Текст книги "Малышка для бандита (СИ)"

Автор книги: Ксения Каретникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 59

Кажется я отключилась в тот момент, когда меня в машину запихнули. Нет, я была в сознании, все слышала и видела. Просто не хотела осознавать и принимать происходящее.

Нас поймали.

И я ехала сейчас в машине, живая и почти невредимая. А Ден остался там. Раненый, я видела у него кровь.

Он же умрет там один. Умрёт. Я его больше никогда не увижу…

Слезы брызнули из глаз. Я тихо плакала, сидя в машине, которая везла меня практически на смерть. Смерть личности, женщины, человека…

Папочка меня физически не убьёт. А замуж выдаст. Время еще для этого есть. Деньги за меня получит и положит меня под Якова. Или под кого другого, не знаю.

Слезы перестали литься. Пришла апатия от безысходности.

Ден умрет. И я умру. Дальше жизни у меня нет.

Ехали мы долго. Меня везли не домой, а в другое, неизвестное мне место. Большой дом за глухим высоким забором. Отсюда никак не сбежать.

Меня под руки вывели из машины. Довели до крыльца, завели в дом. Здесь была гостиная или столовая – круглый стол, стулья…

– Энжи, деточка, – голос папочки прозвучал громко, сердце рухнуло в пятки. Страх парализовал – я застыла на месте. – Ты заставила меня понервничать.

Голос чересчур сладкий. Настолько, что зубы свело.

Нас с папочкой оставили одних, я нервно гладила плечи, старательно не смотрела на человека, который считался моим отцом.

– На кого ты похожа, Энжи. Грязная вся, – он оказался рядом, взял меня за подбородок, заставляя поднять лицо. – Ну что, дрянь, нагулялась? Ноги успела раздвинуть перед этим сопляком?

– И не один раз, – выдала с усмешкой.

Замах и шлепок – щеку обожгла тяжёлая ладонь папочки. Больно, но плакать я не стала. В машине все выплакала.

– Катя! – позвал он громко и в помещение вошла незнакомая мне женщина. Суровая на вид, лет пятидесяти. Судя по одежде – домработница. – Отмыть, одеть и запереть.

Катя кивнула, брезгливо взяла меня за руку и повела к двери, что была напротив.

Смежный санузел, унитаз и душевая, комнатка большая, просторная. Катя начала меня раздевать, не церемонясь, просто рвала остатки моей одежды. Толкнула под душ. Она мылила мое тело, особенно сильно, как назло, терла спину, там щипало.

А я не сопротивлялась, не возмущалась. Покорно и молча стояла под лейкой душа.

Скрипнула дверь, в ванную зашел папочка.

Повернулась к нему спиной.

Нет стыда. Лишь жалость к себе. И боль за Дена.

– Надо проверить не успела ли она залететь, – услышала я папочку, – Рубинштейны согласны ее взять и не целкой, но без чужого ублюдка. Проследи, что бы она все правильно сделала, – он обращался к Кате. К странной Кате с безразличными глазами и злым лицом.

Она буквально вытащила меня из душа, женщина сильная, хоть и не крупная. Катя начала вытирать меня полотенцем, а потом заставила сесть на толчок, всучила мне тест-полоску и холодно сказала что именно нужно делать.

По фильмам и сериалам я знала, что если появится одна полоска – не беременна, две – значит под моим сердцем развивается новая жизнь. Я начала одеваться в одежду, что дала мне Катя и ловила себя на мысли – я хочу чтобы текст показал две полоски. Это означало бы что во мне ребенок от Дена, что на этом свете останется его частичка… а потом подумала, что нет, не надо двух полосок. Папочка же заставит меня избавиться от ребенка. А я итак слишком много уже потеряла.

Я оделась, Катя все это время глаз не сводила с теста, лежащего на краю раковины. А потом она его взяла и вышла из ванной. Я последовала за ней.

Мы зашли в столовую, где на большом черном кресле восседал папочка. Катя подошла к нему и сказала, демонстрируя тест:

– Отрицательный.

