажи с фарфоровыми сервизами и шарообразными статуэтками мопсов.

Повсюду царили порядок и чистота. Не хватало только ярких электрических ламп, как в современных россонских больницах. Мария с трудом отделалась от чувства, будто ходит по палатам. Пустующие каюты «Аве Асандаро» выглядели и то более обжитыми, чем идеальный дом журналистки.

В коридоре на втором этаже висели несколько снимков. Доктор остановилась, заметив знакомое лицо.

– Мой оте-ец, – протянула Илона. – Ныне покойный.

Мария напряженно кивнула. Она наконец-то поняла, почему журналистка вызывала у нее смутное чувство дежа вю. Доктор регулярно встречала снимки мятежной семьи в старых газетах, пока работала над «Причинами гражданской войны».

В восьмидесятых годах Маймы выступали против Короны. Отец Илоны сражался на стороне Собрания, будучи совсем юнцом, и выжил. А после, несмотря на антимонархические взгляды, сумел открыть «Венетрийскую правду» и достичь успеха. Газета стала популярна; Илона унаследовала разросшийся семейный бизнес.

Если она хоть немного походила на отца, Мария не зря сочла ее опасной. Никто до сих пор не знал, как Майм с его-то прошлым получил разрешение издавать газету.

– Куда принести кофе, мисс Майм? – на лестнице возник водитель.

Илона указала на кабинет и первой вошла в светлую квадратную комнату с единственным ярким пятном: тяжелыми шафрановыми портьерами. Она здесь явно не только работала, но и принимала гостей. Большую часть помещения занимали чайный столик и четыре кресла, а белоснежный секретер приютился у окна.

Водитель опустил поднос на камин и принялся расставлять чашки.

Мария отошла к книжным полкам, скользнула взглядом по корешкам: джаллийские философы, греонские либералы, россонские демократы. Она отстраненно погладила ткань жакета там, где спрятала маленький револьвер: «В домаркавинское время, скажем, при Рестеровых, за такое могли и казнить…»

Устин плюхнулся в кресло у камина, уставившись на водителя; тот недовольно дернул щекой.

– Не уходи дале-еко, – Илона коснулась его плеча и указала доктору на кресло.

Мария села.

Журналистка налила ей кофе, и доктора кольнуло ощущение чудовищной нелогичности происходящего. Она почувствовала подвох в предложении Илоны еще в доме Микаила Цейса, но сейчас спокойно отпила из чашки, даже не принюхавшись? Чутье завопило о смертельной опасности, однако причина паники изворотливым головастиком ускользнула из мыслей.

Мария попыталась сосредоточиться и поморщилась от пронзившей виски боли.

Она вдруг с ужасом осознала, что хотела перенести интервью на утро: приехать в гости с поддержкой из своих парней с «Аве Асандаро» и агентов Севана Ленида.

Точно. Именно так. Подобным образом она бы и поступила… если бы только…

– Пейте. Кофе наш, вене-етрийский, – журналистка посмотрела ей в глаза; Мария поняла, что рука сама собой опять поднесла чашку к губам.

Доктора прошиб озноб: «Илона владеет Звучанием?!»

– Ты не церковник, – кофе обжег внезапно пересохшее горло. – Как тебе…?

– Церковь многого не договаривае-ет, а у меня необычная семья, – Илона плотоядно улыбнулась. – Пей, мальчик.

Устин, сопротивляясь, глотнул кофе. Лицо покраснело, ноздри раздулись, рука затряслась от напряжения.

У двери послышался шорох. Мария скосила глаза. Водитель достал взблеснувший медью револьвер и профессионально установил глушитель. Лаконичная короткоствольная модель – «санд». Аранчайцы, наемники и оружейники, собаку съели на способах убивать. Револьвер безнадежно мазал на дальних дистанциях, но на коротких ему цены не было.

У Марии в голове закрутились неприятные воспоминания. Один из подручных барона Архейм приехал из Аранчая. Севан прикончил его, когда мерзавец пытался сбежать из Гита с подлинной Дланью на борту. Победа далась с трудом.

– Стены загадите, – брякнул Устин.

Илона его проигнорировала. Она поднялась, обошла свое кресло и грациозно облокотилась на спинку. В ее руке появился миниатюрный «севендж». Люди Архейма будто питали слабость к Аранчаю. Подобное оружие шулеры прятали в рукаве, а шлюхи в корсаже. Те, кто крутился на дне, прозвали его «последний шанс».

– Тебе идет, – хмыкнула Мария.

– Помолчи, – поморщилась Илона. – Терпе-еть не могу люде-ей твое-его сорта. Шатаете-есь по небу, берете-есь за любую работу, радуете-есь объе-едкам, скулите от любого пинка. Трусливые шавки. Ни гордости, ни самоуваже-ения.

– Речь, достойная журналистки!

