Текст книги "Не доводи меня, глупая (СИ)"
Автор книги: Ксения Туманская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Давай нарушим ==========
Такая чистая тетрадь.
Когда-то была!
Я научился рисовать.
Плохие дела!
Здесь столько скомканных страниц.
Скрытых от глаз!
Здесь слишком много ваших лиц.
И слишком много зла!
Я удивился и немного обрадовался, – даже здесь знают мою музыку. Для любого музыканта, ясен пень, приятно, когда его песни начинают жить своей жизнь.
Я пошёл на рваный звук акустической гитары. Кто ж так струны рвет? Гитара, она же как хрупкая девушка, к ней надо относится бережно. Хотя исполнение текста мне понравилось. Точнее мне понравился исполняющий его меццо-сопрано, довольно приятный женский голос.
Улица была мне незнакома, хоть и являлась центральной. Ещё бы, я в этом городе третий раз, да и то в прошлые разы был с парнями в туре. Разве это считается? Поезд, отель, клуб, отель, поезд. Зато в этот раз у меня есть возможность поплутать по незнакомому городу.
Солнце припекало во всю, несмотря на то, что стояло начало мая и это аномально. Но это же Россия, здесь всякое бывает. Я наслаждался теплом и вполне милой окружающей обстановкой. По обе стороны улица расположились пятиэтажные разноцветные дома, аккуратно подстриженные газоны. Красота, в общем.
И мне не страшно поджигать мосты,
Совершать ошибки и топтать цветы!
И мне не важно, что мне скажешь ты!
На земле нет святых! На земле нет святых!
Я был уже совсем близко. У памятника Пушкина на театральной площади собралось достаточно много молодёжи, так же как и я, набредших на звуки живой музыки. Я надвинул на лицо козырёк кепки и стал проталкиваться вперёд. Не хватало, чтобы узнали. Ну не охота мне удирать от этих визжащих малолеток, требующих автографа. А здесь их собралось до хрена.
На подножие памятника в обнимку с потрепанной акустической гитарой сидела вполне симпатичная девушка. Каштановые волосы, отливающие на солнце медью, выбивались из-под чёрной банданы. Широко открытые глаза с гетерохромией – левый глаз – серый, а правый – голубой; аккуратный нос и пухловатые губы. Ни намека на косметику. В ушах у уличной артистки – несколько колец, соединенных между собой тонкой серебряной цепочкой. На левом предплечье татуировка (не могу разглядеть, какая именно), показавшаяся из-под рукава белой с изображением олененка Бэмби кофты. Обычные синие джинсы и джинсовые кеды.
Как оказалось, не один я пробирался к уличной артистке. Дяденька в синей форме тоже грезил пообщаться с сей представительницей прекрасного пола. Блять, мент!
– Гражданочка, – ласково прогнусавил мужик. – Вы не могли бы перестать играть? Это общественное место, Вы мешаете людям.
Девушка скосила на него глаза, хмыкнула и продолжила петь.
– Гражданочка! – повторил страж закона. – Вы мешаете людям!
Ноль внимания, фунт презрения.
– Гражданка! – мужик полез распускать руки и схватил нарушительницу порядка за локоть. – Вы мешаете людям!
– Не трогайте меня! – не стерпела девушка и вырвала руку. – Вы не имеете право распускать руки и влезать в моё биополе! Щас кусок оттяпаете, сами пришивать будете!
Мент юмора не оценил и, кажется, незнакомого слова “биополе” испугался.
– Прекратите нарушать спокойствие, и ваше биополе никто не тронет.
– Блять, вашу долбаную рать! – заковыристо высказалась она, вызвав смешки в кучке не струсивших перед полицией.
– Гражданка! – заалел маковым цветом мент.
– Да что вы заладили “Гражданка, гражданка!”?! Ничего я не нарушаю. Чего вы ко мне прицепились, а не к типа слепому чуваку с шарманкой?! Или к алкашу с баяном у памятника Свиридову!
– Тем не менее, прошу исполнять Ваши глупые песенки в другом месте. Или пройдем в отделение.
– Действительно, что вы привязались к девушке? – обиделся я на “глупые песенки”. Я этим деньги зарабатываю, мужик!
– А вы кем будете? – начал звереть полицейский.
– Дональдом Даком, – бессовестно рассмеялась причина конфликта. Её тут спасаешь, а она… Загребут же дуру в ментовку.