Я не понимала, что сейчас почувствовала. Облегчение или досаду?

– Ну слава богу, – заулыбался папочка, – испорченная, но хоть без ублюдочка. Садись, Энжи, – я опустилась в кресло, что стояло напротив, – ты так похожа на мать, – фыркнул он, – красивая, глупая и блядь. Я ж так старался сберечь твою честь, деточка.

Усмехнулась, ага, честь сберечь. Деньги деда получить он хотел. Но пусть Шакалин и дальше думает, что я не знаю.

– Я знаешь как за твоей мамой ухаживал, – продолжил он дальше говорить, – все для нее, как для королевы. А маманя твоя другого мне предпочла. Говорят, что хорошие девочки любят плохих мальчиков. Такого она и выбрала. Дура, – папочка пожал плечами, а потом поддался вперед и коснулся моей коленки, – только в итоге она все равно замуж за меня вышла. Я добился чего хотел. И с тобой тоже добьюсь, – его рука пополза выше, по бедру и вот уже коснулась края трусов. Я дернулась, вжимаясь в спинку кресла. – А знаешь кем был тот, плохой? Твой похититель, Энжи, Владлен. Он тебе сказал?

– Это ты убил Батю? – шепотом спросила я.

Папочка не ответил. Усмехнулся – довольно и победно. Что ж, это тоже ответ.

– Ты сука, папочка, – вырвалось у меня.

Желваки заиграли на его лице, Шакалин резко встал и навис надо мной.

– У тебя остался только я. Больше никого, – он выпрямился и добавил как будто между прочим: – Мама твоя сдохла. Буквально полчаса назад. Передознулась, у зависимых так бывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 60. Ден

Странные ощущения.

Словно я в невесомости.

И бродил в тумане. В густом, белом.

И тишина. Такая пугающая… я оглох?

Да нет. Скорее умер. И теперь мне надо идти.

Вперед, через туман, вон туда – к огню. Яркому, рыжему, с искрами…

И я шел. Каждый шаг давался с трудом. Нет, без боли, просто тяжело. Ноги как будто ватные, чужие. Непослушные.

Но я упорно шел. Казалось, что огонь рядом, но чем ближе я к нему подходил, тем дальше он становился.

Что-то я неправильно делал.

Резко остановился и оглянулся.

За мной шел человек. Тёмные очертания становились четче. Высокий, плечи широкие – мужчина. Он хромал на правую ногу и это было мне так знакомо.

– Папа? – тихо позвал я. Человек кивнул.

Лица его я не видел, но чувствовал – да, это он. И он шел за мной. Не звал, ничего не говорил. Шел…

– Я неправильно иду? – в ответ покачали головой. – А что мне тогда делать?

Мужчина поднял руку и указал на мою грудь.

Я опустил голову, на белой рубашке алело пятно.

Оно становилось все больше и больше.

Внутренности поразила боль – острая такая. Я начал оседать на землю, подняв голову к небесам.

– Денис, тихо-тихо, все будет хорошо, – услышал тихий, мужской голос. И поверил ему…

Провалился в темноту. В ней был долго. Но мне было спокойно.

А потом опять этот голос, он позвал:

– Денис…

Резко открыл глаза и первым, что увидел – деревянный потолок. Совсем новый, лаком еще не покрытый. Я почувствовал запах свежего дерева, а затем услышал визгливый скрип.

Так, я вижу, я слышу и с обонянием все в порядке. Значит я все еще на этом свете.

Попытался подняться, но сделал это слишком резко – бок обожгло ноющей болью. А в руке стоял катетер, в меня вливали какую-то жидкость.

– Лежи-лежи, – услышал я рядом и повернулся на голос.

Сашка…

Бля, это Сашка! Целый и живой. На вид абсолютно здоровый, румянец даже на лице.

Я рад был его видеть. Потому что в нем я точно уверен. Свой, надёжный.