– Как считае-ете, окажу ли я вам услугу, отправив к Подгорной Хозяйке, капитан Лем Декс?

«Неужели опять «крот»?» – Мария удивленно распахнула глаза и попыталась встать.

Меньше месяца назад во время поисков реликвии команда «Аве Асандаро» попала в ловушку из-за утечки информации в Службе. Однако о визите доктора на Венетру знали лишь руководители расследования. Сама же она была осторожна, как канатоходец, решивший прогуляться по тросу между двумя фрегатами. Никто не мог ее сдать.

– Сядь.

– Капитану не подобает сидеть в присутствии стоящей дамы!

– И не паясничай! – прикрикнула журналистка. – Барону Архе-ейм не понравилось, что вы связались с лордом Корвунд. Меня попросили убрать мусор.

– Не нежновата для мусорщицы? – вскинулся Устин.

– Сказал паршивый акте-ер, – Илона выразительно провела пальцем по своему лбу там, где у парня розовел рубец. Под ее взглядом Устин медленно сел обратно; по русому виску скатилась капля пота. – На Джаллии заработал?

– С-с-суч… – парень поперхнулся. Илона заставила его проглотить оскорбление.

Мария сцепила зубы. В журналистке жила не только хищница, но и изощренная садистка, или отец забыл объяснить ей, что не следует играть с едой.

Когда «Аве Асандаро» привез реликвию на Джаллию, капитан с механиком пошли за оплатой, и их чуть не сожгли заживо. Наемник Архейма даже пустил в обоих по пуле для верности. Одновременно напали на галиот. Благодаря заметившему опасность птериксу, команда отбилась, но шрам остался Устину напоминанием о предательстве. Илона жонглировала его жаждой отомстить и забавлялась бессильными вспышками гнева.

– Архейм на Венетре? – как можно равнодушнее спросила доктор, крутя в руках чашку; фарфор скрипел во влажных пальцах. Она старалась не думать, что Илона может приказать ей убить себя или Устина. – Кхм, Лейд Сэйтон с ним?..

Психопат с волчьими глазами, убийца и маньяк – тот самый наемник с Джаллии.

Сознание на миг застлала алая пелена. За нахлынувшей яростью ответ Илоны прозвучал будто сквозь вату, показавшись менее вязким и гипнотизирующим.

– Да. Мечтае-ет тебя прикончить, но я буду первой. Только для начала – что известно Службе?

– Они предполагают… – Мария сжала губы, часто-часто задышав, – вы использовали Длань… чтобы отвлечь внимание… от Венетры… – словам было безразлично нежелание доктора говорить – они выползали изо рта, как ящерицы. – Со мной следователь…

– Севан Ленид? С группой?

– Несколько гитцев… – Мария с силой закусила уголок рта, чтобы ощутить отрезвляющий привкус крови.

Когда-то очень давно, словно бы в другой жизни – в Летной академии Его Величества, – Марию учили справляться с психологическим давлением. Она сконцентрировалась, невзирая на тянущую боль в висках и подступившую к горлу тошноту. Слова продолжали вырываться против ее воли, но их звучание стало иным:

– Думаешь, никто не заметит моего исчезновения?

– Кому нужна никче-емная контрабандистка? Удивите-ельно, как вы с Гейц похожи. Следуе-ет отдать должное находчивости лорда Корвунд. Барону Архейм понравилось.

Мария сдержала вздох облегчения. Смена темы означала минуту передышки и предоставляла Илоне возможность оступиться снова. Любой ее промах добавлял доктору очков. А журналистка сильно ошиблась, как и отдававший ей приказы Архейм. Они решили, что имеют дело с двумя разными людьми.

Мария не собиралась их разубеждать. Во-первых, она еще сыграет на этом, когда выберется. Во-вторых, так никто не дотянется до ее семьи. Тот же дядя Георгий жил на Венетре и вряд ли в августовские выходные ждал мятежных гостей.

– Мне только интере-есно, сколько вы заплатили Тарге-еду? – Илона пристальнее посмотрела Марии в глаза.

Мысли вновь подернулись дымкой. Доктор утомленно покрутила головой, и журналистка звонко рассмеялась. Подперев запястьем подбородок, она прикусила большой палец.

– Кстати, где твой корабль?

– Ты че от наших хочешь? – насупился Устин.

– Закончить недоде-еланную работу.

– Мои люди – не твоя «работа», – в напряженных до предела пальцах Марии треснула фарфоровая чашка. Остывший кофе протек на юбку и струйкой сбежал на пол.

– Ай-яй-яй! – Илона неодобрительно цокнула языком. – Какая неприятность! – она вышла из-за кресла и наклонилась к доктору: – Ну, заче-ем так быстро заводиться? С подобным характе-ером долго не протяне-ешь и экипаж в могилу сведе-ешь. Хотя… они всё равно мер-тве-цы. Мер. Тве. Цы. Слышишь?