– Автором этих глупых песенок, как вы выразились, – я украдкой погрозил девушке пальцем. Она рассмеялась ещё громче.
– Так Вы ещё и авторские права нарушаете? – укорил оппонентку мужик.
– Это кавер называется! – сквозь ржач выдавила она.
– Ковёр? – не понял он. Тут уже заржал я.
– Она ничего не нарушает, уважаемый, она просто пе-ре-пе-ва-ет мои песни!
– Откуда ты вообще взялся, плохой бой? – отсмеялась причина скандала, воспользовавшись тем, что мент призадумался о смысле жизни. – Мильковским зачем назвался? не холосо это.
– Так я и есть Мильковский, – загадочно улыбнулся я девушке. Не узнала что ли?
– Обманывать не холосо, – продолжала картавить она, улыбаясь. Ах да, я тупарь! Козырёк бейсболки же отбрасывает тень на верхнюю половину моего лица, скрывая даже
нос! Достижение!
– Верь мне, я Женя, – понизив голос, произнёс я, давая ей разглядеть свою физиономию. Странная девчонка сначала стушевалась, а потом громко расхохоталась.
– Так ты – он? – не веря, выдвинула она гипотезу и просияла. – А я Кая.
– Необычное имя, – оценил я.
– Родители шутканули, – Кая сделала грустную мордашку.
– Вы закончили обмен любезностями? – пришёл в себя мент.
Девушка поднялась на ноги и панибратски обняла стража порядка за плечи.
– Понимаете, дяденька… Вы срываете мне моё первое публичное выступление! Вы, может быть, сейчас, в эту самую минуту, погубили мою карьеру, – Кая повернула ко мне голову, – бери гитару и рюкзак. – и снова мужику: – Вы только представьте: свет софитов, музыка и я на сцене. Я об этом всю жизнь, может, мечтала. А Вы…
Я медленно поднял с подножия памятника фиолетовый рюкзак и гитару.
– Ладно, что с Вас, тёмных, взять, – вздохнула она и вдруг щелкнула полицейского по носу. – Ну бывайте! – она сорвалась с места и махнула рукой, мол “побежали, идиот, пока не замели!”
Сумасшедшая девчонка!
– Попадитесь Вы мне ещё! – орал нам вслед мент.
========== Сбежим ==========
Девушка остановилась лишь через пару кварталов, когда мы окончательно затерялись в тихих сумрачных дворах блочных многоэтажных домов. Перед одним из таких зданий на скамейку и плюхнулось это чудо. Сорвало с себя бандану и почесало макушку, растрепывая своё аккуратное каре.
– Дай мне сумку, – небрежно потребовала Кая, отдышавшись. Все это время я стоял напротив неё и внимательно рассматривал. И зачем я вообще ввязался в эту авантюру? Ах да… У жопы господина Мильковского давно не было приключений. Недели так две. С того самого дня, как Влад швырнул в меня бутылку с колой и попал мне по физиономии. И ходил я неделю, отсвечивая фиолетовым, а потом зелено-желтым глазом. Весело, ничего не скажешь. А мне тогда было ни хуя не весело.
Между тем новая знакомая достала из сумки небольшую записную книжку и карандаш. Перелистала несколько листов и вычеркнула две аккуратных записи, бормоча себе под нос:
– “Спеть на публике” сделано… “Пошутить над полицейским и убежать” тоже. Сегодня целых два пункта…
– Что это? – я кивнул на книжку в её длинных тонких пальцах.
– Список того, что надо сделать за этот месяц, – пожала Кая плечами.
– И что у тебя там ещё? – поинтересовался я, садясь рядом с ней.
– Да так, мелочи, – уклонилась от ответа она.
Я бесцеремонно выхватил из её рук блокнотик и тут же наткнулся на свод интересных вещей:
*Не спать трое суток
*Беспалевно прогулять все пары на неделе
*Сесть впервые за руль
*Спрыгнуть с парашютом с шестнадцатого этажа
*Спеть на публике
*Купить Кроту подарок на др
*Напиться в клубе и танцевать всю ночь
*Встретить какого-нибудь красавчика
Я бы вчитывался в эти абсурдные написанные каллиграфическим подчерком записи, но хозяйка книжки негодовала и пыталась изъять свою собственность.