– Где я? – спросил, ложась обратно. Сашка подошел ближе, чтобы я смог его видеть, и ответил:

– Не так далеко от того места, где тебя нашли. Марго позвонила Крошкину и мы бросились тебя спасать.

– Мы? – нахмурился я. – Ты давно в себя пришел?

– Да почти сразу, – улыбнулся Сашка, я нахмурился еще больше, а он спросил: – Вы зачем из детского дома сбежали? Утром мы собирались вас перевезти.

– Равиль позвонил с твоего номера…

– Равиль значит, – задумчиво нахмурился Сашка.

Я до конца не понимал, что происходит, голова начинала гудеть, по телу словно миллион иголок гуляли. Я опять попытался подняться и поинтересовался:

– Сколько я был в отключке?

– Сутки. Пулю достали, рану обработали и заштопали. Ты везунчик, ничего не задело.

– А Лика? Где она?

– А Лику мы не нашли, – покачал головой Сашка.

Боль вонзилась в грудь, в то самое место, куда указывал отец в моем сне. Или видении.

– Они поймали ее, увезли. Они ее замуж отдадут, значит напрасно все было. Батя… он бы…

– Успокойся, мы работаем над этим. Время еще есть. А ты в себя приходи. Сейчас тебя кормить будут, ешь все. Крови ты много потерял, – произнес он и направился к двери. Она со скрипом открылась и с ним же закрылась.

Спустя какое-то время мне померили температуру, давление, катетер сняли. Все это делала женщина лет сорока в голубом костюме, явно медик, действовала профессионально. Затем меня покормили жуткой гадостью – тушеной печенью. Потом заставили выпить гранатого сока.

Чувствовал я себя не скажу, что хорошо, но нормально. Хотелось встать, походить, а еще с Сашкой поговорить. Много у меня к нему вопросов было.

Но медичка велела лежать и сказала, что никого нет, все уехали. Обещали вернуться до ночи.

И я ждал. Прокручивпл в голове произошедшее и пытался понять происходящее.

Сашка живой, и в себя он пришел, по его словам, почти сразу. Так какого черта нам врали, что он без сознания валяется? А еще, получается, и Серега был в курсе, раз уж они вместе бросились меня спасать?

Попросил у медички телефон. Не дала. Сказала, что не велели.

Так что мне оставалось лишь ждать.

Когда за окном почти полностью стемнело, я услышал как к дому подъехала машина.

Приподнялся, уселся в постели и уставился на дверь.

А увидев того, кто ко мне вошёл, охренел так, как никогда в жизни.

– Но… как? – пробормотал я.

– Вот так, – улыбаясь, ответил Батя. Подошел и присел на кровать, – рад тебя видеть.

– А как я вас… – тоже улыбнулся, но быстро улыбку убрал, – простите, Владлен Ильич, не смог я Лику…

– Все нормально. У нас уже все под контролем.

Я хмурился, мысли в голове скакали.

– Объясните мне, я не понимаю… не было никакого обстрела?

– Был. И меня и Сашу, действительно, ранили. И мы, действительно, были в больнице. Но наше состояние было не таким тяжёлым…

– Я пытался с вами связаться, – перебил я зло Владлена, – я не знал, что делать.

– Мой телефон разбился, а Сашкин пропал. Что на дом в Ольгово напали, мы узнали только позавчера, от твоего Крошкина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 61

Двое суток меня держали взаперти. Папочка не приходил. Меня кормили, водили в душ – и все это под присмотром Кати.

Злая она и противная. Смотрит на меня так, что провалиться хочется.

Сегодня Катя принесла мне платье. Белое, свадебное. Заставила померить, а я надела его и рыдать начала. Противно, господи, как противно. И как мне не хочется замуж за Якова.

– Сидит идеально, – констатировал папочка, когда мы к нему спустились в гостиную, где он обедал. – Волосы соберём, будет высокая прическа. Такую шею прятать нельзя.

– Когда хоронят маму? – проигнорировала я его замечания и комплименты.