– Да я тебя первый угрохаю! – Устин вырвался из кресла.

– Назад! – рявкнула Илона, и у него подкосились колени.

Водитель навел на парня «санд» и взвел курок.

– Избавься от него.

– Только попробуй! – вызверилась Мария.

Она внезапно вспомнила, как Устин попал на «Аве Асандаро». Решение принять его принадлежало Вермингу Готье, предыдущему капитану галиота. Однако именно Мария уговорила взять восьмилетнего парня на корабль и с тех пор негласно несла за Устина ответственность. Он был для нее кем-то между младшим братом и сыном, но капитан не позволяла себе слишком его опекать. Однажды этому кораблю предстояло отправиться в собственное путешествие за Великий Океан.

– Не. Трогай. Грезу.

– Иначе что? – высокомерно хмыкнула журналистка.

В голове доктора Марии Гейц точно щелкнул тумблер, сменив положение с «А» на «Б».

Никто не смел угрожать ей, ее экипажу и кораблю. «Аве Асандаро» был для капитана Лем Декс и домом, и семьей. Нет, куда больше, чем просто домом и просто семьей, – в жизни альконца не существовало ничего важнее. Да, на Арконе жили ее кровные родственники, но не с ними она каждый день рисковала шкурой.

С десяток сцен отщелкали у Лем перед глазами, как кадры фотопулемета. Вот добряк-механик меняет газовое освещение на электрическое и вставляет в старинные рожки лампочки. Вот зануда-штурман собирается штопать на ней очередную дыру и, костеря на чем свет стоит, готовит шприц с морфием. Вот наглец Устин уперся в подлокотники пилотских кресел и болтает в воздухе ногами: «Всех втянули. Значит, вместе разбираться. Мы – команда. Без этого…»

Серо-стальные глаза капитана Лем Декс превратились в две колючие звезды. Она подалась вперед, выхватывая из-под жакета джаллийский револьвер. Водитель, державший Устина на прицеле, не успел среагировать – инкрустированная перламутром рукоять врезалась журналистке в переносицу. Илона зашипела, отшатнулась, вскинула руку к разбитому носу.

Позади раздались глухой хлопок выстрела и грохот – Устин швырнул в водителя кофейником.

– Никто не смеет трогать моих людей! – капитан перехватила кисть Илоны и сжала, как учил фелиманский наставник, – кости жалобно хрустнули.

«Севендж» выскользнул из ослабевших пальцев.

Лем жестко посмотрела Илоне в глаза поверх ствола. Боек ударил по патрону, и пуля, переливаясь в свете газовых ламп, устремилась к цели.

Время для капитана словно замедлилось. Она очень четко увидела все обводы снаряда, и как он ввинчивается в лоб журналистке, оставляя неровный тоннель.

Продолжая двигаться в том же ритме, Лем обернулась к Устину и водителю. Парень выбил у него оружие, и клубок из двух сцепившихся тел катался по полу. Устин держался за счет роста и гибкости, но уступал в весе и опыте. Венетриец выкручивал ему запястья, пытаясь дотянуться до «санда», и побеждал.

Барабан провернулся, новый патрон стал под боек.

– В сторону, Греза.

Устин ударил водителя коленом под ребра и, использовав как опору, оттолкнулся обеими ногами.

Лем выстрелила. Она ненавидела убивать, но не колебалась, когда речь шла об «Аве Асандаро».

Ее не зря называли одним из лучших стрелков в Северном и Центральном регионах материка Ану. Пуля вошла водителю в левый глаз и вырвалась наружу с конусом карминных брызг. Осколок черепа отскочил от стены. Устин оттопырил нижнюю губу в зверином оскале. Они снова победили.

Лем опустила руку с револьвером.

Ярость схлынула, оставив напряжение стиснутой до предела пружины. Капитан хладнокровно подумала, что, если убрать тела и отмыть кровь, комната вновь станет безлико-аккуратной.

Она погладила большим пальцем барабан. Соседи точно услышали выстрелы и, вероятно, уже вызывали полицию. В долгосрочной перспективе представители закона не пугали Лем: лорд Корвунд заботился о своих сотрудниках. Однако барон вполне мог подкупить местное отделение, а медлить было нельзя.

«Неясно, где у него еще агенты», – Лем не давало покоя, как Илона узнала в докторе Гейц капитана Декс.

– Поищем улики против Архейма. Здесь должно что-то быть, – она решительно двинулась вдоль книжных шкафов. – Греза, помоги мне.

Парень охотно присоединился к поискам.

Они быстро проглядели лежавшие на виду выпуски «Венетрийской правды» и копии статей из других газет. Там, как и в папках на стеллажах, не оказалось ничего интересного.