– Эти мелочи могут стоить тебе жизни, – нравоучительно изрек я, возвращая ей вещь и снимая кепку.
– А русым ты Стасе нравился больше, – расстроено пробормотала девушка, кидая вещи обратно в бездонный рюкзак.
– Стасе? – переспросил я.
– Подруге моей. Она твоя фанатка.
– Ты тоже фанатка? – и тут не без фанатов.
– Да не, – протянула Кая, болтая ногами вперёд назад. – Я скорее просто слушательница, – она слегка покраснела. – Че зыришь?
Интересная черта характера. Когда она смущается, начинает проявлять агрессию, стараясь скрыть это.
– Глаза у тебя красивые, – делаю я откровенный комплемент. Девушкам же нравится, когда их хвалят за то, что им дано природой? Ещё одна странность всеобъемлющей женской логики.
– Ага, – буркнула неправильная представительница прекрасной половины человечества, – красивые. Меня из-за них Бэмби прозвали.
Я рассмеялся. А ей идёт это прозвище. Такая же милая как этот диснеевский персонаж.
– Что смешного? Быть маленьким тупым оленем не весело, а меня именно так и называют.
– Так вот ты какой, северный олень… – вырвалось у меня. Кая врезала мне кулачком по плечу. – Прости, я не специально. И вообще я тебя от мента спас.
– Теперь это называется спасением? – вскипела новая знакомая, вставая. – Я тебя убить была готова, когда ты влез. Чуть всю малину не испортил!
– Так ты хотела, чтоб тебя замели?! – я тоже поднялся. Она издевается?
– Я бы сама выкрутилась!
– Дура!
– Сам дурак!
– Бэмби!
– Дональд Дак!
– Ты мне нравишься!
– Ты мне тоже!
Мы неловко замолчали, сверля друг друга гневными взглядами, рассмеялись и сели обратно. Вот таких людей я обожаю. Искренних, лёгких в общении и заразительно смеющихся.
– Голодный? – вдруг спросила она, применяя мою бейсболку и кривляясь. Забавная. – Мне идёт?
– Безумно, – искренне ответил я, прикладывая ладонь к сердцу. И пусть сама догадается, о чем я говорю. В животе предательски забурлило. Все-таки жрать надо хотя бы раз в пять часов.
– Безумно что? – переспросила Кая, поворачивая кепку козырьком назад. У меня возникло желание поправить ей волосы. Забота? Скорее интересно узнать, какие они на ощупь. Бля, Мильковский, откуда такие странные желания? “Гормоны бурлят”, – подсказал внутренний голос.
– Безумно всё.
– Ага, и все, – поддакнула девушка, убирая передние прядки за уши. Я с неким фанатизмом принялся пересчитывать количество серёжек. Насчитал семь в одном только левом ухе. – Пошли. Эй, ты чего завис? – перед моей физиономией промелькнула тонкая ладошка, задевая кончик носа. – Женя, не пугай меня!
– Бу! – я резко дернулся вперед и приложился лбом к её лбу. – Ау! Чёрт! Больноооо….
– Идиот, – буркнула новая знакомая, потирая лоб.
– Идеальный друг и отличный товарищ, – осклабился я.
– А со словом друг рифмуется плохое слово, начинающееся на “п” и заканчивающиеся “издюх”, – задумчиво сказала Кая.
– И кто тебя таким словам научил, деточка? – сюсюкаю.
– Мама, – возвела наглые разноцветные глаза девушка к безбрежно голубому небу. – И вообще пошли. Я жрать хочу, – заняла она.
– Куда пошли?
– В общагу, Мильковский, в общагу.
========== Вахтерша ==========
Конечным пунктом наших передвижений по тихим безлюдным закоулкам стало пятиэтажное здание из красного кирпича, над деревянной дверью которого была прибита алюминиевая несколько проржавевшая табличка “Общежитие №6 корпус 1”. Перед глазами поплыли образы родной общаги, выглядевшей ничуть не лучше.
Я решил проявить себя джентльменом, открыл тяжелую дубовую створку двери и пропустил вперёд себя Каю. Девушка прошмыгнула в прохладное помещение, и я последовал за нею.
Внутри общежитие было краше, нежели снаружи. Голубые, будто немного фосфорицирующие стены, кафельный бежевый пол и простой деревянный столик в углу – для вахтерши, которая преградила своей необъятной грудью мне проход на лестницу. Мелкая Кая вылезла из-за моей спины и приветливо ей улыбнулась.