– Так кремировали уже. Сегодня, – ответил спокойно, запихивая в рот кусок мяса.

– Она так хотела?

– Ее не спрашивали.

Мои глаза опять заполнились слезами. Я демонстративно вытерла их подолом пышного платья.

– Что ты делаешь, глупая девчонка, знаешь сколько оно стоит? – начала возмущенно Катя. Ох, а я и не знала, что она может говорить так громко и много. Приходя ко мне, Катя обычно обходилась парой слов в одном тихом предложении.

Папочка одним жестом заставил ее замолчать.

– Не надо плакать, Энжи, – произнес он ласково, разумеется, притворяясь, – а то послезавтра на свадьбе отекшая будешь.

– Послезавтра? – нахмурилась я.

– Да. Мне хочется поскорее отдать свою девочку в руки надежному мужчине, – усмехнулся он зло. Вот, козел! Денег ему надо, их поскорее получить. – Кстати, как тебе этот дом? Это подарок от твоего свёкра. Вы с Яковым будете жить здесь. Точнее ты будешь, – он встал, шагнул ко мне и ехидно добавил: – Постоянно. Навсегда. Под охраной. Ну или пока не надоешь своему мужу.

Перевела взгляд с его противной рожи на стол. Зацепилась взглядом за нож.

– Ох, не глупи, Энжи, – фыркнул папочка и успел взять нож в руки раньше меня. А затем схватил меня за руку и провел закругленным лезвием по предплечью, оставляя на коже всего лишь жир от мяса, – ты им даже не поцарапаешься.

– Я не выйду замуж, – громко и уверенно сказала я и дернула тонкую ткань спереди, отрывая кусок от юбки.

– Выйдешь. Послезавтра. Ровно в двенадцать ноль ноль. А если будешь выпендриваться, то я повторю вот это, – он ударил меня по рёбрами, с силой, больно. Я ахнула, упала и начала ловить ртом воздух.

– Убей меня лучше. Прямо сейчас, – произнесла я, старательно сдерживая слезы.

– Ты мне живой пока нужна, – сказал он и кивнул Кате. Она резво подняла меня и потащила обратно в комнату. Сразу заперла.

Я огляделась. Моя комната была пустой, лишь кровать и шкаф. Окна нет. И ничего, колющего или режущего.

Сползла по двери на пол.

Посмотрела на юбку платья и начала остервенело рвать белоснежную ткань. Глупо, конечно, папочка купит новое. Но мне хоть немного полегчало.

Есть я не стала, зарылась голой с головой под одеялом и спала. Спала много, без сновидений. Без эмоций.

На следующий день поела. Запихнули в себя невкусную кашу, приготовленную Катей. Выпила чай. И снова в кровать.

Ничего хорошего в моей жизни больше не будет. Чертова свадьба станет моими поминками. И мамиными. О ней я старалась не думать. Не вспоминать. В моей жизни ее почти не было. Да и она сама была слабой. Но теперь я ее понимала, потому что становилась такой же. Я слабая. Не стоило мне сбегать. Не было бы тогда пятерых смертей, в которых я, пусть и косвенно, но виновата.

Свет сменился тьмой, а так как последние дни я все время спала, этой ночью ко мне пришла бессонница. Я тупо лежала и пялилась в темноту. Сердце билось учащённо, меня всю трясло. А воображение играло со мной в злые шутки. Мне мерещится то Батя, то Ден. Я отчётливо видела их лица, улыбки.

Мне очень жаль. Простите меня.

Настало утро, а я так и не сомкнул глаз. Ко мне пришла Катя, чересчур довольная. Интересно – кто она вообще такая? И почему она здесь, работает на папочку?

А главное за что она меня так ненавидит?

Но спрашивать я не стала.

Катя меня накормила и начала собирать. Как я и думала – папочка купил еще одно платье. Очень похожее на предыдущее.