Лем хлопнула себя ладонью по лбу и ринулась обыскивать тела, а Устин подошел к секретеру. Он осмотрел полупустые ящики и с досадой его пнул. Потом без особой надежды заглянул под низ. Через миг лицо посветлело, и парень, пыхтя, вытащил широкий и плоский металлический сейф для бумаг.

– Кэп! – Устин помахал приобретением. – Как бы вскрыть?..

Лем проверила жакет Илоны, вытерла ее шарфом кровь с пальцев и подошла.

В сейфе отсутствовали отверстие для ключа или кодовый замок, но капитан, покрутив его в руках, уверенно надавила указательным пальцем на незаметный выступ.

Раздался щелчок. Крышка откинулась в сторону. Лем с Устином увидели картонную папку.

Парень потянулся к ней, но капитан хлопнула его по запястью. Сама аккуратно развязала тесемки и бегло просмотрела документы. На первый взгляд – обычная бухгалтерия: договора, накладные и телеграммы о поставках.

Ее губы изломала кривая улыбка.

Всё – чистой воды фальшивки. Капитан Лем Декс умела писать такие же на «отлично». Уже контрабандист-новичок сложил бы один и один: сведения о печатных материалах прятал бы лишь душевнобольной или исключительный параноик.

Поставки начались четвертого июня и продолжались до сих пор. Караван из пяти кораблей грузоподъемностью до ста пятидесяти больших тонн приходил каждую неделю: из Харана через Джаллию на Венетру. По накладным суда перевозили контейнеры с печатными станками и расходными материалами для газеты. Скорее всего, примерно четыре пятых груза действительно имели отношение к издательской деятельности. Оставшаяся же часть…

Лем прикрыла глаза. Нет, это не ее проблемы, а, как он любил представляться, капитана фрегата Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис» Леовена Алеманда, командира восемнадцатой боевой группы. Она просто передаст бумаги джентльмену Службы лорда Корвунд Севану Лениду, а тот скажет офицеру, где смотреть, если тот до сих пор не наткнулся на контрабанду.

Ее задача – разобраться с последователями Кернье. По расписанию заговорщики ожидали еще один караван в конце недели. Значит, Архейм пока не привел в действие свой план, и Служба наконец-то опередила его хоть немного.

– Хабар! В подвале! – Устин схватился за голову. – Кэ-эп, там тако-ое-е… Оружие! Броня! Форма!..

Его прервал донесшийся с улицы визг сирен.

– Потом расскажешь, – Лем запихнула папку за пояс юбки и подтолкнула парня к двери.

На пороге она обернулась: еще раз быстро осмотрела кабинет и закусила верхнюю губу. В ее планы не входило устраивать погром, но полицейских следовало задержать.

Капитан сбила рукоятью револьвера колпачок с ближайшего газового светильника и новым ударом покорежила трубу. Потом повторила то же с соседней лампой.

Языки пламени лизнули обои и бодро поползли к потолку.

Лем и Устина окутало жаром. Капитан снова вспомнила Джаллию. В ушах отдались выстрелы Лейда Сэйтона, молитвы механика и смутно различимый сквозь пелену невероятной боли треск пламени. Архейм подкинул ей идею, как уничтожить следы.

Капитан убрала оружие под жакет и бросилась в коридор:

– За мной на чердак!

Воздух позади стремительно раскалялся. Дома на Венетре строили из камня, но деревянные перекрытия занялись вмиг. Капитан знала, времени на побег немного. Как только расплавится преграждающий путь светильному газу предохранитель – грянет взрыв, и внутренности дома превратятся в развороченное жерло.

Где-то внизу зазвонил телефон. Устин затормозил, но Лем схватила его за шкирку и практически швырнула к чердачной лестнице.

«Лишь бы не Архейм», – подумала капитан, взлетая следом.

Наверху она остановилась, стиснутая со всех сторон картинами, сундуками, старыми игрушками и даже коляской с кружевной люлькой, где сидела кукла с отрешенным фарфоровым лицом. Сквозь чердачное окно падал оранжевый закатный свет, в котором кружились поднятые Устином пылинки.

Парень пробрался к выходу на крышу, выудил из лацкана пиджака проволоку и в два счета расправился с навесным замком. Вывалился наружу, капитан – за ним.

Ледяной горный вечер вцепился колючими пальцами им в волосы.

Не распрямляясь, Лем огляделась. Торговую улицу наполняла какофония сирен – экипажи полиции неслись к дому Илоны. Почуявшие гарь соседи выбежали на свежий воздух и топтались на противоположной стороне дороги. От районной каланчи уже ехали пожарные.

– Туда, – Лем указала Устину на соседнюю крышу.

Они пробежали между коньками, спрыгнули вниз на соседней улице и кинулись звонить Службе.

В доме продолжал надрываться телефон.