– Здрасте, Зинаида Захаровна! Хотите конфетку? – чудо достало из кармана джинсов леденец и протянула женщине. Та ей устало улыбнулась и сграбастала угощение. А мне конфетку?
– Здравствуй, золотко. Спасибо тебе большое. А что эт за хмырь подозрительный такой, носатый…
Я оскорбился до глубины души. Хмырем подозрительным я ещё не был!
– Это мой старший брат из Ольшанки приехал, Зинаид Захаровна. Женечка у нас стеснительный очень, – самозабвенно врала Бэмби Кая. – Понимаете, в детстве с яблони упал и всё, мозги вышибло, – обернулась на меня, нацепив на лицо печальную гримаску. Мне резко захотелось обнять её за шейку, крепко так обнять… Девушка весело фыркнула, видимо, развлечение в виде издевательства над несчастным мною её забавляло.
– Понимаю – понимаю, – сочувствовала ей в свою очередь вахтерша, – бедная ты моя девочка. Ну, идите, идите, ребятки.
– Спасибо, Зинаида Захаровна, – просияла моя ново обретенная младшая сестренка и потянула меня за руку наверх. – Женечка, переставляй ножки…
Убью заразу!
Девушка выпустила мою ладонь из своих тонких грубых пальчиков и понеслась вверх. Беги-беги, если жить хочешь.
Я на ходу обернулся. Вахтерша, скрестив руки на груди, провожала меня подозрительным взглядом. Ах да, я ж подозрительный хмырь, блять.
Спустя два лестничных пролета Кая согнулась по полам, тихо всхлипывая и держась за живот.
– Бэмби? – мстительно позвал её я. – Что с тобой?
Девушка что-то невнятно пробормотала. Я взволнованно подошёл к ней ближе.
– Ржешь?
– Ржу, – на полном серьезе ответила девушка и разразилась громким смехом. – Вот умора-то! Же-неч-ка!..
– Тебе говорили, что ты… – я замешкался, подбирая нужное слово.
– Стерва? Тварь? Язва? – заинтересовалась Бэмби, заглядывая мне в глаза.
– Удивительная, – добил её я.
Глазища “сестренки” расширились. Она под героиню аниме косит? Или решила открыть новый способ увеличения глаз – безоперационный?
– Что-что? – вернулась из астрала девушка. – Кстати, извини за цирк, иначе бы этот Зинедин Зидан в юбке нас, как мяч в ворота, не пропустил.
– За конфетку прощу, – сделал милость я.
– Конфет больше нет, – развела руками Кая, продолжив восхождение по лестнице, – зато в холодильнике была колбаса, если Стася её не съела, пока я горло драла.
Лестница закончилась, и мы завернули в темный коридор. Бэмби извлекла из кармана ключ и открыла дверь с жизнеутверждающим номером 69.
– Подохнет всяк сюда входящий! – заорал хриплый мужской голос на весь коридор. Он отскочил эхом-мячиком от стен и оглушил. Волосы встали дыбом.
– Бляааа, когда ж Крот уберет эту херню?! – задала риторический вопрос Кая . – Проходи, это мой бро стебется так изысканно.
– Что это было? – через чур громко спросил я.
– Не ори, – цыкнуло на меня вредное существо, – Зидан прибежит, – девушка первой вошла в комнату, скинула обувь у двери и сгрузила на кривой стул рюкзак. – Крот установил такую фигню, что при любом открытии двери она орет. Я уже месяц прошу его Это убрать! Стаська прибить его грозится. Без толку.
Я с опаской зашёл в просторную светлую комнату, попутно разглядывая её. На противоположной стене – большое окно, занавешенное лёгким тюлем, подрагивающим от теплого ветерка, врывающегося через форточку. Под окном – два аккуратных письменных стола. У боковых стен прикорнули две узкие кровати с тумбочками в изголовьях. Слева – комод, справа – небольшой белый холодильник.
– Гитару на кровать кинь, – Кая между тем достала из холодильника миску с нарезанной вареной колбасой и помидорами. На “крыше” холодильника обнаружились пакет с чёрным хлебом, разделочная доска и электрический чайник. – Так, я за водой, а ты располагайся, не стесняйся. Если кто зайдет, говори, что ты мой брат. Если придет лошадка под метр восемьдесят с блондинистой гривой – это Стася, – раздала мне ценные указания и умчалась со скоростью урагана Катрины.