И вот я, вся в белом, стояла перед зеркалом в холле дома. Макияж и причёску мне делала Катя. Косметики по минимуму – тушь да помада, волосы собрали наверх – как папочка и хотел. Тяжёлые серьги в уши, ожерелье на шею… может задушить себя им? И последний штрих – фата. Она опускалась на лицо, пряча мои слезы.

Из дома вышла в сопровождении охраны. У ворот стоял белый автомобиль, стекла тонированные. На крыше машины украшение в виде двух колец.

Я удивилась, когда меня привезли к Дворцу Бракосочетания. Шла к зданию, прикидывая в голове смогу ли я сбежать? Есть ли у меня шанс избежать этого чертово замужества?

У крыльца меня встречал папочка, будущий муж и его отец. И все, остальными гостями на росписи, видимо, будут охранники. В количестве двух штук.

Яков и его папочка ни слова ни сказали. Мы молча зашли в ЗАГС и сразу же направились в комнату, где нас ждал регистратор. Заиграла музыка, в помещении сидел мужчина за синтезатором. Регистратор начала говорить, а у меня перед глазами все поплыло от слез…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 62. Ден

Марш, как его… Мендельсона.

Как-то Батя, на свадьбе общих родственников, мне, еще совсем пацану, сказал такую вещь – это произведение написано в миноре. А он воспринимается как нечто грустное. Нефига не для такого торжественного события, как свадьба.

Но именно для этого бракосочетания марш Мендельсона подходил как нельзя лучше. Ни малышка, ни даже Рубинштейн-младший этому событию определенно не рады. Но у Якова хотя бы есть выгода. А у Лики нет.

Какая же она красивая в этом платье. И несмотря ни на что, шла малышка от машины гордо, держа спинку прямо. Бедная моя девочка. Очень мне хотелось броситься к ней… но надо было придерживаться плана.

За эти пару дней я отчётливо понял, что чувствую, разобрался в своих мыслях.

Ни за кого, никогда я так не волновался, как за рыжую. И ни с кем не хотел быть рядом. А с ней хочу.

Она – моя малышка.

И если нужно будет, я поставлю другой бок, чтобы ее защитить.

Жених и невеста, их отцы и плюс двое охранников вошли в ЗАГС. Я вышел из машины и пошел следом. Внутри здания огляделся, проверяя все ли наши на месте. Все, стояли на правильных точках.

Я подошел к двери, за которой мою малышку собирались выдать замуж. Ко мне слетелись люди, количеством пять человек. Шестой же был уже за дверью.

Вставил в ухо наушник – теперь я отчётливо слышал что происходило внутри.

Банальная, торжественная речь работницы ЗАГСа о невидимой нити, которая связывает судьбы. Бля, чушь какая.

И вот, наконец, женщина перешла к главному:

– По собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Прошу ответить вас, жених, – разумеется Яков ответил "да", – прошу ответить вас, невеста…

Лика не торопилась с ответом. И правильно делала. Теперь пришла наша очередь участвовать в этом фарсе.

Заиграла музыка – все четко, по плану – она отвлекла всех присутствующих, я подал знак и в помещение для церемонии, громко открыв двери и достав оружие, вошли наши парни. Я пока остался на месте.

Команда "лежать", после нее мат, шум и грохот. Хорошо что без стрельбы обошлось.

И вот теперь зашел я.

Охранники лежали мордами в пол, а отцы, Яков и регистраторша сидели на ковровой дорожке. Ну и лица у них, мужики явно такого не ожидали.

Лишь Лика стояла на месте, растерянная, взволнованная, она не понимала, что происходит.

Но тут рыжая увидела меня. Подняла эту белую хрень, что прятала ее лицо.

Шмыгнула носом, улыбнулась, опять шмыгнула. Все смотрела на меня, наверно так до конца и не веря, что вот он я, стоял перед ней, к счастью, живой, но, к сожалению, немного вредимый.

– Ден… – произнесла она и бросилась ко мне. Повисла на шее, прижалась и начала целовать, порывисто, со страстью. Ох, слишком сильно, я поморщился от боли в боку. Ране еще долго заживать.

– Какого черта, – подал голос Шакалин, – какое право вы имеете срывать свадьбу молодым?

– Малышка, – произнес я, – ты не ответила на вопрос регистратора.

– Мой ответ – конечно же нет, – заулыбалась Лика.

– Дрянь! – рявкнул Шакал, за что тут же получил ногой под дых от стоящего рядом Лехи. – Суки, я вас из-под земли достану.

– Ты не в том положении, чтобы угрожать, – фыркнул я, подошел к столу регистратора и забрал паспорт Лики.

– Да вы только на улицу выйдете и все, вам хана, – не унимался Шакалин. – Тебя, щенок, все менты ищут.

– Они меня уже нашли, – усмехнулся я и в этот момент в помещении вошёл Серега со своими операми. Посмотрев на происходящее прищурившись, Крошкин заговорил:

– Ярослав Шакалин, вы обвиняетесь в убийстве своей жены, Шакалиной Ирины.

– Что за бред, – истерично произнес обвиняемый.

– У нас есть признание от врача, которому вы заплатили, – сказал Серега и кивнул одному из оперов, – увести.

Молодой парень в форме кивнул, достал наручники из кармана и подошел к Шакалину. Надев на него браслет, опер повел Ярослава к выходу.

Проходя мимо нас, Шакалин заявил Лике:

– Вот как ты оплатила мне за доброту. Я же тебя вырастил, обеспечивал.

– Обеспечивал ты меня дедушкиными деньгами, не своими, – парировал ему малышка, – я все знаю. И про наследство в том числе.

Шакалин сплюнул на ковёр, опер толкнул Ярослава и тот пошел, не сопротивляясь.

Рубинштейнов и охранников Серега отпустил. А вот к работнице ЗАГСа у Крошкина были вопросы, ее он задержал.

– Из города пока не уезжайте, – произнес Серега нам с Ликой.

– Ты знаешь где нас искать, – кивнул я другу, пожал ему руку и поспешил выйти, уводя с собой малышку.

На улице нас ждал автомобиль. За руль сел Леха, а мы с Ликой сзади.

Всю дорогу малышка молчала, прижавшись к моей груди. А я гладил ее по голове и целовал в висок. Чудо мое, рыжее.

Лишь когда мы вышли из машины у крыльца дома, который теперь станет нашим жильём, Лика произнесла:

– Мне до сих пор не верится, что все закончилось вот так. Что ты рядом, живой…

– Еще не закончилось, – улыбнулся я, – мне надо кое-что тебе сказать, маркиза, а точнее показать, – Лика застыла на месте, – пойдем, скоро все узнаешь, – взял ее ладонь, крепко сжал и повел малышку в дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 63

Господи, я была такой счастливой, как, наверно никогда еще!

Свадьба сорвана. Без потерь и увечий.

Я послушно пошла за Деном в дом. Он был большим. Даже больше чем тот, где меня прятал Батя.

От мыслей о нем становится грустно. У нас получилось, меня спасли от Шакалина и за смерть мамы его теперь накажут. Только вот Владлен обо всем об этом уже не узнает.

Печально, что я получила долгожданную свободу, а разделить ее и радость не с кем.

Ден так и держал меня за руку, мы остановились посередине большой комнаты с камином, я повернулась к Дену, а потом в один шаг стала к нему максимально близка и потянулась за поцелуем.

Он отвечал. Охотно, страстно. Вкусно.

Я так соскучилась по нему. Не отпущу больше и не позволю, чтобы нас разлучили.

И пусть я пока не дождалась от него похожих слов. Я их чувствовала, словно научилась слышать мысли Дена.

И ведь слова не всегда главное. Поступки – вот, что важно. А судя по поступкам мужчины, что сегодня снова меня похитил, спасая, – он меня любит. Ничего, скоро в полной мере это осознает и обязательно признается. А я подожду.

– Что ты хотел мне показать? – спросила я, повиснув на шее Дена.