Редко можно встретить человека, который легко выпустит в свой мирок постороннего человека. Она так наивно доверчива. Может, ещё не сталкивалась с жестокостью мира, а, может, сталкивалась слишком часто.
Я решил воспользоваться приглашением и присел на одну из кроватей. Из-под подушки заманчиво вылез зелёный уголок тетради. Интереснооо. Я потянул за него и извлек тетрадку на свет божий. А если это её соседки? А если это что-то личное?
Борясь с совестью, я открыл первый лист, испещренный уже знакомым аккуратным подчерком.
Ночь правдивее дня.
(Отрекись от меня)
Ночью больнее, чем днем.
(Я играю с огнем.)
Ночью легче дышать.
(Мне не хочется спать).
Ночь живее дня.
(Уничтожь ты меня).
Ночью слезы видны.
(Мой огонь это ты).
Ночь срывает все маски.
(Где же чертова сказка?)
Ночь. Луна на небосводе.
(Я вновь на взводе).
Ночь не лживее дня.
(Не любил ты меня).
Стихи… Довольно неплохие, со смыслом. Я пролистал дальше. Тетрадь была полна рифмованный строк. Где-то тысячу раз перечеркнутых, где-то оборванных.
Я так и знал, что эта девушка окажется глубже, если копнуть!
– Подохнет всяк сюда входящий! – проорала так называя оповестительная система.
Я затравленно повернул голову на дверь.
========== В кругу “друзей” ==========
В дверном проеме стояла высокая девица со светлой копной волос, стянутых в высокий хвост. Габаритная такая девушка, видная. Как говорится “козла на скаку остановит” или как-то так.
– Если не хочешь пострадать, убери на место. Бэмби тебя зашибет, если узнает, что ты её стихи читал, – посоветовала мне вошедшая. – Я Стася, кстати.
Я заторможено кивнул, засовывая тетрадку обратно под подушку.
– Жень, а я шоколадку раздобыла, – с порога похвасталась Кая, принесшая чайник, наполненный водой. Соседку она, видимо, сразу не заметила, поставила кипятиться воду, продолжая весело разглагольствовать. – Или ты леденцы больше любишь? – она обернулась. – Привет, Стась, чаек будешь?
– Не, я на минутку забежала, учуяла, что ты парня привела, – хмыкнула Стася. Кая весело фыркнула, протягивая мне плитку молочного шоколада. – Евгений, а как вы с этой ненормальной познакомились?
– Я ж говорю – фанатка, – шепнула мне Бэмби и подмигнула.
– Да ладно тебе, Бэмби, мы любим своих фанатов. Без них бы мы так и играли в гараже.
– Мы – это кто? Мильковский, ты уже о себе во множественном числе говоришь? – прыснула она, наполняя три чашки кипятком. – Чай, кофе?
– Чай.
– Отлично! Кофе-то закончился.
– Так как вы познакомились? – напомнила о себе Стася. Я кинул на неё быстрый взгляд. А она более серьёзная, чем её подруга. Или просто стесняется меня.
– Кая пела на улице, я решил послушать. Интересно же, кто так ужасно играет на гитаре, – мстил я за “Женечку”. Кая странно покосилась на меня, но промолчала. – А там мент.
– Мент нас и свёл, – поддакнула Бэмби, передавая мне кружку в рисунок из божьих коровок.
– Просто мне не хотелось, чтобы тебя загребли, сестренка, – лучезарно улыбнулся я ей, принимая чай.
– А ты один приехал или с парнями? – блондинка отхлебнула чай и вгрызлась в бутерброд.
– С парнями. Но вытащить их из отеля не смог. Тоша отсыпался, а Влад с Ромычем в приставку рубились, – вздохнул я. Что правда, то правда – никто из ребят исследовать город не захотел. Плотный график выпил из нас все соки, но это того стоило. Поэтому я их не виню. Это, повторюсь, мой зад ищет приключений.
– А вы выступать будете? – да, с этой девицей не поразвлекаешься. Черствая, как этот хлеб.
– Да нет, – я посмотрел на сосредоточено жующую свой обед Каю. Такая милая, когда у неё рот занят… Нет, Мильковский, даже не думай об этом, пусть лучше у неё рот будет занят бутербродом! Гормоны хуевы. – К другу одному в гости. На праздники.
– А на нашем концерте в универе не выступите? – подала голосок Кая , умилительно строя мне глазки. Вымогательница. Как ей такой отказать?
– Ага, ещё уточни, что у студ. совета денег ни-ни, – осадила её Стася. Глаза Каи стали ещё больше и выразительнее.
Немая сцена. Играем с Бэмби в гляделки. Девушка смотрит так жалостливо, что хочется её обнять. Как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку, сейчас разревется.
И я, идиот, не устоял и согласился. Девушки – это маленькие манипуляторы. И знают же, что им ничего за пакости не будет.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – Кая поставила свою кружку на стул, заменяющий нам обеденный стол, и полезла обниматься. Я еле успел поставить кружку. Мелкое тело на большой скорости сбило меня, и я упал на кровать, инстинктивно прижимая к себе девушку, оказавшуюся сверху. Какое пикантное положение. Приподняться бы и поцеловать её, начинающую краснеть. Что бы она сделала тогда? Кажется, она была бы не против.
И я жадно впился в её губы, отдаваясь эмоциям. Почему собственно нет? Она нравится мне, а я не привык легко отпускать то, что мне нравится. Губы у неё мягкие и
податливые. Сладкие и немного липкие от сахара.
Я отстранился, давая ей секунду на размышление – ответить мне или нет. И знаете что? Она мне ответила. Это чудо с озорством в глазах цапнуло меня за нижнюю губу, оттягивая её. Я зарылся пальцами в её мягкие волосы и притянул её лицо к своему, мягко целуя.
– Я вам не мешаю? – раздалось где-то рядом. Ну как всегда… на самом интересном месте! Где справедливости в этом мире, скажите мне?
Кая дернулась, отстраняясь, и залилась краской. Я так и остался лежать, всё еще чувствуя её вкус на губах.
– Я, конечно, понимаю, весна и всё такое. Но ведите себя прилично, – я уже всеми фибрами души ненавижу соседку Бэмби. Ни себе, ни людям! Если тебе не везет в личной жизни, милочка, не порть её другим.
Бэмби сидела, как пришибленная, исподлобья сверля Стасю взглядом. Блондинка одарила её легкой улыбкой и кинула на меня заинтересованный взгляд. Я этот взгляд поймал и еле сдержался от того, чтобы презрительно хмыкнуть. Подруга Каи оказалась самой обычно похотливой стервой, готовой отнять у подруги «любимую игрушку».
Знаем мы таких, уже не раз имели… имели с ними дело.
– Вот и попили чайку, – внезапно пришла в себя Кая. Кажется, решила сделать вид, что ничего не произошло. Ага, не произошло. Ещё как произошло! И произойдет дальше. – Кто будет шоколадку?
Оставшийся чай мы допивали в гробовой тишине. Мы со Стасей перекидывали взглядами из ряда «я знаю, кто ты на самом деле», Кая предпочла разглядывать чаинки на дне кружки. Интересно, что творится в её хорошенькой головке?
– Ладно! – я вздрогнул от звонкого голоса Бэмби. – Ты ж город хотел посмотреть? – неуверенно киваю. – Где ты уже был?
– В краеведческом. Почему у вас музей находится в здании собора? – меня с самого утра волновал этот вопрос. Все у кого я спрашивал дорогу в этот музей, указывали мне на Знаменский собор на Красной площади города. И действительно, с торца был вход в помещения с современниками древности.
– Это Курск, детка, – рассмеялась над своей же шуткой Кая. – Я знаю, что тебе показать! Есть у нас несколько красивых местечек. Не хочу, чтобы у тебя сложилось плохое впечатление о нашем городишке.
Девушка подорвалась с места, подошла к письменному столу и вытащила из ящика фотоаппарат– «мыльницу».
– Какая экскурсия без фоток? – пояснила она с улыбкой. – Пошли, уже час дня, а ты ещё ничего не видел!
Кая схватила меня за руку и потянула вон из комнаты.
– Стась, помой посуду, пожалуйста! И не скучай, буду поздно!
И мы унеслись из комнаты, пролетели мимо вахтерши и вновь оказались на разгоряченной солнцем улице.
========== Останови мгновение… ==========
Мы уже побывали во множестве красивых мест и обошли Археологический музей.