– Ну, во-первых, этот дом. Он твой. Теперь мы можем спокойно жить, ни от кого не прячась. Шакалин просидит в СИЗО минимум до твоего дня рождения, Рубинштейны ни за какие деньги ввязываться в это снова не будут. Ну и с меня сняты все обвинения.

– Это замечательные новости, – кивнула я, чмокнула Дена в губы и закружилась, приподнимая тяжёлую юбку, – а что во-вторых?

– А во-вторых, вот, – он кивнул на столик, на котором стояла бутылка дорогого шампанского, виски, бокалы и тарелка с фруктами, – празднику сегодня быть. Только настоящему. Поводов для него много.

– А в-третьих есть? – поинтересовалась я, чувствуя, что Ден не все мне показал и рассказал.

– Есть, малышка, но об этом чуть-чуть попозже, – он внимательно посмотрел на меня, улыбнулся и подметил: – Ты, конечно, шикарно выглядишь в этом платье, но думаю, что тебе лучше переодеться. Второй этаж, первая дверь слева. А я пока шампанское открою. Вернешься и мы для начала отметим очередной срыв твоей свадьбы.

Я тут же пошла в указанном направлении.

Поднялась, не без труда, пышная юбка мешала, и зашла в комнату – большую: кровать двухспальная, камод, пуфик с трюмо и шкаф. В нем вещи, причем женские и моего размера. Не рыночные, а из одного мной любимого бутика. Я выбрала первое попавшееся лёгкое цветное платье, сняла с себя свадебное. Сожгу его, вот выпьем шампанское и сожгем. Как чучело на масленицу, провожая уже ненавистную зиму.

Начала спускаться к Дену, и тут услышала, что к дому подъехала машина. Сердце ухнуло, хоть Ден и пообещал, что прятаться нам незачем, но мне померещилось, что сейчас опять все повториться. И нам снова придётся куда-то бежать. Ладно я, и в платье справлюсь, а вот Ден, он же ранен, даже меня толком обнять не мог, я видела, что ему больно.

– Какая ты красивая, – заметив меня, произнес Ден, а потом поинтересовался: – Чего застыла?

– Кто там приехал? – шепотом спросила я.

– Не переживай, это свои, – улыбнулся Ден. В его руках была бутылка шампанского, уже открытая.

Слово "свои" успокоило, хоть я и не представляла кто нам такими может быть. Мало ли ребята Бати или его друзья.

Спустилась, подошла к Дену и, отняв у него бутылку, направилась с ней к дивану, что стоял рядом с камином. Плюхнулась. Глотнула прямо из горлышка дорогого, полусухого игристого вина и довольно улыбнулась.

– Где твои манеры? – покачал головой Ден и взял со столика две шампаньки, – есть же специальная тара.

Я демонстративно глотнула еще и в этот момент в доме открылась входная дверь. Послышались шаги, причем двоих людей, одни быстрые и лёгкие, а вторые медленные и тяжёлые.

Первым нашему взору показался Сашка. Увидев его, я улыбнулась, а затем вспомнив, как Равиль по телефону сказал, что он умер, нахмурилась от непонимания. А потом… потом подумала, если Равиль соврал про Сашку, то может быть и…

Здесь в большую комнату с камином зашел Батя. Я зависла, все вокруг словно замедлилось. Глазам не поверила и вскочила с места, роняя бутылку из рук. Подлетела к Владлену, обняла. Поняв, что он настоящий, не привиделся, заплакала, а потом поцеловала Владлена в щеку.

– Дочка, – произнесла он, тоже целуя меня по-отечески в лоб.

– Но… как? – вытирая слезы, спросила я. – Равиль что, соврал?

– Не совсем. Он, действительно, думал, что нас уже нет, – ответил Батя, – присаживайся, я сейчас все тебе расскажу.

Я, продолжая обнимать Батю, подошла с ним к дивану. Мы, не убирая рук друг от друга, присели. Сашка тоже сел напротив, в кресло. А Ден разлил напитки по бокалам и выдал каждому из присутствующих свой.