– Улыбнись! – попросила мой личный гид, морща носик. Я знаю её всего несколько часов, а кажется, что всю жизнь. Она смеялась, дарила мне лучезарные улыбки, язвила и рассказывала о городе.
Ни слова не обмолвилась о себе, зато с заинтересованным блеском в безумно красивых глазах расспрашивала меня. И я рассказывал о себе, о семье, о группе. Ей хотелось доверять, выкладываться. Она не видела во мне солиста популярной группы, она видела во мне обычного парня с гитарой. И снова смеялась, дарила улыбки и язвила. А я влюблялся, как мальчишка.
– Дональд Дак, – и да, Кае нравилось меня дразнить и всячески издеваться, – улыбнись!
Я раздвинул губы в широкой улыбке и облокотился на колонну Триумфальной арки, ощущая приятный холод мрамора.
Бэмби сделала несколько кадров и побежала ко мне, видимо, тащить к очередной достопримечательности. Наконец, горе-фотограф настигла меня. Моя очередь устраивать экзекуцию.
Я обнял девушку за плечи, прижимая к себе, чтоб не вырвалась, и достал телефон.
– А теперь улыбочку, Бэмби! – я включил камеру и сфотографировал нас. Девушка на снимке не улыбалась, а нахохлилась, как воробей. Смешная такая.
На следующем снимке у девушки стали персиковыми щеки. Я попросту поцеловал её в шею, а потом за ухом. Развлекался, наблюдая, как она смущается. А на последнем кадре она зазвездила мне оплеуху. Больно!
– Маньяк носатый! – припечатала Кая, вырываясь. Сейчас ругаться начнёт. Я довел её до смущения, значит, она будет доводить меня до белого каления. – Всю обслюнявил! Это между прочим, неприлично. Где твои нравы? Где?! Я тебя спрашиваю, Евгений! Гад! Я на тебя заяву за домогательство накатаю.
И я не выдержал. Рассмеялся и притянул мелкую к себе.
– У нас слишком мало времени, детка, – говорю, как герой любовного романа, и нежно целую разом онемевшую девушку в губы.
Она мне ответила. Тонкие ручки скользнули по моим плечам, обнимая за шею. Неуверенно, чувственно и нежно. Не у одного у меня гормоны бурлят.
Кто-то меня узнал и начал фотографировать, кто-то сделал вид, что нас вообще не существует, какая-то бабуська ставила нас внукам в дурной пример. А нам было просто
все равно.
Весна носится в воздухе, ощущается каждой клеточкой тела и призывает к любви. Так почему я должен сопротивляться? Да и что может быть лучше, чем целовать девушку, которая тебе нравится? Хотя есть кое-что, но я, пожалуй, сдержу свои инстинкты к продолжению рода человеческого. Хм… Пока сдержу.
Кая оторвалась от меня и тихо рассмеялась. А в глазах такое понимание. Мысли что ли читает? Я показал ей язык и надул губы.
– Женечка, – издевательски пропела она, улыбаясь одними глазами. – Ты меня хочешь? – я поперхнулся. И несколько минут это чудо втирало мне что-то про нравы? Вот она – женщина, венец творения! Несмело кивнул, строя версии развития событий. – Ах ты! Гад! А я тебе доверилась! А тебе только одно и надо!
Венец творения откровенно смеялась надо мной, закатывая скандал в лучших традициях оскорбленной невинности. Я закатывал глаза, сдерживая смех.
– Чудо ты, – осмелился я потрепать её по волосам. Кая вновь замерла, смущаясь ещё больше.
– Педофил, – пробормотала она.
– А ты несовершеннолетняя? – осведомился я, перебирая её волосы.
– Мне двадцать два! – возмутилась Бэмби. А я думал, лет девятнадцать. – Но в душе я ребёнок! – она обратила внимание, что я сосредоточено пытаюсь заплести ей подобие косы. – А в наглый карий глаз?
– А мороженку? – решил подкупить её я.
– Договорились, – ответило мне вечно дите.
Пришлось покупать Кае мороженное. Поймал себя на мысли, что следует спросить у неё паспорт. Ну не ведут себя так люди в двадцать два года!
– Мне серьезно двадцать два, – покосилась на меня Бэмби, откусывая от своего пломбира с орехами. – Просто, как Стася говорит, детство в жопе играет. Я в детстве серьезней хотела казаться, в куклы не наигралась. А теперь решила вести себя, как себя ощущаю. Ну, понял ты меня, короче.
Я задумчиво кивнул, оттяпывая кусочек шоколадного лакомства. Что заставило её в детстве стать взрослее? Может, семейные трудности?
– А с этой Стасей ты давно знакома?
– С конкретно этой? – улыбнулась уголками перепачканных в мороженом губ девушка и облизнулась. – Практически с рождения. Мы вместе росли.
– Вы сестры? – естественный вопрос. Хотя я бы не сказал, что они похожи. Совершенно разные.
– Неа, просто рядом жили, – не захотела вдаваться в подробности Кая. Заставлять я её не стал и просто взял за руку. Девушка кинула на меня благодарный взгляд.
Сейчас наша экскурсия по городу больше напоминала свидание двух влюбленных. Мы бродили по аллее, на которой была установлена военная техника, дурачились и фотографировались.
Доев свой пломбир, Бэмби залезла на один из танков и попросила себя сфотографировать. Её мало волновало, что, кроме нее, технику исследовали только дети.
Я сделал несколько снимков и махнул ей рукой, чтобы слезала. Ага, щаз! Это чудо заголосило, что слезать боится и лучше там посидит, на солнышке погреется. Причем приправила свою речь нецензурными высказываниями и обвинила меня в своей беде.
– Молодой человек! Снимите уже свою девушку с танка, – посоветовала мне мамашка, выгуливающая своё чадо здесь же. – Или пусть не матерится и сидит тихо.
– Ага, сними её оттуда, – пробормотал я и подошел к военной технике поближе. Кая сидела на раскаленном металле, держась за всевозможные выступы и тихо ругаясь.
– Милая, – ласково позвал её я, – слезай.
– Нет, – отказалась девушка, – мне страшно. Вдруг я упаду? – и мило закусила губу.
– Я тебя поймаю, – я протянул ей обе руки. Бэмби на коленках подползла к краю и схватилась за них, с силой сжимая мои пальцы. – Вот, ставь на выступ ногу…
Через несколько секунд девушка оказалась в моих объятьях. Её меленько трясло.
– Высоты боишься?
– Чуть-чуть, – честно ответила моя беда, прижимаясь ко мне и обнимая за пояс. Я погладил её по взъерошенным волосам.
Зато доверять незнакомцам не боится. Лучше бы было наоборот, а то влипнет еще во что-нибудь. А если бы на моем месте действительно был маньяк-насильник? Я внутренне содрогнулся. Хорошо, что я на своем месте.
– Спасибо, что помог, – тихо отозвалась девушка где-то в районе моей шеи, щекотя кожу дыханием. – Есть еще одно место, где мы должны побывать, – и, отлепившись от меня, задорно подмигнула.
Знал бы, я куда её потянет…
========== Моя леди ==========
– Куда мы едем? – в который раз спросил я спокойную, как удав, Бэмби.
Девушка загадочно улыбнулась.
– Туда, где я тебя изнасилую и расфасую по чёрным пакетикам, – жизнерадостно заявила она и снова отвернулась к окну.
Последние полчаса мы провели в душном полупустом автобусе на заднем сидении.
– Тебя посадят, – предостерег её я.
– На насилие женщин не сажают, – поделилась информацией начинающая маньячка.
Автобус лихо свернул. Пассажиров, которых было полтора человека, болтнулись влево. Я, не зная, за что схватиться, чтобы не упасть с сидения, не нашёл ничего лучше,
чем ухватиться за ногу Каи. Транспорт выровнялся. Руку я не убрал.
Девушка злобно на меня зыркнула и шлепнула по руке.
– Хорош меня домогаться! – прошипела она со смешинками во взгляде.
Ещё один поворот. Самое эпичное, что нас тряхнуло, и мы оба съехали с сидения на пол, громко заржав.
– Уй! Блииин, – простонала Бэмби, потирая свой хорошенький зад. Что он хорошенький, я заметил, когда она забиралась в автобус. Так бы её и… Впрочем, не важно, что я бы сделал. – Блядь, Мильковский, наша остановка!
И мы побежали к выходу, сбили с ног какого-то пацана и выскочили из транспорта. Точнее я выскочил и поймал Каю.
– Мне сегодняшних приключений на год точно хватит! – выдохнул я, отдышавшись.
– Обращайся, – изобразила поклон Бэмби.
